Екатерина Николаевна Широкова
Богатые тоже зомби
Не ожидала от Тамары такой прыти, но мадам М вдруг сникла. Задумчиво посмотрела на меня – скинуть весь объём работ на няню явно показалось соблазнительной идеей, но… Тогда волей-неволей ей придётся за Борисиком посматривать, а теперь, когда он был источником и проводником начинающегося апокалипсиса, что-то она совсем разлюбила уделять положенное внимание сыну.
Садовник был отправлен вниз, с условием сидеть под замком. Через четверть часа мадам М, подсчитав в уме стадии превращения, сменила гнев на милость, разрешив ему пока закончить работы в саду, ведь сегодня ещё вполне безопасно для всех, похоже.
А сама резво поднялась наверх и надёжно заперлась изнутри.
Судя по вечерним новостям, паника от нашествия зомби в Московской области постепенно распространялась на все прилегающие территории. И да, мы дождались официального предупреждения властей: стараться избегать подозрительно медленных людей, особенно – со следами укусов. Так и сказали: похожих на зомби.
По телевизору показывали пустынные улицы, зато в других регионах гадали, не разыгрывает ли Москва остальное человечество. Несколько медицинских экспертов необычайно умного вида, в очках, как наших, так и по ту сторону океана, признали ситуацию абсурдной и осудили допуск нелепых слухов в эфир. Их, конечно, можно понять, но нам тут было не до шуток.
Творилин приехал с работы позже обычного и сходу был ошарашен новостью: помимо сына, заражён и садовник. Не знаю, почему хозяйка не предупредила его по телефону – наверное, хотела сполна насладиться его растерянностью. Первая реакция, конечно, гнать! Но кто будет газон косить? Клумбы полоть? Бассейн обслуживать? Нет, так дело не пойдёт. Вопрос в том, сможет ли зомби-садовник делать эту работу? В те первые дни это было совсем не очевидно.
Зато вопрос с опасностью садовника для всех нас был решён Творилиным филигранно: за пару минут заказал доставку на дом взрослой хоккейной защиты на лицо, оставалось только её дождаться, а пока – нужно изолировать начинающего зомби в подвале. Тот особо не сопротивлялся, понимая, что хорошей и стабильной работой разбрасываться не стоит, и вполне добровольно спустился вниз, где вечно простаивали комнаты без окон, но зато с туалетом в конце коридора, задуманные, как гостевые, но не пользовавшиеся повышенным спросом у наших хозяев, и позволил запереть себя на крепкий засов.
Жена его, Тамара, смирилась, приняв очевидное – так для всех будет лучше. Напоследок насовала кучу нормальной человеческой еды: солёных огурцов, сала, варёной картошки и самодельной колбасы, будто он собрался на поезд до Владивостока, не меньше. Судя по Борисику, завтра утром он уже ничего, кроме хорошего шмата мяса, и видеть не захочет. С другой стороны, когда ещё поест нормально? Правильно, никогда. Всплакнула она даже, я слышала.
Перед сном Борисик вдруг спросил, когда мы снова пойдём гулять – хороший признак, что интерес к жизни возвращается, а то совсем уже скис. Мадам М зашла пожелать сыну спокойной ночи, ограничившись воздушным поцелуем. Боязливая она у нас очень, что поделаешь. Сдуло через секунду, хотя он потянулся было обнять мамочку.
– Мама боится меня, да? Что я укушу?
– А ты не будешь?
– Не знаю. А почему ты меня тогда не боишься, няня?
– Потому что, Борисик, если ты меня укусишь, перестану с тобой дружить, и что ты тогда будешь делать?
– Да, это плохо будет. Я не буду тебя кусать. Получается, у тебя суперсила! А ты мне скажи, почему я теперь всё время голодный?
– Так ты же ничего не ел на ужин, сам же отказался! Чуть не заснул над тарелкой!
– Нет, няня. Так есть я и не хотел. Я кусать хочу всех, кто рядом. Кто пахнет хорошо, вкусно. А раньше мне не хотелось. Это потому, что тот дядя меня укусил?
