Дмитрий Емец
Сокровище Сивояры
– Бедная старушка сильно сдала, и ей надо увидеться с внуками… – сказал Филат. – Это ясельный хмырь! Но почему нормально нельзя было написать: прилетайте туда-то и туда-то. Я вас встречу.
– А я вам скажу! – отрезала Настасья. – Это вариант не для Сивояры Тоннельсон! Она совсем не бедная старушенция, а одна из величайших чокнутых магесс современности!
Магтобус затрясся. На ящике с динамитом распахнулась крышка, и стало видно, что один из фитилей горит. Тит и Анисья с воплями кинулись его тушить, однако фитиль и не думал погасать. Пожирающее его пламя было явно магического происхождения.
– Я хотела сказать: одна из самых милых и эксцентричных добрых волшебниц современности! – хладнокровно исправилась Настасья.
Фитиль погас.
– Сами видели! Она всегда чувствует, когда её имя упоминается без должного уважения! – сказала Настасья. – Сивояра Тоннельсон не верит никому. Она сама на вас вый- дет, когда поймёт, что наступил подходящий момент.
– Но где она прячется? – спросила Ева.
Настасья развела руками:
– Отвечу вопросом на ответ. Если бы её было так просто найти, Фазаноль давно бы захватил Индрика.
– А почему Сивояра не могла хотя бы внукам объяснить, где её искать? Мол, идите туда-то и никому не говорите. Я вас встречу.
– Письмо могли перехватить. Фазаноль способен отслеживать первичную магию, а уж Сивояра Тоннельсон благодаря Индрику до того ею пропиталась, что другую и использовать разучилась… Опять же, по тому, как макси-фейсы будут выполнять её задания, она определит, готовы ли они вообще стать хранителями… – добавил Бермята. – Фазаноль смекнул что к чему, и начались все эти странные нападения на макси-фейсов. А до этого – на их родителей! Ведь именно они должны были стать хранителями в первую очередь!
Задора наградила пинком Тита, который, страдая неконтролируемой активностью ручек, попытался затолкать в обрез к Ниське патрон не того калибра.
– Что делаешь, мелочь пузатая?! Тебе винтовочный запук нужен, на трехлинейку! А ты усиленный пихаешь, от штопорника! Хочешь, чтобы руку оторвало? – прошипела она на брата.
– Да я просто пробую! – огрызнулся Тит.
– Агасики, знаю я, как ты пробуешь! Я тоже тебе сейчас попробую двойную вертушку по кумполу!.. Так что нам делать? – обратилась Задора к Настасье.
– Перестать хаотично метаться. Фазаноль всё равно выследит вас по вашей магии. Ведь вы Тоннельсоны. Вы даже ухо себе не можете почесать, чтобы не потратить на это магров десять… Оставаться с нами. Ждать очередного письма с инструкциями и выполнять всё, что напишет Сивояра Тоннельсон… величайшая из всех добрых волшебниц!
Последнюю фразу Настасья произнесла с лёгким поддразниваем в голосе. Мимо носа Настасьи пролетела вилка и воткнулась в кухонный шкафчик.
– Спишем это на добрую улыбку сентиментальной волшебницы! А вилку можно использовать как вешалку для полотенец! – сказала Настасья.
С улицы донёсся хриплый лай. Выглянув в окно, Ева увидела, что Лайлап углядел в проезжавшей машине кошку и теперь догоняет машину и пытается вцепиться в неё зубами. Довольно удачно пытается, потому что бампер машины уже валяется на асфальте. Машина же трусливо удирает. У водителя хватило ума не возвращаться за бампером.
– Вот не любит он кошек! – грустно сказала Ева. – Не переносит, и всё тут!
– Работай над характером собачки! – посоветовала Настасья. – Кому там из нас магические животные доверяют?
– Я и работаю! Но как кошка появится – весь труд насмарку, – пожаловалась Ева. – Может, у него какая-то щенячья травма?
– Ага, циклоп его дубиной вдарил. А когда он очнулся от лёгкого обморока, первым, кого он увидел, была кошка! – захохотал Бермята.
Лайлап, так и не догнавший автомобиль, ограничился тем, что, кроме бампера, оторвал у него и выхлопную трубу и возвращался теперь с трубой в зубах. С его точки зрения, это было достаточное наказание для заурядцев, заводящих кошек.
Тит и Аниська бросились к Лайлапу отнимать трубу.
