Дмитрий Светлов
Командир разведотряда. Последний бой
Следом влетел генерал погранвойск, намётанным глазом отметил раскрытый чемодан с фотографией и схватил несчастного капитана за шкирку:
– Поганец! Расстреляю! А ну пошли на лётное поле!
– Ты человек ГРУ, а сотрудник консульства в Гибралтаре принял тебя за сотрудника СВР и документы с орденами прислал мне, – пояснил генерал НКВД.
Сейчас всё это уже не имеет значения. Вот капитана жалко, вместо благополучной Москвы ему светит СМЕРШ или дикая застава. Распрощавшись с генералом, Олег попал в материнские объятия Марии Васильевны:
– С возвращением, сынок, Александр Сергеевич каждый день о тебе справлялись, заждались героя.
– Прям уж герой, – возразил Олег.
– А как же! Не каждому товарищ Сталин дарит свой портрет! Намедни король прислал благодарственное письмо, за что Молотову дали Золотую Звезду.
– Какой король?
– Англицкий, больше нигде королей не осталось, – безапелляционно заявила домработница и придавила педаль газа.
Ничего в Москве не напоминало о войне, из окон на тротуары падает яркий свет, дзинькают переполненные трамваи, на остановке народ штурмует троллейбус. В сравнении с этим праздником жизни Лондон выглядел настоящим прифронтовым городом. «Opel» лихо влетел во двор и, скрипнув тормозами, встал у подъезда. Дворник рассерженно взмахнул метлой, но, увидев на Олеге форму союзников, застыл пародией на статую девушки с веслом.
Надо же случиться такому совпадению: на коротком отрезке от машины до лифта Олег умудрился встретиться почти со всеми соседями. Они словно специально именно в это время поспешили выйти из дома по своим делам. Пришлось раскланиваться с женщинами и жать руки мужчинам, причём каждый из них с любопытством рассматривал погоны с квадратиком и короной. Дома в прихожей поджидала тёща, чмокнув зятя в щёку, она шёпотом сообщила:
– Валя спит, а я забежала на секундочку. Ты никому ничего не дари, нужные люди уже получили отрезы из твоей персидской посылки.
– Из Англии морем везут ещё одну, – на всякий случай предупредил он.
– Когда получим, тогда и разберёмся. – Тёща ещё раз чмокнула и убежала на работу.
Быстро раздевшись, Олег нырнул под одеяло и нежно провел ладонью по тёпленькому животику жены.
– Уже вернулся? – сонно мурлыкнула жена и прижалась к мужу.
Оба проснулись одновременно от громких криков в комнате деда. Часы показывали четвёртый час после полудня, но Олег решил приструнить разбушевавшихся авиаконструкторов. Как оказалось, троица молодых людей эмоционально обсуждала возникшую на испытаниях проблему.
– Вместе с нагарообразованием наблюдается повышенный эрозийный износ лопаток турбины! – громче всех орал щупленький очкарик.
– Примените простейшую металлокерамику, – тихо посоветовал Олег и ойкнул от болезненного пинка деда.
– Что значит «простейшую металлокерамику»? – почти хором спросила троица.
– Эмалированную посуду видели?
– Вы специалист по турбинам? – заинтересованно спросил очкарик.
– В институте учил, – соврал Олег и направился в ванную комнату.
Дед присоединился к позднему обеду как раз в тот момент, когда Валя вспомнила о пропущенных занятиях и приближающейся сессии. Дед с ходу предложил набрать книг в университетской библиотеке на Моховой и свою помощь в подготовке к экзаменам. Олегу совсем не хотелось выходить из дома, но деваться некуда, пришлось одеваться и топать в гараж.
– Как тебе Черчилль? – помогая открыть створки ворот, поинтересовался дед.
– Откуда узнал о нашей встрече?
– Из газет, заметку поместили на первой полосе без портрета, а вместо фамилии написали: «Разведчик ГРУ товарищ N».
– Нормальный дядька, с мозгами, только очень старенький.
– Семьдесят лет ещё не старенький по сравнению со мной.
– Ладно, меня интересует другая тема, в Глазго на пароход «Иван Ползунов» грузили кургузые английские танки.