– Наверное, Борисик. Я в этом ничего не понимаю. Помнишь, умные доктора приезжали? Даже они ничего не понимают.
– Я слышал по телевизору, что это зомби. Помню, дядя был похож. Получается, я теперь тоже зомби, да?
Через неделю после начала конца идея надевать шлем на зомби, склонных к плохому поведению, да и на всех зомби подряд, на всякий пожарный, получила широкое распространение.
Пока люди судорожно думали, как обезопасить себя от превратившихся родных, кое-кто увидел здесь новый рынок сбыта. Товрилин, работавший ***, не просто оценил мой способ гулять с мальчиком-зомби, нахлобучив на голову хоккейный шлем вратаря, а сразу придумал, как извлечь из ситуации максимум возможной прибыли. Обидно, что придумала-то про шлем я, а деньги лопатой гребут другие, но что поделаешь, такова жизнь.
Будучи с чиновниками на самой дружеской ноге, Творилин договорился о срочном создании центра сертификации для защиты для зомби – «Зомби-Экспертиза», и теперь ни одна конструкция не считалась безопасной и разрешённой к использованию, пока у неё не было аккредитации от этого, наскоро набранного, сборища экспертов.
Откуда знаю про это? Удивительно, сколько подробностей можно услышать, работая няней у предприимчивых людей со связями. «Умные бросились производить защиту, а мудрые начали проверять её и разрешать!» – сказал как-то сам Творилин, балуясь шашлыком в компании одноклассников с чинами, приехавших на переговоры в домашнем формате, за закрытыми дверями.
Недельные зомби уже вполне могли выполнять привычную работу, вот только заметно медленнее, чем обычно, так что приготовить угли и пожарить мясо-рыбу садовник вполне себе справлялся, к огромному облегчению Тамары, его жены, да и всех нас. На нём красовался один из новых защитных зомби-шлемов, похожий одновременно на птичью клетку и на голову солдатиков из коллекции «Звездные войны», любимую у Борисика, но это ещё ничего, ведь некоторые модели были прямо дикими на вид.
Помимо мужской работы по дому, садовнику приходилось всё время быть на острие тестирования новых конструкций для зомби – работу свою Творилин делал на совесть, лично проверяя то, что уже одобрили его свежевылупившиеся специалисты. Всё-таки серьёзный мужчина, и так не повезло с женой!
Мадам М предпочитала отсиживаться на втором этаже, держа двери в свои комнаты постоянно запертыми. Страх перед новой реальностью стал навязчивой темой, трудно ей было приспособиться, хотя «домашние» зомби, судя по нашему опыту, вполне себе тихие и спокойные домочадцы. Борисик неспешно готовился к школе, пытаясь заново освоить навыки чтения, и это в целом удавалось.
Сложнее обстояли дела с дикими зомби, у которых не было родственников-людей, или они вообще были бездомными. Таких никто не призывал сдерживать естественные порывы, вот они и оставались поначалу главными разносчиками заразы.
Полиция, конечно, активизировалась, но не приставишь же бдительного охранника к каждому. Так родилась идея маркировать и учитывать всех, а каждому сознательному гражданину надлежало сразу же докладывать об обнаружении бесхозного зомби.
Мало кто знает, но именно мадам М придумала устанавливать несъёмную защиту от укусов всем выявленным зомби без поручителей. Творилин обещал протолкнуть проект, тем более, что тут дело пахло госзаказом – ведь кто будет оплачивать банкет? Конечно, налогоплательщики, это с домашними зомби всё ясно, родные сами прибегут и купят, а если один такой неучтённый ходок бродит около подъезда, то соседи скорее пойдут на противоправные действия, чем скинутся ему на защиту.
А так – очень удобно. Соседи через мобильное приложение «Зомби-Инфо» сбрасывают геолокацию подозрительного субъекта, приезжает наряд, раз-раз, и всё, никаких больше укусов, и зомби целы. Но это в будущем, а пока соседи устраивали всякое, что потом было стыдно вспомнить.
