Дуглас Коупленд
Рабы Microsoft
2
Ооп!
Понедельник
Весь день шел дождь (по утверждению Бага, выпало тридцать два миллиметра осадков). Прочитал один том журнала «Inside Mac». Съездил в дисконтный магазин компании Boeing, купил цинка и пару ламинированных карточек с правилами безопасности, какие выдают в самолетах.
Вторник
Поехал на работу, час проиграл в Doom. Удалил несколько писем.
Моррис из команды Word сейчас в Амстердаме. Попросил его зайти в местный «Мак» и попробовать вегетарианский гамбургер.
Хорнет облепили ярко-оранжевые кленовые листья. Минут пятнадцать я стоял и пялился на свою машину. Наверное, со стороны выглядел полным идиотом. Зато отдохнул душой.
Сегодня Сьюзен рассуждала об искусстве. О художнике-сюрреалисте, который рисовал летающих по небу крошечных бизнесменов и яблоки размером с комнату. Магрит[31]. Сьюзен заявила, что, если бы сюрреализм возник сегодня, его бы «мигом расхватали рекламные агентства на рекламу междугородних звонков и баллончиков с сыром». Склонен с ней согласиться.
Еще Сьюзен сказала, что в свое время сюрреализм был страшно интересным, потому что общество только что узнало о подсознании, и сюрреализм впервые показал людям, как подсознание работает.
А еще САМАЯ большая проблема в наше время в том, что картинки, которые мы видим по телевизору и в журналах, хоть и выглядят сюрреалистично, на самом деле сгенерированы случайно, за ними не кроется работа подсознания.
Это навело меня на такую мысль: вдруг у компьютеров есть подсознание? Что, если они как младенцы, у которых есть мозг, но нет никаких способов самовыражения, кроме криков (зависания)? На что похоже компьютерное подсознание? Как оно обрабатывает полученную от нас информацию? Что бы сказали компьютеры, если бы могли говорить?
Я смотрю на свой большой комп, потом на пауэрбук, и думаю: что происходит у них в головах?
Я создал файл для случайных ассоциаций, которые будут у меня возникать, и назвал его «ПОДСОЗНАНИЕ».
Убрал в шкафах на кухне. Почитал телефонный справочник. Полистал «Wall Street Journal». Послушал радио.
Карла живет здесь уже три недели. Только бы ничего не испортить! Я с ней как в раю. Представьте – лишиться рая!
Среда
Мы с Тоддом привязали свои награды «Ship-It!» к хорнету и целый час ездили по Бельвью и Редмонду.
Результат: несколько крошечных выщербин и царапин. Неубиваемые штуки.
Представляю себе, как через пятьдесят миллионов лет новый вид разумных существ откопает эту прелесть, не поддающуюся разложению, и захочет сделать осмысленные выводы о нашей цивилизации.
– Несомненно, сей поразительный артефакт свидетельствует, что их жизнь была направлена не на сиюминутные заботы, а на весьма отдаленное будущее.
– О, да, Йелтар! К тому же в этой прекрасно сохранившейся прозрачной пластине заключена глубокомысленная, трансцендентная надпись. Увы, ее значение навеки останется для нас тайной.
ГОТОВЫЙ ПРОЕКТ – ЕЩЕ ОДИН ШАГ К МЕЧТЕ
О КОМПЬЮТЕРЕ НА КАЖДОМ СТОЛЕ И В КАЖДОМ ДОМЕ.
Звонил отец, спрашивал, как подсоединить модем. Хочет подключиться к Сети. В прошлом месяце он три дня проспал на зеленом диване в общей комнате, а в перерывах приходил ко мне на работу и смотрел, как мы заканчиваем дебаг-гинг. Как будто даже с интересом. И все равно он стал каким-то хрупким. Когда мы с Карлой отвозили отца в аэропорт, его кости на заднем сиденье гремели, как стопка сувенирных тарелок.
Мама – вечный библиотекарь! – постоянно шлет мне газетные вырезки про «информационную супермагистраль» и «интерактивные мультимедиа» (из газеты «San Jose Mercury News»). Что это, мол, за магистраль? Какой-то розыгрыш? Или слайд-шоу с музыкой? Куда ни кинь, везде Сеть. ПОВСЮДУ.
