Екатерина Крылова
Космическая оранжерея Лиги Содружества
И все-таки, несмотря на домашнее тепло и расслабленность, Юст грустил и не мог избавиться от этого чувства. Образ забастовщиков, замирающих, чернеющих и рассыпающихся под действием лучей патрульных бластеров, стоял у него перед глазами. Он молчал, и на все реплики своей пары отвечал односложно, иногда вообще пропуская их. Луиса на какое-то время перестала с ним разговаривать, только пристально смотрела. После протянула руку – они сидели напротив друг друга за маленьким квадратным столом, и накрыла его ладонь своей. Это вывело его из оцепенения. Юст поднял глаза и встретился с ее ласковым молчаливым взглядом.
– Извини, – сказал он. – Наш последний вечер, а я такой.
– Я понимаю, Юстис, – тихо ответила девушка. – И не обижаюсь, а думаю, как утешить тебя.
– Не бери в голову, я в порядке, – Юст взял бутылку алкоголя и разлил по двум бокалам. Оба пригубили, и Юст, потянувшись через стол, поцеловал Луису в губы и взял ее за руку, переплетя пальцы. – В конце концов, даже если мы делаем свою работу не идеально, и не можем на сто процентов предотвратить подобное, мы все-таки делаем ее. И работы становится только больше. Мы все-таки нужны.
– Конечно, нужны. Почему ты сомневаешься?
– Потому что граждане несчастливы и страдают.
– Но я думаю, что без тебя и твоих коллег все было бы еще хуже. Может быть, вас просто не хватает. Ты же не общался лично с теми, кто вышел на улицы сегодня. Аг с Юной, например, не вышли и не собирались. На самом деле, судя по съемкам панорамы, вышло не так много народу, до двухсот участников.
– А еще я задаюсь вопросом, как Помощник мог проглядеть подготовку, – задумчиво сказал Юст.
Обсуждать и критиковать действия Помощника было не принято, потому что он слышал каждое сказанное на территории Лиги Содружества слово. Поэтому последняя фраза повисла в воздухе, оставшись риторическим вопросом. Луиса сочла за благо не поддерживать и не развивать эту тему. Немного помолчав, она перевела разговор:
– Расскажи о своих планах на завтра. Когда ты уезжаешь?
– Прямо с утра, – ответил он. – За мной заедут, мы должны будем собраться в нашем центре, а уже оттуда все вместе отправимся на космодром. А полет в общей сложности занимает что-то около трех суток. И как бы мне хотелось, чтобы ты могла поехать со мной.
– Я уже подала заявку, чтобы меня имели в виду, если на Ангкх будет миссия нашего департамента. Но пока еще рано, пока у нас о нем даже нет разговоров.
– Да. Еще рано, мы будем первые, кто начнет переговоры с ними.
– Ох, Юстис, как я волнуюсь, – не выдержала Луиса, которая очень старалась не беспокоить мужа, но теперь эмоции взяли верх. – Как они вас встретят, кто знает? Я изучила об Ангкхе все, что нашла. Я очень мало нашла, но даже из этой информации понятно, что планета совершенно дикая. Я ужасно беспокоюсь о тебе. Мне бы даже хотелось, чтобы ты отказался от этой миссии, хотя я понимаю, что уже поздно.
Юст вздохнул и отвел взгляд, стараясь помягче сформулировать ответ, чтобы попытаться успокоить ее.
– Поверь мне, я тоже изучил все что нашел, и там нет ничего страшного. А ведь, наверное, у меня доступ был полнее, чем у тебя, меня же специально готовили. Вполне благополучная, спокойная цивилизация. Войн на планете вообще не замечено. Единое государство. Невероятно благоприятные климатические условия, огромное количество ресурсов. Местное население не высокоразвито, поэтому с нашими технологиями миссия будет безопасной. Не волнуйся, любимая, все будет хорошо.
– Все равно буду волноваться, – ответила она, глядя на него с большой нежностью.
