Дмитрий Манасыпов
Питерская Зона. Запас удачи
Глава 3. Дорога в тысячу ли начинается с первого шага
Видя кружащих воронов – ищи рядом смерть.
Песни Койота
Коридор утопал в полутьме. Для Зоны полутьма – это нормально. Она вся покрыта ею, как красотки, на портретах двух-трех сотен лет давности, вуалью. Зона любит полутьму. И та отвечает ей взаимностью.
Солнца здесь практически не бывает. Свет сюда прорывается через облачную границу, рассеиваясь еще больше. Темноте и теням здесь раздолье. Так что любой бродяга, выживающий после первых ходок, начинает понимать тьму и тени очень быстро. Оно верно. Не начнешь понимать, так скопытишься быстрее. Тьма, сумерки и тени. Чудесные и постоянные попутчики в Зоне.
Ясное дело, что многие пытаются бороться с этой темной семейкой. Рассеивать их светом налобного или подствольного фонаря, таскать с собой батарейки, готовые факелы или карбидные лампы. Чего уж там, у самого в одном из карманов походной экипировки есть парочка ХИСов, хемилюминесцентных палочек, сгибаемых пополам, дарящих неяркий зеленоватый свет и жутко ядовитых. И уж совсем понятно, что приборы ночного видения есть с собой не только у ветеранов, но и просто у тех, кто преднамеренно, и порой совершенно неоправданно, считает себя предусмотрительными профи.
Да идите вы на хер, ребят. Профи, ага.
Набей отдельный подсумок батарейками. Таскай с собой зарядку и аккумуляторы. Повесь вторую фляжку на пояс и заставь булькать керосином к лампе, занимающей половину рюкзачка за спиной. Не поможет.
Если Зона захочет воткнуть тебя прямо рожей в чернильно-черную и непроницаемую мглу, мягко волнующуюся перед тобой, то так и случится. И ничто не спасет, никакие предосторожности.
Батарейки и аккумуляторы разрядятся. И в лучшем случае сразу после Периметра, там, где никогда и в помине не встречались электрические ловушки. Фонарик с динамкой обязательно приложится обо что-то твердое и выскочившее ровно там, где не ждешь. Керосинка взорвется чуть ли не в руке, а факелы, пройдя с тобой весь путь, окажутся вдруг высохшими так, что их только на растопку. Фальшфейер… файер, конечно, повредить при правильной переноске сложно, да. Но и на старуху бывает проруха.
В общем, как Зоне захочется, так у тебя со светом и сложится. Какой запас удачи, какой размер ее к тебе благоволения, таков и освещенный кусок перед тобой. Ага, так и есть.
Мой личный запас удачи пока явственно показывал расположение матушки-кормилицы. Здание обваливалось кусками, начиная с кровли. Отдельные части, видать, валились нехилого размера. Во всяком случае, долетая сюда, в подвал, проламывали все три этажа. И коридор, так и тянущий вперед, освещался отдельными световыми столбами. Так что пока тратить предпоследние батарейки не приходилось. Если те сработают, конечно.
Чего занырнулось сюда? Ну, как сказать? Жажда злата, конечно. Топал в сторону Периметра, тащил в длинном тубусе несколько полотен. Наводка Гриши оказалась верной. Машина, выехавшая в Москву перед самым Прорывом, до нее не добралась. Встала в пробке на Московском шоссе. Незаметный микрофургон серого цвета.
Зато сохранились ордера на перемещение пяти работ Доу. Да-да, тех самых, с генералами войны 1812-го. К какому-то юбилею, то ли битвы при Малоярославце, то ли при Кульме их и везли в Музей Отечественной войны.
Гриша аккуратно подчистил все следы, изъял ордера из электронной библиотеки и отправил мне данные и последние координаты. Фельдъегерей, сдается мне, подряжать на такие работы не следовало. Все-таки госслужба, секретность и прочее. А тут пусть и достояние, но картины. Хотя какое мне дело? Перед Прорывом небольшое устройство, спрятанное в машине, послало импульс, зафиксировав координаты фургона. Это и оказалось главным.
Великое дело эти архивы госслужб. Чего в них только нет и какой только бардак в них не творится. Особенно если сразу в двух городах федерального значения происходят события, превратившие их в скромные филиалы чистилища. На том и зарабатываем.
