Дмитрий Град
Симуляция тепла
1 глава
Это был наш обычный субботний вечер, пахнущий домашним вином и воском свечей. Мы с друзьями, как всегда, собрались в моём доме на окраине Новой Москвы – небольшом, но уютном деревянном доме, где каждая трещина в брёвнах была нам знакома. Здесь жили я, моя жена Венера и наш далматинец Спот – статный пёс с карими глазами, в которых, казалось, отражалась вся многовековая мудрость его породы. Сегодняшний вечер был особенным: ровно пять лет, как мы с Венерой начали этот совместный путь, и друзья пришли отметить наш маленький юбилей.
Венера расставляла на столе запотевшие рюмки, её пальцы оставляли на стекле следы, которые тут же исчезали. Спот лежал у печки, и янтарный свет огня играл на его белой шерсти с чёрными пятнами, превращая его в живое воплощение нашего вечера – тёплого и уютного.
Мы рассаживались за столом с привычной неспешностью – Венера слева от меня, её тёплое плечо прижато к моему; Юля с Васей напротив, уже успевшие занять больше места, чем им полагалось; Лёша скромно устроился на краешке, будто боялся помешать. Посуда звенела, стулья скрипели, кто-то неловко задел бокал – обычный хаос наших посиделок.
"Здоровья вам и… э-э… процветания вашему дому!" – Леша, один из родственников моей жены, поднял рюмку, и капли коньяка разлетелись по скатерти, оставляя пятна. Его тост прозвучал так же неловко, как выглядел он сам – в мятом свитере, который явно надевал "на выход", с дрожащими от волнения руками. В нашей компании никто не умел красиво говорить тосты, если не считать Юлю, родную сестру Венеры.
Юля встала с грацией, которой позавидовала бы любая балерина. "За пять лет, которые научили вас слышать друг друга без слов", – её голос обволакивал, как тёплый шёлк.
Вася – муж Юли, сутулый мужчина с вечно растрёпанными волосами – сидел, развалившись на стуле, как будто пытался занять сразу два места. Его выцветшая футболка с надписью "Я люблю Сочи-2014" и потрёпанные спортивные штаны кричали: "Да, я именно тот, кем кажусь". Когда он открыл рот, чтобы произнести тост, мы все невольно замерли – Юля даже прикрыла глаза ладонью, будто заранее чувствуя неловкость.
"Ну… за то, чтобы… э-э… чтобы водка была холодной, а жёны… горячими! Ха-ха!"
Тишина повисла на три секунды дольше, чем следовало. Юля вздохнула так, будто этот вздох копила все шесть лет их брака. Её изящные пальцы с маникюром цвета венгерского вина сжали бокал так, что я испугался, что хрусталь треснет. В то время как Вася шумно причмокнул, выливая половину водки на подбородок, она отпила вино крошечными глотками, будто пробуя поэзию Бродского.
Мы молча выпили – кто-то от смущения, кто-то чтобы поскорее забыть этот момент – и потянулись за закуской. Спот под столом фыркнул, явно разделяя общее мнение о Васином ораторском мастерстве. Юля быстро перевела разговор на выставку импрессионистов, и атмосфера постепенно разрядилась, хотя тень от Васиного "тоста" ещё долго витала над столом.
«Паша, а Аня разве не собиралась тоже приехать?» – прохрипел Вася, размахивая рюмкой так, что несколько капель водки упали мне на рукав. Его голос прозвучал неестественно громко, будто специально для Венеры, которая замерла с салатницей в руках.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. «Нет, Ани сегодня не будет» – ответил я, намеренно стуча ножом по тарелке, чтобы заглушить неловкость.
Аня была когда-то мне женой. Мы развелись шесть лет назад, и с тех пор поддерживали видимость дружеских отношений. Она искренне считала, что все разногласия остались в прошлом, но у меня до сих пор сводило зубы от её слишком лёгкого тона, когда она говорила о наших бывших отношениях. Венера, моя нынешняя жена, никогда не устраивала сцен, но я видел, как сжимаются её пальцы, когда в телефонных разговорах случайно упоминалось имя Ани. Ей не нужны были причины – сам факт, что эта женщина когда-то занимала моё сердце, был достаточным поводом для тихой неприязни.
Спот, почуяв напряжение, положил морду мне на колени. Я машинально почесал ему за ухом, глядя, как Леша пытается сменить тему, а Вася самодовольно ухмыляется, довольный произведённым эффектом.
