Дон Нигро
Ноябрь / November
Действующие лица:
ТЕТЯ ЛИЗ – 85 лет
ТЕТЯ МОЛЛ, ее сестра – 80 лет
ТЕТЯ ДОР, их сестра – 84 года
БЕН, их внучатый племянник – 32 года
БЕККИ, их племянница – 53 года
РУКС, муж БЕККИ – 53 года
МИСТЕР КАФКА – 77 лет
МИССИС ПРИКОСОВИЧ – 78 лет
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН – 25 лет
Декорация:
Дом престарелых около Армитейджа, небольшого города в холмистой, сельской части восточного Огайо, осень 1980 г. Кровать ТЕТИ ЛИЗ и мебель в ее комнате четко определены. Остальная декорация – фрагменты сельского дома, символизирующего географию ее разума. Другие персонажи приходят повидаться с ТЕТЕЙ ЛИЗ, потом уходят. У ТЕТИ ДОР в глубине сцены пианино и кресло-качалка, это фрагменты сельского дома. Персонажи должны появляться и исчезать из виду, как они появляются и исчезают из поля зрения ТЕТИ ЛИЗ. Они могут появляться и исчезать довольно неожиданно, если она вдруг отдает себе отчет об их присутствии, а потом переключается на что-то еще. Зачастую им не обязательно покидать сцену. Просто отходят, до того момента, как вновь оказываются в центре внимания. ТЕТЯ ДОР играет вальс № 7 Шопена в тональности до-минор.
Действие первое
(Тикают часы. ТЕТЯ ЛИЗ сидит на кровати, привалившись спиной к подушкам, смотрит невидимый телевизор, стоящий на авансцене. ТЕТЯ ДОР играет далекую от нот вариацию седьмого вальса Шопена на старом пианино. Играет по памяти, как играла маленькой девочкой до того, как болезнь лишила ее слуха и речи. В голове она слышит идеальное звучание вальса, но за годы пальцы забыли, какие клавиши правильные. Тем не менее есть в ее исполнении атональная красота).
ТЕТЯ ЛИЗ. Почему они так далеко ставят телевизор? С такого расстояния Ангелы Чарли выглядят, как куклы Барби. А звук такой тихий, что нужна слуховая трубка. Что? Что он делает с этой девушкой? Целует всех подряд. И прическа у этого парня, как у Нормы Ширер. Молодые и не знающие покоя. Да кого это волнует? Где же Молли?
(ТЕТЯ МОЛЛ входит с большой сумкой. Пианино смолкает. Но ТЕТЯ ДОР остается на месте).
ТЕТЯ МОЛЛ. Принесла тебе банан, Лиззи.
ТЕТЯ ЛИЗ. Что?
ТЕТЯ МОЛЛ. Ты хочешь банан?
ТЕТЯ ЛИЗ. Тюрбан?
ТЕТЯ МОЛЛ. Банан.
ТЕТЯ ЛИЗ. Так чего ты мне его не принесла?
ТЕТЯ МОЛ. Я принесла. Хочешь?
ТЕТЯ ЛИЗ. Нет. Дай его сюда.
ТЕТЯ МОЛЛ. Минуточку. (Садится на стул у кровати и начинает чистить банан). Как ты сегодня?
ТЕТЯ ЛИЗ. В сравнении с чем?
ТЕТЯ МОЛЛ. Не знаю. Наверное, со вчера.
ТЕТЯ ЛИЗ. А какой день был вчера? Вторник?
ТЕТЯ МОЛЛ. Вчера была суббота.
ТЕТЯ ЛИЗ. Сегодня суббота.
ТЕТЯ МОЛЛ. Сегодня воскресенье.
ТЕТЯ ЛИЗ. Мне без разницы. От банана я бы не отказалась. Нас кормят, как белок.
ТЕТЯ МОЛЛ. Держи. (Отламывает половину банана и дает ТЕТЕ ЛИЗ. Та откусывает кусочек, жует).
