Прошел, может быть, какой-нибудь час, как страшный шум в гостиной заставил меня вскочить. В первую минуту я не мог сообразить, что такое случилось, и только потом все сделалось ясно: медвежонок разодрался с собакой, которая спала на своем обычном месте в передней.
– Ну и зверина! – удивился кучер Андрей, разнимая воевавших.
– Куда его мы теперь денем? – думал я вслух. – Он никому не даст спать целую ночь.
– А к емназистам, – посоветовал Андрей. – Они его весьма даже уважают. Ну и пусть спит опять у них.
Медвежонок был помещен в комнате гимназистов, которые были очень рады маленькому квартиранту.
Было уже два часа ночи, когда весь дом успокоился.
Я был очень рад, что избавился от беспокойного гостя и мог заснуть. Но не прошло часа, как все повскакали от страшного шума в комнате гимназистов. Там происходило что-то невероятное… Когда я прибежал в эту комнату и зажег спичку, все объяснилось.
Посредине комнаты стоял письменный стол, покрытый клеенкой. Медвежонок по ножке стола добрался до клеенки, ухватил ее зубами, уперся лапами в ножку и принялся тащить что было мочи. Тащил, тащил, пока не стащил всю клеенку, вместе с ней – лампу, две чернильницы, графин с водой и вообще все, что было разложено на столе. В результате – разбитая лампа, разбитый графин, разлитые по полу чернила, а виновник всего скандала забрался в самый дальний угол; оттуда сверкали только одни глаза, как два уголька.
Его пробовали взять, но он отчаянно защищался и даже успел укусить одного гимназиста.
– Что мы будем делать с этим разбойником! – взмолился я. – Это все ты, Андрей, виноват.
– Что же я, барин, сделал? – оправдывался кучер. – Я только сказал про медвежонка, а взяли-то вы. И емназисты даже весьма его одобряли.