Елена Александровна Кралькина
Немчиновы. Часть 1: Беспокойное лето
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
На Немчинова стихотворение явно произвело впечатление, девчонки заахали, а мальчишки не поняли ничего. Они стали приставать ко мне с вопросами по астрономии. Я спросила у ребят, знают ли они, что свет от звезд идет к нам тысячи лет. Кое-кто знал, но большинство – нет. Я объяснила, что скорость света очень большая, целых 300 000 км в секунду, но все же конечная. Звезды от нас находятся очень далеко, поэтому свет и идет до Земли так долго. Многие ученые – Ремер, Физо, Корню, Майкельсон – потратили много сил, чтоб измерить скорость света. Только представьте себе, как трудно измерить такую большую величину. А вот Майкельсон сумел показать, что скорость света в направлении движения Земли и против ее движения одинакова. Этот эксперимент вскрыл один из самых фундаментальных законов физики. Основываясь на нем, Альберт Эйнштейн создал свою знаменитую теорию относительности.
– Как все это красиво, – высказал общее мнение Немчинов, – и стихи, и физика, и звезды. – Ребята притихли. Было очень хорошо всем вместе сидеть в тишине и смотреть на огонь и звезды.
Поход. Валентина
Следующим утром мы отправились в однодневный поход. Мы должны были дойти до дома лесника – Володи Ерофеева, осмотреть собачий питомник и приют для бездомных животных, а потом вернуться назад. По дороге предполагался привал с купанием в реке и готовкой обеда на костре. Главным вожатым был Ванька. Он вел себя так, как будто вчера ничего не произошло. Все ребята взяли рюкзачки со сменной одеждой, полотенцами и питьевой водой. Банки с тушенкой мы распределили между взрослыми. Немчинов хотел положить к себе в рюкзак мою и Светкину части груза, но Колька отобрал у него половину. Мишка уже освоился, он перезнакомился со всеми ребятами и активно принимал участие во всех их наиважнейших делах. Прежде чем дойти до реки и остановиться на привал, мы довольно долго шли по лесу. Мишка подбежал к Немчинову и сказал, что хочет в туалет. Немчинов предложил ему немножко потерпеть.
– Наверняка скоро будет площадка отдыха и туалет.
Светка, как услышала эти слова Немчинова, расхохоталась. Она объяснила, что у нас в лесу туалетов не бывает, у нас туалетные проблемы решаются по-другому. Светка подошла к Ваньке и пошептала ему на ухо. Ванька остановил ребят, спросил:
– Все знают, где лево, где право? Тогда девочки – налево, мальчики – направо. Даю три минуты, далеко не отходить. Ребята сразу же разбежались в разные стороны, на дороге остался только Немчинов, он ничего не понял. Пришлось Кольке толкнуть его в бок:
– Граф, ты что, не слышал, мальчики – направо, – и увел его в кусты.
На привале ребята сразу же захотели купаться. Мы, взрослые, вошли в воду чуть глубже, чем по пояс, и организовали «загон» для купания. Ванька скомандовал:
– На купанье – десять минут, время пошло!
С визгом и криками ребята бросились в воду. Мне кажется, что Мишка визжал громче всех. Плавали все примерно одинаково плохо, поэтому основное время ребята брызгались. Когда Ванька объявил, что десять минут прошли, ребята взмолились дать им еще минуточку. В результате сидели в воде еще, как минимум, пять минут. После купания был обед – гречневая каша с тушенкой и чай с булочками. Каша, приготовленная на костре дежурными, немножко пригорела, но все равно была необыкновенно вкусной. Почти все попросили добавки.
