Дмитрий Викторович Камлюк
Некромант
– Простите меня пожалуйста. Я не знал. – решился первым разбить повисшую тишину Нойером.
– Она пошла, гулять с подругами в лес. В какой-то момент они потеряли её из виду. Поиски ничего не дали. Не далеко есть болото. В милиции мне сказали, что скорее всего она забрела туда и… – Анастасия села обратно за стул и молча посмотрела в окно за которым виднелась детская площадка на которой бегала и голосила дворовая детвора, – знаете, тяжело хоронить ребенка, хоронить пустой гроб. Это оставляет надежду. Пустую надежду. Ждешь, когда раздастся звонок в дверь и на пороге будет стоять она.
Женщина вновь смолкла, на этот раз Нойером не решился прерывать молчание, покорно дожидаясь когда Анастасия будет готова продолжить общение.
Ждать пришлось не долго. Переборов возникший стресс, вытерев носовым платком накатывающийся слезы, Анастасия повернулась к мужчине и глядя ему в глаза спросила.
– Теперь вы понимаете почему я сомневаюсь? Марина все что у меня осталось. Да она болеет. Но врачи говорят, что сама по себе болезнь не смертельная. Люди с таким расстройством живут, как и другие. Временами симптомы болезни и вовсе могут уходить.
– Да. Симптомы могут уменьшаться. Но потом они могут проявиться с новой силой. А как лечили вашу дочь врачи?
– По началу ничего. А что может сказать участковый врач с местной поликлиники? Больше быть на свежем воздухе. Есть овощей. Вести активный образ жизни. Это уже потом, попав в первый раз в больницу нам стали прописывать стимуляторы работы центральной нервной системы. Поначалу помогало, потом стало ещё хуже. Настоящую тревогу мы забили, когда Марина уснула на 24 часа. Мы не могли до не достучаться вообще никак. После этого случая дочку и поместили под наблюдения в РНПЦ. Сказали, что у них есть опыт работы с похожими пациентами, хотя случаи у всех разный. Наш случай назвали уникальным. Ведь до этого пациенты впадали в краткосрочные фазы сна, а Марина в итоге могла проспать от пару часов до нескольких суток.
– Такие случае действительно редки, и тут я соглашусь с вашими специалистами, назвавшими ваш случай уникальным. В этом и проблема данного вида заболевания. –констатировал Нойером. – А в каком возрасте у неё начались проблемы?
– Как я и говорила, проблема проявлялась с раннего детства. Ещё с детского садика. Но после 12 лет все усугубилось. Знаете… Сейчас и не разберешь, да и память играет злую шутку. Теперь мне даже кажется, что она с рождения была такой. Спала часто, была тихая в отличие от сестры.
Анастасия задумалась, погрузившись в воспоминания, после чего, будто противореча самой себе, добавила.
– Хотя вот знаете, одновременно с этим проявляются воспоминания и обычных дней. Когда они с сестрой носились по квартире как угорелые. Бегала туда-сюда и мы даже её ругали с мужем, что она вовремя не ложилась спать. Сложно… сложно сказать, когда именно началось. До 12 лет это было не постоянно.
– Анастасия Александровна, позвольте хотя бы постараться помочь вам. Я ничего не обещаю, но ведь…
– Какие шансы? Просто скажите, какой шанс?
– Небольшой. – коротко ответил Нойером. –мир не стоит на месте. И чтобы менять в нем что-то мы должны двигаться. Если надо…
– Если она очнется. Сергей Геннадьевич говорит, что она иногда просыпается, но буквально через короткое время опять засыпает. Я пару раз срывалась с работы, из дома и ехала к ней, но приезжала уже когда она вновь спала. Пообещайте мне, если у вас получится её разбудить. Привезите её ко мне. Прошу вас. Если конечно получится что-то сделать или хотя бы тут же наберите меня и я приеду.
– Её конечно курирует Сергей Геннадьевич, но я полагаю, если все будет хорошо он будет не против на какое-то время отпустить её домой.
– Тогда хорошо. Я напишу свое пожелание и дам согласие. Только прошу, не делайте ей больно.
– Это не больно Анастасия Александровна. После процедуры может болеть голова, как своеобразная побочная реакция.
– Хорошо.
– Вот. Я подготовил текст и накидал по пути к вам на листке бумаги примерный вариант. Ознакомьтесь и если не против, буду рад если вы просто завизируете.
После беглого прочтения, Анастасия Александровна, взяла черную ручку со стола и поставила в конце текста свою подпись и инициалы.
– А можно полюбопытствовать Анастасия Александровна? – спросил Нойером, складывая подписанный экземпляр документа в карман пиджака.
– Да конечно.
– А на фотографии, обеим девочкам сколько лет?
– Марине 12, а Селене 11.
– И у второго ребенка схожих симптомов не наблюдалось?
– Нет. Селена была на удивление здоровым ребенком. До трех лет только болела часто простудами, а после я даже не припомню, что мы к врачам обращались.
– Ясно. Ещё раз простите меня, что невольно стал виновником того, что заставил вас пережить прошлое.
– Вы ни в чем не виноваты. Я с этим живу каждый день. – подавлено ответила Анастасия Александровна.
Ещё какое-то время, Нойером расспрашивал о Марине, пытаясь разузнать больше деталей. Главное что ему было нужно, это выстроить психологический портрет пациентки для лучшего понимания что является для человека естественным, а что могло проявится в результате лечения.
В конечном счете, они договорились держать связь и Зигмунд заверил, что будет информировать Анастасию Александровну о ходе лечения её дочери.
Закончив разговор, Нойером направился к выходу, через коридор соединявший кухню с прихожей.
С одной стороны прохода были расположены две запертые двери, за одной из которой скребясь когтями об дверь скулил питомец женщины, запертый ею ранее.
–Спасибо вам, что вы согласились. Я буду осторожен и если увижу, что вашей дочери что-то будет угрожать, тут же прекращу свои работы. – добавил у выхода Нойером.
Женщина одобрительно кивнула, поджав обе губы.
Открыв входную дверь и выйдя на лестничную площадку, Нойером остановился чтобы попрощаться с Анастасией Александровной.
На этот раз их глаза встретились и Нойером на короткий миг уловил общую усталость стоявшей в дверях женщины, во взгляде которой читалась глубокая тоска.
– Если получится… верните мне мою девочку… – дрожащим голосом сказала Анастасия Александровна.
– Я постараюсь. Всего хорошо Анастасия Александровна.
– Да. До свидания.
***
Солнце скрылось за горизонтом, со стороны леса веяло прохладным, свежим ветерком, разбивавшим устоявшуюся за долгий солнечный день духоту и насыщая окружающее пространство живительным запахом соснового леса.
Людей на улице стало намного меньше. Дворовые площадки опустели, детвора резвившееся на них упорхнуло по домам. Подростки, постарше сбившись в небольшие кучки, засела у подъездов.
Выйдя на улицу Нойером неспешно направился обратно к автомобилю, в котором его дожидался Михаил, попутно обдумывая разговор с Анастасией и выстраивая план будущего лечения.
