Дмитрий Коханов
Мои первые звёзды. Вторжение
Вот почему так происходит? Вроде и знаешь, что это всё равно произойдет, но подготовиться к этому не получается. И я прекрасно понимал, что гораздо с большей вероятностью родители уйдут раньше, чем я, но сейчас я не мог себе это представить. Казалось, что это фарс или, может, сон. Что нас всех разыграли или меня подвергли сильному гипнозу на худой конец, не важно кто и зачем.
Меня всегда кончина близких людей пугала значительно больше, чем своя, к своей смерти я относился на удивление спокойно. А теперь так совсем пофиг стало. Даже больше, сейчас перспектива быть превращённым в воздух выстрелом инопланетного оружия мне казалась очень заманчивой, от этого мне однозначно стало бы легче. Во всех смыслах…
– Ну нет! – я залепил себе звонкую оплеуху. Никаких суицидальных мыслей! Во-первых, ничего ещё не ясно достоверно, и недоступность абонентов – это не доказательство, шансы сохраняются. А во-вторых, хрен я сдохну, пока не отомщу как-нибудь этим инопланетным утыркам!
Я снова почувствовал нарастающую волну ярости и гнева, силы и ясность мыслей возвращались. Надо действовать, пока не знаю, как, но я придумаю, а начну с помощи в поиске людей под завалами. Этим, надеюсь, я помогу не только пострадавшим, но и себе – смогу сосредоточиться и собраться с мыслями. Я повернулся и побежал туда, где слышался воодушевлённый лай собак.
Мы вытащили из под обломков уже двоих и сейчас усиленно скидывали куски бетона, так как собака явственно давала понять, что где-то в том направлении есть ещё одна живая душа.
– Так, аккуратно, он должен быть уже близко! – скомандовал спасатель по имени Витя. Я аккуратно поднял очередной небольшой обломок и скинул его вниз. Главное, чтобы человек не оказался под большим куском – никакой техники с нами не было, пришлось бы ждать и терять драгоценное время.
– Рука! У меня рука! – вскрикнул один из добровольцев так же по имени Витя. – Похоже, девчонка.
– Так, Лёха с Витей, медленно поднимите этот камень, Олег, ты бери её за руку, – Витя-спасатель руководил процессом, одновременно стаскивая ещё один обломок. – Так, парни, хорошо, тащите его вниз. Олег, что там?
– Девушка. Походу, без сознания, пульс есть, слабый…
– Отлично, – Витя уже был рядом и вместе с Костей поднимал обломок с её груди. – Держи не отпускай, сейчас мы…
– Не-не, Виктор, давай-ка сам, похоже у неё сломана вторая рука и, возможно, рёбра, – я встал и принял у него край тяжёлого куска бетона с торчащей арматуриной, а Витя склонился над девушкой. Лёша с Витей-добровольцем спешно раскапывали ноги.
– Да-а, хреновато… Парни, тащите носилки и аптечку!
Саня с Ромой, как раз вернувшиеся с пустыми носилками, подхватив аптечку, полезли к нам.
– И болгарку захватите! – крикнул Лёша. Рома отпустил носилки, спустился за болгаркой и быстро вернулся. Тем временем мы с Костей освободились от своей ноши и я подменил Романа на носилках.
– Так, сюда их ставьте, сейчас парни ноги освободят и будем вытаскивать. Сань, медики далеко?
– Не, за тем домом, метров триста, – ткнул он в ближайшие развалины. – Но без машины. Машин не хватает.
– Понятно… Кость, давай к ним, скажи, что мы сейчас тяжёлого принесём.
– Окей!
Витя, качая головой, ощупал рёбра девушки, потом показал взглядом на её бок, а сам занялся сломанной рукой. Я перегнулся и посмотрел на правый бок, из него с самого края торчала арматура.
– Вот чёрт!
– Не критично, скорее всего органы не задеты, но когда снимем, будет много крови, надо чем-то закрыть отверстия.
– Давай моей кофтой, в ней всё равно жарко, – предложил Саня, стаскивая свой сине-серый кардиган.