Погода была прекрасной, поэтому мы и не заметили, как дошли до Володиного дома. Володя и его жена Танюша уже ждали нас. Они сразу повели ребят в приют и питомник. Немчинов критически осмотрел приют. Домики для собак и кошек были бедноватыми, сколоченными из подручных материалов. Узнав, что в этих же домиках животные живут и зимой, Немчинов спросил, не разрешит ли ему Володя спроектировать и построить, за свой счет, конечно, более комфортабельное жилье для животных. Немчинов выполнял свое обещание отдать деньги Недельского на благотворительность. Володя от помощи не отказался, средств на содержание животных требовалось очень много. В питомник я не пошла, я там была тысячу раз. Мне захотелось собрать лесной малины к чаю. Предполагалось, что ребята будут пить чай из самовара с пирогами, которые напекла Танюша. Она большая мастерица по этому делу.
Я знала, что малина растет в овраге рядом с Володиным домом. Немчинов увязался со мной, он, видите ли, не хотел отпускать меня одну. Меня немного допекает забота окружающих мужчин, я считаю себя вполне самостоятельной женщиной. Меня вполне устраивает общество Рекса, который бдительно охранял нас и в лагере, и по дороге к Володиному дому. Впрочем, Немчинов мне не мешал, он стоял в стороне и изучал окрестности, а я собирала ягоды. Малины было много, я набрала уже полбанки, когда вдруг громко залаял Рекс и куда-то помчался. В этот же момент Немчинов схватил меня в охапку и потащил в сторону. Я ничего не понимала, пока не посмотрела на то место, где собирала малину. Туда с края оврага одно за другим катились бревна. По-видимому, Володя срубил сухую елку, распилил ее на части, сложил их, но плохо закрепил. Я представила себе, что было бы, если бы я продолжала собирать малину… У меня потемнело в глазах и заложило уши. Когда я стала понемногу приходить в себя, то вдруг осознала, что Немчинов что есть силы прижимает меня к себе, а я, о ужас, что есть силы прижимаюсь к нему. Видела бы нас Варвара! Самое интересное, что мне в объятиях Немчинова было очень хорошо и спокойно. Может быть, с момента смерти родителей мне еще ни разу не было так хорошо.
– Простите, – буркнул красный как помидор Немчинов и отпустил меня.
– Вы спасли мне жизнь, без вас я бы уже умерла. – Я заревела, главным образом потому, что Немчинов перестал меня обнимать. Тут в овраг прибежали Колька и Володя, их привлек громкий лай Рекса. Когда они увидели, что произошло, Колька нецензурно выругался, а бледный Володя стал оправдываться, что закрепил бревна так, как надо. Кто бы в этом сомневался. Немчинов рассказал, что вроде бы вслед за лаем Рекса слышал звук отъезжающего мотоцикла, но точной уверенности у него нет. Он был поглощен моим спасением. Правда, о том, что это он спас меня, Немчинов по скромности не упомянул, это пришлось сделать мне. Колька побежал наверх и действительно нашел след от мотоцикла. Мотоциклисту пришлось проехать через лужу, вблизи лужи на мягкой земле остался хорошо различимый след протектора. Рядом с местом, где лежали бревна, Колька обнаружил окурки. Володя не курил, поэтому, скорее всего, их оставил неизвестный злоумышленник.
Ситуация была очень серьезной, под угрозой находилась жизнь детей. Колька куда-то позвонил и вызвал ОМОН. Ребят назад в лагерь должны были сопровождать вооруженные люди. Откуда у частного детектива Кольки такие возможности? Я понимала, что Колька при исполнении и ничего не скажет, но было очень любопытно и немножко обидно, что наше детство кончилось.
