Дмитрий Захаров
Квест «Инферно»
Часть вторая
1
– У этого человека я денег просить не буду! – отрезала Юлия.
Ее обычно кроткие голубые глаза полыхнули огнем, загорелые щеки покрылись румянцем. «Ярость украшает молодых привлекательных женщин, – подумал Алексей. – Вероятно, что-то с гормонами».
– Этот человек вообще-то твой отец, – осторожно напомнил он.
– Биологический отец, – уточнила Юлия. – Таких отцов-летунов по миру порхают тысячи!
Она вышла из кухни, где шел неприятный разговор, в комнате послышался скрип отодвигаемой дверцы шкафа. Сломалась пружина, позволяющая скользить створке мягко и бесшумно, и теперь всякий раз дверь двигалась по салазкам с отвратительным звуком, напоминающим писк крысы, пойманной в ловушку. Алексей посмотрел на дно кофейной чашки, пытаясь узреть пророческие знаки в коричневой жиже. Он побаивался своей молодой супруги в те моменты, когда ее охватывали приступы гнева. И вместе со страхом возникало сильнейшее сексуальное влечение, хотя психологи считают страх и либидо взаимоисключающими страстями.
По оконному стеклу барабанили капли дождя. В этом году август в Петербурге больше напоминал последнюю декаду сентября; температура воздуха не поднималась выше отметки в пятнадцать градусов, на деревьях желтела листва. В комнате что-то упало, Юлия громко ругнулась. Алексей ополоснул чашки и направился в комнату. Молодая жена стояла к нему спиной, перед ней лежала спортивная сумка. Девушка скинула халатик, мышцы играли на обнаженной спине, подтянутые ягодицы манили взор. Юлия с тринадцати лет занималась джиу-джитсу, регулярные тренировки сделали ее тело стройным, поджарым, не лишив его женской притягательности. Алексей приблизился, его ладони бережно сжали девичью грудь, такую упругую и одновременно податливую. Юлия обернулась к мужу, ее влажные губы, пахнущие кофе и еще чем-то сладким, отдаленно похожим на землянику, коснулись его рта. Сердце в груди заколотилось часто и поспешно, девушка порывисто стянула с мужа футболку.
Потом они лежали в кровати и слушали шум дождя. Юлия поднялась на локте, ее распущенные волосы упали золотым дождем на грудь мужа.
– Алекс, а ты никогда не думал, что случится, если я тебя брошу? – Ее голубые глаза потемнели, в заостренном, как у лисички, лице появилось что-то жесткое и кровожадное.
– Я тебя задушу! – Алексей в шутку легонько сжал ладонями шею жены. – Как Отелло!
Девушка отреагировала мгновенно. Гибкие пальцы с ухоженными ногтями вывернули мужскую кисть так, что он вскрикнул от боли.
– Ты с ума сошла со своим дзюдо?! – воскликнул мужчина.
– Прости. – Она отпустила железную хватку, шутливо подула на пальцы мужа. – Поцелую, все пройдет! – Последовало звонкое чмоканье в запястье. – И не дзюдо, а джиу-джитсу!
Юлия вскочила с кровати и голышом убежала в ванную комнату, откуда спустя мгновение раздался шум падающей воды. Алексей поднялся с кровати, накинул на плечи халат. Высокий, стройный молодой мужчина с каштановой копной волос и правильными чертами лица. Похож на стандартного киногероя из стандартного сериала. И жизнь его текла по стандартной схеме. Учеба, университет, работа в офисе в должности сотрудника службы логистики и, наконец, владелец небольшой компании, специализирующейся на транспортировке грузов. Выбивающейся из этого стандарта была только его молодая жена. Они познакомились на вечеринке, закрутился скоротечный роман, и спустя одиннадцать месяцев они расписались в одном из загсов Петербурга. Почему эта взбалмошная непредсказуемая девица с ангельской внешностью, способная пальцами расколоть грецкий орех, выбрала его из множества остальных мужчин, оставалось для него загадкой и спустя два года супружества. У светловолосой красавицы Юлии была некая часть жизни, сокрытая от него глухой завесой тайны. Периодически, раз в два-три месяца, она куда-то исчезала без предупреждения и появлялась так же внезапно, с колдовским блеском в глазах и неутоленной сексуальной жаждой.
– Скорпионы едят раков на завтрак! – отшутилась она однажды на расспросы мужа, намекая на их знаки зодиака. И добавила: – Ты мне должен доверять, Алекс! Иначе все теряет смысл.
