Екатерина Жебрак
Точка невозврата. Магический роман
Глава 4. Я попрошу за вас…
– Кадини – тюфяк и бестолочь, – она чуть не плакала, идя рядом с отцом по зимнему саду их виллы на берегу реки Арно во Флоренции. – Дальше будет хуже. Зачем мне быть с ним, а?!
– Он твой давний друг, Эстия. Он практически рос в моём доме. Он лояльный, управляемый. А защита твоя – она от меня. Ты ведь понимаешь, Марко единственный, за кого ты можешь выйти замуж. Иначе придётся всю жизнь быть одной.
Девушка опустила глаза.
– Теодора я уже отвергла по этой причине.
– И правильно. Он слишком знатный и педантичный. Ему не понравится правда про тебя, если она станет ему известна. И ты это понимаешь. А Кадини можно вешать лапшу на уши до бесконечности. Меня больше волнует Морель, – черноволосый колдун нахмурился. – Тебе не стоит с ним общаться. Он слишком опасен.
– Это ненадолго, – она кривовато усмехнулась.
– О чём ты?
Он был высоким жгучим брюнетом с непроглядно-чёрными глазами и смуглой кожей. А его дочь – хрупкой невысокой сероглазой девушкой с волосами цвета очень тёмной меди. Так похожая на мать. Эстен выдохнул, вспомнив Сиггрид. Красивые губы сжались.
– Он проклят, умирает, – равнодушно проговорила Эстия, внезапно заинтересовавшись кустом белых роз. – У него огромная уродливая клякса на шее. Некрасивая. И веет от неё… Разложением, – она нахмурилась.
– Вот и замечательно, – негромко проговорил Эстен. – Их род кончается. Это к лучшему, – его чёрные глаза стали холодны.
– Да, и, по словам Дрейка, это очень беспокоит его отца. Больше, чем сама грядущая потеря сына, – добавила девушка, по-прежнему трогая цветы. – Ой! – вскрикнула она.
Острый шип одной из роз проколол её палец. На светлой коже выступила крупная тёмная капля. Усмешка появилась на губах ведьмы – горькая усмешка. А маленькая ранка уже затянулась, как будто и не было ничего.
Красная капля соскользнула на белый лепесток одной из роз.
– Красиво.
– Да, – кивнул отец. – Прекрасная идея для картины. Что же до Мореля – он недостоин жалости.
– Я его не жалела, – она покачала головой. – Мы дважды успели сцепиться с ним. Это звучало между строк. Я ведь понимаю, как это – когда внутри тебя то, что убивает. Просто у него это случится быстрее, чем у меня.
– Тебя оно не убивает, а отравляет. Ты это знаешь, Эстия. Ты справляешься с отравой. А у последнего Мореля дела гораздо хуже. Но он и этим пользуется. Напоследок. Ему ведь нечего терять – он может сейчас отрываться по полной. И тебя цепляет в нём эдакое очарование обречённого, – глаза отца были темны. – Поверь мне, будь его проклятие снято – и ты бы плевалась, глядя на его наглость. Он – Морель. И он пытал и убивал. Я не хочу, чтобы всё закончилось изнасилованием в подворотне, Эстия.
Девушка отвела глаза.
– Мне на краткие секунды почудилось, что он понимает меня.
– Он не гнушается любыми способами, Эстия. И его намерения далеки от чистых. Выброси его из головы. Кадини – придурок, но он хотя бы не опасен. Ты же не собираешься потерять его из-за мимолётных влечений?!
– Разумеется, – Эстия вздохнула. – Отец, как ты думаешь, его выгородили и оправдали тогда благодаря связям его отца?
Эстен недовольно скривился.
– Связям Хелиуса неподвластен Кортэр. А он был основным доводом защиты. Плюс Дрейк пошёл на сделку со следствием. Помог поймать многих. Это что-то меняет для тебя? – он вгляделся в лицо дочери.
– Нет. Ведь он изначально был на стороне агрессора. А уж то, что он не стал пачкать руки, да сдал своих – это мало что меняет. Он, как и Марко, бережёт свою шкуру и меняет взгляды на выгодные.