ТЕТЯ ЛИЗ. Я не голодна, просто нас здесь не кормят.
ТЕТЯ МОЛЛ. Я знаю.
ТЕТЯ ЛИЗ. Вчера смердит.
ТЕТЯ МОЛЛ. Кто бы сомневался.
ТЕТЯ ЛИЗ. Где Бен?
ТЕТЯ МОЛЛ. В Коннектикуте.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я думала, он в Айдахо.
ТЕТЯ МОЛЛ. Нет, он в Коннектикуте.
ТЕТЯ ЛИЗ. Кто?
ТЕТЯ МОЛЛ. Бен.
ТЕТЯ ЛИЗ. Его здесь нет?
ТЕТЯ МОЛЛ. Нет, он в Коннектикуте.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я знаю.
ТЕТЯ МОЛЛ. Тебе сегодня получше?
ТЕТЯ ЛИЗ. Его никогда здесь нет.
ТЕТЯ МОЛЛ. И не может быть, он в Коннектикуте.
ТЕТЯ ЛИЗ. Дороти не умерла?
ТЕТЯ МОЛЛ. Нет, Дороти прекрасно себя чувствует (ТЕТЯ ДОР смотрит в их сторону, вновь начинает играть вальс, тихо, не попадая в ноты). Смотрела сегодня телевизор?
ТЕТЯ ЛИЗ. Не могла разобрать, что говорил этот парень.
ТЕТЯ МОЛЛ. Почему не прибавила громкости?
ТЕТЯ ЛИЗ. Что?
ТЕТЯ МОЛЛ. Я говорю, почему не прибавила громкости?
ТЕТЯ ЛИЗ. Я прибавила. Просто не могла разобрать, что он говорил. Он возвращается домой из Айдахо?
ТЕТЯ МОЛЛ. Он не в Айдахо.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я про Бена.
ТЕТЯ МОЛЛ. Он в Коннектикуте.
ТЕТЯ ЛИЗ. Кто?
ТЕТЯ МОЛЛ. Бен.
ТЕТЯ ЛИЗ. Его здесь нет.
ТЕТЯ МОЛЛ. Ты хочешь доесть банан?
ТЕТЯ ЛИЗ. Я не голодна.
ТЕТЯ МОЛЛ. Поешь, тебе нужны силы.
ТЕТЯ ЛИЗ. Для чего?
ТЕТЯ МОЛЛ. Не знаю.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я тоже.
ТЕТЯ МОЛЛ. Ребекка приходила?
ТЕТЯ ДОР (перестает играть, издает неприличный звук). П-П-П-Б-П-Б-П-Б.
ТЕТЯ ЛИЗ. Кто?
ТЕТЯ МОЛЛ. Ребекка. Бекки.
ТЕТЯ ЛИЗ. Микки?
ТЕТЯ МОЛЛ. Не Микки. Бекки.
ТЕТЯ ЛИЗ. Греки?
ТЕТЯ МОЛЛ. БЕККИ! ТВОЯ ПЛЕМЯННИЦА! РЕБЕККА! БЕККИ! (Пауза). Дочь Джесси.
ТЕТЯ ЛИЗ. Ах, она.
ТЕТЯ МОЛЛ. Она приходила?
ТЕТЯ ЛИЗ. Кто?
ТЕТЯ МОЛЛ. Ребекка?
ТЕТЯ ЛИЗ. А что с ней?
ТЕТЯ МОЛЛ. Она сюда приходила?
ТЕТЯ ЛИЗ. Когда?
ТЕТЯ МОЛЛ. Сегодня.
ТЕТЯ ЛИЗ. Она расписалась в журнале посещений?
ТЕТЯ МОЛЛ. Да.
ТЕТЯ ЛИЗ. Раз расписалась в журнале посещений, значит, приходила. Чего ты вообще спрашиваешь?
ТЕТЯ МОЛЛ. Просто пытаюсь поддержать разговор.
