Екатерина Чёткина
Незнакомка
– Прекрасная незнакомка, а вы случаем не из психушки сбежали? – шутливо спросил Олег, озвучивая смелую догадку: «Глупо, конечно, зато заинтересую её своей логической цепочкой».
– Я просто ушла.
От подобного ответа он впал в ступор: «Я же брякнул от фонаря. – Ледяные мурашки страха потекли по его спине, заставляя зябко поёжиться. – Надо остановить машину и… Что? Убежать? Выпихнуть её? Оба варианта граничат с абсурдом… Возможно туда, как и в наши тюрьмы, иногда попадают по случайности? Возможно, с ней случилось несчастье, горе, сильный стресс или грабитель ударил по голове, и вот она уже на койке отдыхает, кушает таблетки и медленно, но верно превращается в овощ… Ужасно! Я бы на её месте тоже всё сделал, чтобы избавиться от нежной заботы психиатров с их «инновационными» методами, руками бы подкоп рыл, дубинкой волю завоёвывал».
– Ты буйная?
Она горько усмехнулась и ответила вопросом на вопрос:
– Я произвожу такое впечатление?
Олег пожал плечами и, не задумываясь, ответил:
– Откуда я знаю. С ненормальными редко общаюсь.
Кира вздрогнула, но ничего не сказала.
– Прости. – Олег поспешил загладить оплошность.
– Я не обиделась, – просто ответила она, и в её нежном голосе не было фальши.
«Да… Вот как бывает. Жизнь выделывает такие выкрутасы, что и вообразить сложно. Ехал, боролся со сном, чуть не попал в аварию из-за лисы, встретил красивую девушку, а она оказалась сумасшедшей… Блокбастер в лучших традициях Голливуда», – подумал он и спросил:
– Слушай, а как тебя угораздило?
– Не помню. Мне кажется, в том месте я провела всю жизнь. – Она замолчала, глаза затуманились. – Там было страшно и безнадёжно, словно ты медленно умираешь, разлагаешься… Я ничего не соображала из-за лекарств, которыми меня пичкали, не могла отличить сон от реальности, забыла прошлое, перестала чувствовать свой дар… – Кира глубоко вздохнула. – Теперь мне чуть лучше! Лес помог.
– Как? – вырвалось у него.
– Я гуляла среди деревьев, слушала пение птиц и потихоньку приходила в себя.
– А потом встретила меня, – продолжил он.
Девушка согласно кивнула.
– Не жалеешь?
– О чём?
– Что села ко мне?
– Нет. Я же всегда могу уйти.
С её железной логикой он спорить не собирался.
– Тебя навещали?
– Нет. Я ведь даже не знаю, кто я и откуда… Временами становилось просто невыносимо. Полжизни прошло, а мне нечего вспомнить кроме мрачных больничных стен, угрюмых санитарок и тошнотворного запаха хлорки и отчаянья… Наверное, я могла по-настоящему спятить, если бы не сны. Они приходили редко, но для счастья, так и положено.
Олег хмыкнул её наивному рассуждению: «Она – прелесть! Везде умудряется найти что-то хорошее… Кто же упёк в столь неприятное место этого одуванчика? Чем и кому она могла так не угодить?».
Тем временем, девушка продолжала рассказывать о своих сновидениях:
– Маленький деревянный домик, окружённый яблоневым садом. Речка с тёмной водой. Пение соловья. Лицо старой женщины, заботливо склонившееся над моей постелью. Запах парного молока… Там очень хорошо. Я хотела бы попасть туда насовсем.
– Прости, конечно, но я всё-таки скажу… Ты странно изъясняешься, непривычно, как в книжках. Чего только стоит – запах хлорки и отчаянья. Остальное уж приводить не буду. Подобные словечки жутко слух режут.
Кира посмотрела на него, потом закрыла глаза, а затем медленно и очень тихо ответила:
– У нас была хорошая библиотека… Я жила книгами. Путешествовала, радовалась, огорчалась, разговаривала с ожившими героями и верила, что они мои друзья. Глупо, правда?
– Нет, – Олег вздохнул и мысленно обозвал себя идиотом. Бестактным дураком. Чтобы как-то выкрутиться, решил поговорить о чем-то безобидном и ничего лучшего не придумал, как спросить:
– А друзья из аборигенов?
