Дмитрий Даль
Волчья Империя
Глава 2
Стенка на стенку
Пора уходить, пока какой-нибудь доброжелатель не вызвал полицию. Во владельце таверны можно не сомневаться. Марк его знал очень хорошо. Старый Вурм Жыверь часто закрывал глаза на проделки курсантов, которые заглядывали к нему на огонек. Не терпел только излишней наглости, но даже в таком случае старался справиться своими силами. Бывший наемник, несмотря на свой возраст, был еще весьма крепок, и мог при надобности любого курсанта в бараний рог свернуть. Так что в нем можно было не сомневаться. За черномундирниками не побежит, в отличие от какого-нибудь не в меру ретивого посетителя, которому случайная драка могла испортить аппетит.
Марк бросил на ближайший неперевернутый столик несколько монет, расплатился за ужин, убытки от драки пусть покрывает проигравшая сторона, и направился на выход. Он сделал всего несколько шагов, как позади раздался шум передвигаемой мебели. Властный хриплый голос заявил:
– Куда направился, салага?
Кажется, уйти просто так не удастся. Марк в который раз пожалел, что зашел в «Три сосны». Можно было и без ужина спокойно обойтись. Не очень-то и хотелось.
Он продолжил путь, сделав вид, что ничего не слышал. Пусть ребята понервничают. Это полезно для расшатанной системы, больше ошибок наделают. А ему это на руку.
– Эй, ты что, оглох! Подь сюды, торопыга, мы тебе мигом уши отрежем за ненадобностью, – все тот же хриплый голос.
Марк дошел до своего стола, остановился, не оборачиваясь, он взял кружку с недопитым пивом, осушил ее и медленно поставил на стол.
Судя по говору, противников у него несколько. Помахать кулаками придется. Просто так его не отпустят. А драться ой как не хочется.
Марк резко обернулся и смерил взглядом поле грядущей битвы. Четверо верзил под стать первому заваленному борову играли мускулами, явно намереваясь хорошо подраться. И если с одним гигантом он справился играючи, то вот эта четверка ему явно не по зубам. С каждым по отдельности еще какие-то шансы есть, но если все вместе навалятся, то быть ему битому. Тут и к гадалке не ходи. Картина ясная. Но отступать перед зарвавшимся жлобьем как-то не хотелось, гадко становилось, стоило об этом подумать.
Марк окинул взглядом питейный зал. Народу заметно поубавилось. Можно попробовать поиграть в догонялки, только после этого Вурму Живерю как бы таверну перестраивать не пришлось. Тут же камня на камне не останется, стены по бревнышку раскатают, чего уж говорить о мебели.
– Если чего надо, то сами идите. А то ноги-то не казенные за всякой швалью гоняться. А мои уши вам не по зубам. Так что на первый раз прощаю, идите своей дорогой, господа хорошие. А то как бы беды ненароком не случилось, – насмешливо произнес Марк, внимательно наблюдая за громилами.
Его речь им явно пришлась не ко двору. Они изменились в лице.
– Сопляк, не много ли ты на себя берешь? – рявкнул один. – Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?
Огромная голова, злой взгляд, кустистые брови, сросшиеся на переносице.
– Ровно столько, сколько смогу вынести. А происхождение отбросов меня не интересует.
– Братва, чего мы тут с ним разговариваем. Давайте порвем его на лоскуты. Мясу слова не давали, – рыкнул хрипатый.
Сейчас завертится карусель. Уцелеть бы в ней. Только все косточки переломают, от этого не уйти.
Марк напрягся, ожидая начала боя. Но он неожиданно получил отсрочку.
– Тогда чего вы из своей вонючей норы выползли, мясо? – раздался позади Марка насмешливый грубый голос.
– Вероятно, они просто заблудились по дороге на свою помойку. Может, стоит помочь болезным да верную дорогу показать? – поддержал его второй голос, наполненный предвкушением хорошего веселья.