Юст тонул в ее глазах и чувствовал взаимную любовь, горевшую ровным и сильным светом еще со школьных лет. Но параллельно он думал о том, что Ангкх, это для него еще один шанс проявить себя и восстановить свою профессиональную самооценку. Даже если все вокруг убеждали его, что беспорядки на Арильфисе никак не связаны с возможными недоработками социологов, он эту вину с себя не снимал. Он надеялся, что в новой непростой миссии ему удастся принести настоящую пользу.
Патруль Лиги Содружества
1
– Привет, Арс.
– Привет, Эмур, как жизнь?
– Как-то все сложно, Арс.
– Тебе не нравится, когда сложно? Любишь, когда просто?
– Конечно. Как и все.
– Человеческие отношения непростая штука.
– Да. Я иногда чувствую себя в них беспомощным. Ни в каких других ситуациях я себя так не чувствую.
Они некоторое время молчали. Психотерапевт ждал, Эмур сидел перед ним в кресле и смотрел в пол.
– Так в каких отношениях тебе сложно?
Эмур вздохнул и раздраженно пожал плечами.
– Ты знаешь. С Иарной, все как обычно.
Седоволосый мужчина в кресле перед ним молча кивнул. Последующая пауза была еще дольше.
– Ты и так все знаешь, Арс, – сказал наконец Эмур. – Какой смысл тебе рассказывать об этом.
– Расскажи, что именно тебя гнетет – этого я не знаю.
– То, что она не со мной.
– Но она с тобой.
Он покачал головой.
– Нет. Она со мной только в постели. И это ничего не значит.
– Вы ранее с ней неоднократно обсуждали ваши отношения. Мне казалось, у вас есть взаимное согласие на этот счет.
– Оно меня не устраивает и никогда не устраивало, – сказал Эмур, глядя в угол переговорной. – Я просто соглашаюсь с тем, что она хочет.
– А что хочешь ты?
– Быть с ней в паре.
– Что это изменит для тебя?
– Мне кажется, я был бы счастлив, если бы это было так.
– Почему?
– Потому что я знал бы, что она принадлежит только мне.
– И ты сам хотел бы принадлежать только ей?
Эмур вновь пожал плечами и не ответил.
– Ты сердишься, что все складывается не по-твоему.
– Да, иногда очень. Иногда так, что думать ни о чем больше не могу.
– Но ведь не только Иарна вызывает у тебя такие чувства?
– Ты о чем?
Его собеседник сделал паузу, но Эмур продолжал демонстрировать недоумение.
– Хорошо, не мое дело навязывать тебе обсуждение. К тому же, о ком бы ни шла речь, ты не можешь не понимать, что все упирается в жизненные задачи каждого из вас. И если твои интересы вступают в конфликт с чужими жизненными задачами, ты ничего не можешь с этим поделать.
– Но ведь я ничего не знаю о чужих жизненных задачах. Я знаю только, чего хочу сам.
– Да. Но ты не должен впадать в отчаяние, если другой поступает иначе, чем ты рассчитываешь. Это нормально. Ты знаешь, что должен относиться к этому с уважением.
Эмур какое-то время молчал, опустив голову.
– Арс, а какие жизненные задачи у меня?
– Я удивлен получить от тебя такой вопрос, Эмур, мы много раз это обсуждали.
– Ну повтори.
– Ты гениальный пилот, твой опыт неоценим, в том числе при испытаниях новой техники. Ты прекрасный офицер, к тебе нет нареканий, тебя ждет большая карьера, если, конечно, ты не совершишь фатальных ошибок, но твое преимущество в том, что ты осознаешь все свои слабые места. У тебя большое будущее в профессии, не всем так везет, – он сделал паузу. – Ну что, я достаточно похвалил тебя?
– Да, Арс. Но иногда мне кажется, что я полное ничтожество.
– Это нормально для твоего психотипа. Но ты вовсе не ничтожество, просто помни, что я сказал тебе об этом, и всегда готов повторить. Ты очень хорош в том, что ты делаешь. Конечно, когда не допускаешь откровенных глупостей. Но обычно ты понимаешь сам, если совершаешь их, и это тоже говорит в твою пользу.
Эмур молчал и думал.
– О чем ты сейчас думаешь?
– Я пытаюсь все это сопоставить. Соединить одно с другим. Не особо получается.
