Дмитрий Леонидович
Мстительный мертвец. Заслон в степи
7. Кто виноват и что делать?
Пока мы говорили с призраком об истории, орда прошла мимо нашей деревни. Хоть она и растянулась от горизонта до горизонта, но за пару часов – прошла. Осталась только широкая полоса вытоптанной травы.
Я выбрался из кустов.
– И что теперь? – растерянно спросил я.
Передо мной – опустевшая деревня, в которой в каждом дворе лежат останки скота и тела людей. Выжить я в ней могу какое-то время. А дальше? В одиночку зимой оставаться опасно. Да и что это за жизнь такая?
– А сам ты чего хочешь, господин?
– Не называй меня так. Какой я тебе господин?
– Ты меня призвал, ты мой господин теперь, пока не отправишь меня обратно на изнанку, или пока меня кто-нибудь не развеет. И для любой призванной тобой души станешь господином. Привыкай к этому.
Странно это было. Для крестьянского парня вдруг стать господином – боязно и сладко. И хотя в душе я чувствовал – не крестьянин я, всё равно обращение «господин» кололо уши.
– Так чего ты сам хочешь? – не унимался призрак.
– Я? Отомстить хочу. За жену и ребенка, за мертвую деревню. Не должно быть так. Смерти я хочу для всех степняков, кто был в этом набеге.
Видно, призрак ожидал другого ответа. Он нахмурился, стал объяснять:
– Тебе надо сейчас учиться. По царскому указу все, имеющие магический дар, должны обучиться в Праневской магической академии. Ты и так перестарок.
– Долго там учиться?
– Пять лет. А после окончания – десять лет отрабатывать на царской службе, в оплату за обучение.
Потерять свободу на пятнадцать лет? Слишком долго. Всё это время я не буду принадлежать себе, моя месть не состоится. А потом уже и смысла мстить не будет.
– Не нравится мне это.
– Так ведь царю не возразишь. Указ такой.
– Царь не защитил мою семью. Почему я должен ему служить?
Призрак удивился. Для него так вопрос не стоял.
– Так ведь хунгыры пришли и уйдут обратно. А княжеские дружинники и царские полки останутся. Поймают, узнают, что не обучен, за нарушение указа накажут. Могут и голову отрубить за непослушание.
Мне не хотелось переступать через себя и служить какому-то малознакомому царю, о котором я слышал не слишком лестные вещи. Что он сам долго был в союзе со степняками. Что при набеге на столицу сбежал с войском, бросив город на разграбление. Что южные земли до засечной полосы оставил без защиты.
Конечно, можно с другой стороны посмотреть: он на несколько десятилетий продлил мир на наших землях, теперь он спасает то, что способен спасти, смирившись с потерей остального. «Политика – искусство возможного», – всплыло откуда-то в памяти.
– Пусть его Судьба судит, – вздохнул я. – А служить ему – не хочу. У него свои цели, большие, он царь, о благе страны радеет. Или о своем благе и о своей власти. А у меня желания другие, маленькие и простые – я хочу степнякам отомстить и их набеги прекратить.
– Опасно это. Царь суров. В его молодости удельные князья часто своевольничали, заговоры против него устраивали, бывало – целые города открывали ворота вражеским войскам или бунтовать начинали. Царь всегда карал беспощадно. Один княжеских род вместе с женами и детьми полностью казнил, даже младенцев не пожалел. В мятежном городе его полк как-то больше тысячи горожан утопил. Царь суров. И слуги у него суровы – и пытками не гнушаются, и головы непокорным рубят без жалости.
Я опустил голову. Жить в степи в одиночку – это не жизнь. А идти на север, туда, где людей больше, – там власть царя и князей, там с крестьян за право пахать землю три шкуры дерут. И дар свой там не утаишь. Значит, придется учиться и служить. Казалось бы, для крестьянина стать магом на государевой службе – мечта. А я вот не хочу…
* * *
– А ты можешь обучить меня некромантии? – пришла мне идея.
– Я? – Сугран удивился.
– Ну да. Хоть самому необходимому, чтобы я мог себя защитить, врагов убить.
Некромант ответил не сразу.
– Природные способности некроманта пробудить легко. С этим справимся. А вот магия заклинаний… Трудно это. Как учить без книг? Без списка рун? Без сборника общепринятых схем? Даже то, что я знаю, я начертить не смогу – у меня ж рук нету.
– Придумаем что-нибудь, – заявил я.
Мое настроение поползло вверх.