– Миномёт сделаем! Или огнемёт! – орал Тит.
– Миномёсь! Огнемёсь! – кричала Анисья, разделяющая все идеи брата, если они были достаточно разрушительными.
Лайлап, только что такой грозный, увидев Анисью и Тита, развернулся и стал улепётывать, поджав хвост. Удрать от макси-фейсов дело непростое. За спиной у Анисьи бешено заработали крылышки. Треща крылышками, она пулей догнала Лайлапа, прыгнула ему на спину и руками стала бесстрашно разжимать ему челюсти.
Подбежавший Тит наградил Лайлапа хорошим пинком в нос – и это при том, что сам он едва доставал ему подбородком до холки! – и стал решительно, используя её как рычаг, выкручивать у пса изо рта трубу.
– А ну выплюни, кому сказал! – рявкал на него Тит. Бедный Лайлап скулил и поджимал оплавленное ухо.
– Дохлый хмырь! Теперь я, кажется, понимаю, почему этих милых деток хотят сделать хранителями Индрика! Зевсова пса они уже заломали! – хмыкнул стожар, и брови у него весело ощетинились.
Ниська, которой наскучило возиться с Лайлапом, щёлкнула его между ушей и вернулась к магтобусу.
– Ниська, как ты вообще летаешь? Они же совсем маленькие! – спросила Ева, созерцая крохотные крылышки за спиной у макси-фейсы.
– Ни заю! – пропищала Анисья, пытаясь заглянуть себе за спину и почесать лопатки, к которым крепились крылышки, но короткие руки, унаследованные от папы-тролля, мало этому способствовали.
– Мама смеялась над нашими с Ниськой крылышками! – промокая нос, потому что ей хотелось зареветь, сказала Задора. – У неё-то у самой крылья были как у феи! Громадные, стрекозиные! А про нас она говорила, что мы как майские жуки! Нормально летать не можем, но так быстро колотим по воздуху крыльями, что вытесняем под собой весь воздух – и нас несёт атмосферным давлением! А Тит и вовсе бескрылый, в Подземникусов уродился! Зато он башкой может стены таранить, а мы с Ниськой не особо! У меня вообще кровь из носа идёт!
Желая показать, как это бывает, Задора с разбегу боднула лбом холодильник. Кровь из носа у неё не пошла, зато холодильник яростно затрясся.
– Вы это видели? Чего это он? – озадачилась За- дора.
Холодильник подскакивал на месте. Задора выждала секунд пять, не перестанет ли холодильник прыгать. Убедившись, что не перестаёт, она хладнокровно засадила в него очередь из пулемага и пинком распахнула дверцу. Из холодильника вывалился дымящийся слизняк. Шлёпнулся на пол, расплющился и прожёг на нём буквы:
ЗАПРЕТНАЯ БИБЛИОТЕКА. НАЙДИ ТО, ЧТО ТРУДНО НАЙТИ! ПОЙМАЙ ТУ, КОТОРУЮ СЛОЖНО ПОЙМАТЬ!
Едва буквы были прочитаны, как слизняк исчез, превратившись в едкое облако дыма. Настасья торопливо выскочила из магтобуса, вытаскивая за собой остальных.
– Что это было? – с испугом спросила Ева. Глаза у неё слезились, нос набух как спелая слива. Бермята неостановимо чихал. Лишь Филат додумался вовремя задержать дыхание.
– Долгожданное письмо от любимой прабабушки! – сказала Настасья. – Очень мило с её стороны было использовать слизняка из Теневых миров. Кстати, он ядовитый. Если на руки попала слизь, советую их помыть…
Настасья вернулась в чеховский музей. Лешак Лёша в ужасном настроении закапывал ямы. Ростом он сейчас был где-то с циклопа – далеко не самый высокий из всех возможных, но всё же лучше не связываться. На макси-фейсов лешак воззрился мрачно, но бросаться не стал. Макси-фейсы не стали лишний раз его дразнить, только Аниська сплюнула через дырку на месте переднего зуба, высунула язык и сказала: «Бе-бе-бе!» Лешак Лёша от гнева вырос на метр.
– Ниська, не нарывайся! – предупредила её сестра и за косичку затащила в дом. Тит подзадержался, чтобы заложить под магтобус пару магических фугасов вместо сигнализации. Ева уже усвоила, что по большей части на сигналку напарываются сами макси-фейсы и их немногочисленные уцелевшие знакомые.
