Екатерина Козина
Химеры. Изгнанные
Я киваю, хотя план явно провисает. Куда нам ехать? Нужно название приюта. И если нас раскроют, это будет не слишком приятно.
Встаю на обочине и выставляю палец. Редкие машины проезжают мимо на огромной скорости, никто не тормозит. Я начинаю замерзать на ветру.
В конце концов останавливается одна небольшая машинка.
– Ты откуда здесь такая красивая? – скалится в окно мужик. – Замерзла? Могу подвести.
– У нас автобус в лесу на дороге заглох. Мы со школьной экскурсии возвращались. Нас тут пятеро всего, довезете до города?
Мужик хмурится, оглядывает меня с ног до головы, начиная что-то подозревать.
– Пусть все покажутся, тогда я решу.
– Ребята, выходите, – зову я их.
Первым на дорогу взбирается Ирвин. Хвост он тщательно убрал под куртку, даже не придраться, хотя, зная, что он у него есть, я все равно могу по очертаниям заметить, как тот шевелится от нетерпения. Бьянку замотали до глаз – девочка теперь почему-то напоминает мне снеговичка. Виктору тоже пришлось завязать шарф чуть ли не до бровей, чтобы скрыть свой клюв. У близняшек хвостики подобраны под пуховики.
Взгляд у водителя суровый. Сейчас как возьмет, вызовет полицию и конец.
– Не верю я вашим россказням, – говорит он, изучая меня и Ирвина. – Надеюсь, что вы не убийцы и маньяки.
– Мы дети, которые застряли в этом холодном лесу ночью, – и это чистая правда.
– Окей. Помрете ведь. На моей совести будет. Вам куда-то конкретно? – сдается мужик, похотливый взгляд, которым он вначале окинул меня, тухнет. Теперь этот трудяга, неизвестно что делающий ночью в лесу, даже не вызывает сильного отвращения.
– Да просто до города докиньте, мы в кафешке отогреемся, а там по домам, – улыбается в тридцать два зуба Ирвин.
На заднее сидение плюхается Ирвин, взяв на руки Бьянку, затем забирается Виктор и близнецы. Мне место остается только рядом с водителем впереди.
Машина плавно трогается. Мужчина постоянно косится в зеркало заднего вида на ребят, а я отворачиваюсь к окну, разглядывая проносящиеся мимо деревья. Поверить не могу, что Ирмы больше с нами нет. Я опять заставляю засунуть все страдания и скорбь в самый дальний уголок мозга. И обещаю себе, что поплачу, когда выдастся спокойный денек и можно будет хоть немного расслабиться.
– Да подвинься ты, – шипит Мика Колину. – Ирвин, он мне локтем в бок тычит.
– Сама чего пихаешься, мне тесно, – вторит ей Колин.
Зачем Ирвин допустил, чтобы они сели рядом? Ирма, которая всегда отвечала за этих двоих, не допустила бы такого.
– Немедленно прекратите, – рявкает парень на близнецов.
Те надуваются и отворачиваются друг от друга. Водитель вновь бросает взгляд назад и вдруг резко тормозит. Я едва успеваю выставить вперед руки, чтобы не расшибить лоб о переднюю панель.
– Химеры! – кричит мужик, указывая на нас. Пропали…
Мика и Колин виновато прячут воюющие хвосты под одежду.
Ирвин вдруг стаскивает перчатку и приставляет когтистую руку к горлу водителя.
– Пикнешь еще раз, и я порву тебе глотку, – ласково шепчет он водителю на ухо. – Мэл, следи, чтобы руки у него были только на руле. Поехали. Поехали же! Доберемся без происшествий, и мы тебя отпустим.
3 глава. Пристанище
У окраины города Ирвин заставляет водителя остановиться. Здесь уже начинают попадаться пятиэтажки, но за нашими спинами еще стоит неприветливый темный лес. А слева от дороги в двадцати минутах за полем находятся чьи-то дачи.
Мы собираемся отправиться именно туда, но сначала надо как-то разобраться с водителем.
Как только мы уйдем, он обязательно, даже не задумываясь, вызовет Отлов.
– Мэл, бери ребят и уходите. Я подожду, пока вы скроетесь из вида, чтобы он не смог вас отследить.
Ирвин сильно рискует, оставаясь один на один с мужчиной, но у нас просто нет выбора.