Так вот, полотна изъял, бережно и осторожно поместил в тубус и отправился себе восвояси. И тут, проходя через старый жилой район, бросилось в глаза сразу несколько вещей. Еле заметные отблески в щелях разрушенной стены. И оставленный за куском упавшей металлочерепицы рюкзак. Судя по цвету ткани и подранному боку – оставленный где-то с неделю назад. Да и рюкзак приметный, с вытертой до блеска фигуркой из конструктора «Лего». А кто с таким ходил? Верно, Макар-следопыт. А когда он не вернулся? Точно, как раз полторы недели назад.
Был шанс протопать мимо? Конечно, как же без него? Только вопрос: а как потом с совестью? Не в том смысле, что она загрызет из-за Макара. На рюкзаке плесень вон уже выступила. Сам он на связь не выходил. Чего тут грызть? Так и так ясно, что все, отбегался Макар. И косточки его собирать не стану. Времени прошло всего ничего, трупного яда мне еще не хватало.
Так что совесть меня одолеет только на пару с жабой. Не зря ж он сюда полез, верно? Нюх у Макара такой, что о-го-го… был. Раз сунулся в развалины, так точно по делу. Ну, вот как-то так и рассуждал и поперся. Беда, ешкин клеш, как еще сказать?
И вот сейчас, стоя в полутьме коридора, пытался хотя бы что-то рассмотреть впереди. Без подсветки получалось не алё. Совсем не алё. Хотя Макара нашел. Голову. Остальное кто-то уволок в глубь развалин. Какой вывод надо сделать, если находишь нехренового сталкера, вернее, его голову и будучи один?
Верно. Потихоньку свинтить назад, оставить на Стене отметку для бродяг и попробовать вернуться не одному. Гарантированно взять паскуду в три-четыре ствола. Восстановить справедливость и отомстить за брата-бродягу.
Вот прямо так бы и поступил, согласно негласному сталкерскому Уставу. Точно вам говорю. Но не вышло. А, да. Свои рюкзак и тубус поставил рядом с вещами Макара. И только еле-еле дыша в полутьме коридора, лежавшего впереди, понял, насколько оно глупо вышло. Вернее, не так. Обреченно. Умная мысля приходит опосля. Точно вам говорю.
Позади, в узком проходе, преодоленном с некоторыми затруднениями, треснуло – очень громко и сильно. Покосился и чуть не дернул в сторону в пару прыжков. Прямо на гудящие от накопленного заряда «микроволновки». Из-за спины, разбухая песчаной бурей-самумом, двигалась серая непроглядная туча. Пыль, крошка рухнувших кусков стен и перекрытий, штукатурка. А вот причина?
Кто может обрушить часть здания и оторвать голову человеку? Ответ простой. Здоровяк. А у меня с собой М-61, подходящие к моему модернизированному «двенадцатому», есть? Нет, нету такого боеприпаса с собой. Сам дурак, перепутал магазины, когда полезли мурены. Им фиолетово, а у меня теперь бронебойных нет. Против здоровяка одному и без бронебойных – полная лажа.
И мне не было ни капли стыдно, когда, разрядив «микроволновки», добрался до оконца в подвале без двери. Чего стыдиться?
Из-за спины, таясь от падающих в проломы тающих столбиков света, гулко и зло хрипя легкими, за мной шла двуногая широченная громада. Лучший стиль кунг-фу, когда натыкаешься на взвод автоматчиков, это стиль зайца. Используя его, можешь очень быстро убежать. Прямо как я тогда…
* * *
Сны становились сильнее уже здесь, после возвращения. Хотя и на отдыхе они начинали доставать уже на второй неделе. А таблетки не пил, как ни настаивал очередной дорогой врач. Лечили мои сновидения только бухло и бабы. И сама Зона.
Вороны каркали, перелетая с места на место. Грай стлался над парящей серой жижей. Болота, ждавшие чуть не сотню лет, выбирались из-под земли. Торопливо пожирали остатки городских окраин. Порой, надуваясь и лопаясь за пару минут, разрывался метановый пузырь. Добавлял к утреннему букету. Зона просыпалась.