– Лучше это, чем вообще ничего.
– Зачем всякие «Матильды», если наши Т-34 во сто крат лучше?
– Где ты видел тридцатьчетвёрки? Они производились в Харькове и Сталинграде! Сейчас на фронт поступают только Т-60, Т-70 и СУ-76.
– Хочешь сказать, что на Курской дуге немцев лупили лёгкие танки?
– Именно так, у фрицев отвратительный обзор, наши танкисты сближались на большой скорости и били в упор!
– Верится с трудом, неужели за два года не смогли запустить эвакуированные заводы? – покачал головой Олег.
– Начнём с главного, в СССР до войны выплавляли восемь миллионов тонн стали в год, а немцы тридцать два.
– И что?
– С потерей Украины выплавка сократилась до трёх! Прежде чем взяться за танки, надо построить рудники, шахты, домны и мартеновские печи!
– Тридцатьчетвёрок до сих пор нет?
– За время вынужденного перерыва конструкторы улучшили проект и поставили более мощную пушку.
– Когда они начнут поступать в войска?
– Первые танки пойдут в ноябре, а серийное производство начнётся в марте сорок четвёртого.
В кино всегда показывали тридцатьчетвёрки, и Олег привык думать, что они были всю войну. А тут, оказывается, всё не так просто, мощные танки ещё не пришли на фронт, а когда массово пойдут в бой, Вермахт шустро побежит восвояси. Что важно и крайне редко упоминается – домны, шахты и рудники созданы в кратчайшие сроки руками женщин и мальчишек.
Дед вывернул свечи и начал крутить стартёр, чтобы прогнать по двигателю застывшее на холоде масло. Олег с интересом наблюдал за бессмысленным, с точки зрения человека двадцать первого века, действием. Дворник принёс два ведра кипятка, который заливали до тех пор, пока снизу не потекла горячая вода. Закрыв спускные краники, дед завёл двигатель, укутал его старым одеялом, поставил перед радиатором фанерку и выгнал машину из гаража:
– Готово, сейчас помою руки и приведу Валю.
– Погоди, мне непонятно, чем два года занимались эвакуированные танковые заводы, – остановил Олег.
– Кто тебе сказал, что их эвакуировали? Скажу больше, харьковский завод немцы получили абсолютно целёхоньким.
– Не может быть!
– Ещё как может! Более того, через полгода они начали выпускать аналог тридцатьчетвёрки под названием «Пантера».
– А сейчас? Наши уже взяли Харьков.
– Завод заранее вывезли, причём вместе с инженерами и рабочими. Вот с «Фердинандом» у них случился облом.
– Что-то я не слышал о похожих советских самоходках, – язвительно заметил Олег.
– СУ-122 разработан в Харькове во время финской войны, но пятисотсильный дизель требовал доработки.
– На «Фердинанде» стоял дизель?
– Сам знаешь, что дизтопливо поступает исключительно на нужды подводного флота. Немцы поставили спаренный «Майбах».
– Погоди, не путай меня, если завод не вывезли в Рейх, то наши должны были продолжить производство.
– Десант Азовской военной флотилии захватил «Азовсталь» и комбинат имени Ильича, но выпуск «Фердинандов» за ненадобностью прекратили.
– Но почему! По кинофильмам наши танкисты их боялись! – воскликнул Олег.
– Под Курском немцы бросили в бой четыре сотни «Фердинандов», обратно вернулось лишь сорок семь, – усмехнулся дед.
– Легкие танки и самоходки покрошили два батальона СС с непробиваемой бронёй? Не верю!
– Погиб только один от прямого попадания бомбы, остальные сели на брюхо или потеряли гусеницу.
– Рейх подарил танковую армию, и нет смысла продолжать производство, – засмеялся Олег.
– В сорок пятом эта орава самоходок с полуметровой бронёй пошла в лоб на Зееловские высоты, – засмеялся дед вместе с внуком.
Понятное дело, за выпуск лёгких танков взялись от безысходности. Прекратив выпуск грузовиков, автозаводы в спешном порядке перестроили производство на изготовление фактически гусеничного бронеавтомобиля. На самом деле эти Т-60 или Т-70 по своим размерам были не больше обычной «Нивы». Маленькие, юркие, быстроходные, с практически неограниченной проходимостью.