ТЕТЯ ЛИЗ. Воспринимаешь меня, как идиотку. Ты такая же плохая, как Микки.
ТЕТЯ МОЛЛ. В смысле, Бекки.
ТЕТЯ ЛИЗ. Кто?
ТЕТЯ МОЛЛ. БУДЕШЬ ТЫ ДОЕДАТЬ БАНАН ИЛИ НЕТ?
ТЕТЯ ЛИЗ. НЕТ. (Пауза). Какая-то ты сегодня раздражительная.
ТЕТЯ МОЛЛ. Это да.
ТЕТЯ ЛИЗ. Просто поддерживаешь разговор.
ТЕТЯ МОЛЛ. Пожалуй.
ТЕТЯ ЛИЗ. Коротаешь время.
ТЕТЯ МОЛЛ. Да.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я тоже.
ТЕТЯ МОЛЛ. Знаю.
ТЕТЯ ЛИЗ. Миссис Астор еще не умерла?
ТЕТЯ МОЛЛ. Нет.
ТЕТЯ ЛИЗ. Все также подбрасывает ноги?
ТЕТЯ МОЛЛ. Насколько я знаю, да. Подбрасывает.
ТЕТЯ ЛИЗ. Просто не так высоко.
ТЕТЯ МОЛЛ. Совершенно верно.
ТЕТЯ ЛИЗ. А эта уже умерла?
ТЕТЯ МОЛЛ. Кто?
ТЕТЯ ЛИЗ. Как ее знали? С карбункулом. Гретхен.
ТЕТЯ МОЛЛ. Насколько я помню, да[1].
ТЕТЯ ЛИЗ. Гретхен умерла?
ТЕТЯ МОЛЛ. Да, умерла.
ТЕТЯ ЛИЗ. Ей пора.
ТЕТЯ МОЛЛ. Ты же не всерьез.
ТЕТЯ ЛИЗ. Всерьез. Всю жизнь ходила на похороны. Вот и заслужила свои.
ТЕТЯ МОЛЛ. Я иду домой.
ТЕТЯ ЛИЗ. Где Дейви?
ТЕТЯ МОЛЛ. Какой Дейви?
ТЕТЯ ЛИЗ. Дейви. Мой брат. Твой брат. Дейви Армитейдж. Дейви.
ТЕТЯ МОЛЛ. Дейви давно умер. Ты это знаешь.
ТЕТЯ ЛИЗ. Нет. ДЕЙВИ! Он уехал во Францию, искал ту женщину[2]. Проповедник.
ТЕТЯ МОЛЛ. Не был он проповедником. Он писал стихи.
ТЕТЯ ЛИЗ. Он написал свое имя на всех папиных книгах, вот что он писал. Бен пошел в Дейви. Куда уехал Дейви? В Айдахо?
ТЕТЯ МОЛЛ. Дейви Армитейдж умер в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом. Или пятьдесят шестом? Нет, пятьдесят седьмом.
ТЕТЯ ЛИЗ. Мог бы, по крайней мере заглянуть ко мне.
ТЕТЯ МОЛЛ. Не может он заглянуть к тебе, потому что мертв уже двадцать три года.
ТЕТЯ ЛИЗ. Тогда, пожалуй, мне пора заглянуть к нему.
ТЕТЯ МОЛЛ. Я доем этот банан, раз ты не хочешь.
ТЕТЯ ЛИЗ. Дороти по-прежнему играет на пианино?
ТЕТЯ МОЛЛ. Боюсь, что да.
ТЕТЯ ЛИЗ. Лучше ей не становится?
(ТЕТЯ ДОР вновь начинает тихонько играть).
ТЕТЯ МОЛЛ. Нет. Не становится.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я так и думала.
ТЕТЯ МОЛЛ. Как ей может стать лучше? Она глухая.
ТЕТЯ ЛИЗ. Что?
ТЕТЯ МОЛЛ. Глухая.