Задора первой перешагнула через обрушившуюся дверь и поднялась в разгромленную гостиную. По гостиной разгуливал домовой Еремеич и убирал осколки разбитой посуды. Увидев вошедших, он сердито сверкнул стёклами очков.
– Ой! Какой у вас беспорядок! Прям в свинарнике живёте! – сказала Задора с укором. Она уже забыла, кто тут всё разгромил.
Настасья сердито перебросила через плечо шарф и стала ходить от стены к стене. Её явно занимала какая-то мысль.
– Я думаю, как попасть в Запретную библиотеку! – сказала она Еве. – Официальное разрешение нам может дать только Нахаба. Но посвящать его в дело не хочется. Будет слишком много служебного рвения, особенно если поймёт, что речь идёт о Сивояре Тоннельсон.
Ева давно усвоила, что Настасья любит размышлять вслух. Для того же, чтобы думать вслух, ей нужен туповатый доктор Ватсон, основная роль которого сводится к тому, чтобы удивляться и поддакивать. И она охотно работала этим доктором.
– Угусики! – сказала она, и тотчас перед её носом возникли четыре вращающихся ствола пулемага.
– Моих слов не использовать! – предупредила Задора. – Агасики?
«Агасики!» – хотела повторить Ева, но вовремя притормозила и только кивнула.
Пулемаг из ручек Задоры исчез, и она вновь стала милой девчушкой.
– Попробуем попасть в Запретную библиотеку через Пьеро и Мальвину, – продолжала соображать Настасья. – Пьеро и Мальвина там кем-то подрабатывают… Надо срочно связаться с Мальвиной! Вот только что бы ей сказать, чтобы не упоминать про Сивояру…
Вещун Настасьи, лежащий на подоконнике, подпрыгнул и зашелестел страницами. Настасья схватила его, посмотрела, кто звонит, удивлённо приподняла брови и вместе с вещуном вышла в соседнюю комнату. Ева слышала, как оттуда ровно жужжит её голос.
Минут через пять Настасья вернулась:
– Невероятное совпадение! Кто бы, вы думаете, звонил? Мальвина! Из Запретной библиотеки! У них в Отделе Особо Опасных Книг творится что-то непонятное. Мальвина просит, чтобы завтра к ним пришли Ева и Филат. А вот нам с Бермятой соваться пока нельзя.
– Почему? – обиделся Бермята. – Я не похож на человека, которого можно впускать в библиотеку?
– Не в том дело. Запретная библиотека – это как Оружейная палата у заурядцев. Если выяснится, что кто-то ворует оттуда книги, – скандал будет грандиозный. Мальвина и Пьеро пока держат всё в тайне. Имеет смысл осторожно присмотреться и понять, что там происходит. Если в библиотеке появлюсь я, это привлечёт ненужное внимание. – Настасья застенчиво потупилась. И опять это было сказано с невероятной, просто царственной скромностью.
– А макси-фейсы? С ними чего делать? – спросил Филат.
Настасья вздохнула:
– Макси-фейсов вам придётся взять с собой, иначе первого задания Сивояры Тоннельсон не выполнить…
– А Пьеро с Мальвиной нам как это объяснить? Если они спросят про Тоннельсонов?
– Да не надо ничего сложного придумывать. Мол, детишки… не с кем оставить… Отмазка средняя, но с учётом момента сойдёт. Справитесь?
Макси-фейсы заморгали. У них ручьём хлынули слёзы. На колени они рухнули с таким рвением, что задрожал пол.
– Мы бедненькие! Несчастненькие! Боимся оставаться одни! Пожалуйста, не прогоняйте нас! – заголосили они. Причём Задора усердствовала не меньше Тита и Анисьи.
– Справятся, Огнедышащий Мамай! Справятся! – уверенно подтвердил Бермята. – Только пол слезами не заливайте, а то книги промокнут!
Немного погодя, когда макси-фейсы уплетали приготовленную Бермятой еду, стожар незаметно позвал Еву:
– Слушай, а ведь у Сивояры Тоннельсон полно рыжья! Запросто хватило бы, что уплатить мой магический кредит. Даже у макси-фейсов рыжья завались! Ты ж видела, как они магры направо-налево швыряют?
– Ты куда клонишь? – мрачно спросила Ева.
– Кто, я? Да никуда! – спохватился Филат.
