Дмитрий Викторович Камлюк
Тюрьма разума
– Это, конечно, интересно, особенно то, что налоги пойдут на нужные дела. Действительно, куда выгодней вкладывать в то, что растет, а не гниет. Однако, с заключенными понятно, а что по поводу других людей?
– Наш центр, конечно, не обошел и общественные вопросы. Ведь ни для кого не секрет, что сами криокамеры давно уже использовались в лечебных целях. Мы открыли ряд центров в городах Республики, плюс в наших центрах люди могут ощутить всю прелесть погружения в криосон и приятного времяпрепровождения на короткое время. Такими процедурами можно хорошо успокоить нервную систему без каких-либо вредных последствий для своего организма, и, что немаловажно, практика принудительного погружения в сон поможет тем людям, которые страдают бессонницей, тем самым дав им возможность выспаться и привести себя в порядок. Процедуры в криокамере имеют общеукрепляющее, косметическое, иммуностимулирующее воздействие и способствуют нормализации кровообращения и терморегуляции.
– Надо будет к вам как-нибудь заглянуть, – улыбнувшись, сказал ведущий.
– Заходите, – ответил Сергей, – мы рады всем.
Ведущий поблагодарил Сергея за приглашение и, повернув голову к включившейся по команде режиссера видеокамере, перешел к заключительной части интервью.
– Теперь, если вы не против, Сергей, давайте ответим на пару вопросов наших телезрителей.
Ведущий переключился на телефонные звонки, и в студии раздался голос пожилого мужчины.
– Алло, меня слышно?
– Да-да, вас очень хорошо слышно, пожалуйста, представьтесь и задайте ваш вопрос.
– Меня зовут Потапов Антон Васильевич, – с волнением выговорил мужчина. – Я хотел задать следующий вопрос. Не станет ли ваше изобретение причиной создания зомби-людей?
Сергей, поправив свой пиджак, спокойным голосом ответил:
– Скажу вам прямо. Моя цель дать технологии, но как воспользуются этими знаниями другие люди, я не знаю. Я отдаю себе отчет, что я все-таки смертен и рано или поздно умру и после меня, конечно же, появятся люди, которые захотят сделать то, чего общество боится больше всего на свете. Создание армии зомби, запрограммированных убивать. Возможно ли это? Я отвечу вам прямо – да. Но зомби-людей хватает и без технологий нашей корпорации. И убить можно обычно ручкой, но это не повод ее не продавать. Просто люди должны подняться выше уровня невежд и взойти на новый этап эволюции. Иначе рано или поздно мы и без оружия перегрызем друг друга. Именно поэтому программа перевоспитания заключенных будет согласовываться с общественностью, именно поэтому вся информация о заключенных – их состояние и другая – выложена на наших сайтах в разных странах, где действуют наши тюрьмы. Все обновляется в режиме реального времени, и именно для этого были созданы комиссии, которые ежемесячно проверяют правильность и законность всего процесса, запущенного в криотюрьме. На нашем сайте выкладывается полный пакет документов отчетности проведенной проверки. Я за открытость этого процесса и полностью разделяю опасения людей, но и людей прошу осознанно подойти к этой проблеме. Мы не в средневековье, и нам нужно находить пути выхода из таких ситуаций мирным путем, не мешая общему прогрессу и не развешивая ярлыки. В любом случае я попытаюсь, если человечество не готово, то и идея погаснет.
После того как мужчина поблагодарил за ответ и повесил трубку, ведущий, переключив на телефонный вызов нового телезрителя, продолжил:
– Алло, вы в прямом эфире, мы вас слушаем.
– Добрый день, беспокоит вас Екатерина Павловна из Бреста. Я хотела бы узнать вот что. Не кажется ли вам странным производить заморозку людей, совершивших преступление, а потом разморозить их? Ведь, по сути, они могут стать бессмертными. Не вызовет ли это волну преступлений, чтобы попасть в эти камеры.
– Очень интересный вопрос, – заметил ведущий, поворачиваясь к Сергею.