Проверив, что все дети полностью спрятали свои отличия от обычных людей, я вывожу их на улицу, и мы быстрым шагом идем сначала к пятиэтажкам, чтобы сбить водителя со следа. Пусть он думает, что мы задержимся именно там.
Затем делаем небольшой круг, чтобы снова вернуться к лесу и по протоптанной, какими-то любителями зимней природы, тропинке, бежим со всех ног к деревеньке.
У самой кромки леса замираем и присаживаемся у обочины дороги. Пока темно, нас не будет видно, и тут мы спокойно дождемся Ирвина.
Парень появляется довольно скоро. И я успеваю отметить на его рукаве свежее багровое пятно.
– Я с ним разобрался, – говорит мальчишка холодно.
– Это твоя кровь? – спрашиваю его на ухо, чтобы не беспокоить ребят страшными подозрениями.
Ирвин качает головой.
– Ты не мог… – шепчу только одними губами.
– Мэл, он бы нас выдал. Ловцы запросто прочешут всю местность. Потом найдут разбитый фургон и припишут это все нам. Ты хочешь умирать? Я что-то не очень. Идем.
Я хватаю парня за рукав.
– Так нельзя, Ирвин. Химерам никогда не сравняться с людьми, если будем убивать каждого, кто узнает, куда мы направились, – рычу ему на ухо.
Ирвин выдергивает руку.
– Ты невероятно глупа, – огрызается он и широкими шагами двигается к деревне.
Почти все жилища пустуют. Ирвин перепрыгивает через чей-то забор, подбирается к дому и отпирает нехитрый замок, затем машет нам.
Я пытаюсь себя убедить, что это не так страшно. Мы просто поспим тут до следующей ночи, а потом опять пойдем искать что-то, что мы сможем назвать домом хотя бы на несколько недель.
В доме сыро, но чисто. А еще очень холодно, но камин разжигать нельзя. Электричество здесь тоже, конечно отключено, скорее всего, до лета, когда радостные хозяева приедут отдыхать сюда в свой отпуск.
Я бы все отдала, чтобы иметь обычную людскую жизнь, а не бояться, что нас схватят, заставят до изнеможения работать, а кого-то просто убьют.
– Я устала и хочу кушать, – ноет Бьянка. Сегодня она молодец, держалась весь день.
В рюкзаках находится не так уж и много припасов, но на легкий ужин хватает.
Мы стараемся сильно не шуметь и передвигаться в темноте, чтобы соседи, которые еще остались в деревне, не заметили нашего присутствия.
Ложимся спать на втором этаже, забравшись все вместе под одно одеяло. Из-за дикого холода в доме, приходится даже не снимать куртки, чтобы не замерзнуть.
Я еще некоторое время лежу, слушая сопящее дыхание остальных ребят.
– У нас странная семья, правда? – усмехается Ирвин, он знает, что я не сплю.
– До невозможности, – сухо соглашаюсь я. Все еще не могу простить ему убийство водителя. Наверное, поэтому парня относят к той страшной категории химер, которых старательно отстреливают.
Как могла бы сложиться моя жизнь, если бы родители согласились на операцию? Я знаю, им всем это предлагают еще до рождения ребенка. Купировать хвост, если имеется, отрезать крылья, сделать операцию на ушах. И никто бы никогда не узнал, что в моей ДНК кроется что-то чуждое человеку.
– Мэл, слушай, – вдруг начинает Ирвин. Он больше не злится. И, судя по голосу, вообще миролюбиво настроен.
– М? – откликаюсь все еще раздраженно.
Мы лежим с ним по разным краям кровати, как самые старшие, чтобы в случае опасности защищать свою стаю.
– Ты не представляешь, как мне было сложно решиться. Я не хотел, искал какой-то другой путь. Он сам дернулся, чтобы схватить с полочки телефон, напоролся. Мне не хочется тебе врать, и еще больше мне не хочется, чтобы ты считала меня монстром.
– Забыли, – только и могу выдохнуть, представляя всю картину несчастного случая. Очень надеюсь, что это правда, и Ирвин виноват только косвенно. Хотя для Ловцов это не будет иметь никакого значения. – Спокойной ночи, Ирвин.
– Спокойно ночи, Мэл.
– Да поцелуйтесь вы уже, – хихикает Мика.
Меня даже передергивает.