За ночь тучи не разошлись. Говорили, что так практически везде. В Чернобыле, в Хармонте, в Москве. Небо цвета свинца. Небо, сделанное росчерками карандаша мрачного художника. Небо, решившее стать мутным холодным киселем. Моросило. Ветер добавлял радости, бросая хлесткие тонкие росчерки воды прямо в лицо. Именно так, привычно и до чертиков знакомо.
Тихо шелестели до конца не сброшенными листьями деревья. Перешептывались, что-то рассказывая друг другу. Новости у них утром всегда недобрые. Хотя это ясно и без них.
Торчавшая у самого Периметра белая «труповозка» просто так не приедет. Ночью кто-то пытался пройти в «калитку». Не вышло. А уж причина… причина может оказаться какой угодно. От пули часового до дождавшегося своего часа мутанта, караулившего уставших сталкеров у самого выхода из Зоны. Или ловушка. «Бенгалки» любили доползать до первого кольца.
Ветер кинул целую горсть крупных капель прямо в капюшон. Морось грозила стать дождем. Самое оно перед выходом. Настраивает на рабочий лад. Ну и ладно, покурили, попялились на Зону в бинокль, пора в тепло. Хотел бы добавить про уют, но не выходило. Нет, когда в твоей крохотной конуре спит женщина, это прекрасно. Но с Марой как-то не получалось. Уют не складывался. Собирался в нужный кусок пазла и тут же рассыпался.
Дверь скрипнула петлями, чуть проседая. Двери Сдобный не менял. Объяснял аутентичностью и переживаниями за бдительность постояльцев. Тоже мне сэнсэй выживания. Часы, моргая злыми птичьими глазами, намекали на два часа в запасе. Есть время? Свари кофе. Особенно утром. Особенно если можно курить где хочешь.
Кофе так-то вообще сильная вещь. Любой мачо, да и не только, должен уметь варить его хотя бы на троечку. Да что мачо, надо в школьную программу старших классов обязательно ставить с десяток часов о том, «настоящий мужчина должен… по желанию». Настоящий мужчина он же как? Он именно должен. И баста.
Любая женщина любит кофе в постель. Даже если постель состоит из надувного матраса и вместо одеяла расстегнутый спальник. Да-да, так и есть. Конечно, некоторые отдельные особи предпочитают английский утренний чай или свежевыжатый сок, верно. Но – и это можно считать ответственным заявлением – все равно каждая женщина любит кофе в постель. Даже если не любит кофе.
Стоит считать Мару женщиной, ради которой сваришь кофе? Если судить по сползшему одеялу, то весьма. Пусть и не моей. Тем более что кофе хочется сварить и для самого себя. Потому как кофе и сигарета с утра – это просто прекрасно. Особенно если включить старый добрый «Черный альбом». Да и стальная джезва-турка большая. В ней в аккурат на две солидные чашки.
Итак, кофе. Это задача не менее сложная, чем достать «полярную звезду» из ее обычного окружения, состоящего минимум из трех «микроволновок». Потому как запороть можно еще легче.
Необходимо несколько вещей. Собственно, сам кофе, открытый огонь и посуда. И сахар. Тем более если кофе будет пить женщина. Да, они часто сидят на диетах и предпочитают морщить носик от одного упоминания сахара. Это тоже верно. Но утренний кофе непременно с сахаром. Это, мать его, закон. Закон настоящей женщины. Потому как априори ночью калорий должно быть сожжено много, еще раз много и вообще очень много.
Так вот, говоря про открытый огонь… Хорошо иметь кофемашину. Или хорошую кофеварку. И запас кофе в зернах, и кофемолку. Желательно ручную, чтобы молола в труху. Но надо быть честным – все это барахло хорошо для эстетов, а не для бродяги, живущего в подобии гостиницы. Если есть крохотулечка-кухня, то надо радоваться плитке с конфорками и турке. И пакету молотого финской обжарки. Она, кстати, европейцу куда лучше турецких какаоподобных изысков. Турку – кофейная пыль. Европейцу – средний помол средней обжарки.
На объем ноль целых семь десятых литра имеющейся у меня джезвы китайского происхождения бросаем две столовые ложки кофе. И столько же белой сладкой смерти. Конечно, вместе и сразу, как еще-то? Что еще? Правильно, теперь надо выпендриться.