Витя кивнул. Парни закончили пилить четвёртую арматурину и втроём быстро освободили ноги девушки, на первый взгляд целые.
– Так, смотрите, вы вчетвером её поднимаете, я буду помогать. Олег, будешь держать руку в максимально неподвижном состоянии. Когда снимем её с арматуры, я закрою раны и только тогда положите на носилки. Так, по моей команде, медленно! Поехали…
Смотреть на это было тяжело и я сосредоточился на лице девушки. Она была молода, сложно сказать сколько лет, из-за пыли и ссадин, покрывавших лицо, и, не смотря на это, я видел, что девушка красивая. У неё были такие милые и такие сейчас спокойные черты лица. Мне очень хотелось, чтобы она выжила. Чтобы все выжили.
Когда мы с Саней спускались, вернулся Костя с двумя медбратьями. Мы опустили носилки на землю, и они, раскрыв свои сумки, склонились над девушкой. Я не смотрел, я оглядывал развалины и пытался спрогнозировать, что будет дальше. Вариантов было много, но все они были не радужными. В то, что пришельцы побомбят нас и улетят навсегда восвояси, верилось с трудом. Это было из области ещё большей фантастики, чем сам факт их появления. И что в связи со всем этим делать, как бороться, я сейчас не представлял. Нет, если они высадят десант, я конечно же пойду в ополченцы, в партизаны, в регулярную армию, да хоть в одиночку буду бить этих гадов. Но пока всё происходит в воздухе, я ничего не мог сделать, я даже близко не представлял, как управлять хоть чем-то летающим размерами больше квадрокоптера. И это злило, хотелось действовать.
Тем временем, медики отпустили всех, кроме меня, так как я показался им самым крепким. Один из них обработал мне разодранные руки и ноги, затем по телефону договорился на счёт машины, мы подхватили носилки и пошли куда-то. Я шёл сзади, а второй медик двигался рядом с носилками, придерживая кислородную маску с баллоном. На руку наложили шину, девушка медленно и глубоко дышала, по прежнему не приходя в сознание.
– Как она? – спросил я тихо.
– Жить будет, – невесело отшутился медбрат, потом подумал и уже мягче, вздохнув, продолжил. – Средней тяжести, критических повреждений не наблюдаем, хотя нужно просветить на предмет повреждения внутренних… органов. Крови потеряла не много. Самые большие опасения по голове – у неё точно сотрясение, сильно приложилась затылком. Главное теперь, чтобы она очнулась в ближайшее время, а не перетекла из этого состояния в кому. Такие дела…
Я посмотрел на её закрытые глаза. «Живи. Борись, девчонка. Ты ещё так молода, рано тебе умирать. Тебе ещё детей нарожать надо, ещё увидеть, как мы справимся с этой инопланетной заразой. А мы справимся, я знаю, человечество всегда справлялось с глобальными проблемами. Я вообще считаю, что если человечеству и суждено сгинуть, то от своих же рук, по своей глупости и заносчивости, но никак не от космических захватчиков. Так что выкинем мы их ещё обратно в космос и пинка хорошего вдогонку пропишем. Ты только живи…»
Внезапно до нас донёсся звук авиадвигателей.
– Вот же ж!.. – выдохнул один из медбратьев. – Быстрее, уже почти дошли.
Мы ускорились. Навстречу из-за угла дальнего дома вырулила машина скорой и двинулась нам навстречу. Слева между домами пробежала группа военных со здоровым ящиком. Что у них там, ракетомёт?..
Над домами пронёсся светлый силуэт, за ним три наших истребителя. Медик впереди инстинктивно присел, и мне пришлось последовать его примеру, чтобы не выронить девушку.
– Кладите её! Чёрт! – скомандовал второй медбрат и замахал рукой машине скорой помощи, чтобы они прибавили газа, те тут же среагировали. Снова пронеслись самолёты, прямо над нами. Там, наверху, сейчас шёл ожесточённый бой явно неравных сил. Мы вжались в бок подъехавшего медицинского «Transit».