– Скажи, что не получается?
– Я вроде полностью на своем месте. Мне это с рождения твердят. Но я как будто… мое место… где оно? Что из себя представляет? И почему я так по-дурацки себя чувствую и вообще вынужден по расписанию обсуждать это с тобой? – Эмур потер лоб; он сидел на краешке кресла, как будто собирался прямо сейчас встать и уйти.
– Ты чувствуешь себя одиноким? – тихо спросил психотерапевт.
– Да, – ответил Эмур и поднес ладонь к глазам, как будто хотел закрыться от света.
– Иногда, вот как сейчас, ты бы хотел иметь возможность опереться на кого-то, поэтому ты идеализируешь отношения в паре. Но когда такое настроение проходит, ты вполне хорошо себя чувствуешь, живя как привык.
– Арс, а что толку от этого знания? – воскликнул Эмур раздраженно, сжимая подлокотники кресла. – Ты знаешь обо мне все. Я благодаря тебе знаю о себе почти все. Но моя жизнь как была дерьмом, так и остается.
Арс молчал. Пауза была очень долгой. Эмур успокоился, откинулся в кресле, вздохнул.
– Все так. Гребаное одиночество иногда убивает меня. И да, мне не нужна пара. Хотя я люблю людей и других существ, которые хорошо меня понимают.
– Эмур, что надо сделать, чтобы твоя жизнь перестала быть дерьмом? – спросил его собеседник очень мягко, почти нежно.
Тот вздохнул.
– Я не знаю. Если б я знал, я бы к тебе больше не пришел.
– И зря, Эмур. Потому что я из тех, кто хорошо тебя понимает.
– Да. Это была шутка. Но я правда не знаю.
– Давай поступим так. Подумай о том, что конкретно заставляет тебя думать, что твоя жизнь – дерьмо. Может, это какие-то мелочи, которые портят твой быт? Может, какие-то неприятные для тебя повторяющиеся ситуации? Какие-то обязанности? Последи за собой, заметь, что не нравится, и расскажи мне, хорошо?
– Хорошо, Арс. Но я не уверен, что это поможет. Потому что ощущение глобальное. Оно точно не из-за того, что, например, еда пересолена или чего-то подобного.
– Давай попробуем. Если не получится, будем думать дальше.
– Да, Арс.
– Хочешь еще поговорить о чем-нибудь?
– Нет. Я могу идти?
– Да, Эмур. Удачи тебе. Помни, что я волнуюсь за тебя, береги себя и будь осторожен.
– Спасибо, – Эмур кивнул психотерапевту и вышел из переговорки.
2
Базирование на планете, а не на космической станции, имело позитивным следствием для патрульных не только качество еды, но и разнообразие досуга. Им разрешалось проводить свободное время на территории города. Помощник в любом случае всегда следовал за ними, неосязаемо и невидимо. Он был в их глазах: хотя не смотрел непрерывно, но все увиденное фиксировалось, и при необходимости могло быть полностью восстановлено. Он был в их ушах: каждый произнесенный или услышанный звук записывался. Он непрерывно архивировал жизненные показатели с браслетов. Помощник присутствовал рядом в каждый миг их жизни, и обеспечивал саму эту жизнь. Они как бы все время находились в чутких объятиях искусственного интеллекта, которые тот ни на мгновение не ослаблял. Все граждане, а патрульные в особенности, фактически являлись его частью.
Статус Патруля в обществе был высок: он олицетворял власть, служил ее физическим воплощением, потому что других осязаемых воплощений не существовало: Помощник был бестелесен, если не считать поддерживавшие его мощнейшие технологии; психотерапевты тоже. Бестелесным, по общему мнению, было даже Правительство: никто никогда не видел во плоти существ, периодически выступавших в масс-медиа с обращениями к гражданам (по той же причине мало кто интересовался легитимностью Правительства и вообще как-то обращал на него внимание). Реальной была только раса Основателей, ведь изредка ее представители встречались воочию (это всегда привлекало всеобщее внимание, папарацци транслировали репортажи в сеть, и некоторые публикации даже проходили цензуру Помощника и оставались открыты для всеобщего доступа). Но Основатели принадлежали к небелковой жизни, и для людей и биологически близких им видов были малопостижимы, а потому малоинтересны. Все, что о них говорили, являлось выдумками, легендами и домыслами.
