Дмитрий Борисенко
Один лишний
13
Новая неделя сменила предыдущую. Снова понедельник, снова ранний подъем и долгая поездка в переполненном вагоне. На самом деле после скучных выходных, проведенных в пустой квартире в одиночестве, я был даже рад походу в универ, хотя ничего интересного там не происходило.
В курилке я встретил Вано. Форму «Ваня» или «Иван» он категорически не признавал и говорил, что даже предки уже привыкли и называют его исключительно Вано. Он стоял с сонным видом и курил, а наш диалог, как всегда, начался с тех же фраз:
– Первые пары – это такое дерьмо!
– Полностью согласен.
У нас оказалось много общих интересов – музыка, фильмы, книги. И, конечно же, отношение к универу. Вано мне нравился, чего я не мог сказать о других членах нашей небольшой компании.
На парах мы сидели обычно вчетвером. Опоссум развлекал нас анекдотами. Опоссумом был Рома. Как-то раз в столовке его назвала так Юля, и нам показалось это очень забавным. С того дня у Ромы появилась новая официальная кличка.
– Слушайте, слушайте! – обратился к нам Опоссум, держа в руке телефон. – Прочитал офигенную шутку: «Не пойму, или у меня действительно сейчас свободное время, или я что-то забыл сделать».
На лице у него горела восторженная улыбка, он ожидал, что мы его поддержим и вместе посмеемся.
Шутки Ромы, вычитанные в интернете, – это отдельный вид искусства. Как только Опоссум приходил в универ, он начинал извергать их одну за другой. Все, что он прочитал за прошедший вечер, обязательно пересказывалось. И ладно, если бы они были смешные… Сначала мы посмеивались, потому что не хотели обижать его. Но всему есть предел. Только Рома почему-то этого не понимал и каждый день продолжал поражать нас своим «отменным» чувством юмора. Вано саркастично улыбался, Юля тоже. А я просто пропускал все мимо ушей.
– Да, Опоссум, шутка высший класс!
– Я же просил не называть меня так! – обиженно говорил Рома.
– Прости, Опоссум, больше не буду, – подмигивал нам Вано.
Как-то раз, отсидев четыре пары, мы, уставшие, вышли на улицу и закурили. Шла пятая неделя нашего обучения.
– Что, народ, может, по пивку после такого тяжелого и длинного дня? – обратился ко всем Вано. – Уже месяц учимся, а до сих пор ни разу не выпили вместе.
– Я только за! – обрадовалась Юля.
– Только если по одной кружке, я особо не пью, – смущенно проговорил Рома. – К тому же завтра в универ.
Я посмотрел на своих новых друзей, потом поднял взгляд вверх. На небе ни облачка, стоял отличный осенний день. Кажется, наступило бабье лето.
– А почему бы и нет, – одобрительно кивнул я, несмотря на то что денег в кармане почти не было. – А то дома уже совсем засиделся.
Бар, в который нас привел Вано, оказался прикольным местом с демократичными ценами. Мы выбрали лучший столик, вокруг которого стояли красные диваны. Народу в это время почти не было. На стене прямо над нами висел большой телевизор. Показывали «Симпсонов» без звука. Вместо этого играла музыка, какой-то панк-рок. Я сразу вспомнил «Одноглазого Джо» в Тамбове. Похоже, включать «2х2» без звука в рок-барах традиция.
– Короче, слушайте, вы в этом месте первый раз, да? – спросил Вано.
Все кивнули.
– Тогда идите оформите дисконтные карточки, и нам халявно нальют три литра пива.
Не теряя времени, мы подкатили к бару. Нам выдали три желтые пластиковые карты. Каждый взял по кружке пива и вернулся за стол. Не сидеть же на сухую и ждать халявное!
– Зашла я вчера в магазин, и вы прикиньте, пацаны, там айфон розовый! Такой красивый, просто пушка! Как же я его хочу… – втирала Юля.
Слушать бредни про розовые айфоны мне не хотелось, и я уставился в телик. Хоть звука и не было, мне всегда нравилось сочетание анимации и тяжелой музыки. Через несколько песен меня растолкали:
– Эй, Санек, ты что, уснул? Чего сидишь молчишь-то? – раздался голос Вано.
– Да нет, я так, в телик засмотрелся…
На столе уже стояла огромная трехлитровая «башня» с пивом. Сбоку у нее был специальный кран для наполнения бокалов. Все налили по второй, а я только пару глотков успел сделать из своей первой кружки.
Вано залпом осушил почти половину стакана, со звоном поставил его на стол и смачно рыгнул.