Марк обернулся. Позади него стояли двое юношей его возраста. Он их много раз видел в Академии, они учились на одном с ним курсе и тоже на летном отделении, только в параллельном звене. По учебе им не приходилось ранее пересекаться, да и в столовой тоже сидели за разными столами. Но он их помнил. Кажется, вон того справа, высокого светловолосого с большими ручищами звали Марс Ветер. Причудливое имечко дали ему родители. Его напарника, чуть пониже ростом, черный, коренастый, может даже чуть полный, с аккуратными усиками и маленькой бородкой, звали Лумир Борсен. Ребята все время ходили втроем, и были весьма известными личностями в Академии. Любители покутить, влипнуть в приключения, но при этом показатели по целевым предметам весьма высокие. Как говорится, и за столом и в деле всегда первые. Двух парней Марк видел перед собой, не хватало третьего – Яна Довчека, высокого красавца с кудрявой шевелюрой и выразительными зелеными глазами. По нему сохли все девчонки в Академии, только он всегда держался учтиво, но несколько отстраненно. Никто не знал, с кем он и что.
Стоило вспомнить о недостающем элементе в мозаике, как он тут же нарисовался. Открылась дверь уборной, и Ян вышел за спинами громил. Он тут же увидел напряженно замерших друзей, окинул оценивающим взглядом спины верзил и стал засучивать рукава.
– Это не ваше дело. Проваливайте, пока не огребли, мелкотня, – не очень уверенно заявил хрипатый.
Все-таки теперь расклад сил на игровом поле несколько уравновесился.
Из-под стола рядом с ними донеслась какая-то возня, словно медведь пробудился после зимней спячки в своей берлоге. Это Серг Радович, с которого все и началось, очнулся и пытался встать.
– А мы огрести не боимся, было бы от кого, – заявил Марс Ветер, отцепляя от пояса шпагу, которая в пылу кулачного боя могла помешать.
– Ребята, вы не обязаны за меня вписываться, – тихо, так чтобы только свои услышали, произнес Марк.
– Не суетись, звездолетчики своих не бросают. Да и засиделись мы чего-то, скоро в камень превратимся, точно гоблины какие-то, – пробурчал Лумир, укладывая свою шпагу поверх шпаги друга.
Тотчас к ним присоединилась третья шпага.
Кулачный бой это одно, а пустить кровь в таверне дело другое. За такое можно и в холодную угодить на неопределенный срок, в зависимости сколько крови осталось в теле противника.
– Охмырь, чего мы с ними языки чешем, давно пора чистоплюям шкуру попортить, – предложил хрипатый.
– Так я что, я только за, Рыверь, и правда чего мы разговорились, точно пустобрехи на скамеечке, – сказал тот, кого назвали Охмырем.
Видно, в компании они были заводилами. Потому что оставшаяся парочка только нахмурилась, ожидая приказа.
И приказ к началу схватки последовал. Только исходил он не от громил. Ян не стал дожидаться, пока на его друзей нападут, подхватил ближайший табурет, взвесил его на руке, удовлетворенно хмыкнул и, недолго думая, опустил на голову крайнего слева бугая. Близкое знакомство с табуретом громилу не впечатлило, он лишь слегка покачнулся, но на ногах устоял, зато это сильно разозлило его друзей, и они бросились в драку.
Кабацкая драка бывает трех типов.
Первый – один на один. Сошлись в бою два, часто подвыпивших гражданина, честно не поделивших что-то между собой, часто поспорившие и не сошедшиеся во мнениях по тому или иному вопросу. Дело в общем-то не страшное. Набьют друг другу лицо, начистят до кровавого блеска портреты друг другу и разойдутся в разные стороны. Бывает, что такие поединки заканчиваются после двух-трех зуботычин тут же за столом под графин водочки и соленые огурчики. Нет ничего лучше, чем бывшие враги, обмывающие свое примирение. От них по крайней мере вреда никакого нет.