– На стороне агрессора был Хелиус, – Эстен смотрел вдаль. – Хотя он и скрывал это. У его сына просто не было шанса на другой выбор. Даже если он разделял идеалы захватчиков, это вряд ли было полностью осознанным решением. Такие идеи прекрасно ложатся на юношеский максимализм, в котором этот ваш Дрейк застрял. А потом оказалось, что идеалам надо следовать до конца. Например, неугодных убирать. А кишка тонка. Не каждому достанет сил и безумия на убийство. Это вам не подначивать и насмехаться. Так что, даже если он имел рвение в этой войне вначале, то, думаю, по ходу дела много чего понял. Например, цену слова и вкус крови. И он либо сломался и стал тряпкой, готовой продать своих, лишь бы жить, либо…
– Либо что?
– Либо его это могло изменить в лучшую сторону, что маловероятно. Но какая разница, Эстия? Он умирает, скоро он станет вашим прошлым.
– Никакой, – она улыбнулась, повернувшись к отцу. – Ты же помнишь, как он мне нравился когда-то. Вот, остатки тех эмоций вылезли. Надо чем-то поплотнее заняться, выбросить это из головы.
– Скоро на учёбу поедешь, там отвлечёшься. И с тётей познакомишься. Но не знаю, будет ли она расположена к общению. Мы давно не общались…
– Разругались лет двести назад? – усмехнулась понимающе Эстия.
Колдун ответил двусмысленной улыбкой.
– Я устала, папа. Пойду отдохну.
– Зелье-то себе сварила? – спохватился он.
– Да, конечно, уже завтра же надо… – она инстинктивно коснулась кулона на шее. – И этого запасы сделала.
Эстен кивнул.
– Тебе надо поспать.
Отец чуть приобнял её и поцеловал в макушку. На её долю выпало слишком много.
***
Линии реальности раскинулись перед мастером. Они были прочными и толстыми – что говорило об их чёткой вероятности стать реальностью. Эстен нахмурился и всмотрелся.
…Он видел странно-светлые глаза на смуглом лице. Видел парящего духа, пока не выбравшего – жить ему или умереть. Видел Эстию, Марко, ещё двоих – и лёгкий росчерк на брачном документе. Видел свой пустой дом.
Всё хорошо. Всё будет хорошо. Морель не влезет в их с Эстией жизнь. Она выйдет замуж за Марко, и дом Эстена опустеет. Он обретёт долгожданную свободу.
Чёрный колдун задумался. Сознание плавно скользило по линиям реальности. Рассматривать прошлое было легко.
…Вот она, ярко-огненная, дерзкая, резкая. Сиггрид. Непокорная, страстная. Его внезапная жена – да, это было как-то неожиданно для них обоих.
…Вот она, та ночь. Разбитое окно, сорванные заклятия. Кровь и клоки шерсти на полу. Крики.
Слишком поздно.
Та ночь была его карой. Она отняла у него слишком много. Женщину, свободу, покой. Жизнь может быть наказанием – он это чётко понял. Лучше бы Эстия погибла – это было бы милосерднее, чем жить так, как она живёт. Лучше бы он вышел тогда из комнаты, дав маленькой девочке истечь кровью и тихо умереть. Но сил чёрного колдуна не хватило на то, чтобы убить собственного ребёнка.
Он жалел об этом – в минуты отчаяния. Потому что в линиях реальности он не видел её излечения. А, значит, этот груз ей на всю жизнь. И ему – пока она под его опекой. Пока она жива.
А Сиггрид – она исчезла. И не было её следов ни среди мёртвых, ни среди живых. Она отомстила ему сполна. За всё.
***
Ночь была светлой, Луна ярко освещала спящую Флоренцию. Многим не спится в полнолуние – одних тревожит бело-жёлтый, как будто затянутый бельмом, глаз неба, другим Луна кажется прекрасной и наполненной романтикой и вдохновением.
Эстии не казалось ничего. Эликсир помогал отключить сознание, хотя бы частично притупляя боль. А та заполняла всё тело, стучала набатом изнутри черепа, выворачивала кишки наизнанку. Эстия не сопротивлялась боли – бесполезно. Всё равно та возьмёт своё. Уж лучше так, с эликсиром, чем без него и по полной.
Она обречена на это. И на одиночество. И на ложь.
Нормальной жизни, как у других, ей не видать. Такие, как она, в нормальной жизни никому не нужны.
…Луна молча и равнодушно смотрела в её окно…
***
– Морель, ты слегка не вовремя, – Марко недовольно взглянул на темноволосого мага.
– Я заметил, – процедил Дрейк, скользнув взглядом по фривольно устроившейся на коленях Кадини Дане. – Мне нужно то зелье, которое ты мне обещал раздобыть.