– М-да, Вань, ну ты и свинья, – улыбаясь, сказала Юля.
– Прошу извинить.
После этих слов Вано рыгнул еще громче.
Решив, что трезвым оставаться не дело, я начал догонять остальных. Быстро допил первую пинту, налил вторую, затем третью. На столе появилась еще одна трехлитровая «башня». Все мы порядком накидались. Рома затирал истории, какой он крутой тип на районе, как бегает по заброшкам и скрывается от полиции, Юля постоянно громко смеялась, и все мы делали вид, будто верим Опоссуму.
– А знаете что? Я вам тако-о-о-е сейчас покажу! – Вано, пошатываясь, встал. – Пойдемте к барной стойке, замутим крутой коктейль.
Вано что-то прошептал бармену, тот улыбнулся и посмотрел на нас, сгрудившихся перед стойкой.
– Ну что, кто не трус, а?
– Это ты там чего затеял? – еле ворочая языком, спросил Рома.
– Называется «экстрим-подача». Слабо, Опоссум? Покажешь всем, насколько ты крут.
– Да! Я могу, это легко! Че делать надо?
– Садись.
Бармен указал на стул, а сам начал наливать шоты и выставлять их перед Ромой. Когда на стойке выстроились в ряд пять рюмок с разноцветным содержимым, бармен вытащил из-под стола биту и оранжевую каску.
– Надевай, – скомандовал он.
– Это еще зачем?
Рома будто бы сразу протрезвел и смотрел то на Вано, то на бармена испуганным взглядом.
– Не боись! Это для твоей же безопасности! Выпиваешь один шот – я бью по каске битой, и так после каждого. Готов?
– А бить сильно будете? – пролепетал Рома.
– Да не бойся, голова не отлетит.
Бармен поигрывал битой. По лицу было видно, что это его любимая часть рабочего процесса.
– Держись, Опоссум, мы в тебя верим! – прокричала Юля.
Рома натянул каску и в отчаянии посмотрел на Вано. Тот показал большой палец в ответ.
– Ну что, поехали!
Первый шот. Удар. Мы начали орать во все горло, перекрикивая музыку: «Да-вай! Да-вай!» После второго шота и удара вокруг барной стойки столпились немногочисленные гости, которые присоединились к нашей команде поддержки. Третий шот. Удар. Четвертый и, наконец, пятый. Рома вытер рот рукавом и неуверенным движением снял каску.
– Ну как?! – хором спросили мы.
– Просто охереть!
Рома смеялся, глаза бегали во все стороны, пытаясь сфокусироваться хоть на чем-нибудь. Когда он слез, вернее сполз, со стула, его ноги подкосились, и наш «экстремал» чуть не грохнулся на пол. Взяв друга под руки, мы дотащили его до наших диванчиков.
– Ты, конечно, красавчик, Опоссум, не ожидал от тебя такой выдержки. Санек, а ты как? Хочешь экстрим-подачу? Посмотри, как Роме хорошо, – подначивал Вано.
Но Роме было уже совсем нехорошо, он сидел, положив голову на стол, руки безвольно болтались. От былого веселья не осталось и следа.
– Нет уж, спасибо, я не самоубийца.
– Он хоть жив? – поинтересовалась Юля. – Выглядит совсем фигово. Опоссум, ты как?
Она похлопала его по плечу.
– Кажется, меня сейчас вырвет.
Рома резко вскочил, чуть не опрокинув стол, и, качаясь в разные стороны, побежал к туалетам. Но удержать содержимое желудка у него не получилось, его вырвало прямо посреди зала. Пришлось выручать Романа, пока он не заблевал чей-нибудь стол. Мы помогли ему добраться до туалета, где он обнимался с белым другом больше получаса.
Выйдя из туалета, Опоссум звал всех пить дальше, но время уже было позднее. Да и персонал недвусмысленно намекнул, что пора нам валить домой.
К счастью Ромы, он жил со мной на одной ветке. С Юлей и Вано мы распрощались на «Кольцевой», а мне пришлось следить за горе-экстремалом в надежде, что он хоть чуть-чуть протрезвеет к моменту прибытия поезда на его станцию.
Переход на желтую ветку стал задачей не из легких. Рому пришлось тащить чуть ли не на своем горбу. Он повис на моем плече, еле волоча ноги, что-то напевал себе под нос и постоянно спрашивал, кто я такой и куда я его тащу. Люди старались обходить нас стороной и бросали презрительные взгляды. Одно радовало – Роман больше не блевал. И ментов мы не встретили. А то бы вместе отправились ночевать в обезьянник.