Но бывает, что подобный поединок заканчивается тяжелыми травмами одного или обоих участников, иногда следует и трагическая развязка, где карета «скорой помощи» уже ничем не может помочь, и на место преступления вызывается серая машина, в простонародье именуемая труповозка.
Обычно при первом типе поединка вызванная к месту происшествия полиция успевает прибыть только к самой раздаче наград, когда о спасении участников схватки речь идти уже не может, и им остается только запротоколировать происшествие, арестовать уцелевших, из которых мгновенно можно будет вылепить виновных, и оценить масштаб убытка владельца заведения, где произошла драка, и выдать ему соответствующую справку.
Второй тип кабацкой драки мало чем отличается от первого. Правда, количество участников в ней может разниться. И с той и с другой стороны за невинно обиженного друга, виновных в такой драке обычно не бывает, или никто в этом не признается, вступаются друзья.
Драка происходит по всем правилам первого типа. С небольшим членовредительством, небольшим уроном для заведения, в котором, по несчастью, она родилась. Часто подобная стычка перетекает из заведения на улицу и постепенно теряется на просторах каменных джунглей города. Убытков по минимуму, пострадавших либо нет, либо мало, зрители довольны. Так что и говорить тут не о чем. В подобных случаях полиции часто удается задержать одного-двух участников драки, правда за неимением доказательств их отпускают через денек-другой на свободу.
Третий тип самый сложный и зрелищный. После него обычно кабак приходится отстраивать заново. Тут уже не важно, сколько человек и что между собой не поделили. Азарт боя постепенно охватывает всех присутствующих, и можно заметить, как стихийно то тут, то там вскипают локальные очаги схватки.
Люди, которые еще несколько минут назад тихо-мирно сидели подле друг друга, потягивали вино, пиво, водку и другие горячительные напитки, внезапно воспылали желанием померяться силами, заскрипели переворачиваемые столы, полетела в сторону посуда, часто с остатками пищи, и занялась потеха.
Постепенно эти стихийные драки сливаются в одно глобальное побоище, в котором нет места посторонним. Либо ты машешь кулаками, либо пытаешься спастись бегством через окна, поскольку двери давно и надежно блокированы самыми ответственными гражданами, пекущимися о справедливом возмездии всех провинившихся. В таком разгуле стихии чувств и кулаков не остается места равнодушным, которые либо по незнанию, либо по лености души решили держаться в стороне от драки.
Умные люди утверждают: «Пробовали, не получается». Так что лучше дать волю кулакам и чувствам, приоткрыть крышку, так сказать, над давно вскипевшим чайником и спустить пар. Иначе ведь и перегореть можно, взорваться изнутри. Так что кабацкая драка часто служит отличным лекарством от скуки, депрессии, накопившейся усталости. Главное правильно и умело ее применять.
Бывает так, что во время такого стихийно образовавшегося побоища подоспевшая полиция не может найти его зачинщиков. Никто уже и вспомнить не может, с чего же все началось. Показания разнятся, противоречат друг другу, и вскоре рождается легенда, передающаяся из уст в уста по городу с расширениями, дополнениями и прочими искажениями фактов, остающимися на совести рассказчиков с богатой фантазией.
Обычно же зачинщики, решив свои вопросы и увидев, к чему привела их разборка, стараются ретироваться по домам, чтобы не дай бог их не заставили за это отвечать, выплачивать компенсации пострадавшим и ремонтировать все, что оказалось сломанным в процессе драки. Умный знает, что кабатчик под такую лавочку, если, конечно, есть кому за все отвечать и выплачивать, спишет всю свою разбитую посуду за последние лет двадцать, если не с открытия кабака.
Обычно они так и делают, даже если зачинщиков не поймали, и взвалить вину не на кого, все равно для отчетности очень полезно. Придет сборщик податей, а кабатчик ему в лицо бумажкой, официально заверенной подписями и соответствующими печатями, мол, прибыли никакой нет, одни убытки, драка недавно была, сам на грани разорения.
