Екатерина Оленева
Невеста Чёрного Змея
Глава 11. Опрометчивое решение
Лес казался бесконечным. Хотя, почему казался? Возможно, таким он и был. Может быть, всё дело в том, что, напуганная и расстроенная, Лейла ходила вокруг одного и того же места, не в силах найти дорогу чтобы вернуться?
Мысль о том, что в ту ночь, в баре, она на самом деле не выбралась, а погибла, что всё, что случилось позже, не более, чем иллюзия, всё глубже забиралась в голову.
– Я хочу домой, – срывалось с губ.
И она вовсе не коттедж Эссуса имела в виду. Лейла хотела вернуться в свой настоящий дом! Слёзы градом катились из глаз, их никак не получалось сдержать.
– Господи, как же я хочу домой!
Вновь раздался ставший почти привычным тревожный вой, заставляя остановиться и прислушиваясь. Следом за высоким протяжным звуком из мрачной густой тишины раздался пронзительный женский визг. Ему, как аккомпанемент, вторили гортанные выкрики – беспроглядную темноту разрезали мельтешащие вспышки зелёных и алых лучей.
Подхватив полы длинной мантии, Лейла поспешила вперёд на звуки борьбы – вдруг кому-то нужна её помощь?
Ещё несколько ослепительно-зелёных вспышек. Одна прошла совсем рядом, когда взору открылась такая картина – Медора Лейн отбивалась от круживших вокруг неё чудовищных псино–котов. Стараясь держать оборону, ведьма безостановочно сыпала проклятьями и такими отборными ругательствами, что грузчик бы в порту покраснел.
Её подруге повезло меньше. Розамунду Майлз твари успели сбить с ног и теперь третья фигура, в которой Лейла безошибочно угадала колдуна Нортона, оседлав адскую гончую, не оставляющую попыток добраться до горла женщины, протолкнул той в пасть собственную руку, мешал хищнику сомкнуть клыки.
– Стойте! – прошипела девушка на змееязе и Адские Гончие, к её удивлению, замерли, развернув саблезубые морды с пылающими желтыми глазами в её сторону.
«Сэшэдэн феридас», – прошептала она, протягивая к чудовищам руки.
От произнесённого заклятия раны открылись и кровь вновь закапала с её пальцев.
– Хозяйка? – шелестели порождения ночи и тёмной магии. – Ты – наша Хозяйка! В твоей крови вкус смерти…
История повторилась – чудовища испили крови и покорно, словно ручные зверята, удалились, никому не причинив вреда.
– Рози сильно ранена? – поинтересовался Нортон у Медоры.
Привалившись спиной к дереву, он бережно баюкал искусанную руку.
– Боюсь, да. Ты! – позвала она Лейлу. – Иди сюда, Поможешь мне донести её до дома.
Левитировать бессознательное тело было почти так же тяжело, как тащить его на себе. Следовало избегать резких движений и ни на секунду не терять контроля. К моменту, когда они, наконец-то, добрались до дома, Лейла совершенно выбилась из сил.
При свете удалось разобраться, что в помощи нуждалась не столько Розамунда, на которой оказалось всего несколько, правда достаточно глубоких, но царапин, сколько сам Нортон – его рука почти превратилась в кровавый фарш.
– Открой мой чемодан, Медора, – сквозь зубы, проговорил белый, как простыня, колдун. – Вторая склянка справа. Да, – кивком подтвердил он правильность выбора. – Эта. Пять капель на столовую ложку для миссис Майлз, остальное тащи мне.
Кровь имеет неприятный металлический запах. Во влажной нетопленной комнате её аромат распространялся тяжелыми волнами.
– Я могу вам чем-то помочь, сэр? – обратилась к колдуну Лейла, искренне желая быть полезной.
Её мучила совесть. Будто в том, что Эссус пытал его, была и её вина тоже.
– Отойдите подальше, мисс, – прозвучало до обидного резко и в тоже время, равнодушно.
В словах не было ничего обидного. Но тон? Её как будто пощечину дали.
Нортон, безусловно, сильный, мужественный человек. Интересная личность, харизматичная, но, кажется, едкая, как уксус. В его присутствии очень тяжело дышать.
Лейла развернулась к лестнице, собираясь уйти.
– Это она? – подала голос Розамунда. – Невеста Чёрного Змея?
В длинных струящихся одеждах, с рассыпавшимся по плечам водопадом неестественно-светлых волос, с узкими зрачками, плавающими в озёрах серебристой, похожей на ртуть, светлой радужки, с запекшимся, как открытая рана, губами и лихорадочным румянцем, Розамунда Майлз выглядела именно тем, кем и была – проклятым, потерянным созданием, порождением ночи и кошмара, русалкой-утопленницей.
Медора посмотрела в сторону Лейлы почти сердито, Нортон – выжидающе.
– Она? Да?
Стремительно пролетев разделяющее их расстояние, женщина упала перед Лейлой на колени, молитвенно сложив руки перед собой.
– Ты ведь тоже из рода Нахширонов? Чёрный Змей ценит тебя, как последнего потомка кровной линии. Он посчитается с твоим мнением! Прошу тебя! Помоги мне! Ты же добрая девочка? Иначе не стала бы там, в лесу, вступаясь за нас, уплачивать цену крови?
Нортон отвернулся, будто наблюдать за чем-то столь личным было ниже его достоинства.
– Я не понимаю, – растерянно пробормотала Лейла, – чем могу я вам помочь?
– Чёрный Змей за вину моего мужа приговорил к смерти моего сына!
– Боже, Роза! – взмахнула руками Медора, закатывая глаза. – Опять ты за своё? Я сто раз тебе говорила, что всё это лишь твои фантазии. Это бред. Невозможно!
– Я знаю, что он задумал сделать это! И ты тоже это знаешь – все вы знаете! Он убьет моего мальчика, а зачем мне тогда всё это? Красота, богатство, магия, даже сама жизнь, в конце концов? Ничего не будет иметь значения без сына! Ничего!
– Сочувствую вашему несчастью, – искренне проговорила Лейла, – но я-то что могу сделать? Вы ошибаетесь, думая, что я имею на Эссуса хоть какое-то влияние. Откровенно говоря, я сама боюсь его до смерти. Не представляю, что моё мнение может иметь для него хоть какое-то значение?
– Сами по себе, как человек, как живое мыслящее существо вы для него ничто, – с жестокой прямолинейностью заявил Нортон. – Но Нахширонов больше нет. Значит, на вас с ним кровная линия может закончиться. Именно ваше происхождение заставляет его ценить вас, как свою наследницу. С вашей помощью он планирует возродить род. В ваших наследниках он видит своих детей.
– В моих? – поморщилась Лейла.
Боже, до чего ж всё сложно?
– Что мешает ему самому нарожать столько наследников, сколько заблагорассудится?
– Он не в состоянии. Не может. Благодаря некоторым очень тёмным и жёстким магическим практикам, что Чёрный Змей практиковал в молодые годы, теперь он совершенно стерилен, – поведала Медора. – Именно потому он и держит тебя, как принцессу. Ты его драгоценный план «В».
– Значит, лорд Эссус с самого начала вовсе не собирался на мне жениться? – почему-то с возмущением протянула Лейла.
– Нет, – мотнул головой Нортон.
– А наша с ним помолвка?.. Как он собирается это аннулировать?
– Он тайно поручил мне найти средство разрушить связующие вас обрядовые узы.
– Я всё равно не понимаю…
– Почему он не женится на тебе сам? Потому что дети колдунов и волшебников, рождённые после определённых обрядов, обладают особенной силой, какой никогда не бывает у бастардов. То есть, даже если бы ты родила ребёнка от кого-то другого, будучи в законном браке с Эссусом, некоторые магические свойства рода могут быть утрачены. Он же одержим желанием получить всё, и не хочет рисковать. Не говоря уже о том, что он банально тебя не хочет, – самодовольно поделилась очередной порцией информации Медора.
– Змей с самого начала планировал выдать тебя замуж за представителя одного из самых известных магических родов в нашем сообществе, – сказал Нортон. – За сына Айзека, например. Наследник Тьмы и Света, Солнца и Луны будет обладать набором исключительных магических способностей.
– Он что, на старости лет, решил селекцией заняться? – с горечью протянула Лейла. – Но мне он сказал, что хочет уничтожить Айзека Абдера?
– А как одно мешает другому? – усмехнулась Медора.
А Нортон гнул свою линию:
– Для осуществления его планов нужна самая малость – метод, позволяющий разрушить вашу помолвку. Именно за то, что я его до сих пор не предоставил, он и высек меня сегодня, – Нортона передёрнуло от неприятных воспоминаний. – Прилюдно.
– Но если метода разрушить помолвку нет, о чём мы тогда вообще говорим?
– Я не говорил, что метода нет, я просто пока решил его не озвучивать. Оставить, так сказать, кое-что в запаснике на всякий случай.
Лейла переводила взгляд с одного собеседника на другого:
– Вы хотите, чтобы я, выпутавшись из помолвки с Эссусом, впряглась в очередные путы с вашим сыном, Розамунда? Ну, уж нет! Ни за что!
– Тогда вам до конца дней придётся жить рядом со спятившим змеем-садистом. Да ещё терпеть Медору под боком. И, возможно, закончить свои дни безбедной.
– Раз вы смогли найти способ, значит, найдёт и кто-нибудь другой, – предположила Лейла.
– Не получится
– Вы так уверены в этом?
– Мой дед был тем, кто скрепил брачный договор пятьдесят лет тому назад между двумя представителями клана Нахширонов. Только потомок мага, поставившего печать, может её сорвать. А я, как и вы, последний представитель в моём роду. Так что… – развёл руками Нортон, насмешливо блестя чёрными глазами, – вариантов нет.
– Иными словами, вы согласны освободить меня от Эссуса лишь при условии моей повторной помолвкой с сыном Розамунды?
– Именно так.
– Но – зачем?! Какой в этом смысл? Я не понимаю!
– Я составлю связующее вас заклинание так, что Эссус не смог убить Дэйва без риска оставить вас навсегда бездетной.
– А мне зачем такой риск?
– Заклинание будет иметь силу лишь в случае, если мой сын погибнет по вине Чёрного Змея.
– Даю тебе слово, – кивком подтвердил Нортон, – так и будет. При любом другом раскладе ты просто будешь свободна и вольна делать, что заблагорассудится.
Как будто по умолчанию его слову можно верить? Да Лейла совсем его не знает!
– Почему мы должны делать это втайне? – не сдавалась она. – Почему в открытую не предложить Эссусу этот план? Ведь вы, насколько я поняла, тоже из древнего магического рода? – обернулась она к Розамунде.
– Змей презирает моего сына, считает его слабым и… он не согласится. А если не предпринять ничего, он его сломает. Уничтожит.
Розамунда снова схватила Лейлу за руку, цепкая, как коршун:
– Дэйву грозит страшная опасность, а ты легко можешь ему помочь. И никто не пострадает, все будут только счастливы. Дэйв чудесный мальчик, и… – участившиеся всхлипывания сделали речь женщины неразборчивой.
– Я понимаю, почему Розамунду интересует судьба сына, но зачем вам идти на такой риск? – обратилась Лейла к Нортону. – Отчего-то мне кажется, что Эссус не придёт в восторг от вашей задумки?
– Не то слово, – мрачно согласилась с ней Медора. – Как бы в ярость не впал.
– Какая вам разница, почему и на что я иду? – свёл брови Нортон.
– Хочу понять, что вами движет? Так получается, что я должна довериться совершенно незнакомым мне людям. Естественно, что я задаю вопросы – разве нет?
– Дэйв сын моего лучшего друга.
– Друга! – зло хохотнула Медора. – Да о вашей крепкой дружбе слухи ходили, когда мы сами ещё в Академии учились. Горе-любовнички!
Розамунда отвернулась, делая вид, что не слышит слов подруги.
– Это правда? – слова Медоры произвели на Лейлу неприятное, даже болезненное, впечатление.
– Нет! Лисандр мой лучший друг, а видит бог, настоящих друзей у меня немного! Мальчишка практически вырос у меня на глазах. И хотя он не ангел, как и многие из нас, но то, что задумал Чёрный Змей?.. Он этого не заслужил. В моей жизни не так много доблестных поступков, мисс Лейла, но в том, что я делаю сейчас, нет ничего дурного. А Медору лучше не слушайте. Она склонна думать не головой, а совсем другим местом. И заражает своей скверной привычкой других.
Медора в ответ лишь по-кошачьи фыркнула, больше никак не выразив своих эмоций.
– Могу я хотя бы подумать? – всплеснула руками Лейла, отнюдь не приходя в восторг ни от открывшихся тайн, ни от ближайших перспектив.
– Можешь. Но не долго. Когда Змей вернётся, предпринимать что-либо будет поздно. А пока будешь думать, может быть, перевяжешь меня?
– Но… – попыталась она возразить.
– Когда руки заняты, голова лучше работает, – оборвал её Нортон.
Мысль о замужестве с незнакомцем сама по себе безумие, а тут ещё перевязка? Даже беглого взгляда на руку Нортона оказалось достаточным, чтобы ощутить дурноту – лохмотья ткани будто бы вплавились в разорванную рану. От одной мысли, что к этому придётся прикасаться …дальше без комментариев.
Как он это делает? Почему так спокойно стоит и разговаривает как ни в чём не бывало? Ему же, наверное, дико больно? И да, нужно хоть что-то сделать, чтобы облегчить его состояние.
– Что делать? – сдалась Лейла.
– Прежде всего, вымой руки.
Она старательно выполняла все его инструкции, чёткие, ясные и лаконичные. Размачивая присохшие ткани местным аналогом перекиси водорода, методично отдирала их, сцепив зубы, полоску за полоской, одну за другой.
– Розамунда не преувеличивает? Что-то слабо верится, чтобы Эссус на равных бодался с каким-то мальчишкой? – спросила она, чтобы хоть как-то разрядить напряжение.
Нортон пожал плечами:
– Ваш наречённый, Лейла, не отличается ни добронравием, ни забывчивостью, ни незлобливостью характера, а Лисандр, отец Дэйва, он действительно напортачил – не справился с заданием, глупо подставился, да и других подставил. Не имея возможности достать до отца, Эссус вымещает зло на сыне – это одна сторона медали. Есть и другая.
Чёрные глаза колдуна смотрели прямо. От этого было очень сложно выдерживать его взгляд.
– Дэйв не нравится ему сам по себе: чувственный, впечатлительный, излишне ранимый, нетерпеливый манерный мальчишка, избалованный маменькой гораздо больше, чем следует. Всё это вызывает у Змей агрессивную гадливость.
– Его можно понять.
С перевязкой руки Нортона было, слава богу, покончено!
– Всё равно, уж простите, мне сложно поверить в вашу заинтересованность в судьбе какого-то мальчишки? Вы не выглядите хоть сколько-нибудь сентиментальным.
– Вы намекаете на слова Медоры о нашей, якобы, плотской связи с его отцом? Вы её только согласитесь слушать, она мне за одно и роман с сыном припишет. Сумасшедшая баба! – буркнул он сквозь зубы. – Клянусь, всё это существует лишь в её воспаленном, больном и богатом воображении. Мы хорошие друзья и действительно очень близки с Майлзом-старшим – близки в духовном смысле этого слова.
Судя по выражению лица Нортона, он не только не был мужеложцем, но и, скорее, относил себя к гомофобам.
– Однако, у меня достаточно недоброжелателей, которым отсутствие в моей жизни постоянных любовниц, кажется веским основанием для гнуснейшей клеветы. К слову сказать, мне крайне неприятно давать подобные объяснения. Я делаю это исключительно в надежде на то, что вы примите правильное решение по отношению к Дэйву.
– Пожалуйста, – обняла её за плечи подоспевшая Розамунда. – Не отказывайся. Ты будешь с ним счастлива. Он красивый, умный, очень нежный мальчик. Вот, взгляни.
Лейла бросила взгляд на подсунутую ей фотографию – на фоне зубчато-ступенчатой башни стройный белокурый юноша в длинной развевающейся мантии смотрелся и впрямь весьма эффектно.
– …хорошо воспитан, умён, – продолжала вещать миссис Майлз. – Мы с детских лет с Лисандром прививали нашему мальчику верность семье, долгу и чести. Он станет тебе хорошим мужем. Клянусь!
– Клясться стать хорошим мужем может только ваш сын, Роззи, но никак не вы, – с лёгким презрением в голосе протянул Нортон. – Да и то, с его стороны это было бы крайне опрометчиво. Никто и ничего не может знать наперёд, увы!
– Я не могу, – цеплялась за остатки здравого смысла Лейла. – Быть может, ему и вовсе нравится другая девочка, а тут вы и я с нашей помолвкой?..
– Да причём здесь: нравится или не нравится?! – встряла в разговор Медора. – Дэйв с детства знал, что в нашей среде браки заключаются по договорённости. К тому же, если ты скажешь: «нет», Лейла, у него, возможно, вообще не будет возможности жениться. Ни на ком.
– Лейла, вы должны понять, – настаивал Нортон, – для этого мальчика, вы единственная надежда на будущее. Без вас у него ничего не будет. Я лично был свидетелем тому, как Маркелю отдавался приказ с очередного задания мальчишку живым не приводить.
Розамунда охнула, зажимая рот руками, прилагая усилия, чтобы не завыть в голос и не забиться в истерике.
– Верьте, если бы был иной выход, мы бы не обращались к вам сейчас с этой странной просьбой.
– Хорошо. Давайте попробуем, – сдалась Лейла.
Потом она и сама не могла объяснить причину своей сговорчивости? Что на неё нашло? Вовсе не исключено, что наведённые кем-то из присутствующих, чары.
Следом за Розамундой, как во сне, она опустилась на колени. Они сплели пальцы, взявшись за руки. Нортон навис над ними, словно священник при венчальном обряде, приставляя палочку к их рукам.
Дальнейшее помнилось как в тумане. Ей завали вопросы, она отвечала «да» – это, увы, всё, что сохранилось в памяти.
Но само «да» Лейла запомнила очень хорошо.
Ещё в памяти всплывало алмазное, переливающееся, очень красивое сияние, накрывшее их переплетенные вместе пальцы. Какое-то время оно держалось, а потом маленькими, сверкающими змейками-молниями впиталось в кожу.
Нортон отступил, опуская палочку как раз в тот момент, как пронесшийся по полу леденящий сквозняк оповестил о возвращении Чёрного Змея.
Он грозно застыл в дверном проёме, широко расставив ноги и уперев руки в бока.
– Что здесь происходит? – голос его звучал тихо, но приобрёл шипящие, жуткие нотки.
Медора со всхлипом отступила назад, выставляя перед собой руку, в заклинающе-умоляющем жесте. В этот момент она показалась Лейле самым пугающим и трагичным персонажем в комнате. В её облике угадывалось безумие и страсть; ужас и любовь.
А ещё бесшабашное, отчаянное веселье проклятого существа, лишенного надежды.
– Мой господин, вы теперь свободны! Вы свободны от оков, что столько лет связывали, мешая воссоединиться…
– Молчать!!! – громом прокатилось по комнате.
Розамунда, накрыв ладонью руку Лейлы, с вызовом и торжеством взирала на Чёрного Змея и в своём горделивом торжестве тоже выглядела безумной, пусть и по-своему.
– Ты, глупая…глупая и ревнивая идиотка. Как ты посмела? Как ты только посмела?!
Во время одной этой короткой реплики голос Эссуса прошёл через все оттенки, он еле различимого piano до раскатистого forte.
Нортон выступил вперёд, заслоняя собой трёх перепуганных женщин.
– Всё закончилось, мой господин. Обряд свершился, клятвы были разрушены и даны вновь. Вы ничего не сможете изменить…
Чёрный змей перешагнул через порог. Дверь словно ветром захлопнуло за его спиной:
– Вы, жалкая и никчёмная кучка идиотов, вы искренне думаете, что это сойдёт вам с рук?
– Обряд завершён, – уже не так решительно, дрожащим голосом произнесла Медора.
– Я ничего не могу сделать, – я уже слышал. Но вы ведь понимаете, что «ничего не мог» – это не про меня. Что каждый из вас мне заплатит за то, что вы осмелились провернуть без моего ведома? Ты?.. – обернулся Эссус к Лейле.
Она невольно вздрогнула, поняв, что он обращается именно к ней.
– Ты зачем это сделала?!
Лейла молчала, не зная, что отвечать. Вернее, она знала, но сейчас, в присутствии Чёрного Змея возможные объяснений отчего-то казались глупостью.
– Она всего лишь хотела помочь. Она добрая…
– Да кому это жалкое ничтожество способно помочь?! Вздумай здесь и сейчас я раздавить её одним пальцем, никто об этой дурёхе и не вспомнит! Она – никто! Вы все никто – без меня. И вы, вы смеете препираться со мной?! Не подчиняться мне?!
– Они сказали, что ты сам хочешь освободиться от меня. Что ты никогда не собирался на мне жениться.
– И что? – с гортанным рычанием Чёрный Змей опустил голову, будто бык, вознамерившийся поднять противника на рога. – Это задело твоё самолюбие, принцесса-змейка? Ты ребёнок, а я – не извращенец, в отличие от некоторых, – гневно взглянул он на Нортона, который, не сморгнув, выдержал этот взгляд.
Потом Эссус перевёл взгляд на сжавшуюся, как воробушек в метель, Медору.
Палочка, зажатая в правой руке Чёрного Змея, яростно подрагивала:
– Ты предала меня, – тихо прорычал он.
Ведьма вскинула голову, будто нарочно демонстрируя точеную, лебединую, уязвимую шею.
– Дэйв последний в роду Майлзов, отдав распоряжение уничтожить его, ты тоже предал нас, мой господин.
– Я не планировал убивать парня. Однако мальчишка слишком долго жил в розовом замке, с этим нужно было что-то делать. Пришла пора ему повзрослеть.
Горький смешок сорвался с губ Нортона:
– Это так теперь называется?
Медора подалась вперёд.
– Господин?…
– Медора! – предостерегающе поднял он руку, словно заставляя поостеречься с желанием приблизиться.
– Если вы действительно не собирались жениться на мне, а планировали поженить с кем-то другим, почему вы так сердитесь? – в свой черёд попыталась снять напряжение и Лейла.
– Потому, моя милая племянница-экс-невестушка, что этот…мальчик – он заносчивый, самовлюбленный, пустой… чуть не сказал, ублюдок! Прости, это несправедливо по отношению к тебе, Рози, из всей семейки Майлзов ты единственная, кто заслуживает хоть каплю уважения. По-крайней мере твоя добродетель вне подозрений. Ты – чудо! Но твой сын – нет. Весь, что говорится, в папеньку пошёл.
– Лисандр… – слабо всхлипнула Розамунда, видимо, пытаясь возразить.
– Лисандр! Лисандр! – передразнил её Змей. – Что – Лисандр? Ну, он хотя бы просто жук навозный, пекущийся лишь о своих интересах. А сынишка ваш – слабак. Нич–то–жес–тво! Которое тебе в мужья, Лейла, я выбрал бы последним из списка. Хотя, нет – я его вообще бы в список не внёс. Лучше какой-нибудь не-магический выродок, чем этот красотуля, – презрительно скривился Эссус.
Грудь Розамунды судорожно вздымалась, ноздри гневно раздувались, глаза сверкали:
– И это всё, что Майлзы получат за годы преданной службы вам?! За кровь, что мы проливали? За лишения?! – Розамунда словно плевалась словами, – Это вашими стараниями, господи, род Майлзов пришел в полный упадок. Как и многие другие. Майлзов больше нет – мой сын последний! И можете убить меня на месте за дерзость, но я считаю, что он достаточно хорош для девчонки, которая Нахширон лишь на четверть!
– Не хотел ранить твои чувства, дорогая моя Рози, но дело-то вовсе не в том, что твой сын недостаточно знатен. Дело в том, что он извращенец, гадёныш и недоносок. Ни твои заслуги, ни заслуги Лисандра не могут изменить сего огорчительного факта. Я не желал, чтобы Лейла была несчастлива всю оставшуюся жизнь.
– Ты хочешь сказать, что тебе на неё не наплевать?! Думаешь, кто-то из нас поверит в это?
– Мне всё равно, во что ты веришь или нет, Розамунда Майлз. Факт в том, что за свою импровизацию вы все заплатите. Вас троих расплатиться заставлю я сам и лично. А тебя, – Эссус окатил Лейлу взглядом, в котором равно смешались сожаление и презрительная жалость, – а тебя пожалеть о случившемся твой жених заставит и без меня. А теперь – вон отсюда. Всё. Убирайтесь с глаз моих долой!