ТЕТЯ ЛИЗ. ЧТО?!
ТЕТЯ МОЛЛ. ОНА ГЛУХАЯ! ДОРОТИ ГЛУХАЯ!
ТЕТЯ ЛИЗ. Незачем тебе кричать. Я тебя слышу. Я – не глухая.
ТЕТЯ МОЛЛ. ЧТО?
ТЕТЯ ЛИЗ. Я ГОВОРЮ, ЧТО НЕ ГЛУХАЯ!
ТЕТЯ МОЛЛ. А-а-а.
(Пауза. ДОРОТИ играет, не попадая в ноты. ТЕТЯ МОЛЛ доедает банан).
ТЕТЯ ЛИЗ. Джесси тоже умерла.
(ТЕТЯ ДОР перестает играть).
ТЕТЯ МОЛЛ. Давным-давно. Очень, очень давно.
ТЕТЯ ЛИЗ. Она была восхитительной, озорной девушкой, наша Джесси. Что за девушка! Такая красивая. Джон Роуз убил ее мясницким ножом.
ТЕТЯ МОЛЛ. ДЖОН Роуз не убивал Джесси мясницким ножом?
ТЕТЯ ЛИЗ. Тогда чем? Топором?
ТЕТЯ МОЛЛ. Джон Роуз не убивал Джесси. Никто не убивал Джесси. Она родила Бекки, а потом слишком рано отправилась на танцы, подхватила воспаление легких и умерла.
ТЕТЯ ЛИЗ. Но обрюхатил ее Джон Роуз[3], так?
ТЕТЯ МОЛЛ. Я не хочу об этом говорить.
ТЕТЯ ЛИЗ. Где Бен?
ТЕТЯ МОЛЛ. В КОННЕКТИКУТЕ!
ТЕТЯ ЛИЗ. Слушай, ты пришла не затем, чтобы откусить мне голову, Молли? И где вторая половина банана? Ты ее съела?
ТЕТЯ МОЛЛ. Ты сказала, что не хочешь банан. И ты всегда голодная. Разве тебя здесь не кормят?
ТЕТЯ ЛИЗ. Помоями.
ТЕТЯ МОЛЛ. А чего приходила Бекки?
ТЕТЯ ЛИЗ. Помоями.
ТЕТЯ МОЛЛ. Это я поняла, но чего приходила Бекки?
ТЕТЯ ЛИЗ. Помоями.
(МИССИС ПРИКОСОВИЧ, старая женщина, входит, говоря сама с собой. ТЕТЯ МОЛЛ при этом уходит, направляется к ТЕТЕ ДОР, начинает что-то ей выговаривать. Особенно в этом действии картины должны плавно переходить одна в другую, в соответствии с тем, как внимание ТЕТИ ЛИЗ переходит от одного к другому. Легкость и плавность переходов фрагментов реальности из одного в другой крайне важна).
МИССИС ПРИКОСОВИЧ. Я видела эту женщину, как ее там, теперь фамилия ее Рукс, а раньше она была Бекки, жена Джонни Палестрины, мы тогда жили напротив дома, который принадлежал его семье, а до того она была замужем за мужчиной, который повесился в амбаре[4], а теперь появился этот Рукс, и если вы спросите меня, то он какой-то пещерный человек, а эти Палестрины были очень милыми итальянцами, Рафаэль, и Анна, и Энтони, здоровяк, который был боксером, и Роза, его маленькая красотка-сестра, и Джина-шалава, только на самом деле не была она плохой девушкой, просто у нее была большая грудь, не такая большая, разумеется, как у меня, но я была толстая до того, как начала болеть, и мой мальчик Эдди уводил ее за кирпичный завод, где ее брат Энтони нашел их в кустах ежевики, и это закончилось печально, а еще мальчишки играли в бейсбол около мельницы, и Джонни был лучшим, но после войны он женился на женщине, которая на днях приходила сюда, я только что называла ее имя, но уже забыла, но мы здесь все такие глупые, я была совсем не такая, когда выходила за Элмо, но кто она все-таки?