– Я ни с кем не общалась. Они не понимали меня, а я их.
На её лице легко читалось нежелание вдаваться в воспоминания, но его, как назло, одолело въедливое любопытство, хотелось разобрать всю информацию на детали и расставить по полочкам. Он считал, что любое событие поддаётся анализу и логике. Стоит лишь найти закономерность, и ситуация станет понятной и, как следствие, легко разрешимой. Загадки и сложности являлись его коньком, чем запутаннее, тем интересней получить результат. Не зря начальство высоко ценило его аналитические способности и дотошность.
– Конечно, я лезу не в своё дело, но раз уж мы попутчики ещё на целый час, может, расскажешь свою историю.
Он сам не понимал, зачем ему это? Хотя и раньше, его часто подмывало заняться изучением чего-то необъяснимого, запутанного… Пошариться в закромах чужой души. Но благоразумие всегда одерживало вверх. На работе другое дело, чем глубже копаешь, тем лучше, большего добьёшься. Олег лихорадочно искал ответ на свой интерес к этой девушке: «Решил заделаться бесплатным психоаналитиком? Или тут пахнет огромной тайной? Ерунда». Он знал ответ, но долго не осмеливался признаться самому себе – его тянуло к ней без причины. Он не мог оставаться безучастным, глядя в её магические глаза. Ему было жаль, что у неё так сложилась жизнь. Желание помочь, защитить, уберечь становилось всё ощутимей. Она нравилась ему, несмотря на некоторые странности, а возможно именно поэтому. «Мягчеешь, брат, – недовольно пробубнил про себя Олег. – Вон, как тебя корёжит. Маринка тебя так не интересовала даже в лучшие деньки весны, да и предыдущие девушки – тоже».
– Я не сумасшедшая. Они считают, что у меня галлюцинации, бред, мания преследования. Одним словом, шизофрения. На самом деле, я здорова. У меня, действительно, есть дар – я слышу голоса. – Кира с надеждой взглянула в его лицо.
«Конечно, конечно, я тоже на досуге люблю походить по воде, мысли чужие послушать» – про себя съехидничал Олег, но сделал серьёзное, заинтересованное выражение лица. Видимо, не слишком в этом преуспел, так как глаза попутчицы блеснули обиженными искрами, и она раздосадовано произнесла:
– Вот и вы не верите! А почему? Мы же разговариваем? Чем они хуже?
– Конечно, Кира, успокойся. Кто такие они? Привидения? – спросил он первое, что пришло на ум.
Про людей, общающихся с призраками, было снято столько фильмов, что каждый телезритель считает себя специалистом по паранормальным способностям, медиумам и экстрасенсам.
– Вы что? – Её синие глаза увеличились от изумления. – Конечно, нет! Мёртвые не говорят, – снисходительно пояснила она. – Я воспринимаю чувства всего живого.
– Живое это: люди, растения, животные, да?
«Вполне безобидная придурь… Правда, представляю, как она смотрится со стороны. Стоит девушка и болтает с листьями», – мысленно хмыкнул Олег.
– Не совсем. Людей я не ощущаю, – пояснила с облегчением Кира.
Ему было приятно и неожиданно видеть столь разительное преображение. На её бледных щеках проступил румянец, глаза ожили, загорелись, излучая тёплый, лучистый свет. Теперь она превратилась в настоящую богиню. Олег готов был сутками слушать весь этот бред, лишь бы любоваться её одухотворённой красотой.
– Это к лучшему. Иначе, мне совсем тяжело пришлось… У человека больше негативных чувств. Я бы просто сгорела от их злобы, ненависти и зависти.
– Но есть ведь и другие чувства? – сказала Олег, защищая людей.
Оптимист до мозга костей он просто не мог подвести всех под одну гребёнку и раскрасить человечество в мрачные тона.
– Ты часто сталкиваешься с бескорыстными, искренними проявлениями симпатии, добротой и самопожертвованием?
– Ну, малыши…
– Вспомни своё детство, – вкрадчиво подсказала Кира. – Они ещё более жестокие, чем взрослые. Точнее, они не способны скрывать свою истинную сущность.
– Но ведь не все!
– Не все, – эхом отозвалась девушка. – Как раз этим маленьким солнышкам и достаются придирки и жестокие розыгрыши сверстников. Они – изгои, потому что мир забыл истинные ценности.