Наши самолёты не успевали за сверхманёвренным инопланетным кораблём. Огонь из пушек то ли не достигал цели, то ли не имел какого-то значительного эффекта на противника. Корабль пришельцев моментально менял траекторию полёта, мог резко уйти вверх или вниз, не меняя при этом горизонтального положения. Только благодаря количественному перевесу наши могли хоть как-то компенсировать разницу технологий. Они старались не давать пришельцу воспользоваться своим преимуществом и нанести удар по одному из самолётов, заходя на него с других сторон и заставляя снова уходить. И всё это происходило в небе над нами, в каких-то метрах над верхушками разрушенных домов.
– Давайте, ребятки, завалите этого гандона… Ну же, ну-у… – шептал рядом один из медиков. Я посмотрел на него – взгляд устремлён в небо, губы поджаты, ладони сжаты в кулаки, всё тело напряжено и как будто готово сорваться в полёт на помощь нашим пилотам, на лице гримаса злой ярости. Второй продолжал сидеть рядом с девушкой, придерживая кислородный баллон, и старался не смотреть вверх.
– О!.. – выдохнул из кабины водитель. – Смотрите!
Мы посмотрели – снизу из-за домов взмыла ракета и устремилась в светлый вражеский силуэт. Ага, это те вояки, видимо, с ящиком. Мы все замерли, я даже дыхание задержал.
– Ну-у-у… – протянул медик со сжатыми кулаками.
Ракета не долетела до корабля, на подлёте она вдруг завиляла, сменила положение, полетела вбок, а потом резко ушла вниз. Где-то в дальней части квартала полыхнуло зарево взрыва, через секунду мы его услышали.
– Сссука! – зло процедил медбрат.
Обстановка накалилась ещё сильнее. Инопланетный корабль смог извернуться в умопомрачительном кульбите и выстрелил по нашему. Куда-то в район «холки». Истребитель вильнул и пошёл вниз. «Ну же, катапультируйтесь!»
– Чего они не катапультируются?!. – повторил мои опасения медик, сжимая кулаки так, что побелели пальцы.
Два других истребителя ринулись на пришельца, а он понёсся вперёд, но когда пролетал над домами, в которые спикировал подбитый, произошло то, чего никто не мог себе представить. Из-за соседнего дома снизу-справа взмыл горящий самолёт и пошёл на таран пришельца, тот попытался увернуться, но даже его технологии были бессильны против времени – мощным взрывом светлый корабль отбросило, сбив с траектории, два истребителя прошлись по нему из пушек, проносясь мимо и заходя на разворот, а сам он по дуге упал, разрезая попадающиеся на пути дома. Через секунду я потерял его из виду, но по ощущению и судя по облаку пыли, он должен был приземлиться в паре-тройке домов от нас.
– Эй, чего застыли! – опомнился медик, сидевший с девушкой. Я очнулся и глубоко вздохнул – я совсем забыл дышать в эти мгновения, всё произошло за какую-то минуту. – Загружаем её в машину и двигаем! Эй, парень! Ты куда?!
Я бежал в сторону упавшего корабля.
Передо мной был угол дома, за которым лежало на земле инопланетное судно, я видел его, когда подбегал. У меня не было никакого плана. Что предпринять дальше, как действовать, зачем я здесь и сейчас – ни на один из этих вопрос мозг не давал ни то что ответа, даже размытых пояснений.
Чуть в стороне было нагромождение бетонных обломков и кирпичей, я присел и, повинуясь какому-то наитию, двинулся на четвереньках в его сторону. Корабль был скрыт от меня. Добравшись до края баррикады, я сел и прислонился к ней спиной, не решаясь выглянуть. Ещё дальше за аналогичной кучей обломков прятались несколько солдат, вооружённых автоматами и, похоже, гранатомётом. Один из них заметил меня и жестами приказал не высовываться. Я кивнул. Стало страшно. До этого я испытывал разные чувства: злость, ярость, обиду, боль, переживание, но не страх. И вот сейчас вдруг, когда я оказался так близко с ненавистным врагом, он пронзил каждую клеточку моего мозга, сковал тело, сердце как будто не могло определиться с какой частотой ему биться, постоянно меняя скорость, ладони и лоб вспотели. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Раз, другой, третий… «Соберись, парень!»