Любая утренняя женщина вполне оценит джентльменский набор из молотой корицы и ванильного сахара, добавленных по чуть-чуть, на самом кончике ложки. Есть молотый кориандр? Да ты просто Казанова, мужик. И его, только еще меньше. Дальше?
Добавляем тонкой струйкой воду, размешивая офигенно пахнущее месиво на донце турки, и льем-льем воду. За такой способ проклянет любой грамотный армянин, но нам же с ним детей не крестить, верно? До бортика не хватило сантиметра? Лучше полтора. Теперь конфорку выкрутить до минимального и поставить на нее джезву. Перемешивать? Один раз, как только в первый раз зашкворчит. Больше – ни за что, иначе будет бурда. И теперь остается ждать, покуривая, почесываясь, зевая и слушая сочный баритон настоящего Хэта. Того, что Папа Хэт.
– Зэ-э-эд ба-а-ат тро-о-о…
Говаривали мне, что попытки петь напоминают что-то среднее между воплями мартовского кота и визгами забиваемого кабанчика. Это да. Зато в ванной не пою.
О, самое главное – не упустить момент. Как только по краям легкой пенки начнет показываться первый надувающийся пузырек, надо не упустить. Дать разойтись и выключить газ. Ну а молоко или сливки – по вкусу.
– Да ты не безнадежен, – проинформировала Мара, стоя в двери. – Но лучше не пой.
Вот что за человек? Любая другая романтично закуталась бы в одеяло. Или, наоборот, оставив минимум одежды, прислонилась бы к косяку, выгнувшись в совершенно ненормальной в обычной жизни позе. А эта? Чешет живот, задрав майку, и зевает. На щеке след от подушки, в уголках губ слюна. Ми-ми-ми просто и няшечка. Ну да, так и есть.
– С сахаром сделал?
– Да.
– Зря. За фигурой слежу. Дай-ка попробовать…
Благодарность? Такое понятие ей явно неизвестно. Выдула половину моей личной кружки одним залпом и пошла в ванную. И заорала. Не, серьезно, пусть и не во весь голос и не то чтобы испугавшись. Скорее, от неожиданности. И чтобы самой испугать. И с такой руладой, что даже стало стыдно.
С другой стороны – сложно ее не понять. Неожиданность в моем «номере» может случиться только одна. И даже успел удивиться, что случилась только сейчас. Хотя кто знает, вдруг вовремя? Пора уже Маре познакомиться с моей единственной, в смысле Зоны, женщиной, не имевшей конкуренток. Но надо и поторопиться, не приведи Бог, кто-то из них нанесет другой серьезные повреждения.
– Твою мать, Хэт! – Мара отступала из ванной, прикрываясь шваброй и старательно оглядываясь. Никак опасалась за нападение с тыла. – Там какая-то дрянь!
– Уверена, что какая-то?
Мара ткнула шваброй внутрь позорно оставленной ванной кабинки.
– Уверена, что дрянь! Уверена, что у тебя в ванной радужка!
– Так-то лучше. Пропусти.
Пришлось ее даже чуть подвинуть, до того Мара была уверена в летальности перехваченной швабры. С другой стороны – очень даже «пришлось». У той же Элен от ее танцев тоже все необходимое развито. Но тут случай особый. Мне бы такие мускулы, право слово.
– Привет, красавица… – Сел на корточки, улыбнувшись и притянув к себе свою самую честную и неподкупную женщину на сто километров вокруг. – Опять дралась с кем-то?
– Что? – Мара не торопилась убирать швабру. – Ты…
– А? Если ты так любишь держать эту хрень, так возьми в конце коридора ведро и помой полы. Лучше полностью на этаже. – О, никак разозлилась.
– Что эта дрянь делает у тебя на руках?
И действительно, чего она делает? Трется своей головешкой о мое лицо. Не умеют радужки разговаривать, да. А как еще зверюшке показать свою любовь?
– Это не дрянь. Мой домашний любимец. Ее зовут Раздва.
– Ты на всю голову больной… – буркнула дева-воительница и ушла.
На кухню ушла и, что примечательно, швабру не шваркнула, а аккуратно прислонила к стене. Правильно, не мешай встрече старых друзей.