Однако в цыганистых его глазах зажглась маниакальная искорка. Еве стало тревожно. Такие личности, как Филат, способны удержаться в границах морали и добра, только когда жизненные обстоятельства давят на них со страшной силой. Когда же им хорошо, они начинают стремительно наглеть.
Глава 5
Глызя Косорыл
Популярность шумна
И изменчива.
По натуре она такова.
Только слава —
Надёжная женщина,
Но она
Не жена,
А вдова.
Николай Доризо
Раньше человек питался книгами. Пожирал их жадно, каждодневно. Пьянел от букв. Влюблялся в героев. Помнил, на какой странице какой текст. Помнил сокровенный запах, исходящий от страниц. В темноте кончиками пальцев узнавал заветную книгу по шероховатости тканевого переплёта или сбитому углу обложки и забирал её под одеяло, где светил на страницы фонариком.
Всего лишь сто лет назад человек не только знал, сколько у него книг, но и оценивал их дороже всех прочих своих вещей. Разводясь с женой, человек писал ей:
«Елена! Возьми себе всё. Верни мне, пожалуйста, только мои книги с полки над диваном. Толстого, Лермонтова и обязательно Пушкина, которого ты давала почитать своей сестре».
А что теперь? Книги лежат на газетках у свалок и выстраиваются по утрам на ступеньках библиотек, стыдливо подброшенные ночью в коробках. Ремонт – только повод для предательства, давно уже внутренне совершённого.
Кто вообще теперь знает, сколько у него дома книг? Да какая, в конце концов, разница! Человек перестал питаться книгами и пожирать их.
НО ОБИЖЕННЫЕ КНИГИ НЕ ПЕРЕСТАЛИ ПИТАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ.
Вот и эта книга стояла на полке Запретной библиотеки и ждала. Ждала давно и терпеливо. И дождалась. Кто-то шёл в темноте. Она ощущала его вкрадчивые шаги. Идёт осторожно. Часто останавливается и прислушивается. Ближе. Ещё ближе. Всё! Пора!
Книга распахнула переплёт и набросилась, намереваясь заглотить ночного гостя. Как же давно она не лакомилась свеженьким читателем! Однако страницы её сомкнулись на пустоте. Тот, кого атаковала книга, оказался быстрее… Послышался треск разрываемой бумаги.
* * *
Задора и Анисья ночевали в комнате у Евы. Здесь Задора наконец согласилась снять свой жилет-антимаг, комбинезон и даже расстаться с частью гранат. Вместо этого она облачилась в ночнушку. Ева втихомолку поражалась, какая она худенькая. Руки как карандаши. Ножки тоненькие.
Перед сном Задора расплетала косички Ниське, то и дело награждая сестру подзатыльниками.
– Ай! – стонала Ниська, у которой были очень спутанные, жёсткие как проволока волосы.
– А ну смирно стой! Когда ты в последний раз расчёсывалась?
– Ой! Ой! – стонала Ниська.
– Не «ой-ой!», а смирно стой!
Из комнаты стожара к ним заявился Тит. Он прикатил чемодан на колёсах, в котором жужжала, кипела и бурлила насекомая жизнь. В свободной руке у макси-фейса был телефон – самый обычный, заурядский.
– Как развести бронзовку золотистую! Видео! – потребовал Тит у поисковика.
– Всем привет, друзья! Сегодня я расскажу вам о борьбе с садовыми вредителями, в частности о том, как извести бронзовку золотистую! – затарахтел бойкий голос какого-то огородника.
– А-а-а! Опять канал садистов! – крикнул Тит и, протянув палец к экрану, крикнул: – Пуф-пуф!
Огородник в телефоне дёрнулся и растянулся во весь рост.
– Точняк, Тит! А теперь чеши отсюда! У нас ночь! – сказала Задора и длинной очередью из пулемага погасила лампу. Ева хотела сказать, что лампу можно было просто выключить, но смысла говорить это сейчас уже не было. В простреленный потолок комнаты с любопытством заглядывали звёзды.
– Когда-нибудь настанет день, и всем будет худо-бедно!.. Всё, дрыхни, Ниська! Завтра будем разносить библиотеку! – сказала Задора в темноте.
Ева сдула с подушки хихикающую муху в сапожках, которая о чём-то перешёптывалась с комариком, накрылась с головой и уснула под бряцанье комариных шпор, кокетливое мушиное жужжание и дразнящие звуки гитары.