Пришел е-мейл от Морриса из Амстердама:
>Пробовал, так себе. Не стоит их романтизировать. Привкус карри, внутри полно мороженого горошка (ну, блин!). Более того, если ты берешь «гамбургер», то поддаешься самой идее мясоедства. Хот-доги из тофу – всего лишь мясной изотоп. Если ты вегетарианец и мечтаешь о котлетах, значит, ты криптомясоед.
Сходил в магазин. Посмотрел серию «Крыльев»[32].
Баг целый день сидит у себя в комнате, слушает Чета Бейкера, реставрирует древний детский радиоконструктор и зубрит синтаксис C++. Сьюзен ищет новое жилье. Тодд почти переселился в тренажерку. Эйба перевели в подгруппу, которая пишет интерфейс какой-то панели инструментов. Ур-ра! Наверное, его наказали за то, что он катался на яхтах, пока друзья всю неделю корячились. Теперь мы его редко видим: он вернулся в майкрософтовский пространственно-временной континуум. Приходит поздно, кормит своих неонов-тетр молотыми сублимированными частичками мертвых бомжей, журит нас всех за пассивный образ жизни и засыпает.
Без четверти три (ночи). Поехали с Тоддом (каждый на своей машине) в Сиэтл. Тодд снял девицу в баре «Крокодил», и теперь он и эта Табита из Таквилы закрылись у него в комнате, знакомятся.
Баг сидит в общей комнате и смотрит по видику «Каспера, дружелюбное привидение». Ищет «подтекст». Сам себе удивляюсь, но я тоже как-то заразился. («Стоп! Перемотай-ка на пару секунд… это был не масонский циркуль?») Карла давно спит. Она осталась дома и вместе со Сьюзен смотрела «Поющих в терновнике». («Это фильм для девочек. Проваливайте!») Я и не подозревал, что Карла так хорошо спит. Очень ей завидую.
Добавил еще пару слов в файл подсознания.
Четверг
Пошел в библиотеку, прошерстил каталог на предмет строительства дорог, асфальтированных и цементированных. По системе Дьюи – номер 625.79. Оказалось, что про это уже двадцать лет ничего не пишут! Загадочно, как в детективе. Будто в семьдесят пятом году исчезло само понятие дорожного строительства.
Самые интересные названия:
«БИТУМНЫЕ МАТЕРИАЛЫ В ДОРОЖНОМ
СТРОИТЕЛЬСТВЕ»
«ПРОТИВОДЕЙСТВУЮЩАЯ СКОЛЬЖЕНИЮ
КОЛЕС ТЕКСТУРА ПОВЕРХНОСТИ»
«ИНЖЕНЕРНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ: ШОССЕ АЛЯСКИ»
«УЛУЧШЕНИЕ КАЧЕСТВА ДОРОЖНОГО МАТЕРИАЛА»
«РОЛЬ БЕРМ НА РАЗДЕЛИТЕЛЬНОЙ ПОЛОСЕ И
ДОРОЖНЫХ КОЛЕЦ В ПЕРЕНАПРАВЛЕНИИ
ТРАНСПОРТНОГО ПОТОКА»
Вообще-то раньше про дороги тоже мало писали. Казалось бы, на дороги должны молиться целые стадионы, если учесть, какую важную роль они играют в нашей цивилизации, но где там. Фиг кто молится. А теперь мы пытаемся компенсировать этот недосмотр шумихой вокруг «информационной супермагистрали». Откуда ни возьмись выскочил Интернет и сразу стал важной Штукой, о Которой Всем Надо Знать.
Я взял несколько книг, включая самую важную: «Учебник дорожного строительства», 1975 г., под ред. Роберта Ф. Бейкера, Van Nostrand and Reinhold Company. Поможет как-то скоротать время, пока меня не направили в другую команду разработчиков.
Мы оторвали на кухне кусок обоев возле холодильника. Под слоями маргариток и перечниц обнаружилась надпись, яркая, как будто написанная сегодня:
в этот прекрасный день
6 июня 1974 г.
меня давно нет, но мой идеал гармонии с вами д.б.
Типичная хипповская писанина, но у меня перехватило дыхание. А вдруг идеалы важнее, чем просто жизнь? Ведь они вполне могут тебя пережить. Правда, это чувство скоро ушло. За обшивкой стены мы нашли старые, начала семидесятых, газеты. Ну и цены тогда были… Курам на смех!
Мы с Карлой сидели в Бельвью в кафе Starbucks и обсуждали беспрецедентный успех супа-пюре из брокколи Campbell’s. Даже нацарапали на салфетке несколько новых суповых вкусов.
