Екатерина Руслановна Кариди
Черный король
Глава 1
Для любви не названа цена –
Лишь только жизнь одна.
(«Белый шиповник»)
Знакомый автомобиль появился в конце улицы. До него было далеко, но стоило только увидеть, как мигнули фары, Ника напряглась и сразу отвернулась в другую сторону. Подруга Татьяна продолжала что-то говорить, она почти не слышала, улавливая только отдельные фразы. И машину, и ее обладателя Ника узнала бы с закрытыми глазами в любой толпе.
Потому что уже почти два года этот человек был ее кошмаром.
В этот раз он был без водителя, один. И сопровождавших его обычно шестерок тоже не наблюдалось. Хватило одного быстрого взгляда, чтобы заметить все это. Ника уже сто раз успела пожалеть, что не ушла раньше и что нацепила белое платье. Платье делало ее слишком заметной.
– Посмотри туда, – шикнула Татьяна.
Взгляд подруги устремился куда-то ей за спину, а голос стал заметно тише. В нем теперь угадывались нотки скрытой зависти и заинтересованность. Не надо было оборачиваться, Ника и так знала, что там, вернее кто.
А тем временем черный внедорожник с тонированными стеклами подъехал и остановился неподалеку. Прямо под знаком «Остановка запрещена». Стекло водительской двери медленно поехало вниз и опустилось наполовину. Так что теперь было видно силуэт в глубине салона и руку, затянутую в черную перчатку.
– Да оглянись же ты, – шипела подруга.
Не собиралась она этого делать. Ника выпрямилась еще больше, как будто этим могла отгородиться от него. А мужчина в салоне шевельнулся, стекло опустилось чуть ниже. Тускло блеснули черные очки и ремешок от часов на запястье.
– О Боже, – тихо взвыла подруга, закатывая глаза. – Да если бы ко мне клеился такой мужик! Да я бы… Дура ты. Мне бы твои волосы и фигуру.
Да, и это Ника тоже много раз слышала.
И фигуру свою, и светлые, словно серебристые, волосы она проклинала не раз. Давно бы уже отстригла, если бы знала, что это отвратит Дмитрия Чернова. Но этого типа не отвратит ничто. Главное его удовольствие – прогнуть, доказать свою власть.
Его в этом городе называли не иначе как Черный король, потому что одевался во черное. Нике не нравилось это пафосное прозвище, но оно ему шло. Отражало истинную сущность. Богатый тридцатипятилетний мужик, циничный, жесткий. Ему тут принадлежал весь бизнес.
Она только не могла понять, чем сподобилась так привлечь его внимание, что он вот уже больше двух лет не дает ей проходу. Зачем ему вообще какая-то рядовая студентка если у него при его деньгах шикарные модели были в любовницах. Да он любую мог купить. Зачем ему она?
Колючий холодок пробежал по плечам.
Ника невольно поежилась и не выдержала, все-таки обернулась. Зря она это сделала. Под темными очками не было видно глаз, но она точно знала, что он на нее смотрит. Мужчина шевельнул пальцами, а она вздрогнула.
Этот человек методично делал все, чтобы отрезать ее. Вокруг Ники давно уже образовалась пустыня, и тиски все сдавливались и сдавливались.
Наверное, ее мысли отразились на лице. Потому что губы мужчины дернулись в усмешке, он поднес руку ко рту, поза слегка изменилась. Ника наконец нашла в себесилы отвернуться. Быстро проговорила, пригнув голову:
– Пойдем отсюда, Тань.
И потянула подругу в сторону, чтобы уйти. Но той явно не хотелось уходить.
– Да подожди ты! – отмахнулась подружка и высвободила руку. – У меня тут еще дела.
Подружка прямо вся неуловимо преобразилась. Ника заметила многообещающий взгляд, брошенный в сторону дорогого автомобиля, принадлежащего этому хозяину жизни, и поняла, что тут говорить что-то бессмысленно.
– Ладно, оставайся. Я пойду сама.
Огляделась по сторонам, высматривая, как бы пройти, чтобы не пересечься с ним. И пошла к пешеходному переходу.