– Мика, спи, – требую я, но улыбаюсь. Эта девочка умеет разрядить обстановку.
К ее сожалению, мы с вожаком не испытываем друг к другу никаких чувств кроме братских. Он спас мне жизнь, и я очень благодарна Ирвину, но не влюблена в него. И Мике это давным-давно известно.
– Да ну вас, – фыркает девочка и, перевернувшись на другой бок засыпает.
***
– А-а-а! – меня будит визг женщины.
Подскакиваю на кровати, понимая, что мы попались. Неужели я так сильно провалилась в сон, что не услышала хлопнувшей двери?
Глаза жжет от яркого света, пытаюсь сориентироваться.
Дети вскакивают вместе с Ирвином с кровати, испуганно жмутся к парню.
– Эдгар, тут химеры! – кричит хозяйка дома.
– В окно, срочно! – рявкает Ирвин, выбивая плечом стекло. Он вываливается со второго этажа в сугроб и благополучно поднимается на ноги.
За парнем прыгает с визгом Мика, тот ловит ее. Дальше бесстрашно выпрыгивает Колин, за ним Виктор. Бьянка жмется у окна.
– Прыгай! – я выталкиваю ее и собираюсь броситься следом.
Но не успеваю…
– Двинешься, и выстрелю, – предупреждает мужик, заходящий в комнату с ружьем.
– Ирвин, бегите! – мой голос от страха срывается на хрип.
Медленно поворачиваюсь к хозяевам дома.
– Простите, пожалуйста, что забрались к вам… – начинаю я.
– Молчать, воровка, я сейчас сдам и тебя, и твоих дружков Отлову. Вы все у меня попляшите, воры, – лысина на голове у него так и сверкает от включенной лампы. Мужик крупными пальцами пытается попасть по маленьким буковкам на экране. – Да что б вас, тупые мобильники.
– Мы ничего не украли, – я снова пытаюсь завязать диалог, иногда это действительно помогает. – Просто переночевали в вашем доме. У вас дверь была не закрыта. И мы вошли, но ничего не трогали.
– На, говори с ними, а то я эту тварь упущу, – мужик передает телефон истеричной особе и на мгновение отворачивается от меня.
Мне этого мгновения хватает, чтобы сделать прыжок в окно. К сожалению, не слишком удачный прыжок. Наверное, я ломаю ногу, потому что та при столкновении с землей начинает нестерпимо болеть. А говорят, что у нас кости крепче, врут, похоже.
На глазах выступают слезы, но я не могу их себе сейчас позволить. Надо как-то уходить. Наверху уже разоряются хозяева. Мужик вот-вот меня застрелит.
– Не смей, тебя посадят, ты же не Ловец! – останавливает его женщина, наваливаясь на ружье всем весом и тем самым спасая мне жизнь.
Ирвина с ребятами не видно, они убежали. Это хорошо. Значит, вновь схватят только меня.
Поднимаюсь и пытаюсь идти, но ногу будто опаляет огнем.
Года три назад, когда я только-только сбежала из приюта, развела небольшой костерок в какой-то подворотне. Мне было настолько холодно, что я пыталась придвинуться как можно ближе к огню и тянула к нему руки в варежках. Огненный язычок лизнул варежку, и та тут же занялась пламенем. Руки мне тогда знатно подпалило. Благо, на нас все быстро заживает, и от сильного ожога через месяц ничего не осталось.
Вот и сейчас у меня такое чувство, что ногу просто подожгли, но не снаружи, а изнутри.
Моих сил хватает, чтобы выбраться за участок на дорогу, а затем я падаю прямо перед женщиной на лыжах.
– Девушка, что с вами? – доносится до меня ее голос, но из-за боли я практически теряю сознание. С трудом балансирую между темнотой и реальностью. – Алан, занеси ее в дом, сейчас же.
– Мам, ты посмотри на ее уши, она же химера, – выдыхает какой-то паренек. У меня перед глазами темнота, я могу только слушать.
– Ты лучше посмотри на ее ногу, она сломана. Заноси немедленно.
Меня поднимают в воздух, куда-то несут. А затем становится тепло. Мягкое кресло и легкие хлопки по щекам. Укол иглой в ногу. Дергаюсь от неожиданности. Боль начинает стихать.