– Всего-то? – фыркнул Марко. – Дана… – он снял её с колен и посадил на диван, короткая юбка девушки задралась, обнажая длинные ноги.
Брюнетка кокетливо ему улыбнулась, даже не пытаясь поправить одежду.
– Морель, а со мной поздороваться?
– Дана, да он и меня не удостоил, – фыркнул Кадини. – Сейчас дам я тебе зелье. Эстия меня убьёт, если узнает, в чьих руках её варево, – проворчал он, выходя из гостиной.
– А что за зелье? Приворотное? – Дана сверкнула глазами в сторону Дрейка, глядящего куда-то поверх неё.
Маг же подошёл к низкому столику и взял с него изящную заколку-гребень.
– Не важно. Это твоё?
– Нет, конечно. Это Эстии. А Кадини всё равно мне расскажет про зелье, – она игриво подмигнула магу.
– Кадини когда-нибудь лишится языка, – процедил Дрейк, задумчиво крутя в руках гребень.
– Только не это! – в шутливой панике вскричала она. – Его язык мне очень нравится, – она облизнула губы. – Как и твои руки, Дрейк…
– Дана, уймись, – взгляд Дрейка стал тяжёлым. – Кадини, ты там сдох по дороге?
– Да вот твой «Жидкий Морок», пои конкурентов на здоровье, – Марко уже вернулся с небольшим бутыльком в руках – Представляешь, Дана, наш дорогой Морель мою Эстию пытается окрутить. Зачем – непонятно. По сравнению с тобой – она просто бревно в постели.
Дана захихикала и снова облизнула губы. Марко глумливо усмехнулся.
– Так может быть он не конкурентов, а Эстию хочет напоить им?
– Даже если и так, – Кадини повернулся к Дрейку, – не трать на неё время. Там нет ничего интересного. Проверено, и не раз. Впрочем, я не обижусь. Поделюсь с тобой, так уж и быть… Всё равно она выйдет за меня.
Дана вдруг резко заинтересовалась видом за окном.
– Кто ты такой, чтобы что-то советовать мне?! – от Мореля вдруг потянуло жутью, взгляд начал придавливать к земле.
– Я по-дружески! Что ты сразу психуешь?! – Марко с испугом поднял руки в примирительном жесте.
– Чтоб не забывал своё место, – Дрейк вернул гребень на столик. – Счастливо оставаться.
– Какие мы грубые… – надула губки Дана.
– Я всё слышу, – не оборачиваясь, процедил Дрейк.
Дана изобразила картинный испуг, кокетливо взглянув на Марко.
– Ну наконец-то он свалил…
…Гребень, лежащий на столике, источал тонкую, только что наведённую магию слежения…
***
Он стоял под открытым небом. Редкие снежинки падали на тёмные волосы, ложились лёгкой пылью на серую ткань строгого пальто. Он ждал, прислонившись плечом к старому зданию. Она была где-то здесь, неподалёку.
Заклятие тихонько грело в центре ладони.
Эстия была интересна. Первая на его памяти, на кого его магия подавления воли не подействовала. Она как будто бесцельно растекалась по комнате, не находя в ней сознания. Да, бывали те, кто умел сопротивляться – но это другое. Эстия была прозрачна и невидима для главного козыря семьи Морель. Это возбуждало интерес. Лёгкие победы ему давно наскучили.
Заклятие всё сильнее грело ладонь.
Светлые глаза прищурились. Он оттолкнулся от стены и медленным расслабленным шагом двинулся вслед за хрупкой девушкой в молочно-белом.
– Кхм…
Она обернулась. Медные волосы, заколотые знакомым гребнем, под лёгкой снежной дымкой смотрелись великолепно.
– Не слишком ли легко вы одеты, леди, для прогулок по городу? – несколько язвительно спросил он, предлагая ей руку.
– Ровно настолько, чтобы озябнуть и пойти греться в одну из этих милых кофеен, – Эстия одарила его своеобразной улыбкой. – Чем обязана, Морель?
– Случайностью, – он смотрел ей в глаза.
Взгляд его мало кто способен был выдержать. Эстия же делала это без труда.
– Готов составить тебе компанию.
– Ты, как всегда, самонадеян, – она чуть склонила голову. – Ты считаешь, я нуждаюсь в сопровождении?
– Во всяком случае, ты ничего не потеряешь.
Девушка слегка пожала плечами и пошла вдоль улицы. Дрейк шёл рядом, засунув руки в карманы. Руку его она так и не приняла.
