Дмитрий Шимохин
Восхождение язычника – 2
Глава 1
Я смотрел вдаль на приближающийся город, стоя на ладье дяди, а перед глазами встал давний разговор с отцом. Отец мне невесту подобрал и решил женить, ох как он ее расхваливал и что из хорошей семьи, и приданного целую ладью дают. Мама смотрела на меня глазами полными радости, все вырос сынок, скоро своя семья будет. Вот только не нравилось мне это предложение, как и создание будущей ячейки общества с непонятной девицей. Так что я уговорил отца повременить, и разрешить мне поход с дядюшкой в Византию, а там уже и решать со свадьбой. Отец побурчал и поскрипел, но свое разрешение дал.
Город все приближался, наконец мы прибыли в этот чертов городишко на другом краю земли. Сколько мы сюда добирались, один или два месяца?
По всему пути прошелся из варяг в греки, по реке Неве в Ладожское озеро, затем в Волхов и в Ильменское озеро в Ловать, а после и волоком в Днепр.
Так и мимо городов разных шли, Ладоги и Новгорода, Полоцка и Киева. В Ладоге меня поразила каменная крепость, которую построили при Олеге Вещем. Мне казалось, нет еще никаких каменных крепостей на Руси, а оказывается, были. Да и город был весьма крепок, и проживал там разнообразный народ, северян имелось много. И торг большой, тоже можно было купить все что угодно. Главное, там делали корабли на заказ, и можно было себе взять хоть ладью, хоть драккар или кнор, главное, чтобы деньги водились.
Новгород поразил меня отсутствием своих каменных стен, мне казалось, они там были всегда, но их еще не построили.
Прогуливаясь по торгу в Новгороде, я слышал, как обсуждали цены на товары, погоду и много другое. А еще узнал, что в Новгород недавно князь Святослав Игоревич посадил на княжение своего сына Владимира. Жаль, увидеть его не удалось, как я понял, княжич Владимир примерно мой ровесник или, может, чуть помладше.
А вот в Полоцке удалось увидеть княжну Рогнеду, которая прогуливалась по торгу с братьями в окружении нескольких дружинников.
Мелкая соплюшка, которая уже поглядывала на всех свысока. Да и одета она была скорее на манер данов или свеев, чем на славянский. Хотя поговаривают, что ее отец Рогволд вроде как из-за моря прибыл, здесь и осел, тогда все становится понятным. Но лично я ее княжной не считаю, меня никто не спрашивает, я и помалкиваю. А то, чувствую, если бы такое вслух сказал, и меня бы услышали, наверно, на правеж к князю отволокли бы, объясниться за слова свои предерзновенные.
Хотя плевать на нее, ведь помню, она плохо кончит, как раз из-за своих слов.
Проходя мимо Киева, дядька Колояр рассказал интересную историю.
– Совсем недавно, вроде как пару зим назад, Киев осадили печенеги, и город сильно пострадал. Пострадали и люди, терзаемые голодом. Князь киевский Святослав тогда был в походе на булгар, а в Киеве оставалась княгиня Ольга со своими внуками Ярополком, Олегом и Владимиром.
И, переведя дыхание, он продолжил:
– А с другой стороны Днепра встал со своим малым отрядом воевода Претич. Так вот, княгиня настолько измаялась от осады, что готова была сдать город печенегам, долго искала способ передать воеводе послание, что, ежели он не снимет осаду, то она сдаст город. И вот нашелся молодой киевлянин. Который надел печенежские одёжи и, притворившись печенегом, что потерял свою лошадь и теперь ее ищет, смог пройти насквозь вражеский лагерь. А после бросился в Днепр, переплыл его и смог передать послание воеводе.
– Претичу ничего не оставалось, кроме как выполнить приказ княгини, а то если семья князя пострадает, то и Претичу не жить, когда вернется Святослав. Претич и его дружина сели на свои корабли и высадились на правом берегу Днепра, трубя в трубы. Думая, что армия Святослава вернулась, печенеги сняли осаду. Ольга с внуками вышли из города к реке. Вот так они и сняли осаду с Киева, а после и за князем Святославом послали. Жаль, княгиня умерла только, мудрая была женщина.