Алексей вышел на кухню, включил кофемашину. Привычно загудела техника. Он пожалел, что напомнил ей про отца, – никому не следует давить на больную мозоль, в особенности тем людям, которые нам дороги. «Если я не понимаю, в чем дело, значит, дело в деньгах!» – так говорил известный американский мафиози. Лучше не скажешь! Алексей крайне аккуратно вел дела в своей небольшой компании. Конечно, конкурировать с мегакорпорациями было непросто, но удача любит трудолюбивых! Все свершилось в одночасье, когда из банка пришло уведомление о задолженности по платежам. Сумма была неподъемной, пять минут Алексей тупо перечитывал текст извещения, пытаясь осмыслить происходящее. Объяснение было простым и жестоким, как порой проста и жестока бывает сама жизнь. Его партнер по бизнесу, которого Алексей знал со студенческих времен и доверял ему все финансовые вопросы, оказался игроком. Юлия, узнав от мужа о крахе фирмы, отреагировала невероятно спокойно:
– Я от твоего Ромика чего-то подобного ожидала.
– А почему раньше не сказала?
– О чем?! – Она характерным жестом вздернула левое плечо, словно поправляя несуществующую упавшую бретельку от платья. – О своих ощущениях? И что бы ты стал делать, если бы твоя чокнутая жена принялась рассказывать о том, что ей чудится и кажется! Замутил бы на этом основании аудиторскую проверку?
– Да-а-а… – протянул Алексей. Жена была права. Неприятности невозможно предугадать, как погоду в Питере на предстоящую неделю. – И что делать будем?
– Продашь бизнес, и укатим жить на Кубу!
– Как продам?! – взъерошил Алексей свои густые волосы. – Что продам?! Там долгов на пять лямов!
Юлия постучала кофейной ложечкой по своим жемчужно-белым зубам.
– Хочешь, я вернусь на работу.
– Зарплата медсестры точно не спасет!
Девушка равнодушно покачала головой:
– Меня возьмут в частную клинику, там зарплата выше…
Она понимала, к чему клонит Алексей. Причина была не только в том, что родной отец объявился в ее жизни после трагической гибели своей первой жены – мать Юлии умерла от скоротечной формы рака. Они были похожи с дочерью только внешне: обе белокурые, синеглазые, с невинным выражением лица, – но внутренне это были совершенные противоположности. Поначалу отец был к ней внимателен. Он занимался строительством дорог, возглавлял крупную компанию. Это был грузный мужчина с мягкими женственными чертами лица и тихим, вкрадчивым голосом, что не соответствовало его характеру – крутому, решительному и безжалостному. Все изменилось в августовскую ночь полной луны, когда проснувшаяся девочка услышала чье-то озабоченное сопение возле своей кровати. Сильно пахло алкоголем и острым мужским потом, потные пальцы потянули резинку ее трусиков. Огромная луна заливала комнату злым сиреневым светом, Юлия, плохо соображая, что делает, ударила кулачком. К ней поднялось бессмысленное лицо с затуманенными хмелем глазами.
– Я только поцелую… – прошептал мужчина нетвердым голосом. – Тебе не будет никакого вреда…
Она ударила вторично, целясь в эти замутненные хмелем и похотью глаза, в глубине которых отражался круглый лунный диск.
Спустя два дня Юля Панкратова собрала свое нехитрое имущество и уехала в Лугу, где жила в деревенском доме с престарелой бабушкой до окончания школы. Периодически она получала от отца поздравительные открытки, как-то раз видела его интервью по телевизору. Растолстевший и обрюзгший мужчина, выглядящий на десяток лет старше своих пятидесяти, рассказывал о проекте нового моста через реку. Юлия переключила программу. А сегодняшним утром, спустя два тревожных дня и две бессонные ночи, Алексей впервые напомнил жене о ее отце…
Кофемашина выплеснула в чашку две порции ароматного напитка. Одновременно в ванной стих шум воды. Юлия прошлепала босыми ступнями по полу, бросив мужу на ходу:
– Алекс, я в спортзал!
– Вали, куда хочешь! – процедил сквозь зубы молодой мужчина и глотнул из чашки кофе. Третьей чашки за сегодняшнее хмурое утро.