***
Автомобиль подъехал, когда Ника почти подошла к зебре. Метров десять оставалось. Пристроился рядом и стал медленно двигаться параллельно с ней, приноравливаясь к ее шагам. Девушка слышала шелест шин по асфальту, кажется, она даже ощущала запах дорогой кожи и дорогого парфюма из салона. И этот давящий взгляд.
Не выдержала, взглянула искоса. И тут же, проклиная себя за проявленную слабость, отвела глаза. По коже стал расползаться жгучий румянец. Не надо лгать себе, мужчина в салоне дорогого автомобиля был красив.
Он воплощал в себе мечты многих девушек о красивой жизни. Внешне. Потому что внутри, за всем этим лоском, скрывалась безжалостная жестокость.
Просто хищник, просто ехал сейчас рядом и смотрел на жертву.
А Нике даже спрятаться от него было негде. Корпус Университета был в старой застройке, в исторической части города. Улицы неширокие, без ограждения, тротуары, мощенные плиткой.
Противная дрожь внутри, это постоянное давление на психику выматывало нервы. Она не могла понять, зачем нужна этому человеку. Он мог подкатить к Университету, просто приказать водителю открыть дверь своего автомобиля, и любая из студенток, которой поступало такое щедрое предложение, считала за счастье сесть в его машину. Еще бы, снизошел сам Черный король!
Сколько раз Ника видела это. Он усаживал к себе в машину ее подруг и смотрел ей в глаза, как бы говоря:
«Я жду. Ты следующая».
Но она держалась. А вот подруг у нее становилось все меньше и меньше. Теперь, похоже, их не осталось вообще. Ника была уверена, что он делал это специально. Цинично продавливал. Элемент воздействия.
Но интерес у Дмитрия Чернова к ней был. Какой-то непонятный, темный.
И началось это еще на первом курсе. Сначала наблюдал издали, потом стал появляться все чаще, подбирался ближе, брал в кольцо. А в последнее время ей просто проходу не было.
Но вообще Ника не могла не заметить за этим мужчиной некоторых странностей. Потому что – да, не только он следил за ней, жертва тоже издали пристально наблюдала за хищником. Он мог пропадать какое-то время, а потом появлялся весь посеченный, как будто побывал в драке с поножовщиной. И темные очки, которые он носил не снимая. За ними не было видно глаз, очки словно отгораживали его от мира.
Разумеется, разгадать его тайны ей не удалось. Предположение было одно – что он теневой делец. А дальше – что угодно. Неизвестно, чем он был занят на самом деле и какая часть бизнеса у него в тени.
Однако заставляло задуматься и удивляло другое. Его поведение, оттенки. Потому что Дмитрий Чернов почти вписывался в образ криминального авторитета. Почти, но не до конца. Что-то неуловимое не соответствовало.
Мужчина в салоне словно услышал ее мысли и потянулся в сторону двери. А Ника заметила это боковым зрением. Тут же отшатнулась, вскинув на него взгляд. На какую-то долю секунды они замерли, глядя в глаза друг другу, потом на его лице возникло жесткое выражение. Нике вдруг стало страшно всерьез.
А он резко рванул машину с места и просто исчез в потоке.
Казалось, у нее сейчас выскочит сердце. После каждой такой его выходки Ника чувствовала себя обессиленной. С трудом передвигая ватные ноги, доползла до пешеходного перехода и остановилась перед зеброй, ожидая, пока загорится зеленый.
Стояла, дышала медленно, глубоко. В какой-то момент стало так тоскливо. У Ники сегодня был день рождения, исполнился двадцать один год. Вернее, это должно было наступить в половине девятого вечером, так уж вышло, что она точно знала время своего рождения. А ей даже праздновать не с кем. И платье это нарядное белое она надела, чтобы хоть чем-то порадовать себя.
Секунд сорок стояла Ника у перехода, наверное, не больше. Хватило, чтобы перебрать в памяти всю свою жизнь. И вдруг подумала, что ей надо уехать. Подальше от этого мужчины! Вот прямо сегодня.
Уехать, начать работать. А Университет, учеба – все можно оформить со временем, наверстать, восстановиться. Так легко сразу стало, как будто сбросила с плеч неподъемную ношу. Вернуться домой, в родной город… Нет, подумала Ника, надо куда-нибудь, где ее никто не знает. И, наверное, все-таки придется остричь и перекрасить волосы. Но это все потом, после.
