Екатерина Барсова
Завещание красного Сен-Жермена
Или все же в этом виноват старый друг Витек, которого он случайно встретил на Курском вокзале. Друг повел его в пивную и там изложил новое дело – потрясти владельцев одного небольшого заводика, с тем чтобы они уступили свои права другим, которые готовы за это щедро заплатить. Вот тогда он впервые и столкнулся с мокрухой. И понял, что жизнь еще раз резко разделилась на «до» и «после». А ведь как все хорошо начиналось – папа, мама, их счастливая семья… Он – пионер, числится в твердых хорошистах. И мечтал стать… летчиком. Почему он сейчас об этом вспомнил? Да просто у этого старика, которого они убили, на плече был изображен маленький самолетик. Татуировка такая… И он вздрогнул от этого. Ведь город, где он родился, занимался авиастроением, покорением космоса. На площади в городе стояла модель самолета. И он каждый раз, проходя мимо нее, думал, что когда-то полетит на этом самолете… Черт, черт, черт. Какая же безжалостная и жестокая штука эта жизнь.
Погрузившись в свои воспоминания, он не сразу увидел, что его напарник смотрит на него с явным раздражением:
– Ты чё? Спишь наяву в натуре? Сидишь, впав в ступор. Как дебил полный, и еще губами шевелишь.
– Это я так, – он с трудом вынырнул из прошлого.
– Да ты еще и с приветом!
– Волнуюсь я, Слепой, – кратко бросил он. – Ой как волнуюсь.
– Ветряга! – хмыкнул тот. – Не дрейфь. Сейчас завалимся в какую-нибудь кафешку и посидим. Оттянемся.
Ветряга. Фамилия у него была такая красивая – Ветров. Артем Ветров… мечтавший когда-то о самолетах…
Скоро все узнаем.
– Тише! Звонок.
Поговорив по телефону, тот, кого назвали Слепым, повернулся к нему:
– Слышь, Ветряга! Втык нам все-таки дали, потому что бумаги должны были быть там. А мы их, получается, прошляпили. И девчонку упустили. Надо было ее взять вместе с дедом. И также попробовать разговорить. Но как же возьмешь ее, если этой шмары там не было. Шлялась она где-то. Но мне сказали, что она могла знать про те бумаги. Вдруг дед сказал ей об этом, ввел в курс дела?..
– Если бы да кабы. Девки не было. Бумаг тоже. Стой на этом. И точка.
– А ты меня не учи. Без тебя знаю, что говорить и как. Политесам обучен. Но пока нами не совсем довольны. И денег заплатят меньше. – Слепой выдал обильную порцию мата и потом замолчал. – И еще… Девчонку эту нам все же придется искать.
– Ё-моё! Ну и заданьице.
– А то! Где тут кабак поблизости? Залить бы поскорее хреновину эту…
* * *
– Ну тихо, тихо, ты же у меня умная девочка, – гладил ее по руке Леонард, рассеянно глядя куда-то в сторону.
– Ты меня не слушаешь! – вспыхнула Серафима.
– Напротив. Очень даже внимательно слушаю. Еще раз расскажи все по порядку. Постарайся ничего не перепутать.
– Анжела приехала ко мне поздно вечером. Почти ночью.
– Во сколько?
– В двадцать три тридцать пять. Я уже спала. Устала и решила лечь пораньше и выспаться. Звонок мобильного я услышала сквозь сон. Не сразу поняла, кто это. Я думала, что это ты, Леонард! Ты мне не звонил несколько дней. Я измучилась, в голове творилось черт знает что…
– Виноват! – вскинул он руки вверх. – Не добивай меня упреками. Свою вину признаю полностью и безоговорочно. Постараюсь больше так не делать. Насколько это возможно, – добавил он уже тише.
– Ладно, не буду больше упрекать. – Серафима замолчала, а потом продолжила: – И тут звонок Анжелы. Она говорила тихо, приглушенным голосом. Сказала, что хотела бы остановиться у меня. Я удивилась. Но возражать и задавать лишних вопросов не стала. Я спросила, во сколько она будет. Анжела сказала, что скоро. Доехала она и правда быстро. Через полчаса.
Леонард стоял около кухонного шкафчика и смотрел в окно.
– Продолжать?
– Конечно.
– Она приехала. На мой взгляд, была слишком взволнована. Словно кем-то или чем-то напугана.