В поезде Опоссуму стало немного лучше. Он даже узнал меня и вспомнил, где живет. Я хотел проводить его до дома, но он наотрез отказался и заверил меня, что справится сам, демонстративно встав и пройдясь по полупустому вагону.
Рома вышел на станции «Шоссе Энтузиастов». Я проводил его взглядом и усмехнулся. Да уж, веселый вечерок.
14
На следующий день мы с Ромой пересеклись в метро. Бледный, с опухшим лицом – непонятно, как он вообще заставил себя подняться. А первые его слова были: «Я больше пить не буду».
Дойдя до универа, мы сразу отправились в курилку, где встретили Вано и Юлю. Началось обсуждение вчерашней пьянки и подшучивание над беднягой Опоссумом. Ему было настолько плохо, что тот даже не курил, пялился куда-то в пол тяжело дыша.
В разговоре я не участвовал. Мое внимание привлекла девушка, окутанная табачным дымом. Она стояла одна и с отстраненным видом курила тонкую сигарету. Невысокая, черное каре, губы накрашены ярко-красной помадой. Карие глаза блуждали по прокуренному помещению, будто не замечая никого и ничего, она витала мыслями где-то в другом месте, где-то глубоко в себе. На несколько секунд мы пересеклись взглядами, но она посмотрела сквозь меня, отчего мне сразу стало не по себе, и я поспешно отвернулся. Докурив, я еще раз взглянул туда, где минуту назад стояла девушка, но ее там уже не было.
К дверям лифта в холле первого этажа приклеили лист А4. Надпись на нем гласила: «Лифт только для преподавателей и сотрудников университета!» Вано нажал на кнопку вызова.
– Ага, для сотрудников. А мы что, не сотрудники? После вчерашней тусовки я не готов идти пешком. Нам на четвертый этаж подниматься!
Рома одобрительно кивнул. Двери открылись, и мы забежали внутрь.
На самом деле студенты лифтом пользовались постоянно. Преподы не были против за редким исключением – бывало, какой-нибудь старичок встанет не с той ноги и выпроводит всех из кабины.
Первая пара была объединенная, для целых четырех групп, аудитория битком. Нам невероятно повезло – последняя парта почему-то пустовала. Дышать на препода перегаром совершенно не хотелось.
Усевшись за стол, я не поверил своим глазам – в соседнем ряду сидела та самая девушка, которую я видел в курилке. Всего через две парты от меня! Уткнувшись носом в тетрадь, она что-то рисовала, не обращая ни на кого внимания. Странно, раньше я ее на парах не видел.
Зашел преподаватель, молодой мужчина в костюме-тройке, с туго завязанным галстуком. Все встали, приветствуя его.
– Добрый день, присаживайтесь.
Препода звали Кесарев Антон Павлович, вел он финансовый менеджмент. Я не был уверен, от чего меня больше тошнило: от менеджмента или от Антона Павловича, напыщенного придурка, который всем своим видом пытался показать, какой он успешный.
Началась перекличка, я внимательно слушал и не сводил взгляда с незнакомки. Происходящее в аудитории ее мало интересовало. Наконец, не отрывая глаз от тетради, девушка с каре откликнулась на свое имя. Федотова Екатерина, параллельная группа.
– Как вы уже усвоили, менеджмент – это очень важная вещь… – начал Антон Павлович.
Я пропускал слова препода мимо ушей. Мне хотелось подойти к Кате, заглянуть к ней в тетрадь и посмотреть, что она так увлеченно рисует. Ее лицо было сосредоточенным, казалось, что она решает какую-то сложную математическую задачу.
– Деньги… Прохоров, что это слово значит для вас?
Антон Павлович стоял возле нашей парты и буравил меня взглядом. Когда он успел переместиться в конец аудитории, я не имел ни малейшего понятия.
– Ну-у, это… бумажки, за которые мы можем покупать разные полезные вещи, – ответил я.
– Бумажки, значит, – усмехнулся преподаватель. – Скажите мне, Александр, эти бумажки играют в вашей жизни важную роль?
– Да, наверное…
– «Наверное?!» Никаких «наверное»! – Кесарев обращался теперь уже ко всем. – Если вы хотите чего-то добиться в жизни, вы должны все время думать, как и где можно заработать, куда вложиться, какие тренды сейчас на рынке. Вы должны анализировать и оценивать возможности, только после этого придет понимание, как увеличить ваш денежный капитал. Вы должны запомнить раз и навсегда: деньги – это важнейший ресурс, которым нельзя пренебрегать. Представим такую ситуацию, Александр. – Он снова повернулся ко мне. – У вас в кармане лежат две тысячи рублей. К вам подходит ваш друг и просит занять тысячу. Ваши действия?
