Дарья Донцова
Камасутра для Микки-Мауса
Глава 6
Утром я приняла решение. Надо искать того, кто поставил спектакль. Честно говоря, судьба Наты меня не слишком интересовала и скорей всего ради девушки я не стала бы предпринимать никаких шагов. Нет, конечно, я постаралась бы добраться до следователя и сообщить ему про сапожки на шпильке. Только скорей всего тот ответит:
– Вы, наверное, перепутали. У нас много свидетелей, видевших девушку.
И бесполезно будет объяснять парню, что женщина никогда не ошибется, вспоминая, как выглядела чужая обувь. Тем более если сама хочет такую же.
Сделав заявление следователю, я бы посчитала свой гражданский долг выполненным и занялась своими проблемами. Но в данном случае я начну сама искать настоящего убийцу и сделаю это только ради Вовки. Если с Наты снимут обвинение, Костин сможет остаться в милиции.
Взяв листок белой бумаги, я принялась рисовать на нем кружочки и домики. Где искать киллера, куда пойти? Впрочем, ясно, что начинать надо с этого Игоря Грачева. Почему, спросите вы. Да очень просто. Женщина, задумавшая преступление, знала о времени и месте встречи любовников. Откуда? Скорей всего она подслушала телефонный разговор Игоря. Ната-то была дома одна. У Вовки в квартире просто негде спрятаться, и вряд ли Ната стала бы вести столь откровенную беседу в присутствии третьего лица. Можно, конечно, предположить, что некто потихоньку вошел в прихожую, Вовка всегда забывает закрыть дверь в свою квартиру, но в крохотном пространстве возле ботиночницы стояла я, больше там никого не было. Следовательно, убийца-свидетель был со стороны Игоря. Собственно говоря, дело выеденного яйца не стоит. Надо разузнать координаты этого Игоря, порасспрашивать его знакомых, и убийца в моих руках.
Схватив запасные ключи от Вовкиной квартиры, я побежала к приятелю.
Все-таки мужчины очень неаккуратны. Вы только полюбуйтесь, уехал на двадцать четыре дня в дом отдыха и оставил в квартире все так, словно сегодня вернется. Во-первых, не разморозил холодильник, оставил в нем продукты, во-вторых, не вытряхнул пепельницу, в-третьих, не помыл посуду, в-четвертых, не застелил постель…
Ругаясь сквозь зубы на неряху, я навела порядок. Освободила в холодильнике полки, отнеся к нам на кухню пакет с молоком, пачку масла и упаковку сосисок. Потом отскоблила сковородку и набросила на диван плед. Очень не люблю беспорядок, вид раскиданных повсюду вещей раздражает меня ужасно, до зубной боли. Ну как можно швырнуть в кресло пиджак, брюки, рубашку, а сверху кинуть стопку прочитанных газет?
Я вытащила из шкафа вешалку и уже собиралась повесить Вовкин костюм, как увидела на столе элегантную записную книжку в кожаном переплете. Вещица принадлежала Нате, потому что Костин пользуется старым блокнотом, из которого вываливаются листочки.
Забыв про костюм, я схватила книжечку и стала просматривать странички. Игорь Грачев нашелся сразу. На букву «Г» он был записан один.
Плохо соображая, что делаю, я быстро набрала номер.
– Да, – послышался бойкий голосок.
– Простите, это квартира Игоря Грачева?
– Точно, – подтвердила женщина, – была его, теперь моя.
Ну что ж, люди иногда меняют жилплощадь, значит, незадолго до смерти Игорь переехал.
– Простите, пожалуйста, меня зовут Евлампия, можно просто Лампа, мы с Игорем очень давно не разговаривали, не подскажете его новый телефон?
Собеседница то ли хихикнула, то ли кашлянула и ответила:
– А нет телефона!
– Да ну? В новый спальный район перебрался?
– Нет, на кладбище. Игорь умер.
Я старательно изобразила ужас, смешанный с недоумением.
– Не может быть! Он же совсем молодой.
– Все под богом ходим, – заявила женщина.
– Все-таки подскажите его новый адрес.
– А он никуда не съезжал, здесь жил.
– Вы ему кто? – не выдержала я.
– Жена.
– Кто?! – подскочила я.