Одно хорошо для кабатчика в таком раскладе – можно заняться ремонтом и перестройкой увеселительного заведения, так сказать, выполнить все то, что хотелось очень уже давно, но руки все никак не доходили.
Такой тип кабацкой драки чаще всего именуется «стенка на стенку».
Марку в жизни везло. Он бывало становился свидетелем кабацких драк первого и второго типа. Никогда в них не участвовал, то ли в силу своего юного возраста, то ли просто потому что судьба была благосклонна к нему и хранила от всяческих неприятностей. Но в этот раз судьба изволила закапризничать, и Марк Один оказался втянут в кабацкую драку, причем разворачивающуюся по самому негативному третьему сценарию.
Стоило Яну Довчеку потревожить мыслительный процесс одного из громил при помощи табурета, как сражение началось. Оно в считанные минуты обрело эпический размах. И если сначала в нем участвовали только зачинщики, то постепенно к нему присоединились все те, кому этим вечером было скучно, и очень захотелось почесать кулаки, проявить молодецкую удаль.
Сперва Марк успевал отслеживать события на поле брани. Вот Марс Ветер схлестнулся в жестком рукопашном поединке с применением всех подручных и подножных средств сразу с двумя верзилами, одного из них, кажется, звали Охмырь. Лумир Борсен взял на себя очнувшегося в жуткой обиде Серга Радовича, а Яну Довчеку пришлось убегать от разъяренного гиганта, которому очень не понравилось бодаться с табуретками. Но вскоре на отслеживание передвижения неожиданных союзников у Марка не осталось времени. Один из громил, по имени Риверь, серьезно взялся за него. И намерения у него были самые что ни на есть кровожадные.
В отличие от Серга Радовича, Риверь был трезв, на удивление, умел и любил подраться. В первые же минуты боя Марк пропустил несколько ударов, которые отправили бы любого другого неподготовленного курсанта Академии в глубокий нокаут. Но не так прост был Марк Один. У него были хорошие учителя. Все-таки он рос под присмотром лучших бойцов государства, которые во что бы то ни стало вознамерились воспитать из него сильного и храброго воина. Они занимались его физической и умственной подготовкой, гоняли мальчишку без всякой пощады, учили драться, не делая никаких поблажек на возраст и усталость. Марк стонал, скрипел зубами, но держался. Не знал тогда, что однажды такая выучка пригодится.
Риверь был противником опасным и очень сильным. Первые удары научили Марка, что лучше держаться от него на расстоянии, не лезть на рожон. Если нельзя избить врага, то надо утанцевать до изнеможения, а уж потом праздновать победу. Чем Марк и собирался заняться.
Ребра болели так, точно столкнулись с паровым молотом, под левым глазом намечался синяк. Еще чуть-чуть, если не принять срочные меры в виде ледяной примочки, то глаз окончательно заплывет, и тогда изрядно сузится зрение, что не может не повлиять на его боевые способности, а в конечном итоге и на исход поединка. Значит, вопрос надо решать немедленно и окончательно. Только вот приблизиться к Риверю не представлялось никакой возможности. Его огромные кулаки утюжили окружающее пространство, пытаясь догнать ускользающего Марка. Вечно так танцевать нельзя, еще одно-два точных попадания, и его вынесут отсюда на носилках. Дай бог, что только до больницы, а то ведь можно ненароком и в места более плачевные угодить.
Летела на пол посуда, переворачивались столы и стулья. Кабацкая драка постепенно набирала оборот. Марк видел краем глаза, что количество дерущихся увеличивалось с каждой минутой. Все те, кто не покинул заблаговременно таверну, оказались втянуты в драку. Только от зачинщиков пока остальные старались держаться подальше, давая им возможность самим выяснить отно-шения.
Уклоняясь от очередного выпада разъяренного Риверя, которому очень надоело гоняться по всей таверне за наглым молокососом, Марк запрыгнул на уцелевший стол и, рискуя поскользнуться на лужах пролитого супа и мясной подливки бросился прочь от верзилы. Утомить противника, запутать противника и вывести его из себя – вот главные задачи, тогда его можно вязать как маленького ребенка.