– Если мне эти деньги сейчас не требуются, то я займу, почему нет?
– Просто займете ему тысячу рублей, я вас правильно понял?
– Ну да, – пожал плечами я.
– Вот типичный пример человека, не знающего ценности денег. Вы не должны так мыслить! Как говорится, дружба дружбой, а денежкам – счет! Не раскидывайтесь этим ресурсом бездумно, всегда назначайте процент. Деньги должны работать на вас.
Юля, сидевшая рядом со мной, одобряюще кивала.
– Но разве это правильно – брать с друга проценты? – возразил я.
– Я еще раз повторяю: если вы хотите чего-то добиться в этом мире, то запомните раз и навсегда – деньги должны работать, и не важно, кому вы даете в долг, друзьям, родителям или своему партнеру по бизнесу! Всегда нужно извлекать выгоду.
Я ничего больше не сказал. И с отвращением посмотрел на его большой нос.
– Антон Павлович – это типичный пример кого? – прошептал Вано, когда Кесарев отошел.
– Мудака? – улыбнувшись, отозвался я.
– Именно!
Мы с Вано стукнулись кулачками.
Прозвенел звонок, я с облегчением встал, положил тетрадь и ручку в рюкзак и оглядел аудиторию. В толпе студентов Кати уже не было.
Каждый раз после пары менеджмента оставался неприятный осадок. Еще и Юля любила подлить масла:
– Какой классный мужик! – верещала она. – А вы видели, какой у него телефон? Десятый айфон макс, он вышел месяц назад и стоит сейчас около сотки!
Юля была в полном восторге. С каждым днем от ее болтовни воротило все больше и больше.
– А на запястье у него…
– Может, пойдешь уже и отсосешь у него? – не выдержал я.
Юля вытаращилась на меня возмущенными глазами. А потом рассмеялась:
– Ну ты и козлина, Саня! Вообще-то я им действительно восхищаюсь, без каких-то там задних мыслей. Умный, успешный…
– Все, Юль, прекращай, мы тебя поняли, – на этот раз перебил ее Вано.
Честно говоря, я сам удивился своей резкости. Но этот эпизод сразу улетучился из моей памяти. Пока мы спускались на первый этаж, я обшаривал глазами лестницы и коридоры, пытаясь найти Катю. Она крепко засела у меня в голове. В курилке ее тоже не было. Разочарованный, я достал сигарету.
Следующие несколько дней эту загадочную девушку я не видел.
15
Катю я встретил в пятницу.
Когда закончилась очередная пара, я спустился в столовую на третьем этаже. Пошел туда один, друзья меня кинули. Юля и Вано частенько питались в самой дорогой столовке на четвертом, в которой я мог себе позволить максимум булочку и стакан воды. Она считалась почти рестораном, там блюда на любой вкус. Картошка в разных вариациях – фри, пюре, по-деревенски; стейки, отбивные, гуляш, видов пять салатов. Выбирай, что хочешь. Сходив туда один раз, я оставил больше пятисот рублей, после чего два дня ходил голодный. А Опоссум притащил бутерброды с вонючей колбасой и остался обедать в аудитории. Столовая, в которую пошел я, славилась своей выпечкой и ценами, поэтому в ней всегда было много народу. Дешево и вкусно. Я встал в конец очереди, которая довольно быстро продвигалась.
И тут зашла она, Катя. Губы накрашены все той же ярко-красной помадой. В ушах наушники, в руках книжка. Она встала за мной. Я украдкой пытался взглянуть на нее, но очень сильно боялся спалиться. Наконец, собрав все мужество и обернувшись, я понял, что девушка вообще не обращает внимания ни на меня, ни на кого-либо еще. Катя спокойно читала книгу. «Что она вообще делает в нашем универе?» – промелькнуло у меня в голове.
Подошла моя очередь, я заказал пиццу «Пепперони по-универски» и бутылку колы. Вполне достаточно, чтобы немного утолить голод. Взяв приборы – пластмассовые вилку и ножик, – я сел за маленький двухместный столик. Свободных мест в столовке почти не осталось. Отрезав первый кусочек пиццы, я начал его подносить ко рту, но моя рука замерла в воздухе.
– Здесь не занято? – спросила меня Катя, держа в одной руке стаканчик с кофе, а в другой – пластиковую тарелку с двумя пирожками.
Я молча смотрел на нее.
