Екатерина Каграманова
Звёздочка золотая
Так, теперь снова собраться.
– Мам, я вот что хотел…
– Сынок, ты же не поел ничего. Супчик будешь?
Антон еле сдержался, чтоб не грохнуть ладонью по столу. Сдержался.
– Мам, я не буду ничего. Можешь просто послушать?
– Ну что ты сердишься? Я слушаю.
– Смотри, я сегодня был в банке, мне уже могут дать ипотеку. Зарплата, стаж – всё позволяет. Но вот какое дело – там нужен первоначальный взнос. У меня есть кое-что, но мало. Я знаю, вы с отцом откладываете. Я хотел попросить в долг. Я отдам – ну, не сразу, постепенно, конечно, но отдам.
– А сколько? – мать обеспокоенно всматривалась в его лицо.
– Двести. Ну хотя бы сто. Я ещё у ребят спрошу.
– Антош… – она покачала головой.
– Нет? – Антон не поверил.
– Нет. Эти деньги на Аню. Нас с отцом не станет, как ты такой груз потянешь? – она вздохнула и продолжила: – Даст Бог, женишься, семью заведешь, разве до неё тебе… А на эти деньги – наймешь сиделку хоть на какое-то время, будешь следить, чтоб не обижала её. Только не в интернат…
На последних словах голос матери дрогнул.
– Мам, да это когда будет! – он уже не мог сдерживаться. – Проблемы решают по мере их возникновения, слышала? Так у меня сейчас проблема! Я сейчас нормально жить хочу!
Он никогда не позволял себе этих мыслей. Но теперь они обрушились разом, как лавина, требуя выхода в словах. Он мог сказать всё – что он всегда решал проблемы сам. И в школе, и в универе, и в армии этой… Всегда – сам! Никогда ни о чём не просил! И после дембеля он тоже хотел сам заняться ремонтом в их «трёшке» – постелить ламинат, потолки натяжные, плитку. А потом вдруг стукнуло: места ему там не было. Не было места в этой квартире. Отец за год уверенно обосновался в его бывшей комнате, смотрел там свои ток-шоу и прочую чушь. Да, батя готов был перебраться в так называемый зал. Но Антон зашёл в эту свою клетушку… Да пропади оно пропадом – нет! Теснота, духота, эти вечные мультики за стенкой…
Всё это он мог сказать, но не сказал. Потому что она сама всё знала не хуже него. Знала и молчала. Поэтому Антон просто усмехнулся и кивнул:
– О’кей. Понял.
Мать робко вскинулась:
– Ты не обижайся…
– Ага, ладно. Я пойду прогуляюсь, только про лошадку там сама расскажи.
Выходил вроде спокойно, а в лифте что-то стало раздуваться, натягиваться в груди, мешая дышать. Из подъезда почти выбежал, словно кто толкал в спину. Торопился к скверу – зачем, непонятно. Сырой воздух как-то комкался, проходил внутрь тяжёлыми рывками. Вдох, выдох, вдох, выдох…