Теперь, когда родители, скрепя сердце и уступая напору сына, разрешили нам с Борисиком снова выходить за периметр, оказалось, что зомби-детей на детских площадках не жалуют. Даже наличие зомби-защиты на лице не вдохновляло нянь разрешать своим подопечным играть вместе с «этим заторможенным». А ведь он почти уже не пытался никого кусать! Так, иногда тянулся, но сразу же останавливался.
Первая прогулка вышла не очень. Все няни, завидев характерную походку начальных зомби, как по команде, похватали детишек и срочно ушли по очень важному делу, то есть домой, хотя некоторые только пришли, это было видно невооруженным взглядом.
Борисик не заплакал – сейчас все знают, что зомби не плачут, а тогда я реально восхитилась выдержке ребёнка, не понимая, что переживания скрыты под маской. Он угрюмо смотрел вслед спешно расходящимся вчерашним друзьям и что-то неразборчиво шептал под нос. Пришлось вернуться домой, хотя сразу было ясно, что мадам М устроит грандиозную разборку. Бороться за права она умела, даже забыла впопыхах, что дома сама, не слишком афишируя, держится подальше от сына.
Её гнев был направлен предметно и остро, как выстрел, – мы вернулись на площадку, хитроумно дождавшись, когда осторожные няни с накормленными детьми выползут обратно после обеда. Мадам М была даже бесподобна: появившись внезапно и используя непоколебимый авторитет касты небожителей, то есть хозяев, способных одним только нелестным отзывом навеки приклеить «чёрную метку» на любую работу во всём посёлке, популярно объяснила, что если её Борисика будут травить, то каждая няня будет иметь дело с ней лично, и это будет страшно и обидно.
Видно было, что среди нянь пробежался холодок сомнения, не открутят ли им руки-ноги за общение детишек с зомби, но хозяева их были там, а эта дама, пользующаяся огромной влиятельностью из-за мужа, здесь и сейчас угрожает страшными карами. Каждая из них решила, что ладно, пока тут побудем, и подчёркнуто мило поздоровалась с Борисиком, стоявшим неподалёку и исподлобья смотрящим на товарищей.
Дети были доступны, но игра не клеилась – они были быстрые, а он – слишком медленный. Мадам М, решив довести дело до конца, не уходила с поля боя и коршуном смотрела за ситуацией. Пожалуй, ещё ни разу я не видела, чтобы она столько времени подряд смотрела за тем, что происходит с сыном, а ведь это было печальное зрелище, не для слабонервных. Впервые за годы нашего знакомства мне показалось, что она действительно переживает, а не изображает идеальную мать, коей ни разу не была на практике.
Дети хихикали за спиной Борисика, показывали пальцем и шёпотом дразнили – чьи-то родители были им совсем не страшны, а встревоженно шикающие няни – тем более. В конце концов, мадам М сама задумалась о том, что бы сдаться и уйти домой, продумать стратегию защиты ещё разок, когда Борисик внезапно встал, стряхнул песок с коленей, критически осмотрев свои жалкие постройки на фоне чужих, приличных, и начал хватать за плечи тех, кто был прямо перед ним, говоря: «Ам!» и посмеиваясь, содрогаясь всем телом.
Дети, оценив остроту и комизм игры в зомби-апокалипсис с настоящим, заправским зомби, пускай даже и безопасным из-за защиты, с восторгом перешли на новый вариант салочек, бегая кругами и неожиданно похлопывая Борисика по спине. Оказалось, что в такую игру ребята могут играть сколь угодно долго, не меняя водящего, так что мадам М сдалась и ретировалась, смирившись с тем, что мальчик доволен.
После этого обстановка сразу разрядилась и няни принялись хором рассказывать, какие новости у соседей и есть ли новые заражённые. Никто открыто не признавал наличие у себя зомби, но некоторые так и не вернулись к прогулкам, хотя территория посёлка была обнесена высоким забором и посторонних, залётных зомби ждать не приходилось, а гастарбайтеров увезли уже давно. Кое-кто из нянь и вовсе перестал выходить на связь, ни слуху ни духу, – очень подозрительно.