– Ты прямо как проповедница.
– Я – реалистка.
– Или озлобилась.
Кира вздрогнула, и в глазах промелькнул испуг.
– Я… не знаю. Возможно, ты прав, я стала там медленно всех ненавидеть, даже желать кары. Боже, это грех.
– Перестань себя ругать. Неудивительно, что подобные мысли приходили тебе в голову. Я бы, вообще, матерился бы и проклинал их постоянно. Теперь всё позади, стоит поверить и открыться светлому будущему. Вдруг тебе за доставшиеся невзгоды на небесах подарят встречу с принцем, таким как я. – Олег скорчил рожу, пытаясь отвлечь девушку от ненужных мыслей.
Попытка удалась лишь на половину, он получил натянутую улыбку вместо искреннего смеха.
– Кира, а давно у тебя этот, – он на секунду замешкался и продолжил: – дар?
– Сколько себя помню.
– А как оно?
– Что?
– Происходит.
– Сложно выразить словами. Понимаешь, их мысли вливаются в меня резко, внезапно, доставляя радость или боль. Только сильные переживания… – Она остановилась, так и не продолжив мысли.
«Боже!» – мысленно выдохнул он, с ужасом наблюдая за тем, как все краски схлынули с её лица.
Белая, как снег, с испуганно вытаращенными глазами, Кира смотрела вдаль…
– Стой! – Её напряжённый вскрик, ударил по его натянутым нервам.
Олег механически выполнил приказ. Педаль тормоза покорно опустилась, заставляя машину остановиться. Визг тормозов, прокатился пронзительным эхом по пустынной дороге.
Кира, непослушными пальцами пыталась справиться с ремнями безопасности, наконец, ей это удалось, она выскочила из машины и, развернувшись, бросилась в сторону леса.
– Ты куда?
Его вопрос не достиг цели, фигура девушки уже растворилась в темноте. Поколебавшись несколько секунд, Олег кинулся следом. Машина недоумённо застыла с настежь открытыми дверями и ворчащим мотором.
– Кира, подожди!
Девушка свернула вглубь леса, но продолжала двигаться быстро, легко и почти бесшумно. Она бежала так, словно летела по воздуху, он еле успевал удерживать в поле зрения краешек её светлого плаща. Олег пытался не отставать, но давалось это с трудом. Его лёгкие разрывались от нехватки воздуха, бешеные удары сердца, шум в ушах и противные покалывания в боку наталкивали на печальные выводы. «Надо пойти в тренажёрный зал! В противном случае, сросту с машиной или стулом в офисе», – решил он, проламываясь через какие-то кусты и мечтая об отдыхе. Грудную клетку сдавило резкой болью, но он упрямо продолжил пытку. «Терпеть! Иначе свою необычную красавицу потеряю! – сердито приказал он организму. – Кстати, где она? Чёрт!».
– Кира! – громко позвал он, сдерживая панику.
Он следовал за девушкой бездумно, не смотря по сторонам… Ему попросту не выбраться обратно. Он заблудился.
Налетел ветер, зашумели кроны деревьев, поднимая из глубины его души первобытный ужас.
«Темно, хоть глаз выколи, и прохладно, если придётся заночевать, можно околеть с непривычки… Главное не паниковать! Вспомни советы отца. Возьми себя в руки… Вот так значительно лучше. Во-первых, возможно не сразу, но я смогу выйти на дорогу. Во-вторых, она не могла далеко уйти, просто надо кричать сильнее», – решил Олег.
– Я здесь! – послышалось откуда-то справа.
«Уф! – облегчённо выдохнул он. – Кажется, пронесло. Теперь надо сориентироваться и идти в направлении её голоса».
Когда Олег был маленьким, отец часто вытаскивал его в походы. Учил разжигать костёр, отличать съедобное от несъедобного, ориентироваться на местности. Они бродили часами, до боли в ногах и кромешной темноты. Мама такое воспитание не одобряла и заступалась за сына: «Посмотри, ты его всего измучил! Зачем? Ему это не пригодится. Скоро одни города будут. Оставь в покое мальчика!», но отец оставался непреклонен и учил отпрыска выживанию в лесу, а также некоторым основам своей специальности, лесоведению. Сейчас, пожалуй, он был ему благодарен! После пройденных экстремальных уроков, когда отец бросал его одного в лесу и приходил только ближе к вечеру, Олег научился самоконтролю и воспитал силу духа, при необходимости он мог выжить, приспособиться и в лесу, и в незнакомом городе, но по понятным причинам делать это и рисковать без причины ему совершенно не хотелось. Он ценил блага цивилизации, любил город и причислял себя к детям асфальта, а не природных угодий. Лес – зверям, мегаполис – людям.
