«Флорентинские граждане старого рода Альмьери с незапамятных времен принадлежали к двум благородным цехам: одни чтили покровителя мясников св. Антония, другие имели на своем знамени изображение овцы и занимались шерстяным промыслом. Подобно предкам, к этим цехам принадлежали братья Джованни и Маттео Альмьери. Джованни торговал мясом на Старом Рынке – Mercato Vecchio. У Маттео была шерстобойная мельница вниз по течению Арно…»
После не слишком однозначного, но довольно объемного романа Дмитрия Мережковского решила познакомиться с его малой прозой, потому что структура “Воскресших богов” навела на мысль, что малые формы писателя должны быть довольно интересны. Ну и, опять же, “выдающийся эссеист” в числе прочих заслуг звучит тоже многообещающе. В общем, заглянула в “Итальянские новеллы” писателя.
Выбор пал на рассказ с громким названием “Любовь сильнее смерти” и – сказать, что это действительно что-то выдающееся, к сожалению, не могу. Хотя написано, что называется, с соблюдением характерных признаков (насколько я могу о них судить, освоив сотню новелл от Боккаччо). Возможно, дело в самой истории, довольно банальной на сегодняшний момент.
Есть молодая прекрасная дева, которую ушлый дядя сосватал за приличного, состоятельного, но далеко не молодого человека. А у девы уже любовь – к молодому, прекрасному, но бедному художнику. И дева в день своей свадьбы испытала такой шок, что… умерла. Хотя старая нянька и пыталась убедить всех, что жива молодая, сердечко трепещет потихоньку, но кто будет слушать выжившую из ума старуху?
Дальше, в принципе, можно было не читать. Деву похоронили, дева очнулась, дева пришла домой, откуда ее погнали, как нечисть поганую. И только влюбленный художник обрадовался, увидев любимую на своем пороге.
Не припомню, читала ли о случаях летаргического сна, которые были известны во времена, называемые сегодня эпохой Возрождения, но сегодня красиво пришить к подобной ситуации “любовь сильнее смерти” выходит как-то не очень. Какое-то все пафосное получается. Но, наверное, в духе нарисованного времени.
Хотя, если брать во внимание религиозную направленность творчества писателя, можно подумать, что смерть девушки – это параллель со смертью и воскрешением Иисуса. Но это, конечно, уже мои неумелые попытки докопаться до глубинного смысла.