– Жена, – по-прежнему без следов скорби повторила она, – вернее, теперь, наверное, следует говорить «вдова».
В моей голове мигом всплыло название оперетты «Веселая вдова». Не похоже, чтобы эта вдова убивалась по безвременно ушедшему мужу.
– Можно мне к вам подъехать?
– Пожалуйста, весь день собираюсь тут убираться, столько грязи, – зачастила она, – ну просто свинюшник, мужики дико неаккуратные, чистые свиньи.
Я невольно покосилась на кресло, в котором валялся измятый Вовкин костюм.
– Адрес подскажите, я забыла.
– Бульвар Карпенко, двенадцать, – бодро сообщила бабенка.
Следующее удивление я испытала, когда она открыла мне дверь. На пороге стояла полная блондинка с простовато-хитрым лицом. На вид тетке было лет тридцать пять. Впрочем, может, это теща Игоря?
– Здравствуйте, – вежливо улыбнулась я, – мне бы поговорить со вдовой Грачева, позовите ее, пожалуйста!
– Это я, – без всяких признаков скорби в голосе заявила баба, – Зосей меня звать, да проходите, не стесняйтесь. Уж извините, я только уборку начала.
Я прошла в маленькую, действительно очень грязную кухонку, села на табуретку и решила приступить к допросу.
– Простите, я не знала, что Игорь был женат, примите мои соболезнования. Уж извините, если скажу бестактность, но у Грачева имелась любимая девушка, Ната… Вам, наверное, неприятно такое слышать.
Зося засмеялась.
– Мне однофигственно, с кем он жил.
– Да? – совсем растерялась я. – А вы давно женаты?
– Третий год, – совершенно спокойно заявила Зося.
– Вам, простите, сколько лет?
– Тридцать восемь, – сообщила она и, нагло засмеявшись, добавила: – Любовь у нас была жуткая, а что касается возраста, так он не помеха счастью. Кстати, вы тоже не девочка, значит, Игореша был этот, как его… ну… забыла, слово такое… геронтофоб!
– Геронтофил, – машинально поправила я и мгновенно рассердилась: – При чем тут это?
– Небось спал с вами, – подмигнула мне Зося, – да не стесняйтесь, сама люблю молодых, чего со старыми пердунами делать, только кефир пить!
На мгновение я онемела, но потом пришла в себя и с негодованием заявила:
– Вы с ума сошли!
– Чего тогда заявилась? – отбрила меня Зося, переходя на «ты».
– Я ищу убийцу Игоря!
Она стала серьезной.
– Из милиции? Покажи документы.
Я вытащила из сумочки паспорт и протянула ей.
– Ну и что? – удивилась та. – У ментов удостоверение есть.
Понимая, что Зося, как жена, должна в деталях знать об окружении мужа, я вздохнула.
– Послушайте, пожалуйста. У меня есть лучший друг, Володя Костин…
Через десять минут она уточнила:
– Значит, ты просто ищешь ту бабу с пистолетом?
– Да.
– Это не я.
– На тебя я и не подумала. Девушка, бежавшая к метро, была худенькой, а… ты…
– …весишь под сто кило, – засмеялась Зося.
– Извини.
– Я не обижаюсь, – продолжала веселиться та, – чем больше хорошего человека, тем лучше. Только помочь тебе не смогу.
– Почему?
– Не знаю никого.
– Игорь никогда не приводил домой друзей?
– Понятия не имею, я не жила тут.
Ощущая себя полной идиоткой, я поинтересовалась:
– Как же так? Муж здесь, а ты где?
Зося вытащила пачку «Парламента».
– Ты никак не врубишься. Дело-то житейское, фиктивный брак был. Никто обо мне не знал, а теперь получается, что как вдова, прописанная на одной жилплощади с покойным мужем, я получаю в наследство эту квартиренку. На такое я и не рассчитывала. Ладно, – криво улыбнулась Зося, – дело было так.
Зося приехала в Москву из Западной Украины, а точнее, из Львова. Очень красивое место: старинные здания, узкие улочки… Но работы нет, цены на продукты такие, что при одном взгляде на витрины пропадает аппетит. Да еще Зося, несмотря на свое католическое имя, является православной, в ее семье говорят только на русском языке, «ридну мову» не освоили, а жители западных областей Украины после обретения независимости демонстративно отворачиваются, заслышав «язык москалей». Да еще в паспорте, в графе «национальность», у Зоси записано: «русская».