«Я сто лет уже никуда не выбирался… Даже не вспомнить, когда последний раз ходил по нетронутой тайге, ночевал в палатке у озера. Пару раз выезжали с друзьями на пикники с шашлыками и пивом, но, понятное дело, это своего рода сабантуй, а не слияние и гармония с природой-матушкой… Пожалуй, поэтому я растерялся, когда потерял девушку».
– Осторожно, – тихо сказала Кира.
Олег остановился и только теперь услышал чьё-то тяжёлое сиплое дыхание. По спине пробежал холодок. Он почувствовал запах крови, который успел вкусить в Чечне. Словно в подтверждение его мыслей заныла старая рана.
– Иди сюда, только медленно.
Он автоматически кивнул, но мозг натужно трудился, пытаясь найти объяснение происходящему Его глаза, свыкшиеся с полумраком, легко отыскали очертания девушки, и он двинулся к ней.
Кира стояла на коленях, склонившись к земле, и что-то успокаивающе шептала.
– Что случилось? – спросил Олег, приседая рядом с ней. Его ладонь наткнулась на пушистый горячий бок. – Кто это? – выдохнул он, одёргивая руку.
– Волк, – спокойно отозвалась девушка.
«Ничего себе! Только и всего!» – подумал он и предусмотрительно отодвинулся подальше. Трусость – не глупость. Лучше быть боязливым девяностолетним дедом, чем крутым парнем, сгинувшем в рассвете лет! «Волк – это серьёзно. Это тебе не домашняя шавка, на которую прикрикнул, она и ушла… Жаль, что так и не собрался приобрести оружие. Оно бы сейчас было кстати. Да, дела! В случае чего будут спасать длинные ноги, хотя бег на выживание с четвероногим прирождённым убийцей довольно бессмысленное занятие. Животное всегда проворнее и быстрее, тем более меня! – Олег, в который раз, мысленно пообещал себе начать правильный образ жизни – меньше есть, больше двигаться. – Кира совсем не боится зверя. Странно! Может, на то есть основания? Значит, и мне не стоит этого делать. Всё-таки я мужчина!».
– Что с ним? – спросил он, нарушив затянувшееся молчание.
– Пулевое ранение навылет. Кость не задета. Сейчас остановлю кровотечение, и он будет вне опасности. – Кира говорила деловито и уверенно, словно такое случалось каждый день и не по разу.
Олег восхищённо вздохнул. Безусловно, судьба свела его с редким созданием! Она – сплошной сюрприз. С такой девушкой никогда не будет скучно и пресно. С ней каждый день станет особенным и неповторимым!
Кира неожиданно резко выпрямилась, распахнула плащ… Послышался треск разрываемой ткани.
– Что ты делаешь? – изумился Олег.
– Готовлюсь к перевязке. Пусть хоть раз послужит для доброго дела, – тихо сказала она, укорачивая подол больничной сорочки. – Она мне больше не понадобится.
– Ага! – поддакнул он, ошарашенный всем происходящим.
В его голове роилась куча мыслей и вопросов, необходимых для составления цельной картинки, он не мог от них отмахнуться. Без понимания, жизнь похожа на бессмысленный хаос, а он не терпел иррациональности.
– Вижу, ты не боишься крови… Работала врачом?
– Вопросы… Не один ты их задаёшь, – немного резковато ответила она.
– Прости.
Через темноту он почувствовал её внимательный взгляд и продолжил:
– Просто мне хочется узнать тебя… Помочь. Поверь, вдвоём все проблемы становятся меньше.
Девушка молчала. Слышны были лишь быстрые движения её рук.
– Подержи здесь, – сказала она и, взяв его руку, положила на голову волка.
Олег вздрогнул.
– Не бойся, он не тронет, – добавила Кира, успокаивающе дотронувшись до его плеча.