Кто такая Раздва? Радужка-девочка. Можно, конечно, сказать, мол, она самка радужного хорька. Но мне больше нравится девочка-радужка. Длинная изящная сосиска с шерстью, меняющей цвет, как хамелеон. Глазенки-бусинки, живые и черненькие, наглый хитрый пушистый хвост и белая маска на мордочке. Отвратительный характер, острые зубы, тонкие сильные пальцы, отросшие, как у енота, и нюх, как у хорошего сапер-терьера.
Откуда здесь такие? Спросите Зону. Или, что явно вернее и умнее, ученых из Института. Радужки появились не сразу после Прорыва, не-не. Попозже. Думаю, что скорее надо спрашивать у ученых.
Нашел ее… неверно. Раздва пришла сама, как-то ночью, когда отсиживался у колпинской «калитки» и не мог идти дальше. Пришла, села у костерка и заснула. Сам-то заснул позже. Проснувшись, понял, что радужка подобралась мне под бок и дрыхла без задних ног. Утром ушла. Чтобы вернуться чуть позже. Ну, как-то так и сложилось дальше.
Сдобный и прочие ее не гоняли, комната моя всегда закрывалась от отъезда до приезда, а Раздва хватало вентиляции в той самой ванной. Ну, уходила гулять, вернулась, а тут Мара со шваброй. Тоже мне валькирия… думаю, именно так решила моя девчонка, углядев на вверенной ей территории чужую самку. И пошла в атаку. От запаха атаки ванная проветрится теперь только к моему возвращению. М-да…
– Ты на всю голову больной! – Мара, прихлебывая все тот же кофе из моей кружки, чертыхалась на кухонке. – Абсолютно.
– Тебе не надоело?
Раздва, отвлекшись от обтирания мордочкой моей щетины, зашкворчала в ее сторону. Еще немного, и начнет грозно присвистывать.
– Знаешь, Хэт, мне само это задание от шефа не нравилось сразу.
– Надо думать, я в восторге.
– Наплевать мне на твою точку зрения, если честно. Хреновое задание с хреновым напарником.
– Я тебе не напарник, Мара, на минуточку. Это твой босс сделал так, что ты сидишь здесь. А так бы – на кой хрен оно мне надо? Отказаться не хочешь? Мне тогда будет что обговорить с Маздаем.
– Хрена лысого… Обговорить, ага. Да, к слову, задание мне не нравится из-за тебя по большей степени.
– Польщен.
– Польщен он. Слушай, давай определим кое-что здесь, на бережку.
– Предлагаю, чтоб давайте без давайте, а в целом очень не против.
– Хорошо. Хэт, ты человек здравомыслящий и, думаю, надумал меня… оставить в Зоне, как возвращаться будем. Ближе к концу ходки.
– Откуда такой оптимистичный настрой?
– От верблюда, блин. Хэт, не держи меня за дуру. Ты ни фига не добрый и не пушистый, хотя хватает в тебе какой-то честности и чести. Откуда и зачем она сталкеру, не знаю. Да и какая разница. Но верить тебе сейчас, когда ты как загнанный в угол пес… увольте, не буду. Я буду нужна тебе до самого выхода из Зоны. Или почти до него. Как самая обычная отмычка и какая-никакая гарантия твоего же выживания после ходки.
Ой, какие мы все же умные и понимающие. Патовая какая-то ситуация. Мне надо вернуть свое, и одновременно мне жуть как не хочется делать необходимое для этого. А еще меня тупо напрягает возвращение.
– Ладно… если уж так выпало. Что ты предлагаешь, в конце концов?
– Сотрудничать. Я помогу тебе выйти и вернуть обещанное, если ты поможешь мне сделать все как требуется. Без подстав и прочего. Мне не нравится, как тебя заставил ехать сюда Маздай. Из-под палки хорошего не получится. Но это моя работа. И я делаю ее всегда, Хэт, хорошо.
– Никаких подстав, говоришь?
– Никаких. Особенно с участием вот этой твоей любимицы.
– Договорились.
Ага, договорились. Верю-верю, как говорится, всякому зверю. И даже ежу. А тебе, милая моя, погожу.
– Надо собираться.
– Выходим засветло?