– На самом деле бессмертными они не станут. Умереть можно и в криокамере от старости, лет так через 500. Процесс старения продолжается, мы его просто замедлили, а не исключили, – с улыбкой подметил Сергей. – Однако, ваш вопрос я понял. Для того, чтобы попасть в криокамеру, не обязательно совершать преступление. Хотя в республике на данный момент еще не открыт наш центр для любого желающего, но в мире он уже есть. Люди могут на вполне законных основаниях заключить с нами долгосрочный договор о погружение в сон на короткое время. На данный момент мы не проводим долгосрочных погружений, так как это связано с техническими проблемами: одно дело погрузить заключенного и воздействовать на него, другое – здорового человека, создав для него все условия так, чтобы по завершении проекта он не стал дикой обезьяной в новом мире. Мы уже можем погрузить человека на 10 лет в сон с последующим его пробуждением, но, согласитесь, 10 лет – это все-таки время, это новые технологии, новое общество, мы постоянно меняемся, и человек в криокамере также должен измениться. Однако хочу заметить одну деталь: мы очень серьезно подходим к такому процессу и ведем разъяснительные беседы с человеком, который решился лечь в криокамеру. Скажу честно, из 100 обращавшихся к нам людей 89 отказались сами после беседы с психологом, двое были с тяжелыми заболеваниями, и мы предоставили возможность впасть в сон, возможно, в будущем произойдет открытие, которое излечит их. Оставшиеся были предупреждены, что за процесс социального вливания в новом мире после их пробуждения «Криодрим» ответственности не несет. Да, программу мы им дадим, какое-то время подержим внутри, понаблюдаем за здоровьем, но потом – каждый сам по себе. Мы не детский сад и нянчиться с пробудившимися не собираемся. Поймите, незачем впадать в сон на 10, 20 или 100 лет и затем просыпаться. Я, конечно, понимаю, что для молодого сознания такая идея кажется забавной – проснуться через 100 лет в будущем. Но по факту, как показали цифры, не все готовы к тому, что они лишатся всего. Так как мы заключаем договоры лишь на сон, а не на последующую адаптацию человека в обществе, вы проснетесь, в чужом мире, где будете никому не нужны и одиноки. Вам вновь надо учиться, постигать профессии, чтобы быть в социуме. Если вы хотите проснуться через 100 лет и окунуться в нищету, то это ваш выбор.
– Благодарю вас, Сергей Сергеевич, за такие полные и честные ответы, – поблагодарил ведущий гостя, после чего, развернувшись к камере, обратился уже напрямую к телезрителям: – В нашей студии был генеральный директор корпорации «Криодрим» Холод Сергей Сергеевич, который построил около Бреста и Минска криотюрьмы для осужденных за особо тяжкие преступления. Также было открыто несколько оздоровительных центров в самом Минске и других городах Республики, в которые могут обращаться граждане с целью улучшения своего самочувствия. После предварительной консультации с врачом любому будет назначена соответствующая процедура.
Ведущий, попрощавшись перед телекамерами с Сергеем, повернулся в сторону снимавшей его в тот момент первой камеры и, вновь широко улыбнувшись, произнес:
– Ну а теперь, буквально через пару минут, после рекламной паузы, вы увидите нашу постоянную рубрику «Здоровая пища». Оставайтесь вместе с нами в этот удивительный день.
После последней фразы ведущий еще пару секунд смотрел с горящими от радости глазами в камеру, после чего, услышав команду режиссера «снято», повернулся к Сергею уже с серьезным выражением лица.
– Сергей Сергеевич, вы были на высоте. Спасибо вам еще раз за то, что пришли к нам.
– Это вам спасибо, – ответил Сергей ведущему.
Сергей встал из мягкого белого кожаного кресла и, попрощавшись с ведущим и всей командой, которая участвовала в съемке, вышел из помещения.
Дверь студии медленно прикрылась, и он вновь оказался в тихом коридоре, где его около окна дожидался друг и коллега Максим Алексеевич Морок.
– Ну блин, Сергей, я запарился ждать в машине, если честно. Как прошло интервью?
– По плану, ничего лишнего. Главное, склонить людей на нашу сторону, особенно молодых.
– Молодые? – с непониманием переспросил Максим, пытаясь вникнуть в мысли Сергея.
– Да, Максим, именно молодых. Они будущее – и за ними выбор. Если сейчас заложить идею в их головы, то через десяток лет мы получим результат, который нам нужен. Сейчас смысла нет надрываться. Старое поколение стоит на своих устоях, а нам пока нужно просто расставлять декорации и нет смысла привлекать к себе лишнее внимание.
– Долго все это. Я как-то не задумывался о таком процессе. Меня больше волнует быстрый результат.
– А меня долгосрочный, спешки в таких делах делать нельзя. Ладно, поехали в офис, нам еще собираться надо.