– Ау, можно присесть? – повторила она.
– Нет. То есть да, конечно, садись.
Мой кусок пиццы упал на стол. Выглядел я полным кретином. Катя посмотрела на меня, и ее губы тронула легкая улыбка. А я почувствовал, что краснею.
Зубчики пластмассовой вилки оплавились от горячей пиццы, изогнулись и деформировались. Я подцепил упавший кусок, и вилка окончательно сломалась. Из теста, обильно политого кетчупом, торчали белые зубцы, похожие на копья. Катю эта ситуация позабавила, она снова улыбнулась.
– Очень горячая пицца, – попытался оправдаться я.
– Да, я так и поняла.
«Боже, что я несу…» Поднявшись, я сходил к буфетчице за новой вилкой. Надо было что-то делать, как-то поддержать разговор. Я и так почти все испортил. Гребаная вилка!
– Меня, кстати, Саша зовут! – слишком резко выпалил я, вернувшись к столу.
– Я знаю.
Она даже не взглянула на меня, похоже, для нее я был пустым местом.
– А ты Катя, да?
Девушка кивнула. Вот и весь диалог.
И что дальше, что мне говорить-то? Как привлечь ее внимание? Вспомнив, что она любит рисовать, я хотел расспросить ее о рисунках, но в этот момент Катя поднялась, выкинула стаканчик и пошла в сторону выхода.
Я идиот.
16
– Ты чего такой унылый? – спросил меня Вано, когда я зашел в аудиторию.
– Пицца дерьмовая была, – небрежно бросил я.
– Остался бы с Опоссумом, бутербродов поел. Смотри, какой он счастливый.
Рома сидел около окна и напевал себе под нос какой-то раздражающий мотив.
– Ага, точно…
Началась лекция, но писать я не мог. Перед глазами стоял образ Кати, ее безразличное и одновременно такое манящее, таинственное лицо. Ее притягательные красные губы, карие глаза, в которых хотелось утонуть.
– Санек, ты что творишь? – окликнул меня Вано.
Я вернулся к реальности.
– Что?
– На парту посмотри.
На столе были глубокие синие царапины, а в руках я держал ручку, которая треснула от напряжения.
– Это что, я сделал?
Я удивленно смотрел на изуродованную парту.
– М-да, сегодня с тобой явно что-то не так. Тебе опасно давать в руки острые предметы, а то так задумаешься, и хана придет какому-нибудь Опоссуму.
– Чего?
Рома посмотрел на нас, оторвавшись от конспектирования лекции.
– Ничего, пиши, – усмехнулся Вано.
Я не написал ни одного слова, снова и снова возвращаясь к моменту в столовой. Каким же нужно быть дураком… Я уменьшил шансы на нормальное общение с Катей примерно на пятьдесят процентов, если не больше. Боюсь представить, что она думает обо мне. Наверное, считает умственно отсталым и теперь точно ко мне никогда не подойдет, а уж тем более не сядет со мной за один стол.
Пара закончилась. Вано рассказывал что-то веселое, Юля смеялась. Потом, кажется, Опоссум выдал очередную шутку, потому что на несколько секунд повисло неловкое молчание. Желания участвовать в разговоре не было, хотелось поскорее остаться наедине с собой. Я даже отказался выкурить сигарету вместе со всеми.
Распрощавшись с друзьями, я помчался домой. У меня созрел план. Я решил попытать удачу в интернете и помониторить страницы «ВКонтакте».
Зайдя в квартиру, я скинул обувь, забежал в комнату и открыл ноутбук. Но тут же в испуге отскочил – оттуда выполз огромный таракан. Теперь тапок всегда лежал у меня под столом. Лазутчик в панике перебрался на стул, пытаясь найти какое-нибудь укромное место. Но моя боевая подошва быстро его настигла. Послышался уже приевшийся за месяц хруст. Вырвав листок из тетради, я стер останки моей жертвы и выкинул в мусор.
«ВКонтакте» я начал исследовать группу, в которой состояли поступившие в этом году студенты. После выставления нужных фильтров нашлось больше десяти Кать. Но ни одной, похожей на ту, что я искал. Я прошерстил официальную страницу универа – безрезультатно. Нашел несколько ее одногруппников, просмотрел их друзей. Кати там не обнаружил. Разочарованный, я закрыл ноут и закурил прямо в комнате. Не судьба.
На следующей неделе я ехал в универ, окрыленный надеждой, что встречу там Катю. Смогу хотя бы одним глазком взглянуть на нее. Но нет, на общую пару она не пришла. Не появилась она и через день.