– Да. – Надо же, какое удивление в глазах. – В самый обед. Нагло, по-рок-н-ролльному и все такое.
– Не лучше вечером?
Вечером? Женщина, ни разу не ходившая в Зону, не учите жизни крутого сталкера. Вечером, ага.
– Нет. Мы не в разведку пойдем через линию фронта. Это хуже. И не надо полагаться на детекторы аномалий. В Зоне надо видеть, слышать, чуять. Причем чуять не только носом, но и жопой. Иначе беда.
Мара пожала плечами. И отправилась паковаться. Умница девочка, ничего не скажешь. Глядишь, поладим… На время туда и обратно.
Экипировку нам с Марой доставили прямо в номер. Еще когда мы сидели внизу и рассматривали крутых бродяг за интеллектуальным времяпрепровождением. Мои вещи хранились у Сдобного в подвале за семью замками и печатями. А Маре подобрали, исходя из пожеланий и имеющегося снаряжения, вооружения, оборудования и прочих свистоперделок. И как-то, знаете ли, вчера оно меня не поражало. Количество и ассортимент, вот я о чем. А сейчас… А сейчас хотелось помотать головой, отгоняя явно привидевшееся.
М-да… сдается мне, что девушка у Маздая и впрямь серьезная. Служила где-то? Скорее всего, что да. А если судить по отсутствию всяких там выпендрежных тату, что так любят в армии и прочих силовиках, служила серьезно. Не иначе как ее берет был того же цвета, что у Сдобного. То-то он к ней приглядывался.
Разведка, значит? Ну-ну. Кто ж тогда против, чтоб тащила на себе всю аккуратно раскладываемую на матрасе халабуду смертельно опасного назначения. Выносливости там никому не занимать. А уж русской бабе… женщине, так тем более. Говорят, лет двести назад, если лошадей не случалось, на них даже пахали. Бред, конечно, но…
Лет десять назад женщин стали брать практически в любые подразделения. Говорят, есть в структуре ФСБ даже особое подразделение. «Ласки». И там сплошь одни мадамы, умеющие в одиночку нашинковать не меньше взвода любых «морских котиков». Эмансипация и феминизм по планете шагали семимильными шагами, что и говорить. Хотя Его Темнейшество Второй все же консерватор. И экзамены с проверками для девушек, не нашедших счастья в обычной жизни, куда серьезнее, чем для мужчин.
Итак, что у нас тут?
Костюм индивидуальной защиты и выживания второго класса «Витязь». Хорошая штука. Мой собственный комбез сделан на его основе. Разве что подогнан и заменен кое-где строго индивидуально. И даже имеет личный номер и имя. Прям как корабль.
А «Витязь» Мары, само собой, стандартной комплектации в ее экстра-исполнении. Что оно означает? Ткань горит с большим трудом. На ряде участков не опасны многие кислоты со щелочами. Держит удар ножа и даже мелкой дроби по конечностям. По корпусу выдержит и «пятерку». Правильно, сталкеру в полноценном штурмовом «Пингвине» по Зоне не побегать.
К костюму прилагаются ботинки и перчатки. Тоже правильное решение, наверное. Абсолютно унифицированные вещи порой выручают. Следы у каждого свои, но порой индивидуальная подошва быстро наводит на след кого не надо. А тут все стандартно, поди сразу разберись. Зона, здесь кто только не шляется.
Перчатки с кольчужными и полимерными вставками. Температуру держат, руки защищают. Можно за нож ладонью схватиться, и ничего, нормально. У самого такие же.
Шлем? Обязательно, куда же без него. Шлем Сдобный подобрал моей благоверной лжесупруге хороший. То-то она уже сидит и вовсю сопрягает чип АК-12МК с начинкой защиты для головы. Советовать не стану, не маленькая девочка, да и готовилась, но… Не надо надеяться на электронику там, где все вокруг полыхает диким смертельным безумием. Она там подводит, да-да.
Зато верхняя часть маски сама по себе хороша. Пластик нетравмоопасный, глаза в случае чего не выбьет осколками. Плюсом идут светофильтры, иногда крайне полезная штука. Окажись в подвале, коллекторе или тоннеле метро, когда в темноте вдруг полыхнет зараза типа «бенгалки», это ж пипец. Сетчатку не выжжет, если не напороться на целый батальон, но все же гарантированно оставит на пару часов незрячим. А если фильтры рабочие, то такого не произойдет. Знаю, проверял.