После мы шли по днепровским порогам, где я и познакомился с печенегами, где они собирали дань с торговцев. Хотя, как по мне, это пошлина за проезд. Никого не обижали и вреда не причиняли, заплатил, и плыви себе дальше спокойно.
После была Корсунь[1], достаточно крупный торговый город в крыму.
Много в пути было интересного, туристический маршрут, все включено.
Были и мелкие деревушки, и селения, возле которых мы останавливались на ночлег, а нам приводили холопов на продажу.
Во время пути я всячески пытал родичей насчет Византии. Так что узнал много нового. Они очень удивились и спросили, кого я имею в виду под византийцами. Никакие на хрен они не византийцы, они ромеи и никак иначе. Столица у них Константинополь или Царьград, хотя позже дядя упомнил, что слышал, будто на месте Константинополя был другой город, вот тот как раз и прозывался Византий, а Константинополь еще очень часто называют новым Римом.
Хотя, по мнению дяди, они не ромеи, а греки. Только не стоит это вслух им говорить, а то обидятся. Нет, если ты хочешь кого-то оскорбить, да так, чтобы он на тебя в драку кинулся, то стоит сказать, что он грек какой-то. И все на тебя почти всегда кинутся в драку. К тому же считается, что римляне – это потомки жителей Трои, которые сбежали, после того как греки разграбили город. Вот они-то и основали Рим, отсюда и вся нелюбовь к грекам. Забавный каламбур.
Вроде как у них сейчас правит славный император Никифор II Фока, который очень знатного происхождения.
Еще дядя начал обучать меня их языку, простые слова я выучил. Так что вроде не пропаду.
Ведь я хочу задержаться там, а не просто, как думают родичи, сходить в торговый поход и обратно. Рознегу пришлось открыться. Отец ждет, что я осенью вернусь, и он зашлет сватов. Вот только мне эта свадьба не нужна, мне она мало чего даст, помимо ладьи. Хотя, может, я и неправ. А стоило жениться, получить ладью, набрать в команду юных головорезов и начать по Балтике причинять добро и порядок.
Только не лежит у меня душа к свадьбе, так что я предпочел просто сбежать, соврав отцу, что только туда и сразу обратно.
Когда открылся Рознегу, он лишь покачал головой на мое решение, но доказывать, как я неправ, не стал. Лишь на следующий день сунул мне кошель с монетами.
Вместе с моим дядей в путешествие отправились мои друзья Дален и Гостивит, упросив взять их с собой.
И вот мы наконец прибыли в имперский город Трапезунд. Большой торговый город, не Царьград, конечно. Он был огромен по сравнению с Волином и Щецином. На его причалах было множество кораблей.
От размышлений меня отвлек тычок в бок.
– Яромир, Яромир, смотри, – Гостивит показывал рукой в небо. – Это сокол летит, если он сейчас пролетит над нами, то добрый знак будет.
Я пригляделся к указанной птице.
– Эх, Гостивит, ты сам лучше приглядись, какой это тебе сокол. Обычный жирный баклан, ты прислушайся, как он мерзко кричит.
– Ой, действительно, – смутился Гостивит.
– Эх, долго еще? – Дален изнывал от жары и скуки.
– Не знаю, сейчас Колояр придет с этим, как его, с чиновником, он осмотрит товар, возьмет пошлину, мы перетащим все на склад и свободны будем.
– Так он уже давно ушел, жрать охота, а его все нет, – начал жаловаться Дален.
– Дален, я знаю, что ты вечно голодный, только не понимаю, куда в тебя столько лезет.
– Не, ну а че? – возмутился мой товарищ.
– Ни че, ждем, – и я вновь начал ходить по пристани, разминая ноги.
– Яромир, да присядь ты уже, а, – раздался крик моего двоюродного брата Володара, который вместе с Горисветом командовал на другой ладье.
– Насиделся я уже, – закричал я в ответ родичам.
– О, вон, кажется, идут, – и Гостивит указал на идущего Колояра в сопровождении чиновника и одного портового стража.
За Колояром следовал чиновник, одетый в светлую тунику и мантию, и в легких кожаных сапогах на шнуровке.