Если некромант меня научит пользоваться магией, дальше станет проще, появятся новые возможности. Получится – я не только сохраню свою свободу, но и увеличу ее.
«Да, я должен стараться увеличивать свою свободу, – пришла мне откуда-то мысль. – Объем личной свободы – это и есть критерий хорошей жизни».
Где-то на заднем плане болтались мысли, что для увеличения суммарной свободы часть свобод приходится обменивать на деньги или защиту. Вопрос в том, чтобы этот обмен проходил по выгодному курсу.
– Давай думать, как ты можешь передать мне внешний вид рун, – перешел я к практической задаче.
Призрак смешно почесал затылок.
* * *
Я тоже задумался. Вопрос-то принципиальный. Если Сугран сможет дать мне хотя бы минимальный набор знаний – дальше можно что-то придумать. А если нет – придется сдаваться и идти учиться в академию. Без знаний я всего лишь беззащитный и бесправный крестьянин, еще и нарушитель закона.
– А ты точно не можешь предметы двигать? Совсем-совсем?
– Нет. Только если привязать меня к костяку и превратить его в одушевленный конструкт. Но это сложно, а ты рун не знаешь.
– А если не к целому костяку, а к одной руке? Это проще?
Призрак задумался. Потом помотал головой:
– Не, всё равно сложно.
– А если всего к одной кости? К крайней фаланге пальца, например?
Сугран с сомнением уставился на меня:
– И что я одной фалангой смогу?
– Чертить на земле. Или макнуть палец в краску и рисовать на пергаменте.
– Откуда в деревне пергамент? – буркнул призрак, при этом что-то обдумывая.
Его задумчивость понятна. Когда ты можешь чертить косточкой на земле – это намного, намного лучше, чем если ты вовсе ничего не можешь.
– Вообще, так никто не делает, но ладно, будем пробовать! – выдал он свой вердикт. – Но сначала нам придется составить список рун, которые тебе потребуются для привязки моей души к косточке. Схему привязки из них тебе придется чертить.
8. Первые руны и первая кость
– Балбес ты, господин! – не выдержал призрак. – Говорю же – верхняя загогулина спереди ровнее, сзади кривее, а потом росчерком вниз и назад до соединения с кружком.
Я невозмутимо затер черточку и повторил ее, как сказано. Рисовал я на утоптанном земляном полу в своем доме. От моих упражнений из плотного пола уже выбилась приличная кучка мелкой глины, которую я отметал в сторону, чтобы не мешала.
– Во, так лучше. Криво, конечно, как ребенок написал, но всё же это руна.
* * *
К учебе рунам я приступил не сразу.
В первую очередь позаботился о своем питании и выживании. Прошелся по деревне, собрал все продукты и вещи, которые припрятал от степняков. Всё это снес в свой дом.
Над деревней уже стоял запашок разлагающихся тел, так что ходить по ней теперь неприятно. В моем дворе останков не осталось. Жену я похоронил, цыплят прикопал, лошадь – на поле лежит, остальную птицу и козу степняки забрали, собаки у меня не было. Иногда ветер доносит запах от соседа, но терпеть это можно.
Потом, когда бытовые вопросы разрешились, Сугран объяснил мне, как пользоваться прирожденными способностями некроманта. Про магическое зрение рассказал, тут же объяснил подробнее, как отсекать душу от тела. Это просто: зрение – это пассивный навык, ты видишь души и энергии, а отсечение – активный, то, что видишь, можешь погасить усилием воли.
Следующей ночью я даже потренировался убивать усилием воли, на летучей мыши, которая пролетала над деревней. Получилось. Потом еще на растениях попробовал, тоже получилось, но тут я разочаровался – единичным воздействием я убивал только одно существо. Одно животное, или один кустик травы. Если животных окажется много – всех скопом я убить не смогу. К тому же надо четко видеть жертву. В общем, для разорения муравейников или охоты на комаров умение отсекать души от тел подходит плохо.
Тут же Сугран заставил меня потренироваться в управлении своей энергией. Тренировка заняла всего несколько минут и состояла в активации пустой руны. Обычный кружок, который значит «ничего». Своеобразный магический ноль. Как раз удобен для тренировок. Некромантам активация дается легко, а вот у стихийников с этим бывают проблемы – им приходится долго учиться, потому что они магию используют как бы наощупь, они ее не видят. Вот они с пустой руной и тренируются. У меня активация стала уверенно получаться почти сразу, я этот навык освоил, еще когда ночью Сургана призраком призывал.