– Стоп-стоп. Бывает так, что люди потом себя накручивают. Задним числом. Ты понимаешь? Если ее сбили, то значит за ней гнались, преследовали, она была у кого-то на крючке. И все подгоняется под эту версию. Это такой психологический эффект.
– Н-нет, – замотала головой Серафима. – Мне не казалось. Она еще, когда лифт остановился между этажами, спросила: часто ли они ломаются в нашем доме. Когда же кабина доехала до первого этажа, она спряталась за мою спину. Спрашивается: почему?
– Ладно, пока убедительно. Один-ноль в твою пользу.
– Мы выпили кофе, я ее немного покормила. Хотела постелить постель, но она попросила меня поговорить с ней. Мы пошли в комнату. Она рассказала мне, что занимается каким-то проектом, связанным с авиацией. – Серафима замолчала. – Мы легли спать. Утром позавтракали. Она обещала мне вечером лазанью приготовить. Сказала, что такую лазанью я еще не ела. Она ушла. Я выглянула в окно… Видела, как она дорогу переходит. И тут ее на моих глазах переехала машина. Я чуть с ума не сошла… Леонард! – вскрикнула Серафима. – Я не могу это забыть!
Вместо слов он обхватил ее обеими руками и прижал к себе:
– Прошу тебя, постарайся об этом не думать.
– Это невозможно.
– Постарайся…
– Кому это надо было?
– Будем выяснять…
Глава третья
Школа космических капитанов
По отношению к прошлому будущее находится в настоящем. По отношению к будущему настоящее находится в прошлом. Так где же нахожусь я сам?
Валентин Катаев. Трава забвения
Москва. 1920-е годы
– Тихо, тихо… – Он потрепал собаку, которая с деловым видом обнюхала его и снова улеглась на свое место у двери. – Умный пес. Хороший пес.
Перед тем как потянуть дверь на себя, он обернулся. Вечерняя Москва была особенно хороша. Сумерки придавали мягкость очертаниям зданий. В воздухе плыл аромат цветов и цветущих деревьев. «Красиво, – подумал он. – Но что есть эта красота? Продукт моих мыслей? Не есть ли тогда наш мир одна большая иллюзия, тайну которой дано разгадать немногим?»
Открыв дверь, он оказался в коридоре, а потом – в небольшой комнате, где его уже ждали. Он обвел взглядом собравшихся. Это были в основном люди творческих профессий. Писатели, художники, композиторы, философы. Москва начала двадцатых годов бурлила, возникали всевозможные объединения, творческие союзы, кружки, партии. Все хотели выразить себя, все ждали какого-то откровения от той новой эпохи, которая наступила. Провозглашалось создание нового человека. Но вот каким он будет? И реально ли это желание? Он встретился с пытливым взглядом Александра Гриневского, писавшего под псевдонимом Александр Грин, здесь был Валентин Катаев, его брат Евгений Петров, Илья Ильф и другие…
Они в свою очередь смотрели на него с интересом и любопытством. Здесь был и писатель, который в прошлом году переехал в Москву и подавал большие надежды. Михаил Булгаков. Его беспокойный ум жаждал вырваться за рамки привычного и обыденного. Возможно, его ждет блестящее будущее… Кто знает…
– Я буду говорить то, что и в прошлый раз, – начал Ричард Бертони. – Мы уповаем на технику, а нужно найти другую точку опоры. Сотворить человека, который и станет развивать науку и технику. Машины и всякие приборы постоянно совершенствуются, а человек развивается медленнее, значительно медленнее. Эдисон, Королев, Ломоносов – явления одного уровня. В будущем будет создан научно-исследовательский институт чудес и тайн, где будут выявляться таланты путем определенных тестов. – Он обвел сидящих в комнате взглядом и продолжил: – Придет время, когда, согласно велению природы, преодолевая предрассудки и суеверия, возникнет великий альянс строителей, единый фронт против застоя, заболоченного лагеря озверелых тупых обжор.
– Все правильно! – крикнул кто-то. – Так и будет!
– Хотите знать, как зародилась жизнь на земле? Я могу рассказать об этом. – Он взмахнул руками. – Представьте себе, что на темном фоне неба разгорается огромная яркая звезда, которая носит название «сверхновая». И вот ее свет облучает поверхность планеты мощными лучами… И на земле постепенно зарождается то, что мы именуем жизнью. Сначала свет проникает в воды океана и брожение новых микроорганизмов начинается именно там. А потом жизнь распространяется везде.