Удручающе, нелепо, грустно, страшно… Эмоциональный ураган, вихрем проносился по его прошлым заботам и планам. Неужели раньше его волновали такие пустяки: куда выбраться в отпуск, где перекусить, где дешевле запчасти и какой фильм сегодня посмотреть? Неужели он мог столь мелочно жить? Куда пропали мечты о великих путешествиях, делах и свершениях во благо мира?
– Вот и всё, – сказала Кира и поднялась на ноги.
Волк последовал её примеру. Он осторожно и неторопливо поднялся, стараясь не опираться на повреждённую лапу и немного постояв, поковылял в гущу леса. Девушка устало улыбнулась ему в след.
– Кира, я хочу тебя спросить… – неуверенно начал Олег.
– Да.
– Как ты узнала, что он здесь?
– Ты не слушал, – с тихой грустью сказала она. – Я всё объяснила в машине.
– Прости, – понуро пробормотал Олег.
В его голове колыхался туман усталости и понимание невероятности происходящего.
– Если, хочешь, то могу повторить.
Олег кивнул и посмотрел на девушку.
– Я услышала его боль. Теперь веришь?
– Не знаю, – честно ответил он. – Сложно как-то.
Они стояли и молчали. Олег поёжился от ночной прохлады и вспомнил о своей любимице: «О-о, блин! Я же помчался, как маньяк за бабой, и машину не закрыл. Остаётся надеяться, что эта дорога в позднее время не пользуется популярностью. Надо поскорее вернуться».
– Кира, на улице холодно, да и машина без присмотра. Пойдём.
Олег приобнял девушку и потянул. Кира не сдвинулась с места.
– Прости, но не могу. Я пойду с ним. Что мне делать в городе? Там ждёт только лечебница, унылая жизнь в бессвязном бреду лекарств. Я хочу побыть свободной и счастливой. Я нужна тут. Возможно, к лучшему, что ничего не помню из прежней жизни. У меня нет прошлого и настоящего, не будет и будущего среди людей. Прощай. Ты – хороший человек.
– Постой. Я могу помочь, только позволь. Всё будет хорошо. Никто больше не посмеет тебя обидеть.
«Кроме тебя, – ехидно встрял его внутренний голос. – Ты слышал, что она – ярая зоозащитница? Ты готов к этому? Нет! Она знает, чем ты занимаешься? Нет! Так зачем ты это затеял?!». Олег не стал тратить и секунды, чтобы послушать разумные доводы. Он знал одно – она нужна ему. Ещё не оформилось осознание данной тяги, но её очевидность отрицать невозможно.
– Соглашайся!
Девушка в ответ лишь зябко передёрнула худенькими плечиками.
– Что ты теряешь? Ничего! Давай попробуем?
– Нет!
– Что это значит? Ты хоть немного представляешь, что будешь делать дальше? Жить в лесу? Сторожку строить? А волк вместо охранной собаки? У меня слов не хватает от твоего глупого безрассудства. – Олег нервно взъерошил волосы и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
– Примерно так. Я же ненормальная. – Кира с вызовом смотрела в его глаза.
Он видел обречённость, печаль, надежду в этих синих бездонных озёрах.
– Прошу. Пойдём со мной… Тем более, я без тебя не выберусь, заблужусь и сгину, – сказал он полушутливым тоном последний аргумент.
– Я выведу тебя.
«Не совсем то, на что я рассчитывал, но пока сойдёт», – довольно ухмыльнулся Олег.
Кира шла впереди, а он, как верный паж, следовал за своей королевой. Говорить не хотелось, он боялся, что лишнее слово, и девушка умчится в лесную мглу.
– Вот, – сказала она.
Олег с радостью и облегчением увидел свою «Ауди» в целости и невредимости.
– Хорошо то, что хорошо кончается. Поехали, давай.
– Я уже дала свой ответ.
– Но он бредовый.
– Для тебя, но не для меня.
– Прости, что давлю, но я беспокоюсь… Пожалуйста, прошу, доверься мне.
Кира отвернулась и маленькими, осторожными шажками двинулась по шуршащему гравию обочины. Внезапно раскинув руки и вскинув тоскующий взор на чёрное полотно неба, девушка закружилась и запела, что-то грустное, чужое. Он слышал слова, но не понимал смысла. Неведомая мелодия, сливалась с тихим шелестом ночного леса и улетала, подхватываемая ветром. Она оборвалась так же неожиданно, как началась, ударив бездушной тишиной.