Застолье затянулось далеко за полночь. Пустые бутылки, как немые свидетели нашего веселья, выстроились вдоль стены, а воздух стал густым от табачного дыма и дурацких шуток. Когда градус опьянения достиг той золотой середины, где все кажутся себе гениями, я громко хлопнул ладонью по столу:
"Так, хватит болтать! Все ко мне – будем рушить экономики в Монополии!"
Это была наша традиция – пьяная Монополия. Игра всегда превращалась в кровавую битву без правил, где бумажные деньги летали по комнате, а оскорбления лились рекой. В этом году мы даже завели специальный "позорный список" для особо коварных игроков.
Фигурок на всех не хватило, поэтому разделились как всегда: я с Венерой (она отвечала за финансы, я – за стратегию), Юля с Васей (что было сродни игре с самим собой), а Лёша – наш вечный одиночка. Особый шик был в том, что ровно месяц назад он поставил меня на колени финансово в этой игре, и с тех пор я мечтал о мести.
Кости только застучали по столу, как вдруг снизу раздался резкий лай Спота – его обычное "гости пришли". Все замерли. В нашем доме в такой час никто не появлялся просто так.
Я встал из-за стола, слегка пошатываясь от выпитого. "Пойду посмотрю, что там случилось", – сказал я, стараясь звучать непринуждённо, хотя в груди уже сжимался холодный комок. В глубине души я знал – это Аня. Только её появление могло вызвать у Спота такой истеричный лай, будто за дверью стоял призрак прошлого.
Спот метнулся к моим ногам, его бархатистая шерсть вздыбилась вдоль хребта. Через глазок я увидел её – Аня стояла в рассеянном свете уличного фонаря, обнимая себя за плечи от холода. На её губах играла та самая ухмылка, которая всегда появлялась, когда она знала, что нарушает границы.
Дверь скрипнула, впуская порцию морозного воздуха."Ну привет," – пробормотал я, чувствуя, как за моей спиной по деревянной лестнице раздаются шаги.
"Привет, дорогуша," – Аня бросила взгляд через мое плечо. В этот момент сверху донеслись голоса – Венера спускалась первой. Её каблуки стучали по ступеням с неестественной резкостью, будто выбивали морзянку моего имени.
Аня нарочито громко продолжила: "Я же не могла пропустить ваш юбилей!", – она подчеркнуто громко произнесла последнее слово, явно рассчитывая, что её услышат на втором этаже. Венера замерла на средней площадке лестницы. Я видел, как её пальцы сжали перила – суставы побелели, но лицо оставалось гладким, как поверхность озера перед грозой.
Шумная волна гостей обрушилась в прихожую, смех и гул голосов эхом отражались от стен. Леша буквально влетел вперед, его рубашка мялась от нетерпения.
"Как же я рад тебя видеть!" – Леша почти кричал, и его голос звенел фальшиво, как треснувший колокольчик. – "Без тебя наша игра – просто детский сад!"
Аня рассмеялась – этот её смех, слишком громкий, слишком сладкий, резал мне уши.
"Ну что, команда мечты?" – Аня игриво подмигнула Леше, но её глаза скользнули к Венере, ища реакцию. – "Давай покажем этим дилетантам, как играют профи!"
Грохот поднимающейся наверх толпы оглушал – топот ног, хлопанье двери, восторженные возгласы. И вдруг… тишина.
Глухая, давящая тишина, будто кто-то выдернул штекер из розетки жизни. Мы остались внизу – я, Венера и Спот, который прижался к её ноге.
*"Пять лет. Пять лет я учился читать её молчание. Но это… Это новое даже для меня."*
Тиканье старых часов на моей руке вдруг стало оглушительно громким. Венера стояла неподвижно.
"Зачем она приехала?" – голос Венеры прозвучал низко и опасно, будто предгрозовое гудение проводов. И опять её пальцы сжали перила так, что лаковое покрытие затрещало.
"Я не знаю," – ответил я, разводя руками. – "Я её не звал. Возможно, Леша…" – мои слова повисли в воздухе
Венера резко выдохнула через нос, её ноздри дрожали:
"Ох уж этот Леша…" – в её голосе звучала такая горечь, будто она пробовала неспелый гранат.
Наверху грохнули фишками, раздался взрыв смеха – праздник продолжался без нас. Венера резко выпрямилась, смахнув невидимую пылинку с платья:
"Всё. Идём наверх." – Её каблуки застучали по ступеням с такой чёткостью, будто отбивали секунды до взрыва.