А позади них вышагивал страж со скучающим выражением лица, на плече он нес копье.
Колояр всех согнал с ладьи, а чиновник полез смотреть товар вместе с Колояром. Они о чем-то переругивались, а чиновник записывал это себе на восковой дощечке. Я внимательно наблюдал за этой картиной, как дядя тихо сунул ромею кошелек, а тот, взвесив его в руке, так же тихо спрятал его за пазуху и начал что-то активно стирать на своей дощечке.
Сойдя с ладьи, чиновник начал подсчитывать то, что было написано, я даже заглянул в неё, но ничего не понял из написанного, какая-то тарабарщина, хоть и некоторые буквы показались знакомыми.
Закончив подсчёт, ромей озвучил сумму, и дядя выдал чиновнику еще один кошелек, даже не считая, видимо, все давно обговорено, и такая операция со взяткой проворачивается не в первый раз. Такой же сценарий повторился и на второй ладье дяди.
После началась долгая и утомительная разгрузка кораблей на ближайший склад. Когда мы закончили, дядя всей команде выдал по паре монет, включая нас с друзьями. И предложил пройти в ближайшую корчму, где заказал какие-то блюда.
Мы разместились за столом на улице, первым принесли кувшин вина.
– В общем, так, мои-то уже знают, а вы нет, запоминайте. Воду здесь не пить.
– Как это воду не пить, а что пить тогда? – встрепенулся Гостивит, а дядя с укором на него посмотрел, мои же братья хихикали в открытую.
– Что угодно лучше пить, чем воду. Вино можно водой разбавлять и пить, а от простой воды будешь дристать долго и упорно, что даже Яромир тебе не поможет, – и дядя строго на нас посмотрел. Я понял, о чем он ведет речь.
– А молоко можно? – решил скромно поинтересоваться Гостивит.
– Можно, но лучше не надо. От здешней жары оно быстро скисает, так что лучше разбавленное вино или иные напитки.
– А почему? – не удержался Гостивит.
– Гостивит, я тебе потом объясню, хорошо? – не выдержал я.
Он только кивнул и с любопытством все рассматривал.
А после принесли еду. Дядя с хитринкой на нас посматривал.
А я разглядывал свою еду. На тарелке было что-то, напоминающее горох, только крупнее, и зажаренные кусочки мяса.
Достав ложку, я зачерпнул и закинул в рот. От наслаждения прикрыл глаза. Не верю, не верю, на вкус было как молодая отварная картошка, очень похоже.
– Дядя, что это? – я не удержался от вопроса, показывая на блюдо.
– Каша у них такая, нутом называется, мне нравится, вот и решил вас угостить.
– Вкусно!
– А то ж, – он был доволен тем, что мне понравилось выбранное им блюдо.
Я продолжал наслаждаться, да и мясо было вкусное и хорошо прожаренное.
А после нам принесли маринованных мидий и какой-то соус к ним.
Прям ресторация, а не корчма в десятом веке. Я был честно удивлен, и удивлен приятно. Особенно качеством блюд, словно в сказку попал.
Парни с каким-то омерзением смотрели на мидий, ну действительно, белые и бледные, еще и склизкие, что это такое, непонятно.
А родичи с удовольствием их уплетали, макая в соус и запивая вином.
Вот мне мидии были знакомы, я хоть парень и деревенский, из леса вышел и пню молился, но умудрился побывать на берегу Средиземного моря и даже повоевать там по контракту, так что меня этим не испугать.
Взяв одну из мидий, я ее рассмотрел и начал выковыривать черную точку, не помню, как она называется, на мох какой-то похожа. А после обмакнул и закинул в рот.
– М… вкусно, – и начал жевать.
– Дален, – и Гостивит начал дергать брата. – Ты это видишь, они жрут этих козявок?
– Ага, и им вроде вкусно. – И он пересилив себя, взял мидию в руки и, макнув в соус, начал жевать.
А спустя мгновение выбежал на улицу, сдерживая рвотные позывы.
– Я, это есть не буду! – Гостивит оглядел нас по очереди и отодвинул от себя тарелку с мидиями.
– Слабак, – и я пододвинул обе их тарелки к себе.