Не сильно, но помогло. Открыл глаза, солдаты за соседней баррикадой копошились, явно собираясь пострелять, один водрузил на плечо трубу гранатомёта. Сейчас начнут…
И они начали, одновременно подняв оружие над краем баррикады, но не успели сделать ни одного выстрела. Плохо различимая волна, похожая на колебания горячего воздуха над нагретым асфальтом, смела и баррикаду и солдат с их оружием. В том месте больше ничего не было, и только чадил вскипевший битум из нижних слоёв дороги.
Моментальный ступор, овладевший всем телом, резко сменился застилающей разум яростью. Схватив здоровый обломок бетона с острыми краями, я вскочил и молча метнул его в пришельца, тут же присев обратно и успев заметить, что он стоял ко мне спиной. Послышался короткий звук глухого удара, а затем что-то явно упало. Ярость ушла и стало снова страшно, но уже не так всепоглощающе, как было вначале, а просто страшно.
Надо было что-то делать. Варианта два: бежать и бежать что есть силы, призывая на помощь всех и вся. Я встал, выпрямившись во весь рост, и вышел из-за укрытия. Передо мной был корабль, а перед кораблём лежал на земле пришелец с куском земного бетона в голове.
Двигаясь не спеша, как будто в воде, я подошёл ближе. Ноги были ватные. Да что там ноги, всё тело было ватным, мне было страшно, мне было не по себе, я только что убил внеземное существо. У моих ног лежало его тело и, возможно, я был первым землянином, который увидел своего нового врага «в лицо». Он лежал, облачённый в комбинезон, покрывавший всё тело, кроме головы. Строение было вполне гуманоидным, на мой взгляд – туловище, четыре конечности и голова, только пропорции другие.
Я обошёл его по кругу. Рост выше среднего человека, я бы сказал – два с небольшим метра, туловище вытянутое, составляет где-то две трети тела, стройное в верхней части и с заметным утолщением в нижней – по типу пузика, но по всей окружности, а не только спереди. Ноги непропорционально для человека короткие, с большими ступнями, размера этак сорок пятого-сорок шестого, руки довольно длинные, практически с туловище, и тонкие, ладони большие, пальцы длинные и их было по шесть. Плеч как таковых нет. Туловище сверху закругляется и переходит в голову, в связи с чем её подвижность ограничена, это было заметно и сейчас, глядя на её расположение – тело лежало на «животе», и у человека в таком положении голова поворачивается практически параллельно плечу, у пришельца же она была повёрнута градусов на двадцать, может.
Я присел у его головы. Она вся была в тёмно-бордовой крови, вытекающей из-под куска бетона. На мой взгляд, кровь пришельца была гуще человеческой. Вся голова была покрыта равномерным коротким волосяным покровом цвета близкого к фиолетовому. Точнее сказать было сложно, так как она отливала разными оттенками в зависимости от освещённости и угла обзора. Рот овальный с губами, равномерно толстыми по всему периметру, был сейчас приоткрыт, зубы были мелкие и чёрные. Не понятно, как он закрывается с такими губами… Нос представлял из себя небольшой бугорок с вытянутыми от него вниз на три-четыре сантиметра тремя отверстиями ноздрей и располагался между маленьких глаз тёмно-синего цвета, без «белков». А уши, видимо, компенсировали недостаточную поворачиваемость головы – ушная раковина была вытянута по горизонтали от области, где примерно у человека находится висок, и до края затылка, и имела крайне сложную структуру. Расстояние между краями двух раковин на затылке было не более семи сантиметров, думаю. Кожа какого-то сине-сиреневого отлива. В целом, внешность очень необычна, но не вызывает отвращения или ужаса.
