Дмитрий Чайка
Странник четвертого круга
Глава 4
Дверь отрылась с противным скрипом, и в камеру вошел сухонький старичок в длинном балахоне. Он критически осмотрел Кирилла так, как рассматривают распакованный телевизор, только что привезенный из магазина.
– Неплохо, вполне неплохо, – пробурчал старичок про себя.
– Эй! А что тут вообще происходит? – не выдержал Кирилл. – Вы вообще кто?
Старичок недоуменно посмотрел на парня и произнес.
– Ах, да! Вот, я рассеянный становлюсь! Старость не радость.
Он взмахнул рукой, и Кирилл понял, что не может ни пошевелиться, ни сказать ни слова. Он так и застыл на месте в нелепой позе, подняв руку до уровня груди.
– Неплохой экземпляр! Весьма неплохой! – удовлетворенно сказал старичок. – Лет двадцать протянет, не меньше! Надо будет кое-какие тесты провести.
Он ходил вокруг Кирилла, немного пританцовывая от возбуждения, и бубнил себе под нос.
– Да быть такого не может. Вот это удача! Это же полноценная аватара, только каналы нужно немного расширить. Я с ним недельку поработаю, и он полностью будет пригоден к переносу…
Дедок снова начал ходить вокруг застывшего Кирилла. Он то колол его небольшим ножиком, пробуя кровь на вкус, то светил в глаз крошечным фонариком. Видимо, результаты его радовали, потому что он начал фальшиво напевать.
– Молодость моя, Белоруссия… Тьфу ты, дьявол, не то. Как молоды мы были, как искренне любили… И я, кажется, тоже скоро кого-нибудь отлюблю. Вспомнить бы, как это делается… Хе-хе-хе…
Видимо, дедуля увидел все, что хотел, потому что вышел с чрезвычайно довольной физиономией, лязгнув на прощание засовом. Кирилл же, постояв так еще пару минут, понял, что злое колдунство отступает, и он снова может двигаться. Он упал на койку и начал думать с немыслимой для себя ранее интенсивностью.
Значит так. Одежда у деда такая, которую на улице не увидишь. Говорит сам с собой. Что-то непонятное сотворил одним взмахом руки. Значит, какой-то колдун, который живет тут один, а это тут расположено хрен знает где. Иначе стал бы он сам с собой разговаривать и так одеваться. Бубнил про какую-то аватару и перенос. Мечтает о молодости и прилагающемся к нему совокуплении. А вот тут все плохо может быть. Хочет зловредный дед переехать в Кириллово тело и уже в нем насладиться прочно подзабытыми половыми излишествами. Видимо, тело собственное на ладан дышит. Вот это попадос! Как-то неудачно началась у Кирилла карьера волшебника. Может, еще не поздно отозвать заявление на увольнение в районной управе? Нет уж. Если выбирать, пойти на опыты чокнутому колдуну или вернуться на госслужбу, то колдун выигрывает с огромным отрывом. Кирилл даже не подозревал, что ненавидит прошлую работу настолько сильно. Но ненависть к работе не искупает того факта, что он конкретно влип.
Кирилл снял проклятый кулон, который привел его сюда, и с отвращением забросил в дальний угол. Амулет тихо залег в углу, обиженно звякнув напоследок. Вот ведь мерзость какая! Значит, эти двое его предали. Или продали. Или все-таки они его не предавали, а наоборот, предельно честно предупредили сразу и обо всем? Он же ничей, значит, законная добыча. Это оказалось правдой. Амулет доставит в такое место, где его никто не найдет. И это правда, хрен тут кого найдешь. И никто не говорил, что странные парни в Крузаке хотят ему зла. Динара спросила, что они, по его мнению, там делают. Получается, что его даже не обманывал никто? Странно-то как. Законов нет, но есть какие-то Правила. Об этом и в отцовском письме было написано. Правила с большой буквы. Да где бы их почитать?
Кирилл обошел камеру, ощупал стены, состоящие из какого-то пористого камня, и дверь, которая показалась немыслимо надежной даже в запертом состоянии. Пол был тоже каменным. Не плитка, не бетон, а самая настоящая скала. Да я в пещере! – понял Кирилл. Почему-то это открытие его не порадовало. Вариант подкопа исключался полностью.