История Лиги Содружества, ее Основателей и прихода к власти Правительства, разумеется, подробно освещалась при обучении в Школе, но даже дети в нее не особенно верили, очень уж складной она представлялась, а граждане создавались и росли с весьма острым умом. Однако интеллектуальность граждан была важнее, чем их личная вера в исторические факты, ведь иначе они не смогли бы эффективно участвовать в жизни самого прекрасного государства во Вселенной и способствовать его дальнейшему развитию и процветанию.
Эмур и Идер шли по вечерним улицам Арильфиса. Несмотря на то, что это было их свободное время, оба были в форме – в одинаковых фиолетовых рубашках, куртках и брюках из легких тканей, и у каждого при себе было стандартное оружие.
Они были равны по должности и званию – капитаны Патруля и командиры летных эскадрилий, служили под руководством одного офицера, часто виделись и много общались. Со временем они пережили вместе немало разного рода событий, а также, благодаря тесному общению, невольно узнали друг о друге почти все, и поэтому уже давно считали друг друга друзьями. Им нравилось общаться, у них никогда не возникало поводов для серьезных конфликтов, и каждый из них этими отношениями дорожил, хотя они никогда не говорили об этом вслух.
Все виды удовольствий, законно доступных гражданам Лиги, на Арильфисе были в их распоряжении. Еда, легальные психотропные вещества, такие как алкоголь и курительные смеси, разнообразные зрелища и секс – все продавалось за деньги, в которых летчики не испытывали недостатка, так как платили им хорошо, а тратить было по большей части некогда и не на что – они жили на полном государственном обеспечении. Поэтому Патруль славился своими самыми отвязными кутежами во время отдыха.
Несмотря на статус столицы одноименной планеты, в Арильфисе жило небольшое количество населения. Граждан в Лиге вообще было не много, но их и не нужно было много, потому что технологии позволяли заменить живых существ практически везде, за исключением мест, где цепкий живой ум мог привнести нечто новое: дать искусственному интеллекту полезный опыт в том, какой вариант поступка выбирает смертное существо в разных ситуациях, или принять решение о способе взаимодействия с жителями подчиняемых территорий – живым существам все-таки иногда проще договориться друг с другом.
Никто не знал принцип формирования общества Помощником, но была гипотеза, что он поддерживает численность населения, минимально достаточную для надёжного выживания вида и возможностей его воспроизводства искусственным путём. Хотя официальная повестка провозглашала граждан Лиги главной государственной ценностью, те хорошо понимали, что именно они являются самым легко возобновляемым ресурсом. Проблема состояла только в длительности взросления и воспитания, но ведь Помощник существовал вне времени, и для него это было не важно.
Все граждане, которых пилоты встречали во время своей прогулки, были исключительно взрослыми и чистокровными представителями своих рас. Дети на улицах не появлялись никогда, за исключением форс-мажоров, и также не было никаких полукровок. Все три вида уже давно входили в состав Лиги Содружества, и представителей, рождённых на исторической родине – на других планетах, – в живых уже не оставалось.
Многие вокруг носили ту или иную униформу. Большинство работало в обслуживающей и помогающей сферах, то есть занималось взаимным оказанием услуг: продавцы, парикмахеры, тренеры, официанты, учителя, врачи… Часть из этих специалистов вполне могли бы быть полностью заменены роботами и функциями искусственного интеллекта, но все-таки вакансии оставались и для граждан. Помощник давал возможность живым существам получить помощь и заботу от живых, и кроме того, профессиональная самореализация считалась очень важной.
Несмотря на всеобщее ношение униформы даже в моменты отдыха, фиолетовые костюмы летчиков все равно привлекали внимание, заставляли взгляды задерживаться. Патрульные были привычны к повышенному любопытству со стороны гражданских и игнорировали его.
