Дмитрий Андреевич Шашков
Разговор в 988-м
– Ну что, Добрыня, или тебя теперь по-гречески Димитрием величать? – начал он. Я подумал, что он так неуклюже пытается завязать разговор о христианстве, которое его давно интересовало. Но я и сам не силён был в слове.
– Называй, как тебе больше нравится, брат.
– Когда прежний князь наш Святослав греков бил, что-то им их Бог не очень-то помогал. Если бы не предатели печенеги…
– Наш Бог не обещает мирские успехи, это языческие боги обещают, но не делают.
Богдан задумался.
– Так что же, всю жизнь откладывать на потом, на после смерти?
– Не думаю, я просто делаю, что должен, и ни о чём стараюсь не беспокоиться.
– Так и я…
Я вспомнил, что он перед походом принёс Перуну богатую жертву, чем изрядно обременил свою семью, но не стал ему об этом напоминать.
– Послушай, – продолжил вдруг Богдан запальчиво, – так ведь из-за этого вашего христианства теперь никто толком не знает, во что верить! Как раньше, при дедах, всё было просто и понятно! А теперь, даже погребая убежденных язычников, не сжигают, как в старину, а так насыпают курган, поверх нетронутого тела! Вдруг, мол, правы христиане, и будет воскресение всех мертвых, как тогда мёртвому из пепла восставать?