Главное, затеряться, чтобы он ее не нашел.
На светофоре включился зеленый, а с ним словно зеленая дорога открылась в жизни. Даже дышать как будто стало легче. Ника перешла через улицу и направилась к автобусной остановке.
И не заметила проводивший ее пристальный взгляд.
Глава 2
На маленькой съемной квартирке Нику ждало извещение от хозяина, что плата за аренду повышается с двадцать пятого числа. То есть с сегодняшнего дня. Отличный деньрожденский подарок. Ника замерла, держа письмо в руках.
На конверте было коряво написано печатными буквами:
«Клименковской Веронике Павловне».
Квартирный хозяин почему-то всегда делал оповещения письмами. За все время она видела его, наверное, всего пару раз. И в те разы, когда им приходилось встречаться, этот пухловатый дядечка с маленькими глазками и капризной физиономией, которого она мысленно прозвала Хряк, все старался сторониться и держаться от нее подальше. А косился так, будто она ведьма и наложит сейчас на него какое-то проклятие. Ника с мрачной улыбкой подумала, что, скорее всего, у дядечки ужасно ревнивая жена.
Однако это было лирическое отступление. Она на секунду представила, какое будет выражение лица у Хряка, когда тот узнает, что она собирается съезжать. И где он еще возьмет себе за такие деньги на эту хату постояльцев. Стало смешно. Потом решила, что оповещать его пока не будет. Правда, придется изыскать лишние две тысячи для этого куркуля. Ведь неизвестно ничего, все по воде вилами писано.
Повертела в пальцах письмо и отправила его на обшарпанный комодик. Мебель тут была старая, да и сама квартирка старая, зато в центре города и недалеко от Университета. Раньше это было важно. Но теперь важнее всего было придумать, как вещи собрать. Ведь вроде и не обрастала, а все равно их оказалось неожиданно много. В конце концов она сказала себе, что подумает об этом позже.
Уехать Ника планировала ночным поездом. Но до вечера времени оставалось еще достаточно, а сегодня у нее праздник, день рождения. Хотелось просто расслабиться и посидеть спокойно, пока она еще дома.
Эта дата, двадцать один год, почему-то ощущалась каким-то рубежом, совершеннолетием, что ли. Хотя паспорт, вон, с четырнадцати лет. Старомодно было это все и немного странно. Да и сама она, наверное, немного странная. Танька иногда в сердцах называла ее холодной рыбой, хотя внешности откровенно завидовала.
Ника стянула с себя платье, разложила его на постели и пошла в душ. А по дороге зачем-то остановилась у зеркала. Зеркало было большое, ростовое. И, как и все в этой квартире, обшарпанное. Резную раму поели жучки, амальгама облупилась. Однако раньше его можно было бы назвать шикарным.
Из зеркала на нее смотрела высокая тонкая девушка с очень светлой кожей. Светлые глаза, длинные густые светлые волосы, и не понять, пепельные они или это седина в серебро. Такой же были и мама, и бабушка, как будто они вырезаны по одному лекалу.
Бабушка не так давно умерла, хотела ее видеть перед смертью, что-то передать, но Ника тогда не успела. Жаль. А внешнее сходство… Наверное, у них по женской линии просто сильные гены.
Да, девушка в зеркале была красива, но все же не настолько, чтобы местный «король» уже больше двух лет держал ее в осаде. Ника нахмурилась, не понимая, почему ей так «повезло» в жизни. Пожала плечами и побежала в душ, времени до назначенного ей самой часа оставалось не так уж много.
Потом она быстро оделась и вышла в кухоньку. Там у нее в холодильнике еще со вчерашнего дня лежал торт. Вкусный, меренговый. Вытащила торт, поставила чайник и полезла в сеть смотреть билеты. Просматривала задумчиво, так и не определилась, куда брать. Хотела уже ткнуть наугад, но тут пришел входящий вызов. Звонила Татьяна.
– Ника, я тебе чего расскажу! Слушай, ты дома?
Ника взглянула на торт, подумала – не есть же его одной. Билеты можно взять позже, ночь длинная.
