Дмитрий Лазарев
Вирус Зоны. Сеятель
Глава 9
Выживший
Где-то по дороге из Иркутска в Красноярск
Честно говоря, уже очень хочется сдохнуть – так мне плохо. Единственное, что удерживает, – она. Вернее, мысли о ней. Ни имени, ни лица, просто туманный силуэт перед глазами. Понятия не имею, почему она для меня так важна, но это ни на что не влияет. Я знаю, что вначале должен вспомнить, а потом спасти.
Реальность пока, к счастью, не мерцает, и я более-менее нормально веду машину, периодически вздрагивая, представив, что будет, если «свет» мигнет, когда я за рулем. Подозреваю, что смятка из металла и человеческой плоти, обильно политая кровью. Еду по дороге на Красноярск, потому что вроде бы туда едет она, но прежде мне нужно разделиться с «попутчиком». «Найди мне новое тело». Ха! Чтоб я еще знал, как это сделать… А ведь времени у меня уже совсем немного. Голова просто разламывается, дрожат руки, ноют суставы, в горле комок… Если так пойдет и дальше, то скоро я не смогу ни соображать внятно, ни действовать, ни даже машину вести.
На фоне всего этого даже идея заехать на окраину Иркутска, где отловить первого встречного, поначалу с негодованием отвергнутая, уже не вызывала такого отторжения. Еще чуть-чуть – и я, пожалуй, решусь. Вот только пустовато здесь: я свернул с трассы, чтобы объехать Иркутск и срезать по небольшой дороге – не грунтовке, конечно, асфальтовой, но весьма посредственного качества и, похоже, малопопулярной. Где тут взять того несчастного, чье тело вместит моего «попутчика»?
Но решать моральную дилемму мне не пришлось. Ее решили за меня. Мимолетное затруднение дыхания могло бы показаться случайным, но не мне: я-то знаю, что это атака. Измененного-пневматика. Не будь я тем, кто я есть, ошметки моих легких кровавой кашей залили бы сейчас лобовое стекло.
Я мгновенно почувствовал вектор угрозы и то, что противников аж трое. Трое Измененных на меня одного. Засада? Неожиданно опасность влияет на меня благотворно. Мобилизует, что ли. Только что почти развалина, я вдруг возвращаю себе концентрацию и четкость зрения. Отступает тошнота, перестают дрожать руки… Адреналин помог? Не знаю, но какая разница – неизвестно, надолго ли, так что надо пользоваться. Давлю на педаль газа, стремительно сближаюсь и рву из кармана пистолет. Отклоняюсь в сторону пассажирского сиденья, и это спасает мне жизнь – еще один Измененный, кинетик, швыряет в лобовое стекло обломок ствола упавшей сосны. На водительском месте меня бы просто пригвоздило, а так – ободранная рука, ссадины на лице от осколков и неслабый адреналиновый коктейль, опрокинутый залпом.
Палю в направлении вектора угрозы, но по сути – в белый свет, как в копеечку, поскольку врагов не вижу, одновременно пытаясь вырулить левой рукой… Фиг там – ствол, пробивший лобовуху, почти заблокировал руль. Каким-то чудом мне удается разминуться с сосной и выпрыгнуть из машины через пассажирскую дверь за мгновение до того, как она наскакивает на здоровенный пень и переворачивается. Перекатываюсь в сторону по траве, не обращая внимания, что сучки, кочки и выступающие корни деревьев тщательно пересчитывают мои ребра. Это пережить можно, а вот еще один комель в лоб – очень вряд ли. Кстати, неизвестно, кто третий. Чувствовал-то я троих Измененных. Стало быть, надо ждать сюрприза. Я оказываюсь за пнем, машина лежит на крыше в нескольких метрах, пока только паром исходит. Надеюсь, не рванет.
Высовываюсь и снова стреляю туда, откуда прилетел обломок ствола. Давлю на спуск, пока сухой щелчок не оповещает меня о пустом магазине. Пока перезаряжаю, способности пьющего жизнь во мне улавливают где-то там, впереди, эманации боли и агонии. Похоже, попал в кого-то, и основательно так попал – не в руку навылет.