Первый выход в свет завершился к взаимному удовольствию всех участвующих детей, зато на следующий день мы обнаружили на площадке надпись: «С зомби не приходить. По всем вопросам обращаться в администрацию посёлка».
И мы ещё как обратились – по всем вопросам!
Администрация посёлка – это лишь красивые слова, на практике имелось ввиду содружество буйных активистов из числа местных старожилов, так что мадам М уверенной походкой направилась к чести и совести поселковой общественности – Римме Викторовне, прокурорше. Женщина твердых убеждений, с причёской, неподвластной времени и погодным условиям, она представляла собой достойный пример несокрушимости в борьбе со временем. Возраст брал своё, конечно, но прокурорша не сдавалась, противопоставляя ежесекундную идеальность всех деталей внешности, которую можно купить за большие деньги, зловредной гравитации и прочим неприятностям.
Римме Викторовне с завидной регулярностью подбрасывали на выходные внуков, а летом – и того чаще, так что приходилось зорко стоять на страже их интересов, балансируя между нежеланием быть кому-то бабушкой и невыносимым желанием контролировать всё лично. Подозреваю, даже сам прокурор, уважаемый член общества, ежедневно отчитывался ей обо всём.
Беседа не задалась.
Римма Викторовна, на правах хозяйки, предложила Борисику чувствовать себя, как дома, у них во дворе, оставив на моё няньское попечение, и сказала персоналу принести на веранду чай. Физиономии собственных внуков предательски торчали в ближайших к месту событий окнах, но их обладатели не решались высунуться наружу без команды.
Мадам М, ничуть не стушевавшись от елейной вежливости приёма, сразу взяла быка за рога:
– Это вы написали объявление, что с зомби на детскую площадку нельзя приходить? На кого намекали?
– Разумеется, это написала я, потому что просто не могла, не имела права оставаться в стороне. У меня нормальные человеческие дети, – Римма Викторовна сделала упор на слове «человеческие», и мадам М дёрнулась в тот момент, как от пощёчины, – и я вынуждена думать об их безопасности! Уверена, милочка, что вы меня поймёте, как мать.
– Что значит – нормальные? А мой сын, по-вашему, ненормальный? Или он не человек?
– Давайте не будем лицемерить, он уже не совсем… Такой, каким был раньше.
– И что же с ним не так?
– Он зомби! – когда человек сталкивается с отрицанием очевидного, он обычно слегка теряется, но не Римма Викторовна, нет, никогда.
– Откуда такая уверенность? Он просто немного медленный, вот и всё. И любит иногда подурачиться, играя в модную сейчас игру! Уверяю вас, он не меньше человек, чем любой, кто с утра вовремя не выпил кофе.
– То есть вы утверждаете, дорогая моя, что Борис вообще не был заражён?
– В любом случае, ваши внуки, – тут была очередь Риммы Викторовны сморщиться, она ведь терпеть не могла, когда так откровенно подчёркивали её статус бабушки, – в полной безопасности, ведь на моём сыне сертифицированная зомби-защита, что вполне заметно невооружённым взглядом. Хотя он совершенно не опасен, ещё раз повторяю.
– У меня прекрасное зрение, и отчётливо вижу, что все симптомы, о которых нас предупреждали, полностью присутствуют у Бориса. Его кусали?
– Какое это имеет значение? Я, как мать, говорю вам, что он не зомби и никогда им не был!
– Тогда, очевидно, объявление к вам никоим образом не относится.
– О, спасибо! – но мадам М рано радовалась, не увидев здесь ловушку.
– Думаю, нам стоит изменить текст объявления. Скажем, написать, что воспрещён вход лиц, имеющих симптомы зомби. Вдруг они придут и нападут на детей? Это же страшно, правда, милочка? Как вы считаете? Не боитесь за ребёнка?
– Вы не посмеете!
– Ещё как посмею!
Мадам М постаралась не расплескать бушующий океан гнева, донеся в целости и сохранности до момента встречи супруга с работы. Ничего не подозревающий Творилин приехал с наивной надеждой на спокойный семейный ужин, но не тут-то было.