– Да, я дома, – сказала она.
– Ой, я сейчас к тебе забегу. Я тут рядом. Жди.
Девушка отложила телефон, уставилась в одну точку и нахмурилась. Это казалось неожиданным и странным и немного меняло ее планы. Но у нее же вроде как праздник. Глянула еще раз на торт и полезла в холодильник, там у нее нашлись еще сыр и виноград. Разложила все это на столе, достала еще одну кружку.
Раздался звонок в дверь, она пошла открывать.
– Таня, ты?
Снаружи послышался Танин голос:
– Да.
Она пошла открывать, но только чуть-чуть приоткрыла дверь, как в щелочку, будто густой рой мошкары, влетело нечто. Ника силилась отмахнуться, оттолкнуть от себя это, но в глазах уже темнело.
А потом был резкий толчок. И все. Чернота.
***
Мгновенное движение в подъезде, быстрое, смазанное. Люди ворвались словно ниоткуда. Шестеро мужчин в черном. Один выдвинулся вперед, рукой в кожаной перчатке схватил за шею темноволосую девушку с накрашенными яркой помадой губами. Только девица, вместо того чтобы испугаться, торжествующе засмеялась:
– Поздно!
– Зачем ты это сделала?
Обманчивая мягкость в голосе мужчины больше походила на приглушенное рычание. Рука чуть сильнее сжалась на ее горле. А той, похоже, было нипочем. Смех стал влекущим, хрипловатым. Казалось, девица должна была бы уже полупридушенно хрипеть, но нет. Она призывно облизала губы, а потом проговорила с невинной улыбкой:
– Деньги.
Что-то поменялось во взгляде мужчины, а под темными очками как будто полыхнул на миг огонь. Вот теперь она больше не смеялась, а действительно начала хрипеть и царапать ногтями его руку.
Странный звук сорвался с губ мужчины. Девушка кулем повалилась к его ногам.
– Я спросил, зачем ты это сделала? – отряхнул он руку.
– Ты… не хотел смотреть на меня… Если тебе так нужна была ведьма… Взял бы меня!
Она пыталась тянуться к нему, длинные ногти цеплялись за дорогую ткань темных брюк. Но тщетно. Мужчина убрал ее руку от себя и спросил, глядя в сторону приоткрытой двери в маленькую квартиру:
– Кто?
– Маграс. Это он. Он заплатил, – нехотя выдавила девушка, потирая шею.
И вдруг засмеялась снова:
– Ах-ха-ха! Ты так долго ждал ее совершеннолетия, а воспользуется этим другой!
– Не воспользуется, – проговорил он, отворачиваясь.
Взглянул еще раз на дверь квартиры и шагнул прочь. Но перед тем как уйти, бросил ей через плечо:
– Передай Маграсу, если ее тронут, я выжгу и вырежу все. Поняла?
Что-то темное сорвалось с руки мужчины и сразу вернулось к нему. А с руки девушки исчезла маленькая черная татуировка. Она шарахнулась в ужасе и взвизгнула, а потом схватилась за запястье и в ярости закричала:
– Будь ты проклят!
Но мужчина уже не слышал, он ушел не оборачиваясь. И вместе с ним ушли его молчаливые сопровождающие.
Еще какое-то время девушка сидела на полу, успокаивая дыхание и оправляя свою одежду. Злые слезы стояли в глазах. Потом резким движением послала горсть черноватых мушек, крошки штукатурки посыпались на пол, дверь в квартиру с треском захлопнулась.
Дальше рассиживаться на полу не имело смысла. Она встала на ноги и наконец-то отпустила пелену.
***
Мужик уже двадцать минут не мог попасть домой. Странное дело, заклинило двери парадного. Пришлось в обход топать через двор, пытаться войти с черного хода. Там вообще глухо, хоть двери выламывай. Он успел позвонить и в обслуживающую компанию, и квартирному хозяину. Вернулся, ругаясь на чем свет стоит, к парадному. Ни звонить, ни набирать код не стал. Просто навалился со всей силы на дверь.
Она неожиданно подалась легко, а мужик влетел в подъезд и еле удержался на ногах.
– Что это было? – пробормотал, когда кончился весь матерный запас.