Откушав полной ложкой того, что на языке газет называется «притеснением по национальному признаку», Зосенька решила наплевать на незалежную Украину и подалась в Москву. В отличие от очень многих украинок, которые вынуждены зарабатывать себе на пропитание, торгуя овощами или выходя на панель, Зося твердо знала: она в столице России не пропадет, а все потому, что имеет в руках отличную профессию парикмахера. Причем Зося была мастером от бога и могла из трех волосинок соорудить на голове шикарную прическу. Так что на перрон Киевского вокзала она сошла с самыми радужными надеждами. Во Львове остались мама и десятилетний сын, которых Зося обещала, устроившись, тоже перевезти в Москву. А еще она ухитрилась пронести через таможню все свои сбережения, около пяти тысяч долларов. Соседка по лестничной клетке, разбитная Галя, ездившая в Россию на заработки, уверяла, что за эти деньги можно в Москве купить квартиру где-нибудь на окраине.
Месяца Зосе хватило, чтобы понять: жить в Москве намного хуже, чем во Львове. Хозяева салонов, увидав, как она ловко управляется с ножницами и расческой, мигом соглашались оформить Зосю на работу, но как только из ее сумочки появлялся на свет украинский паспорт, приветливые улыбки стекали с лиц и следовал категоричный отказ. Наличие регистрации не имело никакого значения. Москвичи предпочитали иметь дело только со своими. Квартиру за пять тысяч долларов было не купить, пришлось снимать комнату. Хорошо хоть хозяйка попалась замечательная, веселая девушка лет двадцати по имени Маша. Однажды, когда Зося, придя домой, разрыдалась от отчаянья, Маша погладила ее по голове и сказала:
– Знаешь, кажется, я могу тебе помочь.
– Каким образом? – всхлипнула Зося.
– Тебе надо выйти замуж за москвича, получить прописку в столице, и все будет отлично. Так многие делают.
– И где найти такого? – шмыгнула носом Зося.
Маша улыбнулась.
– У меня Надя, подружка, работает в брачном агентстве, сходи к ней, авось подберет кандидатуру.
Зося утерла слезы и отправилась по указанному адресу. Надя очень спокойно выслушала ее, взяла у нее пятьсот рублей за подбор вариантов и через неделю дала три кандидатуры.
Зося встретилась с каждым претендентом и снова испытала горькое разочарование: один был инвалид без ноги, другой вдовец с тремя маленькими детьми, третий жил с парализованной, прикованной к постели мамой… Всем им была нужна бесплатная домработница, нянька, сиделка. Получив вожделенную столичную прописку, Зося одновременно со штампом в паспорте обретала такое количество проблем, что сразу становилось понятно: лучше не ввязываться в историю.
– А ты как хотела? – развела руками Надя. – Нормальный мужик сюда не пойдет, сам свои проблемы решит. Ладно, не плачь, еще подумаю.
Спустя десять дней Надя позвонила и заявила:
– Есть вариант.
Не чуя ног от счастья, Зося прилетела в агентство и услышала:
– Имеешь четыре тысячи долларов?
Украинка насторожилась. Это было все, что лежало в тайнике под матрасом.
– Ну, – осторожно ответила она, – могу домой позвонить, мама пришлет, только зачем?
– Слушай, – велела Надя, – есть у меня знакомый, Игорь Грачев, машину хочет, только денег нет. Он паренек молодой, холостой, здоровый, бездетный. Оформит с тобой брак и пропишет к себе. Ты ему четыре тысячи баксов за это дашь и расписку, что жить вместе с ним не станешь. Квартиру тебе снимать придется, как и раньше.
– Не обманет? – замирающим от счастья голосом поинтересовалась Зося. – А то возьмет бабки, и ау.
– Он честный человек, – успокоила ее Надя, – не бойся.
Через пару месяцев Зося стала полноправной москвичкой, мигом устроилась на работу, обросла кучей клиентов и за год скопила денег на комнату в коммуналке, Игорь ее не беспокоил, как разбежались, выйдя из загса, так и не встречались больше. Парень, правда, предупредил:
– Брак наш не навсегда. Захочу жениться – разведемся.