Я задержался на мгновение, глядя, как её силуэт растворяется в полумраке лестницы. *"Какой кошмарный вечер… Она никогда не злилась так открыто…"*. Спот ткнулся холодным носом мне в ладонь, словно чувствуя мои мысли.
Мы поднялись наверх, где царила атмосфера неестественно оживлённого веселья. Аня, сидя в центре дивана как королева на троне, размахивала бокалом, рассказывая очередную историю. Вино в её бокале плескалось, оставляя красные брызги на скатерти – будто кровавые следы её слов.
"…и больше мы так не делали," – закончила она, закатывая глаза с преувеличенным ужасом. Гости дружно засмеялись, но смех звучал натянуто, будто все чувствовали напряжение между нами.
Венера села на самый краешек дивана, её поза напоминала сжатую пружину. Я занял место рядом, случайно задев ногой Спота – пёс вздрогнул, но не отошёл, упёршись взглядом в Аню.
"Паша, а помнишь, как мы в детстве вызывали духов?" – внезапно обратилась ко мне Аня, её голос стал сладким, как прокисший мёд. – "Пиковую даму, Гоголя… всех подряд!"
"Особенно Гоголя," – ответил я, стараясь говорить нейтрально. – "Мы втроём с тобой и Юлей забрались в сарай, зажгли свечи… А потом я поднял глаза и увидел на потолке чёрное пятно," – продолжил я, наблюдая, как тени от свечей на стене начинают принимать странные очертания. – "Заорал так, что родители сбежались на мой крик."
В комнате вдруг стало тихо. Даже Спот перестал дышать. Аня улыбалась, но её глаза оставались холодными, как лезвие ножа.
"Жуть…" – Юля вздрогнула, непроизвольно прижимая руки к груди. Её пальцы сжали кулон в форме креста – привычный жест, когда она нервничала. В свете лампы её лицо казалось бледным, почти прозрачным.
Я невольно усмехнулся, наблюдая за реакцией гостей:
"Да мы тогда обделались со страху," – мои пальцы сами собой постукивали по колену в ритме давнего испуга. – "А оказалось, что это пятно на потолке было всегда. Просто масляная клякса, а не призрак."
В комнате повисло неловкое молчание. Даже свечи перестали мерцать, будто затаив дыхание.
"Во ты олух!" – рявкнул Вася, шлёпая ладонью по столу так, что подпрыгнули фишки. – "Я бы нифига не испугался!"
Его голос прозвучал неестественно громко – как всегда, когда он врёт. Я видел, как его левый глаз дёргается, а пальцы теребят край грязной футболки. Но делать вид, что верю его браваде, было проще, чем ввязываться в спор.
"Конечно, Вась," – кивнул я, замечая краем глаза, как Аня многозначительно поднимает бровь. Венера же сидела неподвижно, её ногти медленно впивались в обивку дивана, оставляя едва заметные вмятины.
"А давай как в детстве…" – Аня подалась вперед, её глаза лихорадочно блестели в мерцании свечей. "Разожжём свечи, сядем в круг, возьмёмся за руки и призовем… ну, хотя бы Пиковую даму?" – её голос дрожал от едва сдерживаемого возбуждения.
"Нет-нет, даже не думайте," – Венера качнула головой, инстинктивно отодвигаясь. Я с болью наблюдал, как моя обычно лучезарная жена, та самая, что ещё вчера заразительно хохотала над глупыми мемами и кормила бездомных котят у подъезда, превращается в натянутую струну. От её привычной теплоты, способной растопить любой лёд в компании, не осталось и следа.
"Веня, ну что ты как маленькая!" – Юля положила руку ей на плечо. – "Ничего же страшного не случится."
"Веня" – это прозвище из уст Юли всегда звучало как-то по-детски, будто возвращало их в школьные годы. Венера этого терпеть не могла – оно словно отнимало у неё весь накопленный с годами авторитет. Особенно сейчас, когда ей так отчаянно хотелось сохранить лицо.
"Действительно, давай попробуем," – я поддержал затею. Моя солнечная, искренняя Венера сейчас походила на испуганную птицу, готовую вспорхнуть при малейшем движении, и я своими словами словно подрезал ей крылья.