Сверхновые звезды рождают жизнь. А у сверхновых людей рождаются сверхновые идеи. И надо помнить, что нам, людям, еще многое недоступно. Так, во всех вещах и предметах кроме их внешней оболочки – того, что мы можем видеть, осязать, – есть еще нечто, что ускользает от нашего понимания. Вероятно, тайной вещей овладели те, кто ушел от нас. Эти незримые духи проникают всюду и везде…
– Браво! – услышал он крики. – Браво!
– А где находится тот второй мир, где мы иногда живем по ночам, когда нас убаюкивают тени? А где расположен тот мир, в котором витают Большие Духи, управляющие судьбой вещей? Кто это знает? Вот усопшие, те, кто ушел от нас в сторону, в мир иной, они все видят, все знают…
Он вдруг вспомнил свое детство. Прекрасный замок. Красивых женщин, которые его окружали… Чувство покоя и одновременно волнения. Ему все время хотелось куда-то убежать, вырваться вперед, словно стены замка давили на него и были ему тесны. Он любил гулять в старинном парке, который окружал замок. Однажды он даже заблудился в нем. Шел, шел по высокой траве, доходившей ему до груди, и не заметил, как парк сменился лесом. Он хотел остановиться, но как будто бы странные голоса шептали ему: иди вперед, не останавливайся. Вскоре он очутился на берегу таинственного озера. Оно было небольшим и отливало бледно-изумрудным серебром. Вода в нем казалась застывшей. А когда он сел на берегу и заглянул в воду, то увидел там странных существ, похожих на рыб с крыльями. Их плавники напоминали крылья стрекоз – легкие, прозрачные… А вот глаза… были вполне человеческими… Внимательными, смотрящими внутрь тебя… От этих взглядов ему было не по себе. Внезапно одна рыба выпрыгнула из воды, описала в воздухе высокую дугу и плюхнулась обратно в воду. Его поразило, что не было слышно никаких звуков. Вокруг стояла плотная тишина. Он был в каком-то другом мире… Но еще больше его поразило, что рыба, уйдя под воду, почти мгновенно исчезла. Легкое колебание – и уже темно-зеленая водоросль всколыхнула воду. Все предметы рано или поздно превращаются во что-то иное, но они не исчезают, они продолжают жить… Все имеет свое начало, но не имеет конца… Все переходит в вечность. А эта водоросль потом станет камнем. Но внутри его будет запечатан образ рыбы с человечьими глазами. Может, рыба была когда-то человеком, который умер, но не перестал жить. Теперь он обитает в воде… А чем та отличается от воздуха? Он наклонился к воде близко-близко – и вдруг упал в нее. Он даже не успел испугаться, как понял, что идет ко дну… Но он не переставал видеть, слышать, дышать… Вокруг него проносились рыбы, танцевали водоросли… раскрывались раковины, внутри которых мерцал зеленый жемчуг… И еще раковины поменьше – золотисто-розовые… Он словно растворился в воде и обрел иное зрение. Видел, что творилось под толщей песка и ила. Там лежали останки древних пальм и огромных ящеров. На секунду он вдруг увидел, что они бродят по берегам этого озера много-много лет назад. Он парил в воде, раскинув руки. Он был готов обнять весь этот мир, как вдруг неведомая сила вытолкнула его из воды, и он встал на дно, отфыркиваясь. Там, где он встал, было мелко… он сделал шаг, другой – и вновь оказался на берегу. Но уже наступал вечер… А казалось, он вышел из дома утром. Он помнил это точно… Неожиданно он услышал крики людей. Это искали его. Горели факелы, лаяли собаки… Одна подбежала к нему и лизнула руку – и тут же с воем отскочила назад.
Спустя некоторое время он был уже в замке, горели свечи… Та, которую он называл своей матерью (хотя это была тетя, мать умерла при его рождении), склонилась над ним.
– Мой мальчик, мой мальчик… как ты нас напугал… Зачем ты ушел в лес?
– Я не ушел… Они меня позвали…
– Кто они?
– Не знаю…
– Какой ты фантазер…
– Потом я свалился в воду.
– В воду? Ты был сухим… Абсолютно сухим. Это тебе приснилось…
– Нет, там были рыбы с крыльями. А глаза у них – как у тебя…
– Элена! – позвала она служанку, стоявшую у двери. – Элена! Срочно пошли за доктором. Кажется, начинается жар… Не медли…
– Я здоров… – сердился он. – Я здоров… и все, что говорю, – правда… Я ничего не выдумываю.