– Хорошо. Но ты очень скоро поймёшь, что не прав, – еле слышно прошептала Кира.
Глава 2. Чужая среди своих
Кира устало плюхнулась на одеяло, расстеленное на берегу. Мышцы приятно ныли от двухчасового купания в реке, а в голове кувыркалось простое детское счастье. Она живёт с любимой бабушкой, погода стоит прекрасная и впереди ещё целых два месяца каникул. Кира балдёжно растянулась, раскинув широко руки, и закрыла глаза.
– Слышишь, ты слышишь нас… – Пронёсся почти неуловимый шорох чьих-то слов.
Кира привстала на локтях и огляделась. Никого рядом не было. Только тихий ветерок, перебирал листья, растущих неподалёку берёз. «Показалось» – решила она и заодно, вспомнив, слова бабушки о вреде солнечного удара, натянула панаму и снова закрыла глаза.
– Ты нужна нам. Слышишь, ты слышишь нас…
Девочка резко вскочила на ноги, но никого рядом не было. Стало не по себе. Вспомнились страшилки, рассказанные вчера друзьями, о ведьмах, вампирах и прочей нечисти. Испуганно ойкнув, Кира скинула панаму и с визгом полетела в воду. Очутившись там, вздохнула полной грудью и нырнула. Она обожала открывать глаза под водой и делала это постоянно, несмотря на строгие запреты и ворчание бабушки о вреде подобных занятий для зрения. Мир в толще воды манил её, был таким волшебным и недосягаемым. Она воображала себя русалкой и бесстрашно ныряла в глубину на поиски затонувших сокровищ.
Кира скользила руками по песочному дну, пока голову не сдавило от нехватки воздуха. «Как быстро!» – огорчённо подумала она и, оттолкнувшись ногами от дна, начала всплывать. Её тело, выталкиваемое водой, подобно мячику, быстро двигалось вверх. Но, вдруг, остановилось… Что-то держало, мягко обволакивало, словно сгусток желе скользил по коже. Если бы она могла дышать, как рыба, то не испугалась бы… Но Кира была обычной двенадцатилетней девочкой.
Она изо всех сил дрыгала ногами, извивалась и тянулась к свету, блестевшему на вверху, но силы изменяли ей, быстро растворяясь в мутной воде.
– Кира, ты другая. Ты – часть нас! Ты нужна нам! – Колыхались чьи-то слова. – Откройся, поверь.
Её мозг, лишённый кислорода, неуверенно распознавал услышанное.
– Тебе стоит только поверить и попросить.
И Кира поверила, что слышит бестелесный голос, пошевелила губами, слагая слово: «помоги» и почувствовала, что её больше ничто не держит, а наоборот заботливая сила толкает к солнцу. Долгожданный вздох, твёрдая почва под пятками и сильная головная боль, стирающая грани.
– Эй! Але! Очнись!
Кира услышала чей-то далёкий голос. Её уши, словно заложило ватой, а тело заморозили ледокаином. Она с ним часто сталкивалась у зубного врача. Бабушка, смеясь, говорила, что у неё зубов, как у крокодила, лечишь, лечишь, а всё не убывает… Она чувствовала, что кто-то тормошит её за плечо и не больно хлещет по щекам. «Надо открыть глаза! Но я не могу пошевелиться, такая слабость… Хочется спать», – лениво подумала девочка, но не предприняла ни единой попытки подняться.
– Она живая?
– Вроде.
– Стукни её посильнее, может, так в себя придёт.
– Ты совсем дурак?!
– А что?
– Капчо!
Органы чувств постепенно приходили в норму, и она уже прекрасно понимала, что лежит на берегу, а какие-то парни стоят рядом и гадают, как вернуть её в этот мир. «От греха подальше надо бы дать сигнал, а то действительно изобьют ещё», – Кира осторожно пошевелилась и открыла глаза.
– О-о! – изумлённо выдохнул коренастый парень с огненно-рыжей шевелюрой, отскакивая от девочки.
– Живая, – удивлённо пробормотал худощавый парень, стоящий чуть в отдалении.