После войны битые немцы написали много мемуаров, в том числе о танковом сражении на Курской дуге. Что интересно, в поражении все хором обвинили местный чернозём, который злобные русские предварительно вспахали. Интересное дело, как будто до этого никто и нигде не вспахивал поля! Строго говоря, возможности вверенной техники все должны знать назубок, начиная от фельдмаршала и заканчивая механиком-водителем.
Немцев подвело желание одержать лёгкую победу. Завидев полки смешных танков, они бездумно бросились вперёд стальной махине Рейха танкетки не смогут навредить. Начало действительно обещало быструю победу. Осколки снарядов насквозь пробивали лёгкую броню, а близкие разрывы переворачивали мальков кверху гусеницами. В азарте фрицы забыли ограничения боеукладки, фугасные снаряды быстро закончились, а попасть из пушки в шныряющую мелюзгу весьма проблематично.
Настал час беспощадной расплаты с позорным бегством. Лёгкие танки умело пользовались ограниченным обзором из германских монстров. Они заходили сзади или сбоку и расстреливали врага практически в упор. Более того, истории известны случаи, когда советские танкисты забрасывали гранаты немцам в люки. Зверинец Рейха потерпел сокрушительное поражение, от которого так и не смог оправиться. Через год заводы восстановили численность танков и штурмовых орудий, но овеянные лавром побед ветераны разбирали руины Сталинграда. Экипажи пришлось набирать из зелени сорок третьего года призыва.
Валя с упорством Жанны Д’Арк засела за учебники и конспекты, а Олег завалился на диван в надежде осилить «Жизнь Клима Самгина». Тяжёлый слог с рассуждениями ни о чём заставил отправиться в поход по букинистическим лавкам. Там нашлась уйма лёгкого чтива, изданного от восемнадцатого до тридцать пятого года. Набрав гору незатейливых приключенческих романов, погрузился чтение. Ничегонеделание прервала Мария Васильевна:
– Завтра к Петру Николаевичу.
Олег с интересом посмотрел на домработницу. Из дома он не уходил, звонков и визитёров не было, а она лишь выносила мусор. Интересный компот! Дед тоже заволновался и заглянул в комнату:
– Проводи до коммерческой булочной, хочу сушки, а ты обязательно купишь неправильные.
Несмотря на снежную зиму, дороги и тротуары очищены до асфальта. Детвора роится вокруг снеготопилок и под надзором дворников подбрасывает в топку дрова.
– Если спросят о нашем посольстве в Лондоне, то ты там никогда не был, а Майского не знаешь и не видел, – предупредил дед.
– Я действительно не был и не видел, – удивлённо ответил внук.
– Предупреждаю на всякий случай, его после войны посадят.
– За связь с троцкистами? – усмехнулся Олег.
– У него в личном деле написано: «Как бывший меньшевик, страстно старается перебольшевичить большевиков».
– Приписали работу на английскую разведку?
– После войны в оранжерее обнаружили микрофоны подслушивания. Он начальник и по нынешней логике должен понести наказание.
– Лады, я тебя понял. Ты что-нибудь знаешь о светодиодах, сейчас они известны или нет?
– Свечение Олега Лосева запатентовано в двадцать седьмом, с тридцать восьмого в бомбоубежищах ставят красные аварийные табло Степанова.
– Со скуки вспомнил о лазерном прицеле. Сможешь сделать по типу лазерной указки? – попросил Олег.
– Не вопрос. Завтра загляну в Бауманку, ребята посчитают теорию, к концу недели получишь опытный образец.
– Дальность десять метров, с увеличением расстояния придётся напрягать зрение, и эффективность потеряется.
– Логично, тебе требуется скорострельность, а поиск красной точки замедлит темп огня, – согласился дед.
Заходя в кабинет куратора, Олег ожидал получить новое задание, однако услышал нечто непонятное:
– Иди в ленинскую комнату, там заседает партком.
– Я не член парткома.
– В повестку дня включён твой самоотчёт.