– Да, да… конечно, милый. Только больше не пугай нас так. Мы уже думали, что никогда больше тебя не увидим… Не знали, что думать и где тебя искать… Милый, какой ты фантазер… Спи… скоро приедет доктор и осмотрит тебя. Ты поправишься, и мы поедем в Венецию. Посмотрим этот город на воде.
– А там будут рыбы?
– Рыбы будут.
– С глазами как у тебя?
– Ну что ты, милый, так не бывает… Спи…
Приехавший доктор осмотрел его. Прописал покой и лекарства. Потом они поехали в Венецию. Ему казалось, что город как сон, как мираж… И в любой момент он снова растворится в воде… Но иногда ему казалось, что он снова на берегу того странного озера. И снова погружается в воду. Когда он вырос, пытался найти в лесу таинственное озеро. Но безуспешно. Когда же он стал спрашивать об этом местных жителей, ему сказали, что отродясь такого озера в лесу не бывало. И это все ему примерещилось в детском возрасте. Но все же он мог поклясться, что то был не сон и не грезы наяву. Все это произошло на самом деле. Но куда исчезло озеро, для него повзрослевшего вопросов не было – оно находилось в другом измерении.
…Он снова вернулся в сегодняшний день.
– Есть конструкция, которая идеально воплощает в себе покой и одновременно движение. Это колесо. Оно есть соединение грядущего с минувшим! Когда все люди соединятся в одну цепь, которая превратится в колесо…
После собрания рядом с ним задержался один писатель. Михаил Булгаков.
– Я хотел спросить вас о новом человеке, – обратился к нему Булгаков.
– Вот-вот… Тема интересная. Кто раньше занимался выведением новых людей? Боги, жрецы. Они продолжают делать это и сегодня. Но уже на другом уровне. Существуют египетские рисунки, где изображены жрецы – большие фигуры – и люди – маленькие фигуры. От пальцев жрецов к людям протянуты нити. Они кукловодят ими. Сейчас пытаются создать нового человека из старого материала. Получится ли он? Здесь таится опасность, что этот новый человек не сможет выполнить свою задачу. И потом… новых людей не создают. Их выявляют… – понизив голос, сказал собеседник писателя. – Но все одержимы именно созданием. Но ведь человек – это материал с тонкими настройками. Тут нужны особые условия… – Свою мысль он не закончил. Впрочем, писатель думал о чем-то другом.
– Забавная тема: подобрать собаку – простую беспородную – и вывести из нее человека. Кем он будет? Такой же дворнягой, только в обличье человека? Или кем-то иным? И здесь возможны варианты…
– Это было бы хорошим предупреждением тем, кто торопится, не соблюдает некие правила… Иначе этот новый человек затопит все своим бескультурьем и агрессивностью.
– Но если нового человека так трудно создать, то, может быть, его легче, как вы говорите, выявить. И как это сделать?
Какое-то время его собеседник молчал.
– Выявить того, кому предназначена высшая лучшая участь, – дело не такое легкое. Это тоже своего рода искусство. Мы все словно спим – и просыпаемся только в определенные моменты. А есть люди, пробуждение которых сулит миру новые идеи, открытия, они способны изменить течение мира. Но как их найти? Есть древняя сказка о кристаллах, которые выявляют таких людей. Они помогают пробудить их спящее сознание.
– Об этих людях можно написать, – сказал писатель. В его глазах сверкнула веселая искорка.
– Да. Это прекрасная мысль!
Они расстались, он вышел на улицу. Пса уже не было. Наверное, он находился в будке или спал неподалеку. У дороги он повернул голову направо: слышалась заунывная песня. И тут он почувствовал, как чьи-то грубые руки обхватывают его сзади и куда-то тащат. И кажется, потерял сознание. Очнулся он от того, что совсем рядом хлопнула дверь.
Он лежал на диване. В помещении было душно. Страшно болела голова.
– Ну как, очнулся? – раздался мужской голос. Говорили по-английски. – Не притворяйтесь, что вы без сознания. Прошло уже достаточно времени, чтобы вы пришли в себя. Не вздумайте притворяться. Вам же будет хуже.
– Я не думаю…
– Вот и прекрасно. Это правильно.
Он повернул голову. Сначала изображение было нечетким, но потом взгляд сфокусировался на фигуре мужчины, сидящего в кресле.