Лесничество. Вечер. Валентина
Колька в приказном порядке велел, чтобы Светка, Немчиновы и я остались ночевать у Володи. Сюда же Колька привез Маню. Володя на ночь выпустил своих собак, они чуют чужих за километр. После ужина, когда мы остались одни, а Мишку удалось уложить спать, состоялся «совет в Филях». Володя потребовал ответа от Немчинова, куда я могла вляпаться, что докатилась до покушения на мою драгоценную жизнь. Мы со Светкой были уверены, что это месть Варвары. Мужчины внимательно выслушали мой рассказ о машине с секретом и последующем скандале с Варварой, когда Немчинов пытался ее уволить. Колька негодовал, он сто раз просил Немчинова сохранять с Варварой хорошие отношения. Досталось и мне. Колька орал, что все горе от моего ума, который мне дан не по годам, и т. д., и т. п. Зачем я вытащила батарейку, сразу же ясно, чьих рук это дело. Кончилось тем, что я показала Кольке кулак. На обострение он не пошел. Володя задумался, но сомнения после моего рассказа у него все же остались. Он спросил Немчинова, могли ли быть еще какие-то причины нападения на меня. Про наследство Володя слышал, но я тут была ни при чем. Кстати, ребята поинтересовались у Немчинова, как там дела у Юрки. Немчинов рассказал, что Анна Александровна отказалась от своей части наследства в Юркину пользу, и благодаря хлопотам Виталия Петровича Юрка уже практически стал официальным обладателем части наследия старого графа, которую он оставил Федору. С денежной частью наследства все было просто, ее должны были перевести на счет, который Виталий Петрович открыл на Юркино имя в банке, имеющем представительство в России. Банк надежный, так как его возглавляет друг Виталия Петровича. Старый граф предполагал, что поиски Федора или его потомков могут затянуться, поэтому довольно большую часть наследства составляют картины, старинные книги, ювелирные изделия, которые сейчас являются антиквариатом. Прежде чем вывезти антиквариат в Россию, его надо оценить. Организацией оценки антиквариата сейчас в Париже занимается Виталий Петрович.
Виталий Петрович переслал Юрке по мейлу некоторые материалы из архива Сержа, посвященные нетрадиционной истории. Часть материалов написана на русском, и Юрка с головой зарылся в бумагах.
– А правда, что ваш покойный брат, Серж, очень похож на Юрку? – спросила Танюшка. Немчинов достал планшет и показал всем фотографию Сержа. У всех открылись рты, сходство было поразительным, хотя Серж был немного старше Юрки и выглядел европейцем.
– Надо же, так похожи, оба историки, оба интересуются древними цивилизациями и никогда друг друга не видели и ничего не знали друг о друге. – Танюшка очень точно выразила общее мнение. По глазам Кольки я видела, что ему очень хочется сказать, что, оказывается, дурь передается с генами. Я знала, что он считает все разговоры об альтернативной истории полной чепухой. Однако Колька сдержался, видимо, из уважения к памяти Сержа.
– А наследство большое, сколько Юрка получил? – поинтересовалась Светка.
– Думаю, миллионов тридцать деньгами, а сколько антиквариат может стоить, понятия не имею. – Немчинов пожал плечами.
– Тридцать миллионов чего? Рублей?
Немчинов засмеялся.
– Евро, конечно. Старый граф был очень богат, и деньги лежали в банке почти сто лет, проценты каждый год капали.
В комнате наступила тишина, мы все пытались переварить масштаб Юркиного богатства. Молчание нарушил Вовка.
– Граф, – обратился он к Немчинову, – проектируй домики для животных, будем строиться. Юрка подать на бедность не откажется.
Дальше у Вовки мечтательно закатились глаза:
– Вот бы еще зоопарк в нашем городе, такой, как у Брэма, отгрохать.
Мы стали обсуждать, на что можно потратить деньги. Колька поинтересовался, на что я потрачу деньги, которые заработаю у графа. Я просто ответила, что хочу мир посмотреть и шубу скромную купить. Немчинов встрепенулся и пообещал, если все хорошо кончится, подарить нам со Светкой по эксклюзивной шубе. Зачем мне эксклюзивная шуба, мне нужна шуба на каждый день, стала я отнекиваться. Колька с Володей поддержали Немчинова, они считали, что мы со Светкой заслуживаем эксклюзивных шуб на каждый день.
– Наша мымра, завуч, в больнице окажется, если нас в эксклюзивных шубах увидит, – засмеялась Светка.
– Туда ей и дорога, – Колька, как всегда, был крут.
– Скажи, граф, – вернулся к прежней теме Володя, – а что было бы с наследством, если бы вы Юрку не нашли?