Я встал, сделал шаг и нагнулся за оружием. Оно выглядело очень странно. По факту, палка с полметра длиной светло-серого цвета с небольшим утолщением на конце «дула». Со стороны рукоятки, с краю, перпендикулярно к основной палке располагалась изогнутая короткая палка. Как это держать правильно было абсолютно не понятно, материал приятно холодил кожу. Я взял это «ружьё» за середину ствола и развернулся к кораблю. Страх немного отступил, раз меня до сих пор никто не убил, значит живых пришельцев больше не было. Странно, что военных пока нету. Хотя, прошло-то минут десять только.
Корабль не особо большой, в длину с фуру, метров пятнадцать-двадцать, он и в воздухе казался примерно одного размера с МиГами, с которыми гонялся. Овальный, вообще, он сильно напоминал гладкий овальный камушек, какой можно найти на берегу озера, расположенного в скалистой местности. Я подошёл к самому кораблю. Он оказался не белым, как казалось снизу, и даже не особо светлым. Цвет был серый, довольно насыщенный, но при этом он светился сам и отражал солнечный свет. Я аккуратно приложил ладонь к поверхности. Прохладная. И еле заметно покалывает кожу по всей соприкасающейся поверхности. Это даже приятно. Неожиданно покалывания стали чуть сильнее и я почувствовал их уже внутри ладони. Испугавшись, отдёрнул руку и осмотрел её – всё в порядке. Корабль как будто осторожно попробовал меня изучить. Я снова посмотрел на серую светящуюся поверхность, но она никак себя не проявляла.
До слуха донёсся знакомый звук истребителей. Я поднял голову – где-то недалеко. Сначала пролетел один, за ним корабль пришельцев, а затем ещё три истребителя. Они снова затеяли тут «пятнашки на выбывание». Возможно, этот корабль прилетел на выручку сбитому и теперь ему надо сбросить «хвост», чтобы помочь. Нужно поторопиться. «Где же у тебя вход, хреновина инопланетная?»
Я оббежал корабль по кругу, но никаких отверстий не наблюдалось. Ручки, на которую следовало бы нажать, также не нашёл. Проблема, блин. Что-то надо делать.
«А может… а если она меня прикончит… да плевать!»
Я приложил ладонь к корпусу. Приятное покалывание. Сильнее. Вот оно уже в предплечье. Вот оно уже не кажется чем-то чужим, я его больше не замечаю. Внезапно в голове промелькнула странная мысль, как будто я с кем-то поздоровался. И тут же понял, что знаю, где вход, и то, что он открыт. Я прервал этот странный контакт и прошёл к одной из узких частей овала, ближе к которой лежал труп прежнего пилота.
Вход был открыт. Проём, вполне комфортный для прохода любого человека, открывал вид на маленькую комнатку, расположенную по центру корабля. Я глубоко вдохнул, сердце почти остановилось, боясь предстоящего не меньше меня. Ждать было бессмысленно, да и опасно, сжав сильнее зачем-то инопланетное ружье, которое до сих пор было у меня в руке, я шагнул внутрь корабля.
Рубка, если её можно было так назвать, представляла собой овальное помещение метров где-то три на пять, и под три метра в высоту. Стены все гладкие, никаких приборов, экранов и индикаторов, ближе к дальней стенке стоит кресло с высокой спинкой и длинными подлокотниками. На этом всё. Возможно, есть ещё какие-то помещения за невидимыми, как входные, дверьми, не знаю.
Я прошёл к креслу и замер. На вид оно было неудобное, да и страшно, капец как. Но я уже тут и поворачивать назад глупо. «Развернуться и сесть, делов-то». Сел. «Дальше, наверное, руки на подлокотники положить, не зря же они тут. Но, блин, длинные какие. А на концах закругления, ага, неспроста. Придётся тянуться, не удобно, ну лад…»
Покалывание, резкое, оно ворвалось в тело галопом тысяч мизерных скакунов и тут же угасло. Боже! Что это? Невероятно!..
Я видел разрушенные дома, убитого мной пришельца, летающие за светлым «своим» кораблём истребители, землю прямо передо мной. Видел, а точнее знал, что с двух сторон ко мне приближаются вооружённые люди и техника. Чувствовал лёгкое болезненное покалывание в своём боку, в том, в которое врезался тот неуёмный недобитый самолёт. Знал, что боль совсем не слабая, но я предохранял от шока свой неподготовленный и несовершенный человеческий мозг.