«Первый пытался меня спасти, а второй на безопасном расстоянии комментировал, – подумала Кира. – Никогда раньше их не видела, наверное, дачники или живут по ту сторону пруда».
– Ты как? – спросил рыжий парень, присаживаясь рядом с ней на корточки. – Встать сможешь?
Девочка прислушалась к ощущениям, неуверенно кивнула и прошептала:
– Спасибо, что спасли меня.
Они недоумённо переглянулись.
– Мы этого не делали, – ответил второй парень. – Мы шли купаться, а тут ты около воды лежишь.
– Да? А кто тогда меня вытащил?
В её голове вновь нарастала боль и смутные воспоминания: «Неужели правда? Я слышала голоса, и они меня спасли… Это какие-то страшные сказки!».
– Не знаем, – хором ответили парни.
Кира почувствовала себя неуютно под их обескураженно-недоверчивыми взглядами и поспешила подняться на ноги. В голове мелькнула вереница маленьких ярких звёздочек, а окружающий мир слегка покачнулся.
– Осторожно, – сказал рыжий парень, подхватывая её.
– Не девчонка, а какая-то ходячая неприятность, – хихикнул второй.
Она смущённо покраснела и торопливо пробормотала:
– Спасибо. Мне уже лучше.
– Давай, мы тебя проводим. Ты где живёшь?
«А он ничего, – подумала Кира. – Настоящий рыцарь, герой, как моих в любимых книгах. Не то что второй – трус и эгоист… Но я сейчас не готова болтать о пустяках… Эти голоса. Мне очень страшно. Я должна остаться одна и подумать».
– Нет, спасибо. Я сама. – И поспешила ретироваться. Она чувствовала слабость в ногах, но продолжала бежать по тропинке в сторону дома: «Сейчас заберусь на чердак, и всё снова станет хорошо и понятно… Лишь бы никого не встретить, а то я могу не выдержать и…».
– Ты куда так спешишь? – смеясь, спросила её бабушка, когда Кира ворвалась во двор и быстро захлопнула калитку. – Мальчики гонятся?
Девочка вздрогнула, посмотрела на неё и неожиданно заплакала.
– Что с тобой, милая? Тебя кто-то обидел? – Бабушка тут же оказалась рядом с ней и обняла.
– Нет, – несчастно прошептала она, уткнувшись в тёплый родной бок.
– Успокойся и расскажи, что приключилось.
– Ничего… Просто устала.
Бабушка посмотрела на свою двенадцатилетнюю внучку с тревогой и тоской: «Она ещё совсем маленькая и глупенькая. Дал бы Бог здоровья, чтобы поднять ребёнка и не оставить сиротой. Пропадёт ведь без меня. Она слишком добрая, доверчивая и ранимая. Эх, девонька, почему мы такие невезучие?».
– Кира, – осуждающе начала бабушка, – мы же договаривались ничего друг от друга не скрывать.
«Но я не хочу тебя расстраивать! Расскажу, а у тебя давление подскочит… Потом буду чувствовать себя виноватой и дрожать от ужаса, что ты тоже возьмёшь и оставишь меня одну. Я должна беречь тебя… А с голосами разберусь сама, я же взрослая и умная», – решила она и вытерла слёзы.
– Что молчишь, как партизан?
– Бабуля, не волнуйся, просто меня пчела укусила, вот я и разревелась, – на ходу придумала Кира уважительную причину своих нюней.
– Да? Покажи?
– Не могу, она меня в неприличное место укусила.
– Это в какое? – хмыкнула бабушка.
– В жопу, то есть, в попу, – быстро исправилась Кира, зная, что нехорошие слова в их семье не поощряются и наказываются прополкой грядок.
– Ну-ну… Кира, перестань меня водить за нос, – строго сказала бабушка. – Если сейчас же не признаешься, то будешь сидеть в чулане и думать над своим поведением.
– Но…
– Я больше не желаю слышать враньё!
Ей стало обидно: «Я о ней забочусь, а она кричит. Несправедливо!».
– Знаешь, что ложь – это грех. Я стараюсь воспитать тебя отзывчивой, честной, а ты…
«Не правда! Я из лучших побуждений, ради тебя… Мне безумно страшно, словно что-то ужасное забралось ко мне в сознание. Оно пока спит, но я знаю, на что способен этот вкрадчивый шёпот… Бабуля не понимает и… Вдруг она разлюбит меня?», – подумала девочка и неожиданно для самой себя вскрикнула:
– Я сошла с ума!