Крем-суп из дельфинятины
Лагуна
Клюв Пруд
Треск
Примечание: в Starbucks, наверное, запатентовали новую конфигурацию молекулы воды (как в романе Курта Воннегута). Благодаря таким молекулам местный кофе при температуре выше ста градусов не испаряется. Как им это удается?!
Кофе такой горячий, что пить невозможно. Стынет часами, так что ждать надоедает и стих проходит. Хорошо хоть здешние напитки не пахнут приторными химическими добавками (как в кукольном доме Барби).
Посмотрел документальный фильм про рынок сырьевых товаров. Почитал, что попалось под руку. Потом прокрутил пару ток-шоу двадцатилетней давности. Вспомнил, как в «Новой звезде»[33] однажды рассказывали, что немецкие хакеры опубликовали наш секретный документ, а какой-то хиппи с кандидатской степенью из Беркли их выследил, подсунув другой документ-ловушку. Интересно, этого умника на своих АНБ[34] натравило или кто-то еще? Вот вам и профессиональная этика…
Потом я вспомнил про старые книги издательства Time Life с такими всеобъемлющими названиями, как «Стихии» или «Океан». Информация в них всегда современная, а вот компьютерная серия устаревает за пару минут: «В наше время почти все так называемые ЭВМ оснащены устройствами под названием «жесткий диск», где в некоторых случаях может содержаться объем информации до целых трех учебников».
Даже мысли у меня какие-то рандомные.
Пятница
Сьюзен и Карла вошли в комнату, где я читал «Учебник дорожного строительства». Обе моментально грокнули. Мы стали листать книгу вместе, охая и ахая при виде восхитительных въездов, съездов и эстакад.
– Такие чистые! Новенькие! Неезженные!
Карла заметила, что у дорожных строителей есть свои кодовые технарские словечки, такие же скучные и непонятные, как нердовский сленг.
– Например: дорожная постель, неполная развязка, откос выемки, БТМ – буровая туннелепроходческая машина… Кстати, трехбуквенных сокращений у них тоже больше нормы.
Еще Карла заявила, что Рода Моргенштерн из «Шоу Мэри Тайлер Мор» встречалась бы в семидесятых годах не с обычным строителем, а с дорожным.
– Его бы звали Рекс, он был бы похож на Джексона Брауна и знал бы наизусть прочность на сжатие сланца, доломита и кварцита до последнего фунта на кубический дюйм!
У меня ужасно плохая память на сокращения из трех букв. В моем мозгу они попадают в какую-то мертвую зону. Я с трудом смогу расшифровать «ОЗУ». Не знаю, в каком месте мозга это происходит, но еще у меня путаются имена и лица всех знакомых с вечеринок. Не запоминаю имен, и все.
Если прислушаться, сокращения звучат как слова: озу, пезеу, сказзи, гуи, цепеу… Где же нормальный язык?
* * *
Карла рассказала мне о своем детстве. Как она пыталась сварить – нет, не сварить, а произвести – свой собственный суп Campbell’s: нарезала морковь и картошку такими же кубиками и отсчитала ровно столько же фасолин, сколько в заводской банке (четыре).
– Я выросла рядом с конвейером. Мой любимый мультик – про бурундучков, которых заперли на консервном заводе. Еще я пыталась угадать, какие в суп кладут приправы, но без говяжьего бульона и глутамата натрия у меня ничего не вышло.
Опять рандомный день. Пара журналов. Радио. Звонок от мамы (про уличное движение).
Суббота
О боже…
Так и знал, что все испорчу. Карла вышла на тропу войны, потому что я забыл про нашу месячную «годовщину». Доу! (© Гомер Симпсон). Она ждала до последнего момента, пока мы не собрались спать. Теперь она со мной не разговаривает. Я заикнулся, что время необязательно линейно, что в его потоке бывают странные комки, узелки и тромбы.
– Ну… э-э… м-м-м… разве можно дать точное определение месяцу? Ха-Ха-Ха.
– Не знаю, как ты, Дэн, – оборвала меня Карла, – а я запрограммировала календарь, чтобы он мне про дату напомнил. Спокойной ночи!
[Вставьте сюда один ледяной взгляд. Один скучающий зевок. Дверь, которую пинком закрывают пальцы ног, крошечные, как у ребенка.]