ТЕТЯ ЛИЗ. Моя племянница.
МИССИС ПРИКОСОВИЧ. Племянница, конечно, а у меня болят колени, так болят, что я хожу, как гиппопотам, а еще я помню, как Элмо ударил меня, когда я съела последний пончик в тысяча девятьсот тридцать пятом, вот он и ударил меня садовым шлангом, таким он был уродом, но я так любила его, я помню нашу брачную ночь, он был такой нежный, потому что не знал, что нужно делать, но я, разумеется, знала, хотя ты тогда были совсем еще дети.
ТЕТЯ ЛИЗ. У меня детей не было. Мой ребенок умер при рождении. У меня была только Бекки, дочка Джесси.
МИССИС ПРИКОСОВИЧ. Да, но я все о нем забыла, потому что он давно уже мертвый, и знаешь, я говорила этой тощей медсестре, как ее зовут, Джейн, медсестре Джейн, также звали и любовницу дяди Уиггли, которая была ондатрой, и он был кроликом, и мы читали детям, и она была бы красоткой, если бы постоянно не выглядела так, будто пробежала марафон, и я сказала ей, когда она давала мне слабительное, сестра Уиггли, сказала я ей, если Бог любит меня, почему заставляет мочиться не в то время, когда следует?
ТЕТЯ ЛИЗ. Джесси умерла.
МИССИС ПРИКОСОВИЧ. Да, я сказала, и она сказала, я не знаю, сказала она, и Уиггли был священником, который водил шашни с дочерью моей сестры[5], она была его экономкой, но если бы Бог не хотел, чтобы они это делали, он не дал бы им то, чем это делается, ведь так? И еще, Элмо…
(Она уходит, продолжая говорить, а к кровати подходит БЕККИ).
ТЕТЯ ЛИЗ. Моя племянница. Бекки…
БЕККИ. Тетя Лиз, тетя Молл приходила?
ТЕТЯ ЛИЗ. Нет.
БЕККИ. Но она расписалась в журнале посещений.
ТЕТЯ ЛИЗ. Ну вот. Еще одна. Почему вы спрашиваете меня о том, что и так знаете? Это какая-то проверка?
БЕККИ. Как она?
ТЕТЯ ЛИЗ. Я в порядке.
БЕККИ. А как тетя Молл?
ТЕТЯ ЛИЗ. Почему ты не спросишь ее?
БЕККИ. Не думаю, что она со мной разговаривает.
ТЕТЯ ЛИЗ. Это еще почему?
БЕККИ. Она на меня злится.
ТЕТЯ ЛИЗ. Ты принесла банан?
БЕККИ. Я забыла.
ТЕТЯ ЛИЗ. Понятно. А как Дороти?
БЕККИ. Я ее не видела.
ТЕТЯ ЛИЗ. Твой муж столкнул ее с лестницы.
БЕККИ. Нет, он не сталкивал, как ты можешь так говорить?
ТЕТЯ ЛИЗ. Бедная Дороти. Она мертва, как грецкий орех.
БЕККИ. Тетя Лиз, это нелепо. Кларенс не сталкивал тетю Дор с лестницы. Именно он свалился с лестницы, споткнувшись о кота[6]. И тетя Дон не мертва.
ТЕТЯ ЛИЗ. Откуда ты знаешь? Сама сказала, что не видела ее.
БЕККИ. Я бы услышала, если б она умерла.
ТЕТЯ ЛИЗ. Она бы позвонила и сказала тебе?
БЕККИ. Мне бы сказала тетя Молл.
ТЕТЯ ЛИЗ. Она с тобой не разговаривает. Как кот?
БЕККИ. Кот в порядке.
ТЕТЯ ЛИЗ. Твой муж гонялся за ним на пикапе.
БЕККИ. Это был Джон Фостер.