Женщина испуганно вздрогнула, взмахнула руками и присела на деревянную скамейку, стоящую рядом.
– Да, что ты такое говоришь?
– Я купалась в пруду… Потом меня кто-то потянул, я стала тонуть… Затем мне показалось, что слышу голоса. Они звали, говорили, что стоит лишь впустить их, поверить… Мне страшно, бабуль!
– Не бойся, малышка, – поспешно проговорила пожилая женщина и, как можно бодрее, продолжила: – Ты просто перенервничала, сейчас выпьем горячего чайку с мелиссой, поедим твои любимые пирожки с ревнем, и все неприятности забудутся.
– Правда?
– Конечно, солнышко, иди, мой руки и за стол.
Когда Кира скрылась из виду, бабушка перекрестилась и еле слышно прошептала:
– Господь Бог, пожалуйста, пусть ничего больше не случится! Я не вынесу этого. У меня же кроме неё никого нет. Родная кровиночка… Пожалуйста, не допусти повторения этого кошмара.
Её мысли унеслись в прошлое, в то время, когда была жива любимая дочка Аня, когда она слышала счастливый смех и кучу планов на будущее. Кто же знал, что им не суждено сбыться… Ведь ей была уготована судьба стать избранной. «Клянусь, я не допущу, чтобы что-то подобное случилось с Кирой! Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы оградить её… Она никогда не узнает правды о своей матери», – решила женщина и, нацепив на лицо улыбку, пошла в дом.
–//-
Кира лежала и смотрела на трещины, расползающиеся по давно не белёному потолку. Снаружи царила глубокая ночь, но полный диск луны своим блеклым, матовым светом пропитал всё вокруг. Ветер тоскливо завывал и заставлял тополиные ветки стучать в закрытые окна детского дома, словно приглашая разделить его одиночество. Кира тихо встала с постели и, улизнув на лестничный пролёт, устроилась на широком холодном подоконнике. Она никогда не любила осень. Время смерти и тоски. Слёзы заскользили по её щекам, но не принесли облегчения.
– Я скучаю, – прошептала Кира.
Два года назад не стало самого дорогого человека на свете – умерла бабушка. Похороны, соболезнования, череда серых и унылых дней в интернате среди таких же несчастных детей и задёрганных воспитателей. Теперь она круглая сирота. Она ненавидела это слово, выталкивала его из своего сознания, но оно упрямо возвращалось, напоминая об одиночестве и ненужности.
Через шесть месяцев и десять дней Кира станет совершеннолетней и выйдет из дверей этого жуткого места, где собраны никому не нужные цветы жизни, заброшенные и вышвырнутые из счастливой реальности на задворки, где нет таких слов, как любовь, семья, счастье, здесь царит бесконечное ожидание, надежда и обречённость…
– Привет, полуночникам, – неожиданно раздалось недалеко от неё.
Девушка резко обернулась, размазывая по щекам слёзы и, надеясь, что в полумраке этого не заметят.
– Кто тут? – спросила Кира.
– Жаль, что мы не кошки, а то видели бы всё, что происходит во тьме, – сказала невидимая собеседница и подошла поближе к призрачному свету луны.
Теперь Кира её увидела и узнала. Алёна – шестнадцатилетняя девушка, с жилистой, не оформившейся фигурой, короткими каштановыми волосами, карими чуть раскосыми глазами и тонкими губами, часто расползающимися в недобрую ухмылку. Она в интернате с пяти лет, родители пьяницы сгинули со свету при очередной попойке, а приёмных пап и мам найти не удалось. Берут миленьких и улыбчивых карапузов или маленьких ангелочков, а угрюмую и задиристую девочку со странностями все обходили стороной. Никому не нужны проблемы… Так она и жила здесь, стала старожилом и местным авторитетом. Многие её боялись, рассказывали страшные истории о злых розыгрышах и далеко не безобидных чудачествах. Особенно любили трепаться о её интересе к магии Вуду и жертвоприношениям. Кира считала это ерундой, хотя даже, если и есть у неё магические способности то, что из того? У каждого свои скелеты в шкафу, она знала эту истину не понаслышке.