А после и Дален вернулся к нам, с омерзением посматривая, как мы жуем мидий.
Родичи только поглядывали на них и посмеивались, а на меня смотрели с уважением, как я ем этих моллюсков.
Во дворик корчмы заглянули двое человек, престарелый грек с орлиным носом и небольшим пузиком и молодой парень в тоге.
– О, Колояр, друг мой, – он обратился к дяде на нашем языке и подошел к нашему столу, – я ждал твоего прибытия раньше, а ты что-то под задержался. Мне только что передали, что ты прибыл.
Дядя же отвечал ему по-гречески, и из его слов я только понял «здравствуй, мой старый друг».
А после они обменялись рукопожатием со старым и молодым мужчинами.
– А кто это с тобой, я только узнаю твоих сыновей, а они за год возмужали, добрые мужи у тебя выросли, – ромей опять обратился на нашем языке.
А дядя отвечал на греческом, а после перешел на наш, представляя уже нас ромеям.
– Моих сыновей уже знаешь, а это, – он указал на меня, – Яромир, мой племянник, уже справный воин, и его друзья, Дален и Гостивит. – А это мой старый друг, Никита, с которым я имею торговые дела, и его старший сын Димитр.
Я знатно охренел от имен. Никита и Димитр, вот ни черта себе, только Ванюши не хватает. Я бы тогда точно попросил в этой корчме водочки и соленый огурчик. А потом до меня дошло, что многие русские имена пришли вместе с православной верой, которая имеет византийские корни.
Ромеи со всеми нами поздоровались за руку. А меня что-то царапнуло на самой грани сознания, я так и не понял что.
А ромеи вместе с дядей пересели за соседний стол и начали говорить на греческом о торговых делах, в их разговоре я понимал с пятое на десятое, но старался. Все-таки местный язык мне надо изучать, если хочу здесь хорошо устроиться на какое-то время. А после с почестями вернуться домой.
Дядя закончил разговор со своим другом, и, перед тем как уйти, они вновь попрощались рукопожатием, и здесь я понял, что меня смутило.
– Дядь Колояр, а я правильно понял, что Димитр – сын вашего друга Никиты?
– Да, а что такое? – дядя с интересом на меня посмотрел. – Говори, не тушуйся.
– Он ему не сын, – и я твердо посмотрел на дядю.
– Как не сын? Я бы знал о таком, у него большая и прекрасная семья и любящая жена.
На словах дяди о любящей жене я скорчил недоверчивое лицо. И кажется, до дяди начало доходить.
– Так, погоди, а как ты это понял?
И я просто зажег свою силу жизни на ладони, а после ему ответил:
– Вот так и понял, дядя, только не сразу.
И дядька крепко задумался, а после хмуро ответил:
– Он мой друг, я должен ему сказать.
– Отец, ты уверен, это все-таки чужая семья? – задал вопрос Горисвет.
– Да, уверен, он собирается в скором времени передать ему дела, так как он самый старший. Ждите, я сейчас.
И дядя ушел, оставив нас.
Мы начали скрашивать ожидание разговором, но он не клеился, за три прошедших месяца мы обсудили все не один раз, а говорить на темы, которые набили оскомину, уже надоело.
Дядя вернулся с Никитой, ведя его под руку и что-то втолковывая.
– Уйдите, – и он прогнал изо стола всех, кроме меня.
– Расскажи Никите то, что мне сказал.
Старый грек смотрел на меня хмуро и недоверчиво.
Вздохнув и собравшись с силами, я начал разговор:
– У меня есть два дара. Дар ветра и дар жизни, но интересует нас дар жизни, – начал медленно говорить я, подбирая слова. – В том числе я учился и у нашей лекарки, а после одной битвы, в которой поучаствовал, при прикосновении к любому человеку начал выпускать немного магии жизни, совсем каплю, совсем маленькую искорку. Вот такая появилась у меня привычка, – и я выпустил на ладонь свою силу жизни, так что она стала видна.
Никита ошарашенно на нее уставился и даже потыкал пальцем в мою руку.
– Я о такой силе только слышал, но видеть не приходилось, – и с удивлением посмотрел на дядю.
