Дон Нигро
Попкорн в «Одессе»
Popcorn in The Odessa
Действующие лица:
БЕККИ[1] – молодая женщина 22 лет, светловолосая и хрупкая
ДЖОН – ее муж, 27 лет, сын итальянский иммигрантов
ДЖЕССИ – молодая женщина, до тридцати лет
Время:
Лунный вечер в ноябре 1949 г.
Место действия:
Двор дома, в котором живут БЕККИ и ДЖОН, номер 405 по Армитейдж-авеню в Армитейдже, маленьком городе в холмистой восточной части штата Огайо. БЕККИ и ДЖОН сидят на стульях у кирпичной задней стены своего дома, смотрят на залитый лунным светом двор.
(Необычно теплый ноябрьский вечер. БЕККИ и ДЖОН сидят у дома, во дворе. Светит луна. 1949 г.)
БЕККИ. Вечером мне здесь нравится. Обычно в это время года сидеть во дворе холодно. Скоро День благодарения, а по ощущениям прохладный летний вечер. Индейское лето. А на следующей неделе может пойти снег. Тетя Молл говорит, что я наполовину индианка. От него мои сверхъестественные способности. Луна такая большая. Словно приблизилась. Как во сне. (Пауза). Ты на меня злишься?
ДЖОН. Нет. С чего мне на тебя злиться?
БЕККИ. Ты такой тихий.
ДЖОН. Просто смотрю на луну.
БЕККИ. Я знаю, в последнее время я вела себя странно. Я понимаю, когда я не веду себя странно, но все-таки. Я и чувствовала себя странно.
ДЖОН. В каком смысле?
БЕККИ. Я думаю, что-то не так с младенцем.
ДЖОН. С младенцем все хорошо.
БЕККИ. Не нравится мне, как он на меня смотрит.
ДЖОН. И как он на тебя смотрит?
БЕККИ. Словно знает что-то такое, чего я не знаю.
ДЖОН. Ничего он не знает. Он – младенец.
БЕККИ. До него я уже родила двоих. Сколько детей у тебя?
ДЖОН. Я думаю, все у него хорошо.
БЕККИ. Я боюсь, что он странный. Он отличается от девочек. Я хочу сказать, что со временем они стали странными, нов младенчестве никаких странностей я за ними не замечала. Разве что очень они меня утомляли. Джун никогда не кричала. Лорри постоянно плакала и кричала. Они сводили меня с ума. Я постоянно проверяла Джун, потому что она никогда не кричала, и Лорри, потому что она не замолкала ни на секунду. Но не были они такими странными, как он. Что-то такое в его глазах. Может, в него вселился дьявол?
ДЖОН. Никакой дьявол в нашего сына не вселялся.
БЕККИ. У меня действительно сверхъестественные способности. Ты надо мной смеешься, но это так. Я с чудинкой. Всегда такая была. Вижу призраков. В старом каменном доме, в кладовой. Кто-то там есть.
ДЖОН. Ничего там нет, кроме варенья и соленых огурцов.
БЕККИ. И я всегда знала, когда придет та пума.
ДЖОН. Не было никакой пумы.
БЕККИ. И в будке-кладовке над родником жили призраки. Я боялась туда заходить. Я слышала, как шушукаются змеи. Иногда такое ощущение, что все вокруг кишит призраками. Тетя Молл говорит, что моя мать была такой же. Но ей это нравилось. А я ненавижу. Я хочу быть, как все.
ДЖОН. Удачи тебе в этом.
БЕККИ. Не смейся надо мной. Без девочек здесь гораздо лучше. И им очень нравится на ферме. А тетя Лиз, дядя Лью и тетя Дор обожают их. Чего нам не оставить девочек там?
ДЖОН. Не можем мы оставить их там.
БЕККИ. Почему?
ДЖОН. Потому что они – наши дети.
БЕККИ. Они – мои дети.
ДЖОН. Когда я женился на тебе, они стали и моими детьми.
БЕККИ. Только потому, что тебя они любят больше, чем меня.
ДЖОН. Не любят они меня больше.
БЕККИ. Ты знаешь, что любят. Именно тебя. Меня они ненавидят.
ДЖОН. Нет в них к тебе ненависти.
БЕККИ. И Бен меня ненавидит.
ДЖОН. Бену нет еще и двух месяцев.
БЕККИ. Он кричит, когда видит меня.
ДЖОН. Он – младенец. У него газы.
БЕККИ. Это не газы. Он ненавидит меня. Ты тоже ненавидишь меня.
ДЖОН. Глупость какая-то.
БЕККИ. Почему ты женился на мне, если ненавидишь меня?