Когда утром Ева проснулась, Тит уже устраивал смотр летучему эскадрону комаров, который, рассыпавшись на четыре сабельных взвода, со звоном кружил вокруг простреленной лампы. Анисья закончила разглядывать в зеркале дырку от переднего зуба и решила немного подоставать брата.
– У тебя есть для меня подяРяк? – потребовала она, с любопытством глядя на него через разряженные стволы своего обреза.
– Да! – кратко ответил Тит.
– Он такой зе милый же, как я?
– Да!
– Такой зе кЛасивый, как я?
– Да!
– И сто это за подяРяк?
– Половая тряпка!
– А-а-а! – заорала Аниська и бросилась на брата с кулаками.
Дралась она как маленькая обезьяна. Лайлап кинулся прятаться с таким рвением, что снёс с лестницы химеру Гризельду.
В комнате появилась Задора. Она мигом загнала комаров в чемодан, отогнала Аниську и наградила Тита первым утренним подзатыльником. Голова макси-фейса зазвенела как таз.
– За что?! – взвыл братец. – Я же ничего не сделал!
– Если б я знала за что – колотилок было бы больше! – хладнокровно ответила Задора. – Наверняка я чего-нибудь не знаю! Ну-ка, посмотри на меня! Почему на столе валяется взрыватель? А где всё остальное?
Тит торопливо слинял. Задора хотела погнаться за ним, но ей стало лень, и она вернулась.
– Я ходила будить Филата. Мальвина и Пьеро нас ждут! – сказала она.
Бермята с Настасьей проводили их до магтобуса.
– Удачи вам! Поверьте моей интуиции – всё будет хорошо! – напутствовал их Бермята.
Настасья расхохоталась. Только что она хорошенько автоспатокинезила минут так четыреста с хвостиком, и у неё было отличное настроение.
– Опять довериться твоей интуиции? – спросила она весело. – Не это, случайно, была последняя фраза твоего дедушки, когда он пытался поймать огнедышащего дракона заклинанием для ловли хрюшек?
* * *
Филат и Ева стояли в фойе станции метро «Площадь Революции» и ждали Мальвину и Пьеро. Макси-фейсы под мороком детей носились по станции, и кое-где уже начинали появляться следы разрушений. Филат сердился:
– Я сглажу этих типов! Сами нас позвали и опаздывают уже на двадцать минут! Хотя для рифмомагов это ещё нормально. Ведь рифмомаги – это, по сути, поэты. Однажды я два часа прождал Пьеро на дрейфующей льдине. Она крошится, разламывается – а у меня магии капов шесть! Уйдёшь на дно и не вякнешь! А он в это время в Архангельске кормил жуков вишнёвым джемом! Сказал, что жуки сидели в трещине на стене дома и у них был несчастный вид!
Ева покачала головой, усыпляя в себе внутреннего биолога, твердившего, что после джема жуки счастливее не станут. От скуки она стала бродить по станции. Подошла к скульптуре пограничника и погладила отполированный до блеска нос служебной собаки. Филат мягко посоветовал ей воздержаться от излишней нежности. На самом деле пёс – оживающий охранный голем и запросто может отгрызть руку, если почует незаконное рыжьё.
– Магзели знают, где сканеры незаконного рыжья ставить!
Ева торопливо убрала руку за спину.
– А остальные фигуры на «Площади Революции» тоже големы? – спросила она.
Филат бросил взгляд вдоль ряда колонн:
– Ясельный хмырь! Все эти спортсмены, рабочие с винтовками, девушки-гимнастки – разные модели для разных целей. Вот эти мощные пограничники – типичные големы первой атаки. Беги, стреляй, шуми, отвлекай на себя боевую магию. У гимнасток защита похуже, но они полегче и порезче. Для атаки не подойдут, а для разведки – в самый раз… Опять же место выбрано грамотно. Если потребуется, центр Магсквы магзели перекроют почти мгновенно. – Филат присмотрелся к длинной трещине в мраморе ближайшей колонны, сунул в неё палец, хорошенько им поелозил и извлёк обратно. – Повезло! Шестьсот эмошек – это где-то шестьдесят магров зеленью, если по сегодняшнему курсу! – сказал он, лизнув ноготь.
– Эмошки – это что?