Марк не собирался долго бегать от верзилы. Тем более остальные курсанты худо-бедно, но уже справились со своими задачами. Только Яну Довчеку досталось изрядно. На его долю выпал серьезный противник, который шутить не намерен. И Ян вынужден был играть с ним в догонялки, точно как Марк.
Разорвав дистанцию с противником, Марк поспешно осмотрелся. Что могло бы помочь ему в драке? Ничего хорошего на ум не приходило. Риверь был уже рядом. Расшвыривая столы и стулья в стороны, он, словно стадо разъяренных могехаров, приближался, и прямое столкновение с ним ничего хорошего Марку не сулило. Он поднял глаза кверху и увидел висящую над столами люстру. И тут же родилась идея, дурацкая, если вдуматься, но она могла сработать. Он бросился назад, подпрыгнул, ухватился за люстру, чуть качнул ее и ударил ногами в грудь Риверя, который принялся уже переворачивать новый стол. Удар вышел не сильный, но он оказался неожиданным для верзилы. Он покачнулся и стал заваливаться на спину. Марк спрыгнул с люстры и поспешил добавить гостинцев падающему колоссу. Серия ударов ногами пришлась в обмякшее тело, но они были излишними. В падении Риверь изрядно приложился затылком об одну из перевернутых скамеек, и мгновенно исчез за горизонтом сознания.
Оторвавшись от избиения бессознательного тела, Марк обернулся и постарался оценить масштабы происшедшего. И сильно удивился. И ведь было чему удивляться. Таверна «Три сосны» прекратила свое существование. От нее остались только стены, пол, потолок и кое-что из внутренней отделки. Остальное предстояло восстанавливать хозяину практически с нуля.
Марк отметил про себя, что обязательно надо помочь с деньгами старому Вурму Живерю, он всегда к курсантам относился с отеческой благосклонностью, и в сущности не виноват в том, что стадо невоспитанных баранов из Серых бригад вознамерилось у него отужинать. Тем более от такой помощи Марк Один уж точно не обеднеет.
Драка продолжалась. Но основные бузотеры из Серых бригад уже лежали в отключке на полу. Даже Ян Довчек справился с своей задачей. Надо было срочно уносить ноги, пока не появились черномундирники и не закатали их в каталажку. А там докладная записка в Академию, отцу непременно доложат. Приятного мало. Так что надо сваливать, пока не поздно.
Видно, эта здравая мысль пришла в голову всем курсантам одновременно. Потому что они кинулись к своим шпагам, оружие бросать на поле боя дурной тон, это непростительно, после чего, не сговариваясь, ломанулись на выход. Решили идти через парадную дверь. На объяснения со стариком Живерем времени не было, а так можно было бы и через черный ход драпануть. Так оно, конечно, спокойнее. Через парадный велик шанс столкнуться с полицией. Но сегодня удача была на их стороне. Из ходящей ходуном таверны «Три сосны» они выбрались без приключений и бросились прочь по Кузнечной улице, пока их не повязали на месте преступления.
Глава 3
Четверо
На углу Садовой и Яблочной улицы стоял уютный трактир «Счастливая подкова», куда с новыми друзьями зашел Марк Один. Пропустить по кружечке пива за знакомство, да поговорить по душам, а то в «Трех соснах» было слишком шумно. Они расположились за столом в самом темном углу, откуда открывался хороший вид на входные двери, и сделали заказ. Пива ждать долго не пришлось. Вскоре перед ними высились четыре кружки с пенными шапками. Марк почувствовал, как в желудке призывно заурчало. Все-таки нормально покушать в «Трех соснах» ему не удалось. Вмешался то ли злой рок, то ли добрая судьба, сведшая его с новыми товарищами.
Он сделал глубокий глоток, наслаждаясь вкусным ароматным пивом, и в то же время не сводил взгляд с трех курсантов. Они не спешили начинать разговор, казалось, что каждый из них думает о своем, вспоминает предыдущие события вечера и размышляет о возможных последствиях для себя.