Они шли молча. Эстия рассматривала витрины и украшения улицы, а Дрейк – её. С девушками по городу он обычно не гулял.
Правда, она была чужой невестой, и гуляла как будто бы не с ним, но это мелочи.
Эстия старалась не смотреть на него. Слишком много эмоций, в которых она путалась, накрывали с головой.
К Морелю влекло. Да. Рядом с ним было страшно. Тоже да. И почему-то унизительно. А ещё вспоминался тот миг – глаза в глаза… Миг, наполненный иллюзией, что он способен её понять. И придавливающее к земле понимание, что это не так.
А ещё рядом с ним было спокойно. И от этого хотелось плакать.
Он. Не. Жилец.
А она прекрасно умела чувствовать смерть. И бунт молодого здорового тела, не согласного умирать. Это было так похоже на неё.
Он шёл рядом, а она уже представляла его призраком. Не надо испытывать чувства к мертвецу. Это глупо.
– Я хочу зайти в эту лавку, – вдруг проговорила она, поворачивая налево.
– Как пожелаешь.
Он открыл дубовую дверь с зелёным еловым венком, галантно пропустил девушку вперед. Это была лавка антиквариата. Разного рода древность смотрела на них с полок. Бронза, дерево, кованный металл. Пожелтевшие от времени книги, старинные канделябры и перья с чернильницами. И ни с чем не сравнимый запах времени.
Он повернул голову. В руках Эстии были песочные часы – пузатое стекло, массивное обрамление из старой потёртой бронзы.
– Интересный металл.
– Сейчас такого не льют, господин, – за прилавком появился пожилой хозяин. – Вещь старинная.
– Естественно, стоит баснословных денег? – приподнял бровь Дрейк.
– Стоит немало. Но и не чрезмерно.
– Думаю подарить её отцу, – Эстия рассматривала вещь.
– Госпожа, вы хотите подарить её себе, – улыбнулся хозяин. – А для вашего отца у меня есть другая вещь.
Он наклонился и извлёк из-под прилавка массивный бронзовый канделябр. Основание его представляло собой ствол могучего Древа с мощными корнями. А подставки под свечи располагались на богатых ветвях.
– Потрясающе выглядит. Мэтр, сколько это стоит?
– 30 золотых – песочные часы и 45 – канделябр.
– Пожалуйста, упакуйте канделябр.
– А часы? – удивился хозяин лавки. – Они же так вам понравились, мисс…
– Я передумала, – слегка улыбнулась Эстия. – Мне нужен канделябр.
Дрейк задумчиво взглянул на девушку.
– Намекнёшь своему жениху о подарке на Рождество?
– Зачем? – удивилась она. – Мы с ним не так близки, чтобы дарить друг другу что-то.
– Разве тот, кто станет вам мужем, мисс, не должен быть самым близким человеком? – хозяин тщательно упаковывал подсвечник.
– Нет.
Морель окинул её взглядом. Идеальная светская маска и полностью спрятанные под ней эмоции. И запах корицы. Запах уюта.
– А зачем тогда замужество? Простите назойливость старого человека, мисс. Но в мои времена женились по другим причинам.
– Во все времена были странные браки, мэтр, – она мягко улыбнулась. – Я знаю много пар, кто женат по любви. Но не всем это позволено.
– Вот, держите, – он передал девушке свёрток. – Это очень грустно, мисс. Я попрошу за вас в Рождественскую ночь.
– Попросите?..
– Да, – пожилой хозяин улыбнулся. – В Рождество искренние просьбы сбываются. Ваше сердце очень хочет тепла, но не умеет просить. Ваше сердце выбирает не то, что любит, а то, что должно. Я попрошу за вас.
– Мэтр, вы ошибаетесь, – её голос звучал мягко. – Моё сердце хочет покоя. Моя будущая свадьба мне его подарит.
Мужчина, улыбаясь, покачал седовласой головой.
– Вы никогда не обретёте покой, мисс. Огонь жив, пока горит. Пока есть дрова. Я попрошу за вас. Вам нужен тот, кто будет подкидывать поленья в ваш огонь. Берегите себя, мисс.
– Благодарю вас, мэтр, – Эстия склонила голову. – Счастливого Рождества.
– А за меня? – вдруг раздался резкий голос Дрейка. – За меня не попросите?
– Нет, – хозяин качнул головой. – Ты всё сделаешь сам.
Дрейк усмехнулся.