Но пока я соображаю, как же мне добраться до остальных, остальные добираются до меня сами. Я успеваю заметить только стремительную размазанную тень, метнувшуюся ко мне из-за дальних елей, и мысленно в отчаянии выругаться: сверхбыстрый Измененный не оставляет мне шансов. Пол-оборота в направлении атаки – и пистолет на уровне груди, но в моем животе сидит уже добрых двадцать сантиметров стали. Жуткая, раздирающая внутренности боль, слабеющие колени и с глухим стуком падающий на землю пистолет… Измененный выдергивает нож для повторного удара, но не успевает его нанести: я ощущаю волну чудовищного мороза, исходящую от меня, вижу мгновенно покрывающуюся инеем траву, в которую падаю, и застывшего в замахе Измененного с ножом. Застывшего в буквальном смысле слова, почти превратившегося в ледяную статую. Успеваю еще удивиться перед падением: я такого не умею, это только фризеры… «Напарник» сработал? Сосед по телу? Видимо, да, больше некому.
А потом остаюсь только я, неровная земля под моими лопатками, синее небо, ярящееся в животе пламя боли и постепенно начинающие холодеть конечности. Умираю. Понимаю и констатирую это мысленно с какой-то философской отстраненностью, как если бы думал о том, что начинается дождь.
И тут же ощущаю что-то еще. Внутри меня становится как-то свободнее – чужая личность покидает меня, кидается туда, к последнему оставшемуся Измененному. «Найди мне тело». Ну да, вот оно. Само нашлось. Несмотря на агонию, вдруг чувствую внезапное облегчение – только тут мне становится ясно, насколько меня напрягало присутствие во мне этого чужого. Хорошо, что мы расстаемся, жаль, что таким образом. Мне бы хотелось еще пожить. Хотя бы для того, чтобы догнать и спасти ее.
Риту. Имя бьет мне в мозг словно молотком. И лицо. Ее лицо возникает перед глазами. Лукавая улыбка на тонких губах, искорки в глазах. «А вы мне что?» – в ответ на просьбу пропустить меня к своему месту в самолете. Жаркие объятия и поцелуй в каком-то разгромленном офисе и ее страстное: «Тема, ты гений!» Тема? Это я. Вот оно, все возвращается, да только поздно уже. Жестокая ирония – вспомнить все и умереть, не успев сделать самого главного. Рита, прости…
Меня накрывает чья-то тень. Слышу незнакомый голос:
– М-да, неловко вышло. – В тоне, впрочем, совершенно не слышно сожаления. – Но если хорошо подумать, все к лучшему.
– Ты… кххха-кха… увхерен? – Говорить мне тяжело, на губах выступает кровь.
– Ну да. Мне не пришлось делать это самому. А мы бы друг другу в любом случае мешали. Даже в разных телах. Так что в решении позвать сюда этих Измененных было даже своеобразное изящество.
– Это ткхы? – У меня еще, как ни странно, есть силы на удивление.
– А кто же еще? Или ты веришь в такие совпадения? Нет, сувайвор, если хочешь хорошего результата, все надо брать в свои руки.
– Ктхо тхы? – говорить все труднее. Похоже, Измененный своим ударом ухитрился как-то и легкое задеть. Или он успел дважды ударить?
– Не помнишь? – чуть удивляется бывший сосед по телу. – Впрочем, это тоже к лучшему – ни к чему тебе. Рана смертельная, даже ты не выкарабкаешься. А теперь прости, у меня много дел. И спасибо, что помог оттуда выбраться.
Шаги удаляются, и остаюсь наедине со своей надвигающейся смертью.
Глава 10
Дмитрий
Где-то по дороге от Иркутска в Красноярск
«Лояльный» шагал вперед по узкой лесной тропинке, выглядевшей так, будто вот-вот исчезнет, растворится в траве, с уверенностью опытного проводника, точно знающего, куда идти.