– Они запретили нашему сыну приходить на детскую площадку!
Творилин осторожно уточнил:
– А ты уверена, что ему стоит туда ходить?
– Что ты имеешь ввиду? Может, нам теперь держать его в подвале, на цепях, раз он стал зомби?
– А вдруг он покусает других детей?
– Я что-то не поняла, тебя кто волнует, собственный сын или соседские дети? Ты уж определись.
– Не задумывалась, что может случиться, если Борисик заразит не тех детей? Что будет потом? Соседи у нас – люди серьёзные, полезные знакомства через одного, как минимум. Как мы сможем в глаза им смотреть? Просить по-соседски о чём-то?
– А с чего вы все взяли, что он может кого-то там заразить?
– Как ты сама верно подметила, он у нас теперь зомби!
– Он не такой, как остальные! Ему нужна нормальная, полноценная детская жизнь, и все эти глупости про жуткую опасность заражения – обычный бабский трёп, от нечего делать, насмотрелись ужасов по телевизору и выдумывают всякое.
– Серьёзно считаешь, что он как-то по-другому устроен? Не так, как остальные зомби?
– Что ты от меня хочешь? Я же согласилась надевать на Борисика защиту, хотя это просто ужасно выглядит, да и неудобно ему, наверняка, хотя он не жалуется, бедный мальчик.
– Тогда почему бы не признать, что проблема есть?
– А кто у нас в семье занимается сертификацией зомби-защиты? Эта конструкция для детей, между прочим, самый лучший из рекомендованных твоей «Зомби-Экспертизой» образцов! Или ты халтуру выбрасываешь на рынок? Скажи, Товрилин, кто из нас лицемер?
– Не надо делать вид, что это панацея. Кстати, о зомби! Ты подала онлайн-заявку на регистрацию Борисика в базе данных учтённых зомби, как я просил? Сегодня?
– Нет ещё. Успеется.
– А чего ты ждёшь? Думаешь, само рассосётся?
– А почему бы и нет? Может, это просто дурацкий грипп, который скоро пройдёт. Может же такое случиться? А мы сами сбегали, с мытыми ушами, рассказать всем подряд, что он у нас был зомби. Зачем Борисику такое клеймо на биографии?
– Ты вообще понимаешь, что если Римма Викторовна просто-напросто вызовет полицию, то его сразу заберут, как дикого? И будут в своём праве. Да, потом легко сможем поставить на учёт и забрать домой, вот только до выяснения он будет вместе с другими заражёнными сидеть. Включи уже голову и делай, пожалуйста, что я тебе говорю!
Мадам М демонстративно надулась, поняв, что придётся прислушаться. А я не могла понять, как они не видят самого простого выхода?
– Извините, что прерываю вас, но почему бы не позволить Борисику искусать всех деток? Родители сразу изменят свою точку зрения, поймут, как это трудно, с ребёнком-зомби.
В их глазах увидела смесь ужаса и явного интереса.
– Нет, это не может быть сам Борисик, – уверенно заключила мадам М.
Творилин, увидевший в глазах жены нехороший огонёк, на мгновение ужаснулся, будто заглянул в бездну, но сразу же отогнал пугающее видение, переключившись на практическую сторону вопроса:
– Дорогая, ты что, всерьёз хочешь это устроить?
– А почему мы должны так мучиться, в самом деле? Мы же не виноваты, что наш сын превратился в зомби? Пускай тоже попробуют.
– Так. А давайте мы все сделаем вид, что этого разговора не было, хорошо? Вас это тоже касается, надеюсь, мы поняли друг друга? – обратился и ко мне, примирительно подняв руки в знак закрытия темы.
Мадам М закивала головой и тут же переключилась на кухарку, сервирующую ужин, хозяйским глазом выискивая, что не так и нужно переделать. Даже напевала что-то – расцвела, как объевшаяся кошка. Сначала не поняла, в чём дело, а потом вдруг дошло – Творилин, похоже, организует всё в лучшем виде, а ей и не придётся ничего делать. Даже знать подробности не придётся. Вот это мужчина!