– Хватит бродить, Эм, – сказал Идер, когда они оказались рядом с большим ярким двухэтажным зданием, украшенным алыми и стальными панелями на стенах и заманчивыми вывесками, обещавшими отдых и развлечения, с непроницаемыми окнами. Заведение называлось «Три квадрата», и название было обыграно в геометрических декорациях. – Помнишь это место? Оно хорошее. Давай пока остановимся тут.
Его спутник равнодушно пожал плечами, и они вошли в гостеприимно раскрывшиеся створки высоких дверей.
Это было злачное заведение, но оно выглядело чистым и опрятным, как офис. Небольшой холл скрывал от взгляда внутреннее пространство.
Хостес, изящный молодой человек в униформе под цвет интерьера заведения, в котором преобладали черный и серый цвета с фрагментами красного, сразу же подошел к ним.
– Добро пожаловать, господа офицеры, – он заморгал, а затем прищурился, обнаружив тем самым, что считывает какую-то информацию с вживленных в глаза линз. Линзы могли были быть приобретены гражданскими за деньги, по личному желанию, или получены в подарок. – Вы у нас уже не впервые и все знаете. Я могу только спросить, чего бы вы хотели сегодня?
Пилоты переглянулись, и Идер сделал приятелю приглашающий жест рукой, предоставляя ему возможность выбора.
– Нам обычный закрытый номер, – сказал Эмур.
– Вы желаете компанию? У нас свободны те, с кем вы были в прошлый раз, – сообщил хостес. Проституция являлась в Лиге просто одной из профессий, настолько же уважаемой, как все прочие.
– Я желаю выпивку, – сказал Эмур. – Много и разную. И чтобы нас никто не беспокоил, вообще никто и что бы ни случилось.
Идер взглянул на него с любопытством, приподняв бровь, но тот сделал вид, что не заметил этого взгляда.
Хостес вновь прищурился, видимо, сверяясь с тем, что эти гости любят пить, или выбирая номер.
– Как скажете, капитан. Если прямо сейчас других пожеланий нет, идемте со мной, я вас провожу.
Они прошли за ним через полутемный внутренний холл, в центре которого стоял большой бар, по периметру сидели с десяток посетителей разных рас и полов. Они все воззрились на патрульных, и те тоже мельком скользнули по лицам, но знакомых не обнаружили. На двух уровнях по сторонам холла было множество дверей, ведущих в закрытые помещения. К одной из них хостес подвел друзей. За дверью оказалась маленькая комната без окон, но с большой видеопанелью на стене, с одной стороны комнаты размещался столик с парой глубоких кресел, с другой очень широкая кушетка. На столике уже стоял поднос с десятком разных бутылок, несколькими разнокалиберными бокалами и формальными синтетическими закусками.
– Вам все нравится? – спросил их проводник с широкой улыбкой.
– Да, благодарю Вас, Уинвер, – ответил Эмур, чуть задержавшись на нем взглядом – он также успел кое-что узнать о собеседнике.
– В таком случае, желаю вам приятного отдыха, а если вам еще что-то понадобится, вы в любой момент можете связаться со мной, – с этим словами их сопровождающий лучезарно улыбнулся на прощание и ретировался.
Идер подошел к кушетке и упал на нее навзничь.
– Как же иногда хорошо не напрягаться. Давай, выкладывай, что ты задумал, – обратился он к приятелю.
Эмур достал из внутреннего кармана куртки пакетик с желтоватым порошком и с улыбкой им помахал. Эффект был достигнут, Идер выглядел обескураженным.
– Ты где это взял и как протащил? А главное, зачем?
– Сам же говоришь, что хорошо иногда не напрягаться.
– Эми, ты понимаешь последствия своих действий?
– Понимаю и несу за них полную ответственность, – ответил Эмур. Он стоял теперь рядом со столиком и изучал бутылки, о чем-то размышляя.
– У тебя появились инструменты влияния на социальный рейтинг?
– Мне безразличен социальный рейтинг, – сообщил Эмур, выбрав два бокала и две бутылки и начав процесс дозировки и смешивания. Он делал это уверенно, привычными точными движениями. Порошок хорошо растворялся в алкоголе. Идер, приподнявшись на локте, внимательно наблюдал за его действиями.