Приятно, что у Карлы обнаружилась такая романтическая сторона – неожиданный плюс! С другой стороны, кому понравится спать на ДИВАНЕ? И вот после недель блаженного и крепкого сна я лежу на этом кислотно-зеленом монстре и печатаю на пауэрбуке свой дневник. Печатаю, печатаю…
В ночной рекламе суперзвезда Шер с милой улыбкой втюхивает зрителям косметику. Мишка сегодня спит со мной и ужасно портит воздух. А на улице дождь льет как из ведра. Непривычно жаркое лето закончилось.
Завтра я запрограммирую большой компьютер, чтобы он напоминал мне обо всех-всех наших датах, ежемесячных, годовых и всех остальных, вплоть до две тысячи пятидесятого года.
Сейчас у нас очень много свободного времени. Карла, Тодд, Баг и я ждем нового назначения. Мы чувствуем себя сдутыми надувными шариками и вообще просто устали. Из головы вылетает даже время суток, не то что даты!
Сегодня, сгребая листья с газона, Тодд сказал:
– А правда было бы ужасно, если бы наши внутренние часы ориентировались не по солнцу, приливам или фабричным гудкам, а по производственным циклам?
Мы поностальгировали по временам, когда сентябрь означал показ новых моделей авто и новых сериалов. Теперь производители машин и телевизионщики выводят продукцию на рынок, когда им в голову взбредет. Обидно.
Да, мы с Карлой живем вместе уже месяц. Мы теперь пара. Тодд и Эйб помогли мне перетащить всю ее «движимость» из одного дома компьютерщиков в другой. Японский футон, куча компьютерной техники, репродукция фотографии Ан-селя Адамса в самодельной рамке – все это перекочевало в опустевшую комнату Майкла, и Карла проинсталлировалась к нам («Считайте меня дополнительным приложением!»). Быстро выяснилось, что она (Господи, спасибо!) умеет делать массаж шиацу.
После обеда позвонила мама и ни с того ни с сего запричитала:
– Дом! Почва на склоне оседает, крыша гниет! Нужно менять дверь и окна. Он высасывает из меня все деньги. Слава богу, мы успели его выкупить! Но теперь на ремонт уходит вся моя зарплата. Остальное мы тратим в дисконтном супермаркете.
Деньги.
Я задал другой вопрос:
– Что вы ели на ужин?
– Готовые котлеты из свиных субпродуктов. И быструю лапшу. Как вы все, когда сидите до утра за компьютером.
На этот разговор можно было поставить тэг «молча выслушать».
– Понятно. Как папа?
– Пьет прозак. Или что-то вроде прозака. Зато он забыл про свой гараж. Уходит по утрам в неизвестном направлении и ищет работу. Ох, давай не будем об этом… Почему я не алкоголичка?!
Тяжелая у них жизнь в Пало-Альто. Я высылаю отцу пятьсот долларов в месяц. Больше никак, я зарабатываю двадцать шесть тысяч в год (26 000:12 – налоги = 1500).
Никудышный разговор получился. Но маме надо было, чтобы кто-то ее выслушал. Разве часто люди друг друга слушают?
Майкл так и не вернулся из Купертино. Говорили, что Билл поручил Майклу секретный проект Pink[35], но слухи не подтвердились.
Фирма, которая обычно занимается перевозкой компьютеров (и компьютерщиков), отправила вещи Майкла в Кремниевую долину. Все уехало: пирамида банок из-под диетической колы, чемодан лабиринтов для песчанок, собрание сочинений К.С. Льюиса – все.
Интересный факт: в шкафу у Майкла обнаружилось сорок бутылочек сиропа от кашля. Майкл – робитуссиновый наркоман! (Еще и экономный наркоман, потому что покупал самый дешевый сироп, без этикетки.) Жизнь полна сюрпризов.
Ночь. По телевизору идет баскетбольный матч; кругом разбросаны компьютерные и спортивные журналы. А я хочу поговорить о любви.
Помните старый сериал «Напряги извилины»[36]? Там еще в самом начале Майкл Смарт идет по тайному коридору, где куча дверей, которые открываются в разные стороны? Я думаю, все отгораживаются от мира такими же дверями. А когда ты влюбляешься, все твои двери раскрыты нараспашку. У того, кого ты любишь, тоже. И вы катаетесь по коридору на роликах.
Нет, плохо объяснил. Попробую еще раз.