В зало было пусто, тихо и прохладно. Бесшумно работал кондиционер. Юлия быстро переоделась, не обращая внимания на кружащихся перед большим зеркалом полуголых и совсем раздетых девиц, закрутила льняные волосы в хвостик на затылке и, побросав в сумку обмотки, капу и перчатки, поспешила в зал единоборств, который находился в дальнем крыле здания. Девушки редко посещали эту удаленную часть большого тренировочного комплекса, занимающего второй этаж высотного здания, построенного на бывшем пустыре в районе Большого проспекта Васильевского острова. Юлия являлась исключением из общего правила. Милый зануда Алекс был бы сильно удивлен, если бы узнал, что его тридцатилетняя красавица-жена периодически сбегает не к любовнику, а на соревнования по женским боям без правил. ММА. Ухищрения косметики скрывали синяки и ушибы, а после боев у нее просыпался зверский сексуальный аппетит. Мозг человека одинаково воспринимает иллюзию и реальность, миллиарды нейронов хранят информацию всех событий человеческой жизни. В древности большая часть конфликтов завершалась смертью одного из участников, и чем более цивилизованным считается современное общество, тем меньше вероятность того, что спор закончится дракой. И тогда люди придумали универсальный способ выпускания пара. Контактные единоборства. Законно, сравнительно безопасно и результативно. Пейнтбол для смелых.
Четверть часа Юлия разминала мышцы, чувствуя, как каждая клеточка благодарно отзывается на нагрузку.
– Тебе бы мальчиком родиться, Юля! – вздыхала бабушка и мазала зеленкой синяки и ушибы внучки.
Закончив разминку, девушка, стоя перед зеркалом, отрабатывала боксерскую серию. Двойка, левый боковой, апперкот. Нырок в сторону, опять двойка. Она шумно выдыхала носом, кожа блестела от пота.
Двойка, два боковых, толчковый удар ногой в грудь воображаемому противнику.
Хлопнула дверь. Юлия обернулась, насупленное лицо осветила улыбка.
– Сергей Матвеевич!
– Привет, Юля! – Седой мужчина улыбнулся в ответ. – Давно работаешь?
– Полчаса…
– Молодец! Сейчас разогреюсь, и начнем.
Все еще храня улыбку на лице, Юлия вернулась к разминке. Она была немножко влюблена в старого тренера, который по возрасту годился ей в отцы. Отчасти потому, что в ее глазах Сергей Авдеев являлся тем образцом заботливого и сильного папы, о котором мечтает каждая дочь. Ее родной отец являлся полной противоположностью Авдееву. Это был рано располневший хмурый мужчина, лишенный обычных мужских страстей; его тусклые, но цепко следящие за собеседником глаза оживали, лишь когда речь заходила о прибыли. Авдеев был словно вытесан из кремня, жесткие черты лица, колкий взгляд серых глаз, паутинка мелких шрамов на скулах. Юлия впервые встречала человека, настолько равнодушного к тому, что являлось для ее отца смыслом существования, – к деньгам. Она часто думала о своем тренере как о личности, в которой была сокрыта тайна невероятного масштаба.
– Ну что, поработаем? – Тренер взял лапы и ободряюще улыбнулся.
– Ага! – Юлия нацепила тренировочные перчатки, одну из которых привычно затянула зубами, помотала шеей.
Она отрабатывала серию, уклоняясь корпусом от взмаха лапы. Двойка, боковой, апперкот. Два боковых, апперкот, прямой кросс. Девушка пританцовывала на цыпочках, уверенно срезая углы. В какой-то момент ей показалось, будто она полностью контролирует бой. Юлия уклонилась в сторону и влепила тренеру крепкий боковой удар голенью в плечо, но в то же мгновение ощутила, что нога пролетела мимо цели, а Авдеев, быстрый, как молния, сместился с линии атаки, звучно и несильно смазал ей лапой по голове. Маневр тренера был настолько быстр и точен, что, помимо вспыхнувшей алым жаром досады за допущенную оплошность, она ощутила восхищение.
– Сергей Матвеевич! – выдохнула девушка, не сводя с Авдеева восторженного взгляда. – Как… Как вы это сделали?!
– Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка! – рассмеялся тренер.