– Вот по поводу твоей затеи я и хотел побеседовать. Куда ты меня решил вытянуть? – с удивлением в голосе поинтересовался Максим.
– Узнаешь потом, а то, если скажу тебе сейчас, велика вероятность, что решишь не ехать.
Громкий смех Максима эхом разнесся по коридору, смутив даже его самого.
– Надеюсь, никто не слышал, – продолжая улыбаться, подметил Максим.
Сергей и Максим быстрым шагом направились к лестнице, где их уже поджидал небольшого роста, в черном костюме, с гладко выбритой головой и выделяющимся на фоне чисто выбритого лица большим ястребиным носом Кирилл Сигизмундович.
Заприметив гостей, помощник вновь широко улыбнулся. Не дожидаясь, пока Сергей и Максим подойдут поближе, он молниеносно рванул к ним навстречу, по пути начав уточнять, все ли хорошо.
– Сергей Сергеевич, я хочу вам сказать, что, пока вы были в студии, я смотрел ваше интервью – оно получилось просто великолепным. Вы все так подробно рассказывали, думаю, теперь недоброжелателей у вашего проекта станет в разы меньше. И еще я хочу вам сказать, что восхищаюсь вашим ораторским мастерством и умением держаться перед камерами.
– Спасибо, – засмущавшись, ответил Сергей, немного пораженный такими прямыми похвалами в свой адрес.
Дослушав до конца лестные отзывы Кирилла Сигизмундовича, все трое направились к лестнице, по которой спустились в холл к выходу. Проводив гостей до крыльца здания, Кирилл Сигизмундович в очередной раз поблагодарил их за приезд и, пожелав удачи, выразил желание в скором времени вновь увидеть Сергея Сергеевича в здании общенационального белорусского телевидения.
Сергей не особо любил давать обещания людям, но в данном случае он решил, что лучше будет согласиться, чтобы наконец уйти от вечно говорящего помощника.
Попрощавшись с Кириллом Сигизмундовичем, Сергей и Максим направились вниз по лестнице к прилегающей дороге, у края обочины которой их поджидал черного цвета Mercedes-Benz, готовый отвезти их в центр «Криодрим», выстроенный не так давно в центре Минска.
Глава 5
Стальная дверь тюремной камеры со скрипом закрылась, оборвав тем самым любую связь с внешним миром.
Павел оказался в почти пустынном, узком помещении, провонявшем канализационным зловонием, исходившим от унитаза, стоявшего в дальнем углу.
Боль, унижение и отчаяние – вот то немногое, что испытывал он в данный момент своей жизни.
Высоко над унитазом располагалось небольшое окно, с внутренней и наружной стороны которого стояли толстые стальные решетки.
Стены камеры были усыпаны различными фотографиями и плакатами голых женщин, позировавших на фоне природы или автомобилей. Участки стены, которые не были завешены фото с гламурными женщинами, были исписаны всевозможными матерными словами, нанесенными на уже начинавшую трескаться, выцветшую синюю краску.
Единственным источником света в камере было то самое небольшое окно, через которое в помещение проникал тусклый свет с улицы. Место на потолке, где когда-то висел светильник, выдавал лишь более светлый прямоугольный контур и свисающие электрические провода, заизолированные на скорую руку черной изолентой.
Было непонятно, день или ночь сейчас на улице, освещает ли это окно солнце или обычный уличный фонарь. Стекло, которое когда-то было прозрачным, теперь было замызгано грязью, отчего в помещении царил полумрак.
В камере было две местами потрескавшиеся деревянные скамейки, покрашенные в серый цвет и располагавшиеся одна за другой.
На скамейке почти в упор к дальней стенке, отвернувшись, сидел худощавый мужчина, облаченный в грязную, рваную одежду. На появление Павла сокамерник никак не отреагировал и продолжал рисовать на стене какие-то каракули, сопровождая все это невнятным бубнением себе под нос.
Немного осмотревшись, Павел присел на краю скамейки рядом со входом, прислонившись к холодной стенке камеры.
Страх и холод заставляли все его тело трястись от судорог. Мимолетное желание собраться с силами гасло от ужасного чувства отчаяния. Закрыв глаза ладонями, Павел постарался успокоиться, понять, что с ним произошло, как он вытворил такое и он ли это сделал. За время, проведенное за решеткой, картинки прошлого медленно начинали вырисовываться в его голове с момента задержания.