Я был кораблём. А корабль был мной. Это был восторг, полнейший, заполняющий всё сознание. Экстаз, огромными волнами цунами накатывающий и смывающий все остальные чувства и эмоции. Всепоглощающее чувство целостности, единости себя с собой и Вселенной. Я было нечто прекрасное и идеальное. И это пришло и тут же схлынуло, оставив после себя осознание того невероятного факта, что моё сознание действительно слилось с «сознанием» корабля, и теперь я знаю о нём и его управлении всё.
Ничего подобного я никогда не испытывал, но сейчас не время для наслаждения новыми чувствами, военные уже рядом, а наверху идёт бой, в котором мне надо помочь новым «своим». Я закрыл свои двери и медленно взлетел на три метра. Как же прекрасно парить над землёй!
«Я умею летать!»
«Но я всегда умел летать!»
М-да, к этому надо привыкнуть…
Я взмыл вверх, чуть не сбив такой же корабль и заставив истребители разлететься в стороны от неожиданности. Управление было предельно простым, но требовалось время, чтобы привыкнуть. В принципе, процесс полёта регулировался движением ладоней по закруглённым концам подлокотников, а всё остальное управление происходило на уровне мыслей. И летать можно только мысленными командами, но ручное управление позволяет разгрузить мозг на другие задачи. К тому же, ничто не мешает совмещать.
Я азартно двинул обе руки вперёд, давая полный ход и мысленно ловя в прицел врага, заходящего на один из истребителей. Стрелять, например, тоже можно путём сжимания ладоней на подлокотниках или командой, но вот отрегулировать мощность выстрела можно только мысленно. Поэтому я выставил полную мощность, даже не представляя, что из это выйдет, и сжал ладони. В голове попыталось зародиться лёгкое сопротивление, уточняя, уверен ли я, и я наконец-то был абсолютно и на все сто процентов в чём-то уверен.
«На, с-сука!..»
Я не увидел выстрела, меня не тряхнуло, не произошло абсолютно ничего, просто второй инопланетный корабль над этим кварталом вдруг разорвало в клочья, попутно снеся верхние этажи с огрызков домов, находившихся в том направлении. Пожалуй, слишком сильно, надо бы разобраться в уровнях мощности моего нового оружия. Или старого… А, не важно, главное – моего!
Переполненный и опьянённый чувством несокрушимости и справедливости я взмыл в небо. Я отомстил! Я же обещал, что отомщу и уничтожу! И теперь у меня всё для этого есть. Главное, не позволить чувству мести полностью мной завладеть, иначе я превращусь в монстра.
Истребители, явно растерянные таким поворотом событий, остались внизу, даже не попытавшись устремиться за мной. Но я не питал напрасных иллюзий, понимая, что любой встретившийся на пути военный самолёт попытается меня сбить.
Я немного унял жажду мести и бушующую ярость, мне нужно было холодное, спокойное и сосредоточенное сознание.
Новый я парил, разгонялся, пикировал, маневрировал, привыкая к свежим впечатлениям и управлению. Это так здорово! Подо мной был родной город, разрушенный, истерзанный, израненный. Город полыхал и кровоточил в небо сотнями чёрных потоков. Было больно на это смотреть. Но, не смотря на все разрушения, город был ещё жив. Состояние было значительно лучше, чем при блокаде в Великую Отечественную, город сможет восстановиться и залечить раны, нужно только прекратить то, что происходит сейчас, остановить разрушение.
Снизу над домами крутились в смертельном хороводе несколько бликующих на заходящем солнце точек и больше десятка истребителей. Точек было всего три, но я прекрасно понимал, кто выйдет победителем из этой дуэли. Наши военные теряли самолёты один за другим, но сейчас расклад кардинально поменяется.