– Эмоциональная магия. Никогда не замечала: когда человек психует, вокруг него чашки падают, молнии на куртке ломаются и всякое такое прочее? Это и есть эмошки. Представляешь, сколько за эти годы станция перевидала эмоций? В войну тут бомбоубежище было. А свидания где назначают? Здесь же! Кто-то ссорился, мирился, плакал, прощался. И это всё эмошки! Правда, с эмошками не всё так просто. Хлебнёшь чужих эмошек – бывает, полчаса хихикаешь, орёшь или драться лезешь.
Лицо стожара просветлело, но сразу омрачилось. Видимо, он вспомнил, куда уйдут эти шестьдесят магров зелени, равно как и вся остальная его магия. На оплату магического кредита. Они подарят ему несколько часов отсрочки и, стало быть, жизни, но сам долг меньше не станет. Таково свойство магических кредитов.
Очередной поезд исторг волну пассажиров. Волна вспенилась, замерцала экранами телефонов и, задевая Филата и Еву сумками и рюкзаками, пронеслась к проходам. Филат и Ева, чтобы их не смело, вынуждены были прижаться к стене. Когда же волна схлынула, оказалось, что она вынесла на берег двух золотых рыбок.
Рядом выросли невысокая решительная девушка с голубыми волосами и тощий, тоскующего вида парень.
– Привет Пьеро и Мальвинам! Бобра вам, бабла и позитивчика! – приветствовал их Филат.
Пьеро хотел ответить, но вдруг, взмахнув руками, врезался в стену и упал. На нём сидели сразу трое макси-фейсов.
– Мы бедненькие, несчастненькие! Помоги-и-ите сироткам! – заголосили макси-фейсы, за компанию с Пьеро сбив с ног и Мальвину.
– Они правда несчастненькие! Придётся взять их с собой! – торопливо сказала Ева.
– Это я уже поняла! Слезь с моего лица, детка! – сердито обратилась к Титу Мальвина.
Тит торопливо слез и застенчиво шаркнул ножкой. Мальвина умела разговаривать стальным голосом.
Они вышли из метро. Москву (а заодно с ней и Магскву!) готовили к Новому году. Вдоль домов центральных улиц рабочие протягивали светящиеся гирлянды. На низеньком электрокаре везли кадки с живыми и уже заранее украшенными ёлочками. Филат гибко, как кошка, подскочил, улёгся между кадками и дальше уже ехал, пока остальные шли рядом по тротуару. Пару раз он и Еву приглашал с собой сесть, но она мотала головой, уверенная, что электрокар всё равно скоро куда-нибудь свернёт.
Ниська и Задора ныряли в переулки, прыгали по крышам и повисали на гирляндах. Их короткие крылышки скорость выдавали приличную, хотя манёвренностью макси-фейсы не отличались. То и дело Задора врезалась в стену и, сердито вереща, принималась палить из пулемага.
– Милые детки! Где вы с ними познакомились? – спросил Пьеро.
– Это они с нами познакомились, – поправила Ева.
Пьеро вежливо улыбнулся.
– А, бывает! Я вот люблю детей, а Мальвина не особо! – сообщил он.
– Дети всё пачкают и трогают! А ты повсюду разбрасываешь клочки своих рукописей! Написал стишок – убери за собой! Любой поэт – это огромный ребёнок! – заключила Мальвина. В такие минуты она почему-то забывала, что и сама рифмомаг.
Мальвина шла крупными шагами, недовольно поглядывая по сторонам, как бы в поисках того, кто собирается её обидеть. За отсутствием желающих главным навеки виноватым был назначен Пьеро. Мальвина каждую секунду придиралась к нему. Спорщица она была ужасная. Пьеро знал, что она будет спорить бесконечно, и торопливо соглашался. Мальвина топала ногами и злилась:
– Что за мужик! Никакого собственного мнения! Спорь! Спорь! Спорь со мной! Не будь тряпкой!
Чтобы напрасно не ругаться с Мальвиной, Пьеро стал бегать и ловить ртом снежинки. При этом заурядцев, луж, бровок и прочих незначительных препятствий он не замечал. Для человека творческого они были непринципиальны.
– У снежинок вкус города и смога! – в восторге крикнул он Мальвине.
– У них вкус туберкулёзной палочки! А ну перестал! Куда под машину полез?! Про меня подумают, что я встречаюсь с психом! – прошипела Мальвина, хватая его за руку. Её почему-то гораздо меньше беспокоило, что подумают про самого Пьеро.