– Только с чего ты решил, что Димитр не мой сын, – и его взгляд изменился с удивленного на грозный.
– Я, когда пускаю свою силу в человека, даже самую малость, его как бы чувствую, видимо, раньше не обращал внимание на это. У нас небольшой городок, и многие друг другу родичи, да и общался в основном с ними. И прикоснувшись к тому же Колояру и Велераду, я могу сказать, что они отец или сын, а точнее, близкие родственники, они похожи по ощущением. И так же с Гостивитом и Даленом, – я посмотрел на друзей, – они братья, двоюродные, и по ощущением похожи, но не так.
– Ты уверен в своих словах и спутать ничего не мог? – и серьезно на меня посмотрел.
– Да, Никита, я уверен в своих словах. Разве я могу спутать дуб с ясенем или березой, нет, не могу, – и я покачал головой. – От зайца не может родиться бельчонок, а от волка олень.
На Никиту было жалко смотреть.
– Вина мне, – он неожиданно заорал. А после того, как получил кувшин с напитком, вылакал его через горло. А после поднялся с лавки.
– Колояр, Яромир, – он поочередно на нас посмотрел. – Завтра в моем доме будет обед, и я тебя познакомлю со своей семьей, – он посмотрел на меня.
Глава 2
Прогулка по городу шла вовсю, а нашим гидом выступал Володар, он был не очень рад этому факту. Братец с удовольствием бы занялся своими делами, но Колояр поручил заботу о нас ему. А времени у нас, к сожалению, было не так много, всего пара часов, а после и на обед к Никите надо было идти. Мы шли по широкой мощеной камнями дороге и рассматривали сам город, он утопал в зелени. Были высаженные вдоль дорог пальмы и фундук. Орехи, к сожалению, еще не поспели, так что я обломался в желании ими полакомиться.
– Трапезунд входит в фему[2] Халдия, а всей фемой правит ставленник императора, их называют стратиги. Это пограничная фема, она соприкасается с Армянскими и Грузинскими царствами, так что здесь много торговцев оттуда, да и всяких иных торговцев хватает, в основном они покупают здесь шелк, – вещал нам братец.
– О смотри, это черт, да, из самого подземного царства, – Гостивит начал тыкать рукой в проходящего мужчину с черной кожей, облаченного в длинное одеяние до пола и с тюрбаном на голове.
– Какой черт, ты о чем? Обычный торговец арап, и перестань тыкать руками, а то я тебя в харчевню отправлю, – Володар схватил Гостивита.
Гостивит перестал тыкать рукой, но возмутился:
– Как же не черт, он же весь черный, разве такие люди бывают?
Я открыл этот ящик Пандоры, мне и закрывать.
– Да, Гостивит, бывает! Ты заметил, что и у нас летом под палящим солнцем кожа приобретает другой оттенок, становится темнее?
– Ну да, но не черная же, – с недоумением он мне ответил.
– Вот, а там, откуда он родом, солнце светит круглый год, очень жарко, и оттого у них становится такая кожа.
Ребята с удивлением на меня посмотрели.
– Знаешь, Яромир, я поражен, ладно, я такое знаю, так не первый год с отцом хожу в торговые походы, много чего повидал, но ты-то откуда.
Упс!
– В Щецин когда ходил, там были арапские торговцы, не такие черные, конечно, как этот, но тоже, я и спросил у Рознега, а не духи ли это из подземного царства, вот он мне и рассказал, – и я развел руками.
– А, ну прадед много чего ведает, – покивал Володар на мои слова.
– А откуда здесь шелк, его же не здесь делают? – неужто у Византии были торговые отношения с Китаем.
– Ну, есть и ромейский шелк, его под Царьградом плетут, а есть шелк, который привозят из Персии, а в Персии откуда он, не ведаю. И вот этот привозной, он самый лучший. Правда, стоит очень дорого, так что мы предпочитаем покупать местный ромейский, он, конечно, более грубый, но в том же Волине его охотно берут, и за хорошие деньги. Так что его выгодно возить на продажу.
– О, смотрите, базилика, – и брат указал на христианскую церковь. – Она зовется церковь Пресвятой Богородицы. Богородица – это вроде мать их бога. Но я в их вере не разбираюсь, красивая, да?
