Екатерина Ёлгина
Княже
Глава 3
Лина была взволнована, напряжена, каждые десять минут спрашивая, как ребёнок: «Ну что, мы уже приехали?», «Наверное, скоро приедем?», «Когда же мы приедем?», на что Малика отвечала сдержанно: «Ещё нет. Пока что нет. И сейчас тоже – нет» и легонько гладила руку подруги. Сама Ворожея тоже находилась в лёгком нервном напряжении, всматривалась в окно экипажа, который они наняли пару дней назад, попрощавшись с городком Ташар. Малика не покидала это место уже пятнадцать лет, как уехала от тётушки и стала самостоятельно зарабатывать на свой скромный хлеб с помощью дара Провидения.
Путешествие обещало быть интересным, ведь подвернулась возможность «увидеть» окружающий огромный мир, пока зрение оставалось при ней. Лина, лишившись такой обыденной возможности, переживала из-за встречи с Ромэном, а вовсе не из-за предстоящего плавания на большом корабле, хотя и она ещё ни разу в жизни не бывала в море.
Слова Малики прочно сидели в голове и подвывали, что голодные псы: «Откажется… не сможет помочь… разведёт руками» – вот чего боялась Лина. Больше обратиться было не к кому: кругом столько знакомых, но обычных людей, не подходящих для спасения оборотня. Даже дяде пришлось наврать нечто неправдоподобное про помощь родной тётке Малики, живущей на другом конце страны, за что она (тётка) обещала вернуть зрение. Дядя засопел и пробурчал: «Смотри, дело твоё, не маленькая уже. Но ты это, самое, того – будь осторожна».
Два с половиной дня подруги находились в пути к столице Королевства – Альмире, которые провели преимущественно молча, каждая в своих мыслях и переживаниях. Лина спросила ворожею, не видит ли она чего важного? Но Малика пожала плечами и ответила: «Смотрела уже, Линок, ничего».
Ворожея жадно всматривалась в окно экипажа, что вёз их через три деревни по ухабистым подмерзшим тропкам. Путь не всегда лежал по главной дороге: ехали и через редкий лесок, а иногда приходилось огибать пустые поля, с которых давно уж собрали урожай. Поздняя осень навевала уныние, пасмурное тяжёлое небо грозилось разразиться не то дождём, не то снегом, однако на протяжении двух дней осадков не случилось. Несмотря на тусклый пейзаж за окном кареты, Малика улыбалась: она может видеть всё! Всё, что происходит в данный момент, в эту секунду, а не когда дар соизволит показать что-то. Лина в основном молчала, иногда зябко передергивая плечами, хотя в дорогу надела тёплую меховую накидку и перчатки, предусмотрительно подготовленные Маликой. Обе подруги нарядились в тёплые изящные платья и шляпки под цвет.
Добравшись до главного порта королевства, Малика взяла Лину под руку, и они двинулись к центральной лавке у причала. Ворожея крутила головой, разглядывая непривычный вид шумной столицы у границы моря. Скопление народа совершенно разного уровня жизни: крепкие пьяные матросы, грязные бродяги, попрошайки, горланящие торгаши, хрипло смеющиеся размалеванные девицы совсем рядом с наряженными дамами и господами высшего сословия и знати, прибывающими в порт в золочёных каретах. Перед богатыми горожанами кланялись лавочники и ремесленники, продающие втридорога свой нехитрый товар.
Девушки заняли очередь перед входом в просторную лавку с вывеской «Морской учёт»: через окно было видно, как серьёзного вида пожилой секретарь вёл записи в книгу прибытия, изредка обращаясь к стоящему рядом помощнику. Девушки смогли попасть в помещение лишь спустя четверть часа.
– Корабль «Оракул» скоро прибудет? – Поинтересовалась Малика у седовласого господина, безотрывно записывающего мелкие корявые буковки на плотный лист.
Господин поднял взгляд и, не ответив на вопрос, усмехнулся:
– Ещё одна. Становись в очередь, сердцеедка. Что вас сегодня, как грибов после дождя, повылазило? Что вы пристали к кораблю, там бедная и утомлённая команда, или я чего-то не знаю?..