А дальше я стал чертить руны.
* * *
Учебой это нельзя было назвать – цель совсем другая. Мне нужно было составить список из двух десятков рун, чтобы я смог по их образу и подобию нарисовать конкретную схему. Так проще, чем сразу схему пытаться чертить. Потом оказалось, схем мне потребуется три.
Призрак давал пояснения:
– Эта руна применяется только для схем амулетов. Она обозначает, что амулет этот получится постоянно действующим и самозарядным.
Рисунок напоминал солнце, как его рисуют дети, только лучи у этого солнышка смотрели не наружу, а внутрь. И в центре стояла жирная точка.
– Мы же не амулет делаем? – не понял я.
– Как же не амулет? Мы превращаем кость в амулет, который будет подчиняться моим движениям. Движениям моего пальца.
Надо же! Я и не подумал. Я думал все эти одушевленные конструкты – что-то вроде живых мертвецов, а оказывается, это просто очень сложные амулеты.
– А зачем использовать именно кости, если можно амулет из любого материала сделать?
– Так проще. И делать проще – уже есть готовый скелет, который приспособлен для нужных движений. И призраку проще – не надо думать, как этим амулетом управлять, пошевелился сам – и кости двигаются, как в них природой заложено.
Сугран объяснял мне, как должна выглядеть очередная руна, я ее рисовал на плотной глине земляного пола. С первого раза не получалось, призрак говорил, в чем ошибки. Я исправлял. После нескольких попыток получалось что-то приемлемое. Я чертил еще несколько копий, чтобы набить руку. Потом рисовал набело, на отдельном месте.
– Всё! С отдельными рунами справились, – после очередного рисунка сказал некромант. – Теперь давай схемы чертить.
* * *
Схемы состоят из рун, которые соединяются линиями – магическими каналами. Кроме внутренних каналов в схеме имеются незамкнутые входы и выходы. Их количество зависит от типа схемы.
Первый чертеж оказался стандартной формой для создания амулета по готовой схеме.
В обычной практике, как объяснил призрак, она состоит из двух кругов и цепочки символов. В один круг кладется заготовка амулета, в другой – его схема на развернутом пергаменте. На заготовке заранее рисуют простенькое обозначение, которое символизирует магические каналы схемы. У заготовки и схемы количества входов и выходов должны совпадать. Каналы заготовки соединяют линиями с входами и выходами каналов схемы. Форму активируют, и заготовка становится амулетом.
В нашем случае пергамента нет, схему я чертил прямо на земле, внутри круга.
Собственно, именно со схемы я и начал, чтобы, пока я буду ползать на четвереньках и ее вычерчивать, мне ничто не мешало. Призрак проверял каждый символ, каждое соединение. Соединениям он даже больше внимания уделял, потому что разрыв в любой линии приведет к непредсказуемому результату, вплоть до гибели незадачливого мага.
– Вроде всё правильно, – нехотя согласился Сугран. – Криво, некрасиво, но работать будет. Теперь вычерчивай круги.
Я вычертил. Один получился большим и неровным, второй, для заготовки, – поменьше.
Напоследок – цепочка рун для заклинания переноса схемы в заготовку.
* * *
– Ой, а заготовки-то у нас нету! – осознал я.
– Балбес. У тебя целая деревня трупов. У одного из них фалангу указательного пальца отрежь и вывари, чтобы мясо от кости отчистить.
– Я не балбес. Я господин твой, – буркнул я.
Отрезать палец трупу не хотелось. А придется. Неизвестно, сможет ли призрак управлять амулетом, если вместо косточки фаланги я подсуну ему что-то другое. Магия – она к символам чувствительна. Одно дело – кусочек пальца, другое – деревяшка какая-нибудь. Даже если они по форме и совпадают.
Я отправился в соседний двор. Там лежали тела соседки и ее детей.
Призрак сопровождал меня.
– Тебе всё равно, чей палец?
Сугран поморщился, ему хотелось палец взрослого мужчины. С первого взгляда разницы не было. А вот со второго…
– Нет, давай тело мужчины покрупнее и не слишком старого, – решил он. – Сейчас ты ко мне палец привяжешь, а потом весь остальной костяк с того же тела. Я стану полноценным одушевленным конструктом.
Пришлось идти на поле. Все мужчины в момент гибели работали там. На первом же наделе я увидел тело двоюродного брата. Вытащил нож…
– Главное, с правой руки режь. По суставу.
Я отрезал крайнюю фалангу указательного пальца. Дома поставил в котелке воду, разжёг печь.
– Подольше вари, – ворчливо посоветовал некромант. – Пару часов хотя бы.
Пока палец кипятился, я нарисовал на полу последнюю схему. Она привяжет готовый амулет к душе Суграна. Эта схема оказалась несложной. Привязывать надо всего одну кость. А если бы я привязывал целый скелет – пришлось бы или по очереди вкладывать в схему каждую косточку и активировать заклинание раз за разом, постепенно наращивая конструкт, или рисовать более сложную схему с отдельными привязками для каждой части тела.
Потом мы просто ждали. Призрак постоянно крутился вокруг печи, через каждые несколько минут поглядывая на свой будущий палец. Из котелка пахло бульоном. Есть мне почему-то совершенно не хотелось.
* * *
Палец был отварен и очищен.
Я кончиком ножа вырезал на косточке ветвистый символ, упрощенно обозначающий магические каналы схемы.
Провели активацию. Заготовка засветилась в магическом зрении.
Магическая привязка к душе тоже сработала правильно.
Радостный мертвец стал тыкать своим новым пальцем во всё, что попалось рядом. Даже мне в плечо ткнул.
– Я давление чувствую! – восхищался он. – Не как кожей, но чувствую!
Когда первый восторг спал, Сугран стал тренироваться чертить своим пальцем на полу.
А я завалился спать. День был сложным и утомительным.
9. Конструкт для Суграна
Утром меня разбудил навязчивый свет солнца. Обычно я просыпался раньше, на рассвете. Деревенские петухи будили. А сейчас – тишина. Не поймешь – то ли утро, то ли день уже. Коровы не мычат, не зовут хозяек облегчить им набухшее вымя, петухи не орут, мелкие птахи не щебечут. Вороны только каркают. Прилетели на мясо.
Весь пол в доме, в передней, изрисован символами. Призрак развлекался, своим новым пальцем. Чертить на глине он может, а стирать начерченное костяным пальцем неудобно. Вот весь пол и изрисовал. Висит посреди комнаты, меня увидел, оживился.
– Ну, что там?
– Тут такое дело, господин…
– Не тяни, говори уже.
– Я теперь с привязанным пальцем перескакивать в пространстве не могу. Только медленно летать. И через стены проходить – тоже не могу.
– Но летать можешь?
С точки зрения разведки вокруг деревни, чтобы степняки неожиданно не заявились, мне без разницы, летать он будет, или телепортироваться.
– Летать могу, но это уже требует энергии. Только есть у меня просьба. Привяжи ко мне полный костяк. Чтобы я мог ходить, стило или кисть в руке нормально держать, делать что-то руками.
«Почему бы и нет?» – подумал я. Но на всякий случай уточнил:
– А на твоих способностях это как скажется?
– Летать я больше не смогу. Стану заметен глазу. Зато смогу делать все, что может человек. Двигаться, поднимать тяжести, писать, схемы чертить, воевать даже. Говорить вслух разве что не смогу.
– Сражаться сможешь?
– Ну! Меч только нужен и защитный амулет. А то я от первого удара некроманта развоплощусь. Правда… отяготить меня чем-то придется. Без этого скелет слишком легкий – меня пнут, я и улечу.
Нужно ли превращать призрака в полноценный костяк? С одной стороны – Сугран станет не пригоден для разведки. Это плохо. С другой – сможет сражаться и готовить для меня магические схемы. Это хорошо. И сам он этого хочет. Надо делать.
– Так что, мне теперь все тело придется разрезать и варить, чтобы кости очистить? – я представил это и ужаснулся.
– Не. Я тебе начерчу схему заклинания «тлен». Ты ее активируешь, направив на тело, и через несколько часов получишь чистые кости. Кстати, и другие трупы в деревне можно так обработать, чтобы не смердели.
Очистить деревню от трупов – дело хорошее.
* * *
Только как начертить схему? На чем и чем? Мы задумались оба. Пергамента в деревне нету. На влажной глине выдавливать знаки? Табличка получится большой, развалится в руках, глина без обжига – штука хрупкая, и сохнет долго.
– Березы есть поблизости? На севере на бересте пишут! – сообразил призрак.
– Березы есть. В роще. Могу ободрать. А вместо чернил что?
– Давай масло с сажей смешаем?
Сходил я в ближайшую рощу, с недавно упавшей березы нарезал бересты. Дома краску из сажи сделал. Сначала сам попробовал писать ею. Потом призраку дал.
– Приемлемо, – одобрил Сугран.
Несколько минут некромант пальцем рисовал схему. Кое-где просил меня подтереть, подправить растекшееся масло. Потом глянул на конечный результат:
– Должно сработать, – говорит. – Ты верхним концом схему на труп направляй и активируй энергией точку входа, она снизу.
* * *
Вместе с призраком и схемой в руке я пошел по деревне. Направлял схему на останки людей и животных, активировал. Схема срабатывала. Тела начинали ускоренно разлагаться, при этом вокруг разносилась ужасающая вонь. Неприятно, конечно, но лучше перетерпеть сильный смрад несколько часов, чем слабый – зато целый месяц.
Пока я всю деревню и поля обошел, очистка первых костяков уже завершилась.
Я глянул на соседний двор – думаю, может собрать кости в мешок и похоронить? И тут мне мысль пришла. Даже не мысль, а целая идея.
«Погожу хоронить. Посоветуюсь сначала с призраком», – решил.
А Сугран меня торопит:
– Мое будущее тело уже очистилось, тащи кости к себе в дом.
Пошел на поле, где лежал мертвец, в мешок все кости позакидывал. С мешком костей вернулся домой.
Дальше пошел долгий и муторный процесс. На каждой косточке, а их в человеке сотни две, я выцарапывал символ, клал ее в круг первой схемы, превращая в амулет, потом в круг второй – там косточка привязывалась к душе Суграна и занимала свое место в его призрачном теле.
Так как исходным материалом стали настоящие человеческие кости, мне не приходилось самому разбираться, где какая должна располагаться. И призраку не приходилось. Магия сама определяла нужное место.
Кости закончились. Я пошарил рукой в мешке. Точно закончились.
Я вздохнул и распрямил уставшую от сидения спину:
– Долго как!
– Да, долго, – согласился призрак. – Обычно, когда делают одушевленные конструкты, применяют другой ритуал. Целиком скелет привязывают. Так гораздо быстрее, но схема сложнее намного. И управление костяком у души после такой привязки не настолько точное.
– Но выполнять работу и сражаться она сможет?
– Грубую работу. И сражаться будет, как плохо обученный воин. А, допустим, рисовать как художник – не сможет.
– А ты, значит, сможешь?
– И я не смогу. Потому что я и при жизни рисовать не умел. Но вот мечом я владею хорошо, и в виде конструкта буду владеть так же. Только мешков с песком в меня напихать надо и потренироваться, чтобы привыкнуть к новому распределению веса.
– Песок проткнут – он сыпаться начнет. Тебе бы латы достать…
– Где ж их взять. За неимением железа – будем отягощать песком.
* * *
Пришлось мне еще повозиться с конструктом для Суграна.
Нашел пару небольших корзин, одну вставил ему в тазовые кости, вторую привязал внутри грудной клетки. В корзины эти положил мешки из холста. Не мешки даже – наволочки из-под подушек использовал. Внутрь насыпал глину. Ее у меня во дворе целая куча – когда колодец копали, осталась. Думали с женой – стены подмазывать будем после завершения весенних дождей. Теперь я этим вряд ли стану заниматься…
Кроме глины в мешок я положил и подкову, к которой привязал душу Суграна во время призыва. Эта подкова для него теперь и якорь в материальном мире, и точка отсчета для его персональной системы координат. Пусть носит ее с собой – так он всегда будет способен ориентироваться в нашем пространстве.
Сугран после утяжеления попробовал двигаться в своем новом теле. Понравилось. Говорит:
– Так даже лучше, что весь вес в туловище. Движения руками резче получаются. Правда, веса маловато. Еще бы ноги утяжелить…
– Нет уж! Я тебе господин, а не слуга. Руки у тебя теперь есть, бери лопату, глину, полотно – сам себя утяжеляй.
Сугран затылок костяными пальцами поскреб, потом нашел какие-то штаны. На себя их напялил, в них песок засыпал и ремешками в нескольких местах перевязал, чтобы он вниз не просыпался.
Смешно получилось. Штаны сбились вокруг ног тяжелыми пузырями. Из штанин торчат костяные ступни в простых крестьянских деревянных сандалиях. Выше пояса – голые ребра с корзиной внутри. Венчает всё это гладкий череп. Забавный вид. Какой-то у нас скелет-голодранец получился.
Но Суграну понравилось – сказал, теперь уверенно себя на ногах чувствует. И может теперь делать все, что может живой человек. Ну, кроме как есть, пить, любить женщин и в носу ковыряться.