Кто же знал, что вопрос скоро решится сам собой.
Необычно счастливая мадам М порхала по столовой, даже потрепала разок Борисика, сидевшего в защите за общим столом, по плечу. Теперь его кормили отдельно, заранее, чтобы не травмировать аппетит остальных членов семьи, но взяли за правило сажать вечером рядом с собой, делая вид, что ничего особенно не изменилось.
Борисик неожиданно оторвался от созерцания пустой тарелки и спросил:
– Мам, а что, нужно, чтобы кто-то покусал моих друзей? Кто-то, но не я?
– Нет, солнышко, ты всё не так понял! – мадам М приторно улыбнулась сыну, а затем метнула недовольный взгляд на Творилина, как будто это не она затеяла разговор при ребёнке.
– А если завтра выйдут те друзья, которые зомби, то я смогу опять гулять?
– Конечно, передай им, пускай завтра выходят на детскую площадку, – мадам М достоверно изобразила гримасу для взрослых, которые притворяются, что всерьёз разговаривают с детьми.
За ужином мадам М наконец решилась пройти на телефоне онлайн процедуру официальной регистрации зомби. Проставив везде, где надо, галочки, она споткнулась об обязательный вопрос: «Источник заражения?» Оказалось, что никто не запомнил, как звали того гастарбайтера. Впрочем, был вариант «неизвестное лицо», но в случае указания конкретного укусившего статус регистрируемого зомби получался выше – становилась доступной опция заказа бесконтактной карты, аналога паспорта, только для зомби.
Конечно, мадам М захотела постоянную карту для Борисика, а пока скачала лишь временный QR-код, по которому, впрочем, можно было в любой момент убедиться, что всё в порядке.
Творилину пришлось уточнять данные по источнику, связавшись с отделением полиции, в которое сдали всех местных работяг. Узнав, кто звонит, они любезно покопались в журналах и выяснили, что по иностранным гражданам есть только фамилии, а полное имя может быть в больнице, куда их всех и направили.
Справочная больницы не отвечала на звонки, то же самое было с мобильным главврача и всеми другими известными телефонами.
Поначалу решили – подумаешь, не дозвонился, хотя довольно странно всё-таки, что нет никакой связи с больницей по всем имеющимся телефонам. Мадам М взяла с Творилина твёрдое обещание завтра же утром разобраться, и удалилась спать вполне умиротворённая.
За завтраком Творилин, под мотивирующим взглядом жены, ещё разок попробовал набрать главврача, но снова – тишина. Если вчера вечером мог быть корпоратив, то что могло быть сегодня утром? Начавшийся зомби-апокалипсис, конечно, повод заподозрить самое нехорошее, но в новостях ничего особенного: всё, как обычно в последнее время.
Тут дикие зомби устроили массовые беспорядки, покусав возмущённых граждан, там зарегистрировали ещё столько-то официальных зомби, ура, власти молодцы, наводят порядок. В перерывах – реклама зомби-защиты. Типичная картина.
В других странах уже почти не осталось скептиков, не верящих в реальность существования начальных зомби, а про следующую фазу пока ещё никто из журналистов не пронюхал. Видимо, военные уже начинали догадываться, но пока ещё очень смутно.
Заражённые объявлялись всё дальше от Москвы, а единичные случаи уже были и на других континентах, несмотря на строгий контроль – казалось бы, легко отличить зомби от людей, но почему-то апокалипсис уверенно расползался по миру.
Сводка новостей была вполне заурядной, так что Творилин решил вопрос с оборвавшей все связи больницей очень просто: поручил дозваниваться помощнице, а если никак, то съездить туда и узнать всё лично.
Помню, видела как-то раз эту бойкую и слегка костлявую молодую женщину в умопомрачительном деловом костюме, вызывавшим неприязненный взгляд даже у самой мадам М. Для меня помощница Творилина долгое время оставалась лишь энергичным голосом на громкой связи у хозяина, пока однажды Инге не пришлось срочно приехать – тогда и поняла, за что её ценит начальство – она управлялась с сотней дел одновременно, как фокусник, успевая на ходу принимать новые задания. Хотя бы понятно, за что человек получает зарплату.