– Пришла в себя? – женское добродушное лицо в ореоле золотистых волос появляется прямо у меня перед глазами.
С улицы доносятся чьи-то недовольные крики.
– Я попрошу вас уйти, это наша территория, или я вызову полицию!
– Вы скрываете у себя воровку!
– Уходите немедленно!
Женщина протягивает мне чашку с чаем и ждет, пока я заговорю. Но мне страшно. Она по какой-то причине привела меня к себе в дом, пытается напоить чаем и вколола мне обезболивающие. С химерами так не поступают. Их сдают в приюты и истязают работами, или убивают на месте. Еще есть маленькая доля тех, кто продолжает ставить на нас опыты. И я, если честно, даже не знаю, что хуже.
– Меня можешь звать Анжелой. А как твое имя? Ты умеешь разговаривать? – женщина мягко улыбается, не показывая зубы. Она знает? Знает, что зубы могут обозначать у нас агрессию?
– Мэлоди. Мэл, – отрывисто бросаю я, сжимаясь в кресле. – Не сдавайте меня, пожалуйста, Ловцам. Я ничего не сделала. Ничего не украла. Можно я пойду?
Пытаюсь подняться с кресла, но женщина надавливает мне на плечи, заставляя сесть обратно.
– Мэлоди, успокойся, – просит она. – Я тебя ни в чем не обвиняю. И сдавать никому не собираюсь. И идти ты не можешь, к сожалению. Необходимо наложить гипс на ногу.
– Она через два дня будет уже в норме, – бурчу ей в ответ. Я не привыкла доверять людям. И не верю, что кто-нибудь может захотеть мне помочь. Это какая-то ловушка.
С улицы приходит парень, внешне – мой ровесник. А еще я невольно замечаю, что он красив. Правильные черты лица, светлые волосы. Этому мальчишке явно повезло с внешностью.
– Лови, твоя шапка, спрячь вторые уши, – он ведет себя так, словно не раз видел химер. Шапка летит мне прямо в руки, и я спешно ее натягиваю. А затем парень обращается к матери. – Она же уходит?
Он даже не смотрит на меня. Пренебрежение. И моя симпатия разбивается об него на маленькие осколки.
– Алан, у нее сломана нога.
– И что ты предлагаешь, мам? Оставить ее? Взять домой?
Анжела старательно игнорирует его нападки, а затем обращается ко мне.
– Мы можем отвезти тебя в больницу. Если останешься в шапке, никто не заметит, что ты химера. А потом до выздоровления поживешь в этом доме, или в нашей квартире в городе. Согласна?
– Почему вы мне помогаете? – удивляюсь я и стараюсь не смотреть на Алана, испепеляющего меня взглядом.
– Боже, – вскидывает парень руки вверх. – Да какая тебе, к черту, разница? Ма, дай ей просто контакты перевозчиков и сама пусть выкручивается.
Я вопросительно смотрю на женщину, и той приходится все объяснить.
– Они собирают таких, как вы, и отвозят нелегально в соседние страны.
– Вы должны дать мне их адрес или что-то типа того! – требую я. Вот он! Наш шанс!
Стоп. Ребята. Сначала я должна найти свою стаю.
– Вот, молодец, ты не такая уж и дура, как показалась изначально, – язвит Алан, но мне все равно, пусть острит. Проблема совершенно в другом.
Когда я смогу ходить, ребята уйдут так далеко, что их запаха уже не останется, мне не удастся их отыскать. Но без них я не имею права уезжать в другую страну.
– Что-то не так? – женщина протягивает мне листок с контактами.
– Моя стая. Еще пятеро ребят, они смогли убежать. Мне надо их найти, чтобы уехать всем вместе, – я говорю это, а сама понимаю, что если женщина окажется Ловцом, то я только что натолкнула ее на след своей семьи.
***
– Все не так страшно, – говорит врач, накладывая на ногу гипс. – До свадьбы заживет.
И он мне подмигивает! Как это здорово, казаться обычной.
Анжела забирает меня к себе в квартиру, где собирается наблюдать за моим самочувствием. Я искренне не понимаю, зачем ей это нужно, но мои протесты она слушать отказывается.
Вот и получается, что меня принудительно заставляют жить лучшей жизнью.
Если бы не ребята, я, наверное, могла бы остаться дольше, чем на пару дней. Нога ведь заживет быстро.