– Давайте знакомиться, – первым предложил Марк. – Меня зовут Марк Один.
– Мы это знаем, – перебил его тут же Марс Ветер.
– Откуда это? – удивился Марк.
– Сложно не обратить внимание на одного из лучших курсантов на потоке. К тому же о твоих похождениях байки рассказывают. А уж о том, как ты утер нос самому старому Доку Смиту в теории орбитальной навигации, так это уже ле-генда…
Док Смит был их преподаватель по навигации и штурманскому делу. Старый хрыч знал толк в предмете, но очень любил нос задирать и ни во что не ставил своих учеников. Вот однажды Марк и блеснул знаниями, так что старик забыл о лекции, которую должен был читать, об обеде и прочих прелестях жизни, и несколько часов провел вместе с юным курсантом возле учебной доски, разбирая примеры навигации и решая особо сложные задачи. Помнится, тогда поглазеть на умников сбежался чуть ли не весь курс, некоторые курсанты даже сорвали занятия по другим предметам, чтобы увидеть невиданное.
– Приятно, конечно, ребята, но я не уверен, что вы знаете хоть что-то обо мне…
– Слышь, парень, ты это, не умничай. Это, знаешь ли, очень вредно для здоровья, – перебил Одина Лумир Борсен. – Мы, конечно, не звезды курса, но тоже не пальцем деланные, и на лекциях не в носу ковыряемся.
– Я не хотел вас обидеть, ребята, просто хотел сказать, что слухи обо мне несколько преувеличены. Просто у старика Смита в тот день случилось временное помрачнение рассудка, вот и пришлось ему напомнить несколько простых истин.
Марк хотел пошутить, только вышло у него несколько топорно. Он сразу почувствовал эту неловкость, но сказанного назад не воротишь.
Шутка явно курсантам не понравилась. Лица у них были мрачно-непрошибаемые, словно высеченные из скалы. Если все будет продолжаться в том же духе, то, пожалуй, о дружбе можно забыть, как бы ненароком себе новых врагов не нажить.
– Ладно. Ты вроде парень неплохой, хотя, может, и сильно задираешь нос. Но это время покажет, разберемся. Только кроме как о твоих внушительных способностях, мы о тебе больше ничего и не знаем. Кто ты? Откуда родом? Кто твой отец и мать? – сказал Марс Ветер.
– Сам понимаешь, человек без роду и племени очень подозрительным выглядит, – добавил Ян Довчек, прихлебывая пиво.
– Да я о вас, ребята, тоже ничего толком не знаю. Видел на курсе, слышал про вас, да вот и все вроде… – развел руками Марк.
– Так, может, время познакомиться. Мы никуда не торопимся. Ты вроде тоже никуда не опаздываешь. Впереди полно времени. И у нас вкусное пиво. Есть о чем поговорить, – сказал Марс Ветер и пристально посмотрел на Одина.
Марк замялся. Парни ему откровенно нравились. Он хотел бы с ними подружиться, только вот рассказывать им все о себе не имел права. Если он это сделает, то нарушит свое же правило, на соблюдении которого настоял. Отец противился его решению. Он не хотел скрывать сына, но Марк настоял на противном, а теперь на попятную. Нет, время еще не пришло. Значит, надо рассказывать придуманную дядькой Лехом, а им скорректированную легенду, а это значит врать. А врать парням, которые вовремя вмешались в драку и спасли ему шкуру, очень не хотелось, но выбора нет.
Марс Ветер увидел его колебания.
– Что ж, раз тут такая пьянка-гулянка, то позволь я первым о себе расскажу. Как ты знаешь уже, наверное, зовут меня…
И он рассказал.