– Вот так всегда.
Он догнал девушку около выхода. Холодный ветер кинул в лицо пригоршню колючего снега.
– Выпьем кофе?
– Нет, Морель. Пожалуйста, избавь меня от своего общества…– её голос звучал тускло.
– Это не очень-то вежливо, – он оказался перед ней, закрывая от ветра.
– Дрейк, пожалуйста, – она вдруг совершенно спокойно посмотрела ему в глаза, – перестань меня преследовать. Ты не получишь ничего от меня. Это бессмысленная трата времени.
– А что я могу от тебя хотеть? – усмехнулся он.
– Что и от всех остальных. Постель.
– Да? – насмешливо спросил маг. – А если ты ошибаешься?
– Тем хуже, – она опустила глаза. – Я не могу тебе помочь с проклятием. И отец не поможет.
– Не хочешь тратить время на смертника, – он слегка отодвинулся, в голосе его появилась нотка презрения.
– Можешь считать, что да, – она развернулась, намереваясь уйти. – О, Анна! Здравствуй, я так рада тебя видеть.
Дрейк резко обернулся. Губы его плотно сжались.
Около магазинчика остановилась пара – золотоволосая девушка держалась за руку невысокого светловолосого мужчины с глубокой морщиной на лбу.
– Здравствуй, Морель.
– Здравствуй, Кортэр, – глаза Дрейка были как из чистого льда.
– Эстия, ты в Лондоне? – удивилась золотоволосая спутница Кортэра. – Эрик, познакомься, это Эстия Арьени, мы учились на одном курсе. Эстия, это Эрик Кортэр.
– Рад знакомству, – вежливо кивнул светловолосый мужчина, улыбаясь.
Анна кинула быстрый взгляд на всех участников внезапной встречи.
– Не хотите ли выпить глинтвейна? Мы с Эриком знаем здесь отличное место, – внезапно предложил она, глядя на Эстию и Дрейка, брови которого откровенно поползли вверх.
– Я с удовольствием, – улыбнулась итальянка, не обращая ни малейшего внимания на спутника.
– Интересная идея, – отозвался Морель.
Эстия удивлённо на него посмотрела.
– Тогда идём, – Эрик рукой указал направление пути.
Ветер усилился. Дрейк вышел чуть вперёд, оказываясь перед Эстией, давая возможность спрятаться от колючего снега.
– Хватайся, – недовольно приказал он. – Я не кусаюсь. А тебя сейчас унесёт, – он протянул ей руку.
Девушка с видимой неохотой приняла руку. А он властно притянул её к себе, заставляя схватиться за его локоть. Эстия дёрнулась, но резкий порыв ветра с острым крошевом снега заставил её уткнуться лицом в плечо мага.
Так уютно…
Идти было и правда недалеко. И всё же, в кофейню они зашли, сплошь покрытые снегом.
– А тебе идёт зима, – Морель-младший окинул ведьму оценивающим взглядом, помогая снять пальто.
– Морель, ты навязчив.
– Я хорошо воспитан и умею замечать прекрасное, – он медленно обвёл взглядом тугие завитки волос, точёную шею, красивые руки.
– Никогда бы не подумала, что ты найдёшь нечто прекрасное в вечере, проведённом в компании Эрика, – усмехнулась девушка, глядя на него снизу вверх.
– А как же ароматный горячий глинтвейн в метель под аккомпанемент звенящих нервов Кортэра? Это ли не прекрасно? – усмехнулся он, глядя на неё пронизывающим взглядом ледяных глаз.
Эстия возвела глаза к небу и картинно вздохнула.
***
– Почему ты позвала их с нами, Анна? – тихо спросил Эрик, глядя, как их давний враг ухаживает за девушкой. – И кто эта Эстия? Её фамилия мне кажется смутно знакомой.
– Оно само вырвалось… – глаза Анны были немного виноватыми, она прижалась к магу. – А Эстия… Мы пересекались с ней на экзаменах. Она приезжала сдавать. Ничего плохого не могу про неё сказать. Мы не общались. Но мне она не кажется опасной.
– У неё Тёмная магия и она нравится Морелю, – проговорил Эрик, наблюдая, как внимательно Дрейк рассматривает девушку.
– Тёмные маги – не всегда те, кто ненавидит. Иногда это те, у кого в душе всё болит, – Анна грустно покачала головой. – Ты посмотри ей в глаза, там какое-то бремя…
– Скорее всего ты права, как всегда, – Эрик с нежностью посмотрел на жену.
