Карта Хаоса – Дмитрий Емец

Эту часть истории читать было довольно увлекательно, а всё из-за неожиданных поворотов, поджидавших нас. Меф в каком-то смысле перестал быть собой, потеряв свои воспоминания и в месте с ними всё то, чему не только обучился в плане искусства борьбы со злом, но и словно нажитой мудрости лишился. Впечатление от этого странное, то ли жаль его, то ли любопытно, во что этот ход выльется.

Но не только с Мефом претерпели изменения, русского отдела Мрака на Дмитровке 13 больше не было, здание снесли. И это оказалось не менее шокирующим моментов, как и появление на горизонте живой дочери Арея. Не знаю, какой я её себе представляла, но то, что увидела, меня впечатлило. Персонаж получился весьма колоритным, за чьей судьбой интересно наблюдать, особенно когда неизвестно, кто же она, свет или мрак?

Отчасти ответ на этот вопрос мы и узнаем благодаря Карте Хаоса. Своему обладателю она дает власть, проведет по Тартару. Кара нужна всем и особенно златокрылым, застрявшим в Тартаре и не способным из него без неё вырваться. Как в этом окажутся замешаны все и что предпримет Арей, находящийся в бегах, увидим.

Меф-11

В одиннадцатой части цикла нас ждёт три внезапных поворота событий.

Во-первых, история Мефодия буквально пишется с чистого листа – понимая, что все произошедшее неадекватно отражается на психике Буслаева, Троил принимает решение стереть главному герою память. Теперь Меф – обычный подросток, не подозревающий о противостоянии света и мрака. Он готовится к поступлению в универ и подрабатывает в забегаловке. Особым ударом эти перемены становятся для Дафны: ей приказано держаться рядом, но не раскрывать Мефу правды. Все это, конечно, меняет их отношения, но наблюдать за этим по-прежнему интересно.

Во-вторых, мы наконец узнаем, почему правила из кодекса валькирий нельзя нарушать. Казалось бы, ну какие последствия могут быть у поцелуя, к тому же сорванного обманным путем? Самые серьезные. Ирка теряет человеческий облик и превращается в одну из своих ипостасей – волчицу. Хуже всего, что изменения не только внешние: волчица полностью подавляет личность Ирки, с ней невозможно общаться и на контакт она не идёт. Вся магия валькирий бессильна, что только ухудшает страдания Багрова. Эта линия в данной книге идёт фоном и, скорее всего, продолжится в следующей части, жду с нетерпением.

В-третьих, резко меняется расклад для Арея. По прошлым частям сложилось впечатление, что свою семейную трагедию он уже пережил и возврат к прошлому невозможен. Однако свет не терпит несправедливости и, воспользовавшись тем, что Яраат когда-то с нарушениями правил изъял эйдосы жены и дочери Арея, возвращает один из них на землю, позволяя девочке прожить человеческую жизнь и сделать выбор. Перед Ареем же встает катастрофически сложный вопрос: с одной стороны, ему нестерпимо хочется найти дочь; с другой стороны, он не желает ей зла и понимает, что его присутствие в ее жизни ей только навредит. Масла в огонь подливают указы Лигула, только усугубляя конфликт Арея с Тартаром. Хотя если задуматься, в перспективе это к лучшему.

Читаем дальше)

“Откуда он взялся никто никогда не понял”.Читаешь Емца и думаешь, наверное, Апокалипсис и впрямь близко. А потом вспоминаешь, что с точки зрения бога литературу придумали совсем недавно, так что терпеть еще долго придется.К 13 тому приключений Мефодия Буслаева автор (если раньше и пытался) бросил интриговать читателя, придумывать какой-то там сюжет, какую-то там развязку. Он пошел по пути мексиканских сериалов. Поэтому заглавный персонаж появляется в романе раза 3. Чтобы потерять память, пожить без памяти и совершить, несмотря на это, очередной подвиг. Использован также классический прием “Люк, я твой отец”, причем вычислить наследника очень просто – это единственный новый персонаж книги, незнакомый другим героям.Все остальное время действуют другие персонажи. Много. Очень много. Некоторые и пару раз мелькнуть не успевают. Из-за этого завязки всех линий затянуты где-то до 200-260 страниц. Так что книга напоминает рамку с веревочками, на которых детей в саду учат завязывать шнурки. Шнуровки много – а ботинка нет.Все это шнуркование сдобрено моралью. Если она не записана в эпиграфе, то ее высказывают герои, а если не высказывают они – то автор сам доносит свое сомнительное мнение. Вот, например, до какого людоедского финала доведена избитая мысль “испытание дается по силе”:“Испытание не может быть больше готовности” – незыблемый закон. Не мелочь только степень страдания, которую должен понеси человек, чтобы стать лучше или, возможно, что-то понять. Когда человек маленький – и враги у него маленькие. Какой-нибудь роковой шестилетний мачо с соседнего двора, метко бросающий камнями. Вырастает человек, выростают и испытания. Но опять же они всегда пропорциональны степени его зрелости и тому, что он способен понести. Для старушки неприятность, что замок спичкой забили, и она не может зайти в квартиру… А крупный делец, может, заплачет, еслои узнает, что его незастрахованный самолет с пьяным пилотом за штурвалом столкнулся в небе с самолетом генсека ООН”.Называется, скажите это всем изнасилованным и убитым детям, а также людям, погибшим на войне. Пролистываем пару страниц назад, вот еще умная мысль:“Все-таки что ни говори, а юмор – сугубо факультативная и даже где-то ненужная игрушка, похожая на пластырь, который наклеивают на рану, чтобы сделать вид, что ее нет. Во все действительно важные моменты жизни шутить совершенно не хочется”.Как бы… Дмитрий Емец и Мировая Культура. Противостояние!Очень удивили в книге заимствования из “Мастера и Маргариты”. Одно – это сцена, когда к врачу-скептику прилетает мерзкий шмель с человеческой головой и требует у того, отдать душу. Явный и безвкусный перепев сцены с воробьем. Второй момент – полет над Москвой со спутником-чертом и прибытие в московскую квартиру, необыкновенной и загадочной величины. Сами-знаете-что-это. Кстати, сцена с врачем не играла вообще никакой роли для сюжета, а героиня второй сцены в романе больше не появлялась. Но это даже не странно. Автор, например, с удовольствием расписал, как ужасны были сотрудники некой пельменной, куда временно закинуло героя поработать, прошелся по каждому, не забыл пнуть корпоративную культуру – хотя больше в кадре эти персонажи появляться не будут.А самое ужасное в книге – это, конечно, авторский стиль. Фраза без метафоры или какого определения нам не фраза. Местами они просто неряшливы: “прицеп… бездумно догнивал на пустыре”, “умствующие знания”, местами…“Дафна остановилась, ощущая себя птицей, которую на взлете ударила дробь из двустволки. Она оглянулась, посмотрев на Троила глазами раненой лани“.