Мы с Карлой полюбили друг друга как бы в другой реальности. По-моему, любовь всегда образуется где-то там. Двое начинают говорить друг с другом о своих чувствах. Чувства исходят от них, как пар, и смешиваются, образуя туман. Этот туман общий на двоих, потому что влюбленные больше не могут друг без друга.
Карла и я разговаривали о компьютерах и программировании. Мы встретились в галактике идей и компьютерных кодов, как в кристаллической решетке, а выйдя оттуда, поняли, что мы в другой, особой реальности.
Если встречаешь кого-то и влюбляешься, а он – в тебя, ты спрашиваешь: «Возьмешь мое сердце со всеми потрохами?» Он отвечает: «Да» – и задает тебе тот же вопрос. И ты говоришь: «Возьму».
Я люблю Карлу и по другим причинам, не таким поэтичным, но не менее реальным. Она мне как друг, у нас много общих интересов – «духовная близость» или как там это называют. Я могу обсуждать с ней не только компьютеры, Microsoft и работу, но и всякую эзотерику, никак не связанную с нашей программерской жизнью. У меня никогда не было друга ближе, чем она. Есть и нелинейные причины: Карла часто опирается на интуицию, я – нет, но мы все равно на одной волне. Ей не надо объяснять, в чем прелесть японской лапши яки-соба в пластмассовом контейнере, похожем на НЛО. А еще, когда у нее не выходит донести свою мысль так четко, как хотелось бы, Карла злится и морщит лоб.
В общем, главное, что любовь все-таки есть. И настоящая жизнь тоже, даже если ты не подозревал о ее существовании. Я не думал, что в моей жизни будет любовь. Чего я вообще тогда хотел?
Я печатаю это и чувствую, как меня обнимают маленькие руки, а губы целуют меня в яремную вену. Быть может, меня простили? Надеюсь, что да, потому что я не специально забыл про нашу годовщину. В вопросах любви я новичок.
Воскресенье
В последнее время Тодд совсем зациклился на своих мышцах. Сегодня он пришел из тренажерки поздно, сел на ковер в общей комнате, напряг бицепс и долго и тоскливо его рассматривал. А еще у Тодда большая стройка: складывает пирамиду из банок от протеина с золотыми этикетками в стиле росписи на микроавтобусах в семидесятых. Почему нерды из всего строят пирамиды? Вспомните про Египет!
Кабельное ТВ почему-то отключили. Тодд лежал на ковре и сгибал-разгибал руки перед «снежным» экраном.
– В жизни должно быть что-то еще, – наконец заметил он. – Механистическое освоение новых сфер потребления… больше не помогает.
Это Тодд?!
Весьма нехарактерная тирада. Тодд редко обращает внимание на что-либо кроме собственных трицепсов или супры. Может, в нем проявилась такая, как у родителей, потребность во что-то верить? Раньше он верил только в свое тело.
Тодд продолжал:
– Наша работа в Microsoft не скучнее любой другой, и получаем мы столько же, если не повезло набрать акций. Так что за фигня?.. Почему мы так в нее вживаемся? Чем нас цепляет эта монотонность? Дэн, разве ты никогда не чувствуешь себя винтиком?.. Нет, стоп, «винтик» – устаревший термин. Кроссплатформенным сверхтранспортабельным двоичным объектом!
Я ответил:
– Знаешь, Тодд, жизнь не ограничивается работой, да и не должна.
– Да, но, если не считать нердовских наград за произведенный и сданный в срок классный продукт, что такого особенного в этой работе?
Я задумался.
– В чем скрытый смысл твоего вопроса?
– В нашей жизни есть место морали? Как оправдать наши действия перед человечеством? Microsoft – это тебе не Босния.
Н-да, религиозное воспитание…
Вошла Карла. Выключила телевизор, посмотрела Тодду в глаза и сказала:
– Тодд, ты существуешь не только как сын своих родителей, сотрудник компании и гражданин страны. Ты представитель вида, человек. Часть человечества. Сейчас у нашего вида серьезные проблемы, и мы пытаемся решить их с помощью компьютеров. Наше выживание зависит от новых машин и программ. Для всего этого нужны территории без войны. Дети, которые родились в мирное время. Чтобы ничто не отвлекало нас от написания кода. Может, компьютеры и не приведут нас к просветлению, но и не дадут свалиться в канаву. То, что тебе кажется вакуумом, на самом деле – рай на земле. Нам никто и ничто не мешает сохранять линейность человечества каждой строчкой своего кода.