Дрейк с Эстией подошли к их столику.
– Присаживайтесь. Я уже заказал глинтвейн на четверых.
– Спасибо за заботу, Эрик, – лицо итальянской ведьмы осветила улыбка. – Это очень приятно.
Убранство этой кофейни являло собой смесь древности, Рождества и уюта одновременно.
– Есть ещё местечко через пару кварталов, но оно больше домашнее. Думаю, это больше вам подошло, – проговорил Эрик, оглядывая их.
Они прекрасно смотрелись вместе. Сомневаться, что Эстия – чистокровная знатная ведьма, не приходилось. У древних семей своё особое мироощущение. Гордая постановка головы и манеры…
– Мне нравится здесь, – кивнула Эстия. – Здесь тепло, красиво и приятно пахнет. А это немаловажно, – искристо улыбнулась она.
И всё же улыбки Эстии странно смотрелась рядом с надменностью и отстранённостью Мореля. Разве что глаза… У Дрейка – покрытые слоем злого льда, и у Эстии – с улыбкой сквозь бездну.
Принесли глинтвейн. Морель пригубил напиток. Взгляд Эрика зацепился за знакомый перстень-печатку из чернённого серебра на пальце мага. Эрик помнил его – он был на руке Дрейка, державшей остро отточенный кинжал. Кинжал, который должен был вонзиться ему в сердце, а вместо этого перерезал верёвки.
– Недурно, – оценил Морель, прислушиваясь к послевкусию.
– Доверюсь твоему вкусу.
Эстия двумя руками взяла деревянный стакан и вдохнула пряный аромат. Эрик автоматически обратил внимание на пару колец на изящных пальцах девушки – перстень с чёрным овальным камнем и простое серебряное с насечками. А на другой руке – тонкий ободок помолвочного кольца…
На руках Дрейка помолвочного кольца не было.
– Эстия, откуда ты? – поинтересовался Эрик, осторожно рассматривая новую знакомую.
– Из солнечной Италии, – ведьма обнажила белоснежные зубы. – Я живу во Флоренции. Но там Рождество какое-то не такое, как здесь. Поэтому гуляю иногда по рождественским улочкам в одиночестве.
– В одиночестве? – переспросил Эрик.
– Да. А с Дрейком мы случайно встретились, – она кивнула смуглому магу.
– Ааа… – протянул Кортэр.
– Естественно, одна. Ты же помолвлена. Осмелюсь предположить, что вы с Кадини не столь близки, чтобы вместе гулять, – фыркнул Дрейк, пригубив напиток.
– Ты испытываешь моё терпение, Морель, – Эстия улыбнулась, но за улыбкой чудился оскал.
– А ты нагло врёшь сама себе, – взгляд светлых глаз был пронзителен и при этом равнодушен.
– Вот и не мешай мне в этом, – она повернулась к нему.
Взгляды скрестились. Анна испуганно посмотрела на Эрика.
– А у вас какие рождественские традиции? – Анна поставила локти на стол, подалась вперёд. – Мне всегда так интересно это. Мы вот печём имбирное печенье, наряжаем ёлку вместе, гуляем, – её глаза лучились любопытством.
– Пьём чай по вечерам, особенно в снегопад, – кивнул Эрик.
Анна изо всех сил старалась спасти обстановку, и Кортэру это было понятно.
– Так уютно звучит, – Эстия ответила мягкой улыбкой, мгновенно переключившись от стычки с Дрейком на милую беседу. – Расскажите ещё? – попросила она. – В этих семейных традициях столько тепла…
– Зовём друзей в гости.
– Играем в снежки, – поддержала Анна и широко улыбнулась. – Это очень весело.
Эстия согласно кивала.
– А вы как встречаете Рождество?
Медноволосая ведьма сдержанно улыбнулась.
– Мы с отцом не отмечаем Рождество вместе. Для нас это не семейный праздник. Моей матери давно нет с нами, а друг на друга мы успеем насмотреться за год.
– Наверное, ты отмечаешь Рождество с женихом? – предположила Анна, глядя на неё широко открытыми глазами.
– Марко любит собирать толпу друзей, а я предпочитаю тишину. Я гуляю в Рождество. Мне это очень нравится.
Морель картинно фыркнул. Эстия чуть запрокинула голову, игнорируя его молчаливый выпад.
– Дрейк, а у вас? – поинтересовалась Анна.