– Так мой отец говорил… – с тоской в голосе сказала Юлия. – Только он совсем другое имел в виду…
Они еще поработали сорок минут. Юлия ушла, распрощавшись со своим замечательным тренером до среды, а он остался «обстучать мешок немного». Выходя из бойцовского зала и все еще храня в памяти уникальную быстроту маневра пожилого спортсмена, девушка кинула в его сторону короткий взгляд. Он стоял к ней спиной, узлами вздувались мышцы на плечах. Не всякий тридцатилетний парень мог похвастаться такой мускулатурой! Но Юлия думала о другом. Женским чутьем она угадала ледяной мрак одиночества, в котором живет этот сильный мужчина, стремительно приближающийся к той черте, за которой властвует бездонный покой тишины и вечности. Почему-то ей стало грустно и немного страшно, словно она из любопытства приоткрыла дверь, за которой царило нечто опасное и неведомое, чему нет названия, и теперь силилась затворить ее обратно, а оттуда уже поднимались сгустки черной энергии, и не было сил у обычной девушки противостоять ее натиску. На фоне этого нового необычного ощущения мысли о пяти миллионах долга показались ей ничтожными, не заслуживающими внимания. Короткая мысль сверкнула в голове, как молния. Все это нужно живым…
– К черту! – вслух сказала Юлия, сконфуженно улыбнулась удивленно обернувшемуся тренеру и поспешила в душевую.
2
…Он шел по нескончаемому тоннелю с чешуйчатыми, словно кожа пресмыкающегося, стенами. Вокруг властвовала оглушающая тишина, единственными звуками, нарушающими эту тишину, были шлепки его босых ступней и частое прерывистое дыхание. Впереди брезжило пятнышко света, но, несмотря на быстрый шаг, оно отдалялось по мере продвижения вперед. По стенам пробежала рябь, плотно налегающие друга на друга чешуйки пришли в движение, с потолка стекало что-то слизкое и желтое, отдаленно напоминающее растаявшее желе. Константин перешел на бег, это далось ему с трудом; желтая слизь стекала по стенам, скапливаясь на дне тоннеля. Неожиданно пятно света увеличилось в размерах, теперь это был выход наружу. Там светило солнце, щебетали птицы, громко разговаривали люди. Константин попытался очистить ноги от слизи, но она намертво прилипла к коже. Еще пять шагов, и он выйдет наружу. Внезапная мысль заставила его остановиться. Он голый! Только золотой крестик висит на шее. Он машинально прижал пальцы к нательному крестику, как обнаженный человек инстинктивно пытается прикрыть свою наготу. Проехала машина, влажно шелестели колеса по асфальту. Константин осторожно выглянул из тоннеля, большей частью оставаясь внутри. Желе неохотно стекало с бедер, возле ступней образовалась небольшая лужица. Его взору предстала обычная городская улица, двухполосное шоссе, уходящее вдаль, вдоль дороги типовые пятиэтажные дома с черными провалами окон.
Напротив выхода из тоннеля раскинулся уютный сквер, возле скамейки стоял какой-то мужчина и смотрел в его сторону. С холодеющим сердцем Константин понял, что у человека нет лица. На его месте розовела какая-то копошащаяся масса, состоящая из таких же чешуек, что и на стенах тоннеля кирпично-красного цвета. Человек развел руками, словно давно ждал этой встречи, и обычным голосом произнес:
– Смотрите, это он!
Безлицый мужчина был одет, как успешный бизнесмен. Приталенный пиджак из темно-синей материи, черные туфли из крокодиловой кожи. Белая рубашка была распахнута, на груди синела ажурная татуировка. К лацкану пиджака был прикреплен пластиковый бейдж. И тотчас улица наполнилась людьми. Они шумно переговаривались, взгляды их были прикованы к выглядывающему из темной ниши тоннеля Константину.
– Это точно он! – подтвердил низенький толстяк в синем свитере.
– Он голый! – ахнула стоящая рядом с ним женщина и сконфуженно засмеялась.
– Почему вас это удивляет? – спросил сухощавый старик с невероятно белоснежной бородкой, сверкающей на солнце, как серебряные слитки. – Вероятно, такое было условие, так ведь? – Он обернулся к человеку без лица. Все остальные немедленно замолчали и так же, как старик, напряженно ожидали ответа.
Мужчина махнул рукой Константину и ровным голосом проговорил:
– Итак, мы рады видеть вас в нашем обществе!
Чешуя на месте его лица собралась в какой-то чудовищный комок пульсирующей плоти. Буквы на бейдже загорелись желтым пламенем.
– Он! – закричал толстяк в синем свитере.
– Это он!!! – тоненько подхватила женщина.