Люди добрые, подскажите, что такое самоотчёт! И не спросишь, позиционируя себя комсомольским активистом, он должен знать внутреннюю рутину партийной жизни. Тем не менее Олег спросил:
– О чём я должен рассказать? Боевая работа не относится к епархии парткома, а проводить за линией фронта партсобрания строго запрещено.
– Не заморачивайся, расскажи о политико-воспитательной работе с подчинёнными и покайся в грехах.
Грехов за собой Олег не видел, а тему политико-воспитательной работы можно растянуть до бесконечности. Радиостанция отряда работала от автомобильного аккумулятора, что позволяло на привалах слушать Москву. Сводки Совинформбюро не оставались без обсуждений, один железный козырь проводимой с отрядом работы есть. Взаимодействие с арабами и курдами легко преподнести как интернациональную работу. Встречу с австралийцами и новозеландцами можно подать как пропаганду мощи советского оружия.
Как выяснилось, Петр Николаевич не зря посоветовал покаяться в грехах. Члены парткома без видимого интереса выслушали отчёт о проделанной работе, после чего парторг сурово спросил:
– Это всё? Вы не хотите рассказать о допущенных ошибках?
– Таковых вроде не было, – растерялся Олег. – Поставленную перед нами задачу мы выполнили.
– Безумную атаку на роту вооружённых до зубов немецких десантников силами десяти человек вы считаете нормальным явлением?
– Никакого безумства не было! Нам приказали разгромить аэродром и передать его союзникам…
– Мы читали рапорт вашего замполита и вынесли ему замечание, – прервал парторг. – Никому не дозволено рисковать жизнями красноармейцев!
– В атаке риск был минимальный, а сядь мы в оборону, без потерь не обошлось бы, – не сдавался Олег.
– Вы должны были отойти! Недалеко от Тегерана стоял проверенный в боях пятнадцатый кавалерийский корпус!
Вот словоблуд! Сформированные в Азербайджане части с севера зажали дивизию «Эдельвейс», армяне блокировали с юга, тем самым заперев немцев на Главном Кавказском хребте. Зима на склонах гор всем доставила проблем, но легкомоторная авиация на По-2 смогла обеспечить наши части продовольствием и боеприпасами. Вот егерям Вермахта пришлось туго, бомбардировщики Люфтваффе сбрасывали груз вслепую, а ветер уносил подарки жителям Сочи и Адлера.
Пятнадцатый кавалерийский корпус прославился стремительным рейдом по тылам врага. Сменив лошадей на лыжи, они снежной лавиной спустились с гор и захватили главный склад Кавказской группы Вермахта. Больше всех отличился Бакинский полк, бойцы которого первыми ворвались в Краснодар.
– От Тегерана до аэродрома почти пятьсот километров по горным тропам. Для всадников это месяц пути, – стараясь не язвить, ответил Олег.
– Вы ещё пререкаетесь! Разговор о бое вблизи Тегерана! – вспылил парторг.
– Там мы вообще не стреляли. Крепость взяли местные коммунисты, а немцев после бомбёжки пленил батальон НКВД.
– Товарищи! Судя по всему, наш молодой коммунист не собирается признавать допущенных ошибок! Предлагаю обсудить его персональное дело на общем собрании!
– Принято единогласно, – подвёл черту секретарь собрания.
Театр абсурда, ни логики, ни искорки разума! Ничего не замечая вокруг, Олег влетел в кабинет Петра Николаевича и с хода пожаловался:
– Ничего не понимаю, меня хотят наказать, а сами без понятия о сути дела!
– О твоём задании никто не должен знать. Повтори всё, что ты сказал и что тебе сказали, – потребовал куратор.
Олег принялся дословно пересказывать разборку на партбюро, а когда эмоционально процитировал слова парторга: «Вы не хотите рассказать о допущенных ошибках?», Пётр Николаевич его прервал:
– Достаточно, я тебя напутствовал: «покайся в грехах», когда тебя спросили о допущенных ошибках, надо было опустить уши и признать собственную неопытность.
– Мы приняли единственно верное решение!
– О твоих решениях знаю я и начальник управления, а партком выполняет чей-то заказ. Понятно? – с нажимом спросил куратор.
Только сейчас Олег вспомнил о разгромной радиограмме и сообразил об истинном положении вещей. Начальство дало команду «фас», а партком добросовестно её исполнил. Пётр Николаевич прав, у партийных чиновников нет доступа к секретам, тем более к деталям работы оперативных групп. Так называемые руководители местной партячейки набраны из офицеров вспомогательных отделов. Они не перегружены служебными обязанностями и могут заниматься партийной бюрократией без ущерба для основной работы.
Олег не был идейным коммунистом. Будучи абсолютно аполитичным, относился к членству в компартии как к обязательному условию по действующим сейчас правилам. Вместе с тем нависшая угроза партийного взыскания его разозлила из-за откровенной несправедливости. Его обвинили в том, чего в реальности не было, и самое обидное, упрекнули в пренебрежении к своим товарищам, которые по его вине могли погибнуть.
Он снова набрал книг и завалился на диван. Очередной роман оказался забавной фантастикой на тему завоевания Земли инопланетянами. В качестве пришельцев автор выбрал лунатиков, которые попытались обратить землян в рабство. Вооружённые лазерными ружьями, они шли по планете победным маршем. Но вот некий комсомолец придумал для красноармейцев броню из зеркал, и наши быстро взяли верх.
Когда Красная Армия высадилась на Луне и начала устанавливать советскую власть во главе с лунным пролетариатом, Олег начал хохотать. У автора ляп на ляпе и ляпом погоняет. Спутники на орбите могут лететь лишь в одну сторону, в противном случае небесное тело сразу войдёт в атмосферу. На одной орбите объекты летят с одинаковой скоростью, при ускорении или замедлении меняется высота полёта. Очередную вспышку гомерического хохота прервала Мария Васильевна:
– Вас к телефону, кто-то неизвестный звонит из Люберец.
– Готовь машину! – рывком поднимаясь с дивана, крикнул Олег.
Он оказался прав, ибо человек на другом конце провода лаконично сказал:
– Забирайте сегодня, приёмная комиссия соберётся завтра утром.
Мария Васильевна ожидала у подъезда и первым делом осведомилась:
– Куда едем?
– В Люберцах должен быть аэродром, а рядом с ним железнодорожная станция, где выгружают ленд-лизовские самолёты.
– Знаю, поедем через опытный завод Всесоюзного электротехнического института.
– Так короче?
– Быстрее, завод выпускает радиолокаторы, поэтому от города туда ведёт асфальтированная дорога.
Они домчались за каких-то полчаса и оказались первыми клиентами. Получив две бутылки водки «Белая головка», авиатехник быстро организовал группу солдат. Когда на белый свет выкатили серебристую машину, Мария Васильевна несдержанно ахнула. Олегу было не до эмоций, он спешил перехватить начальника оперативно-боевого управления, который всегда ровно полседьмого уезжает к начальству на доклад. Перегрузив вещи в «Opel», он пояснил:
– Домой занесите два портфеля, за ними приедут, и белую коробочку со слониками, это наш с Валей подарок вам.
– Спасибо! – заулыбалась домработница. – Остальные вещи в гараж?
– Нет, позвоните Светлане Филипповне, она лучше нас определит их судьбу.
– В посёлке Текстильщиков сверните на Староданиловский мост, там пять минут до управления, – посоветовала догадливая помощница.
Олег так и сделал и приехал с большим запасом времени. Хорошо прогрев салон, к нужному моменту начал подниматься по ступенькам и почти столкнулся с выходящим начальником.
– Товарищ генерал, разрешите обратиться?
– Что тебе, только быстро, я спешу.
– Вам подарок от британских союзников! – и протянул документы с ключами.
– Ты не вкручиваешь мне мозги?
– Никак нет! Имя в документах не указано, на панели дарственная табличка от народа Великобритании, – честно глядя в глаза, ответил Олег.
Генерал внимательно просмотрел документы, затем прочитал табличку и сел за руль:
– В двигателе вода?
– Никак нет, антифриз, у них тоже зимой холодно.
Далее последовало знакомое всем автолюбителям действие. Генерал завёл двигатель, а его личный шофер принялся вслушиваться в работу цилиндров. Затем что-то пощупал, понюхал, заглянул снизу и показал большой палец:
– Высший класс! Сказка, а не автомобиль!
Генерал пару раз газанул, затем спросил:
– Ты у союзников ходил в подполковниках? Надо исправить несоответствие. – И укатил.
Вообще-то британцы правильно перевели звание. У них лейтенант-полковник – это комбат, что соответствует майору в Красной Армии. Но Олег не возразил, да и некому было возражать.
В квартире произошли приятные изменения. С двух сторон от кровати с хромированными шарами появились два торшера – слоновые бивни с белыми шарами на концах. Дубовое трюмо перекочевало к домработнице, а новое в стиле ампир красовалось отделкой из слоновой кости. В столовой за стеклом посудного шкафа вышагивал длиннющий выводок слонов, в соседних секциях лежали резные шарики по типу матрёшки, но не разборные. Тёща им оставила всё самое лучшее.
Как говорится, за чёрной полосой обязательно последует светлая, так и случилось. Через неделю Олега вызвал куратор и зачитал два приказа. Первый завершился вручением ордена Отечественной войны, награждение по совокупности успешно выполненных заданий. После второго приказа протянул погоны подполковника.
– Они тебе положены по должности, – пояснил Пётр Николаевич.
Слова о должности Олег пропустил мимо ушей, вместе с погонами он получил авиационные петлицы и заинтересованно спросил:
– Теперь я лётчик, да?
– Военный прокурор не может получить столько наград, тем более боевых. Так что топай на вещевой склад и не забудь о новых документах.
С повседневной формой задержек не было, если не считать перенос наград на новый китель. Зато парадный и выходной комплекты шьют по индивидуальному покрою, и ему пришлось изрядно покрутиться перед мастером гренадёрского вида.
– Шампанского! – завидев мужа, потребовала Валя. – Иначе орден заржавеет, а звёздочки на погонах не будут расти!
На семейное торжество пригласили тестя с тёщей, что послужило началом почти непрерывной цепочки больших и маленьких вечеринок. К полуночи Александр Сергеевич присылал за зятем машину, и Олег принимал участие в ночных посиделках вместе с сорокалетними членами политбюро. Причём каждый раз тесть с гордостью сообщал, что «этот парень далеко пойдёт, его уже внесли в список слушателей Академии Наркомата иностранных дел».
Впрочем, Олегу не приходилось скучать, почти все приходили с сыновьями или зятьями. Чисто мужская компания изначально исключала танцы, но молодёжь всё равно запускала проигрыватель и под музыку делилась сплетнями. Главным образом обсуждали похождения городских красавиц с прочими известными дамочками. Благо примадонны и дочери мэтров сцены давали для этого множество поводов. В один из таких вечеров к Олегу подошёл Маленков:
– Если на завтра нет никаких планов, заберу тебя в штаб Московского ПВО.
– Планов нет, а что мне делать в штабе?
– Как что? Расскажешь о Германии, в институте у тебя отлично получилось, люди до сих пор вспоминают.
Кто бы возражал, тем более с учётом того авторитета, который Маленков имел у Сталина.
– Всегда готов! – Олег ответил шутливым пионерским салютом.
Внешне неприметный особняк с обычным постом на входе создавал впечатление заурядного военного учреждения. Однако у входа в подвал стоял усиленный патруль, а далее ещё один. Длинная лестница вниз вывела к эскалатору, а чуть в стороне в ряд выстроились лифты. Желая впечатлить гостя, Маленков провёл на эскалатор, который по глубине туннеля не уступал питерскому метро.
Олег действительно впечатлился, а войдя в главный зал, застыл истуканом. Ещё бы, по периметру немалого помещения стояли телевизоры! Он, конечно же, видел табличку на павильоне ЦПКиО и знал, что ленинградский завод «Коминтерн» начал выпуск телевизоров в далёком тридцать втором году. Первые приёмники «Большевик-2» установили во дворцах культуры и городских парках.
Вскоре телевизоры появились во всех заводских клубах и ленинских комнатах при домоуправлениях. В тридцать восьмом в продажу поступили телевизоры ТК-1[6] завода имени Козицкого, а через два года крыши домов украсили коллективные антенны.