Проводив Творилина на работу, мадам М предупредила, чтобы Борисик пока не высовывался, но тот неожиданно попросился в гости:
– Мам, а можно, я пойду к Зое? Она тоже зомби, мы вместе поиграем.
– Зоя? Дочка врачей? Откуда ты знаешь про неё?
– Просто знаю. Можно мне пойти, мам?
Мадам М вопросительно посмотрела на меня:
– Вы мне говорили, что её мама никого не кусала!
– Это было больше недели назад. Может, что-то поменялось. Они с тех пор не выходили.
– Хорошо. Даже отлично, пожалуй. Можете сходить с ним в гости, только проследите, пожалуйста, чтобы вас никто не покусал, нам хватает проблем с садовником.
Раз мама разрешила, отправились в соседский дом, тот самый, в английском стиле, где камень, увитый плющом. На звонок домофона ответила домработница, впустив нас без тени сомнений – и когда мы вошли, сразу поняла, в чём дело. Все они были зомби, включая няню и тихоню Зою, радостно встретившую Борисика.
Грустно было смотреть, как они обняли друг друга, двигаясь, как в замедленной съёмке, – соскучились дети по общению.
Дети играли во что-то непонятное, а я смотрела, как заворожённая, на медленный танец их тел, чуть более светлого, чем могло показаться нормальным, оттенка, – характерный признак начала второй фазы зомби-превращения. Когда один зомби-мальчик пытался ловить обычных детей, догонялки выглядели довольно обидно со стороны. Когда два зомби-ребёнка играли в подвижные игры, это было уже жутко.
Так увлеклась странным зрелищем, что не заметила, как ко мне вплотную подошла хозяйка дома и мама Зои – Галина. Возникла за моей спиной совершенно неожиданно, и когда я услышала внезапный и шумный вдох, то чуть не подпрыгнула до потолка, думала даже, что сердце разорвётся от испуга. Хозяйка спокойно продолжила принюхиваться, не обращая внимания на мою реакцию, а потом, довольно резковато для зомби, выбросила руку в предупреждающем жесте и повелительно сказала:
– Эту никогда не кусать. Никогда не кусать. Понятно? – голос был хриплый и низковатый, не такой, как раньше.
Домработница, маячившая неподалёку, чуть поклонилась и шмыгнула за дверь. Не знала, что у них здесь принято кланяться, ну и манеры, всё-таки сейчас с прислугой так не принято. Няня, сидевшая в кресле в углу комнаты, закивала. Эта неповоротливая, даже будучи зомби, всё равно норовила присесть, и лишней минуты на ногах не проводила.
Борисик и Зоя дружно повернулись к Галине и самым серьёзным образом тоже кивнули головами, впрочем сразу вернувшись к загадочной игре. Не уверена, что меня вообще кто-то из персонала или детишек собирался кусать, пока не пришла хозяйка, но появление Галины навело на мысль, что зря я так смело сюда пришла.
Кожа Галины настолько побелела, что казалась почти прозрачной, гораздо светлее, чем у остальных заражённых. И движения были быстрее, чем у начальных зомби, только некоторая отрывистость бросалась в глаза. В любом случае, отличить превращённого зомби от начального, а тем более – от человека, труда бы не составило. Просто надо знать, на что смотреть, а мы тогда ничего не знали. Ясно одно – это уже не человек.
Её зрачки потеряли чёткость, напоминая кляксу или звезду в центре светло-голубой радужки глаз, а белок приобрёл красивый ярко-белый оттенок, который бывает у очень хорошо высыпающихся людей или на рекламных фотографиях. Помню, рассмотрела тогда лицо Галины очень хорошо, и глаза эти меня поразили.
Забраковав меня, Галина так же невозмутимо и бесшумно ушла, оставив после себя ощущение потерянности и тоски. Дети играли, няня Зои делала вид, что смотрит за ними, незаметно пытаясь вздремнуть, а мне стало очень неуютно, захотелось вернуться обратно домой. Ну их, этих зомби, дома хотя бы ещё живые люди остались, даже мадам М теперь показалась бы мне вполне милой женщиной.