– Он!!! О-о-о-н!!!
Крик заполнил улицу, чьи-то руки подхватили его, увлекли обратно в тоннель, слизь устремилась следом, как дворняга на улице спешит за бросившим ей кусок колбасы дворником.
– Он!!! – грохотало в стенах тоннеля.
– Костя!
Он открыл глаза, из дымки кошмарного сновидения выплыло лицо жены.
– Костя, что с тобой?!
Лицо охолодила пригоршня воды, Морозов сморщил нос и чихнул. Он увидел склонившееся над ним встревоженное лицо тестя.
– Эка тебя рубануло, сынок! – Иван Степанович подложил ему под шею валик из сложенной подушки.
Константин поморгал немного, яркий свет лампы бил в глаза, как прожектор.
– Что случилось? – спросил он, поднимаясь. Голова слегка кружилась, но в целом он чувствовал себя вполне нормально.
– Ну слава богу! – Тесть перекрестился. – Ты махнул сто граммов, ушел, мы с Натой думали – прогуляться решил. А потом глянь! А ты в кровати лежишь! Лицо бледное как простыня, и кричишь что-то…
Морозов встал с кровати, прошелся по спальне. Посмотрел на яркий постер, висящий на стене: гроздья винограда на фоне синего моря и заливающего гористую местность солнца. Перевел взгляд на вставленную в серебристую рамочку свадебную фотографию. Они с Наташей стоят, обнявшись, невеста в белоснежном платье, круглолицая, розовощекая, широкая в кости, он – в черном строгом костюме и белой рубашке. Наташа улыбается, блестят зубы двадцатитрехлетней девушки, он насуплен, густые черные волосы спадают на лоб, все та же ямочка на подбородке. Все было знакомое, привычное и пугающе чужое. Словно нашел в кладовке старую куртку, которую давно считал потерянной.
– Костя, у тебя раньше были обмороки? – Жена шла следом, готовая подхватить за руку.
– Не помню… Не знаю. Вроде бы нет…
Морозов сел за кухонный стол, налил себе полстакана самогона.
– Может быть, не надо пить больше? – робко спросила жена. Она никогда раньше не разговаривала с ним вот таким, заискивающим, тоном. Это было странно и немного раздражало.
– Все нормально! – Морозов заставил себя улыбнуться. – Не выспался ночью. Наверное, устал…
– Лучшее лекарство! – кивнул тесть и плеснул себе в рюмку, за компанию. – У меня так на службе было… Сутки в карауле простоял без смены, и жара была под сорок градусов в тени. – Он закинул порцию самогона себе в рот. – Пришел разводящий, тут я поплыл! Причем автомат не выронил! Так с ним в обнимку, как с любимой женщиной, и опрокинулся!
Жена преувеличенно весело рассмеялась, но продолжала с тревогой смотреть на мужа.
– Ты на улицу выходил? – спросила она.
– Почему ты так решила?
Наташа кивнула на следы налипшей глины на домашних туфлях.
Морозов молча снял туфли, прошел, ступая босыми ногами, в ванную комнату, включил воду.
– С каждым может случиться! – Прокричала жена неестественно бодрым тоном.
Константин очистил туфли от грязи, вернулся на кухню, выпил еще сто граммов, в голове приятно зашумело.
– Пойду покемарю, – сказал он, поднимаясь со стула. – И, правда, недоспал…
Он остановил кинувшуюся ему на помощь жену, зашел в спальню и, не раздеваясь, рухнул ничком в кровать. Он думал, что немедленно провалится в благословенную пучину сна, но, как это часто случается у невротических людей, перед сомкнутыми глазами замелькали пестрые, бессвязные картинки. Константин попытался вспомнить свое недавнее видение, но образы уносило прочь, словно обломки деревьев, увлекаемые бурным потоком горной реки. Он засыпал. И прежде чем пересечь границу яви и сна, зажглась огнем яркая надпись: «Риман». Константин перевернулся на бок. Где он мог слышать это слово? Откуда-то издалека примчалось и тотчас растаяло видение безлицего человека в костюме от Армани. И пылающие буквы на его бейдже, приколотом к карману пиджака. Риман.
Повинуясь профессиональной привычке все подвергать анализу, Морозов попытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах он мог слышать эту фамилию, но сознание его туманилось, вязкая нега сна увлекала в свои объятья.
Спустя пять минут он спал. Крепко и без сновидений.