На уровне ушей у шлема выведены динамики-усилители, забранные мелкой противоударной керамическо-пластиковой сеткой. Штука тоже очень хорошая. Пару раз спасала мне жизнь. Вовремя подсказывала: мол, вон там, за углом, таится очередная попытка красотки с косой забрать жизнь Хэта.
Ну и респиратор с режимом переключения. Хочешь – просто фильтрует воздух. Хочешь – щелкай и запускай работу клапана баллона с дыхательной смесью. После первых двух Кругов оно как раз требуется. Рыжий туман не терпит баловства. Чуть прозевал, дохнул через респиратор просто воздуха, и амба. Был-был, а тут сразу помер.
Баллон редкий, отдельно оплаченный моей не-благоверной любительницей экстремального туризма и сафари. Больше всего смахивает на черепаший панцирь, сплющенный по краям и с выступающими ребрами жесткости на самой спине. У меня так два сдвоенных баллона, и ни фига мне Сдобный не рассказывал про такую новинку.
Тоже мне друг-бродяга. Взял и подсуетил знатную вещь этой вот милахе. Хотя чего тут, мне пришлось изображать восторг от его заботы по отношению к супруге. Одна такая вещь, так все ей, моей ненаглядной. А сколько он стоил… жадина-жаба внутри квакала даже сейчас, спустя больше десяти часов после покупки.
Но, как известно, жадность фраера погубит, так что не стоит переживать.
Оружие, кроме модернизированного 12-го АК с электронным блоком прицелов, Мара выбрала правильное и скромное. Старый добрый «Грач» и с пяток магазинов к нему. Гранат оказалось немного, штук шесть. Пара ножей, тоже обычных, рабочих, как говорится.
Рюкзачок и карманы-подсумки навесного комплекса моя любительница повоевать наглухо набила патронами в пачках и магазинах. Сложно не оценить такую хозяйственную предусмотрительность. Особенно когда понимаешь – чем дева-воительница занималась. А она, вот ведь, на самом деле воевала. Ну, кто еще решит тянуть на себя килограммы патронов, как не человек, попадавший во время боя в режим «апатроновбольшенет»?
Вот-вот, я полагаю точно так же.
Фляги, две штуки, пиндосовские пластиковые, на ноль-семь литра. Не женщина, а верблюд просто. Кэмел, как уже лет пятьдесят говорят про таких в армии.
– Зачем тебе подсумок? – Мара показала на большой подсумок РПК, что как раз подтягивала дополнительным ремешком к левому бедру.
– Карта, файеры, походная ложка с вилкой, маркер, два магазина. Удобная вещь.
– А для чего карта?
Профи, одно слово.
– Надеяться на КПК не стоит. Зона легко убьет всю электронику. Остается старый добрый компас и офицерская карта. У меня хорошая, перед самым Прорывом поступила в части. Ты свою береги, на ней метки ставить будем.
– То есть – раз, и электроника умерла?
– Легко.
– Зачем брать с собой столько батареек?
– Может и не умереть. Чаще всего не умирает.
Ничего не сказала, только фыркнула.
– Посидеть полагается.
И в этот раз ничего не ответила. На глазах исправляется.
Ну, даже в том самом клевом сериале со страусом и Хемулем показывали всякое. К примеру, многие сталкеры бродили только с противогазами или даже респираторами и в обычном камуфляже. Так и у нас то же самое. В первом Кольце.
Что, если вдуматься, самое главное в экипировке таких, как я, крутых ребят?.. Ну, ладно-ладно, просто крутых ребят.
Хороший ствол?
Не вопрос, это правильно. Казалось бы, откуда в таком месте потребность стрелять? Все живое должно вымереть. В войнушку здесь не поиграешь. Периметр же вроде как должны держать… типа того. Вот только фауна умирать не спешит, а внутри, чего уж, хватает всяких и всякого. Деньги, они ж… крутят людьми как хотят. И куда проще не ползать несколько дней по грязи, пыли, в темноте и паутине. Проще дождаться такого вот любителя поискать чего подороже и забрать, что с собой есть. Так что ствол должен быть хорошим. И основной, и запасной, и страшно-секретный. Но все же он не главное.