Я выбрал ближайшего врага и упал отвесно вниз, разгоняясь до немыслимых мне прежде скоростей. Вражеский корабль маневрировал в окружении пяти истребителей, пытаясь зайти на одного из них, и вот-вот у него это получится. «Ну не-ет, я этого не допущу». Изменив в последний момент вектор движения так, что в обычном самолёте у меня бы мозг из носа вытек, я спикировал сзади на вражеский корабль, выстрелил и унёсся вверх. Поднимаясь, я видел, как внизу обломки инопланетного чуда техники осыпают Дворцовую площадь и прилегающие здания.
Пока ещё было сложно «видеть» одновременно во всех направлениях. Мозг человека не подготовлен к такому изначально, и сейчас я фокусировал внимание на каком-то одном направлении, оставляя остальные как-бы не в фокусе, на периферии зрения. Это значительно снижало мои возможности, так как по сути я мог воспринимать любую информацию одновременно с любой точки своей обшивки и параллельно получать данные с огромного количества скрытых датчиков. Думаю, в ближайшее время мозг адаптируется, тем более зная, как мало мы используем из его возможностей.
Как же хочется сейчас устремиться в космос, увидеть вживую то, что видели единицы. Но нет, не сейчас, ещё надо многое сделать тут. И в первую очередь очистить любимый город от инопланетных интервентов. Я кружил, выбирая цель и наилучший момент для удара. Их было всего двое, и благодаря освободившимся истребителям дела их значительно усложнились, но по прежнему на порядки более совершенная техника была неуязвима для земного оружия.
В голове сформировался какой-то запрос. Я сосредоточился: один из летающих внизу кораблей интересовался, не в курсе ли я, как выбыли уже две боевых единицы и какого лешего я торчу там без дела.
Очень интересно. Вряд ли я овладел их языком, видимо корабль транслировал сообщение в мой мозг уже в понятных мне лингвистических формах. Наверное, так же он и в обратную сторону может передать. Так, и что мне ответить? Прежде всего отключить передачу куда-либо любых данных о состоянии корабля. Нефиг, а то ещё пронюхают. Теперь отмажусь стандартным ответом, что с кораблём неполадки ввиду того, что я был подбит, и я не видел, как были сбиты остальные, но сейчас попробую вернуться в бой. Надеюсь, такой ответ прокатит. Нужно было действовать быстрее.
Я никогда особо не отличался быстротой принятия решений, так как всегда пытался хотя бы минимально взвесить «за» и «против» и приблизительно оценить последствия. Поэтому и необдуманных действий совершал довольно мало, был «скучным малым». Зато полной противоположностью выступал мой лучший друг, он всегда готов был творить дикий беспредел, абсолютно не задумываясь о последствиях. Мы с ним в какой-то мере уравновешивали друг друга. Интересно, что сейчас с Игорьком?.. Надеюсь, он жив.
Нынешняя же ситуация доставляла дискомфорт – мне требовалось оперативно принимать жизненно важные решения, при этом оценивая их возможные последствия. Сейчас я должен уничтожить два последних вражеских корабля, но они сблизились и летали теперь в зоне видимости друг друга, что даже позволило им немного успешнее действовать против наших. Соответственно, если я нападу на одного, второй однозначно увидит и нападёт на меня, а я не знаю, смогу ли на равных с ним бороться, я всё-таки новичок в полётах на инопланетных кораблях. Да вообще в полётах новичок. Но и висеть тут и долго размышлять я не имел права, так как гибли земные пилоты, которым я обязан был помочь.
И я принял решение. Резко уйдя вниз и в сторону, решил зайти на одного, рассчитывая, что второй в этот момент не должен оказаться у меня в тылу. Расчёт, в принципе, был верным, учитывая, что два корабля вели боевые действия на своих фронтах, не меняясь, но прикрывая друг друга. Но расчёт расчётом, а различные факторы, как то: неопытность, недооценка соперника, непонимание чуждой логики, полное незнание правил ведения воздушного, как и любого другого, боя – никто не отменял.
К моменту, когда я зашёл на ударную позицию, первый корабль уже развернулся в мою сторону, а второй практически зашёл за меня. Полагаю, моим отмазкам не больно-то поверили… На руку мне сыграли истребители, окружившие атакуемый мной корабль и не давшие ему прицелиться. Я успел выстрелить первым, разнеся врага, и молнией проносясь через плотное скопление самолётов.