– Ага, да, очень, – раздались наши голоса.
– А зайти можно? – поинтересовался я.
– Э, не пустят, только если веру их примешь, – помотал головой брат. – В Софийский собор можно, а в другие могут и не пустить, так что не пойдем. Я когда в Царьграде с батюшкой был, вот там мы ходили смотреть на базилику святой Софии, кажется, вот там настоящая красота была, а это так, – и брат махнул рукой, – с цареградской не сравнится, – брат с гордостью это говорил и свысока на нас посматривая.
Эстет хренов, куда нам, сиволапым.
– Вот ты был в Царьграде, братишка, а щит не видал ли, который вещий Олег на ворота города прибивал? – я тоже решил поумничать.
– Не, не видал, – брат с задумчивым видом ответил. – А ты откуда об этом слыхивал, тоже, небось, Рознег сказывал.
– Имеющий уши да услышит, – отбрил я Володара.
– Ты прям как грек, говоришь, а грека лукава суть, – ответил Володар.
– А как же Никита, он же друг твоего отца, – изумился Дален.
– Друг, – кивнул брат, – но только отца, здесь понимать надо. Поймете, если часто с ними будете общаться. Вон смотрите, – и брат указал на двухэтажное каменное здание, – это больница.
Чего, какая больница, десятый век на дворе.
– Что значит больница? – опередил меня Гостивит.
– Больница – это такое место, приют для бедных и больных людей, там им дают кров, могут лечить и всячески помогать.
– То есть там есть местные лекари? – я с интересом разглядывал больницу.
– Ага, но не только, я же говорю, для бедных, остальные лекари сами к больным ходят и берут за это деньги.
– А вон там школа, – и брат, предвосхищая наши вопросы, начал рассказывать: – Там детей обучают писать и считать, может, и еще чему, но я не знаю.
– Обучать – это как на нашем испытании, что ли? – спросил Даллен.
– Да, только не тому, чему нас учат, ромеи все же.
– О, смотрите, ручная рысь, – и Гостивит указал на монаха в темном одеянии, который сидел на траве, а у него на коленях расположилась рыжая кошка.
– Нет, это вовсе не рысь, это кошка, – просветил брат.
– Как не рысь? Похожа же, – Гостивит попробовал настоять на своём.
– Похожа, но это кошка, она меньше рыси и не такая дикая, – с каким-то смирением ответил брат.
Тут я его понимаю, месяц рядом с Гостивитом, и ты можешь познать вселенское спокойствие или попробовать его придушить, что не так просто.
– А, – начал опять Гостивит.
– Все, пойдемте обратно, нам к полудню с Яромиром к Никите надо успеть, а вас я в корчму отведу, – брат посмотрел на Гостивита и Далена.
– Слушай, Володар, а расскажи, как твой отец с Никитой подружился? – задал я давно интересующий меня вопрос.
– Что не рассказать, отец тогда в первый свой самостоятельный торговый поход шёл, товара мало было, он и купил холопов по сходной цене, надеясь здесь их хорошо продать. У кого купил, я не помню, может, у хазар, а может, и у печенегов.
– Никита был десятником в армии императора, вот его в бою и взяли в плен.
– А что такое армия?
– Армия – это дружина большая, только не князя, а императора. Вот у германского императора тоже армия, а не дружина.
Гостивит нахмурился и что-то забормотал себе под нос.
– Гостивит, ты чего? – толкнул его Дален.
– Да мало ли, что это здесь значит, все чудно, да и словеса непонятные, – смутился он.
– В итоге отец Никиту не продал, полезен он оказался и грамотен, забрал с собой к нам. Еще три раза он ходил с ним в торговые походы, а на четвертый раз привез его в Трапезунд и просто отпустил к родным, без всякой платы. Никита за эти четыре года наш язык и выучил, да и понимать хорошо начал нас. А после они уже и совместно дела торговые вести начали с отцом.
– Вот это история, получается, твоей отец ему помог, а после и волю дал, – удивленно пробормотал Гостивит.
– Ага, давайте пошевеливайтесь, времени мало.
###
С родичами мы подошли к воротам особняка Никиты, который размещался возле крепостной стены города Трапезунд.
У меня на плече болталась сумка, которую я одолжил у своего брата Горисвета. В сумке покоились заготовленные мной деревянные статуэтки различных животных, которых я успел наделать во время пути. Ведь одно дело прикоснуться к мужчине через рукопожатие, и совсем другое – к девушке или девочке. Вот и заготовил, так сказать, подарков, во время которых и смогу незаметно прикоснуться и провести тест на отцовство. Жалко мужика, конечно, любил их, воспитывал и растил, а тут раз – и папка-то не ты. Страшно.
Особняк Никиты был двухэтажным, выполненным из кирпича, причем на фасаде дома была отделка из кирпичей разного цвета, белого и красного, которые составляли какие-то рисунки.
Ворота были деревянные, двустворчатые и окаймленные железом, а рядом с ними была небольшая калитка.
Дядька Колояр, не стесняясь, постучал в ворота кулаком. И, словно нас ждали, ворота сразу распахнулись. За ними стоял немолодой слуга, он был уж точно не ромейских кровей. Уже весь седой и загорелый с длинным вытянутым носом.
Открыл нам главные ворота, это было проявлением уважения, вроде мелочь, а приятно. Вот такие мелочи показывают истинное отношение хозяина к гостю.
Мне неожиданно вспомнилось описание одного ритуала гостеприимства в Узбекистане, о котором рассказывал мне товарищ во время службы. Сам он был родом из тех краев, вот и поделился во время отдыха.
Когда гости приходят в дом, хозяева обязательно ломают лепешку, даже если её есть не будут. Так сказать, преломляют хлеб. А во время чаепития хозяин сам наливает гостю чай в пиалу, и это говорит о многом, если пиала не до конца наполнена чаем, то гость уважаем, и хозяин готов за ним ухаживать и чаще подливать чай в пиалу. А если в пиалу чай налит по самый край, то все как раз наоборот, типа пей и иди отсюда. Интересно, здесь есть что-нибудь подобное?
– Хозяин συναντώ εσείς встретить, – проговорил старый слуга нам с поклоном, а я уже что-то смог понять в его словах. Это хорошо, хоть отдельные слова понимаю.
Я же осмотрелся: уютный небольшой дворик, утопающий в зелени, есть парочка фруктовых деревьев, и забор увивает виноград или плющ такой, а рядом расположились две каменные скамейки. Какая красота.
А через минуту появились Никита и Димитр, одетые в шелковые рубашки синего цвета, которые были украшены орнаментом, а на ногах штаны из шелка.
– О, Колояр, друг мой, ты пришел, – и Никита обнял дядю.
– Димитр, развлеки пока Яромира беседой, а я дела обсужу.
И, захватив Колояра и моих братьев, отправился в дом.
– Может, тебе дом показать? – Димитр указал на вход.
– Не, давай лучше присядем, – и я кивнул на одну из скамеек.
– Хорошо, – Димитр чувствовал дискомфорт под моим взглядом.
– Может, тебе стоит что-то рассказать, я думаю, у тебя много вопросов, ты же впервые у нас.
Вопросов-то много, вот только, что спросить?
– Расскажи мне о вашем императоре? – задал я первый вопрос.
– О Иоанне? Хорошо, правда, я не много знаю о нем, Константинополь далеко.
– А разве у вас император не Никифор?
– Был он, но умер, и сейчас императором стал Иоанн, ему уже прозвище дали Цимисхий. Он племянник Никифора, поговаривают, что он и убил своего дядю. Точнее, это произошло при участии любовницы Иоанна, которая являлась женой Никифора. Мол, она провела Иоанна в опочивальню Никифора, где тот его и убил. Но я в это не верю, – и Димитр пожал плечами.
– М-да, интересная преемственность поколений, – задумчиво пробормотал я.
В этот момент во двор вышла молодая девушка, держащая маленькую девчушку лет пяти за руку.
Девушка была одета в тунику до пола, а ее черные волосы собраны в прическу, украшенную жемчужными нитями. А маленькая девочка была также одета в тунику и шлепала босыми ногами по зеленой траве.
– Яромир, это мои сестры, Ирина и маленькая Римма.
И Димитр встал со скамейки, так что и мне пришлось подняться.
– Сестры, αυτό είναι ένα από τα δικά μας гостей племянник Колояра, – Димитр представил меня.
– Отец σύρθηκε μέσα дом, еπόμενο варвар, – она сморщила носик и презрительно на меня посмотрела, а после через силу улыбнулась.
Надо срочно учить язык, это уже начинает злить, что я понимаю с пятого на десятое.
– Здравствуйте, – просто сказала маленькая Римма и, застеснявшись, спряталась за сестру.
– Мои сестры приветствуют тебя в нашем доме, – перевел слова по-своему Димитр.
Ага, очень приятно. Ладно, пока потерпим.
Я присел на корточки и, немного порывшись в сумке, достал деревянную резную фигурку совы.
– Это подарок, – сказал я по-гречески и протянул её маленькой Римме, у девчушки загорелись глаза. Получив от брата одобрительный кивок, она ухватила фигурку, а я смог к ней прикоснуться.
Старшая сестра только хмыкнула.
– Что за дрянь σύρθηκε, в дом аυτό варвар, – с надменностью произнесла Ирина. Может, я и не понимаю все слова, но вот сам тон очень даже.
Я вопросительно взглянул на Димитра. Переводи, о чем толкует твоя сестра.
– Ирина говорит, что Римме очень понравился твой подарок, – без улыбки проговорил он. Видимо, поведение сестры ему тоже не особо нравится.
А мне уже надоело терпеть такое отношение. Варвар я, значит, отец таскает, ну, я тебе сейчас объясню популярно, что такое варвар из далекой страны.
Выпрямившись, я начал смотреть на Ирину плотоядным взором и при этом чесать свою задницу.
– Димитр, переведи ей мои слова.
– Хорошо, – он кивнул и, кажется, был удивлен сменой моего поведения.
– Я согласен взять её своей седьмой женой, она, конечно, худая и слабая, но сможет по вечерам вычесывать шкуры, а днем будет доить коз и убирать дерьмо за свиньями.
Он был ошарашен моими словами, но все же начал их переводить, и по мере перевода вроде как стал догадываться, у него даже вылезла на лице улыбка, а он, похоже, не дурак.
По мере осознания слов Ирина то краснела, то бледнела.
А после начала шипеть, словно змея, еле сдерживая эмоции:
– Ναι πώς είναι посмел, τέτοιος сказать, наглый тупой и вонючий дикарь, – начала бушевать Ирина.
Я же вопросительно взглянул на Димитра.
– Она благодарит за предложение, но отказывается от такой чести, – под конец перевода Димитр даже хихикнул.
– О, моя пятая жена тоже отказывалась сначала, – я покивал, – потом я убил её отца, потом мать, потом старшего брата, а любимую её козу убивать не стал, она согласилась. Да и я люблю молоко. Твоя сестра, конечно, худая, я боюсь, она не сможет выносить мне здорового ребенка.
– Ты же шутишь? – Димитр вопросительно на меня взглянул. А я еле заметно кивнул ему.
И Димитр вновь взялся за перевод.
– Да как он смеет, грязное животное, мне такое предлагать, – возмущение так и перло из девицы вместе со злостью.
И она попыталась дать мне пощечину. Аккуратно перехватив ее руку, я вновь с вожделением прошелся по ее фигуре. Не забыв при этом воспользоваться своим даром жизни, и получить нужную мне информацию.
– Отпусти меня, дикарь, грязное животное, – Ирина пыталась вырваться из моей хватки. Куда там, этому домашнему цветочку против варвара.
С усмешкой я отпустил.
А Димитр начал ей что-то выговаривать.
– Скажи ей, что у нас есть традиция, если женщина подняла руку на мужчину, она готова с ним провести ночь любви, твоя сестра готова провести со мной эту ночь?
Он изумленно на меня уставился, возможно, моя шутка зашла слишком далеко?
Пофиг, вальсируем.
– Τι είναι αυτό грязный дикарь сказал? – вопросительно уставилась на брата Ирина.
И Димитр медленно начал переводить.
Ирина разразилась какой-то бранью, подхватила Римму и удалилась в сторону дома.