– Три дня минимум! – заявляет женщина, и мне приходится сдаться. Передвигаться нормально я все равно не могу. И надеюсь, что Ирвин смог увести детей далеко от разъяренных хозяев дома, в котором мы переночевали.
Квартира у Анжелы не большая, но очень уютная. В одной комнате она живет с мужем, в другой Алан, и есть гостиная, где мне стелют на диване.
– Я не знаю, как смогу вас отблагодарить, – признаюсь я женщине, но та отмахивается.
– Глупости. Это моя работа, помогать таким как ты.
Но на другие вопросы она не отвечает.
– Куда это твой отец запропастился, – удивляется Анжела, поглядывая на часы. – Еще утром должен был приехать. Звоню на мобильный, а он не отвечает.
– Да мало ли, опять на работу вызвали, а он там частенько бывает недоступен, – Алан берет со стола свою порцию еды и уходит в комнату. – Я у себя поем.
Анжеле явно не нравится такое поведение сына, но она делает вид, что все нормально.
А затем раздается звонок домашнего телефона.
Я остаюсь на кухне пить чай, а женщина поднимает трубку и уходит в дальнюю комнату. Любопытство берет верх, и я напрягаю слух.
– Да, это мой муж. Что? Нет! Не может быть… – у меня закрадывается нехорошее предчувствие. – Да, я приеду на опознание.
Я вся покрываюсь мурашками, понимая, что водитель, который нас подвез, мог быть именно тем мужчиной.
Анжела заходит в кухню, ее лицо приобрело серый оттенок. Она старается на меня не смотреть, достает из холодильника валерьянку и капает ее в чашку, а потом одним глотком осушает налитое.
Женщина берет телефон, что-то листает в нем, а потом резко протягивает мне. На экране жутко знакомый мужчина.
– Отвечай честно, ты его видела вчера? – голос Анжелы требовательный, совсем непохожий на привычно добрый и ласковый.
Я хочу сжаться в комок, но беру себя в руки и киваю.
– Это мой муж. В полиции сказали, что его убили химеры.
Я не могу поверить, что все повернулось таким боком.
– Это не правда, – говорю, а голос дрожит.
– Ты его убила? Я знаю, что ты все равно не ответишь мне согласием. Поэтому я даю тебе время, чтобы собраться и уйти, если в его смерти замешана ты, Мэлоди.
Мне стоит неимоверных усилий, чтобы посмотреть в лицо Анжеле и произнеси то, что я произношу.
– Ваш муж, он работал в Отлове! Они с напарником схватили нас. Везли куда-то. А потом вдруг что-то произошло. Но я не знаю почему, клянусь! Ваш муж был за рулем. Машину перевернуло несколько раз, а потом она врезалась в дерево. Второй Ловец, который был с нами в кузове тоже погиб. Но это не мы. Я с ребятами просто сбежала оттуда. Анжела, я клянусь, мы не убивали!
Женщина сухо кивает. Я не знаю, поверила она или нет, потому что в дверях кухни появляется Алан.
– Что с папой?
– Алан, он погиб в автомобильной катастрофе, – голос Анжелы дрожит. Она не говорит сыну того, что знает. – Не справился с управлением.
– Он вез химер, да? Хотел передать их переправщикам? – я вижу, как у парня начинают краснеть глаза. Вот-вот польются слезы. Он бросает на меня уничижительный взгляд, отворачивается и уходит широкими шагами из кухни.
И хоть моей вины в этом нет, я чувствую себя ужасно виноватой. Молоденький Ловец ведь просил вернуться. Они хотели нам помочь! Ловец начал мне объяснять, а я просто дура! Поэтому они не убили Ирвина. Он ведь намекал!
Мне хочется биться головой о стену, но я только впиваюсь зубами себе в руку, стараясь как-то заглушить вопли совести в своей голове.
4 глава. Школьница
– Я дала ориентировки на твоих друзей, но вряд ли ребят смогут обнаружить наши волонтеры, – на следующее утро сообщает Анжела.
Ее лицо опухшее, глаза красные. Я слышала, как женщина проплакала всю ночь.
Алан просто старается делать вид, что меня не существует.
Мы сидим на кухне и смотрим новости по телевизору. Рассказ идет о чем-то незначительном, но почему-то очень важном для нашей страны.