«Сусанин со стажем», – подумал про себя Дмитрий и даже усмехнулся. Только на сей раз его жуткая изломанная ухмылка пропала зря – плетущаяся сзади Кейт ее видеть не могла. «Лояльный» представлял, что она сейчас может думать. Ничего хорошего. Например, что ее спутник сошел с ума. Или что, наоборот, прозрел, решил завести зачумленную подальше в лес, там прикончить и закопать. Во избежание. «Может, и стоило бы», – мелькнула мысль, но тут же была отметена: все давно решено, этап сомнений пройден. Он уже не свернет с избранного пути – это было бы предательством самого себя. Сдаться в АПБР с повинной? Его, наверное, не убьют – таким ценным ресурсом не разбрасываются, но это получится добровольное возвращение в ад, и второго шанса вырваться может уже и не представиться. Нет уж, вперед, только вперед.
«Лояльного» вел внутренний навигатор, который ни разу еще не давал сбоев, поэтому все гуще обступающая его тайга и зарастающая тропинка не пугали Дмитрия. Пугало его другое – то, что ждало на том конце пути. Те, кто ждал. Террористы НМП, Новые. Убийцы, которые часто убивают, не вступая в переговоры. Кейт боялась еще больше: и своего спутника, и леса, и неизвестности. Будешь тут бояться, когда он ей ничего не объясняет, и все, что она слышит: «Доверься мне». Угу, именно то, что располагает к доверию. Но скажи он ей хоть часть правды, была бы истерика и отчаянное сопротивление, в результате коего ее пришлось бы вырубить и тащить на себе бесчувственное тело. Не самый лучший вариант. Силы ему еще понадобятся.
Новых Дмитрий тоже чувствовал. Впереди. Все ближе. Это означало, что он на правильном пути. А четверо приближались особенно быстро – явно шли навстречу незваным гостям. К своему удивлению, «лояльный» даже определил их видовую принадлежность: кинетик, пневматик, пиромант и сверхбыстрый. Внушительная команда. Почти на все случаи жизни. Такие даже сувайвора прикончили бы, пожалуй.
Мысль о сувайворе неожиданно резанула «лояльного» тревогой, пробудила ощущение, будто он что-то упустил из виду. Сталкер по прозвищу Художник, последний сувайвор. Сам-то он сейчас покойник, но есть женщина, которая носит его ребенка. Где-то она сейчас? Что делает? Ребенок сувайвора, кстати, может оказаться полезен в начинающейся игре. Очень полезен. Правда, он, Дмитрий, не собирается задерживаться в этой игре надолго. Он только получит свое в Красноярске и свалит. Вернее, попытается свалить. А Кейт тогда уже перестанет быть полезна, и от нее придется избавиться. Как от бомбы, которая может взорвать весь мир. А его не надо взрывать. Пусть живет. В нем, правда, есть кое-кто лишний, кого хорошо бы из этого мира убрать. Остальные же Дмитрию не мешают – он найдет, куда от них деться. Только вот надо решить проблему вакцины. Вовсе не факт, что потенциальной добычи в Красноярске «лояльному» хватит до конца жизни… А вот кстати!
Мощный интеллект «лояльного» скакнул с одного предмета на другой. Ребенок сувайвора! Ведь его кровь при переливании передает реципиенту свойства донора. Стало быть, и неуязвимость к вакцинальной зависимости и ломке тоже. Вот оно! Кровь сувайвора, а значит, и его ребенка – сама по себе супервакцина! Дмитрий задрожал, словно в лихорадке. Какого же дурака он свалял, отпустив там, возле схлопнувшегося лесногорского кармана, ту «лояльную», Риту! Ведь у него в руках было решение всех проблем, а он его бездарно продолбал, увлекшись другой идеей. А если бы сейчас эта беременная «лояльная» была с ним… Нет, мести ублюдкам-научникам из красноярского АПБР это бы все равно не отменило. Но все остальное стало бы намного проще! Гений, да? Мощный интеллект? Кретин он, вот кто! Дмитрий с трудом удержался, чтобы не садануть себя ладонью по лбу.
Да, есть нюансы. Да, ребенок сувайвора – это решение на перспективу. Прямо сейчас ведь у него кровь не возьмешь. И неизвестно, кстати, когда эта кровь обретет все необходимые свойства. Возможно, только после рождения. Окажись Рита в данный момент во власти Дмитрия, он бы, чего доброго, не удержался и распотрошил ее сразу, чтобы извлечь зародыш из чрева, наплевав на риск. Так что, пожалуй, к лучшему, что она пока далеко. Но поймать ее еще вполне возможно. Он вычислит, а Новые (если, конечно, удастся их привлечь на свою сторону) схватят. А к тому времени и Дмитрий слегка остынет, сможет рассуждать и действовать прагматично…
Черт! Новые! Он отвлекся и почти забыл о них, а ведь они совсем рядом. Как, вот как ему склонить к сотрудничеству этих убийц? Вся надежда на собственный ум, хитрость и изворотливость. Что он прямо на ходу сможет придумать что-нибудь убойное, сделать им предложение, от которого они не смогут отказаться. Вот только одного ума для этого недостаточно. Нужен еще хорошо подвешенный язык. Жаль, что умение общаться с другими человеческими и человекоподобными существами никогда не являлось коньком Дмитрия. Скорее, его «талантом» было пробуждать в них страх и неприязнь к себе.
Знание из сна-видения настойчиво стучалось в его мозг, но оно было слишком невероятным. «Лояльный» даже близко не представлял, как сможет воплотить в реальность то, что он услышал там. Причем непонятно от кого. Заслуживал ли доверия подобный источник? А с другой стороны, что еще он сможет сделать? В данный момент для них с Кейт точка невозврата уже давно позади – слишком далеко они зашли во владения Новых. Теперь даже если они обратятся в бегство, убийцы из НМП живыми их не выпустят. Поздно сомневаться. И другого способа спастись и взять верх Дмитрий не видел при всей мощи своего интеллекта.
И тут в его голове зазвенел набат: опасность! Прямо сейчас! «Лояльный» только и успел, что открыть свое сознание так, как говорил голос из видения. И в тот же миг почувствовал, как нечто могучее хлынуло в него и сквозь него, словно он был линзой, фокусирующей излучение. Все это произошло очень вовремя, потому что от приближающихся Новых тоже хлынул поток энергии. Дмитрий не разобрал, что это был за поток, какого рода воздействие, однако явно враждебное – Измененные решили разобраться с незваными гостями, не вступая в переговоры. Но чем бы там они ни пытались ударить, встречная волна Дмитрия легко нейтрализовала их воздействие, а добравшись до них самих, погасила их способности, как это делают «глушители». Только ни один «глушитель» не способен нейтрализовать четверых боевых Измененных сразу.
Дмитрий ощутил эмоциональные всплески изумления и страха с той стороны, хотя и сам, пожалуй, был удивлен не меньше, потому что не владел никакими активными способностями. То, что сейчас произошло с Измененными, сделал не он, а словно кто-то через него. «Лояльный» ощутил себя пистолетом в чужих руках, и ощущение это отнюдь не было приятным. Пусть даже руки эти пока вроде бы помогали ему, однако Дмитрий не питал иллюзий, что неведомый доброхот – его союзник. У таких есть только рабы, а значение имеют только их цели. На интересы же какого-то там «лояльного» чихать им с высокой сосны.
Но думать об этом времени уже не оставалось: на прогалину впереди выходили четверо Измененных. Еще несколько шагов – и на ней же окажутся Дмитрий с Кейт. И вот тут уже с ходу нужно начинать переговоры, потому что глушение глушением, но рослые, сильные мужчины вчетвером смогут расправиться с ними двоими даже без всяких сверхспособностей и оружия. При «лояльном» же только пистолет, из которого он пристрелил напарницу в Лесногорске. Четыре патрона в обойме. По патрону на Измененного. Но стрелять в Новых Дмитрий не станет – он пришел сюда не убивать, а за помощью.
«Лояльный» поднял руку, давая спутнице сигнал остановиться. Кейт молча подчинилась, ограничившись недоуменным взглядом. Дмитрий шагнул к ней и склонился к ее уху, мимоходом отметив, что зачумленной стоило большого труда не отшатнуться. Прошептал:
– Только без паники. Сейчас мы встретимся с Новыми. Из НМП. Что бы я ни говорил, молчи! Кивни, если поняла.
Поняла. Кивнула. Постаралась медленно и спокойно, но все равно получилось судорожно. Хорошая девочка. Умная девочка. Знает, кто такие Новые. И знает, что хорошим девочкам рядом с ними делать нечего. Но будет молчать и делать что говорят, поскольку надеется. И так будет до тех пор, пока эта надежда в ней не умрет. Пока она не поймет, что «лояльный» и не собирается ее лечить. Что это вообще невозможно. Что Дмитрия интересуют только месть и запасы антиновы в красноярском АПБР. Что «вакцина», которую он ей колет якобы для замедления развития ее болезни, на самом деле – простая глюкоза. А когда поймет… Впрочем, это будет потом. А сейчас актуальнее другое.
Они вместе шагнули на прогалину. Навстречу Новым. И Дмитрий уже знал, что им скажет.
– У меня есть план, как уничтожить красноярское отделение АПБР и как раздобыть биологический материал сувайвора для опытов. Вас это интересует?
Глава 11
Выживший
Где-то по дороге от Иркутска в Красноярск
Мне больно и холодно. Жизнь утекает из меня как плата за знание, за возвращающиеся воспоминания. Только к чему они мне там, в могиле? Я догадываюсь, кто был со мной в одном теле и кто сейчас, перескочив в материальную оболочку Измененного, ушел по своим непонятным делам, оставив меня умирать. Посвященный лесногорского Обломка. У нас с ним не было шансов вырваться из коллапсирующей гигантской аномалии. Поодиночке не было. Но вдвоем как-то получилось. Кстати, я не помню как. Едва ли не единственное, что сейчас осталось неизвестным. Видимо, для этого ему пришлось войти в мое тело и… может быть, создать пространственную аномалию внутри пространственной аномалии и успеть нырнуть в нее за мгновение до катастрофы… А теперь он здоров и полон сил, а я загибаюсь от ножевого ранения.
Ужасно обидно! Причем я ни на минуту не верю в то, что у него благие намерения. Скорее, как раз наоборот. Но я никак не могу ему помешать. И Риту тоже не могу спасти. Не хочу! Не хочу так! Я же сувайвор, черт побери! Я через такое прошел, что некоторым и в самых жутких кошмарах не снилось. И выжил. А тут какой-то мутант с разогнанными рефлексами меня прикончит? Да черта с два! Не дождетесь!
Итак, что я умею? Давай, Художник, вспоминай! У сувайвора должна быть некоторая повышенная стойкость организма и даже, по-моему, регенерация. Особенно если сувайвору этому вкатили дозу крови Измененных. А мне вкатили, я точно помню. Сам загнал себе в вену порцию крови Риты – Измененной, пьющей жизнь. Потом, кстати, еще Посвященный мне свою кровь вливал… Для того чтобы я ему поверил. И черт его знает, что за коктейль был намешан в его крови, об этом я могу только гадать. Пока будем исходить из того, что знаем точно. Итак, пьющий жизнь. Не так плохо. Только вот не из кого ее здесь пить. Призвать зверей, как это сделал мой сосед по телу, я не смогу, наверное… Или смогу? Даже если такое во мне есть, я понятия не имею, как это использовать.
Пытаюсь почувствовать ближайших зверей или птиц и позвать их к себе просто мысленным «иди сюда». Ничего не получается, только силы начинают убывать быстрее. Либо я что-то делаю не так по неопытности, либо слишком слаб для подобных номеров, либо это мне просто не передалось. Ладно, тут облом. Что у нас еще?
Помнится, в моих снах-видениях в Лесногорске Катаев учил меня корректировать реальность, увеличивая вероятность хороших событий. А кстати, тема! Чего я хочу? Чтобы прямо сейчас мимо проехала машина с кем-то, кто умеет оказывать первую помощь и перевязывать раны. И чтобы этот кто-то довез меня до больницы. Там-то я быстро оклемаюсь. Пытаюсь настойчиво представлять такой вариант развития событий. Получается плохо, перед глазами мутится, усиливается боль в животе и кровотечение, и в виски словно по десятку иголок вонзают. Нет, так я кони двину раньше, чем что-то у меня получится. Нужны силы. Нужно живое, из чего их можно взять. Постойте, а трава что, не живое? А кусты, деревья, червяки, букашки всякие? Клещи те же. Они ведь тут есть, просто обязаны быть. Ну-ка, ну-ка…
Включаю свой вампирический насос на полную мощность. Честно говоря, с этой способностью у меня тоже опыта небогато, но по крайней мере что-то получается. Я чувствую, как холодная волна расползается от меня во все стороны, и все живое, накрытое ею, гибнет. У этого живого силы немного, но оно отдает ее всю без остатка, и мне понемногу становится легче. Чуть приглушается боль, все медленнее начинает течь кровь, постепенно останавливаясь. Вот бы и рану заживить, только это очень вряд ли – с мелочи вокруг столько энергии не возьмешь. Но по крайней мере не умру. Продержусь до… чего? Момента, когда кто-то случайно проедет мимо и решит остановиться? Здесь, на не шибко популярной, а точнее, довольно-таки глухой дороге, возле разбитой машины, трупа с огнестрельными ранениями и раненого с ножевыми? Ну да, щаз! Сил для того, чтобы запустить коррекцию реальности, у меня по-прежнему не хватает. Для этого надо еще лежать и лежать, надеясь на живучесть организма сувайвора и его регенерацию. Только это долго – у меня нет столько времени. Рита и ее похититель удаляются от меня, и я подозреваю, что если не потороплюсь – могу фатально опоздать, и с ней случится нечто необратимое. Этого нельзя допустить!
Оглядываюсь и холодею. Зеленой травы вокруг меня больше нет. В радиусе десяти метров как минимум. Засохла, почернела. Куст, попавший в этот радиус, тоже превратился в растительный скелет – мертвые, скрюченные ветки, осыпавшиеся листья. К горлу подступает ком – ничего себе! А собственно, на что я рассчитывал? Что моя способность из воздуха энергию брать будет? Ничто не возникает на пустом месте. Энергия не берется ниоткуда. Жучки, букашки, клещи, черви, бабочки тоже наверняка валяются вокруг меня в большом количестве, мертвые. Я сознаю это, но не вижу их. А вот почерневшую траву и погибший куст вижу. И мне страшно от этого. И грустно. Что не отменяет необходимости выжить, чтобы спасти Риту. Ту, в ком сейчас сосредоточен весь свет моего единственного, далекого, подслеповатого окошка. Нет ничего другого. Нет иного смысла. Только этот – женщина, с которой меня свел авиарейс, и крохотная жизнь, частичка меня, растущая внутри нее.
Уходить отсюда. То есть не уходить, а уползать. Из этого черного круга смерти, от разбитой машины и трупа. Не к трассе, конечно, – через заваленный буреломом лесной массив я далеко не уползу, да и заблужусь на раз, но вот вдоль дороги можно попытаться. Туда, где не будет столь страшного антуража и больше шансов найти доброго самаритянина. Только для этого нужны силы… Эх, простите меня все!
Закрываю глаза, вонзаю пальцы в почву на все три фаланги и усиливаю вампирические импульсы. Вон до той ели у границы мертвой зоны всяко можно добраться. И до тех двух мелких сосенок. И того малинника тоже. Смогу, если захочу, благо с хотением у меня проблем нет. Дотянусь, сожму мертвой хваткой и вытяну жизнь. Потому что мне нужно. Очень нужно.
Губительный холод расползается, а мне в то же время делается теплее. Я начинаю чувствовать ноги. Двигаться уже проще. Не смотрю ни на ель, ни на сосенки, ни на малинник. Не хочу видеть сушь и черноту, пожирающую их. Пусть трусость, пусть тактика страуса. Все, что может ослабить мою решимость, – к черту! Я все равно чувствую губительное действие своих способностей, но меня это не остановит. Ползу. Как Мересьев. Моя рана не начинает снова кровоточить только потому, что я вливаю в себя всю энергию, до которой могу дотянуться. И двигаюсь вдоль дороги. На юго-запад, не оглядываясь. Все это медленно, но неуклонно. Не оглядываюсь назад, на место схватки с Измененными. Надеюсь, оно уже скрылось из виду. Мне так легче. Ползу и продолжаю рассылать во все стороны смерть. Чернота и сушь сопровождают меня, словно гибельная аура.
Внезапно вспоминаю компьютерную игру, в которую играл в детстве. Там было жуткое создание, которое, шагая по земле, оставляло за собой мертвую пустыню. Сейчас я делаю что-то подобное. И отчасти извиняет меня только одно – моя цель. Если я не найду и не спасу Риту, и все это окажется напрасным… то лучше мне будет просто сдохнуть. Я вытащил из Зоны неизвестно кого с невероятно мощными способностями. И этот неизвестно кто положил уже целый отряд АПБР, а теперь шарашится по миру с неизвестными намерениями, и я очень сомневаюсь, что, когда он станет их осуществлять, миру эти намерения понравятся. Я ползу и убиваю лес вокруг, словно какое-то умертвие… Мне нужно совершить чертовски серьезные добрые дела, чтобы искупить все это.
Ползу уже на автопилоте. Не обращаю внимания ни на что вокруг. Еще чуть-чуть – и можно будет попробовать. Оглядываюсь на оставшуюся за спиной черную полосу и тихо матерюсь себе под нос. Все, хватит. Не дело, если там, где я остановлюсь, меня будет окружать мертвая трава. Народ сейчас пуганый – телевизионные новости каждый день круче любого фильма ужасов. От любой непонятки люди шарахаются, и, между прочим, правильно делают. Я же хочу, чтобы мне помогли.
Ставлю очередную веху на своем маршруте – густые заросли кустарников. Их надо обогнуть. Жутко утомительно, конечно, но главное – оказаться там, откуда не будет видно этой безобразной черноты. Стараюсь ползти размеренно, чтобы не выбиться совсем из сил, иначе ничего не останется на коррекцию реальности. А без нее, похоже, никак.
Казалось, проходит вечность, пока заросли наконец остаются позади. Падаю без сил в траву и переворачиваюсь на спину. Немного отдышаться – и за дело. Закрываю глаза – так мне проще. У меня ведь и в этом опыта шиш да маленько. Научился во сне-видении, пару раз делал такое в Лесногорске, и все. Чего я хочу?
Начинаю на ходу лепить нужную мне версию реальности. Врач. Сельский врач, возможно, фельдшер. Едет в… какая тут ближайшая деревня? А, не важно, главное, что по этой дороге… К пациенту. Нет, лучше от пациента, так больше вероятности, что остановится. Видит меня, и… Только не думать о том, какова вероятность подобного развития событий! Неверие может все испортить. А тут даже не верить надо, а просто знать, что оно так и есть. Что это такая же реальность, как то, что я лежу на спине раненый и вдыхаю травяные и хвойные запахи окрестного леса. Как то, что за теми кустами – почерневшая от прикосновения моей вампирической Силы растительность, а немного подальше – труп Измененного с несколькими пулями в теле.
Постепенно детализирую картинку, но без фанатизма, чтобы не слишком заужать тропу, на которую придется сворачивать событийной цепочке реальности. Цвет, марка машины не важны. Не очень важно даже то, кто за рулем, как он (она) выглядит. Главное, что приближается эта машина со стороны, противоположной той, откуда приполз я. Самаритянин (самаритянка) не видит почерневшей травы, кустов и деревьев. Не видит раздолбанного внедорожника и трупа неподалеку от него. Ничто не нарушает ее спокойствия. Она только что помогла больному и возвращается домой в хорошем настроении, с чувством выполненного долга… Стоп, почему «ее» и «она»? Да потому что образ такой возникает у меня перед глазами. Реальность откликается на мои действия, делает шаг навстречу, материализует мои запросы.
И на лицо мое крадучись, словно кошка на спящего хозяина, заползает пока еще робкая оптимистичная улыбка. Получается!