ТЕТЯ ЛИЗ. Это был твой муж.
БЕККИ. Я про кота, которого звали Джон Фостер. Джон Фостер Даллес. Теперь у нас другой кот. Ты это знаешь.
ТЕТЯ ЛИЗ. Ничего тупее просто быть не может. Взрослый мужчина, мчащийся за котом со скоростью девяносто миль в час.
БЕККИ. Он не причинил ему вреда. Только отдавил хвост.
ТЕТЯ ЛИЗ. Здоровенный, уродливый, тупой чурбан.
БЕККИ. Тетя Лиз, я не хочу ссориться с тобой из-за Кларенса. Я принесла бумаги, которые тебе надо подписать.
ТЕТЯ ЛИЗ. Не читаю я больше газеты[7]. От «Кантонского депозитария» руки становятся черными, словно ты – шахтер.
БЕККИ. Нет, это юридические документы. Тебе их надо подписать.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я больше не могу писать.
БЕККИ. Все, что тебе нужно, так это расписаться.
ТЕТЯ ЛИЗ. Не хочу я расписываться. С расписыванием я покончила. Я собираюсь присоединиться к Дейви, и Гретхен, и Льюису, и Дороти, и Рудольфу Валентино[8], и к Джону Фостеру Даллесу на небесах.
БЕККИ. Тетя Дор не умерла, Джон Фостер просто сбежал, он был слишком злобным, чтобы умереть, а Гретхен, возможно, и умерла, но я не думаю, что она на небесах. Поэтому подпиши для меня эти бумаги. Займет это у тебя секунду, а потом ты спокойно поспишь.
ТЕТЯ ЛИЗ. Откуда я знаю, что у меня есть секунда? Я выгляжу будто у меня есть секунда? И почему я должна что-то подписывать человеку, который даже не принес мне банан? Возвращайся с бананом и, возможно, я прочитаю твою газету, хотя бы раздел с телепрограммой. В последний раз, читая газету, я заснула и вымазала краской все лицо. Проснулась, и выгляжу, как Эл Джолсон. Где Бен? В Айдахо?
БЕККИ. В Коннектикуте. Я лишь хочу, чтобы ты подписала мне пару бумаг, а потом я уйду. Я действительно думаю…
ТЕТЯ ЛИЗ. НЕТ!
БЕККИ (начинает плакать). Извини. Я просто подумала…
ТЕТЯ ЛИЗ. Не плачь, Бекки. Я этого терпеть не могу.
БЕККИ. Я стараюсь сделать так, чтобы тебе было лучше. Ты это знаешь.
ТЕТЯ ЛИЗ. Тогда перестань плакать.
БЕККИ. Я оставлю эти бумаги здесь, чтобы ты взглянула на них, когда у тебя будет время, хорошо? Подпишешь их, когда тебе будет удобнее, а я заберу, когда приду к тебе в следующий раз.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я не выношу слез.
БЕККИ. Извини. Мне это нелегко, тетя Лиз, ты знаешь, и очень часто я не знаю, что и делать, иногда это так трудно понять, что к чему, но ты знаешь, как сильно мы тебя любим, и, поверь мне, Кларенса это расстраивает не меньше, чем меня. На самом деле он все так тонко чувствует, глубоко внутри….
РУКС (орет из коридора). БЕККИ! ВЫМЕТАЙСЯ ОТТУДА! НАДОЕЛО МНЕ СМОТРЕТЬ НА ЭТИХ ЧЕРТОВЫХ ПОПУГАЙЧИКОВ, ДА ЕЩЕ КАКОЙ-ТО ВЫЖИВШИЙ ИЗ УМА СТАРИК ПУСКАЕТ СЛЮНИ МНЕ НА БОТИНКИ!
БЕККИ. Это он. Должна идти. Подпиши для меня эти бумаги, пожалуйста.