– Без проблем, – пообещала Зося, – ты мне не нужен, звони, когда надумаешь свадьбу играть.
Но Игорь словно в воду канул, а Зося сама его не искала. Она о замужестве не думала, штамп, стоящий в ее паспорте, принес счастье, и она суеверно боялась стать «разведенкой», хотя уже давно приобрела комнату в коммуналке и прописала туда маму с сыном. Следовало разыскать Игоря и выписаться из его квартиры, но сначала было недосуг, а потом Зося решила оставить все как есть. Надумает парень жениться – позвонит.
– Любит меня господь, – даже не пыталась сейчас скрыть радость Зося. – Игоря убили, а квартира-то! Теперь продам ее и свою комнату, денежки сложу, чуть-чуть добавлю, получится «двушка», вздохнем свободно…
И что сказать в этом случае? От полной безнадежности я спросила:
– Случайно телефон его родителей не знаешь?
– Да нет, – сказала Зося, – зачем он тебе? Не ходи к матери, не знает она про парня ничего. Сама посуди, он на мне женился, взял доллары и купил себе машину. А мать даже не заволновалась, откуда у сына деньги, да и жил он в этой квартире один давно. Родители его за городом обитают, в каком-то поселке… дай бог памяти, забыла название. Они богатые люди, а денег сыночку на авто пожалели… Врубаешься в ситуацию?
Я кивнула. В словах Зоси есть определенный резон.
– Ты бы лучше с девкой поговорила, которая от него ребенка родила, – выпалила Зося.
Я подскочила.
– С кем?
– Ну с полюбовницей, Люда ее зовут.
– Это кто такая?
Зося развела руками:
– А за час до твоего прихода телефон зазвонил…
Счастливая обладательница квартиры сняла трубку и услышала тихий, нежный голосок:
– Игоря позовите.
На всякий случай Зося сначала дипломатично ответила:
– Не могу.
Ну не говорить же сразу: его убили. Вот сейчас девушка поинтересуется: «Почему?» – и тогда Зося объяснит. Но из трубки донеслось:
– Пожалуйста, передайте ему, что мы с Антоном уезжаем, пусть оформит у нотариуса согласие на выезд.
– Куда? – машинально спросила Зося.
– Он знает.
– Кому?
– Вы только скажите про Антона, Игорек сам сообразит.
– Игорь умер, – Зося решила внести ясность.
– Совсем? – глупо спросила девушка.
– В общем, да, – подтвердила Зося, – убили его.
Из трубки раздался вскрик.
– Как же это, что же это, мне ведь обещали, – твердила девушка, – вот ерунда вышла…
Через пять минут Зосе стало известно, что звонившую зовут Людочка и что у нее есть годовалый сынишка от Игоря.
– Она мне свой телефон оставила, – полезла в карман фартука Зося, – просила сообщить день похорон, наверное, хочет вместе с Антоном пойти. Прикинь, каково этой змее, то ли матери, то ли мачехе, придется? Справа я, жена, слева эта Люда с Антоном… Ну, цирк прямо.
– Ты собираешься идти на кладбище?
– А как же! – воскликнула Зося. – Мне Надька все разобъяснила. Следует обязательно заявиться в черном платье и плакать. Пусть народ видит: жена по мужу убивается. Конечно, у родственников шансов нет квартиру отобрать, но зачем им лишний повод для разговоров в суде давать. А так все тип-топ получится.
– Давай телефон этой Люды, а заодно адресок агентства, в котором работает Надя, – велела я.
Глава 7
Молодая мать безукоризненно владела собой. Услыхав, что с ней хочет поговорить следователь, занимающийся поисками убийцы Игоря Грачева, она спокойно ответила:
– Не могу к вам прийти, ребенок заболел.
– Тогда я сама приеду, хорошо?
– Пожалуйста, только у нас сильный насморк.
– Ничего, я не боюсь инфекции.
– Хорошо, – сдалась Люда и продиктовала адрес.
