Екатерина Оленева
Почти неприличная история, или Неравный брак
Глава 1
Если бы Рэйвен спросили, глядела ли она когда-нибудь в сторону Колда Хэйла, она бы сказала – нет. Не глядела. Никогда. Не думала о нём даже мимолётно.
И это была бы чистая правда.
У Колда Хэйла не было никаких шансов быть ею замеченным. Это был заморыш с едким, словно кислота, взглядом, плотно сжатыми губами и чёрными патлами, в полном небрежении рассыпавшимися по узким плечам.
Злой нрав делал его и без того некрасивое узкое лицо совсем непривлекательным с точки зрения Рэйвен.
Что говорить? Она даже имени его не помнила. Учились они на разных факультетах, хоть и были одногодки. Но она, одна из самых популярных девушек Академии, первая ученица, красавица и аристократка, существовала в одной реальности, а Колд Хэйл – в другой. Между собой эти реальности пересекались мало.
В реальности Рэйвен Колда Хэйла знали, прежде всего, как человека полезного. У него по алхимии всегда были лучшие на потоке отметки, а поскольку Хэйл всегда нуждался в деньгах, то брал заказы на изготовления полулегальных средств. Парни обращались к нему за увеселяющими, вроде эйфорина, а девушки за противозачаточными. Хэйл был склонен к экспериментам и усовершенствованиям, поэтому его составы часто оказывались действенней, чем купленные контрабандой в Тёмном Тупике, улице с самой зловещей репутацией, куда куколки, вроде Рэйвен, заходили редко или не заходили вовсе.
Если бы Рэйвен попросили коротко охарактеризовать такого, как Колд Хэйл, она бы назвала его отщепенцем. Тёмным пятном на и без того не престижном факультете Академии Магии.
Злой на язык, с неуживчивым нравом, не признающий никаких авторитетов одиночка-педант. Не спортивен, сутулится. Вместо дорогого парфюма обдаёт собеседника ароматом едких химических смесей. Происхождение (если верить слухам) самое низкое, но при этом Хэйл осмеливается смотреть надменно даже на таких, как Рэйвен!
«Безмозглые куклы, дурочки, неспособные ни на что дельное, прожигатели жизни», – казалось, говорил его внимательный и в тоже время пренебрежительный взгляд.
Рэйвен привыкла к тому, чтобы к ней относились с неизменным восхищением и почтением, привыкла ловить на себе мужские взгляды, полные обожания, поклонения, желания.
Единственный, кто глядел на неё, как на пустое место, был Колд Хэйл.
И это не могло не бесить.
У Хэйла не было девушки. Он никогда не пытался отвешивать комплименты, флиртовать, за кем-то ухаживать, звать на свидания. Злые языки даже выдвигали предположение, что девушками он не интересуется. Однако в сторону юношей горячих взглядов с его стороны также не было замечено.
Сердце Хэйла принадлежало пыльным книжным архивам, старинным манускриптам, сомнительным рискованным экспериментам, множеству стеклянных колбочек в химической лаборатории.
Не исключено, что сердца у него и вовсе не было – только мозг.
«Социофоб», – как-то пренебрежительно бросил в его сторону один из преподавателей. И это было точное определение.
Колд Хэйл тщательно избегал толкотни и людных мест. Его невозможно было заметить на общих тренировках, в лестничных пробках, застольях. Он предпочитал опоздать, сесть в стороне, спуститься последним, лишь бы сохранить окружающее его пространство свободным и неприкосновенным. Чем шире была полоса отчуждённости между ним и остальными людьми, тем ему было лучше.
Колд Хэйл всегда игнорировал общественные работы и дела, не говоря уже об увеселительных мероприятиях, участие в которых сводилось к тому, что он обеспечивал половину студентов запрещёнными средствами и сваливал.
Какая нужда заставила этого патологического урода оказаться на вечеринке в честь начала учебного года оставалось только гадать.
Академическая бальная зала источала сумрачное готическое великолепие, как и полагается зале, где проходит ведьмовской шабаш.
Илия, невеста Руана, старшего брата Рэйвен, блистала драгоценностями и новой причёской, подруги красовались парами и поодиночке. Девушки щедро угощались изысканными коктейлями. Заколдованные светильники наполняли пространство волшебным светом, переливающимся алмазной крошкой, как змеиная чешуя под солнцем.
