Томмелиса – Дмитрий Васильевич Сарвин

В жестоком мире не просто выжить. А во время войны мир жесток. Все краски становятся серыми, невнятными, теряется радость бытия, угасает вера в завтра. На этом мрачном фоне яркими всполохами видны алые пятна крови, которая льется рекой. Смерть притаилась в тенях и не щадит никого. Под грохот разрывающихся снарядов начинается история Дмитрия Сарвина «Томмелиса», которая рассказывает о превратностях лихой годины. В этом кромешном аду где, кажется, уже не осталось надежды, люди продолжают жить, взрослеть, любить, принимать судьбоносные решения. Их удел – стать трусами или героями, совершать подвиги или предавать во имя корысти и иллюзии спасения. Кто на какой путь встанет? Это никому не ведомо заранее. Время покажет. Время рассудит.Драматизм ситуации, которая легла в основу произведения, подчеркивается и многократно усиливается тем фактом, что главная героиня повести – девочка. Она только вступает на взрослый путь и тут же оказывается на линии огня, где едва ли ее ждут цветы и улыбки. Это чистая, светлая, восторженная натура, столкнувшаяся с суровой реальностью. Она учится выживать в том кошмаре, в который настоящие взрослые превратили мир. Такой мир не для детей. Но дети в нем есть. И это осознание вызывает мурашки ужаса, которые расползаются по коже читателя."Томмелиса" – военная драма, но не только. Дмитрий Сарвин добавил в повествование элементы антиутопии, противопоставив миру на земле, о котором можно прочитать в учебниках истории, мир под землей, существующий по своим законам. Туда может прийти каждый, но… Что за «но», лучше узнать, прочитав повесть, а не рецензию. Потому что в нем фишка повести, именно в нем кроется главный выбор на страницах. Это «но» определяет, кто кем себя проявит и как именно.Дмитрий Сарвин выбрал тяжелую тему и, чтобы расставить акценты, создал декорации с элементами гротеска. При том он не сгустил краски чрезмерно, так, чтобы читатель, после знакомства с книгой, пил валокордин, приводя нервы в порядок и восстанавливая сердечный ритм. Напротив, он поставил перед собой цель донести до людей мысль о том, что в конце любого тоннеля, каким бы темным он ни был, всегда горит свет. Наша задача пройти через скопище теней, добраться до него и вдохнуть полной грудью воздух, проникнутый Надеждой. И для того, чтобы эта идея дошла до сознания, нет лучшего персонажа, чем юная Томмелиса, которая и сама является воплощением той самой надежды, а также лучшего, что еще осталось в человечестве, охваченном войной и жаждой власти.

Аннотация, а затем и предисловие представителя СП России сразу и с гордостью предупреждают читателя: наш мир создан исключительно из серой окровавленной ваты! А посреди этого неприятного пространства распускается хрупкий цветок детства по имени Томмелиса и с трогательной беспомощностью пытается уберечь свои нежные лепестки от подступающего пламени адской войны. И вроде, все сходится. В первой же сцене две санитарки кипятят бесконечные окровавленные бинты… Потом одна из них бредет мимо разрушенного фонтана, вокруг которого танцуют детские фигурки, из каменных культей которых торчит арматура с насаженными на нее крысиными тушками… Бредет купить себе какую-нибудь из сироток, которые презентуют себя со сцены постановками детских страшилок. «Билли и Клара играли на крыше… После двух выстрелов стало потише». И так далее. Прочтя бесплатный фрагмент, я уже собрался было сообщить автору, что заявленные на обложке 16+ есть страшная ошибка, и что лучше бы поскорее исправить их на 14- , потому что, к сожалению, книга тянет только на подростковый комикс, где в сером-сером мире, забрызганном красной-красной кровью, бегают, держась за руки, безликие фигурки детей и лихо мочат карикатурных врагов. Без эмоций и почти без сюжета. Сплошные зловещие декорации и лихой экшн. Очень круто для комикса, слишком слабо для антиутопии. Тем бы все и закончилось, но черт меня дернул скачать книгу полностью.И стоило мне это сделать, книга тут же обернулась жесточайшим стёбом, где в лондонском бомбоубежище какой-то русский по фамилии Глуховский пугает слушателей рассказами о ходящих мертвецах, где влюбленный пилот бессовестно пудрит мозг невесте украденными у Олдриджа дюймами, и где царит совершенно отвязная вакханалия действ и смыслов. Бах! Трах! Смерть! Черт, еще не она. Селин? Нет, тут любовь. Тогда Виан? Снова мимо. Скорее уж, прощай оружие. Или нет, не прощай. А потом, вдруг – хэппи энд. И совсем уже вдруг, последней строчкой, пронзительное: «А над ними в бесконечной синеве плыл облачный пух, щекоча бледные ноздри невыспавшейся Луны».