Защитная экипировка?
Да прямо в точку, да-да. Но, как всегда, есть «но», сами понимаете. Бронежилеты нашему брату как собаке пятая нога. Неудобно. Да и, чего там, порой толку от них как от козла молока. Шлем? Сгодится. Хоть даже велосипедный, чтобы череп не проломить ненароком. Армейский легкий? Ну да, сойдет. Полностью герметичные и защищенные скафандры «космонавтов» от МВД? Не видел их дальше первой трети Второго кольца, так-то. И что остается?
Новичкам и неудачникам – просто войсковая униформа, или охотничья, или туристическая. Парням посерьезнее, ну, даже типа меня, хороший годный комбез со вставками из керамики, бронепластика и схожих, весьма дорогих, материалов. И в шлем всякой электронной ерундовины – очень ничего. Особенно когда идешь глубже и дальше. Или по некоторым опасным окраинам, что вроде попадают под начало Второго кольца, ан… не все любят туда соваться. А уж совсем крутым мужикам, добирающимся в подземные катакомбы или подвалы «Эрмитажа», у-у-у, тут как раз подойдет что-то вроде бронескафандра. На фига, если войны нет? А вы выйдете против того же костоглода в обычном х/б? А здоровяк? То-то и оно, что лучше все же защититься. И вот казус – защита важна, но не главна.
Правильно собрать минимум поклажи? Верно. И поесть взять, и носки запасные, и батарейки, и…
* * *
Сокол прищурился, глядя в сторону блокпоста, присматривающего за «нашим» куском Периметра. Новиков, Новиков, никогда ты не поборешь жадность. Жадность вообще, если вдуматься, двигатель прогресса. Или регресса?
С поста несколько раз моргнули фонариком. Еле заметно, но мы увидели.
– Пошли, – Сокол отогнул кусок сетки ограждения, – быстро!
Пришлось идти первому. Новичка вперед пусть отморозки пускают. Даже если новичок смертельно опасен для твоей собственной жизни. Здесь удобно проходить. Ров, широкий и крутой, обрывался в заросшую наполовину траншею. Видно, рыли коммуникации к небольшой стройке и не успели. А уж специально саперные части, рывшие ров, так близко придвинули его к канаве или нет – кто знает?
Как бы то ни было, а траншея стала мостиком куда надо. Чудны дела твои, Господи, но за последние два дня здесь же лило и моросило. А тут, поди ж ты, под ногами шелестели сухие комочки падающей со склона земли. Как такое возможно? Как, как…
Это Зона. Вот и все. Здесь возможно и не такое.
Мара спустилась тихо, незаметно, профессионально. Хоть что-то хорошее. Звонко щелкнули соединяемые Соколом секции заграждения. Свое дело старики выполнили, подстраховали от патрулей и неожиданностей, прикрыли наши первые метры. Спасибо, дядьки, дальше сами с усами.
Выпендриваться не стоило, и метров пятьдесят, до остатков грузовика с бетономешалкой, ползли. Конечно, кто полз, а кто спокойно двигался среди густых сорняков по-над краем траншеи. Раздва в сторону блокпоста и грунтовки с возможными патрулями чихать хотела своей железой из-под хвоста. Фигурально, ясен пень.
А вот здесь сухости не оказалось и в помине. Сколько раз уже приходилось месить коленями-локтями эту грязь, а? Да просто до хрена раз. И все равно каждый новый – как первый. А уж до чего она здесь липкая, никак не передашь. Чавк-чавк, ш-ш-ш, тянется соплями, вцепившись в приклад АК, каким-то хитрым макаром накрутив склизкой травы на локоть. Твою мать… до чего ж мерзко. Каждый раз мерзко, постоянно, до одури.
Что там Мара? Ползет, сопит, забрало матово смотрит на меня. Видать, кроет матом за задержку. Ничего-ничего, милая, терпи. Здесь командовать не тебе. И условия ставить – тоже.
От Периметра надо уходить быстро. Без всяких темпов вальса. Здесь шуток не будет. Если только на отдыхе. Ну или перед лютой смертью. Хватит, поржали, и будет.