– Согласно завещанию, если бы за сто лет после смерти старого графа мы не нашли Федора или его потомков, все наследство перешло бы к старшему в нашем роду, то есть к моему отцу.
– А сейчас сколько лет прошло?
– Девяносто шесть. – Мы переварили очередную порцию информации.
– Так зачем вы… – начал Володя и осекся.
– Потому что мы не Шариковы, – довольно резко ответил Немчинов. Некоторое время назад Светка составила для него и Виталия Петровича список книг, которые отражали нашу послереволюционную историю. Видимо, «Собачье сердце» Немчинов уже прочитал.
– Знаешь, когда я предложил заплатить за аренду Рекса, который нужен был для защиты Мишеля и женщин, Николай меня чуть с землей не сравнял.
– Деньги, за аренду Рекса, для Вальки? – на лице Володи было написано полное недоумение. – Ну ты, граф, загнул.
– Меня, между прочим, Вадимом зовут, а не графом. Я по национальности русский, но почти всю жизнь прожил во Франции. Мои отец и дед никогда не были в России, хоть и считают себя русскими. На самом деле я по воспитанию и по культуре француз. Мне с вами трудно, я много не понимаю, но стараюсь понять. Мне здесь в России нравится. Конечно, я не знал, что у вас в лесу нет туалетов, но это не значит, что я ничтожество. – Немчинов махнул рукой.
– А у вас что, на природе, в лесу, и поссать нельзя по-человечески? – Колька был в своем репертуаре.
– У нас вдоль дорог стоит забор – в лес не попадешь, а туалеты устроены на специальных площадках для отдыха. Если же вы решите не пользоваться туалетом, то мой отец как юрист квалифицирует такое поведение как антиобщественное.
– Левашова, ты подумай, какая дикость, нам такие европейские ценности ни к чему.
– Граф, Вадим, – поправился Володя, – я слышал, что ты за брата долг заплатил и компанию заложил, здесь Валентина не могла кому-нибудь на любимую мозоль наступить случайно?
– Нет, это исключено. Куда Серж вложил деньги, мы пока не знаем, но отец держит этот вопрос на контроле.
Володя посмотрел на Кольку, тот коротко бросил:
– Работаем.
Значит, Володе миссия Кольки известна, секрет был только от меня. Мужской шовинизм в действии. Я мысленно выругалась. Стыдно, но помогает.
– У меня была версия, – продолжил Немчинов, – что Серж вложил деньги здесь, в России. Я вспомнил, что Игорь во время приезда Сержа в Россию обещал какой-то сумасшедший процент за вложение денег в нефтянку, но пока никакой фирмы, куда мог вложить деньги Серж здесь, я не обнаружил. Серж был увлекающийся человек, он хотел организовать научные экспедиции в места, где оставили следы предшествующие цивилизации, в частности на остров Пасхи. Его манили тайны. Когда сначала Сержу, а потом мне исполнилось по 21 году, отец выделил нам части нашего родового состояния. Серж купил себе дом в пригороде Парижа, так как собирался жениться, а я вложил деньги в свое архитектурное бюро. Больше просить денег у отца мы считали неприличным, мы считали себя взрослыми мужчинами, способными заработать на безбедную жизнь. На экспедиции у Сержа денег не было, поэтому он взял большой кредит под залог дома и вложил в какое-то сомнительное предприятие. Но убили Сержа не из-за долга, я нашел для него деньги, и он выплатил кредит. Самое страшное, что вместе с Сержем и его женой в машине должен был ехать Мишель. Он не поехал по счастливой случайности, у него разболелся живот, и он временно жил у деда. После гибели Сержа отец обезумил, он страшно боялся за Мишеля, поэтому и отослал его ко мне, в Россию. Здесь Мишель кому-то мешает, Валентина Васильевна и Светлана Леонидовна заботятся о ребенке и не дают его в обиду, поэтому они и перешли кому-то дорогу, причем очень серьезно, раз Валентину Васильевну пытались убить.