«Ух-х, капец, никого не задел! Это было чертовски напряжённо…»
«Легкотня, и не такое могу!»
Последний вражеский корабль пальнул в меня, но попал в один из истребителей, пронёсся мимо них и устремился за мной. Ну вот, теперь поиграем в догонялки. За нами было попыталась увязаться и уцелевшая авиация, но быстро отстала.
«Ты что творишь, предатель?! – сформировался в голове полный ненависти вопрос. Я решил промолчать. – Ты свихнулся? Я лично тебя уничтожу, а твою родню будет ждать наказание, ты сам знаешь, но оправдаться и исправить я тебе ничего не дам!»
Он преследовал меня. Мы гонялись над почти свободным городом. Было тяжело, приходилось непрерывно маневрировать, менять направление. Я уходил то вверх, то обратно ближе к зданиям, пытаясь оторваться, петляя меж домов, но безуспешно. Враг плотно сидел «на хвосте», и я чувствовал – малейшая ошибка с моей стороны, и он выстрелит. Несколько раз он уже стрелял, но разрушительная невидимая энергия проходила мимо. Как долго ещё я так продержусь? Основная проблема в том, что я совсем не представляю, что сделать, как уйти из-под атаки. Наши корабли одинаковые, единственным преимуществом, которым я мог бы воспользоваться, являлся я сам и моя техника пилотирования. Но она не была лучше. Но и хуже не была, иначе он бы меня уже превратил в пыль. Видимо, развязка этого противостояния зависела от того, кто первым совершит ошибку. Я не был уверен, что это буду не я.
«Ответь, Клабт, если ты меня слышишь! – снова раздалось в голове. Я молчал, я не знал, что ему ответить. – Зачем ты это делаешь? Это ты или уже нет? Неужели, они уже тут?..»
Мы снова гонялись в городских трущобах. На Петроградке с её небольшими и частыми улочками и невысокими по большей части домами у меня неплохо получалось держатся вне зоны поражения этого неземного говнюка. Но он по-прежнему не отставал. А я начал уже откровенно уставать. Я не привык к таким гонкам, тем более если призом за победу является моя жизнь. Сильное нервное напряжение сказывалось на общем состоянии организма, уже несколько раз я не совсем удачно вписывался в повороты, задевая угол здания. В один из таких моментов моя ошибка стоила разрушенного выстрелом пришельца дома, в котором наверняка были люди.
В конечном итоге я всё же ошибся первым. Сложно сказать, усталость это повлияла, или плохое знание местности. Наверное, и то и другое, но больше всё-таки второе. Я «вырулил» с какой-то улочки на Чкаловский проспект и тут же снова нырнул влево на другую улочку. И тут же понял, что оказался в ловушке. Слева и справа были дома, вплотную прилегавшие друг к другу, в них попадались арки, но даже если бы они не были закрыты воротами, я бы всё равно не смог в них влететь. Впереди был тупик, такое же здание, как и все вокруг, стояло поперёк пути. Даже если перед тем домом был перекрёсток или отворотка дороги, до него лететь по прямой, а противник уже повернул на эту улицу и был готов стрелять. Уйти можно только вверх, и пришелец позади это понимает и будет готов выстрелить на опережение. Я пропал…
«Это конец… Что же сделать? Куда, куда?! Какой манёвр?! – я паниковал, страх мешал думать, а времени уже совсем не было. – Мне нужно оказаться сзади! Но как? Или влететь в дом?.. Сзади него… Это конец… Сзади, сза-а-а-ади!.. Э-э, как?!. Огонь!!!»
Пролетев сквозь облако пыли оставшееся от разрушенного корабля моего последнего врага, я взмыл вверх и остановился на высоте в полкилометра. Мне нужно было передохнуть и осмыслить то, что произошло. Мозг, неплохо натренировавшийся за время этой сумасшедшей гонки, уже вполне успешно справлялся с фоновым мониторингом окружающего меня пространства. Вокруг было тихо, меня никто не атаковал, можно было подумать.