– Ах так! Тогда я сейчас наглотаюсь снега, простужусь и умру! Пусть за тобой ухаживает Глызя Косорыл, одноглазый ловелас с Маг-ТВ! Он сегодня приставал к тебе всё утро! – сказал Пьеро и подпрыгнул повыше, чтобы топнуть сразу двумя ногами. Несмотря на свою робость, он был ревнивее Отелло.
– Он не ухаживал, – объяснила Мальвина Еве. – Он снимал материал про наш отряд имени Лиха Одноглазого! А заодно очень интересовался библиотекой. Видать, что-то разнюхал. Мы, конечно, помалкивали.
– А что у вас творится в библиотеке? – крикнул с электрокара Филат.
– Кто-то дважды пытался проникнуть в ОООК – Отдел Особо Опасных Книг, – объяснила Мальвина. – В первый раз мы с Пьеро решили, что произошло случайное срабатывание защитной магии. Во второй раз уже имелись следы проникновения. Магия немного изменила оттенок, пара оповещающих паутинок была аккуратно срезана. Кто-то незаметно, очень вкрадчиво пришёл, поковырялся в защите и ушёл.
– Так он проник или нет? – уточнил Филат.
– Не проник, – уверенно сказала Мальвина. – Он снял почти все чары, но к некоторым из защит оказался не готов. Но он учитывает все ошибки. Что-то ему в нашем отделе очень нужно.
– Вы начальству не сказали?
– Нет. Мы своё начальство знаем. Нагонят кучу атлантов – и никакого толку. Мы хотим разобраться сами.
– А что можно украсть в ОООКе? – спросила Ева.
Мальвина уставилась на неё с возмущением:
– Да что угодно! Отдел Особо Опасных Книг – сердце Запретной библиотеки. Любая запретная магия, любые тайны – всё там!
Шли они долго, часто петляя. И почему-то электрокару всё время было с ними по пути, чему Ева немало удивлялась. Пьеро, много раз обрызганный машинами, перестал выбегать на дорогу. Теперь он купил в магазине три окаменевших пломбира и, никого не угощая, грыз их и собирался замёрзнуть заживо.
– Косорыл! – произносил он дрожащим голосом. – Мальвина Косорыл! «Девушка, как ваша фамилия?» – «Мальвина Косорыл!» Ха. Ха. Ха.
«Блин… – подумала Ева. – Не только она его достаёт! Он ей тоже выносит мозг! Вот уж парочка!»
Неожиданно Мальвина свернула к высокой каменной стене и остановилась.
– Мы на месте! – сообщила она.
Филат спрыгнул с электрокара, крутя на пальце ёлочную игрушку. Водитель электрокара почему-то остановился и теперь жалобно вертел головой. Он явно не понимал, где находится. Ева укоризненно взглянула на Филата. Ей стало ясно, почему электрокару всё время было с ними по пути. Стожар что-то смущённо пробормотал про два капа и уставшие ноги.
Пьеро старинным ключом отомкнул в стене калитку, и Ева увидела рыжеватое здание. Когда-то его штукатурили, но штукатурка облезла, сохранившись лишь у крыши. При внешней простоте архитектуры строение было непонятное. Поначалу Ева подумала, что у дома три этажа. Затем – что пять. Арочные окна, разбросанные хаотично, сбивали с толку. Окна первого этажа частично вросли в землю. Верхние окна были забиты жестью. Крыша острая, как у башни.
– Сколько здесь этажей? – спросила Мальвина.
– Четыре или пять, – ответила Ева наудачу, решив назвать побольше.
Мальвина усмехнулась:
– А лет этому дому сколько?
– Ну, лет… э-э… двести…
– На самом деле ему скоро шестьсот. Это первое высотное здание Москвы. Монастырское сушило Симонова монастыря – многоэтажный склад для хранения продуктов. Если затащить мешки повыше – сырость будет меньше, чем в подвалах, можно проветривать, проще разбираться с мышами и всё такое.
Голос у Мальвины был какой-то таящийся. Она вроде бы объясняла, но одновременно и посмеивалась. Что-то заподозрив, Ева растянула пальцами края век, задрала голову в попытке увидеть крышу – и её сразу стало заваливать назад. Кирпичное сушило осталось таким же рыжим и облупленным. Окна всё так же хаотично прыгали по стенам, возникая в самых неожиданных местах. А вот крыши не было. Точнее, она была, но где-то чудовищно высоко. Выше туч.