Забрать Борисика было делом нелёгким, но в конце концов удалось вырваться, уговорив ребёнка под видом «мы только пообедать и сразу назад», хотя покормить его нам тоже было любезно предложено.
Мадам М встретила рассказ о соседях-зомби довольно флегматично, особенно – узнав, что Галина дала указание меня не кусать:
– Не понимаю, что вы так волнуетесь? Она же сказала, что нельзя, значит, нельзя. Возражения не принимаются. Раз Борисик доволен, значит, пусть пока играют там. К нам водить зомби не надо, конечно, а туда спокойно можно.
Пока думала, стоит ли попытаться объяснить, что уж больно жуткое у нас соседство, или сразу смириться, а может вообще – уволиться, зазвонил телефон. Это был Творилин.
– Да?.. В каком смысле её покусали?.. Печально. Ну она хотя бы пыталась дозваниваться сначала?.. Ясно. А данные-то Инга получила?.. Ладно, всё ясно… Как скажешь… Целую, пока!
Мадам М недовольно покачала головой и высказала Борисику своё отношение к проблеме:
– Солнышко, ты пока не сможешь получить постоянный пропуск, потому что папина помощница такая растяпа, что не смогла ничего узнать по телефону. Пришла туда лично, а там целая больница зомби, и вместо того, чтобы просто раздобыть ФИО того, кто тебя укусил, Инга позволила укусить себя. Ну как так можно, а? Плачет теперь, а что сделаешь?
Поход с хозяйским ребёнком в гости к соседям казался теперь дорогой на голгофу – оттягивала по-максимуму, но идти всё равно пришлось. Несколько раз проговорила про себя, что всё будет хорошо, но помогло не очень, зато Борисик почти бежал, насколько это возможно для зомби, аж подпрыгивал.
Зря боялась, в гостях мы не задержались, а в дом, полный взрослых зомби, даже не заходили. Дети-зомби поначалу расположились на лужайке перед домом, и там была не только Зоя с Борисиком, но и другие соседские ребята – даже не подозревала, что у нас в посёлке уже столько превращённых, включая некоторых нянь. Немного пощебетав между собой, дети попросились на площадку. Никто и внимания не обратил на мои попытки отговорить – толпой направились, впереди малыши, следом – сопровождающие их лица. Пришлось пристроиться вдогонку, посмотреть, как будут развиваться события – похоже, конфликт с людьми по поводу допуска на общую детскую площадку был им неизвестен или безразличен.
Увидев неторопливо вышагивающую толпу детей-зомби, чуть покачивающихся при переступании с ноги на ногу, и их мощную группу поддержки, оккупировавшие спорную территорию няни среагировали по-разному: кто-то дал дёру, с дитём или без, но большинство осталось на месте, хмуро посматривая на нарушителей спокойствия.
Зато человеческие мальчики и девочки смотрели на вновь прибывших во все глаза – они уже привыкли, что заражённые в зомби-защите не представляют собой серьёзной угрозы, наоборот, им всем захотелось рассмотреть и потрогать яркие шлемы привлекательного детского дизайна. Пока няни судорожно думали, что же делать, их подопечные уже налаживали контакт.
Одна девочка помладше пощупала решётку защиты Зои и наивно спросила:
– А как ты ешь с этой штукой? Или зомби могу кушать только людей, а вам не разрешают?
– Ты что, это же легко! Смотри, – Зоя просунула свои пальцы сквозь прорезь защиты и свободно дотянулась до рта, – видишь? Получается! Только кусать неудобно мне, но это ничего.
– Ого, здоровски! Это хорошо, что тебя кормят. А почему ты такая бледная?
Напряжённость спала, и только самые нервные всё-таки ушли. Оставшиеся няни зорко следили за происходящим, а дети, без всякой предвзятости, спокойно принялись играть вместе. А взрослые смотрели, но не видели.