– А теперь к срочным новостям, – заявляет дикторша. – Вчера вечером было совершено нападение на гражданина нашей страны. По словам пострадавшего, его атаковала группа из шести химер, большинство из которых дети.
На экране появляется знакомый мне водитель с перевязанным горлом.
– Они сказали, что автобус сломался. Попросили подвезти. Никаких отличий я не заметил. Дети и дети. А потом, добравшись до нужного места, со мной один на один остался самый старший. Он полоснул меня по горлу когтями и тут же убежал. Я мог умереть, но успел вовремя оказать себе первую помощь.
Ирвин не убийца!
– А сейчас мы покажем вам портреты этих химер. Обратите внимание на отличительные признаки. Девушка-подросток, рыжие волосы, зеленые глаза, худое телосложение. Парень семнадцати-девятнадцати лет. Родинка на правой щеке, каштановые волосы по плечи, примерный рост метр восемьдесят…
Я чувствую, как холодеют руки. Сейчас Анжела просто выставит меня на улицу. И не станет помогать.
На экране высвечиваются наши автопортреты, но они далеки от реальности. Я вот на себя непохожа совсем.
– Вы едва не убили человека! – Алан злобно бросает взгляд сначала на меня, затем на мать. – Мы должны ее выгнать. Она в розыске!
– Угомонись, – рявкает Анжела на сына. – Мэлоди, насколько правдива информация?
– Я не знаю. Меня не было тогда, когда это произошло, – стараюсь не упоминать имя Ирвина. – Но наш вожак сказал, что мужчина потянулся за телефоном, чтобы вызвать Ловцов, не рассчитал и напоролся на когти.
Женщина кивает, а вот Алан все никак не может успокоиться.
– Да она ведь врет! Ты только посмотри на нее!
– Иди к себе в комнату, – мать отмахивается от сына и прогоняет его.
– Это из-за нее папа погиб! – напоследок бросает парень и уходит.
Тоже встаю, чтобы выйти с кухни.
– Ты остаешься.
Приходится сесть обратно и послушно сложить руки на коленях.
– Я знаю, что поступаю очень глупо. И Алан, конечно, будет против. Но самый простой способ тебя спрятать – это вывести в люди.
Хмурю брови и пытаюсь понять, что она имеет в виду.
– У меня есть связи. Тебе сделают липовые документы. И моя хорошая подруга директор в школе Алана. Ты пойдешь учиться. Пока мы не найдем твоих друзей. И пока не уляжется шумиха вокруг вас всех.
Я чуть со стула не падаю. Как я могу пойти учиться в школу с простыми детьми? А куда я дену свои уши? А что мне делать с когтистыми руками? Да и мои познания в школьных предметах закончились классе на седьмом, когда я сбежала из приюта.
Видимо, Анжела прочитала на моем лице весь спектр эмоций, нахлынувших в одночасье.
– У тебя будет особая программа, я позабочусь. Со всем остальным разберемся по ходу дела.
– Учителя ведь запросто узнают меня по описанию!
– Ты сменишь прическу. А фотопортрет не так уж и похож.
***
Все зимние каникулы я провела дома у Анжелы и Алана. Нога зажила быстро, но гипс сняли только перед самым походом в школу, чтобы не вызывать подозрений.
Мы жили в центре города, и фотопортреты с моим лицом висели на любом углу. Каждый шаг по людной улице днем заставлял меня покрываться испариной. А вдруг заметят?
О том, что Ирвина и стаю поймали, вестей не было. И это давало надежду на хорошее завершение наших скитаний.
До последнего момента я пыталась отказаться идти в школу. Было действительно страшно.
– Я пойду отдельно от нее, – заявляет Алан утром понедельника, накидывает рюкзак на плечо и выскальзывает за дверь. Та громко хлопает.
– Поторопись, тебе еще нужно найти свой шкафчик, – кричит из кухни Анжела.
Я вглядываюсь в зеркало. На меня смотрит совершенно другая девушка. Светлые блондинистые локоны тщательно уложены и струятся по плечам. Ушки прикрывает берет. Большие зеленые глаза обрамлены густыми пушистыми ресницами. Анжела постаралась на славу. Макияж вышел отличный. Кофточка и юбка смотрятся идеально с ботильонами, на которых я училась ходить весь вчерашний день.