Я села в машину, вытащила из «бардачка» атлас и принялась прокладывать путь. Права я получила самым законным образом, сначала занималась в автошколе, потом ездила с инструктором, но, очевидно, у меня начисто отсутствует ген, ответственный за талант шофера. Если бы пешеходы знали, как я вожу машину, они бы никогда не нарушали правила и всегда переходили дорогу только на зеленый свет, предварительно повертев головой в разные стороны. Лично я, получив права, стала очень внимательно переходить дорогу. Меня все время преследует мысль: вдруг вон в той хорошенькой иномарке сидит какая-нибудь Лампа, путающая педали? Ну жмет не туда, куда надо, с перепугу…
Еще я совершенно не понимаю, где у машины зад, а где перед. Вернее, капот от багажника великолепно отличаю. В последний кладу сумки с продуктами, а первый никогда не открываю, понимая бесполезность этого действия. Ну увижу кучу всяких разных железок, и что? Я не воспринимаю габариты машины, не чувствую их совершенно. Иногда кажется: в эту щель не проеду никогда, и вдруг с легкостью паркуюсь. А в иной раз вижу огромное пространство и… раздается противный звук скрежещущего металла.
Есть еще одно обстоятельство, которое доставляет мне неприятные ощущения, – езда по неизвестному маршруту. Дорогу от родного дома до рынка с заездом в «Рамстор» я освоила филигранно и даже ношусь с ужасающей скоростью пятьдесят километров в час, но как только нужно проехать в новое место, на меня нападает страх. Господи, где там перестраиваться! Вдруг, не дай бог, попадется светофор на горе? Я обязательно заглохну! Поэтому я приобрела атлас и предварительно прокладываю путь по карте, тщательно запоминая все повороты налево. Человека, никогда не сидевшего за рулем, очевидно, удивила моя последняя фраза. Поясняю, я всегда езжу только в крайнем правом ряду, поэтому, сами понимаете, с поворотом направо проблем нет. Но чтобы свернуть влево, надо перестроиться, влезть в скоростной ряд, промчаться в нем какое-то время. А наши автолюбители очень нервные. Стоит только мне устроиться слева, смахнуть пот со лба и перевести дух, как сзади начинают светить фарами, гудеть, в общем, намекать, что я должна либо жать сильней на газ, либо уступить дорогу. Честно говоря, мне намного удобней и спокойней в метро, там, прислонившись к двери и читая детектив, я отдыхаю.
Отчего я езжу на машине? Сама не знаю. Сережка говорит, что на десять цирковых медведей, освоивших мотоцикл, приходится один, который так и не научился рулить, несмотря на все полученные колотушки. Наверное, это мой вариант. Впрочем, Катюша и Юлечка, отлично управляющиеся с автомобилем, подбадривают меня, говоря:
– Ничего, Лампудель, скоро привыкнешь, ужас пройдет, а кайф появится.
Я очень надеюсь на то, что они правы, но пока нахожусь на стадии ужаса. Включив все внимание и собрав шоферские навыки в кулак, я покатила вперед, свернула направо, вырулила на проспект, замерла у светофора и перевела дух. Уф, можно пару раз вздохнуть. Мне бы еще научиться дышать во время движения, наверное, тогда станет немного легче.
Внезапно я дернулась вперед, голова боднула лобовое стекло, руль больно стукнул по груди. «Бах», – раздалось сзади. Мои «Жигули» пролетели вперед, прямо на пешеходную «зебру». Две бабульки, тащившиеся через проспект, с воплем отскочили в сторону, а затем, проявив несвойственную для их возраста прыть, козами поскакали вперед.
Секунду я обалдело крутила головой в разные стороны, не понимая, что произошло, но потом возле дверцы замаячил высокий парень и принялся бубнить:
– Извините, сам не понимаю, как вышло. Оплачу ремонт вашего зада.
Я вылезла из автомобиля, обежала его и уставилась на покореженный багажник.
– Зад я вам починю, – нудил водитель, – не сомневайтесь, только дайте адрес и телефон, ваш зад станет как новенький…
– Мой зад, – сердито заявила я, – ощущает себя прекрасно, ему не требуется ремонт.
– Но, – растерялся парень, тыча пальцем в погнутое железо, – ваш зад, того, уже не зад.
– Мой зад при мне, – обозлилась я, – ношу его с собой, иногда сижу на нем, а вот задняя часть «Жигулей» в самом деле побита!
– Ладно, ладно, – покорно согласился мужчина, – хорошо. Артем.
– Простите, не поняла. Артем?