Он вспомнил свет, который ослепил его, нож, упавший на землю, кровь, в которой была измазана вся его одежда и мертвые тела его жертв, рядом с которыми его застали. Однако больше всего его пугала мысль о том, что он вспомнит, как убивал. Мысль, что это сделал он, приводила его в ужас. Все подогревалось словами следователей, что это действительно его рук дело. Их уверенные слова, улики уже почти склонили Павла к мысли думать так же. Однако маленький лучик надежды кричал в нем, что это не он. Что-то было не так во всем этом. Все казалось вымыслом, нереальным. Совсем недавно он был кем-то другим, и вот теперь он тут. В мерзкой, темной, провонявшей зловонием камере, обвиняемый в убийстве людей, которых он даже не помнил, но которые, со слов следователя, являлись для него близкими.
Одурманенный своими мыслями, Павел медленно проваливался в сон. Усталость, накопленная за эти часы, начинала брать верх над его сломленным телом.
Засыпая, Павел понял, что совсем потерял контроль над временем, хотя сейчас это было уже и не важно. Тьма сгустилась над ним, и он провалился в чертоги своего разума, увлекаемый его красочной игрой. Ему слышались звуки, которые медленно начали перерастать в музыку, заполняющую каждую клеточку его подсознание, пока сон окончательно не овладел им, затянув в свои гипнотические объятия.
***
Поезд несся с огромной скоростью вперед, обдуваемый встречными потоками воздуха, который, проникая в открытые форточки вагона, завывал, словно разъяренный от боли зверь, чье тело разрывало на куски чудовище из стали.
За окном постоянно сменялся пейзаж окружающего мира, казалось, природа сошла с ума. Люди за окном гуляли под палящим солнцем, и одновременно с неба падали огромные хлопья белого снега, сменяемые в тот же миг проливным дождем. Однако все, несмотря на странности в погоде, продолжали смеяться и играть под неисчезающими лучами яркого солнца.
В следующее мгновение сильная вспышка озарила все небо, которое стало постепенно приобретать темный фиолетовый оттенок с проявляющимися в разных местах звездами.
Луна невероятно огромных размеров повисла так низко над Землей, что, казалось, еще мгновение – и она соприкоснется с ней, став единым целым.
Поезд, стуча тяжелыми металлическими колесами по железным рельсам, несся в неизвестность, унося с собой Павла.
Он осмотрелся по сторонам, изумленный тем, что все сидящие люди равнодушно взирали на происходящее за окном своими безжизненно пустыми глазами.
Медленно вагон поезда стал погружаться в пустоту. В сознании Павла появилось сильное желание отпустить поручень и бежать от тьмы, которая все сильнее сгущалась над ним.
Посмотрев вперед, Павел увидел приближавшийся темный тоннель, пробуренный в огромной скале, на вершине которой сверкала звезда. Темная точка при приближении становилась все больше и больше, будто магнит, притягивая к себе состав, вызывая чувство паники и страха. Еще мгновение – и поезд, не сбавляя скорости, влетел в эту тьму. Пустота, сгустившаяся вокруг него, была пронизана неизвестностью, разнообразие красок проглотила тьма, которую впереди состава разбивал лишь тусклый свет буферных фонарей.
Рельсы убегали вперед, то опускаясь вниз, то взлетая на буграх. Шпалы проносились все быстрее и быстрее, и вот поезд влетел в кромешную тьму, которую был не способен разбить свет. Рельсы оборвались, и состав полетел с огромной скоростью вниз.
Павел что есть силы ухватился в последний момент двумя руками за поручень и с ужасом наблюдал за тем, как страх, скрытый в глубине его сознания, начинал вырываться наружу.
Пасть зверя, появившаяся из бездны и готовая в любую секунду сомкнуть свою челюсть, предвещала приближающийся конец.
Начав бороться с раздирающим его сознание кошмаром, он попытался сопротивляться. Желание жить становилось все сильнее и отчетливее. Павел пытался приложить остатки своей силы, чтобы не угодить в пасть зверя и не превратиться в часть безмолвной пустоты. Но поезд продолжал падать вниз.
Пасть сомкнулась, поглотив его целиком.
***
– Нееееееееееееееееееет!!! – вскрикнул Павел на всю камеру.
На его лице проступил холодный пот, дыхание от волнения стало тяжелым, а во рту чувствовалась сухость.
Ужасная боль в голове причиняла невыносимые страдания, от которых ему некуда было спрятаться.