– А у нас Рождество раньше было самым любимым праздником. Я помню запах еловых ветвей и ожидание чудес, – он зло усмехнулся. – Моя мать очень любила канун Рождества. Делала много милых мелочей. Гостей не любил, они мне не нравились, поэтому после их приходов я постоянно был наказан, – ещё одна кривая усмешка появилась на его губах. – А вот смотреть вечерами на снег – тут я с тобой, Кортэр, согласен. Это приятно. Было.
– А что изменилось? Почему сейчас праздник нелюбим? – Эстия повернулась к нему.
– Знаешь ли, полутрупу счастливого Рождества не пожелать, – зло улыбнулся он. – За меня даже странные лавочники не попросят Высшие силы, – он взглядом указал на потолок. – Я встречаю Рождество один.
Ощущение расслабленности разлетелось тысячей острых осколков. В глазах Эстии Эрику почудилась обида. Но лишь на миг.
– Анна, ты сказала про имбирные пряники… Мне они никак не удаются. Скажи, ты добавляешь цедру лимона или обходишься без неё?
– Ну вообще у меня рецепт такой…
Девушки углубились в обсуждение кулинарных тем, а между мужчинами повисло тянущее жилы молчание.
– Чем занимаешься сейчас? – негромко спросил Дрейк, обращаясь к Кортэру.
– Работаю в Отделе по борьбе с Магическими преступлениями.
– Возглавил их корпус?
– Да. Опыта достаточно.
– А ещё есть, с кем бороться?
– Остались ещё, – уклончиво ответил Эрик. – А ты?
– Семейный бизнес, – его губы скривились усмешкой. – Кстати, всё никак не выдавалось возможности поговорить… Спасибо, что помог, – проговорил он через силу. – Я оправдан, обвинения сняты. Суд постановил, что я действовал под влиянием шантажа и магического принуждения, – он потёр шею. – Что, возможно, очень зря… Я так понимаю, это ты замолвил словечко.
– Да, – не стал юлить Эрик. – Я рад, что ко мне прислушались. Я и правда не видел в твоих действиях доброй воли. А дальше жизнь рассудит.
– Ну кого жизнь, а кого смерть. Мне недолго осталось.
Дрейк снова пригубил напиток, не глядя на Эрика, и вдруг вышел из-за стола.
– Эстия, можно вопрос? – проговорил Кортэр, когда маг скрылся из виду.
– Я так понимаю, нескромный? – она приподняла бровь и заправила за ухо непослушную прядь.
– Именно, – кивнул светловолосый волшебник. – Ты не боишься?..
– Дрейка?
– Да. Он опасен.
Девушка улыбнулась.
– Мне нечего бояться.
– Он может предать.
– Мне кажется, он не предал никого из тех, кого действительно любил, – ведьма задумчиво положила подбородок на сцепленные пальцы. – А за любимых мы можем многое. Предать, убить, – она улыбнулась с горчинкой. – Просто список тех, кого он любит, очень узок. И себя он не предал, раз смог отпустить вас. И не опустился до убийства.
– Эстия, он убивал в бою, – Кортэр с давлением смотрел на девушку.
– Ты тоже, – она не отвела взгляда. – Но он не стал палачом. Одно дело – бой, где или ты, или тебя. Другое дело – зарезать кого-то как скот. Я не защищаю его, Эрик, он мне никто. Но в этом он достоин уважения.
– И всё же…
– Он мне не навредит, Эрик. Я очень ценю твою заботу. Меня окружают прекрасные люди, – она тепло улыбнулась.
Кортэр кивнул.
– Мне пора, – девушка встала. – Эрик, спасибо, что показал это место. Глинтвейн здесь отличный. Но если когда-нибудь вас занесёт к нам во Флоренцию, я с радостью сварю для вас наш фирменный глинтвейн. Уверена, он не оставит вас равнодушными.
– А Дрейк? Ты не дождёшься его? – удивилась Анна.
Эстия молча покачала головой.
Когда Морель вернулся, девушки уже не было.
– Ожидаемо, – процедил он.
На столешнице гулко звякнули монеты.
– Незачем, я угощаю, – возразил Эрик.
– В другой раз, – смуглое лицо было привычно-мрачно. – Будь здоров, Кортэр.
Анна и Эрик проводили его взглядами.
– Что думаешь? – он повернулся к любимой.
– Тебе точно надо это знать?.. – Анна виновато посмотрела на него.
– Анна?..