– А-а-а-а-а!
– Не «а-а-а!», а триста двенадцать этажей, – пояснил Пьеро. – В дождливую погоду даже немного больше. После каждого серьёзного ливня дом отращивает один-два этажа. И ещё здесь хранилище списанных магических книг.
Макси-фейсы, увидев высоченный дом, радостно взвизгнули. Задора и Ниська подхватили за плечи нелетающего Тита и стремительно взмыли с ним ввысь, держась вдоль стены дома.
– Вы так внутрь не попадёте! Всё заблокировано! – крикнула им вслед Мальвина.
Макси-фейсы что-то завопили в ответ, но слов было не разобрать.
– Эти сиротки куда угодно пролезут! – заверил Мальвину Филат.
* * *
Пьеро, провожавший макси-фейсов взглядом, застыл как вкопанный.
– Он опять тут! Он всюду преследует тебя!.. – простонал он. – О, подлый-подлый Косорыл! Любви моей ты яму рыл!
Мальвина ещё пыталась сообразить, что нашло на Пьеро, но тут откуда-то сверху свалилась маленькая пузатенькая магшинка красного цвета. У магшинки были огромные орлиные крылья. Чуть впереди крыльев, практически над лобовым стеклом, торчало нечто, что Ева вначале приняла за пулемёт. Это были счетверённые видеокамеры, которые, непрерывно вращаясь, снимали всё, что происходит вокруг. На дверях вспыхивали и беспрестанно перетасовывались крупные буквы: «Маг-ТВ», «ТВ-Маг».
Едва магшинка села, из неё выбрался рыхлый детина в свитере, без усов, но обросший жёсткой бородой, и распахнул багажник. Из багажника вылетело, разлетевшись в разные стороны, с десяток камер на крылышках. Детина с бородой управлял камерами при помощи дирижёрской палочки.
Подчиняясь движениям палочки, крылатые камеры принялись носиться вдоль стен Запретной библиотеки, снимая всё подряд. Одна камера зависла рядом с Евой, другая рядом с Филатом. И ещё одна явно дразнила бледного от гнева Пьеро, то подлетая к нему снизу, то подкрадываясь со спины. Пьеро пустил в неё боевой искрой, но камера ловко увернулась.
Задняя дверь магшинки распахнулась, и из неё выскочил изящно одетый человечек. На левом глазу у него была чёрная повязка, в руках он держал массивный микрофон. Единственный глаз его кокетливо подмигивал Мальвине, а заодно и зрителям.
– Добрый день, ночь или что у вас там на дворе, наши драгоценнейшие зрители! С вами Маг-ТВ и его скромный, как все гениальное, и гениальный, как всё скромное, корреспондент Глызя Косорыл! Мы находимся у здания Запретной библиотеки – одного из самых охраняемых зданий Магсквы! Недавно нам стало известно, что в последнюю неделю здесь творится что-то загадочное!.. И вот мы, глаз не сомкнув, крошки во рту не держав и непрестанно неся…
– …полную чушь! – громко сказал Пьеро.
– …боевую вахту, – не моргнув единственным глазом, продолжил Глызя Косорыл, – застигли на месте преступления эту четвёрку! Вот они: стожар Филат!.. Подчёркиваю: стожар! Всего одно только слово – и уже всё сказано! С ним рядом Ева, девушка, которая даже не является магом, но уже многократно подозревалась в незаконном применении рыжья! Хороший старт, не правда ли? И наконец, Пьеро и Мальвина – клевреты Невера Нахабы! Кстати, кто такие клевреты? Это что-то хорошее или что-то плохое? Я вечно забываю…
Ещё с десяток камер, перепорхнув, теперь снимали Еву, Филата и Пьеро с Мальвиной со всех возможных ракурсов. Счетверённые камеры на крыше магшины нацелились на них же.
– Никто не хочет ни в чём сознаться? – возвысил голос Глызя Косорыл и, сделав трёхметровый прыжок, оказался между Филатом и Пьеро.
Филат, не выдержав, щёлкнул пальцами. Искра, которую он выпустил, была очень слабой, едва заметной. Капа на два зеленью. Но в тот же миг у одной из камер подломилось крылышко. Она врезалась в соседнюю камеру, да в ещё одну – и минимум три камеры грохнулись на землю.