– Я вижу вы вполне можете двигаться. Это хорошо.
– Кто вы?
– Это неважно.
– Что вы хотите?
– Это уже правильный вопрос. Разве вы не догадываетесь?
– Нет.
– Жаль!
– Не могли бы вы сформулировать…
– Кажется, вы и сами все прекрасно понимаете, – было сказано ему сердитым тоном.
Он сел и обвел помещение глазами. Это была комната, обставленная красивой дорогой мебелью. В углу находилось кресло, в котором сидел худой человек и неотрывно смотрел на него. Его ладони были сложены домиком. Одет он был в темные брюки и светлую рубашку. Справа помещался стол с лампой.
– Надеюсь, вы будете благодарны, что мы вас не убили. Как тогда в Берлине. – При этом его губы раздвинулись в зловещей улыбке.
– Премного благодарен, – откликнулся он, стараясь не выдать своего волнения.
– Это хорошо. Благодарность есть одна из важнейших добродетелей.
– Надеюсь, вы привезли меня сюда не для того, чтобы читать трактаты о добродетелях.
– Конечно, нет.
Возникла пауза.
– Нам нужно… – сказал незнакомец, подчеркивая слово «нам», – чтобы вы либо умерили свою деятельность, либо полностью отказались от нее. Иначе последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
– Я вас понял.
– Я очень рад.
– А если нет…
– Я же сказал о последствиях. Неужели вы будете столь неблагоразумны. Есть еще один вариант. Вы можете работать на нас.
– Я подумаю.
– Время еще есть. Но не тяните. Ваш ум, ваши знания могут быть полезны нам.
Он ощутил во рту привкус горечи. «Не отравили ли они меня, – мелькнуло в голове, – пока я был без сознания?»
– Вас никто не травил.
Он владеет техникой чтения мыслей, понял он. Нужно быть осторожней. Он напрягся, пытаясь понять: кто этот незнакомец, откуда. Но в памяти возникала только темная пелена, силуэт Биг-Бена, горная гряда…
– От вас требуется только одно. И что именно, я уже сказал. Вы ничего не хотите добавить?
– Нет.
– Тогда, полагаю, наш разговор окончен.
Они не убили меня, потому что я им нужен. Пока.
Он вспомнил нападение в Берлине, холод ножа, который скользнул по коже. Собственное чувство ужаса, смешанного с каким-то восторгом. Словно он бросал вызов судьбе, которую должен непременно победить. Ставки были слишком высоки. Но эти люди не шутят, это он понимал отчетливо, даже слишком. И с этим англичанином… он уже встречался… где-то. Тот был неуловим – и в то же время знаком. Кажется, про него ходили слухи, что он состоял в тайной организации, искал по всему миру артефакты. А также Шамбалу и Гиперборею[2].
Он прекрасно понимал, что ходит по краю бездны. Один неверный шаг – и все… его не будет. А его знания, его труды… Хотелось выпить… Но не спиртное. А холодной кристально чистой воды. Воды жизни.
Глава четвертая
Смерть в последнем переулке
Мне из рая, прохладного рая
Видны белые отсветы дня…
Николай Гумилев
Москва. Наши дни
В машине Павел Рудягин сидел и смотрел на Светлану Демченко, свою напарницу. Воспользовавшись тем, что они стояли в пробке, она пила кофе в стаканчике, купленный в кофейне по дороге. Глаза у нее слезились.
– Ты плачешь?
– Ничуть, – сердито ответила Светлана. – С чего бы это мне плакать?
Павел тактично промолчал.
Он знал, что у Светланы возникли проблемы в семейной жизни. Подробности она не рассказывала, но, судя по всему, ее муж увлекся женщиной на стороне, и Светлана, почти как и каждая женщина в данном случае, сильно переживала по этому поводу. Павел не в свое дело не лез, Светлана за поддержкой к нему не обращалась, и он благоразумно помалкивал. Вот только заплаканный вид Светланы ему не нравился все больше и больше. Следы слез и покраснение кожи она маскировала тональным кремом и пудрой. Со стороны вид был как обычно, но если приглядеться…
Они стояли в пробке.
– Кофе невкусный, паршивый. Ну что ты на меня так смотришь? – не выдержала Светлана.