В зеркале отражаюсь не я. А совершенно незнакомая Мэлоди Свифт. Троюродная приемная сестра Алана, которая долгое время болела и пропустила большой кусок школьной программы.
До школы подать рукой. Спускаюсь на лифте вниз, и быстрым шагом, какой позволяют мне каблуки, бегу по переходу.
Затеряйся среди учеников. Легко сказать. Они все стекаются к школе, машут друг другу, улыбаются, смеются. И даже порывистый ветер и снег не мешает им веселиться от встречи с друзьями.
Я иду одна.
Вот почему Алан отказался проводить меня хотя бы в первый день? Не хотел привлекать внимания? Не знаю.
Чувствую себя очень потерянной, да и мысли, что моей стае приходится скрываться по лесам, мерзнуть и голодать, пока я тут прохлаждаюсь, кажутся невыносимыми.
В школе столпотворение не меньше, чем на улице. Все куда-то идут. От потока людей рябит в глазах. Я отшатываюсь к стене и пытаюсь вспомнить, что говорила Анжела, и где я могу найти шкафчик. Их тут целые ряды. Мой должен быть под номером семьдесят семь.
Иду, озираясь по сторонам, но номера расположены очень странно, и мне с трудом удается найти свой. Самый нижний, так что приходится нагибаться, чтобы взять учебники, которые туда, по просьбе Анжелы, положила директриса. Расписание тоже здесь.
Математика. Невозможно.
Она мне и в шестом классе давалась с трудом. И хоть все каникулы я пыталась как-то нагнать программу, осталось множество пробелов.
В поисках кабинета брожу по школе минут десять, но так и не нахожу нужного класса. Зато вижу вдалеке у питьевого фонтанчика Алана, который вальяжно привалившись к стене, беседует со своими друзьями.
У меня просто не остается другого выбора, как подойти к нему. Ведь звонок вот-вот прозвенит, и я останусь одна посреди пустого коридора.
– Эй, Алан! – машу рукой, на которой позвякивают браслетики, участливо одолженные Анжелой.
Его друг пихает мальчишку в бок локтем и кивает в мою сторону.
– Кузина, – отмахивается парень. Он говорит тихо, но я прекрасно слышу даже через половину коридора.
– А она ничего, – усмехается друг.
– Отвали, Грей.
Я подхожу ближе и встречаю на себе испепеляющий взгляд Ала.
– Чего тебе, Оди? – бросает он. Сначала не понимаю, к кому обращается парень, но потом вспоминаю, что теперь я Оди, а не Мэл.
– Ты не подскажешь, где кабинет триста двадцать третий? У меня математика, а я тут совсем не ориентируюсь, – пытаюсь изо всех сил улыбнуться, чтобы показаться непринужденной, но на самом деле мне ужасно страшно. Я в стане врага. Любой из этих подростков может понять, кто я, и вызвать Отлов.
– Это здесь. У меня тоже математика. Мы с тобой в одном классе, – он указывает на дверь аудитории, затем отводит в сторону и шипит на ухо. – Больше не подходи ко мне. Разбирайся со своими проблемами сама.
– Окей, – соглашаюсь и захожу внутрь. Здесь уже почти все расселись по своим местам, а я стою у двери, не зная, что делать.
– Эй, ты новенькая? – окликает меня кудрявая темноволосая девушка со второй парты. Киваю. – Можешь сесть рядом со мной.
Благодарно улыбаюсь и уже направляюсь к свободному месту, но меня зовет другая ученица. Идеальная прическа, модная одежда и взгляд хищника.
– Новенькая, сядешь с ней и навеки останешься с клеймом неудачницы.
Черт подери, почему это так сложно?
Но я знаю правила выживания. И мне лучше подружиться с альфой этого места, чем навсегда остаться с бетами и омегами.
– Минди, сядь назад, – приказывает девушка своей подруге. Та удивленно смотрит на нее. – Ты оглохла?
Подруга подскакивает с места, хватает свои вещи и пересаживается на заднюю парту.
– Садись. Меня зовут Кира, – девушка указывает на освободившееся место.
– Прости,– одними губами шепчу кудрявой девочке, та только пожимает плечами и отворачивается.
Я опускаюсь на стул и вытаскиваю тетрадь и ручку. Надо быть готовой, когда в класс войдет преподаватель. Пусть хоть первое впечатление не будет совсем испорчено.