– Не переживай, Ид, – добавил он, когда необходимость в сосредоточенности исчезла. – Виноват буду только я. Я выманил тебя на прогулку, завел в закрытый номер, принес запрещенку и вынуждаю ее употребить. А главное, в первый раз, что ли? – он протянул ему бокал, со своим сел в кресло. – Давай, приятель, за нас и за Лигу.
Они выпили, какое-то время молчали, прислушиваясь к ощущениям.
– Хорошая штука, да? – сказал Эмур, откидываясь и закрывая глаза.
– Да. Я даже сам не помню уже, когда ее доставал. С тобой никакой надобности. Но совсем забивать на соцрейтинг я бы не советовал, Эми, это неправильно.
– Ид, напомню тебе, что мы патрульные в Лиге Содружества. Не то чтобы я жаловался, я ведь сам выбирал профессию. Но мы объективно расходный материал. Ты всерьез строишь планы на будущее? Тут не знаешь, что, когда и с какой стороны прилетит.
– Интересно, Эм, это твои слова, или на тебя уже так подействовало? – сказал Идер после паузы.
– Если на меня подействовало, это не перестает быть моими словами. Может, тебе тоже поможет увидеть реальность такой, какая она есть. Полезно, хоть ненадолго.
Какое-то время они молчали. Наркотик на самом деле менял мировосприятие, создавал иллюзию, что личность растворяется в окружающем мире, становится всем сразу. Он был запрещен, поскольку мог свести с ума, а также потому, что сводил на нет на период своего действия любые физические способности. В основном из-за этого телесного эффекта он ценился многими, потому что считался одним из лучших способов отдыха.
– Правда, Эм, как ты живешь с такими мыслями, я иногда совсем не понимаю. По большей части ты один из самых адекватных и разумных из всех, кого я знаю. Но иногда ты говоришь и делаешь вещи, которые полностью это опровергают. Как ты с такими взглядами взаимодействуешь со своим пси, что он тебе отвечает на подобное, о соцрейтинге и прочем?
– Иногда делает мне замечания, вот как ты сейчас. Но редко. Я с ним не обсуждаю соцрейтинг.
– Точно, с ним… Твой пси, это же по-прежнему старикан с генеральской выправкой? – спросил Идер с ухмылкой.
Эмур приоткрыл глаза.
– Арс. Я его вообще никогда не менял. Как выбрал во втором возрасте, так и есть. Не понимаю, какой смысл выбирать другого.
– Да фиг знает. Но мне тоскливо было бы общаться с одним и тем же. Он хоть у тебя внешне меняется во времени?
– Одевается по-разному. А так может и меняется. Может, стареет, – Эмур усмехнулся, – Я ведь вижу его часто, поэтому могу и не замечать.
– Я бы в депрессию с таким впал, Эм, честно.
– Ну да, поэтому они все у тебя бабы с сексуальным подтекстом.
– Чтобы не скучно было, – хохотнул Идер. – Если поговорить не о чем, так хоть не зря время провел.
– Ты же понимаешь, что все равно общаешься с одним и тем же? С которым мы все?
– Конечно, не вчера родился.
Эмур закрыл глаза и чуть пожал плечами.
– Я бы с любовницами на такие темы не смог говорить.
– А у тебя промежуточных вариантов в отношениях нет? Или любовницы, которых ни во что не ставишь, или мужик суровее чем наш офицер, которого боишься?
– Наоборот, у меня масса вариантов для каждого… – Эмур не закончил фразу и замолчал, погрузившись в свои ощущения.
– Ох, Эми, я смотрю, ты уже набрался. – Идер встал с кушетки и намешал еще по бокалу алкоголя с порошком, один из них поставил перед Эмуром. – Не пей залпом.
– Я в порядке, Ид, – тот повернул голову, взглянул на него и вновь принял прежнее положение. – Мозг работает как будто ничего не пил.
– К слову о вариантах, о твоей эскадрилье легенды ходят, ты ведь в курсе, да? – Идер вернулся на кушетку и вновь улегся с бокалом.
– Какие еще легенды?