Малика не поняла его и стала оглядываться по сторонам, в надежде спросить у кого-то ещё. Лина оказалась довольно близко и влезла в разговор:
– Добрый день, сэр, мне кажется, вы обознались, приняв мою подругу за девушку недостойного поведения, – резким тоном отчитала Лина.
– Что-о? – Малика сделала круглые глаза и вновь повернулась к секретарю. – Вы назвали меня продажной девкой? Да как вы посмели!
Секретарь изобразил раскаяние и замахал руками, призывая говорить тише, поскольку на них стали оглядываться другие пассажиры знатного происхождения.
– Нет-нет, что вы, сударыня, я не то, совсем не то… простите, если вам показалось, но я лишь посетовал, что слишком большой интерес сегодня вызывает именно этот корабль…
– Ну допустим, – фыркнула Лина, не давая Малике и рта раскрыть. – И когда же он прибудет?
Мужчина развёл руками.
– Боюсь, «Оракул» уже отчалил. Вот он, в нескольких метрах.
Лина развернулась по привычке, вслед за подругой, а Малика отчётливо видела сквозь стекло лавки медленно удаляющийся большой парусный корабль с гальюнной фигурой в виде глаза.
– Но… но как же так?! – Вскрикнула Лина.
Малика сообразила довольно быстро и вновь вернулась к седовласому мужчине:
– Ответьте-ка, любезный, а в каких портах у него будет остановка? И, собственно, куда он плывёт?
– Корабли не плывут, – мягко поправил он, – они ходят. Ушедший корабль следует маршруту Лания – Юминь, с десятью остановками в торговых городах. Стало быть, после Альмиры он причалит к Шайнаре. Затем – к Донвану. А после…
– Всё понятно, – раздражённо перебила его Малика. – Спасибо. И как скоро он окажется в Шайнаре? В какое время?
Секретарь вздохнул.
– Сударыня, я не могу ответить вам с полной уверенностью до часов, уж извините. Средний расчётный период составляет три дня. Возможно, два с половиной. А может – три с четвертью. Это зависит от…
– Я поняла, – снова ответила Малика. – Благодарю.
Ворожея подошла к Лине, которая тихо плакала, уткнувшись невидящим взглядом в море сквозь стекло.
– Не разводи мокроту, Линок, – ободряюще шепнула Малика. – Ещё не конец нашего путешествия.
– Что ты хочешь сказать?
– Около одной из лавок, напротив причала, крутятся мелкие перевозчики. Незаконно, конечно, но товары и людей провезти могут.
– Откуда ты это знаешь?
– Мой постоянный клиент, купец Лекс, много лишнего болтает, знаешь ли… а теперь я и сама вижу, что вон у той лавки стоит очередь. У хозяина глаза больно хитрые. Ну не за рыбой же они все пришли, так ведь?
Лина вытерла слёзы и шёпотом спросила:
– Ты надеешься догнать корабль?..
– Это дело второе, вначале нужно пробраться к капитану и всё выяснить.
Девушки быстрым шагом направились к маленькой лавке, торгующей рыбой и снастями. Малика оказалась права: толпа из десяти человек ждала вовсе не морских товаров. Молодые парни и три девушки то весело хихикали, то переходили на шёпот, продавец нервно оглядывался по сторонам и каждого пассажира сначала оценивающе разглядывал, затем записывал что-то (должно быть, имена) взимал плату и рассказывал подробности путешествия. Лина услышала, что мест больше нет.
– Что же делать? Нас не возьмут…
– Цену набивает, паршивец, – фыркнула Малика, оглядываясь на морской простор. Её манила водная гладь, хотелось подойти поближе, послушать шепот волн… но это было невозможно в суете столичного порта, и следовало поскорее оказаться хоть на каком-нибудь судне. – Они только этим и живут, что набивают полные трюмы товарами без разрешительных знаков города и людей также перемещают, пока на проверяющих постах стража не задержит.
– Стража?! Я не хочу связываться со стражей…
– Спокойно, Линок, это бывает редко. И наказывают капитанов. Ну, если верить Лексу…
– А если всё-таки нам «повезёт»?
– Что-то я не поняла: ты передумала спасать своего Тёмного? – Строго спросила Ворожея, на что Лина сразу замотала головой. – Ну то-то.
– Не припомню в тебе дух авантюризма, – пробормотала Лина. Малика улыбнулась.
– Я и сама не знаю, что творится со мной. Я чувствую приключения.
Лина коснулась её руки:
– Ты видела?..
– Нет, но я чувствую что-то такое… волнительное. Вот увидишь – у нас всё получится!
Когда подошла очередь Ворожеи, хозяин нагло оборвал её на полуслове и сказал, что лавка закрывается. Даже полетевшие вслед обещания уплатить вдвое больше не возымели эффекта, и Малика оказалась сбита с толку, ведь она была уверена в силе золота. Лина лишь вздохнула и медленно побрела прочь от лавки. На неё налетел крепкий мужчина с курчавой медной бородой, едва не опрокинув на землю. Малика подбежала тотчас и осыпала незнакомца бранью, отчего Лина слегка покраснела. Беспомощная слепая, жалкая и уязвимая – она не может постоять за себя даже в пустяках. Слёзы отчаяния навернулись на глаза, но девушка сумела сдержаться, подумав о Малике: теперь она её «защита» от сурового мира, хотя всего месяц назад ни ворожея, ни Лина не могли и подумать об этой зависимости.
– Я извиняюсь в десятый раз, сударыня, прошу прощения, я вас не заметил… я ужасно спешу, простите. – И он помчался к закрытой лавке, стал долбить по уличному прилавку кулаком, пока хозяин, ответив почти таким же запасом бранных слов, что и ворожея, не открыл двери.
Они долго спорили, ругались, препирались, затем меднобородый проскользнул внутрь и вскоре вышел уже расслабленный, с улыбкой, сжимая в руке свиток в кожаном чехле. Проходя мимо расстроенных подруг, что присели на лавке у пристани, он обратился к ним:
– Ещё раз извиняюсь, милые дамы.
– Всё в порядке, – миролюбиво ответила грустная Лина. – Надеюсь, вы успели по своим делам. Нам теперь некуда торопиться…
– Но это не значит, что можно нестись сломя голову, – проворчала Малика, разглядывая мужчину исподлобья.
– Я должен был отвоевать свой товар у того жмота, – рассмеялся он приятным глубоким смехом. – Моя шхуна отплывает через четверть часа, а списков никто вовремя не подал.
– Вы – капитан? – Недоверчиво спросила Малика.
Мужчина поклонился и улыбнулся. На вид она дала ему около сорока лет, мужчина был крепкого здорового телосложения, с искрящимися живыми голубыми глазами, небольшой залысиной и тёплой улыбкой, что собирала мелкие морщинки у глаз, как лучики. Ворожея только сейчас обратила внимание на его одежду – капитанский китель и фуражка под мышкой.
Лина не услышала ответа и переспросила:
– Так вы капитан? Мы были в лавке, но нам отказали: мест уже нет. Это ваш корабль набирал людей?
Он смутился, видимо, не ожидая такого прямого вопроса, и Малика невольно отметила про себя: а капитан хорош. Он какой-то живой, с меняющейся мимикой на лице, за ним интересно наблюдать. А медная курчавая борода делала его образ лёгким и весёлым.
– Ну…как бы вам сказать… не совсем. У меня…гм… специфический товар. Но пока спрос есть, я приглашаю несколько человек. А на тот корабль, что уходит в Тиас, я не советовал бы вам садиться. – И он шёпотом добавил, наклоняясь ближе к Малике, – там нынче много крыс.
Девушка усмехнулась, а Лина поморщилась:
– Подумаешь… но вы сказали – Тиас? А мы думали, что путь будет как у «Оракула», с остановкой в Шайнаре…
Капитан удивился, отчего его брови поползли вверх, а Малика снова залюбовалась интересным мужчиной. Пронизывающий морской ветер настиг их, заставляя девушек поёжиться от холода. Лина обняла себя руками, желая согреться.
– Может быть, я открою вам некую тайну… но не все суда следуют только в Юминь или Ланию. – И он захохотал, едва не выронив свой драгоценный свиток. Мимо них прошло несколько пар лордов и леди, морщась от криков и гомона, что доносились с пристани.
– А куда же следуете вы? – С любопытством поинтересовалась ворожея, пропустив колкость.
– Я бы сказал, зову сердца, но до конца года моё сердце связано контрактом. Как раз моё судно следует туда же, но с другими остановками – я должен завернуть на один остров по пути. Вы заинтересованы, я вижу, путешествием?
Ворожея поднялась с лавки и оказалась почти на одном уровне с капитаном: её макушка в зелёной шляпке доставала ему до виска. Она бойко ответила:
– Очень заинтересованы.
Капитан смущённо улыбнулся и отвёл взгляд в сторону. Но не успел ничего ответить, как с палубы небольшого двухмачтового судна кто-то закричал и замахал руками.
– Кэп, время, Кэп!
– Ох, простите, мне пора, приятно было пообщаться… – засуетился капитан и как-то неуместно пожал руку Малике и махнул Лине, будто она была способна это увидеть.
Когда мужчина удалился на десяток шагов, Малика набралась смелости и крикнула:
– Капитан! Так что насчёт путешествия?
Он обернулся, бросив быстрый взгляд на машущего человека, и вернулся к девушкам:
– Вы серьёзно решили путешествовать морем, дамы? У меня как раз осталась пара мест, ведь все трюмы забиты товаром. Только времени совсем нет, и если ваш багаж ещё в пути…
– Мы готовы, капитан, – ответила Лина. – Ничего лишнего у нас с собой нет.
Он кивнул и улыбнулся Малике:
– Тогда приглашаю вас на борт, дамы.
* * *
Я повёл носом: в лесу что-то поменялось, и дело оказалось в снятой защитной пелене – или как они там это называют. Нечистый всерьёз поверил, что я пойду домой и очистил путь, дабы волчонок не заплутал от его мороков и заколдованных тропинок. В начале я почувствовал долю гордости: опередил рогатого на шаг, понял, что к чему, но спохватился: у этого леса повсюду уши и каждая мелкая погань умеет читать мысли. Оставив при себе размышления насчёт нечистого, я отправился на поиски тех «уснувших» камней, мысленно напевая песенку о возвращении в родные края.
Во сне, что позволил мне увидеть Дух Леса, я заметил, что каждый камень располагался у корней дерева, а когда камни начали светиться – стволы мгновенно почернели, словно из них высосали жизненные силы. Первым делом отыщу хотя бы одно такое дерево, а дальше мне поможет волчий нюх.
Идея казалась превосходной, если бы не невесть откуда взявшийся старый знакомый – толстый леший с шершавыми, будто кора, пятнами по телу, возник на тропинке и радостно пропищал:
– Здорово, серый!
– И тебе не хворать, – с досадой ответил я. – Чего надо? Снова дубинкой бить будешь?
– Нет, что ты… ну прости, я ж не сам, мне приказали…
– Приказали, – передразнил, – а ещё вам всем приказали не трогать меня и скрыться с глаз. Домой я возвращаюсь. Скучно тут у вас.
Леший вздохнул и подошёл ближе:
– А я вот и пришёл проводить…
– Приказали? – С усмешкой уточнил, на что он кивнул.
Я едва голову не сломал, стараясь не выдать внутреннего недовольства и нарастающей злобы. Мы медленно двигались вперёд, я тянул время, чтобы придумать, как спровадить провожатого, а леший, кажется, вообще не размышлял: знай себе переставлял огромные тяжёлые ноги в такт моим шагам.
– Слушай, а что ваш Зайчик такой заботливый вдруг стал? Он же раньше был совсем другим: кровожадным, злющим как сам дьявол, хотя… он же и есть дьявол.
Леший посмотрел на меня с удивлением:
– А ты откуда знаешь? Эх, было время, да… Но не нам же судить о его делах.
– Да какие там дела, – плёл я, надеясь попасть в нужное русло разговора. – Состарился он, стало быть, уже хватка не та. Только и сидит да приказы отдаёт. Скучно тут у вас, говорю же.
Провожатый поджал губы и нерешительно промямлил:
– Да как везде. Теперь уж не сыщешь леса, чтоб как раньше: свободные руки и без Хозяина.
– Да, то ли дело было лет эдак сто назад. Вот там творили, что хотели, скажи?
Леший радостно продолжил:
– Ой, правда твоя. Мы с другими лешими такие проделки выдумывали – красота. Путников до седых волос пугали, охотников к взбешённым кабанам и медведям подводили, красавиц в мавок превращали, но и за лесом пуще следили – деревья оберегали, выращивали редкие саженцы… эх… воля была! Нас и боялись, и уважали.
– А теперь какому-то Зайчику кланяться надо, – фыркнул я, но, похоже, переиграл: леший посинел, закашлялся, замахал ручищами:
– Что ты говоришь, окаянный, тише!
– Куда же тише, я же в своей голове разговариваю.
– Да чтоб тебя, перестань сейчас же, – нахмурился он. – Негоже так про Предводителя говорить. Ну изменился, ну и что ж теперь. Он, поди, и сам не рад. Зато нас никто не истребляет.
– Понимаю, – сочувственно ответил. – А что ж он не рад, раз сам изменился?
– А ты будто не знаешь, – усмехнулся леший. – После такого горя сам не поймёшь, как изменишься. Правда, мы думали, что в другую сторону его потянет: что шибче станет бесноваться. Но остепенился вот, придумал правила и бдит за лесом.
Тропинка вела нас сквозь колючие замерзшие кусты, но я углядел чуть в стороне почерневший ствол:
– Погоди-ка, нужду справлю. Я немного вперёд пройду.
– Да хоть тут делай, ты же волк?
– В первую очередь, я человек.
Провожатый пожал плечами и отвернулся, когда я потрусил к дереву.
Глава 4
Капитан проводил девушек в тесную каюту и, бесконечно извиняясь, поднялся на палубу. Малика отметила про себя, что корабль находится в обиходе, должно быть, недавно: повсюду пахнет смолой, едкой краской и свежей струганой древесиной. Небольшое судно относительно пассажирских кораблей всё равно показалось Малике огромным. Паруса, канаты, верёвки, катушки, бочки, ведра, щётки и ветошь, злой порывистый ветер и просоленный запах, скрип досок составили для ворожеи первоначальную картину будущего морского путешествия на этой шхуне. Команду она не успела разглядеть, лишь мельком заметила подбежавших к борту крепких парней, схватившихся за какой-то канат.
Интересно, что сам капитан, назвавшийся Сидорхом, не производил впечатления богатого лорда, который мог бы позволить себе небольшое, но новое торговое судно и команду. Возможно, он наёмник.
Судно отошло от причала под дружные командные крики моряков.
– Расскажи, что ты видишь, – попросила Лина. – Я так мечтала побывать на корабле, в море, насладиться свободой и красотой волн… но теперь ощущаю лишь тошноту и приступы паники.
Малика грустно улыбнулась – ей было знакомо это чувство обделённости.
– В каюте не на что смотреть, Линок. Две узких доски у стен, именуемых кроватями, выдвижной столик и тумба, прибитая к полу гвоздями. На полу, возле тебя, стоит кувшин с лоханью – для умывания, наверное. А под кроватью… ага, так и есть – ночной горшок.
Лина засмеялась, расплетая причёску из кос, что сбилась под шляпкой. Малика последовала примеру подруги и запустила руки в тёмно-каштановые кудри, распрямляя пальцами непослушные завитки.
– А ещё тут душно, тебе не кажется? – Ворожея с выдохом расстегнула тяжелый лиф верхнего платья и промокнула платочком шею, спускаясь к зоне декольте. – Или это из-за нервов? Я почему-то чувствую тревогу…
Подруга пожала плечами. Она лишь скинула шляпку и меховую накидку на койку. Погода была довольно холодной, и в каюте это чувствовалось.
К ним заглянул худощавый светловолосый паренёк, но, увидев Малику не совсем одетой, попятился, споткнулся о сундук, чертыхнулся и убежал наверх.
– Что это было? – Поинтересовалась Лина под смех Ворожеи.
– Стеснительный мальчишка забегал. Всё в порядке. Может, ты хочешь отдохнуть? Я помогу тебе снять верхнее платье, – заботливо предложила Малика.
– Да, спасибо. Я неважно себя чувствую.
Лина быстро уснула, пробормотав «Маркус» в полудрёме и укрывшись пледом, а Малика, вновь одевшись, собралась подняться на палубу в поисках капитана Сидорха.
На первой лестнице ворожея столкнулась с курносым пареньком, что заглядывал в каюту. Светловолосый покраснел и удрал к носу.
Незнакомый мужчина оказался у ступеней, ведущих на верхнюю палубу. Он молча смерил недовольным взглядом девушку и нехотя подал ей руку, помогая подняться. Худощавый, высокий, с вытянутым, неприятным хмурым лицом – полная противоположность круглолицего, открытого и улыбчивого капитана с медной бородой.
– Благодарю, – улыбнулась ворожея. – Я не помешаю? Могу ли увидеть капитана?
Мужчина пожал плечами и кивнул в сторону:
– Да вон он, на квартердеке.
Малика непонимающе хлопала глазами.
– У колеса, у руля, – ответил он, заметно раздражаясь, махнув при этом рукой, и зашагал в противоположную сторону.
Ворожея осторожно двинулась в указанном направлении, обходя толстые болтающиеся канаты повсюду, пропущенные через механизмы, сторонясь нависающих балок. Девушка скользила по блестящей палубе под смешки команды. Ветер ледяными шпагами пронизывал платье, оставляя на месте «уколов» лёгкое онемение. Она поднялась по ступеням на небольшую возвышенную площадку и увидела капитана, смеющегося в кулак.
– Вы надо мной потешаетесь? – Смело поинтересовалась Малика, догадавшись, что он с самого начала наблюдал за ней сверху.
Девушка скрестила руки на груди и чуть приподняла подбородок. Капитан улыбнулся и пригласил жестом подойти поближе.
– Простите, сударыня. Вы так мило смотритесь на моей суровой мужской посудине, и совсем не грешно заблудиться среди такого бардака.
Малика сморщила носик, прощая его бестактность. Она встала рядом и с интересом наблюдала за происходящим на палубе. Отсюда и вправду открывался полный обзор: экипаж не бездельничал, и каждый матрос занимался своим делом.
– Простите моё невежество, но я первый раз путешествую по морю. И эти ваши верёвки повсюду и торчащие балки немного сбивают с толку.
– Я и сам иногда сбиваюсь, зацепившись ногой за канат, и думаю: «Зачем здесь столько всего понавешали?..» – Капитан не выдержал и захохотал, а Малика погрозила пальчиком:
– Шутите, да? А вот что за бревно расположено горизонтально, на мачте, если не ошибаюсь?
Сидорх пригладил курчавую бороду:
– Это «бревно» называется гик, сударыня. Гик выполняет весьма важную роль – помогает развернуть паруса в нужную сторону и поймать встречный ветер.
– Нужная вещь, оставляем, так и быть, – засмеялась Ворожея и почувствовала головокружение, отчего невольно сделала шаг назад, а капитан успел поддержать её за руку.
Видение вторглось в сознание и показало жаркие объятия и поцелуи двух тел под покровом ночи – то были Малика и капитан Сидорх. На щеках девушки тут же проступил румянец. Про себя она подумала: «Какая глупость! Не бывать этому!», но на мужчину посмотрела оценивающим взглядом, словно примериваясь к открывшемуся будущему.
Заметив перемену, капитан деликатно спросил:
– Как ваше самочувствие, миледи? И, кстати, достаточно ли уютна ваша каюта? С вашей милой подругой всё хорошо?
– Спасибо за заботу, всё хорошо, каюта ужасна, а подруга отдыхает.
Капитан, не дослушав, довольно кивнул, а затем на лице промелькнула тревога:
– Что вы сказали? Ужасная каюта? Эти олухи не отмыли её как следует?!
Малика усмехнулась, кокетливо пожав плечиками:
– Всё в порядке, я просто сравнила с привычными покоями. Даже моё скромное жилище кажется в двадцать раз больше.
Сидорх приложил руку к груди и выдохнул:
– Не шутите так, прошу, у капитана сердце чуткое и нежное, когда дело касается его судна.
Ворожея посмотрела ему в глаза и тихо спросила:
– Это касается только судна? Вся нежность досталась ему?..
Мужчина с трудом отвёл взгляд и кашлянул, пытаясь сгладить неловкий момент.
– Я не стал бы утверждать, но…
С палубы послышался крик:
– Кэп! Смена, Кэп!
– Разбудите Чифа, этого оболтуса, – крикнул в ответ капитан. Его голос показался Малике слегка хриплым, но приятным, глубоким. – Сударыня, позвольте я провожу вас до каюты, меня ждут некоторые обязанности.
Ворожея почувствовала себя способной высказать больше, чем позволяли общественные приличия: жажда жизни, желание всё увидеть и ощутить в полной мере сделали Малику раскованной и напористой. Тянущиеся серые дни затворничества закончились, пришла пора насладиться настоящим.
– Зовите меня Малика, пожалуйста. Я немного смущаюсь необходимости придерживаться столичного этикета, ведь мы в открытом море. А это гарантирует какую-то особенную свободу… понимаете, о чём я?
Капитан кивнул и ответил:
– Прекрасно вас понимаю, Малика. Я и сам не сказал бы лучше. Но и вы зовите меня Сидорхом, договорились? Долой этикет, но вашу ручку я всё-таки поцелую, если позволите…
Капитан коснулся тёплыми губами нежной руки ворожеи, слегка задев кудрявой бородой. Вновь встретившись взглядами на секунду, Сидорх едва слышно вздохнул и проводил притихшую смущённую девушку до каюты.
* * *
Лина провалилась сквозь сон прямо в Затерянный лес. Она смотрела будто сверху, как мохнатый огромный волк раскапывает когтями землю у корней почерневшего дерева. Чуть поодаль ожидает омерзительного вида толстый леший, покрытый какими-то коростами. И хотя раньше девушке не приходилось видеть настоящую нечисть, но она почему-то точно знала, что это за тварь. И он ждёт волка, смутно кого-то напоминающего.
Девушка попыталась привлечь внимание, хлопнув в ладоши и кашлянув, но никто и ухом не повёл. Лина даже не сразу поняла, что в этом странном сне она снова видит, а ещё чувствует запахи леса и кожей ощущает промозглый осенний холод. Тем временем у волка под лапой что-то блеснуло, он воровато огляделся и засунул находку в пасть. Леший хмурился в ожидании, но вот спутник вернулся на тропу, и они двинулись дальше меж облетевших деревьев и колючих кустов.
Сон переместил Лину в другой конец леса, показав пригорок, где стоял ещё один волк – бесподобно прекрасный, с белой лоснящейся шерстью, скаля клыки. Настроение передалось девушке – волк был в ярости, он злился и рвался на охоту, но совсем не ужин интересовал его: в лесу появился чужак.
– Линок, Линок! – Встревоженный голос ворожеи доносился как сквозь толщу воды, и Лина сопротивлялась ему: она хотела остаться там, в лесу, потому что чувствовала – это важно. Подруга принялась трясти за плечо, отчего девушка поморщилась и нехотя вернулась в реальный мир.
– Что такое?
– Что такое? Ты ещё спрашиваешь?! Это ты мне расскажи, красавица, почему ты истекаешь кровью во сне?
Лина подскочила на твёрдой кровати, едва не стукнувшись головой о выпирающий раскладной столик, компактно размещённый на стене. Малика пояснила, добывая свежий платочек из сумочки, которую девушки взяли с собой в дорогу для мелочей.
– Твои глаза кровоточат, Линок. Это очень плохо.
– Но я ничего не чувствую! – Вскрикнула Лина и принялась вытирать лицо платком, заботливо вложенным в руки. – Это какая-то болезнь? Скажи мне правду, Малика.
– Я не знаю, дорогая, у меня такого никогда не случалось… но на судне же должен быть лекарь, погоди, я сейчас.
Малика умчалась наверх, оставив Лину в растерянности и страхе. Как будто ей мало слепоты. На сердце стало так грустно и тоскливо, невыносимо одиноко, что девушка прошептала вслух, размазывая по лицу кровавые слёзы: «Маркус, где же ты?..».
* * *
Капитану стоило больших трудов воспринимать нравоучения подчинённого, баталёра, хотя кулаки пару раз сжимались и вздувалась вена на лбу. Сколько ещё он должен выслушивать это? Сколько ещё выдержит? Но кулаки разжимались, вырывался тихий вздох, а он по-прежнему внимал «голосу разума»:
– Ты привёз всего троих, Сидорх. Этого мало. Повелитель будет недоволен. А сейчас и того меньше – двоих, да и то каких-то странных особ.
– О чём ты говоришь, бей Чалеби? Сейчас на судне нет никого для султана. В этот раз я обещал привезти диких птиц, чтобы развести их в ваших землях.
– В ваших землях, – передразнил долговязый хмурый мужчина. – Запомни, Сидорх: ты будешь дышать и ходить под парусом, пока это угодно Повелителю. Пока он доволен тобой, но стоит допустить малюсенький промах – бац! – Мужчина громко хлопнул ладонью по столу. Капитан и ухом не повёл, лишь поморщился. Они находились в кубрике, отослав чифа наверх к штурвалу. – И нет доброго капитана. И нет судна «Красотка». Ты понял меня?
– Я знаю об этом, бей Чалеби, нет нужды повторять. Скоро будем в порту, высадим пассажиров и отправимся за птицами. А в следующий раз я привезу султану самых роскошных наложниц.
Бей засмеялся неприятным гортанным смехом:
– Ну нет, этого не будет: ты за дурака меня держишь? Или султана дураком считаешь? На борту есть девицы. Вот их и доставишь. Не бойся, не помрут за неделю, прокатятся с нами – уж не такие нежные, как те птицы, что пожелал Повелитель.
Сидорх оскалил зубы и прорычал:
– Ты путаешь своё место, бей! Тебя послали не указывать мне, а наблюдать. Не тронь моих пассажиров, они здесь не при чём. Наложниц я выбираю в другом месте, и они знают, на что идут. Не вздумай сунуть свой поганый нос в их каюту!
Баталер усмехнулся и двинулся на выход, больно задев плечом капитана. Но он сделал вид, что лишь пытался протиснуться в тесном помещении. Капитан остался один. Постояв немного с опущенной головой, уперев руки в стол, он выругался: «Проклятье!», затем потёр лоб и уставился на дверной проём. Ему было видно, как по палубе бежит, скользит и едва не падает, чертыхаясь, Малика. Миновав удивлённого бея, обернувшегося вслед, она крикнула:
– Лекаря, сюда, срочно! Есть тут лекарь?
Матросы переглядывались и молчали, девушка металась от одного к другому, не понимая этого молчаливого равнодушия. Капитан вздохнул и выскочил из каюты.
– Что стряслось, сударыня? Лекарей мы с собой не возим.
– Проклятье! – выругалась она. – Лине, моей подруге, срочно нужна помощь!
Капитан кивнул и поспешил следом, пытаясь ухватить Малику за руку, чтобы удержать от падения – она дважды цеплялась носком туфли за верёвки.
– Я немного понимаю в лечебном деле, но в грубом исполнении, – признался Сидорх.
– Я тоже кое-что понимаю, – резко ответила она. Девушка была не на шутку взволнована и напугана. – Но с таким сталкиваюсь впервые. Её глаза…
* * *
Леший шагал чуть впереди, небрежно размахивая любимой дубиной, что задевала корявые жёсткие ветви, иногда преграждающие путь. Я старался отвлечься от своей находки у корней мёртвого дерева. Но когда вам говорят не думать о птице, то вы думаете именно о ней.
– Слушай, леший, а та избушка и правда этому вашему Зайчику принадлежит?
Мой спутник обернулся и остановился, а когда я поравнялся с ним, неуверенно как-то ответил, пряча глаза:
– Ну так это, всё в лесу его… значит, и избушка его.
– И что же, он там бывает? Ночует?
Он почесал грязное пузо и пожал громадными деревянными плечами:
– Заходит иногда. А тебе что за дело? – Вдруг прищурился он.
– Да какое там дело… так, праздный интерес. Не вяжется его «Темнейшество» с таким домом. Слишком там по-человечески, что ли. Чисто, уютно, да и пироги… ха, а кто же стряпал их, кстати говоря? – Я и вправду думал об этом, отвлекшись, наконец, от сокровища в пасти.
Леший поднял довольную морду и улыбнулся жуткой, но искренней улыбкой:
– Дык я стряпал… за избушкой-то приглядываю, вот и содержу в порядке… временно там живу.
Я удивился и усмехнулся – аккуратист нашёлся, ещё и стряпней промышляет. Странная нечисть какая-то получается. И тут снова заметил почерневший ствол тонкой осины, а ведь мы и полмили не прошли. Сославшись на зверский голод, я убежал вперёд и сделал вид, что охочусь на белку, скачущую по ветвям соседнего дерева. Леший смиренно стоял в стороне, ковыряя толстым пальцем в волосатом пупке. Хоть он и не говорил вслух, но по его виду я понял: провожатый слегка обижен, что я не предлагаю участвовать в охоте. В заколдованном лесу царила скука и смертная тоска.