– Ну да, – кивнул виновник происшествия, – меня так зовут, впрочем, можно просто Тема.
Внезапно он улыбнулся, я невольно ответила ему улыбкой. Только сейчас я увидела, какой Артем симпатичный: высокий, крепкий, белокурый, голубоглазый, а мне всегда нравились мужчины нордической внешности. Мой бывший муж Михаил, отбывающий сейчас длительное наказание на зоне, был как раз таким, и одно время я его любила. Или мне это просто казалось?[4]
Выбросив из головы ненужные воспоминания, я постаралась обозлиться.
– Мне теперь из-за вас придется ремонтировать машину!
– Все сделаю сам, – засуетился Артем, – не беспокойтесь! Через два дня «Жигули», как новенькие, появятся у вашего подъезда.
Я старательно пыталась нахмуриться, но губы, как назло, улыбались.
Примерно через час появились представители ГИБДД. За то время, что мы потратили на их ожидание, Артем успел сбегать в ларек, купить газированной воды, шоколадку, чипсы, килограмм персиков… Все продукты он заботливо подсовывал мне, приговаривая:
– Угощайтесь, пожалуйста.
Время от времени у него трезвонил мобильный, он откидывал крышечку и говорил:
– Очень занят, позднее свяжитесь со мной.
Сержант, прикативший на бело-голубом «Форде», стал неторопливо рисовать схему места происшествия и выяснять обстоятельства произошедшего. Наконец мы подписали протокол. Я пошла к «Жигулям», багажник разбит, но мотор в порядке.
– Вы оставьте машину мне, – посоветовал Артем, – возьмите деньги на такси.
Я посмотрела на протянутые купюры.
– Спасибо, не надо, я очень люблю метро.
Я понеслась к подземке, благо в двух шагах возвышался столб с буквой «М».
– Евлампия, – неожиданно послышалось сзади.
Я обернулась. Тема стоял у моей машины. Откуда ни возьмись налетел ветер и растрепал его белокурые, чуть вьющиеся волосы. Артем убрал со лба прядь, улыбнулся и спросил:
– Вам оставить прежний цвет?
Внезапно у меня отчего-то пересохло в горле.
– Что вы имеете в виду? – прошептала я.
С лица Темы сошла улыбка, и он абсолютно серьезно заявил:
– Машину, конечно, а не ваши волосы, у них совершенно изумительный оттенок, никогда не встречал женщин с такой красивой прической! Вам никто не говорил, что вы потрясающая красавица?
– Делайте, что хотите, – просипела я и понеслась к метро, чувствуя, как к лицу приливает жар.
В вагоне я достала пудреницу и глянула в крохотное зеркальце. Посеребренное стекло отразило один глаз с потекшей тушью, часть красной, словно запрещающий сигнал светофора, щеки и всклокоченные, стоящие дыбом, прядки – не так давно, по совету Юлечки, я постриглась под ежика. Интересно, я и впрямь понравилась этому Артему? Не успев так подумать, я страшно обозлилась на самое себя. Просто отвратительно демонстрировать комплексы двенадцатилетней девочки, услыхав дежурный комплимент. Этот Тема, фигов водитель, заснул за рулем, устроил аварию, а потом принялся лебезить, чтобы я не устроила скандала. Небось у мужика жена и семеро детей по лавкам скачут.
Люда жила в красивом, новом доме из красного кирпича. Лифт поднял меня на шестнадцатый этаж. Лестничная клетка была застелена ковром, по углам стояли деревца в кадках, а двери квартир выглядели одинаково, все были выполнены из темного дерева и украшены бронзовыми ручками.
– Долго добирались, – заметила хозяйка, протягивая мне новенькие клетчатые тапочки, – наверное, сначала на Лиховский проезд отправились. Вечно народ Лиховскую улицу с проездом путает.
– Да нет, я сразу нашла, – ответила я, идя за Людой по коридору, оборудованному встроенными шкафами.
– Не против на кухне посидеть? – спросила хозяйка.
– Очень хорошо, там уютней всего, – быстро согласилась я.
Минут десять мы болтали ни о чем. Люда заварила чай, не мой любимый, цейлонский, но все равно вкусный, открыла коробочку с конфетами и банку с печеньем. Наконец я решила, что светские церемонии завершены, и осторожно спросила:
– Игорь отец вашего сына?