Рэйвен стояла у камина с двумя признанными красавицами Академии.
Подругами они никогда не были, потому что с младшей школы соперничали, но знали, что вместе смотрятся прекрасно: брюнетка, ярко-рыжая красотка и блондинка.
Как известно, джентльмены всё же предпочитают блондинок, поэтому Рэйвен как достойных соперниц приятельниц не воспринимала, считая, что они лишь выгодно подчёркивают её собственную красоту.
– Рэйвен, скажи мне, что я ошибаюсь! – жеманно щебетала Анна Сэймур, красотка с рыжими кудрями. – Куда катится мир, если даже в наш узкий круг просачиваются такие личности?
Проследив за движением веера, взгляд Рэйвен упёрся в спину чёрной фигуры. Она не сразу поняла, чем вызвано неудовольствие приятельницы. Переливающийся тёмный шёлк, узкая полоска белой рубашки над глухим воротником казались вполне соответствующими месту и времени.
– Вполне приличный молодой человек, – пожала Рэйвен оголёнными плечами.
– Вполне приличный? – ахнула брюнетка-Розамунда. – Ты что? Издеваешься? Это же Колд Хэйл! Даже то, что на сей раз он где-то разжился презренным металлом в сумме, достаточной для приобретения приличной одежды, не делает его достойным нашего общества. Не знаю, как твой брат допустил его сюда?
– Зато я знаю, – проговорила Илия, подходя к царственной троице и бесцеремонно вмешиваясь в беседу. – Руан проигрался в карты.
–С каких это пор у Кроу не хватает наличности, чтобы расплатиться с долгами? – презрительно выгнула бровь Анна.
– Играли не на деньги.
– А на что же, в таком случае?
– К сожалению, меня не посвятили в подробности, – надула губы Илия.
– Хорошо, что хоть оделся-то этот выскочка на этот раз прилично, – усмехнулась Розамунда.
Но презрительная улыбка противоречила её снисходительным словам.
– Отвратительно, с каким наглым видом он растекается по нашим диванам, – скривилась Анна.
Казалось, ей для «этого выскочки» даже диванов жалко.
Рэйвен постаралась отыскать в толпе брата, чтобы высказать ему всё, что думает о его новом протеже: проклятый низкородный зубрила портит ей настроение, а их семье – репутацию.
К тому моменту, как Рэйвен добралась добрата, тот как раз оказался в обществе омерзительного Хэйла.
– Руан? Можно тебя на пару слов?
– Сестра? – улыбнулся Руан. – Вы не представлены друг другу? Рейвен, моя младшая сестрёнка. Рэйвен – это Колд Хэйл.
Теперь делать вид, будто выскочки не существует, стало сложнее.
Зачем Руан устраивает всё это представление?
Вместо положенного «очень приятно», Рэйвен сухо, едва заметно, кивнула.
Повисла пауза.
Видимо, понимая её чувства, чёртов Хэйл усмехался, не сводя с Рэйвен немигающего взгляда. Он цинично изучал её, как энтомолог любопытное насекомое.
– Вечер очень приятный, мисс. Не так ли?
– О да.
– Что – да? – прямо-таки проворковал Хэйл, продолжая буравить Рэйвен взглядом.
– Вечер был приятным до вашего появления, – как можно ровнее произнесла она.
Его глаза загорелись нехорошим, опасным огоньком.
– Рэйв! – предупреждающе протянул брат. – Никто не отменял правил хорошего тона. Мистер Хэйл мой гость. Будь с ним вежлива.
– Мистер? – издевательски протянула Рэйвен.
– Сестра, я же просил!
– Ничего, Руан, – проговорил Хэйл. – Не страшно. Прошу прощения, но мне нужно отойти на пару минут. С вашего позволения.
Он откланялся.
Руан поглядел на Рэйвен с непривычной злостью:
– Вызывающее поведение совсем не то, чего я ожидал от тебя, сестра. И совсем не то, чему тебя учили.
Рэйвен не смогла скрыть возмущённого изумления:
– Ты пытаешься понравиться этому типу? Руан, с чего бы? Что вас может связывать? Что вам друг от друга надо?
– Не твоё дело! Но я настаиваю на том, чтобы ты уважительно относилась к нему. Хотя бы из почтения ко мне.
– Я не испытываю к тебе почтения, – насмешливо фыркнула Рэйвен. – И мне кажется, об этой странной дружбе должен узнать отец.
Руан грубо схватил сестру за руку, сильно сжав её ладонь пальцами, так, что ногти вонзились в кожу:
– Только попробуй ему об этом заикнуться!
– И что будет? – возмущённо зашипела она, стараясь высвободиться.
Раздался гонг.
Расцепив руки, брат и сестра несколько мгновений, тяжело дыша, смотрели друг другу в лицо.
Потом Рэйвен прошипела:
– Зачем рисковать репутацией семьи, Руан, связываясь с таким типом?
– Повторюсь, тебя не касаются мои дела с Хэйлом, но если ты настаиваешь на ответе…
– Ты же понимаешь, что настаиваю?
– Он делает для меня одну работу.
– Зная репутацию Хэйла? Что за работа, брат?!
– Ты знаешь о его репутации?
– Её все знают. Кто не наслышан? Нужно оптяпать чёрное дельце, ступай к Колду Хэйлу. Ты ведь не подсел на «эйфорические»? – забеспокоилась она.
– Хватит кудахтать, как престарелая тётушка! Ты младшая сестра, а не старшая!
– Это хоть что-то меняет?
– Ты хуже репейника, Рэйв! Вкатаешься, словно кошка, не отцепишь! Мы совместно работаем над одним новым проектом. Мозги у Хэйла, в отличие от его происхождения, что надо, а мне нужна помощь.
– И в обмен на что он согласился тебе эту помощь оказать?
– В обмен на связи. Если ты не заметила, в этом зале собрались все сливки общества. Такие, как он, многое дадут за то, чтобы попасть сюда. Знакомства с представителями высшего света могут помочь сделать карьеру в будущем.
– С ним понятно. Тебе какой в нём интерес?
– Я намерен присвоить себе открытие, который сделал Хэйл, выдав его за своё собственное. Это поможет убедить отца выделить мне средства для открытия собственного дела.
– Но это… это же мошенничество? Присвоить себе чужую работу, творчество, открытие – разве не воровство?
– Ты ребёнок, Рэйв, – снисходительно усмехнулся брат. – Никакое это не воровство. Назовём это взаимовыгодным сотрудничеством. Будем смотреть на мир объективно? У меня есть большие возможности, но мой мозг далёк от гениального, он никогда не изобретёт ничего нового. У Хэйла самая светлая голова, которую я только знаю, но он нищий, и всё, что ему грозит, в лучшем случае работа в какой-нибудь маго-фармацевтической фирме. Объединив усилия, мы оба добьёмся большего: я – славы, он – денег, мир – новейшие открытия.
– Не проще ли было честно ему заплатить, купив права на его изобретения?
– Станет проще после того, как отец положит деньги в мой трест. Это даст мне возможность вести собственные дела.
Слова брата были убедительны. Рэйвен успокоилась.
Это очень похоже на Кроу – всегда действовать в собственных интересах.
– Получила ответы? Ну, а теперь давай, иди. Возвращайся к своим подругам и танцулькам, не смей мне больше надоедать.
Рэйвен не возражала. Она получила, что хотела, а ссориться с братом в её планы не входило.
– Рэйв! – пролепетала сладким голосом Розамунда, как только Рэйвен вернулась в зал.
Дожидаясь её, подруги сидели, разглядывая журнал мод.
– Когда уже начнутся танцы? Можно же с ума сойти от скуки!
– Думаю, с минуты на минуту.
Вскоре и правда загремела музыка.
Многие молодые люди были слегка не трезвы, но это только добавляло возбуждения.
Рэйвен решила помочь брату заручиться поддержкой нищего отщепенца. Она знала, что, когда заговорит с ним, это будет самый яркий момент в жизни этого изгоя.
Так оно и случилось. Чёрные глаза вспыхнули, как звёзды, стоило ей подойти к Хэйлу поближе:
– Почему вы не танцуете? Видимо, очень взыскательно подходите к выбору партнёра? Кого предпочитаете, блондинок, брюнеток или рыжих?
– Я предпочитаю самый редкий тип женщин, мисс Кроу. Умных.
Но даже отвратительный едкий сарказм, пронизывающий слова и тон, наполненный презрением к таким бесполезным легковесным бабочкам, как она, не могли скрыть правды: чёрные глаза Хэйла горели интересом – интересом к яркой миниатюрной Рэйвен Кроу.
– Возможно, моих скромных умственных способностей хватит на то, чтобы вы вытерпели моё общество в течении хотя бы одного танца?
Протянув руку, Рэйвен коснулась пальцами ладони Хэйла. Вопреки её ожиданиям они не были холодными или похожими на вязкий серый студень. Вполне обычные, тёплые, лишь шершавые и твёрдые, а не мягкие да гладкие как у парней-аристократов.
Хэйл вздрогнул, но руки не отнял.
По пальцам Рэйвен словно потёк ток. Мощный, будто тело Хэйла находилось под напряжением.
Он весь словно искрил.
Рэйвен чувствовала, что именно она владеет в этот момент ситуацией. И ощущала, как уязвим этот колючий, злой мальчишка. Она ловила от этого кайф, куда более мощный, чем даёт любое эйфорическое зелье.
– Как думаешь, я красива? – прошептала она, делая шаг навстречу Хэйлу.
– Тебе интересно моё мнение?
– Не было бы интересно, не спрашивала бы, – улыбнулась она. – Так ты потанцуешь со мной?
В тот момент Рэйвен всего лишь потешалась. Она была молода, красива и успешна. Она обладала титулом «Принцессы Академии». Она считала, что на свете нет человека, способного ей отказать.
Хэйл и не отказал.
Осушив бокал шампанского, она закружилась в вальсе в его объятиях.
К её удивлению, Хэйл танцевать умел. Правда, несколько порывисто и слишком жёстко, его движениям не хватало плавной элегантности истинного аристократа. Но всё же, нужно признать, танцевал он неплохо.
Когда голова начала кружиться слишком сильно, Рэйвен остановилась.
– Что-то не так?
Лицо Хэйла, сам зал вертелись, как будто она стояла на вращающейся платформе карусели.
– Кружится голова, – пожаловалась она.
Дальнейшее помнилось смутно, урывками. В памяти то возникали провалы, то снова заполнялись событиями.
Они зачем-то, держась за руки, поднялись на второй этаж, где Хэйл втолкнул Рэйвен в спальню, захлопывая за ними дверь. А она, почему-то, и не думала сопротивляться.
Всё было как во сне.
Рэйвен, как настоящая юная леди-аристократка, никогда не имела близости с мужчиной. Предполагалось, что первым её мужчиной станет её муж. И обязательно после свадьбы.
Чем в тот момент был затуманен её мозг?
Позже она придёт к выводу, что кто-то подсыпал в шампанское сильное приворотное. В больших дозах, да ещё в сочетании с алкоголем, оно начисто притупляет сознание, высвобождая первобытные, животные инстинкты. Поэтому, вместо того, чтобы поставить Хэйла на место, остановить, она лишь глупо хихикала.
Его глаза были прищурены, он нависал над Рэйвен, опираясь на руки, а ей сердце непроизвольно билось чаще. Рэйвен порывисто обхватила его руками, ногами, всем своим существом.
«Какой приятный сон», – думала она, расслабляясь, полностью подчиняясь незнакомым, новым ласкам.
Её словно несло на гребне волны, а в голове было непривычно пусто. Всё, что осталось – ощущения чужого твёрдого тела, яростно вколачивающего её в мягкий ворох перин и подушек, оставляя по себе чистое, неразбавленное, солнечно-яркое наслаждение.
Она провалилась в свет и летела.
Пальцы молодого человека обвивались вокруг кисти Рэйвен. Он порывисто прижимал её к себе.
А дальше навалилась очередная чёрная волна беспамятства.
Вынырнув из сна, Рэйвен не спешила открывать глаза.
Похмелья-то вроде и не было, да вот вспоминалось прошедшее накануне с величайшим трудом. Беседа с братом, беседа с подругами, танец с Хэйлом. Было весело.
Странный, такой живой, будто настоящий, сон.
Рэйвен медленно открыла глаза. Свет их не резал, дышалось легко, но спальня?.. Спальня была не её! Она приподнялась на локтях, озираясь по сторонам.
Осознав, что лежит в постели в чём мать родила, она заволновалась.Никакой одежды поблизости. А рядом… рядом спал Колд Хэйл!
Сложив два и два Рэйвен пришла в тихий ужас.
Случившееся оглушало, выбивало почву из-под ног, казалось невозможным, невероятным, как жизнь после смерти.
Это был не сон. Но… такого с ней просто не могло быть!
Рэйвен уставилась на молодого человека, чья голова лежала на соседней подушке.
Чужак. Неприятный, некрасивый, ненужный. Как она могла оказаться рядом с ним? Да ещё наслаждаться в его объятиях?!
Она, Рэйвен Кроу, девочка-звезда, столь желанная для всех, отдалась этому… этому… как дешёвая простокровка. Она больше не девственница и каковы будут последствия этого трудно даже представить.
Багровая вспышка осознания разорвала голову Рэйвен внезапно проснувшейся мигренью.
Она погибла. Ночь с Хэйлом могла поставить крест на всём её будущем, как капля яда, отравить всё.
Она не знала, что для неё в этот момент желательней – увидеть Хэйла мёртвым или самой скончаться на месте.
«Ладно! – попыталась взять себя в руки Рэйвен. – Нужно просто выбраться отсюда и сделать вид, что ничего не было. Придётся как-то это пережить».
Но выбраться без последствий не получилось. По всем законам подлости и коварства дверь отворилась, а на пороге с раскрытыми от удивления ртами остались стоять декан факультета, ректор и префект.
Появление новых лиц заставило сонного принца, наконец, проснуться. Окинув взглядом сначала преподавателей, потом Рэйвен, Хэйл вскочил, как ошпаренный, прикрываясь простынёй.
– Вот же чёрт! – смачно выругался он.
Деканд сделался багровым от злости, ректор – бледным от страха. Лишь перфект выглядел довольным, что оказался в эпицентре скандала.
– Мы везде вас искали, мисс Кроу, – фыркнул ректор.
– Даже и не знаем, радоваться или огорчиться тому, что, наконец, нашли, – трагически вздохнул декан.
– А с чего вы решили искать мисс Кроу в моей комнате? – поинтересовался Хэйл.
– Кое-кто видел, как вы выходили из бальной залы вместе. Но мы до последнего надеялись, что это просто слухи. Ладно, господа, одевайтесь. Всем предстоит пережить не самые приятные минуты. Будет легче, если вы к тому моменту окажитесь полностью одетыми.
Глава 2
Рэйвен испытывала непреодолимое желание сесть прямо на пол, вытянуть перед собой ноги и разреветься в голос. А ещё лучше умереть, не сходя с места.
На самом деле умереть, без всякого красного словца.
Какой ужас! Какой позор! Какой стыд! Самой себе в глаза смотреть невыносимо. Ладно бы она соблазнилась на красавца вроде Айзека Блада, перед которым не растаяла бы только мёртвая. Ладно бы согрешить с наречённым женихом? Хотя и тут позора не оберёшься.
Но – Колд Хэйл?!
Ясное дело, она никогда бы не оказалась с ним в одной спальне, если бы не происки врагов. Завистников у Рэйвен было предостаточно. Парней она с удовольствием динамила, а девчонки ненавидели её уже по одному факту существования. Человеческая натура несовершенна, не терпит, когда кому-то от щедрой руки Судьбы досталось слишком много благ – красота, молодость, известность, щедрый магический дар, ум и популярность.
Люди стремятся компенсировать это какой-нибудь пакостью.
– Ты собираешься одеваться? Или так и будешь нагишом щеголять? – язвительно поинтересовался Колд.
Сам-то он успел упаковать свои тощие телеса в привычные вороньи тряпки.
Рэйвен испытала такой острый приступ отвращения к несуразному однокурснику, что на мгновение показалось, сейчас задохнётся от ненависти к нему.
Она верила, что вполне способна его убить.
– Подай мне платье, – холодно бросила Рэйвен, пренебрежительно передёргивая округлыми точёными плечиками.
– Что, прости? – нахмурился Колд. – Не понял?
Когда Рэйвен злилась, она не повышала голос, наоборот, он звучал на полтона тише:
– Что тут непонятного? Я велела подать мне платье.
Лицо Колда приняло привычное, замкнутое выражение, глаза сделались колючими, как спина у ежа.
– Я как-то пропустил тот момент, когда нанялся к тебе в горничные. Твоё платье, если что, валяется прямо у твоих ног.
– Не «тебе», – ледяным тоном потребовала Рэйвен. – А «вам, миледи».
– Я вам не слуга, миледи. Так что наклоните ваш тощий зад и поднимите ваши одёжки сами. И впредь, как бы не сложилась ситуация, не советую срывать на мне дурное настроение. Тогда мне не придётся в отместку демонстрировать собственный норов.
– Думаешь, выиграл, да? – как змея, которой отдавили хвост, зашипела Рэйвен. – Твоя победа выйдет тебе таким боком, что пожалеешь, что на свет родился. Это я тебе обещаю.
– Ты о чём говоришь? – удивился Хэйл.
– Всем известно, чем ты промышляешь. Вкрался в доверие к моему брату, опоил меня чёртовым зельем, а теперь надеешься, что отец, вынужденный отбеливать мою репутацию, отдаст за такого хмыря, как ты, такую, как я? И не рассчитывай! Я… я скорее повешусь.
– О! Если ситуация повернётся таким образом, а тебе вдруг не хватит духу надеть на шейку удавку – зови. Подсоблю.
Рэйвен зло подхватила платье и, порывисто и спешно, натянула его на себя, путаясь в пышных многоярусных юбках. Не получалось застегнуть молнию на спине, руки скользили по гладкой, как мокрая змеиная кожа, материи. Раз за разом тонкий хвостик «молнии» выскальзывал из дрожащих пальцев, никак не удавалось его подцепить.
Устав наблюдать за её беспомощными попытками или, может быть, торопясь от неё избавиться, Хэйл, процедив ругательство сквозь зубы, потянул застёжку вверх.
– Готово, – буркнул он.
Видимо, надеясь на «спасибо»? Как бы не так, не дождётся! Да она себе скорее язык откусит, чем поблагодарит за что-нибудь это нечёсаное чучело.
Рэйвен не удержалась, бросив на себя взгляд в зеркало, висевшее на стене рядом с дверью. Ей тут же захотелось его разбить. То, что отражалось в глубине ртутной поверхности, не могло быть ею. Это же какая-то дешёвая потаскушка! Глаза сверкают, на скулах горит лихорадочных румянец, белокурые мягкие волосы растрепались, причёска похожа на воронье гнездо.
Отец пристукнет её проклятьем на месте сразу же, как увидит. Может оно и к лучшему. Не придётся терпеть позор, представляя того, кто украл её девственность и честь, как своего мужа, собирая насмешки и презрительно-жалостливые или, наоборот, торжествующие, взгляды.
– Ты просто на меня сильно разозлилась или по жизни мегера? – с искренним любопытством поинтересовался Колд.
То, каким спокойным он выглядел, бесило ещё сильнее. И лишь укрепляло Рэйвен в её подозрениях.
– Ты действительно не понимаешь? Или прикидываешься? – сузила глаза она.
Если бы взгляды могли убивать, поджигать или обращать в камень, Хэйлу бы сейчас, под взглядом Рэйвен, точно не поздоровилось.
– Ты не понимаешь, в каком мы положении?
– Да что такого-то? Ну, неприятно, конечно, – вздохнул он. – Но ведь не конец света?
– Не конец света?! – взорвалась Рэйвен. – Для себя, может быть, и не конец! Ты, возможно, даже надеешься на начало новой эры! Но для меня всё кончено! Отец меня не простит. Он вышвырнет меня вон! Брат станет презирать, подруги злорадствовать, передо мной захлопнутся все двери. Никто не захочет иметь дел с девицей, позарившейся на такого, как ты, безродного парию! Я опозорена! Я – пропала.
– Ужасно, наверное, – без тени сочувствия выдохнул Хэйл. – Как хорошо тем, кто не родился аристократом. В моём мире всё гораздо проще. Никому нет дело до того, с кем ты спишь, твоё нижнее бельё – это лишь твоё грязное бельё.
– Перестань, – скривилась Рэйвен. – Перестань говорить такие неприличные вещи! И что ты себе думаешь? Что случившееся никак не отразится на твоей жизни? Я бы, наверное, тоже смогла бы забыть этот кошмар, если бы не последствия.
– Какие последствия?
– Отец станет настаивать на свадьбе.
– Что ж, уверен, он подберёт для тебя выгодную кандидатуру.
– Не старайся выглядеть большим идиотом, чем ты есть! Отец заставить меня выйти замуж за тебя. За тебя! И ни за кого другого!
Нельзя сказать, чтобы до этого момента Хэйл выглядел румяным, но после заявления Рэйвен сделался белее простыни, на которой они проснулись.
– О! Только не делай вид, что ты не знал? – ощетинилась Рэйвен. – Будто не рассчитывал на это с самого начала? С того момента, как подмешал мне в бокал свои проклятые зелья!
– Ничего я тебе не помешивал.
– Так, по-твоему, я сама сюда за тобой притащилась?! И отдалась тебе по собственному желанию?! – упёрла она руки в боки.
– Силком-то я тебя точно за собой не тащил, – нахмурился Хэйл, устало потирая виски.
Он наморщил лоб, словно силясь что-то вспомнить:
– Может быть, ты и права? Возможно, нас действительно опоили. Я всё помню словно через раз.
– Прекрасно! – зло рассмеялась девушка. – Просто чудесно! Именно о такой первой брачной ночи каждая и мечтает. Чтобы самой ничего не помнить, и чтоб её тут же забыли, как рассеявшийся по утру туман.
– Если тебя это утешит, кое-что я помню. Даже лучше, чем самому бы хотелось.
– Меня это не утешает. Меня ничто не способно утешить. Это катастрофа, мой личный Армагеддон. Прошлой жизни уже не будет…
– Я понял, понял, – вскинул руки Хэйл в жесте, означающим капитуляцию. – Не начинай сначала, прошу. Прошлой жизни не будет – начнётся будущая. Так что давай лучше пойдем уже, ладно? Нас, наверняка, заждались.
Рэйвен разом сникла притихнув.
Трусихой она себя никогда не считала, но на то, чтобы переступить порог комнаты и пройти по корпусам Магической Академии, ей нужно было собрать всё своё мужество.
– Если избежать чего-то всё равно нельзя, лучше принять его как можно раньше, – изрёк Хэйл, распахивая перед Рэйвен дверь.
Если бы у неё имелся выбор между тем, чтобы войти в клетку с тиграми и шагнуть в злополучный коридор, она бы, не задумываясь, выбрала тигров. Но никто ей выбора предоставлять не спешил, так что, выпрямив спину и высоко задрав голову, пришлось чинно двинуться вперёд, изображая уверенность и достоинство, которых в помине не было.
Коридор растворялся в полумраке. Рэйвен, вынужденная шагать вперёд, молчаливо благословляла судьбу, случай или того неизвестного, кто позаботился о том, чтобы он пустовал.
Но вот красная дорожка изогнулась, обозначая поворот к лестнице и, конечно же, по закону всемирной подлости, в самом узком месте коридора Рэйвен приметила высокого белокурого юношу с длинными волосами, забранные в знакомый с детства конский хвост.
Руан!
Это была не случайность, а засада. Стоило поравняться с братом, вальяжно привалившимся плечом к стене, как тот выставил вперёд свои бесконечно длинные ноги, преграждая путь.
– Привет, сестрёнка.
– Поджидаешь меня, чтобы пожелать доброго утра?
– Хочу предупредить, что отец уже прибыл в Академию. И он в курсе твоей дикой выходки.
Этого она боялась больше всего. Знала, что неизбежно, что отца вызовут и до его сведения обязательно донесут всё с подробностями, но известие о том, что это уже случилось, что с минуту на минуту придётся столкнуться с последствиями собственного легкомыслия, леденило ей кровь.
Руан улыбнулся стоявшему рядом с его сестрой Хэйлу с таким выражением, что у Рэйвен от неприятных предчувствий засосало под ложечкой.
– Ты ужасный тип, Колд Хэйл, – заявил брат. – Я был к добр к тебе. Чем ты отплатил мне за доброту? Совратил мою сестру? Славно развлёкся?
– Ты не понимаешь, – покачал головой Колд. – Моей вины тут нет. Нас подставили.
–Точно. – хмыкнул Руан. – Особенно тебя.
Брат весь, от кончиков начищенных ботинок до светлой макушки источал угрозу.
– Не надейся, что я спущу тебе это с рук, – зловеще пообещал он. – Ты опозорил мою сестру, оставил грязный след на репутации моей семьи и я, как только представится случай, не спеша отпилю тебе голову самой тупой пилой. Считай это официальным объявлением войны, змеёныш. Отныне ходи и оглядывайся. Только будь уверен, тебе это не поможет.
– Кроу, мне не нужна твоя сестра. Никакие деньги не заставят меня связаться с глупой куклой, добровольно сунувшись в капкан того, что в вашем кругу принято называть брачными узами. Я себе не враг. То, что случилось вчера ночью, произошло не по моему умыслу. Мне это ни к чему.
Рэйвен почувствовала, как загорелись от ярости и унижения щёки.
– Если не ты, то кто же всему виной? – поднял бровь Руан.
– Не знаю, но могу постараться выяснить. Руан, – бросил Хэйл на него взгляд исподлобья, – мы можем договориться.
– Со мной? – брезгливо поджал губы брат Рэйвен, отшатываясь от дружески протянутой руки. – Это вряд ли. Отныне всё, что ты можешь рассчитывать получить от меня, это нож в грудь и проклятие в спину. Мы никогда не были друзьями, но с сегодняшнего дня ты для меня не просто прохожий, Хэйл. Ты мой враг.
Такими угрозами в Академии просто так не бросались. Лицо Хэйла потемнело.
Рэйвен надеялась, что брат скажет ей на прощание ободряющее слово, но Руан, даже не взглянул в её сторону, пошёл, насвистывая, прочь.
Оба, и Рэйвен, и Колд, тоскливо посмотрели ему вслед.
– Что ж? Кажется, я могу поздравить себя с ещё одним нажитым врагом, – невесело усмехнулся Колд. – Идём дальше, миледи? – склонил гадёныш голову в издевательском поклоне.
Не удостоив его даже взгляда, Рэйвен двинулась к двери.
Открывая её, она мысленно приготовилась к самому худшему.
Первым порывом Рэйвен было броситься отцу в ноги, объяснить ситуацию, умолять о защите, пощаде и снисхождении, но встреча с братом подействовала отрезвляюще. В их семье все хищники, а у хищника пощады просить бесполезно. Тут можно только убегать или драться, смотря по обстоятельствам.
Нужно сохранять хладнокровие и чувство достоинства. В конце концов, не убьёт же отец собственную дочь?
Кабинет ректора был самой роскошной комнатой во всей Магической Академии, а бедностью здесь не отличались ни одни апартаменты.
Ректор стоял навытяжку у высокого секретера. Отец Рэйвен сидел в кресле с высокой спинкой, непринуждённо закинув ногу на ногу.
Первым, что бросалось в глаза в его облике, были сверкающие туфли из чёрной кожи самой тонкой выделки. Затем алый, как кровь, перстень, на длинных, слишком бледных пальцах, сжимающих трость с набалдашником в виде оскалившейся рептилии.
Третьим броским штрихом в облике Уорлока Кроу был водопад белокурых волос, свободно струящихся по плечам. Белокурые волосы – визитная карточка рода, отличительная черта всех Кроу.
С первого взгляда Руана и Уорлока можно было бы принять за братьев, хотя разница между отцом и сыном была больше полувека. Благодаря тёмной магии отцу Рэйвен удалось разгадать секреты вечной молодости, правда, он ни с кем не спешил ими делиться. Впрочем, если его кожи его не коснулись морщины, а черты не исказились временем, в глазах всё равно отражался жизненный опыт.
Властная, жёсткая аура окружала фигуру мага, известного как сильнейший некромант во всей стране.
Рядом с отцом Рэйвен всегда было тяжело дышать, а сейчас этот грозный, сильный и жестокий человек имел все основания быть ею недовольным.
Что будет дальше, Рэйвен и предположить не могла.
Атмосфера накалялась с каждой секундой. Ещё немного и, возможно, воздух можно будет, как студень, потрогать ложкой.
– Мистер Герман, оставьте нас, – властный, но приглушённый голос отца, заставил Рэйвен внутренне сжаться.
Несколько секунд ректор Академии и Уорлок Кроу молча смотрели друг другу в глаза.
Уголки губ Уорлока дёрнулись, выражая насмешливое пренебрежение:
– Если я решу оторвать одному из них голову, вы вряд ли осмелитесь мне помешать. Так какой смысл в вашем присутствии? Лучше уйдите.