И Кирилл, точно рассчитав, что убивать его никто не собирается, начал молотить в дверь руками и ногами. Он не рассчитывал ее выбить, он хотел лишь вызвать странного деда на разговор. Через какую-нибудь четверть часа стуков и криков кормушка с лязгом открылась, и, пока дед не очухался, и не применил что-нибудь из своего колдовского арсенала, Кирилл заорал прямо в недовольную физиономию своего тюремщика.
– Ужин когда, дед? Даже в тюрьмах зэков кормят! Ты чего беспределишь, колдунская твоя рожа?
Состояние изумления, в которое впал волшебник, описать словами было невозможно. Он побледнел, покраснел и раскрыл, наконец, рот, чтобы достойно ответить невежде.
– Что смотришь? Жрать неси! Где мой ужин? – заорал на него снова Кирилл.
– Ужин? – растерянно проблеял волшебник. – Да я об этом и не подумал как-то. Отвык уже от живых людей, я же постоянно в ученых занятиях.
– Ну, так чего стоим? Аватары тоже люди, их кормить нужно три раза в день, иначе они дохнут. А ну, метнулся кабанчиком! Ферштейн, дедуля?
– Да-да, я сейчас посмотрю, что можно сделать, – колдун явно растерялся, и кормушка с лязгом закрылась.
Фу-у-у! Кирилл сел на кровать, утирая пот. Вроде бы первый контакт состоялся. Правильный ли он выбрал способ общения, покажет время. Но, пока его задача заключается в том, чтобы в нем увидели живого человека. Вроде бы так пишут во всех пособиях для попавших в плен к сексуальным маньякам. Главное, не подцепить теперь Стокгольмский синдром. Кирилл хмыкнул, это было нервное.
Через десять минут кормушка снова открылась, и в нее пролезла тарелка, в которой лежала краюха хлеба и пара вареных яиц.
– Это что, все? – возмущенно заявил Кирилл. – Ты на такой кормежке решил в моем теле девок отоваривать? Так я тебя разочарую, это процедура весьма энергозатратная!
– Да у меня больше и нет ничего, – смущенно сказал волшебник. – Я в питании весьма умерен. Могу неделями только энергией космоса питаться.
– Ну, а я так не могу! – отрезал Кирилл. – Жрать давай!
– Я подумаю, что можно сделать, – потер переносицу волшебник. – Мне крестьяне доставляют еду, но тут местность безлюдная, это еще не скоро случится. Так что тебя примерно такая диета ждет.
– Ну, ты и зверь! – обиделся Кирилл. – Я, пожалуй, не буду аватарой такого жлоба становиться.
– А кто же тебя спросит? – искренне удивился волшебник.
– Да вон тот фаянсовый горшок сейчас разобью и вены себе вскрою, – уверил его Кирилл.
Дед явно занервничал.
– Эй, не вздумай. Я за тебя этим проходимцам почти все сбережения отдал. У меня же больше и нет ничего.
– Что за проходимцы? – поинтересовался Кирилл. – Улыбчивый такой блондин и симпатичная стервочка со змеиными глазками?
– Да, они самые, – подтвердил колдун. – Охотник и Ищейка. Они наемники. Под заказ работают. Я их попросил новичка какого-нибудь мне привезти. Я открыл тайну переноса сознания, вот и захотелось снова молодым стать.
Дед грустно вздохнул. Сильно захотелось, видимо.
– Я стесняюсь спросить, дедуля, а тебе принципиально, чтобы это именно мое тело было? – спросил Кирилл и затаил дыхание. Вопрос был на тысячу очков по шкале Якубовича.
– Да, в общем-то, нет, – пожал плечами волшебник. – Совершенно не обязательно. Лишь бы энергетические каналы подходящие были, иначе тело умрет при переносе.
– Слушай, а может, я тебе другое тело привезу, еще лучше. А? – с надеждой спросил Кирилл. – Энергетические каналы будут такие, что по ним Титаник проплывет.
– Да спасибо, не стоит беспокойства, это тело тоже отлично подойдет. Заболтался я с тобой, а у меня работы непочатый край. Приятного аппетита!