"Ладно," – Венера улыбнулась той особенной улыбкой, которую я научился распознавать за годы брака – улыбкой человека, уступающего против воли. – "Только один раз." В этот момент я отчётливо видел, как за этой натянутой маской скрывается та самая женщина, в которую я влюбился – добрая, открытая, способная заполнить собой всю комнату. Но сейчас она словно съёживалась, пряталась за невидимым щитом, и я знал причину – присутствие Ани действовало на неё как яд, медленно вытравливая всю её естественную живость.
Поиски свечей превратились в небольшое приключение – мы носились по дому, заглядывая в каждый угол, словно дети в поисках сокровищ. Я достал старые подсвечники из серванта, а Леша извлёк откуда-то толстую зеленую свечу, покрытую застывшими потёками воска. Юля же обнаружила в глубине комода странную находку – три синие свечи, завёрнутые в потемневшую от времени бумагу.
"Смотрите, какие необычные," – прошептала она, разворачивая находку. Свечи были глубокого индиго цвета, с едва заметными серебристыми прожилками. – "Никогда таких не видела… Венера, откуда они у вас?"
Венера нахмурилась, разглядывая свечи: "Первый раз их вижу. Может, от прежних хозяев остались?" Что-то в этих свечах заставило Спота насторожиться – он подошёл ближе, принюхался и тихо заворчал.
Когда всё было готово, мы расселись на полу, образуя неровный круг. Синее пламя свечей отбрасывало причудливые тени, придавая комнате потусторонний вид. Наши руки соединились в цепь – я чувствовал, как холодные пальцы Венеры чуть подрагивают в моей ладони.
"Пиковую даму!" – выпалила Юля. В тот же миг синие свечи вспыхнули ярче, и дым от них потянулся не вверх, а к центру круга, будто что-то втягивало его в себя. Я почувствовал, как мурашки побежали по спине – это было не просто пламя. Оно реагировало.
"Господи, давайте уже кого-нибудь!" – Вася заёрзал на месте, его голос звучал раздраженно. Было очевидно, что он чувствует себя не в своей тарелке – его взгляд постоянно метался между тенями на стенах, а пальцы нервно сжимали руки сидящих рядом.
"Можно и Пиковую…" – начал было я, но Аня перебила меня, подавшись вперёд так резко, что пламя ближайшей свечи затрепетало.
"Нет-нет, это слишком банально!" – её глаза загорелись тем особенным огнём, который я помнил ещё с юности. – "Давайте графа Дракулу! Представляете, какой будет эффект?"
"А ведь правда," – я невольно улыбнулся, чувствуя, как внутри просыпается давно забытый азарт. – "Дракулу мы действительно никогда не пробовали вызывать."
Я встаю из круга и начинаю медленно двигаться по дому, щелкая выключателями. Комната за комнатой погружается во тьму, пока единственным источником света не остаются эти странные синие свечи. Их пламя колеблется, будто в такт невидимому ветру, хотя все окна закрыты. Тени на стенах становятся глубже, чернее, живее.
Возвращаюсь в круг, занимая своё место между Венерой и Юлей. Пальцы жены непривычно холодные, а ладонь Юли, наоборот, влажная от волнения. Прежде чем скомандовать всем закрыть глаза, позволяю себе последний взгляд на присутствующих.
Лица моих друзей в синеватом свечении кажутся незнакомыми, будто восковые маски. Аня закусила нижнюю губу – её старая привычка, когда она сосредоточена. Вася, обычно такой шумный, застыл, словно каменное изваяние. Все они выглядят такими же серьёзными, как тогда, в детстве, в том старом сарае, где мы вызывали духа Гоголя. То же священное благоговение, та же детская вера в чудо.
Инстинктивно бросаю взгляд на потолок – старая травма даёт о себе знать. Никаких пятен. Только причудливые тени от синего пламени, которые, кажется, складываются в неясные узоры.
Прислушиваюсь. Тишина обволакивает дом, густая и осязаемая, как бархатный занавес. Сквозь неё пробиваются лишь отдельные звуки: за окном стрекочут сверчки, шелестят листья на деревьях. Каждый звук кажется отчётливым, словно выгравированным в этой бархатной тишине. И что-то ещё… Что-то неуловимое, похожее на далёкий шёпот или… Нет, показалось.
"Закройте глаза," – мой голос звучит неожиданно хрипло. – "Думайте о Дракуле."
Убедившись, что все последовали указанию, я медлю ещё секунду. Последний взгляд на лица друзей, застывшие в мистическом ожидании, на побелевшие пальцы Венеры, сжимающие мою руку, на трепещущее синее пламя свечей…
И я закрываю глаза.