– Если хочешь, могу помочь тебе влиться в школьную жизнь, – предлагает Кира. Но в ее словах есть какой-то скрытый смысл. Она что-то хочет от меня? С чего бы ей вообще мне помогать. Я ведь чувствую себя полной неудачницей, и выгляжу, скорее всего, соответственно.
– Я Мэл…оди. Оди, – исправляюсь не слишком удачно, будто у меня заикание. – И спасибо за поддержку.
В класс вальяжной походкой входит Алан и его два дружка. Парень полностью игнорирует мое существование, даже не взглянул в эту сторону. Ясно. От него действительно не получить помощи.
Как так вышло, что у такой женщины, как Анжела, сын Алан? Он ведь, судя по перешептываниям девушек в классе, местная звезда.
– О, а это Алан, в него влюблена половина школы, а другая половина ненавидит, потому что он их отверг, – сообщает мне Кира.
– А ты к какой половине относишься?
– Я отношусь к той маленькой группке, которой просто плевать на этого типа.
Так я и поверила. Мой чуткий слух позволяет уловить нотки вранья в голосе, а также участившийся пульс.
Уроки проходят быстро. Я стараюсь сильно не высовываться, чтобы не вызывать ненужных расспросов и подозрений. Кира действительно помогает мне вникать в школьную жизнь. На обеде мы даже сидим вместе за одним столом. Здесь еще ее подруги, ловящие каждое мое слово.
– Откуда ты? – допытывается девушка. – Когда переехала?
Я вру про соседний город, и ужасное происшествие с семьей.
– …именно поэтому здесь меня приютила дальняя родственница.
Оставшиеся два урока проходят так же непринужденно. Минди, которую Кира прогнала, старается держаться недалеко от нас, но заговорить не пытается, и Киру, это, похоже, устраивает.
– Почему ты не разговариваешь с Минди? – спрашиваю я уже после школы, когда мы небольшой компанией стоим у ворот.
Кира закуривает сигарету и улыбается, бросив взгляд на подругу.
– Она провинилась.
Становится холодно, так что запахиваю поплотнее пальто и прощаюсь с девушками.
– Пока, до завтра, – машу я рукой им. Те грациозно машут мне вслед.
***
– Как прошел первый день? – когда я возвращаюсь домой, допытывается Анжела. – Тебя никто не узнал?
– Все было просто отлично! – отвечаю я и бегу переодеваться в гостиную, пока не вернулся Алан, заносчивый мальчишка.
Я очень рада, что его помощь больше действительно не понадобится. Теперь у меня есть друзья, которые помогут продержаться в школе столько, сколько требуется.
– Думала, ты будешь умолять меня забрать тебя из этого ада, – Анжела стоит в дверях и улыбается. – Уже была готова к истерикам и просьбе просто прятаться дома.
– Школа отличная. У меня появились друзья! – сообщаю я.
Алан приходит домой под вечер. У него разбита губа, на щеке ссадина.
– Что случилось? – спрашивает Анжела, но парень только отмахивается от нее и уходит к себе в комнату, да так весь вечер и остается там.
Я стараюсь сделать вид, что мне все равно и занимаюсь уроками.
– Подрался с парнями, что не так?! – доносится его возмущенный голос из-за двери, когда к парню входит мать.
***
Утром я радостно собираюсь снова в школу. Новый наряд, красивая прическа, на голову берет, чтобы скрыть ушки. Человек. Обычный. Настоящий! Не монстр, которого так бояться!
«Остановись, Мэл!» – кричу я мысленно сама на себя. – «Твоя стая пропала. Их могут поймать и убить, а ты крутишься перед зеркалом. Радуешься, что обычный человек! Ирвин бы настучал тебе по голове просто за такие мысли!»
«Но, что если их уже давно всех поймали? И убили? Или разослали по приютам? У меня никого не осталось. А здесь тепло, кормят и появились друзья!» – вторая часть меня, которая всегда хотела нормальной жизни, а не бродяжничества по заброшенным домам, сегодня взяла верх. – «К тому же ты просто выполняешь приказ Анжелы, а она хочет тебе и твоей стае помочь».
У школы меня встречает Кира и ее три подруги. Имена их я помню смутно. Темненькую вроде зовут Алей. Имена двух других просто вылетели у меня из головы. Минди сегодня в их компании не видно.