На короткий миг в его затуманенной голове пронеслась мысль, что он сейчас не в камере. Все было кошмаром, от которого он проснулся и сейчас окажется у себя дома, на мягкой кровати, рядом с которой стоял старенький деревянный стол с компьютером и бутылочка недопитого светлого пива.
Однако знакомое зловоние, от которого подступала рвота, вернуло Павла в реальность. Оглянувшись по сторонам, он понял, что его мимолетное чувство было обманчивым.
Он все еще находится в тюремной камере. Прислонясь к холодной стене, Павел вновь попытался, прикрыв глаза, немного подремать, однако боль в голове лишь нарастала, не давая ему спокойно перевести дух.
– Они знают! – протяжно, будто змея, проговорил человек с противоположной стороны камеры, продолжая рисовать рисунки на стене.
Павел, увлеченный собственными мыслями, совершенно забыл о том, что находится в камере не один. От неожиданности он резко повернул голову в сторону сидящего спиной к нему мужчины, голос которого показался Павлу отвратительным и пугающим.
Сокамерник как ни в чем не бывало продолжал рисовать на стене непонятные иероглифы, больше походившие на каракули.
– Знают? – переспросил неуверенно Павел, пытаясь понять, что именно имел в виду мужчина.
Сгорбившийся человек сделал короткую паузу, приостановив рисование на стене и слегка повернув голову в сторону Павла. На его лице расползлась дикая улыбка, оголившая часть прогнивших зубов, после чего мужчина отвернулся и, продолжив рисовать, ответил все тем же мерзким голосом:
– Тени. Они лгут нам. Все ложь. И они знают, знают это. Пустота, мы все в пустоте. Даже свет.
Павел не понимал, о чем говорит этот человек. Всё, что он желал сейчас, это побыть в тишине. Голова раскалывалась. Но мерзкий голос сокамерника еще больше вызывал у Павла отвращение.
– Даааа! – вскрикнул мужчина, продолжая говорить, отвернувшись от Павла. – Они всё знаюююют. Они могууууут всех нас убить! Они знают наши мыссссли!!! Они их сссоздают. Они знают всё.
Мужчина сделал короткую паузу, после чего, резко откинув мел в сторону, развернулся к Павлу и выкрикнул:
– Ты думаешь, я псих?!
От неожиданности Павел встрепенулся, страх вновь проснулся в нем, когда он увидел взгляд человека, находившегося с ним в одной камере.
В них была пустота, та самая, которую он видел во взгляде людей в своем коротком сне. Казалось, что у человека не было зрачков, настолько они были мутными. И оба эти пустых глаза смотрели в этот момент прямо на Павла сверлящим взглядом, как будто пытались пронзить его насквозь.
– Нет, – тихо, немного взволнованно ответил Павел.
Резкий хохот мужчины раздался в тюремном помещении.
– Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! А я псих!!! – громко выкрикнул человек. – Да, да, да!!! Ты думаешь, эти стены – тюрьма? Ты думаешь, они ничего не знают? Они следят за тобой, они постоянно следят за тобой. Где бы ты ни был, кем бы ты ни был, с кем бы ты ни был, они всегда рядом. Мы все в тюрьме!!! Они, я, ты!!! ВСЕ!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Весь мир – это тюрьма!!!
Жуткий смех, который раздавался в камере, ударил по ушам Павла и эхом разнесся в его голове. Страшный звон раздирал головной мозг на куски. Не находя в себе больше сил сдерживаться, Павел вскочил со скамейки и начал стучать кулаками в железную дверь, зовя охрану.
Однако казалось, что громкий хохот сокамерника перебивал его крики и удары в дверь. Смех становился все сильнее, пока не начал давить на мозг так сильно, что Павлу пришлось схватиться за уши, чтобы хоть немного приглушить звуки, которые причиняли невыносимую боль, разрастающуюся в его голове, как пожар. Однако смех становился все сильнее и сильнее. Павел опустился на колени перед дверью.
– Хватит! – кричал Павел, опуская голову к полу. – Хватит!!! Отвали от меня!!! Уйди!!!
Резко в голове воцарилась тишина. Еще пару секунд Павел стоял на коленях у железной двери, опустив голову к холодному бетонному полу, не решаясь встать.
Только спустя время поняв, что жуткий смех прекратился, он приподнял осторожно голову и, убирая медленно ладони с ушей, оглянулся назад, в сторону, где, до этого стоял человек.
По телу Павла пробежалась холодная дрожь. Его глаза расширились от удивления. Паника целиком охватила его разум, заставив забиться в холодном углу камеры.
Он был один.
