Дмитрий Менделеев
Какая же академия нужна в России?
Ныне может академиком быть только лицо, находящееся в Петербурге, посещающее лично заседания Академии, словом, лицо, находящееся в столице и, очевидно, следовательно, оторванное от действительной русской жизни со всем ее разнообразием. Это, кажется, впредь не должно было бы продолжаться, потому что это ненормально, ибо ученое высшее собрание не есть учреждение, так сказать, столичное, а есть учреждение народное, требуемое народными интересами.
Мне кажется затем, что комплекты академиков особыми прерогативами, то есть жалованьем, квартирами и тому подобным не пользующиеся, а представляющие своим собранием высшие научные силы России, могут восполняться тремя путями: во-первых, избранием в отделения самой Академии, во-вторых, избранием в одном из русских университетов – конечно, считая, в том числе и Санкт-Петербургский, Варшавский и Дерптский университеты, а также в других высших учебных заведениях; это потому, что университеты, по самому существу дела, должны доставлять наибольший контингент выдающихся ученых сил. В-третьих, ученым обществам России, если не всем, то, по крайней мере определенным, большим или меньшим значением уже пользующимся, должно предоставить, мне кажется, также право выставлять своих кандидатов в Академию, в особенности потому, что некоторые местные и специальные интересы выдвигают часто таких лиц, на которых, помимо местных ученых учреждений, может быть, не скоро будет обращено надлежащее внимание, а желательно, чтобы высшим ученым учреждением России не было пропущено ни одного из выдающихся в каждом уголке России научных деятелей.
Здание Академии наук в С.-Петербурге. Гравюра XIX в.
Лица, представленные одним из этих трех способов, избираются затем в общем собрании Академии и только тогда приобретают звание академика. Такой способ выбора гарантирует присутствие в Академии всех наибольших научных сил страны.
Очевидно, что критерием для избрания должны служить одни чисто научные заслуги, а так как наука, прежде всего есть дело не кабинетное и частное, а общественное и публичное, то непременным условием присутствия в Академии должны служить труды, так сказать, публичные, то есть или публикованные, или публичному суду подлежащие, то есть доступные всеобщей оценке и могущие служить на пользу всем и каждому.
Инженер, построивший мост или железную дорогу особенно хорошо, сообразно и современно, в особенности же такой, который при этом применил новые приемы, им изобретенные, хотя бы тогда и не единственные, но уже рационально выполненные, может быть членом Академии и будет полезным участником в ней не меньше другого кабинетного ученого, напечатавшего ряд научных исследований.
Для того чтобы уяснить затем отношение Академии к стране и к развитию в ней науки, а также и к абстрактному развитию научных знаний, надо поглядеть на содержание занятий, сосредоточивающихся в Академии. Эти предметы занятия Академии составят ее вольное дело. В ней не будет входящих и исходящих бумаг, а должны рассматриваться современные научные вопросы, и не только в их абстрактном ученом значении, но и в том прикладном, какое наука имеет по отношению к России, к вопросам общественным и государственным. В этом смысле Академия наук прежде всего есть центральное ученое общество России, то есть место высшей ученой деятельности в России. А так как для ученой деятельности нужны библиотеки, лаборатории, обсерватории и тому подобное, то Академия наук прежде всего есть место, в котором сосредоточивается управление такими высшими научными пособиями, без которых развитие науки немыслимо. Существует, например, центральный русский музей зоологических предметов. Такой музей скелетов составлен преимущественно трудами академика Брандта при Академии наук. Учреждение это, очевидно, должно иметь совершенно самостоятельное существование, то есть должно иметь директора, консерваторов и так далее лиц, которые, очевидно, должны быть лицами науки, но могут не быть вовсе академиками. Можно себе представить, как это в самом деле встречается в действительности, отличного наблюдателя, отличного организатора наблюдений, но человека, мало сделавшего для дальнейшего движения науки, так сказать, хорошего коллектора, но не больше, а потому отдельные учреждения, при Академии состоящие, должны бы ввести особых ученых, которые назначаются по выбору Академии, но которые могут не быть в непосредственном ее заведовании. Директор Пулковской обсерватории, конечно, имеет ряд непосредственных постоянных обязанностей, так же как и директор метеорологической обсерватории, или директор Ботанического сада, или директор химической лаборатории, а потому будет получать жалованье, будет ли он академик или не будет, у него есть обязанности, требуемые государством, а потому государство ему за их выполнение должно заплатить.