– О том, что у вас там отношения не разнообразные, зато очень конкретные, – оба они говорили все медленнее и тише, наркотик расширял сознание и не мешал диалогу. Проблемой могло стать только произнесение слов, но до этого обоим было еще далеко.
– У нас все нормально, что еще за бред?
– Да я и не к тому, что не нормально. Все для всех, как говорится. Но вот хоть убей, а я не могу понять, как можно трахаться с теми, у кого ты офицер. Или кто твой офицер, хотя для нас с тобой это прямо скажем не вариант, – Идер хихикнул.
– И это ты меня упрекал в том, что мои отношения примитивные?
– И не отказываюсь от этих слов. Ты же не умеешь взаимодействовать не в рамках иерархии и не через койку.
– Ты меня с ума сведешь, – сказал Эмур, неподвижно лежа в кресле с закрытыми глазами. – Наши с тобой отношения ты к какому из двух вариантов относишь?
– Я исключение.
– А, понятно, – Эмур помолчал. – А что до майора, то ты, Ид, просто человек, лишённый фантазии.
– Да ладно, Эм. Даже такая оторва, как ты, не сойдётся с амрильцем. Он же бесполый. И мы несовместимы биологически. Нам к ним, кажется, даже прикасаться опасно.
– Да мы и к совместимым особо не прикасаемся без средств защиты – равнодушно заметил Эмур.
Теперь они надолго замолчали. Эмур первым заговорил вновь, не открывая глаза и не шевелясь.
– Так что, ты говоришь, там за сплетни? От кого слышал? Наверное, от какого-то блюстителя парных отношений и соцрейтинга?
Идер засмеялся.
– Задело тебя.
– Конечно, задело. Нет бы о чем приятном рассказал.
– Не принимай близко к сердцу, Эм, это все ерунда.
– Отвечай давай.
– Ну, про парные отношения ты угадал.
– Я даже не сомневался, Ид. Куча придурков регистрирует пары, а после только и делает, что заглядывает в койку ко всем вокруг и обсуждает. Зачем? Не понятно. Но, наверное, люди всегда были такими. Еще когда на старой планете жили.
– Нет, Эм, если человек придурок, он таким останется и в паре, и без нее. А пара сама по себе, это же неплохо, – в голосе Идера, несмотря на крайнюю замедленность речи, появилась даже некоторая мечтательность.
– А я и не говорю, что плохо, – ответил Эмур. Оба какое-то время молчали, после Эмур подал голос:
– У тебя есть кто-то на примете?
– Нет наверное. Ну не так чтобы взаимно. Но когда я встречу, за мной не заржавеет.
– За мной тоже. Но я, наверное, не встречу.
– Что же тебя не пускает к счастью? – спросил Идер, который с закрытыми глазами лежал на кушетке, свесив ноги.
– Ну во-первых… мне нужно, чтобы меня любили.
– А во-вторых?
– Чтобы я любил.
– А еще?
– Все.
Они помолчали.
– Я чего-то, Эм, наверное, не понимаю, потому что по этим двум критериям ты можешь выбрать почти кого угодно.
– Если так рассуждать, Ид, по этим двум критериям я могу выбрать даже тебя. Но я не буду этого делать, – сказал Эмур с некоторой досадой в голосе.
– Правильно, нам с тобой не резон. Но вообще-то я думал, что ты уже выбрал. Я сейчас удивлен.
– Она со мной в лучшем случае ради секса, в худшем как-то попытается использовать, – вздохнул Эмур.
– Что, серьезно? Иарна? На нее не похоже.
– Ид, ты меня называл бесчувственным, а сам, кажется, людей вообще не понимаешь, – Эмур с трудом поднялся с кресла и замешал еще два бокала. Подал один из них товарищу и снова опустился в кресло, осторожно, чтобы не упасть.
– Ты там нормально отмерил? – подозрительно спросил Идер.
– Нормально, не бойся.
– Ну ладно, Эм, я, кажется, тебя расстроил. Не для того я тебя сегодня вытащил с базы, чтобы грузить. В конце концов, у тебя объективно куча народу, с кем ты знаком, из которых ты можешь выбирать, и еще я знаю уйму разных всяких, с кем ты может и не знаком, но которые на тебя облизываются издалека. Ты ж красавчик. Поэтому ты не в паре просто потому, что сам не хочешь, это очевидно.