– Ничего. – Павел отвернулся и посмотрел в окно. Только что прошел дождь. На дороге лужи. Тоска, а не погода. Да еще солнца нет. Он вспомнил старое шутливое стихотворение о том, как крокодил проглотил солнце.
– Ты, наверное, думаешь. что я совсем раскисла?
– Ничего я не думаю. Если у тебя неприятности, поделись – станет легче… А если ты считаешь, что лучшая тактика – это молчание, то… – Фразу Павел не закончил. Машина рванула с места, и за стеклом взвилась веером грязная вода.
Светлана молчала.
– Кто убитый, подробную справку дали?
– Петр Васильевич Деревянин. Пенсионер, – уточнила сразу Светлана. – 86 лет. Жил один.
– Детей нет?
– Почему же? Есть. Сын.
– А жена?
– Умерла тридцать лет назад. Сын здесь. В России.
– Понятно. Какой мотив убивать пенсионера?
– Надеюсь, мы это вскоре узнаем…
Машину пришлось припарковать во дворе дома. Там пожилая женщина в ярко-малиновой шляпе яростно ругалась с автомобилистом, чуть не заехавшим на детскую площадку.
– Активистка! – кивнула на нее Светлана. – Мимо беспорядка не пройдет. Возможно, есть смысл потом с ней побеседовать – такие все вокруг замечают и запоминают. Как говорится, мышь не проскочит. До всего им есть дело. Из них обычно получаются незаменимые свидетели.
Они вошли в квартиру, где произошло убийство.
– Когда убили? – был задан вопрос судмедэксперту.
– Ночью.
– Получается, что он сам впустил своего убийцу.
– Или убийц… Выходит, что так.
Когда они вышли, Светлана кивнула:
– Смотри! Наша активистка делает замечание собачнику. Кстати… Минуту… Надо бы взять у нее телефон и адрес.
Женщина в шляпе – Светлана Васильевна Жаркова – дала свой телефон. Разохалась, узнав об убийстве, и сказала, что немного знала жертву. Договорились, что завтра с ней побеседуют.
Они сели в машину, и Светлана скомандовала:
– Теперь в «Голубой ручей».
Так называлось товарищество, где жил сын убитого.
В машине Светлана молчала, хмурилась.
– Посмотри справку, которую нам скинули. Сзади папку возьми и прочитай мне вслух.
Павел взял черную папку и раскрыл ее:
– Деревянин Андрей Петрович. 44 года. Работает в авиаконструкторском бюро. Сейчас находится по делам в командировке в Томске. Приезжает сегодня.
– С кем же мы будем беседовать?
– С дочерью Деревянина. Внучкой убитого.
Она бросила на него взгляд искоса:
– Ты о летнем отпуске думал?
От неожиданности Павел дернул головой:
– С чего ты заговорила об отпуске?
– Просто так. Мечтаю поехать на море или еще лучше на речку. Снять коттедж и отдыхать там… с семьей.
Светлана хочет увезти семью, спрятать ее в укромном месте, подумал Рудягин. Попробовать наладить отношения с мужем заново. Оторвать его от любовницы. Так сказать, сменить обстановку.
– Но до отпуска надо еще дожить, – добавила она.
– К чему так мрачно?
– А жизнь у нас такая.
Когда они стояли в пробке, раздался телефонный звонок. Кратко переговорив, Светлана обернулась к Павлу:
– К нам тут в помощники, то бишь консультантом, определили Гуджарпа.
– Ты рада?
– Еще чего, – буркнула она и поджала губы.
Двухэтажный кирпичный дом выглядывал из-за забора, который тоже был сложен из красного кирпича. Когда они подошли к забору, залаяла собака.
Светлана набрала номер на мобильном:
– Сейчас нам откроют.
Через несколько минут ворота распахнулись. Перед ними стояла девушка в светлом сарафане с распущенными волосами и покрасневшими глазами.
– Руслана, – представилась она. – Дедушку убили? Да? – Ее вопрос прозвучал совершенно по-детски. Она всхлипнула и замолчала.
– К сожалению, да.
– Я хотела поехать к нему домой. Но папа мне запретил. Он сказал, чтобы я дожидалась его. Проходите. Полкан, стой! – скомандовала она.
Огромный алабай мчался им навстречу.
– Не бойтесь. Он добрый. Только на вид грозный…
Алабай сел и смотрел на них, высунув язык. Маленькие елочки росли вдоль забора. Они зашли в дом.
– Вы будете чай, кофе?
– Я – кофе, – сказала Светлана.