И кормушка с лязгом захлопнулась, оставив Кирилла наедине с краюхой хлеба, отварными яйцами и ночной вазой, технологию использования по назначению которой ему еще предстояло освоить.
Ужин прошел в тишине, разговаривать самому с собой Кириллу еще не хотелось, он не так долго пробыл в заточении. Ну, что же, первый шаг сделан. У него есть неделя, надо успеть. И новоявленный волшебник улегся спать.
Утро вытащило Кирилла из блаженных сновидений, где он бил файерболами улыбчивого Николая, а потом подбирался с самыми грязными намерениями к обнаженной Динаре. Как всегда и бывает в таких снах, он проснулся на самом интересном месте. То есть, он ничего не успел из своих намерений осуществить. Николай остался жив, а призывно улыбавшаяся Динара так и не ощутила всю мощь его застоявшегося либидо. Зато, пробудившись, Кирилл выяснил, что он лежит абсолютно голый на огромном каменном столе, привязанный за руки и за ноги. Волшебник суетился вокруг, расставляя какие-то уродливые фигурки, которые смотрели на парня с плотоядным интересом.
– Простите, уважаемый, мы с вами познакомиться не успели, все так сумбурно вышло, – вежливо произнес Кирилл. – Меня вот Кирилл зовут, а вас?
– Готфрид Готлибович фон Фогельвайде, – любезно откликнулся волшебник, занимаясь своими делами.
– Как-как??? Вот блин, отличное имя. Только его, по-моему, можно использовать как алкотестер для гаишников. Даже трезвые под раздачу попадут, – буркнул про себя Кирилл.
– Ты что-то сказал? – повернулся к нему волшебник, который на секунду отвлекся от своих забот.
– Да! – с умильной улыбкой сказал Кирилл. – Я хотел узнать, как такой великий волшебник вместо того, чтобы править миром, забился в какую-то глушь и питается всякой дрянью? У вас же потенциал ого-го!
– Льстишь, да? – вздохнул волшебник. – Ну, продолжай, продолжай. Это, правда, ни на что не повлияет, но ты все равно пытайся. Мне чертовски приятно.
– Да ничего я вам не льщу, – возразил Кирилл. – Я же еще позавчера на работу в районную управу ходил и ни о каких волшебниках слыхом не слыхал. Так что вы первый, и я под впечатлением.
– Да? – удивился колдун. – Ты только проявился, значит? Вот ведь не повезло тебе. Еще и понять ничего не успел, а уже все заканчивается.
– Да, – грустно ответил Кирилл. – Отец денег оставил кучу. Я же богатый парень, оказывается. Так даже ни копейки потратить не успел. Вот ведь что больше всего обидно.
– А ты очень богатый? – навострил слух волшебник.
– Очень, – вздохнул Кирилл. – Менеджер в банке, как сумму увидела, чуть прямо на рабочем столе мне не отдалась. Представляете?
– Ишь, ты! – хихикнул старичок. Прямо на столе! Надо будут попробовать. В старые времена за такое бы … ух!
– Так, может, сбежим из этой дыры и вместе замутим? – с надеждой спросил Кирилл. – Денег у меня полно, оттопыримся по полной. А? Соглашайся, Готфрид Готлибович! А тело мы тебе такое подберем, что девки сами штабелями падать будут. Мистером Олимпия хочешь быть? Или Брэдом Питтом? Хотя, на хрен его, он старый! Самим Данилой Козловским будешь! Ну, соглашайся!
– Какая разговорчивая аватара мне попалась, – удивился старик. – И ведь слушаю, терплю. Это все от одиночества, скучно тут до безумия. Я тебе укольчик сделаю, ты ничего не почувствуешь.
И он сделал какой-то хитрый пасс рукой, отчего сознание Кирилла выключилось, словно лампочка, а сам он погрузился в то, что можно было назвать болью, но это ни в малейшей степени не отразило бы всю гамму необыкновенных ощущений, что его сейчас накрыла. Для начала, парень понял, что за энергетические каналы имел в виду старик, когда по этим каналам потекла то ли расплавленная лава, то ли серная кислота, то ли все вместе вперемешку. Дикая боль, которая охватила все тело Кирилла, чуть не остановила его сердце. Он хотел закричать, но не мог, он уже не принадлежал сам себе. Его сознание улетело куда-то очень далеко, туда, где можно было спрятаться от той безумной пытки, что была ему уготована сбрендившим от одиночества колдуном. Это длилось вечность, но прекратилось мгновенно, как будто кто-то снова щелкнул выключателем.
Кирилл лежал в своей камере, чувствуя себя так, словно побывал под асфальтовым катком. Дверь открылась, и в комнату вкатился возбужденный волшебник, который озабоченно закудахтал, прыгая вокруг койки.
– Ну, как самочувствие? Ты должен был ощущать небольшую боль.
– Небольшую? – просипел Кирилл пересохшим горлом. – Ах, ты сволочь старая. Садист чертов! Я точно вены себе вскрою! Хрен тебе, а не бурный секс на столе с моим персональным менеджером.
– Не получится! – захихикал старичок. – Я фарфоровый горшок на металлическое ведро заменил.
– Ладно, я еще что-нибудь придумаю, – успокоил его Кирилл.
– Ты энергию по каналам погоняй! – попросил его колдун. – Тебе полегчает сразу же, а мне каналы разработаются, как положено. И всем хорошо будет.
– Не буду я ничего гонять! Иди в жопу, старый козел.
– Тогда процедуру повторить придется, – дед смотрел на Кирилла ясными глазами малолетнего биолога-отличника, которому доверили вскрыть живую лягушку.
– Как, ты говоришь, это делается? – Кирилл не на шутку озаботился разработкой своих энергетических каналов. А то вдруг, завтра война, а него каналы не разработаны. Непорядок!
– Ты, Кирюша, представь, что каналы – это ручьи, и по ним течет вода. Глазки закрой и представь!
Забота, написанная на лице волшебника, казалось столь неподдельной, что Кирилл чуть было не растрогался. Впрочем, он тут же вспомнил о причине этой самой заботы. Дед заботился о себе любимом, и о предстоящем свидании с использованием офисной мебели в качестве кровати. На Кирилла ему было глубоко наплевать. Хотя, надо отдать должное, дед оказался прав. Закрыв глаза, Кирилл увидел, что все его тело опутывает тонкая сеть из светящихся нитей. Свет, исходящий от них, был неярким, и даже каким-то мутноватым. Выглядело это все совершенно неправильным, и Кирилл представил, что поток света приходит в движение.
– Прекрасно! Замечательно! Это же новое слово в науке! Из такого убожества я делаю само совершенство!
– Это я-то убожество? – не на шутку обиделся Кирилл.
– А кто же ты? – удивился волшебник. – Это тело до третьего Круга можно было бы развить, ну до четвертого максимум, если повезет. А у меня, на минуточку, девятый! Как я в нем существовать буду? Лет через двести только научусь от пальца прикуривать!
– А так можно, что ли? – удивился Кирилл.
– Да раз плюнуть, – уверил его Готфрид Готлибович.
– А фаейрболы можно пускать? – спросил Кирилл, вспомнив свой сон и недобитого огненными шарами Николая.
– Можно, конечно, – пожал плечами колдун, – только энергии на это уйма уходит. Да и зачем, когда полковник Кольт прекрасно решил эту проблему. Одно из самых бессмысленных умений, на мой взгляд.
– А еще что можно? – спросил Кирилл с затаенным интересом. – И что это за круги такие?
– А тебе это зачем? – подозрительно спросил его волшебник. – Ешь и спать ложись. Тебе эти знания все равно без надобности.
– Так интересно же, – обиженно протянул Кирилл. – Вот представь, живу я себе обычной жизнью, а тут, бац! Волшебники, фаерболы и охренительная возможность сдохнуть через неделю, подарив свое тело спятившему от одиночества старому хрычу со стойкой импотенцией. Представь, ну как мне умереть в неведении? Я же от любопытства даже раньше помру, чем ты меня прикончишь.
– Спать! – рявкнул колдун, и свет в камере стал приглушенным.
Кирилл провалился в темноту, и ему снова снилась всяческая дичь. Только в этот раз ему привиделась обнаженная Наталья, которая лежала на рабочем столе и призывно улыбалась. Она шептала:
– Кирилл! Кирилл! Ну, иди же ко мне! Возьми меня! Купи мне однушку в Текстильщиках и Тигуан не старше трех лет, и я вся твоя! Я озарю твою никчемную жизнь своей любовью и лаской, мой милый!
– Я иду к тебе, любовь моя! – шептал во сне Кирилл, придвигаясь к Наталье с самыми решительными намерениями.
– Нет-нет, любимый, – жарко шептала она. – Только после регистрации права собственности на квартиру!
– Может, предварительный договор подпишем? – сказал Кирилл, сгорающий от страсти. У него после Ленки никого не было, и, видимо, это изрядно напрягало молодой и здоровый организм.
– Нет-нет, я на такое больше не ловлюсь, мой милый, – с обожанием в голосе ответил персональный менеджер и любимая женщина в одном лице. – Только стопроцентная предоплата, мой герой!
– Ах ты, шкура проклятая, – крикнул обозленный Кирилл и выстрелил ей в голову из указательного пальца. – Вот так! – сказал он, обозревая дело своих рук. – Так не доставайся же ты никому!
Пробуждение случилось мгновенно, как и в прошлый раз.
– Что снилось, Кирюша? – спросил его участливо Готфрид Готлибович, проверяя, насколько туго затянуты ремни. – У тебя на редкость задумчивый вид.
– Да чушь какая-то бессмысленная, – искренне сказал Кирилл.
– Да? Странно! – удивился дед. – Обычно после обретения сил само Провидение посещает нас во снах, даря бесценные подарки, каждому что-то свое. То, что ему видится в самых смелых мечтах. Это же одно из незыблемых Правил. Но ты, как я и думал, полный неудачник. Ты шлак, Кирюша, ты магические отходы. Сила и Судьба против тебя. Спать!
Пасс руками. Темнота. Боль.
Глава 5
Пьер Дюбуа очнулся в своей квартире на окраине Брюсселя. Мне же все это приснилось, – посетила Пьера счастливая мысль. Тот ужас, что он пережил в том подвале – это же просто сон. Уф, хорошо-то как! Он целую неделю сходил с ума от безумной боли, когда ненормальный вивисектор вытворял с его телом что-то совершенно невообразимое. Он орал от невыносимых мук, он плакал и визжал, а эта сволочь только ухмылялась. Он даже потерять сознание ни разу ему не позволил, и Пьер помнил все, до последней секунды. Ведь тот вырезал его собственное сердце и пересадил ему сердце жирафа. Тьфу! Приснится же подобная гадость! И Пьер вприпрыжку помчался в туалет, потому что мочевой пузырь недвусмысленно намекал, что пора бы его и опорожнить. Понимание молнией пронзило его, когда он осознал, что он держит рукой что-то, что не могло ему принадлежать по определению. Он опустил взгляд вниз и увидел гордо вздыбленный утренней эрекцией член конских размеров. Значит, все это было не во сне! Это было на самом деле! Пьер упал в обморок.
Судя по всему, так лежал он совсем недолго. Более того, он и чувствовал себя как нельзя лучше. Да что там! Никогда в жизни он себя так хорошо не чувствовал. Ему хотелось девушку. Или женщину. Или даже двух. Без разницы! Ему просто кого-то хотелось. Видимо, это и было последствием утроения его суперзлодейского тестостерона. Пьер подошел к зеркалу и счастливо засмеялся. На него смотрел мускулистый худощавый парень с острым и злым взглядом, нисколько не похожий на прежнего Пьера. Точнее, это был все еще он, но от прежнего застенчивого и рыхлого задрота не осталось даже следа. Этот парень в зеркале был опасен. О да! Он был очень опасен! Кстати, а что там насчет щупалец? Может, тут некромант его обманул? Не успел Пьер так подумать, как за спиной раскрылся веер из четырех щупалец, похожий на хвост павлина. Любимой пижаме настал конец, щупальца превратили ее в лохмотья. Кончики их шевелились, направляя острейшие стальные жала в разные стороны, словно выискивая цель для удара.
– Круть! – восхищенно прошептал Пьер. – Неужели это я? Да я же тут всех на ноль помножу!
Он до сих пор рассуждал, как квалифицированный бухгалтер. А кого, собственно, нужно множить на ноль в благополучном европейском городе? До сих пор его как-то не интересовала такого рода проблема. Ведь преступники есть, а значит, он может объявить им войну. А вот где они, ему было неизвестно. Слишком далека оказалась жизнь офисного клерка от таких низменных материй. Он погрузился в бескрайние просторы интернета, и уже минут через тридцать ему все стало ясно. Пьер позвонил на работу, сказав совершенно ошалевшей начальнице, что тяжело заболел, и бросил трубку, не дав ей сказать и слова. Через час он ехал на своей малолитражке в Гамбург, одну из столиц албанской мафии, а уже вечером он был там, сняв номер в отеле на окраине.
* * *
Пьер наслаждался своей суперсилой. Он заказал завтрак в номер, и теперь изучал новое тело, пытаясь есть без рук. Щипцами он брал чашку с кофе, а наконечниками накалывал бутерброды и подносил ко рту. Он радовался, как ребенок. Собственно, он и оставался большим ребенком, не переросшим свое детское увлечение. Вчера вечером он, наконец, потерял девственность в правильном смысле этого слова, и служащие борделя в портовом районе Гамбурга запомнили его навсегда, пригоняя ему в комнату четвертую по счету девчонку. Все женщины, что трудились тут, были молдаванками и румынками, и всем им кадровое агентство на родине обещало предоставить здесь работу официантки. Но не сложилось. Всех их прямо на границе приняли чернявые парни с мертвыми глазами убийц, и отобрали паспорта. И вот теперь они работали в портовом борделе, получая за свою службу только еду и побои. Что же, Пьер наметил свою первую цель.
Он вышел на охоту, когда стемнело. В том районе бродило полно черноволосых южан с гортанным говором, но Пьер ведь еще неопытен. Он еще не знал границ своих сил, ему нужно было испытать себя. Он выследил одинокого парня явно бандитского вида и пошел за ним. К его счастью, албанец свернул куда-то в доки, и Пьер пошел за ним. В этих закоулках он чуть было не потерял свой объект и немного ускорился. За очередным поворотом его ждал сюрприз. Албанец насмешливо смотрел на него, наставив ствол внушительного пистолета прямо ему в лоб.
– Руки положил на затылок. Если дернешься, получишь пулю. Понял меня? – албанец говорил по-немецки с сильным акцентом, но Пьер его понял. Собственно, сказанное он понял бы даже на китайском, все было абсолютно ясно. Он попал.
Албанец сноровисто обыскал его, уперев ствол прямо в пупок. Документы, кошелек и ключи от машины полетели на землю, и он скомандовал.
– Медленно ложишься мордой вниз, руки на затылке. Одно лишнее движение, и ты покойник.
Пьер выполнил приказ, готовый от унижения провалиться сквозь землю. Вот и поохотился, называется. Этот парень сам завел его в эти дебри из морских контейнеров. Албанец пинком раздвинул его ноги, чтобы затруднить подъем и начал изучать документы.
– Как бык из Бельгии оказался здесь? Что тебе нужно в Гамбурге, отвечай? И почему пошел за мной?
Пьер сначала не понял, что от него хотят, но, к счастью, вспомнил, что быками в Германии называют полицейских. Мозг его заработал с невероятной быстротой. Его супергеройский череп не выдержит попадания пули, он это знал точно. Ведь Доктор Осьминог отбивался от выстрелов, раскручивая стальные щупальца. А у Пьера они были вовсе не стальные, тут промашка вышла.
– Я детектив, – начал врать он. – Муж той бабы нанял меня.
Он не имел ни малейшего представления, что будет говорить дальше, но жить хотелось очень сильно. Он даже не подозревал, что это желание может стать настолько всеобъемлющим. Пьер был готов импровизировать до конца. На его счастье он попал в точку. Здоровый как лось парень имел любовницу из местных.
– Агата? – удивился албанец. – Ее муж-импотент пронюхал что-то? Ну и что теперь?
– Да ничего, – ответил Пьер. – Я должен был узнать только твое имя и адрес. Мне за это заплатили. Ты точно готов убить за это?
– Ты все врешь! – убежденно сказал албанец. – Ты из наркоконтроля.
– А откуда я тогда знаю про Агату? – задал Пьер резонный вопрос.
– Да, действительно, – почесал кудлатую голову албанец, – о ней никто, кроме меня не знает. Ладно, вставай, только медленно. Я еще не решил, что с тобой делать.
Пьер медленно встал, покорно опустив руки. Албанец скосил глаза в его документы, и пистолет на мгновение стал смотреть в сторону. Два щупальца выскочили из-за спины Пьера, сдавив кисти албанца так, что хрустнули кости. Тот выронил пистолет и истошно заорал. Но, увидев перед своими глазами два стальных жала, резко замолчал и побледнел как полотно. Он смотрел на колеблющиеся, как змеиные головы, острия и не смел зажмуриться.
– Кто ты такой? – наконец спросил он. – Ты не детектив, ты не полицейский. Ты сраный Робокоп, что ли?
– Я Доктор Осьминог, – ответил донельзя довольный собой Пьер.
– Кто??? – албанец явно не смотрел блокбастер про Человека-Паука.
– Ты что, комиксы вообще не читаешь? – удивился в ответ Пьер. Он явно рассчитывал на большую известность своего персонажа.
– Да зачем я эту хрень буду читать? Я что, похож на полного идиота? – удивился албанец. – Так кто ты? Демон? Ты, порождение Шайтана, пришел забрать мою душу?
– Где ваша база, кто главный? – задал Пьер вопрос, из-за которого он шел за эти парнем.
– А ты знаешь, что такое правила Besё, демон? – серьезно спросил у него албанец.
– Не знаю, – честно признался Пьер.
– Это на языке моего народа означает «доверие». Мы все живем по этому закону. Это значит, что я скорее умру, чем предам свою семью. И мои братья тоже.
И албанец нанес Пьеру сокрушительный удар в пах, от которого тот согнулся в три погибели и со стоном повалился на землю. Гангстер, запястья которого были сломаны, не стал рисковать и побежал изо всех сил. Через считанные секунды он скрылся за контейнерами, а Пьер тоскливо смотрел ему в след. Вот и поохотился, растерянно подумал он. А ведь он теперь всем расскажет. Уходить отсюда нужно, и срочно.
* * *
На работе его появление произвело фурор. Никто не понимал, как Пьер Дюбуа мог измениться настолько сильно за такое короткое время, но все сходились во мнении, что без дорогостоящего Целителя тут не обошлось. А вот откуда у обычного бухгалтера столько денег, для всех так и осталось загадкой. Он стал событием недели, но вскоре волна интереса утихла, и все вошло в свою колею. Разве что девушки стали обращать на него внимание, чем он неоднократно воспользовался. Они шептались у него за спиной, а счастливицы показывали недоверчивым товаркам на пальцах, сколько раз за ночь у них было. В конце рассказа они еще и картинно разводили руками, словно рыбак, который показывает величину улова. Им, конечно же, никто не верил, но очередь желающих убедиться, что они мерзкие лгуньи, выстроилась на месяц вперед. Пьер постепенно становился знаменитым, но совсем по другой причине, и его смертоносные щупальца оказались совершенно ни при чем. В его постели побывала даже начальница, которая выглядела вполне моложаво и оказалась очень горячей штучкой. Он устроил такой сексуальный марафон, припоминая ей все наложенные взыскания и переработки, что к утру она запросила пощады.
– Последний раз меня так драли в конце позапрошлого века, – сказала начальница, выкуривая сигарету в две затяжки. – Но это был вервольф, а они на редкость здоровые ребята. Я пойду, пожалуй. С утра не ждите, я буду спать.
И она, едва попадая в колготки трясущимися ногами, ушла, оставив его одного. Это был последний спокойный день в жизни Пьера Дюбуа.
В тот вечер он вернулся домой один. Открыв дверь, Пьер увидел два автомата Узи с глушителями, которые были направлены прямо на него. Два смуглых брюнета с довольно зверскими лицами целились в Пьера из машинок, способных выпустить шестьсот пуль за минуту. В его любимом кресле сидел мужчина самой обычной внешности, который курил сигару, интеллигентно стряхивая пепел в вазочку, стоявшую рядом. Сам Пьер не курил, а потому пепельниц у него в доме отродясь не водилось.
– Я буду говорить по-французски, мои ребята этого языка не знают, – начал разговор мужчина. – Да ты садись, мальчик. Только аккуратно, иначе у парней дрогнет палец, и поговорить уже не получится.
– Кто вы и что вам нужно? – спросил Пьер внезапно охрипшим голосом.
– Да ты уже понял, кто я, – спокойно сказал мужчина. – Я из Клана Черного Орла, и ты искалечил моего человека. Скажи мне, мальчик, ты сумасшедший? Просто я настолько озадачен тупостью происходящего, что решил поговорить с тобой лично. Вдруг я чего-то не понимаю и сделаю ошибку, просто убив тебя.
– Нет, я не сумасшедший, – пересохшими губами прошептал Пьер.
– Ты следил за моим человеком, наплел ему с три короба, потом сломал ему руки и просто уехал домой, зная, что он видел твои документы. Я ничего не пропустил?
– Нет, все так, – понурился Пьер.
– Ты на самом деле настолько тупой, или мне это только кажется?
– Наверное, на самом деле, – понуро сказал Пьер.
– Кто с тобой работал? Ты знаешь имя? – резко спросил его албанец.
– Нет. Мы пьяны были.
– Пьяны? – глаза албанца опасно сощурились. – Да что ты такое несешь? Рассказывай все с самого начала. Со всеми подробностями.
Пьер, запинаясь, и перескакивая с пятого на десятое, начал свою исповедь. Иногда албанец его перебивал и заставлял рассказать еще раз. Иногда задавал довольно глупые вопросы. Например, не шевелились ли листики в волосах девушки. Минут через двадцать, когда рассказ был закончен, албанец замолчал, не замечая, что сигара прогорела, а пепел упал на пол. Наконец, он сказал.
– Знаешь, парень, я в своей жизни видел множество запредельно тупых идиотов, но ты, пожалуй, вне конкуренции. Ты вообще, знаешь, с кем связался? И кому ты дал клятву, от выполнения которой невозможно отказаться?
– Нет, – понуро ответил Пьер. – Не знаю.
– Ну и хорошо, – успокоился албанец. – Так даже лучше. Тогда, с твоего позволения, я перейду к делу. Ты покалечил моего человека, и теперь ты мне должен. С тебя два миллиона евро, парень.
– Но у меня нет таких денег, – выпучил глаза Пьер.
– Я знаю, – спокойно ответил албанец. – Ты же полное говно, откуда они у тебя возьмутся. Но ты теперь будешь делать то, что я скажу. Иначе я убью твою мамашу, твоего папашу, всех твоих телок и даже тех, кто трахал тебя когда-то в зад. Ты понял меня, пидор?
– Что я должен сделать? – спросил помертвевший Пьер.
– Кое-кого прикончить, – пояснил собеседник. – Три убийства, и тогда мы в расчете. Я поклянусь силой, что у моего клана к тебе больше нет претензий. Можешь спокойно жить дальше и ублажать девок своим пришитым хером. И да, если это успокоит твою придурочную супергеройскую совесть, то это будут очень, очень плохие люди. Даже хуже, чем я.
– Но я не убийца, – промямлил Пьер. – Я же никогда этого не делал. Почему вы думаете, что у меня это получится?
– Люди слишком серьезные, – честно признался албанец из Клана Черного Орла, – к ним не подобраться. А ты такой кретин, что у тебя может получиться. Ну, кто на такого убогого, как ты подумает? А если сдохнешь, то и не жалко.
– А если меня поймают и будут пытать? – непослушными губами сказал Пьер. – Я ведь вас выдам.
– А на это есть клятва без возможности отказа, забыл? – усмехнулся албанец. – Итак, ты клянешься, что никогда не выдашь того, кто тебя послал. Никогда, никому, и ни в какой форме, ни прямо, ни косвенно. А я клянусь, что после третьего убийства по моему приказу у меня не будет никаких претензий к тебе и твоей семье. Мы полностью в расчете.
– Одна поправка, – сказал Пьер. – Не вы, а Клан! У Клана Черного Орла не будет ко мне претензий.
– Подловил, – вновь усмехнулся албанец. – Согласен. Сделка!
– Сделка! – руку пронзила молния. Сила засвидетельствовала контракт.
– Парни, выйдите, – скомандовал колдун из Клана Черного Орла. – Теперь покажи свои причиндалы.