– Да, не грузи меня, – Эмур чуть улыбнулся, – у меня для этого есть Арс. Скажи лучше, когда вы выдвигаетесь на космическую станцию?
– Послезавтра.
– А мы завтра вечером.
– Эм, какого ж мы сейчас делаем тогда? – Идер даже предпринял попытку приподняться, чтобы взглянуть на приятеля, но это ему не удалось.
– Я не буду пилотировать сам, – Эмур едва шевелил губами, казалось, он сейчас заснет. – Все в порядке. Вообще, спасибо за компанию сегодня. Я бы хотел забыться, и хоть ты мне усиленно мешаешь, мне уже почти удалось, и еще вся ночь впереди.
– Тебе спасибо, Эм. В любое время обращайся.
3
Когда Эмур следующим вечером пришел в летный док – как всегда безупречно одетый, с идеально уложенной челкой, но бледный и с темными кругами под глазами, – все двадцать четыре пилота его эскадрильи уже были там. Тяжелый транспортный корабль стоял здесь же, вокруг него суетились роботы разного функционала.
Летчики, построенные по звеньям в два ряда, в ожидании капитана стояли расслабленно и пользовались моментом для общения друг с другом. Он очень хорошо был знаком с ними всеми, вплоть до обстоятельств жизни каждого. Среди них были представители всех трех биологических видов, населявших Арильфис, в основном мужчины, но также несколько женщин. Большинство было людьми. Формированию любых команд, отрядов, отделов в государстве уделялось огромное внимание, и эта задача выполнялась исключительно искусственным интеллектом. Никому из живых существ не доверялось самостоятельно подбирать себе сотрудников и сослуживцев.
Фиолетовые комбинезоны летчиков отливали золотом под лучами заходящей дневной звезды, проникающими через прозрачный шлюз дока. При себе у каждого присутствовало личное оружие, шлемы, заплечные сумки с комплектом одежды и предметами первой необходимости – совершенно одинаковые наборы вещей. Каких-то значимых личных вещей не имел никто. Патрульные привыкли к тому, что быт устраивался без их участия. Они жили в рациональном минимализме, разработанном Системой: «Меньше вещей – больше жизни». Это было высоким стандартом, который вполне применялся не только в Патруле, но и среди воспитанного в Лиге гражданского населения, но которому упорно сопротивлялись жители присоединенных регионов, привыкшие к личной собственности и домашнему уюту и не желающие с ними расставаться. Впрочем, гражданские имели поблажки и могли себе позволить тратить жизнь на вещи, иногда расплачиваясь за это социальным рейтингом.
Завидев Эмура, летчики встали по стойке смирно. Каждый из четверых лейтенантов стоял впереди своего звена. Эмур прошел перед строем, внимательно глядя в лица, фиксируя в памяти каждого. Дойдя до конца построения, вернулся и остановился посередине.
– Здравствуйте, бойцы. Вижу, что все в сборе. Вольно.
Теперь каждый получил возможность говорить.
– Лейтенантам доложить о нештатных обстоятельствах. Болезни, нарушения, конфликты?
Все четверо промолчали, некоторые отрицательно качнули головой.
– Хорошо. Как вы знаете, сейчас мы снова отправляемся на станцию. Дальнейшие задачи пока не известны, все в обычном режиме. В полете все пассажиры, кроме лейтенанта Иарны и ее звена, – он посмотрел в глаза единственной женщине-лейтенанту. Она была примерно его ровесница – немного моложе, судя по гражданскому порядковому номеру, но они могли бы быть выпускниками одного класса Школы; высокая, почти с него ростом, с длинными, темными волосами, собранными в хвост, и смуглой кожей.
– Вопросы?
Вопросов не оказалось – и потому, что обстоятельства были привычны, и потому, что он был в любое время открыт к общению со своими летчиками, они всегда имели возможность спросить о чем угодно, поэтому не возникало нужды использовать ситуацию построения для долгих разговоров. Все понимали, что официальное мероприятие – служебная формальность, и соблюдали ее.