Светлая волшебница глубоко вздохнула.
– Точно говорить?
– Конечно. Мне это важно, – Кортэр ловил каждое её движение.
Девушка снова вздохнула.
– Хотела бы я таких друзей, как они, – едва слышно проговорила она.
Брови Эрика взметнулись вверх.
– Почему?..
– Не знаю. Просто чувствую.
Маг задумчиво обнял любимую женщину. Когда Светлый маг что-то чувствует, надо обратить на это внимание. Особенно если это расходится со здравым смыслом.
А желание подружиться с бывшим смертельным врагом от здравого смысла максимально отдалено.
***
Сапфирово-синие глаза с болью смотрели на него. Изящные руки, прекрасные манеры, сдержанность и красота – такова его мать.
– Мама? – он ответил ей внимательным взглядом.
Колдунья присела на кресло неподалёку от него.
– Дрейк, ты стал так задумчив. Я могу тебе помочь чем-то?
Их отношения не были слишком близкими и нежными. И всё же она была самым дорогим ему человеком.
– Расскажи про Арьени то, о чём промолчала при отце? – он слегка улыбнулся.
– Зачем, Дрейк? – негромко спросила она.
– У Арьени есть дочь, и этот факт не может оставить меня безразличным, – парень усмехнулся. – Она бы тебе понравилась. Манеры, речь, умение держаться. Идеальная.
Летиция грустно улыбнулась.
– Мне и радостно это, и печально. Между тобой и этой девушкой ничего не может быть. Твой отец не позволит. Да и Эстен тоже будет против. Это может быть опасно. Он очень сильный маг.
– А кто сказал, что я буду спрашивать?.. – хитро прищурился он.
– Дрееейк, – рассмеялась мать, поправив чёрные длинные волосы. – Расскажи мне про неё?
Парень прищурился, задумчиво глядя в сторону.
– Медные волосы. Такая, старая медь, тёмная. Серые глаза. Ресницы длинные чёрные. Хрупкая, маленькая. Изящные пальцы, как у тебя. Одинокая. Несчастливая. Красивая до безумия. Строптивая. Врёт себе, что всё хорошо. Полностью под властью отца. Потерянная. Обманутая. Она помолвлена с Кадини, – он взглянул на мать, в голосе его появилось раздражение. – Более глупый выбор и представить сложно.
– Мать этого Кадини очень старалась найти сыну хорошую партию из знатной семьи.
– Зачем это самой Эстии, мне непонятно.
– Даже если ты узнаешь это?..
– Намекаешь на отмеренный мне срок? – Дрейк был спокоен, Летиция же смутилась. – А разве отец не хочет, чтобы я успел оставить наследников?..
– Дрейк, не говори об этом! Это невыносимо, – мать нахмурилась. – Нам нужен ты, а не наследники…
– Это тебе нужен я, – маг встал и подошёл к окну. – А отцу нужно продолжение рода.
– Дрейк, но он никогда не согласится на Арьени… Скорее уж Дигран… Тем более, он почти договорился насчёт его младшей дочери, Агнии…
– По указке отца я жениться не собираюсь, – голос Дрейка был равнодушен. – А вот если ты расскажешь мне, что не поделил мой отец с Эстеном Арьени, я, возможно, придумаю, как это обернуть себе на пользу. Мама? – он обернулся.
Летиция вздохнула, не глядя в светлые глаза сына.
– Мама, мне нужна правда.
– Она ничего не изменит. Вражда Хелиуса и Эстена слишком давняя. Они не простят. Если тебе так нужна эта Эстия – что мешает тебе сделать её своей любовницей? Или ты хочешь, чтобы после твоей смерти она осталась здесь, в недружественном месте, рядом с Хелиусом? – эмоционально спросила Летиция.
– У неё не будет причин оставаться здесь, – Дрейка ничуть не смутил этот выплеск. – Она сможет вернуться к отцу, если захочет. Или жить в моём доме. А может, она найдёт общий язык с моим отцом, и всё будет вполне благополучно. Что же до роли любовницы… Она не Дана Дигран, она разборчива и неприступна. Действовать через насилие я не хочу. Остаётся лишь брак.
– Но как она в нём окажется, если она так неприступна?.. Она вряд ли станет благоволить к тебе, если сейчас холодна…
– Она очень послушна. Став внезапно моей женой, она оттает, – Дрейк слегка улыбнулся.
– Она Арьени. Твой отец не допустит… – покачала головой Летиция.