Люда молча встала и вышла. Я осталась одна и стала разглядывать кухню. Скорей всего Люда не нуждается в средствах. Большой, двухкамерный импортный холодильник, плита из нержавейки, шкафчики, похоже, итальянские… На столе коробка хорошего печенья и дорогие шоколадные конфеты.
– Вот, – заявила, вернувшись, Люда и положила на стол свидетельство о рождении сына, – смотрите – Антон Игоревич Грачев.
– Примите мои соболезнования, – пробормотала я.
Повисла тишина, потом девушка глубоко вздохнула и неожиданно сказала:
– Вы не волнуйтесь, я не стану претендовать на имущество.
– Какое?
Люда прищурилась.
– Да ладно вам! Великолепно понимаю, зачем вы явились сюда.
– Я ищу убийцу Игоря…
Хозяйка замахала руками.
– Ладно-ладно, я ведь уже сделала вид, что поверила вам. Честно говоря, я побаивалась, а ну как драться начнете, но вы такая симпатичная… не беспокойтесь, я хорошо обеспечена, ваши капиталы не трону!
– Вы о чем?
– Никакая вы не следовательница, – воскликнула Люда, – а мама Игоря.
Я возмутилась до глубины души.
– С ума сошла, да? Я что, похожа на мать парня, справившего пару лет назад двадцатипятилетие? Так старо выгляжу?
– Смотритесь вы очень молодо, – не дрогнула Люда, – с вашими деньгами небось любые подтяжки сделать можно.
– Меня зовут Евлампия Романова, сокращенно Лампа.
Люда рассмеялась.
– Поглупей еще что-нибудь придумайте, таких имен нет!
Я вытащила из сумочки паспорт и сунула под нос девушке.
– Действительно, – пробормотала та, – кто вы? Только не врите, что из милиции.
– Я ищу убийцу Игоря Грачева…
– Вот, – стукнула кулачком по столу Люда, – снова здорово! Если вас сюда отправила его мамаша, так и скажите!
– Выслушайте меня до конца! – возмутилась я.
– Ну, говорите, – вздохнула Люда и потянулась к сигаретам.
Когда я закончила свой достаточно обстоятельный рассказ, Люда помолчала, а потом уточнила:
– И вы решили, что Игоря убила я?
– Нет, такое не приходило мне в голову. Просто я подумала, что вы, очевидно, хорошо знаете окружение Грачева. Можете рассказать, кому он досадил? Вдруг взял в долг большую сумму денег и не отдал? Или обманул кого?
Люда стала возить по столу пустую кружку, видно было, что она пытается сообразить, как лучше поступить, наконец решение было принято.
– Ничем не смогу помочь! – решительно отрезала она. – Мы с Игорем мало общались.
– Но вы звонили ему домой и сказали, что мальчика надо вывезти за рубеж!
Люда пожала плечами.
– И что?
– А говорите – мало общались!
– Если честно, мы с ним виделись всего два раза, – преспокойно заявила Люда, – когда познакомились, а потом на регистрации ребенка.
Я постаралась сохранить самообладание.
– Вы забеременели, решили оставить ребенка, а Игорь усыновил дитя?
– Ну, – замялась Люда, – вроде так. Мы с ним не пересекались.
– И вы не требовали алименты?
– Зачем? С одной стороны, я сама хорошо зарабатываю, с другой – что можно взять с нищего студента?
– Ну вы сами только что приняли меня за мать Игоря, очень обеспеченную женщину. Неужели у вас никогда не возникало соблазна показать внука бабушке?
– Нет, – рявкнула Люда, – я не собиралась иметь никаких дел с этой семьей.
– Зачем тогда звонили?
– Я хочу уехать с Антоном в Испанию, на море, а без нотариально заверенного разрешения от отца ребенка не пустят за границу, – объяснила Люда.
Но ей не удалось договорить, потому что из коридора послышались тяжелые шаги и в кухню вошел полный мужчина с пакетами.
– На, – отдуваясь, сказал он, – разбери, там фрукты и всякое разное. Тоша спит?
Потом взгляд мужика упал на меня, и он весьма недовольно спросил:
– У тебя гости?
– Это частный детектив, – выпалила Люда. – Игоря Грачева убили, отца Антона.