– Ты многого не знать, Вадим, – вдруг подала голос Маня. – Серж вложить деньги французская фирма. Полиция искать и найти. Валя заказать Жаклин.
– Как Жаклин, она же во Франции? – Немчинов побледнел.
– Жаклин тут, Сосновск. Я приехать следить Жаклин. Париж Жаклин платить араб чинить машину Серж. Здесь, Сосновск, Жаклин видеть Вадим, Валя, Мишель гулять с Рекс. Потом все уехать. Игорь брать Жаклин дом Вадим.
– Я убью Жаклин, – глаза у Немчинова стали ледяными, а руки сжались в кулаки.
– Non, Вадим. Коля поймать Недельский, Маня поймать Жаклин. Суд судить Недельский, суд судить Жаклин.
– Теперь скажу я, – начал Колька. – Тебе, Вадим, надо брать племянника и Вальку и срочно уезжать к Батищеву. Ехать надо прямо завтра. Со Светки Павел днем и ночью глаз не спустит, это железно.
Светка опустила глаза, у них с Павлом все было серьезно, и дело шло к свадьбе.
– Завтра утром я обещал приехать на стройку коттеджей, один пенсионер меня смсками замучил, пишет, что строят плохо и материалы некачественные.
– Игорь знает?
– Да.
– Это серьезно. Дурак ты, граф Вадим, я тебе сто раз говорил, что информацию фильтровать нужно. Вспугнешь их раньше срока. Завтра с тобой поеду, не нравится мне все это. Во всяком случае, после стройки вы с племянником должны сразу уехать, и ты, Валька, тоже.
Лесничество. Поздний вечер. Николай
Ко мне подошел Вовка и сказал, что есть разговор. Мы отошли. Я совершенно не ожидал того, о чем завел разговор Вовка. Он завел разговор о Вальке и графе.
– Они же два сапога пара – втюрились друг в друга и молчат, как партизаны на допросе. Граф вроде ничего мужик, честный и ответственный. Валька за ним как за каменной стеной будет. Да и поживет в достатке.
Я как-то на эту тему не думал. Граф вроде ничего, но братская ревность… Вовка похлопал меня по плечу.
– Нам с тобой до Вальки не дотянуть, а потом – у меня Танюшка, у тебя – судя по всему – Маняша. Вальке-то тоже надо определяться, детей рожать. Поговори с графом, намекни, мол, пора жениться.
– Почему я? Ты что, с ума сошел? У меня язык не повернется. Ты у нас старший.
– Нет, это ты у нас гусь заграничный, политесы знаешь, а я кто? Лесник простой. Если помощь какая нужна или собака, тут я, а с графом потолковать – это ты.
Я обреченно пошел к графу. Ему, видимо, не спалось, поэтому он сидел на скамейке рядом с поленницей. Язык приклеился у меня к небу.
– Вадим, мы, это, с Вовкой поговорить с тобой решили.
– Коля, я тебя слушаю, что-то еще случилось?
– Ничего не случилось. Мы просто с Вовкой решили узнать, что ты насчет Вальки думаешь?
У графа глаза вылезли из орбит.
– Это в каком смысле?
– В каком? В каком смысле? Жениться думаешь или нет? Валька-то уже не девочка. Ей определяться нужно, детей рожать, а она с тобой да с Мишкой возится. Прикипела к вам. Ты или отпусти ее, или женись. Вот это наше с Вовкой мнение.
Я облегченно вздохнул. Вовкино задание я выполнил, дальше пусть сами разбираются.
– Жениться? Я бы женился, так она за меня не пойдет. Я же абсолютно скучный, неинтересный человек, а Валечка – она такая умная, яркая.
– А ты у нее спрашивал?
– Нет, я боюсь. Если спрошу, она больше общаться со мной не захочет, а я без нее умру.
– Все-таки ты, граф, дурак. Посмотри, она даже с этим слизняком, с Ванькой общается. