Дмитрий Тарасов
Дайвер
– «Баба», «девка», да еще и я эгоист?! – Неприятная лексика уже на вторые сутки после долгожданной встречи противно царапнула. Обвинение было несправедливо, да еще высказано на ровном месте, когда я искал у Лары сочувствия. Ощущение, как если хочешь поцеловать, а получаешь в морду. С чего бы!
Лара словно мысленно прочитала мой вопрос:
– Да с того, что я тебе уже тысячу раз повторяла: я хочу ребенка! И на это нужны деньги. А ты не хочешь постараться ради семьи.
– И еще поворот. Так я только за, и деньги я в семью приношу, а ты еще…
– Ни черта ты не за, ты гоняешь по заграницам с дружками и ни о чем не думаешь. Дайвинг этот твой проклятый, горные лыжи, снегоходные покатушки!.. Сколько денег на ветер – нет, на воду, в прямом смысле слова! А что ты хочешь, чтоб я нянчилась и ночами не спала с ребенком одна, без твоей помощи?
– Да родится ребенок – я всегда буду рядом! Это же какая радость. И помощь тебе будет, те же няни, горничные… и я ж не половину времени в поездках! Ничего со мной не случится, все по плану… поездки все спланированы, продуманы, да и вообще-то я всегда страховки покупаю…
– Ага, конечно. И в тюрьму ты сел тоже по плану? И недвижку по плану продать пришлось?
– Да зачем сравнивать?
– Вот тюрьма тебя изменила, но ничему не научила. Ой все, хочу побыть одна.
Вот тебе и мужчина мечты. Лариса резко встала из-за стола, забрала свой полезный салат вместе с фарфоровой тарелкой, откинула волосы и скрылась в спальне, хлопнув дверью. Я же завертел в руках вилку и съежился на стуле, тщетно пытаясь прийти в себя. Чувство, как будто взяла и стерла все, что мне важно в жизни было. Интересно, что вопросы девушки с улицы были более мягкими. Прав был Достоевский: «Очень немного требуется, чтобы уничтожить человека: стоит лишь убедить его в том, что дело, которым он занимается, никому не нужно…»
ГЛАВА 5
«Новая жизнь – посидим, помолчим ни о чем; Новая жизнь никогда не дается даром»
– Ну привет, что ли!
Я подошел к Джазу, который нерешительно вышел за ворота тюрьмы и стоял, щурясь на апрельское солнце.
– Я точно не сплю?
Желтеющий фингал и сухие разбитые губы на похудевшем лице красноречиво говорили, что в эти десять дней ему пришлось несладко.
– Извини, раньше не получилось. Чтобы твой мел оказался мелом, пришлось искать общих знакомых и выходить через них на следователя. Заняло время.
– А Вика, Викуся-то не в курсе, что я вышел?
– Да я сам переживал уже за твою любовь. Я ведь ни телефона ее не знаю, ни где вы живете. Я тебя подвезу домой, чтобы скорее ее порадовать. А знаешь, кто помог следователю про мел пояснить? Юрка! Помнишь его, компанию-то нашу школьную?
– Да ты что?! Обалдеть!
– Мы же с ним немного в универе продолжали общаться. Сейчас он мне помогал мои вопросы решить, и вот я его за тебя попросил вписаться.
– Егор, слышь… – Ромка замялся, а потом посмотрел мне в глаза. – Спасибо тебе! Ой, в тюрьме спасибо не говорят, – благодарю!
– Да ты не в тюрьме уже, давай отвыкай.
Его куртка была цела, но на светлой рубашке были оторваны пуговицы так, что была видна часть татухи на груди. И все же вот он, Ромка, – живой! Мы обнялись, и я хлопнул было его по спине, мол, фигня – война, но осекся, увидев перекосившееся лицо друга.
– Блин, не подумал. По синяку угодил?
Джаз хохотнул в своем стиле:
– Да у меня все тело – сплошной синяк. Меня за эти десять дней еще два раза обрабатывали. Для профилактики.
– Вот твари, – не удержался я. – Так, в ногах правды нет. Пошли в машину, отвезу тебя домой. А по пути в магаз заедем. Не с пустыми же руками к Викусе твоей ехать.
– Юрку давай пригласим? Вы-то общались, а мы с ним нет, – Ромка Юру после событий моего школьного спасения, в которых тот не принял должного участия, недолюбливал. Но по широте своей души был рад общению, да и поблагодарить хотел.
Однако, когда я набрал Юру по телефону, тот в своей холодноватой манере отказался. Он сейчас в суде на заседании, потом на встрече с клиентом, потом тренер его в фитнес-клубе ждет, отменять встречу в тот же день неправильно…
– Как был отличником Юрец, так и остался, – заявил Джаз. – Только о своем виде в глазах других и думает. Ну ладно, может, пересечемся еще.
Я заподозрил, что Юра просто может брезговать обществом Джаза, «этого героя», «дружка закадычного», который навечно вышел из круга общения нашего блестящего адвоката благодаря употреблению наркотиков. Но вслух ничего говорить не стал. «Не детей же с Юрой крестить», – я успокаивающе повторил про себя поговорку против осуждения. Такой вот он человек, зато профессионал своего дела.
Несмотря на протесты Ромки, в продуктовом магазине я набил три сумки продуктами, не без оснований полагая, что дома у него может быть пусто. И хотя употребляю алкоголь редко, но про себя решил, что сегодня хорошо выпью. Кроме освобождения друга был еще один повод: с Ларой отношения за эти пару дней не наладились, в квартире висело напряжение, а у меня в душе копилось непонимание. Хотелось выговориться.
– Что будем? – коротко поинтересовался я возле полок с алкоголем.
– Как бывший медик, предпочитаю свою самогонку, но если нет, то чистую.
– А Вика?
– Она тоже бывший медик.
Я засомневался:
– Не возражаю, но пусть будет выбор.
В результате кроме «чистой», взяли еще и вина и вискаря. У Ромкиного дома я отправил его с сумками к жене и, узнав номер квартиры, поехал ставить машину. Возвращаясь на такси, отправил Ларисе сообщение, что посижу у друга. Она была в курсе истории Джаза, но ничего не ответила. Все еще злилась.
Через полчаса я уже звонил в дверь Ромкиной квартиры.
Открыла мне встрепанная брюнетка, поправляющая яркий шелковый халатик с такой умиротворенной улыбкой на лице, что я быстро вспомнил день своего возвращения на волю и понял: готовить еду еще не начинали.
– А Рома в ванной. Вы Тихонов, то есть Егор?
Я кивнул:
– Да. Но предлагаю на «ты».
– Хорошо. Я Вика. – Действительно, любовь всей жизни Ромки казалась приятной в общении, ничто не указывало даже на ее зависимость от наркотиков.
– По запаху чувствую, еще не готовили. Помочь?
Квартира для нариков была вполне приличная, хоть и подзапущенная. В тюрьме Джаз рассказал, что Викусин дед был медицинским светилом и после его смерти год назад эта квартира отошла внучке в наследство. До этого они девять лет жили в однушке, выменянной его родителями.
Вика стала, радостно ойкая, торопливо доставать из пакетов, все еще стоявших в углу кухни, разную снедь. Но я ее решительно остановил:
– Давай я. Покажи, где посуда, и иди переодевайся. А потом уже приходи помогать.
– А, да? Хорошо. Я быстро!
Она ткнула пальцем в грязноватые сковородки с мисками и убежала. В командировках я вместо гостиниц часто снимал апартаменты, потому что там мог готовить домашнюю еду. И неплохо научился. К выходу Ромки из ванной уже была готова свежая фунчоза с ароматным чесноком, к возвращению Вики в накрашенном и приодетом виде на сковороде дымилась картошка с мясом и луком. Вику, кстати, теперь можно было оценить по достоинству. Забранные назад густые волосы, высокая шея и сережки в ушах делали ее изящной. Были в ней и какая-то внутренняя сила, естественность, решительность. Такие женщины способны управлять армиями или, на худой конец, компаниями. Вот только управляет ли Вика своей жизнью, хочет ли выбраться из бесконечного круга «химичить-кайфовать»?
Втроем мы быстро нарезали сыр, красную рыбу и копченое сало. Соленья и зелень выложили на разнокалиберные тарелки. Перенесли все в гостиную, сели за круглый стол темного дуба – даже без скатерти, он был представительный сам по себе.
Не хватало последнего атрибута. Ромка достал откуда-то патефон и несколько пластинок, некоторые из которых, вспоминается, мы слушали в детстве; одну из них поставил на проигрыватель и завел. Заиграл легкий джаз, который сразу придал атмосферы нашему празднику:
– После смерти отца мама хотела выбросить патефон, но я ей не позволил… Искусство нельзя выбросить или сжечь, искусство – вечно! Так папа говорил.
Мы помолчали, слушая Армстронга, и молчать со старым другом было тоже хорошо.
– От деда библиотека досталась? – поинтересовался я. Половину стен занимали дубовые шкафы с книгами, в основном по медицине.
– Не только, – возразила Вика. – Половина Роминых. Он у нас лучшим был на курсе. А сейчас вот просто стоят как память.
Она произнесла эти слова, слегка зарумянившись и с явной гордостью за мужа. Ромка поморщился: да уж, тридцать три года, а основное достижение – быть лучшим на курсе в девятнадцать… – и взялся за бутылки, меняя тему:
– Кому что налить?
Вика выбрала вино, Ромка начал с «чистой», я с вискаря, улыбнувшись собственной прозорливости. Пилось легко, стаканы – явно дедовского наследства – опустели быстро. Через полчаса все перешли на продукт, который не переставая расхваливал Джаз:
– Ребята, водку придумал Менделеев. Это ноу-хау, научная разработка. Без вкуса и цвета, фактически одна суть в чистом виде.
Я поправил:
– Про изобретение Менделеевым водки – это миф. А суть в чистом виде – это спирт. По латыни spiritus – «дух». И открыли его до Менделеева.
– Да, но ты же не будешь его пить неразбавленным! Иначе ты станешь слишком… слишком… – подбирал он слово.
– …слишком духовным? – иронически подсказал я.
Вика рассмеялась, а Ромка отмахнулся, мол, не то слово, и футболка на его боку задралась.
– Это что?! – ахнула его супруга, с ужасом разглядывая синяки и кровоподтеки по всему телу.
– Вика, да забей… не суть… – начал отпираться Джаз.
– Ты что, еще не рассказал? А я так считаю, что важно! – влез я. – Это он, Вика, ради тебя.
В двух словах я рассказал ей, как муж вступился за ее честь, а Ромка – как я его вытащил из тюрьмы. В общем, друг спас друга и каждый друга похвалил. В этом, пожалуй, и состоит настоящая дружба.
Вика сидела молча, с круглыми глазами, секунд десять, а потом встала и расцеловала мужа, обняла меня. Затем села на продавленный стул и расплакалась было, но быстро взяла себя в руки и решительно налила:
– За вас, мужики!
Выпили, некоторое время делали вид, что увлеклись соленьями и сыром, и тут я понял, что настал подходящий момент.
– Ребята, у меня к вам разговор. Вика, мы с Ромкой давно друг друга знаем и в тюрьме ничего друг от друга не скрывали. Так что я был посвящен в некоторые э-э… особенности вашей жизни…
– Короче, он знает, что мы нарики и иногда чистим магазины, – лаконично бросил Ромка. Вика вспыхнула.
– Да. Так вот, у меня есть предложение, точнее, просьба к Роме… Раз уж я тебе жизнь спас, сделай кое-что для меня.
– Что? – он оживился, но явно заподозрил неладное – реабилитационный центр там или тяжелое трудоустройство.
Вика начала было:
– Рома, слышь, а я говорила, как-то слишком добрый у тебя друг…
Меня покоробило:
– Нет, у нас с твоим супругом все очень логично идет по жизни. Веришь, нет, а будто Бог складывает мозаику кусочек к кусочку. Ромка меня спас в детстве, – тот начал было махать руками, дескать, дела давнишние, но я продолжил: – Я тонул, он меня единственный из нашей тусовки вытащил. У нас экстрим в крови.
Вдаваться в подробности я не стал: это было одно из моих самых сильных детских впечатлений, поэтому делиться им с Викой не хотелось. Так что я красочно рассказал про свое увлечение дайвингом, о котором упоминал Роме еще в камере, и перешел к делу:
– Я тебя, друг, прошу съездить со мной в Дахаб. – Видя непонимание на лицах, я пояснил: – Это город в Египте, дайверская Мекка. Рай для дайверов-любителей: рыбки и водоросли, жара и легкий прибой… А для технических дайверов… в общем, тоже место притяжения. В Дахабе я хочу перейти из любительского дайвинга в технодайверы, погрузившись на сто метров. И проблемы, в итоге, две. Одна – моя: предстоит очень сложное погружение, и мне нужен человек, который будет рядом, поддерживать морально. Вторая – Ромкина. Дружище, поверь, слезть с наркоты можно без реабилитации, без тяжелого труда и так далее. В моем представлении, чтобы слезть с одного, надо подсесть на другое – вдохновиться, увлечься. И дайвинг – неплохой шанс. Даже если в итоге ничего не получится, у меня будет оправдание, что я пытался. Не гарантирую, что стопудово поможет, но по мозгам красиво даст. Только денег придется немного вкинуть, но всяко лучше, чем на наркоту тратить. Что скажешь?
Джаз задумчиво помолчал, глядя куда-то вглубь себя, потом перевел взгляд на Вику. Та, странное дело, облокотившись на стол, безучастно смотрела в пространство. Не найдя поддержки, Ромка все же решительно вопросил:
– Когда?
В этом вопросе уже было согласие, я прямо почуял и расплылся в улыбке:
– На подготовку надо пару недель. У меня с деньгами сейчас напряг, на свой перелет и погружение возьму, но вот тебе оплатить не получится. На производстве после наезда налоговой проблемы, дома Лара ворчит…
– Сколько надо? – так же кратко спросил Ромка.
– Тысяч сто, плюс-минус десятка. Десять дней. Перелет, жилье – недорогое, в дайв-центре, – и питание. Главное – услуги инструктора, прокат снаряги. Лучше, конечно, иметь небольшой запас, но, если что, подстрахую. Потянете?
– Сто тысяч… ты че, это нам на месяц-полтора зависнуть, – в своих категориях измерял Ромка. Повисла пауза.
– Ты прикинь, экономия какая на «веществах»! А если, не дай бог, опять в СИЗО загремишь по наркоте?
– Ну все равно, дорого что-то… Надо подумать, пожить с этой мыслью, – он щелкнул пальцами и налил еще по одной.
Вика вмешалась:
– Да откуда нам и налички-то столько взять?!
– Могу просто дать в долг! Под честное слово, Ром, серьезно. На несколько месяцев.
– Давай я недельку-две подумаю.
– Уф… Да, двух недель хватит, я пока могу детали узнать, что сейчас с билетами, хорошо? – выдохнул я.
– Договор.
– Хочешь, приезжай ко мне в дайв-центр, проведу экскурсию для вовлечения!
Я бросил взгляд на время. Надо же, всего семь вечера. Не прошло и часа, а мы столько порешали. Дальше я рассказывал про Лару, наши сложные отношения, потом про свое производство и, конечно, погружения. Ромка слушал внимательно, вовлеченно, задавал вопросы, я чувствовал, что и он вдохновляется. Потом Джаз взял гитару – с его многолетней любовью к музыке и талантами научился сам. Петь особо не стали, но аккомпанемент-My way, Let it Be, Georgia и даже «18 берез» – оказался шикарным фоном для моих историй. Особенно старательно и вдохновенно, правда, Ромка пока выводил: «Я знаю, что вена – моя эрогенная зона». На восторженном сопоставлении дайвинга на Мальдивах и на Палау Вику сморило, и она ушла спать. Как-то быстро? По ощущениям прошло пару часов, но взгляд на часы удивил: четыре утра. Что Лара-то подумает?.. Я понял, что пора домой, напоследок пожал руку Ромке и вызвал такси.
ГЛАВА 6
«У меня долги перед друзьями,
А у них зато – передо мной,
Но своими странными делами
И они чудят, и я чудной»
Похоже, мои рассказы были довольно увлекательны, потому что в дайв-центр Джаз пришел на той же неделе – кстати, он и жил недалеко.
Мы с Игорем – моим учеником и уже инструктором, коллегой по дайв-центру, – в ожидании новой группы студентов как раз проверяли снаряжение, требовавшее ремонта. Центр существует уже девять лет, и костюмы рвутся, компенсаторы изнашиваются, регуляторы иногда взывают о замене или применении ремкомплектов. Все помещается в небольшом помещении, которое мы арендуем в фитнес-клубе, и обычно убрано по коробкам или развешено на вешалках. Но когда в дверь просунулась довольная морда Ромки, снаряга из-за ревизии грудами лежала на полу по всей комнате.
– Ого-о-о! Егор, привет!
Я представил друзей друг другу. На фоне спортивного МЧСника Игоря с его ультракороткой стрижкой бледный Ромка с нестриженой челкой казался болезненным подростком, а потому сразу полез задираться:
– Че тут за рынок шмотья и шлангов?
– А вот отучился бы на OWD[31], знал бы. Если сможешь выучиться, – Игорю палец в рот не клади.
– Пф-ф, тут главное, хочу ли я.
– А че ты тут, потереться пришел? Друг, здесь сидят влиятельные подводные люди и сейчас они скажут…
Чтобы Игорь, который нариков на дух не переносит и чует за версту, вдруг не начал дальше цитировать «Бригаду», я его перебил:
– Да ладно, сейчас объясню, будет у Ромки вводный курс.
– Без проблем, Дайвер! – Игорь поднял руки, как будто сдаваясь, и пошел пить кофе. Инструктора с таким опытом, как у него, вообще трудно вывести из себя.
А Ромку надо было раскручивать на интерес. Интро-дайвинг[32] я ему предлагать не хотел, раз мы все равно летим в Дахаб (ох как я потом об этом пожалел!). Но состав скубы показал и даже собрал «на скорость». Как я и думал, Джаз наблюдал за мной с вытаращенными глазами.
– И что, это все надежно? На какую глубину ты собрался с этим нырять?
– Планирую на сто четырнадцать.
– Как сорокаэтажка, только вниз? На вот этой конструкции из шлангов, ремешков и этого газового баллона?!
– Нет, там посложнее, но принцип тот же. Гениальное изобретение Кусто. А ты думал о другом?
– Ну хоть посерьезнее.
– Короче, нырнешь – сам поймешь. Пять минут под водой – и думать забудешь о страхе и сомнениях.
Подтянулись и ученики, Ромка «погрел уши»: заодно с ними посмотрел мою коллекцию сертификатов PADI[33], висевших на стене, и послушал про перспективы. Лето близилось, ребятам можно будет сдать экзамен прямо в открытой воде в Грицове, не нужно будет оформлять переадресацию учеников другим инструкторам в теплых морях.
Игорь, вернувшись, начал введение в теорию, а мы с Джазом пошли смотреть бассейн. На планшете я показал видео первых погружений учеников. Ромка уже улыбался, глядя на нарезку восторгов и разнообразие эмоций выходящих из воды ребят, особенно умилила его детская группа с многоголосьем: «Дядя Егор, дядя Егор, вы видели? Я сам прочистил маску, у меня получилось!»
– Да, наверно, надо мне ехать… Довольные такие, ишь…
– А ты весь спектр эмоций за неделю в Египте получишь! И закрытую воду, и открытую, и рыбок посмотришь, и местные подводные развлекухи. Дахаб – дайверская Мекка, очень известное место дайвинга на планете. Мечта!
– То есть у меня сертификат дайвера был бы прям… крутым? Как диплом МГИМО среди других вузов?
А, вот что его зацепило!.. Ну конечно. Ромка, только входя в новое сообщество, уже хочет выделиться. Хотя лучше пусть хочет быть круче всех и занимается спортом, чем выделяться из наркосообщества высоким принципом «если наркотики – то по вене». Как будто, не достигнув жизненных высот, он решил быть хуже всех, наркоманом. И выделяться из «серой толпы» хотя бы таким образом.
– Международный сертификат PADI самый популярный во всем мире. Выданный в Дахабе – для понимающих – еще круче!
– Ну вообще… Надо ехать!
И Джаз сияет, как начищенный перед концертом саксофон.
Время перед Дахабом мне было нужно, только чтобы наладить дела на работе и дождаться ответа Ромки. Готовиться к поездке – что? Побросать несколько тряпок – шорты-футболки, – в которых буду ходить в Египте, да собрать свое снаряжение и фотовидеотехнику для подводных съемок. Для глубоководных погружений, правда, пришлось докупить новый компенсатор плавучести – крыло[34] и регуляторы понадежнее. Единственное, заранее надо было нам с Ромкой купить билеты на самолет до Шарм-эль-Шейха через Стамбул и обратно, так они стоили дешевле. С Ромкой я договорился, что билеты в Дахаб могу купить на себя и на него, в долг, – и вот через две недели он уже сидит у меня в кабинете на производстве.
– Извини, а ты по деньгам уже спланировал, где заработаешь? – спрашиваю я, помявшись: не хотелось контролировать человека, но и не спросить не мог, примерно представляя психологию наркоманов с их срывами и непостоянностью по тюрьме.
– Магазины. Откуда еще? – пожал плечами тот.
Продолжает плыть по течению, отметил я про себя, а моя собственная совесть заметалась… Ромка ведь ворует, а я эти деньги, выходит, использую, хотя и в благих целях. Нужно было попытаться сориентироваться в ситуации:
– Мне вот непонятно, как вы все это проворачиваете? Сколько ходил в магазины в качестве покупателя, никогда ничего подозрительного не замечал. Ну там, например… никогда не видел, чтобы кто-то продукты прятал в карманы.
– В карманы много не положишь, – улыбнулся Ромка. – В тележку грузим. Вика отвлекает охрану трепом, я спокойно вывожу. Главное, чтобы все выглядело естественно. Морду кирпичом – и к выходу. Ну и, конечно, важно выглядеть респектабельно. Одеваюсь так, чтобы содержимое тележки стоимостью пятьдесят-семьдесят тысяч не вызывало подозрений.
Никогда не думал, что кто-то из мужчин, везущих от магазина тележку к парковке, может направляться мимо кассы. Да еще и с такой поклажей!.. Я постарался эмоционально подстроиться:
– Ого, продуктов на пятьдесят тысяч? Это что же можно положить в тележку?
– Подумаешь! – хмыкнул Ромка. – У нас на восемьдесят две тысячи рекорд был. Дорогой алкоголь, продукты премиум-класса. Сверху на всякий случай кинешь упаковку туалетной бумаги, чтобы сильно не отсвечивать, и нормуль.
– А если заметят?
– Всякое бывало, – философски вздохнул Джаз. – Бросаю тележку и – если помнишь, в школе я бегом занимался!
– Понятно, – представил я улепетывающего «респектабельного» Ромку. – А Вика что?
– Ну ты детские вопросы задаешь. Никак не показывает, что со мной.
– Ладно, а как сбываете? Кто это будет брать продукты неизвестно у кого?
– На рынке. Есть уже знакомые, берут за полцены, деньги сразу.
Я помолчал. У меня еще во время посиделок у них дома появилась одна идея, но я не стал вываливать на ребят еще и это. Подумали бы, что осуждаю их со всех сторон. Но и откладывать тему не хотел, ведь речь идет о жизни друга. Поэтому я осторожно начал:
– Ты меня всегда занудой обзываешь, но сам-то вникни: ведь незаконно это. Давай договоримся: я тебе покупаю билеты и даю в долг наличку, а ты мне потом вернешь, как сможешь заработать по-честному.
– Это ты, как Вика говорит, слишком добрый…
– Сейчас это, наверно, не аргумент, но ты о своей Викусе и подумай. Ты сам мне говорил, что она без тебя одна не сможет. А если тебя поймают?
– Да, я как раз хотел… думал… В общем, поездка для меня реально может многое поменять.
– Так вот, – я продолжил, руководствуясь правилом «критикуя, предлагай», – а если завязывать, то предлагаю поискать работу. Идеи есть?
Идея была как раз у меня. Образование Джаза, пусть и незаконченное, сложилось в моей голове с той девушкой из реабилитационного центра «Руки помощи». Можно мне сходить познакомиться с руководством, предложить им оплачивать дополнительную ставку, разумеется, втайне от друга. Чтобы на эту ставку они его взяли. В благотворительной сфере всегда нужны лишние руки: координатор волонтеров или сопровождающий, санитар, завхоз, наконец. Просто чтобы Джаз из ложной гордости не отверг предложение, я хотел подвести его к варианту реабилитационного центра естественно. Я бы с удовольствием взял Ромку и к себе на постоянную работу, но по специальности – некуда.
– Я тоже об этом думал. Но еще не думал куда. Здорово было бы по медицинской части, я ведь по большому счету ничего другого не умею. Но что там платят? И какой из меня медик?.. – Джаз вздохнул.
Не подавая вида, я протянул:
– У нас тут реабилитационный центр есть неподалеку. Давай наведу справки.
Я даже не соврал, когда произнес эти слова, ибо никаких справок еще не наводил, но про себя решил, что надо заглянуть туда в ближайшее время. И лучше не с пустыми руками, а с готовым решением.
– О, вот как?! – Ромка, к моей большой радости, оживился.
Мы договорились, что я начну решать вопрос с карьерой Джаза в благотворительности, и пошли смотреть производство.
– Добрый день, Егор Ильич! – на разные голоса здоровались и откликались сотрудники.
Было видно, что просторный светлый цех завода, аккуратные операторы в сине-оранжевой форме, сотрудники офиса с логотипами производства и запасы комплектующих Ромку впечатлили.
– Делаем светильники на основе светодиодов в офисы, для промышленности, для ЖКХ, наружные, – без ложной скромности перечислил я. – Иногда ты ходишь по улицам, освещенным светом, сделанным у нас.
– Выглядит серьезно. А это что, на кинопленку похоже? – кивнул Ромка на катушки с намотанной на них лентой. Действительно, светодиоды на ленте очень похожи на катушки с пленкой или бобины от магнитофона из детства. Мы вместе посмотрели, как на станке происходит монтаж светодиодов на печатные платы.
– Светодиоды покупаем за рубежом. У них большой ресурс, пятьдесят тысяч часов непрерывного свечения – это от трех до десяти лет работы и экономия электричества почти в десять раз, не то что стандартные лампочки. У тебя тоже папа их чуть ли не раз в месяц менял? А теперь я и забыл, где дома стремянка. Цветовые температуры – теплая, нейтральная и холодная, все по желанию.
– Круто, – согласился Джаз. – А я думал, диоды – это только, знаешь, как в поликлинике, когда свет такой противный, как в пасмурный день.
– Это холодный, он тоже бывает нужен. А вот для домашнего применения, в учебных аудиториях делаем нейтральный. Спектр светодиодного света максимально приближен к естественному солнечному, так что для зрения безопасный.
Ромка с любопытством осмотрел и печатную плату, на которую припаиваются светодиоды, и конвекционную печь для оплавления припоя, и систему компьютерного контроля качества. Я, в хорошем смысле слова, горжусь своим производством. Когда говорят о рабочих руках, о том, чтобы «поддержать отечественное», – я оглядываюсь вокруг и чувствую: да, здесь все налажено хорошо, и есть куда расти, как масштабироваться.
– Вот здесь корпуса делаем. Могу тест-драйв провести: я для видео-ролика на джипе наезжал на светильник – не сломался. И корпус, и рассеиватели, и диоды выдержали.
– Егор, ну ты Левша, наш тульский мастер! Помнишь, Мишаня сказал, что я шальная башка? А ты – голова! И, знаешь, видно, что к тебе везде с уважением относятся. Тут – Егор Ильич, в дайв-центре – дядя Егор, этот… бритый чел, напарник твой в дайв-центре тебя вообще Дайвером все звал. Хоть на выставке тебя показывай. А я как стал нариком, так и все…
– Так я на многих выставках участвую с заводом – по всей стране… Да ты и сам талантливый во многом, только нужно «не закапывать талант».
– Лады! Я от слова не отказываюсь – едем!
Мы вернулись в кабинет – у меня там действительно грамоты с выставок – и обсудили мелочи для поездки. Я посоветовал вещей с собой много не брать, а рубли обменять на доллары.
– Вылет тридцатого апреля, назад десятого мая, я смотрел. Свяжусь с дайв-центром, они организуют из Шарм-эль-Шейха трансфер до Дахаба, отель тоже бронируем у них.
– Это получается, мы там на все майские? Ну ладно, мы с Викой их не особо отмечаем, только картошку без меня будет с родителями сажать.
– Мне просто производство нельзя сейчас бросать, и майские – единственный вариант. Хотя Лара тоже расстроится. – Мысленно я вздохнул, дома предстояла тяжелая сцена объяснения.