– Так, – протянул мужчина, садясь на стул, – интересное кино! Кто же его, а?
Я хотела было открыть рот, но Люда, неожиданно впав в истерику, закричала:
– Вот она думает, что я! Намекала тут на богатство его родителей…
– Так, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, повторил мужик, – ясненько!
– Глупости! – вспылила я. – Ваша Люда…
– С чего ты взяла, что она моя? – напрягся мужик.
– Ну… я просто так сказала.
– Гриша, – подскочила Люда, – все понятно, ее Алена подослала!
Гриша разинул рот, потом вытащил из кармана брюк шелковый носовой платок, вытер потное лицо и пробормотал:
– Ну и откуда бы ей, типа того, знать, а?
В ту же секунду я, глядя на сарделеобразные пальцы, унизанные перстнями с бриллиантами, поняла: Гриша – дурак. В самом прямом смысле этого слова.
– Нет, это ее рук дело, – наседала Люда, – видно, решила разнюхать, не такая уж она и несчастненькая.
– Ну, типа того, – забурчал Гриша, – не права ты! Аленка нормальная.
– Вот! – взвизгнула Люда. – Вечно ты так! Ей все, а мне фигу! Между прочим, ребенка тебе родила я!
С этими словами она схватила одну из красивых кружек с изображениями собачек и шмякнула ее об пол. Веер осколков разлетелся в разные стороны. Людочка топнула ногой и выскочила из кухни. Я с жалостью посмотрела на руины чашки. Недавно видела похожую в магазине «Крокус-Сити» и даже держала ее в руках, но не купила, отпугнула цена. Фарфоровая чашечка стоила около семисот рублей, и мне это показалось неоправданно дорого.
– Ну, Людка, – покачал головой Гриша, – прям огонь! Во, как меня любит! Чуть чего, посуду колошматит! Ну не поверишь, третий сервиз покупаю! Ты лучше правду скажи, тебя Алена наняла?
– Это кто такая?
– Жена моя, – вздохнул Гриша, – Алена Сергеевна Маханина, промежду прочим, директором школы работает!
В его последних словах послышалась гордость.
– Нет, – улыбнулась я, – никогда не была знакома с Аленой Сергеевной Маханиной, директором школы. Наверное, она очень достойная женщина, но дела с ней я никогда не имела.
Гриша молча смотрел на меня круглыми глазами барана. Потом на дне зрачков заплескался признак какой-то мысли, через секунду он, сопя, вытащил из барсетки толстую пачку долларов и предложил:
– Ну, говори, сколько тебе Алена заплатила? Дам в два раза больше, поедешь к ней и скажешь: все фигня, набрехали люди, не бывает там Гришка. Ну, чего молчишь? Тебе, типа, деньги не нужны?
Я вздохнула и попыталась перейти на понятный парню язык.
– Ты, типа, не врубился, браток. Алену-то я не знаю. Мне, типа, требуется разнюхать, кто Игорьку на тот свет проездной документ выписал, вот я и явилась к Людке побазарить. Она, типа, жена Игоря.
Гриша насупился.
– Ты, типа, того, думаешь, она его?
– Типа, нет! – категорично ответила я. – Типа, не похоже. Но она может знать, кто его, типа, того!
– Почему? – медленно ворочал мозгами мужик.
У меня иссякло терпение.
– Спал он с ней! А многие в кровати бывают откровенны. Вполне возможно, что Игорь рассказывал Людмиле о своих проблемах, упоминал имена приятелей. Может, он деньги брал в долг и вовремя не отдал или обидел кого-нибудь, понимаешь?
– Да нет, – протянул Гриша, – не было этого.
– Чего?
– Не спал он с ней никогда.
– А ребенок откуда взялся?
– Ща, погодь, – ответил Гриша и выудил из кармана крохотный мобильник. – Слушаю! Кто? Ты? Чего? Покупай! Все! Без проблем! Возьми две! Только не переживай!
Он захлопнул крышечку и тяжело вздохнул:
– Ну бабы, блин! Ваще замучили! Какую ей шубу покупать! Ту или эту? Да хватай обе и отвяжись!
Качая головой, он раскрыл пачку самых дешевых сигарет, закурил и, выпустив вонючий дым, сказал:
– Ты, типа, того, послушай, чего расскажу.