Марс Ветер происходил из древнего вестлавтского рода, богатого и знаменитого. Еще лет десять назад, когда Вестлавт был самостоятельным княжеством, Ветрам принадлежали земли в нескольких десятках километров от Краснограда, где стоял их родовой замок, окруженный со всех сторон густыми лесами, богатыми дичью. Ветры находились в далеком родстве с князем Вестлавтом, но никакого участия в общественной и политической жизни княжества не принимали. Издревле они занимались мехами и выделкой шкур. На их землях стояла фабрика, выпускавшая одежду из кожи и меха, пользующуюся большим спросом не только в Вестлавте, но и во всех окрестных княжествах.
Семья процветала и богатела. Марсу прочили место во главе семейного предприятия, никто и подумать не мог, что в одночасье они могут лишиться всего. Князь Вестлавт был убит в результате заговора. Во всем обвинили сотника Волка, который ранее получил из рук князя замок Дерри и все окрестные угодья, но преступный сотник бежал, и за ним последовали мятежные отряды наемников.
Как выяснилось позднее, сотник Волк был оклеветан. Истинным заговорщиком был сын убитого князя, который не разделял его взглядов на политику и экономику, ел, можно сказать, из рук магиков, группы людей, владевших всеми достижениями научно-технического прогресса, и державших на голодном пайке весь остальной мир. Но отцеубийце не долго довелось восседать на княжеском престоле. Народ прознал про его деяния и взбунтовался. Началось восстание, которое возглавил воевода Кузнец. Вскоре мятежный сын князя был схвачен и казнен, а на княжеский престол народ Вестлавта усадил воеводу Кузнеца, которому больше всего доверял.
Все это Марк Один знал из школьной программы по истории. Многое он слышал от отца и дядьки Леха, который любил рассказывал о делах давно минувших дней. Только вот Марк не понимал, зачем Марс рассказывает ему об этом.
А Ветер продолжал семейную историю. Все политические зигзаги миновали его семью, она продолжала заниматься своим делом. Но вскоре уровень продаж стал падать, новые заказы перестали поступать. С каждым годом вести дело становилось все сложнее и сложнее. И через несколько лет Ветры вынуждены были закрыть фабрику и распустить рабочих. Вести хозяйство на прежнем уровне не получалось. Слегла от тяжелой болезни мать Марса и вскоре померла. Первое время отец страшно пил, но постепенно оправился от потери, а несколько лет назад привел в дом молодую жену.
Когда же княжество Вестлавт оказалось присоединено к княжеству бывшего сотника Волка, у Марса Ветра появился шанс поступить в недавно открывшуюся Военную академию Воздушно-Космических сил. И он поспешил покинуть отчий кров, как и двое его младших братьев, которые разъехались кто куда, оставив отца предаваться любовному сумасбродству наедине с молодой женой.
– Я часто думаю, почему так все получилось. И все больше убеждаюсь, что во всем виноват этот сотник Волк, нынешний наш князь…
– Ты бы поосторожнее что ли, а вдруг, сам понимаешь… уши есть везде… – предостерег его Ян Довчек.
– А мне терять нечего, после того что мы учинили в «Трех соснах», вряд ли нас помилуют. Я ведь не говорю, что князь Волк плохой человек или плохой правитель. Отнюдь нет. Но в нашем мире все было тихо и спокойно, все устоялось и занимало свои места. И тут появился он и, как случайно упавший с горы камешек, обрушил за собой лавину, под которой оказались погребены многие. Привычный жизненный уклад оказался нарушен, стерлись старые границы и оказались нарисованы новые. Все изменилось, но нужны ли нам были такие изменения? Вот в чем вопрос.
Марс Ветер умолк. Он выговорился.
Марк подумал про себя. Хорошо, что он не признался им в своем происхождении, а то сейчас бы заполучил врага в лице Марса Ветра.
– Брось ты пургу печальную гнать, а может все и к лучшему. Если бы твоя семья не разорилась, ты сейчас сидел бы в своем болоте и занимался семейным делом, и вряд ли мы когда-нибудь встретились, – хлопнул по плечу друга Лумир Борсен. – Кончай киснуть, все что ни делается, все к лучшему, как сказала старая тетка Рушильда, когда шла по полю и случайно провалилась в выгребную яму.
Видно, воображение у всех работало отлично, и ребята живо представили себе эту картину, потому что в следующую секунду над столом грянул смех. И это разрядило обстановку.
Отсмеявшись, Марк допил пиво и поднял руку, привлекая внимание официанта. Он попросил повторить хмельное и принести что-нибудь закусить из фирменного. Юный усач заверил, что все сделает в лучшем и виде, и откланялся.
– Думаю, что теперь настала пора мне душу открывать, – сказал Марк, припоминая разработанную совместно с дядькой Лехом легенду. – Я родом из бывшего баронства Клеман. У меня не такая красочная биография, как у тебя, друг мой Ветер, надеюсь, что после всего того, что мы пережили за этот вечер, я смею заслужить этот титул, но все же и я в грязь лицом не ударю. Семейство Одиных хоть и не столь известно, как твое, и не столь богато, но все же никогда не бедствовало. Мы занимались рыболовным промыслом. Под патронажем моего отца работало несколько десятков артелей. Он был, можно сказать, очень богатым рыбопромышленником. Я младший сын в семье. У меня трое старших братьев. И хоть семья у нас никогда не бедствовала, только, сам понимаешь, поделить состояние между четырьмя братьями, я уж не говорю о двух сестрах, без ушерба для дела нельзя. Отец не хотел делить семейное предприятие и стал готовить двух старших сыновей себе на замену. А меня и брата Арана отправил учиться. Я с детства о небе мечтал, поэтому и пошел в Академию. Аран же уехал поступать в Красноград. Его всегда влекло оружие, и он задумал сделать карьеру профессионального военного. Вот уже несколько лет я ничего о нем не слышал. Время от времени я получаю весточки из дома и небольшие суммы, так сказать на карманные расходы.
– А что, это тоже хорошо. Семья, конечно, тебя выплюнула из гнезда, но ты не кисни, а свое гнездо лепи, когда к этому время придет, – радостно объявил Лумир Борсен.
Усатый официант принес пиво и поставил на стол. Ребята тотчас разобрали кружки и с наслаждением припали к хмельной горечи.
Лумир Борсен пил жадно, большими глотками, постанывая от удовольствия.
Ян Довчек, напротив, пил маленькими глотками. Казалось, он даже губами края кружки не касается, то ли брезгует, то ли марку держит.
Марк заметил, что Ветер пьет скромно, не привлекая к себе внимание. Совсем как он сам. Чем-то его зацепил этот парень, было что-то в нем располагающее к доверию.
Может, это судьба столкнула их сегодня в «Трех соснах». Хотя время покажет, кто есть кто.
– Похоже, теперь мой черед рассказывать о себе. Ну, в принципе ничего интересного я, пожалуй, и не скажу. Я сам из Боркича. Мой отец был городским стражником здесь в Вышеграде. Дослужился до начальника городской стражи при старом князе. Когда Вестлавт выиграл войну у Боркича и завоевал княжество, он остался служить на прежнем месте только под новыми стягами. Не все его сослуживцы и старые соратники разделили его убеждения. За это он вскоре и поплатился. Его убили бывшие друзья. Не смогли ему простить, что он стал служить новому князю. – Лумир Борсен умолк, собираясь с мыслями. – Мать не работала при отце. В семье всегда достаток был. А когда его не стало, она пошла в услужение к богатой тетке, которая упивалась своей властью над простыми людьми. Много всего она вынесла, чтобы прокормить меня и двух младших братьев. С деньгами в семье всегда плохо было. А потом пришел князь Волк, взял под свой контроль Вышеград, сделал его своей столицей, занялся перестройкой. Многое изменилось после этого. Нашлись старые друзья отца, которые рассказали кому надо о том, какое бедственное положение влачит его семья. И в семье сразу появился достаток. По повелению князя Волка матушке назначили пенсион, а мне и братьям позволили поступить, кто куда хочет. Так я оказался в Академии.