(Она целует ТЕТЮ ЛИЗ, оставляет бумаги на покрывале рядом с ее рукой и уходит, тогда как в комнату входит МИСТЕР КАФКА, старик с большущими усами).
МИСТЕР КАФКА. Эта старуха Прикосович не только пахнет, как лошадь, так у нее еще и крыша едет. Как ты сегодня, сладенькая?
ТЕТЯ ЛИЗ (убирает бумаги под покрывало, чтобы не видеть их). Кто пахнет, как лошадь?
МИСТЕР КАФКА. Миссис Прикосович.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я – миссис Хопкинс.
МИСТЕР КАФКА. Как мне это нравится, знаешь ли. Это моя мечта – девушка, которая помнит, как ее зовут. Это Прикосович половину времени думает, что она – миссис Рузвельт.
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН (из коридора). Мистер Кафка?
МИСТЕР КАФТА. О, вот идет еще одна моя прелесть, медсестра Джейн, такая Няша!
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН (появляясь у него за спиной, энергичная молодая женщина). Вот вы где. Как вам не стыдно, мистер Кафка? Я повсюду вас ищу. Вы же знаете, вам пора делать уколы.
МИСТЕР КАФКА. До чего глупо устроено это заведение, доложу я тебе. Сидишь целый день, смотришь на стену, а потом эти сучьи дети не платят мне ни гроша. Говорю тебе, и это серьезно, если так будет продолжаться, завтра я на работу не выйду.
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН. Вы здесь не работаете, мистер Кафка. Я здесь работаю, вы здесь живете, и не можете уходить всякий раз, когда я хочу сменить вам простыни.
МИСТЕР КАФКА. Моя жена умерла, поэтому я могу делать все, что захочу. Могу даже наложить в штаны, появись у меня такое желание.
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН. И часто накладываете.
МИСТЕР КАФКА. А вы должны меня подчищать, так? Это нечто, я накладываю в штаны, а вы должны вычищать мои какашки. Такая грустная милашка. Забавно, так?
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН. Да. Сама часто над этим смеюсь. Раз я здесь, могу дать вам ваши лекарства, хорошо, миссис Хопкинс?
ТЕТЯ ЛИЗ. Кто?
МИСТЕР КАФКА (пока МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН дает ТЕТЕ ЛИЗ положенные таблетки). Вы отрабатываете свои деньги, крошка. Надеюсь, вы понимаете, о чем я. Что еще вам делать целый день? Чуть-чуть какашек от старого чехословака, что в этом плохого? Я убирал какашки за моими курами, и коровами, и собакой, и лошадьми, и у меня родилось одиннадцать детей, за которыми я тоже убирал какашки, и как вышло, что никто не приходит, чтобы прибраться за мной?
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН. Они все время приходят, чтобы повидаться с вами.
МИСТЕР КАФКА. Ни одна корова не приходила. Ни одна курица.
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН. Миссис Хопкинс, извините, что он продолжает приходить сюда и тревожить вас. Иногда я не могу за ним уследить.
МИСТЕР КАФКА. Эй, сладенькая, хочешь, я покажу тебе, как ставят ловушку на ондатру?
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН. Мистер Кафка, я уже стала специалистом по установке ловушек на ондатру. Почему бы вам какое-то время не посмотреть телевизор?
МИСТЕР КАФКА. Не хочу я смотреть телевизор, от него у моих внуков развивается старческое слабоумие. У меня такие тупые внуки. Они ничего не знают о ловушках на ондатру. Хотя они только одного – смотреть в эту хреновину, как она там называется. Компьютер. Еще и уродливая хреновина. Господи!
(ТЕТЯ МОЛЛ подходит к БЕНОМ).
МЕДСЕСТРА ДЖЕЙН. У вас прекрасные внуки, и вы это знаете. Пойдемте в вашу комнату, и вы расскажете мне все, что нужно знать о ловушках на ондатру. Миссис Хопкинс приняла лекарство, и к ней уже пришли посетители.