– Чай. Черный, – добавил Павел.
Девушка шла впереди, ее тоненькая фигурка, казалось, покачивалась в ритме, который слышала только она.
– Вы здесь живете одна? – спросила Светлана.
– С папой. Иногда приезжает помогать по хозяйству дальняя родственница папы, Анна Петровна. Но сейчас она уехала к себе. В Подольск.
– Ясно.
Они оказались в просторной гостиной с большими окнами чуть ли не до пола.
Там Павел и Светлана расположились на светлом диване, рядом с которым стоял низенький деревянный столик.
Руслана приготовила им кофе и принесла на подносе. Маленькие белые чашки красиво смотрелись на столе.
– Из еды только сушки.
– Ничего, мы не голодные, – откликнулась Демченко. – Скажите, вы живете тут постоянно?
– По большей части да.
– Вы не учитесь?
– Я учусь в основном онлайн.
– На кого?
– На переводчика с арабского языка.
– Арабского? Почему такой странный выбор?
Руслана опустила глаза:
– Так получилось. Захотелось, и все.
Себе она приготовила зеленый чай.
– Руслана… Вашего дедушку убили…
– Да… дедушка… это все ужасно. Кому понадобилось его убивать? – голос ее задрожал.
– Вы с ним часто виделись?
Она запнулась:
– Ну, не очень часто. Примерно раз в месяц.
– У него на квартире?
– Иногда – да, но чаще всего папа привозил его сюда. И он жил здесь несколько дней. Пока ему не надоедало. И тогда он возвращался к себе домой.
– А почему он не жил с вами постоянно?
Здесь на лице Русланы мелькнула улыбка:
– Знаете, у дедушки были свои правила в жизни. Он не любил никого стеснять. Привык жить самостоятельно. После смерти бабушки у него уже сложился определенный образ жизни, и он не хотел его нарушать. У него был непростой характер, и папа говорил, что наш дедушка – один из самых великих упрямцев, которых он видел в своей жизни. Так странно, что его теперь нет… – ее голос дрогнул.
– Отчего умерла ваша бабушка?
– От инфаркта.
– Давно?
– Тридцать лет назад.
– И с тех пор ваш дедушка не женился?
– Нет.
– Вы знали дедушкиных друзей, знакомых?
– Вам лучше задать этот вопрос папе.
В машине Светлана неожиданно спросила:
– Ты знаешь, чего я первое время боялась?
– Чего?
– Что я приду домой, а мне мой муж скажет: как же от тебя трупом воняет… Просто из головы эта мысль не выходила. И спустя некоторое время спросила супруга: ну как, плохого запаха от меня не чувствуешь? А он мне: нет. Пахнет от тебя как от любимой женщины. И все. И поняла я тогда, что зря я, дура, боялась. Нельзя ничего от любимых людей таить. Понимаешь? Если возник какой-то вопрос или проблема – надо сразу ее выкладывать. Не бояться. И не таиться. Иначе можно доверие потерять. А оно в семейной жизни – главное.
Паша молчал. У него не было человека, которому он мог бы задать этот вопрос. Пока не было. Но наверное, он бы тоже нервничал по этому поводу.
– У тебя как, все наладилось с мужем?
Она бросила на него взгляд искоса.
– Наладилось, наладилось, – проворчала она. – Когда женишься, сам все узнаешь, каково это – тянуть лямку супружеской жизни.
– Лямка? – попытался сострить Павел. – Так и представляю после твоих слов бурлаков на Волге.
Но его шутку Светлана не приняла – напротив, зыркнула глазами и прибавила скорость.
– Ты чего? – опешил Рудягин. – Я на твою больную мозоль наступил?
– Почти. У нас тут перемены в отделе назревают. Если мы с тобой быстренько убийство не раскроем, то пролетим мимо премиальных. И вообще…
– Может, поделишься тем, что я еще не знаю.
– Зачем я буду тебя огорчать раньше времени? Тем более вдруг не сбудется. Но гадости, как и радости надо выдавать по чайной ложке. И не выливать все разом.
– Дело твое, – миролюбиво сказал Павел. – Настаивать не стану. Я ко всему готов.
– Я бы не зарекалась, – бросила Светлана. – Тебе не кажется, что эта Руслана что-то скрывает?
– Почему? – Павлу даже жарко стало.
– Потому… И вообще семейка, на мой взгляд, весьма темная. Присмотрись к ней…