И стал подниматься по лестнице. Он уже был па площадке третьего этажа, когда заметил в межквартирном коридоре девушку. Одной рукой она опиралась о стену, а в другой держала мобильный телефон и что-то говорила. Мужчина выдержал, зло взяло:
– Девушка, это вы заперли дверь?
– Я?! – она удивленно на него вытаращилась.
– Я звонил, стучал, вы не слышали? – невольно смягчился он.
– А? Нет, простите, ничего не слышала, – девушка заулыбалась, размахивая мобильником, и принялась звонить в дверь.
Понимая, что ничего не понимает, мужик поплелся дальше на свой четвертый этаж.
***
Спустя некоторое время парадная беззвучно отворилась, вошел человек, которому в этом старом доме принадлежало несколько квартир. Поднялся по лестнице на третий этаж и ступил в межквартирный коридор.
– Зачем звала? Не понимаешь, что это опасно?
Девушка тут же обернулась к нему, в ярости сверкнув глазами.
– Трясешься за свою шкуру?! Будет война, если ее тронут, так и передай.
Мужчина ничего не ответил, только сощурил поросячьи глазки.
– Он должен был дать мне больше времени! – воскликнула девушка, сжимая кулаки.
– Таналь, ты, конечно, ведьма, – усмехнулся тот. – Но ему нужна другая. И ты знаешь почему. Так зачем теперь устраивать истерики? Все происходящее к лучшему.
Она не дала ему закончить, выкрикнула:
– Смотри!
И выставила вперед руку, с которой исчезла небольшая черная татуировка – магический знак. Теперь, пока знак не проявится снова, она не могла перемещаться. Мужчина шевельнул бровями и расплылся в гаденькой улыбке:
– Ого, да его величество был зол! Чем это ты его так разозлила?
– Не твое дело!
– Да мне и неважно, – безразлично бросил он и приложил ладонь к дверному косяку.
Дверь квартиры на глазах затянуло тонкими нитями сигнальной паутины.
Глава 3
Прошло несколько часов, стемнело, наступил вечер. Время на часах уже 20.29. Минута осталась. Мужчина в черном застыл на берегу реки, вглядываясь куда-то в темноту. И эта минута тоже пролетела полновесной каплей свинца. Он шумно выдохнул и сжал зубы.
Столько времени искать везде, найти, а потом три года ждать, держась на расстоянии. Да лучше бы он забрал ее сразу, как увидел! Но раньше было нельзя. Он все делал правильно. Кроме одного!
Он упустил ее.
Его обвели вокруг пальца, опередили. Неосознанным жестом рука собралась в кулак, потом усилием воли медленно разжалась, он выпрямил пальцы до хруста. Никогда нельзя доверять отвергнутой женщине, когда она начинает сюсюкать и ластиться. Ни на минуту нельзя было подпускать к себе Таналь.
Из темноты появилась темная фигура, мужчина приблизился и склонился в поклоне.
– Сир.
– Говори.
– Ее держат… – мужчина замялся и прокашлялся. – Предположительно, держат где-то Фейсале. Возможно, где-то недалеко.
– Возможно? – перекосился мужчина.
– Если позволите, сир… Я хотел бы сказать, что они не станут отдавать ее Маграсу сразу. Я думаю, они захотят подороже ее продать. Будут торговаться, это потянет время.
– Почему Фейсал?
– В Фейсале Маграс. И туда спешно стягиваются силы.
С минуту король молчал, глядя перед собой и хмуря брови, потом отпустил человека коротким жестом, и тот растворился в подступающем мраке. А сам он снял левой рукой темные очки и, не оборачиваясь, протянул назад.
Из-за спины слева к нему подошел один из пяти, принял очки и надел их на себя.
– Я вернусь через месяц, – проговорил король и приложил ладонь к запястью, плотно зажимая черный знак перехода.
Короткая вспышка.
В следующий миг король был уже в другом мире. Стоял на берегу реки и смотрел перед собой. По реке проходила граница.
***
Ника ничего не могла вспомнить. Только темноту и внезапную обжигающую боль на запястье. А дальше назад, сколько она ни пыталась, память отказывалась подбрасывать ей хоть какие-то ориентиры. Кроме смутного ощущения, что она что-то должна была сделать.
Ах да, она хотела бежать.
Бежать… Но куда, была какая-то опасность?
Она пошевелилась, пытаясь определить свое положение в пространстве. И для начала открыть глаза. Но ни пошевелиться, ни открыть глаза не удалось. Зато обозначилось положение в пространстве. Похоже, она лежала где-то в темноте. Связанная, и… Мешок на голове?
Послышался шорох, что-то шумно выдохнуло рядом. Стало откровенно жутко.
Что происходит?!
Но тут внезапно прозвучал свист хлыста, и то, на чем Ника лежала, сначала стронулось, а потом со скрипом поехало. В сознании мелькнуло – телега, лошадь.
Лошадь? Откуда лошадь?! Она точно знала, что лошади не должно быть.
Заерзала, пытаясь высвободить руки, и только было собралась подать голос, как снова раздался свист кнута и резкий гортанный окрик. От страха волосы встали дыбом. Ника тут же затихла, стараясь не привлекать к себе внимания, даже дыхание затаила.
Телега пошла быстрее. Колеса подпрыгивали на кочках, лошадь иногда фыркала, хлопая себя по бокам хвостом. А Ника совершенно потерялась в пространстве и времени, казалось, это движение в никуда будет бесконечным. Однако звуки изменились.
Копыта зацокали по камню, и вскоре телега встала.
Ника лежала тихо, как мышь. Она слышала, как тот, кто этой телегой правил, бросил поводья и грузно соскочил на землю. Сейчас он уйдет и тогда…
Он подхватил ее поперек туловища, перебросил через плечо и куда-то понес. Он был большой, жесткий и смрадный! Ника попыталась брыкаться, получила резкий окрик:
– Спокойно, ведьма! Не дергайся.
И увесистый шлепок. И самое неприятное, что тяжелая рука так и осталась у нее на бедре, по-хозяйски поглаживая. Кажется, она позорно задрожала от страха. Послышался смех.
Ей было страшно до того? Самое страшное начиналось теперь!
Висеть вниз головой было крайне неудобно, еще это состояние ужаса перед неизвестностью. А тот, кто ее нес, особо не церемонился, она пару раз приложилась головой о какие-то выступы. Несколько переходов, наконец он остановился, хлопнула дверь. Ника сжалась и вздрогнула, обостренный слух ловил все звуки. Мужчина вошел внутрь.
А потом ее с плеча сбросили на какой-то жесткий стул и сразу же сдернули с головы мешок. Яркий свет ударил по глазам. Сначала Нике показалось, что она ослепла, но зрение потихоньку вернулось. И первое, что она смогла разглядеть, был силуэт стоявшего спиной мужчины.
Но вот он стал медленно оборачиваться, а Ника в ужасе застыла. Потому что ей казалось, что это должен быть один человек… Она не помнила, кто, но почему-то она была уверена, что он. И что это от него ей надо было бежать.
Зрение прояснилось полностью, а мужчина подошел и склонился над ней. Контраст между ожиданием и действительностью оказался разительным. Зато когда Ника увидела его лицо, к ней сразу вернулась память.
Это был Хряк, ее квартирный хозяин. Только одет очень странно. Темно-синий плащ в пол. И прежде чем он успел его запахнуть, Ника успела заметить под плащом какой-то непонятный наряд, кажется, на нем была кольчуга. И сапоги. Так как-то средневеково и дико, в голове не укладывалось.
А он удовлетворенно хмыкнул.
– Вспомнила? – усмехнулся он ей в лицо и выпрямился.
И тут до Ники медленно дошло. Ее похитили.
Панически закрутилось в голове все, взмыл ужас. Потом включились мозги. Надо держаться, не показывать страха и как-то выяснить, что к чему. Ведь не похищают людей просто так, правда? Значит – переговоры.
– Что происходит, Михаил Васильевич? – осторожно начала она, кося глазами по комнате.
Надо хоть как-то понять, где она. Лошадь, телегу и того смрадного амбала, что тащил ее сюда на плече, как куль с мукой, Ника помнила. Но если лошадь, значит, они в деревне? Ну, или где-то за городом…
Сколько времени прошло?
Но тот не спешил удостаивать ее ответом, вместо этого он довольно щурил свои маленькие глазки и поглаживал бородку. Как будто ждал чего-то. У него всегда была жидкая бородка и усы, Ника только не могла понять, за каким чертом Хряк ее носит, потому что от этого он казался еще противнее. Мысли какие-то неуместные…
И что за странная одежда на нем?!
– Я… – она прокашлялась. – Письмо ваше я получила, Михаил Васильевич. Поверьте, я не против платить за квартиру больше! И я-а-аа готова даже обсудить еще большую сумму, если на то пошло. Так что давайте уладим это недоразумение, и вы вернете меня домой.
Хряк искренне расхохотался и отвернулся от нее. Стал прохаживаться по комнате, сцепив за спиной руки. А Нике стало до слез обидно, что она умудрилась вляпаться так глупо. Однако то, что ее так и не развязали, лучше всего демонстрировало ее положение.
Она тут пленница, и надо быть очень осторожной. Но пока можно говорить, надо говорить, это удержит их (кого – их?!) на дистанции. Смотрела на его спину, а в голову лезли разные мысли, и мозг усиленно искал какой-то смысл, пытаясь достроить картину.
И вдруг вспомнила про Таню, подругу. Разом промелькнуло в сознании все. Звонок, торт на столе в ее кухне, и то, как она шла открывать. И Танин голос за дверью.
…Таня, ты?
…Да.
И сам момент, когда она стала открывать дверь.
Как будто густой рой мелких темноватых мошек влетел в щель, и эти мошки мгновенно забились ей в рот и нос, заполнили легкие. А потом был резкий толчок.
Но если она здесь, то…
– А Таня?! Что с моей подругой Таней?
Он словно ждал этого момента, тут же повернулся к ней. Подошел и снова склонился, на этот раз еще ниже, внимательно оглядел ее лицо и облизнулся. У Ники мороз подрал по коже, а он гаденько улыбнулся.
– Ты же не хочешь, чтобы с твоей подругой случилось что-нибудь ужасное? – вкрадчиво проговорил мужчина, вскинув бровь.
– Г-где она… – заикаясь, пробормотала Ника. – Что вы с ней сделали?!
– Пока ничего. – Он выпрямился и отошел. – Но только от тебя зависит, останется ли она… кхммм. Целой и невредимой.
Ника пришла в ужас. Танька, дурная, шумная. И то, что Таньку теперь могут запросто… Из-за нее. Нет, этого она не могла допустить. Ника заставила себя собраться.
– Чего вы от меня хотите?
Мужчина повернулся к ней.
– Вот это другой разговор.
И подошел ближе.
– Всего лишь сотрудничества.
Они замерли, глядя друг на друга, а разговор неожиданно принял совсем другой оборот. Ника сейчас усиленно соображала, что им от нее может быть нужно и связано ли ее похищение с Дмитрием Черновым. И если не связано, то…
Слишком многое казалось странным, даже если оставить в стороне странный маскарадный костюм Хряка и способ, которым ее сюда доставили. И все же, если бы ее хотели убить или изнасиловать, давно бы уже сделали. Тут было что-то другое.
– О каком сотрудничестве идет речь, если у меня руки связаны? – спросила Ника.
– Хммм? Сначала подтвердите, что готовы сотрудничать. Готовы?
Ника заставила себя кивнуть.
Тогда он зашел за спину. Ника почувствовала, как холодное лезвие коснулось ее, и напряглась, а мужчина вдруг резко дернул веревку, которой были связаны ее руки.
– Дайте слово! И без глупостей! Иначе вашей подружке, – тут он как-то странно хмыкнул. – Не поздоровится.
Нажим, лезвие теперь прижалось к коже, а Ника невольно вздрогнула. И вдруг услышала у самого уха:
– И не забудьте, что у нас… есть контакты ваших родителей. Не хотелось бы, но вы же понимаете, если мы не договоримся, придется идти на крайние меры.
Ну вот и все. ВСЕ!
У нее просто не осталось другого выхода.
– Даю слово, – убито прошептала Ника.
– Вот и отлично. Я знал, что вы девушка разумная, – сказал он и одним движением перерезал веревку.
В первый момент ее шатнуло. Ника подалась вперед на стуле, разминая затекшие руки. И вдруг увидела…
– Что это?!
На ее левом запястье красовалась маленькая черная татуировка.
Похоже на простой кельтский трискель, верхушечка его смотрела «к себе» и была обращена острым углом к локтю. Свежая, даже кожа вокруг все еще выглядела покрасневшей, слегка воспаленной.
Но ведь этой татуировки не было! И она не помнила, чтобы когда-нибудь вообще делала тату. Ника уставилась на этот странный знак, или символ, или она уже не знала что.
– Что это… – повторила, осторожно касаясь кончиками пальцев черных линий.
– Ах это? – мужчина усмехнулся, подошел ближе и взял ее за руку. – Считайте это подарком. Будете вести себя хорошо, возможно, что-то к нему и добавится.
Его касание было неприятно, и Ника тут же отдернула руку.
– Я спросила, что это, – сказала она, бросив на него взгляд из-под бровей.
– Это знак перехода.
– Чушь какая-то, – еле слышно пробормотала Ника, снова касаясь татуировки. – Какого перехода?
– Между мирами, – лениво пояснил он и добавил: – Не трудитесь. В вашем случае он работает только в одном направлении. Сюда. Обратно вы не вернетесь.
– Какими мирами, что вы… – не выдержала Ника.
И вдруг осеклась, теперь уже по-новому взглянув на его странную одежду. Мужчина понимающе хмыкнул и поклонился, разведя руки в стороны:
– Добро пожаловать в родной мир, леди Беренис из рода Серебряных королев.
– Что?!
– Ваши волосы.
Ника пораженно замерла, а по позвоночнику словно рой ледяных игл прошелся. И странный шепот в ушах, как свист ветра. Мороз по коже… Бред!
– А, ну конечно, вам же не сказали, – протянул он с издевкой и сложил перед собой руки молитвенным жестом. – Ну да, некому было. Бабушка ваша не успела, а матушка и не могла.
Он нес какую-то несусветную чушь, однако крохотные ростки сомнений вползали в душу. Просто ей до слез трудно было воспринять все это.
– Каких королев? – смогла она наконец выговорить.
– Могущественных. Сильных ведьм. Но… – он снова погано засмеялся. – Надо еще суметь взять их силу.
От этого всего у Ники даже внезапно начала болеть голова. Сознание отторгало полученную информацию. Она учится на третьем курсе факультета управления и психологии, живет на съемной квартире. Какие к черту ведьмы, какие другие миры? Однако среди всего этого бреда было нечто весьма реальное. Ее похитили и держат здесь насильно. И она согласилась сотрудничать.
– Давайте оставим это и вернемся к главному, – проговорила она устало. – Что вам от меня нужно?
– О, леди, это и есть главное.
– Вы не могли бы выражаться яснее?
– Не надо. Перебивать.
До этого Хряк паясничал, но сейчас, похоже, игры кончились. А неподдельная угроза, промелькнувшая в его маленьких глазках, заставила Нику отшатнуться и замолчать.
– Так-то лучше.
Он поправил манжеты, и Ника успела заметить татуировку на его левом запястье. Гораздо больше размером, чем у нее, и это было что-то вроде сложного трискеля, направленного в обе стороны. Хряк заметил ее взгляд и нехорошо усмехнулся.
– А теперь слушайте, леди. Я не буду повторять дважды.
– Хорошо, я…
Такой у него проскочил взгляд, что у Ники язык присох к глотке. А он прошелся по комнате и проговорил:
– Последней из серебряных ведьм была ваша бабка. Но она исчезла сразу после смерти мужа вместе с новорожденной дочерью, и ее так и не нашли. Зато мы нашли вас.
Что же это получалось?! Она родом из этого мира, а это вроде как репатриация, возвращение на родину? Не укладывалось в голове, не укладывалось!
– И вот теперь вы здесь, – вещал он. – Но родных у вас нет. Такая жалость… Увы, как это ни печально звучит, в этом мире вы сирота, леди. И значит, должны быть разумной и ооочень послушной!
Мужчина захохотал, довольный своей шуткой, а Ника невольно сглотнула и прикрыла рот ладонью. Зловеще это звучало и цинично.