Карла присела на диван. По крыше барабанил дождь. Мы сидели в сумерках и молчали.
Карла снова заговорила:
– У всех нас хорошая жизнь. Насколько я знаю, никто из нас не страдал по-настоящему. Мы не знаем, что такое нужда, что такое животные страсти. У всех, кроме Сьюзен, родители до сих пор вместе. Нам сдали хорошую карту. Мораль такова: потратим мы свое богатство на бесцельную нетворческую жизнь? Или на то, чтобы прекрасные сны человечества стали явью?
Дождь не прекращался.
– Люди изобрели средний класс не случайно. Без среднего класса у нас бы не было того особого склада психики, который создает компьютерные системы. Без среднего класса человечеству ни за что не подняться на новый уровень развития. Возможно, сам средний класс останется внизу, это не важно. Главное, Тодд, нравится тебе это или нет, но все мы – ты, я, Дэн, Эйб, Баг и Сьюзен – создаем следующую фазу быстрого сна человечества. Мы строим стержень, на который крепится все остальное. Не сомневайся и не морочь себе голову. Просто помни об этом.
Карла посмотрела на меня.
– Дэн, поехали в фаст-фуд! У меня в кармане доллар девяносто девять центов. Надо потратить.
Сьюзен приклеила к своей двери (пока своей, Сьюзен еще не переехала) вырезку из «Wall Street Journal» от третьего сентября девяносто третьего года о том, что в этом году в Японии сезон дождей начался в июне и до сих пор не закончился.
«Тайфун затопил рвы вокруг Императорского дворца в центре Токио. Императорские карпы впервые в жизни покинули дом и бьются в воде по колено на одном из самых оживленных перекрестков Японии».
Сьюзен стала совсем «правотеменной». Я хотел спросить ее, что она имеет в виду, но оказалось, что Сьюзен на Капитолийском холме, тусуется со своими гранжевыми дружками (конечно, тоже «правотеменными»).
Как только Сьюзен получила право продать свои акции, она бросила работу и «примкнула к волчьей стае» (так она выразилась наутро после вечеринки). Мы тогда, помню, сидели перед своим тотемом – домашним кинотеатром, – выгребали пластмассовыми ложками остатки сухого завтрака из коробок, деконструировали старый мульт про Самсона и Голиафа и соображали, как разбудить моего отца (и стоит ли это делать), который валялся в отключке на кровати Майкла.
Старый имидж Сьюзен – приличной девушки с Северо-Запада в одежде Patagonia – сменился более радикальным: темные очки, как у гонщика, обтягивающий полосатый топ из полиэстера, прическа под Анджелу Боуи, засаленная замшевая жилетка, брюки-клеш и адидасы.
– Ух, вот так парень! – сказал Баг.
Сьюзен демонстративно прошествовала мимо. У лестницы обернулась и заявила:
– Пошло оно все! Мне надоело строить из себя Мэри Ричардс[37]! Я пошла грабить супермаркет.
И с громким топотом удалилась.
Наверное, она думала, что мы удивимся. А ведь классно, когда человек заново находит себя. Мы догрызли сухой завтрак и запили его соевым молоком.
Сегодня вечером Тодд подошел ко мне и сказал:
– Дэн, я бы не трахался с кем попало, если бы встретил такую, как Карла.
Меня это здорово напрягло. Какое-то странное ощущение – может, ревность? Точно не знаю, ведь никто никому не объясняет, что ревность – это вот так-то и так-то.
Тодд все понял.
– Я не про то! Не буду я к ней клеиться! Ты плохо обо мне думаешь. Только, блин, где найти еще такую?
– Угу, она не такая, как все, – тусклым голосом отозвался я, не подавая виду, что у меня все внутри горит. – Она жутко умная, не только в смысле компьютеров. У нее мозги как у проповедника, но не у такого, который читает проповеди из книжек. У нее своя собственная вера.
Посмотрел старую документалку про НАСА. Потом еще одну, про то, как в канадском Ньюфаундленде выловили всю треску. Побежал за сэндвичем с рыбным филе во фритюре (пока вся рыба не кончилась).
Постараюсь вести дневник регулярнее. Мы с Карлой как будто поселились в крошечном уголке времени и пространства, и каким бы странным этот уголок ни казался, он мой. Я здесь.
Раньше я думал, что для записи наблюдений или пережитого за день нужна особая причина. Сейчас мне достаточно того, что я просто живу. Груз с плеч!
