Воспоминания – Дмитрий Лихачев

Перед масштабом личности академика, доктора филологических наук, искусствоведа, культуролога Дмитрия Сергеевича Лихачёва преклонялась всегда, ещё с детства, хотя и не читала, за исключением пары-тройки эссе, его работ – ни научных, ни публицистических. При этом восхищалась их огромным количеством и неоценимым вкладом автора в исследование литературы Древней Руси, но и предположить не могла до чтения данной книги, насколько же сурово обошлась с ним судьба…Таким образом, выбор мною «Воспоминаний» для чтения был неслучаен (о великих людях всегда ведь хочется узнать побольше – какой это всё-таки огромный источник вдохновения!), был полон последующих открытий (заключение в Соловках и страшная правда о блокадном Ленинграде – как же это нелегко мне было читать), стал настоящим проводником в мир исторического прошлого страны, хотя ждала всё же я автобиографического повествования. Однако же Дмитрий Сергеевич, как и подобает, наверное, истинно интеллигентному человеку, до невозможного скромен. Он не любит говорить о себе, о собственных достижениях, успехах и прочем.Он предпочитает говорить о стране, её порядках и, главное, её людях. Говорить проникновенно, трогательно, с нежностью и любовью. Выписанные им характеры всегда удивительно живые и яркие, даже если человек на страницах его книги удостаивается лишь пары строчек. Сколь велика любовь Дмитрия Лихачева к людям труда, людям порядочным и образованным, добрым и честным, столь же сильна и выказываемая им ненависть, доходящая порою до негодования, к прямо противоположным типажам, а встречаются здесь, как, к сожалению, и в самой жизни, и такие. Начальство тюрьмы, измывающееся над невинно осужденными, либо же негодяи, могущие отобрать продовольственные карточки у одинокого истощённого старика в блокадном городе. Да мало ли подлецов и мерзавцев – у Лихачёва нет для них иных определений. Потеряв человечное (милосердие и порядочность), они словно действительно перестают быть для него людьми. Обличителен и строг тон академика, не пытающегося приукрасить картинку жизни тех лет. Он говорит обо всём предельно искренне, оттого, наверное, так тяжко читать эти несколько сот страниц. Он не будет развлекать читателя досужими байками в целях повеселить вас, приятно провести время… Напротив, он хочет показать правду жизни, давая поводы к размышлениям, призывая никогда не забывать важного. Держать в сердце и душе. Помнить подвиги и предательства.На его долю действительно выпало много испытаний, хотя казалось бы… Рожденный в 1906-м, он с упоением и гордостью рассказывает о предках и собственном детстве. Жизнь кажется бесконечной, разве может она даровать плохое? Среди предков – почетные жители Петербурга, богатейшие купцы… В детстве, с ранних лет, непременное посещение Мариинки – семья Дмитрия Сергеевича даже квартиру снимала неподалёку. Кшесинская на сцене…Особый говор семьи, первые кинематографы, рынки, где масло и сыр можно было продегустировать на кончике ножа, церковь, которую юный Дмитрий посещал вместе с семьей Набоковых, но, разумеется, с ними он был не знаком. Пароходы, Волга, ночная жизнь петербургской интеллигенции, Шаляпин в трамвае в приметной синей бекеше, любимые ученики и наставники, будущая профессия маячит перед носом, обещая только счастливое, радужное, воздушное…И чёрной резкой полосой перечёркивается в одночасье всё – арест 1928-го, крах мечтаний и надежд. Четыре года, полных унижений. Подорванное здоровье, разлука с близкими, разочарование во многом, но не в людях. Даже здесь, за колючей проволокой, он встречает близких по духу, единомышленников, вдохновителей, поэтов, ученых, инженеров, не опустившихся, не сломавшихся вопреки всему. Он скрупулёзно перечисляет фамилии ныне канувших в Лету, стремясь отдать последний долг памяти сгинувших там ни за что. Он следит за их жизнью и после освобождения, разыскивает их следы, встречается со многими из них, пытается помочь по мере сил (какое-то время он работал учёным корректором издательства Академии Наук и способствует изданию чьих-то книг). Люди, всегда только люди – центр его повествований. Он ищет, чему может поучиться у каждого. И нас, кстати, призывает к подобному, говоря о важности выбора себе друзей и знакомых. Выбирайте людей, стоящих выше вас по культурному уровню, тянитесь к ним, тоже старайтесь быть лучше. Он не забывает никого из встреченных им по пути жизни, находя для любого точную характеристику.Определённой вехой в его жизни стала и тяжёлая болезнь: он едва выжил после сильного внутреннего язвенного кровотечения. Но это, по-моему, лишь усилило его любовь к жизни, его желание выжить любой ценой – ох, как же пригодится ему это умение в годы блокады. Страницы, посвящённые ей, были одним из самого тяжёлого прочитанного в моей жизни. Вымышленные ужасы на экране и в книгах – это одно, реальные, задокументированные – это совсем другое. Читаешь и не можешь отмахнуться, забыв, потому что было, было на самом деле. Для меня эта часть стала настоящим открытием.Дмитрий Сергеевич, конечно же, о многом умолчал – о многом хотелось бы слышать подробнее, о его работе, к примеру, в Пушкинском Доме. Но я не в обиде. Получила в итоге совсем не то, что ожидала, но не хуже. Получила портрет на фоне эпохи. Пример для подражания, пример выносливости и внутренней силы. После прочтения его «Воспоминаний» очень хочу теперь прочитать и другие его книги – может, там он раскроется лучше? Шучу, конечно же: мне до сих пор интересна эта личность, я до сих пор восхищаюсь подобными людьми – что в книгах, что в жизни. Слушать их можно бесконечно, равно как и читать. Поэтому следующей моей (не знаю, правда, когда именно доберусь) точно будет Дмитрий Лихачев – Письма о добром и прекрасном . Такое тёплое у неё заглавие)

Несомненный плюс мемуарной литературы заключается в следующем: зачастую реальные жизни во многом интереснее и насыщеннее выдуманных рассказов. И с каждой прочитанной книгой этого жанра только убеждаешься для себя в верности данного утверждения. Особенно если на твоем пути встречаются такая поистине душевные книги, как эта, в очередной раз приоткрывающая завесу над жизнью в двадцатом веке и людях, живших в то время.Читатели, родившиеся в прошлом веке, наверняка хоть краем уха слышали фамилию автора, может, даже имеют некоторое представление о его профессиональной деятельности и линии жизни, но книга позволяет заглянуть чуточку дальше, попытаться с её помощью проникнуть в те места, о которых рассказывает автор: Петербург, Соловки, сначала именующиеся СЛОН, а затем превратившиеся в СТОН, блокадный Ленинград, встретиться с интересными людьми и увидеть его глазами не только ужасы, но и прекрасные удивительные вещи, могущие происходить на этом свете, где порой только вера помогает и поддерживает, являясь тем целительным эликсиром, без которого, кажется, невозможно дальнейшая жизнь.Надо сказать, что отличительным свойством данных мемуаров является стремление автора рассказать прежде всего о людях, с которыми ему удалось встретиться и познакомиться на своем жизненном пути, в котором было немало трудностей, испытаний, но и радостей, светлых моментов. Именно ими и запахами предчувствия чудес и прекрасных мгновений проникнуты первые главы, где речь идет о детстве и юношестве, дореволюционном Петербурге, вечерних прогулках, летнем отдыхе на даче в Куоккале («на море все спокойно, но Миша тонет»)), где можно запросто встретить К. Чуковского , а зимой на улицах попробовать сбитень.По ходу повествования и взросления писателя мы все больше и подробнее знакомимся с людьми из его окружения, с которыми сводила судьба. А среди них были поистине не просто интересные, но уникальные личности: А.А.Мейер, Г.О.Гордон, В.П.Адрианова-Перетц, А. С. Орлов, Н. Н. Воронин и другие…У каждого из них есть чему поучиться, да и просто взять себе на заметку какие-то вещи, в какой-то мере поближе узнать тех, кто двигает науку вперед и не дает человечеству зачахнуть и забыть о своих корнях. Главы о Соловках, блокадном Ленинграде с одной стороны живописуют все те ужасы, происходившие там в то время, но написаны спокойно и тем сильнее пробирают, чем эмоциональный надрыв и излишняя эпатажность, которой порой так грешат современные авторы…Удивительный человек, на которого хочется равняться, удивительная судьба, наверное, не редкая для тех лет, но не все выходили из неё с тем нравственным багажом, как у автора, удивительная книга, которую стоит читать....

Эта книга из разряда тех поразительных произведений, что вгрызаются в сознание, заставляют по-новому взглянуть на историю такого знакомого ХХ века, казалось бы, неоднократно прочитанному, пройденному и многократно пережитому. Но Дмитрий Сергеевич заставляет своими свидетельствами более пристально вглядеться в историю родной страны через судьбы людей, с которыми довелось Лихачеву жить. Именно через портреты современников вспоминает автор события своей жизни, очень непростой и такой насыщенной трагедиями, случайностями, встречами с замечательными людьми.

Признаюсь, что до этой книги знал только парадную сторону жизненного пути знаменитого академика, Героя соцтруда СССР, лаурета госпремий от Сталина до Ельцина, а главное – выдающегося литературоведа, филолога, искусствоведа. И тут, читая воспоминания, узнаю, что уже в 21 год он был арестован и сослан на Соловки… Его подробный рассказ о буднях заключённых в СЛОНе (Соловецком лагере особого назначения) с 1928г. по 1931г. не литературное произведение, а трагическое повествование с поразительными фактами выживания в нечеловеческих условиях. И подробные портреты людей, встреченных автором. Как это повлияло на ещё только формировавшееся мировоззрение молодого человека. Объяснение, каким образом он выжил, хотя должен был быть расстрелян. Об одной из таких ночей в ожидании неминуемой казни пронзительные строки – «Что я натерпелся там, слыша выстрелы расстрелов и глядя на звезды неба (больше ничего я не видел всю ночь)!

С этой страшной ночи во мне произошел переворот. Не скажу, что все наступило сразу. Переворот совершился в течение ближайших суток и укреплялся все больше. Ночь – была только толчком.

Я понял следующее: каждый день – подарок Бога. Мне нужно жить насущным днем, быть довольным тем, что я живу еще лишний день. И быть благодарным за каждый день. Поэтому не надо бояться ничего на свете». Дмитрий Сергеевич посвятил большую часть своих воспоминаний обстоятельному рассказу о самых разных людях, встреченных им в самых поразительных обстоятельствах. Очень детально пишет он об исключительных по своей судьбе заключённых Соловков. Профессоры, философы, революционеры, писатели и поэты, дворяне и крестьяне – удивительный по своему разнообразию состав узников. Не думаю, что где-то ещё можно прочитать о большинстве из увековеченных памятью Лихачёва. Эта ещё одна из уникальных ценностей воспоминаний Дмитрия Сергеевича.

Всё-таки, слова участника событий наиболее полно отражают обстановку того времени, при этом не вдаваясь в очернение действительности – «Я очень опасаюсь, что мемуарная литература о 20-х и 30-х гг. создает однобокое представление о жизни тех лет, а, главное, о жизни в заключении. Вовсе не все ограничивалось страданиями, унижением, страхом. В ужасных условиях лагерей и тюрем в известной мере сохранялась умственная жизнь. И эта умственная жизнь была даже в некоторых случаях весьма интенсивной, когда вместе оказывались люди, привыкшие и хотевшие думать. Перефразируя известную лагерную поговорку „был бы человек, а статья для него найдется“, можно было бы сказать – „был бы думающий человек, а мысли у него будут“.Страницы книги полны горестей и бед. Читать тяжело. Даже зная, что пишет их будущий академик, кажется, что бедствиям и ударам судьбы не будет конца. Как не сломался этот весьма домашний и интеллигентный юноша?!.. Каким запасом жизнелюбия и веры в себя надо было обладать, чтобы не обозлиться на весь белый свет, на несправедливость власти, преступность отдельных выродков! Не прогнулся, не стал предателем. До конца своих дней оставался примером доброты, порядочности, чести и достоинства.

Нет смысла описывать все этапы жизненного пути Дмитрия Сергеевича. Кто хочет, сам может прочитать. Но подобного подробного описания жизни первой блокадной зимы в Ленинграде я ещё не встречал. Думал, после Соловков уже не будет такого градуса напряжения. Нет. Здесь уже за гранью человеческого восприятия. Далеко за гранью. Нечеловеческие испытания выпали на долю ленинградцев. И семьи Дмитрия Сергеевича.

Спасибо olgavit за рекомендацию данной книги в рамках Новогоднего флешмоба.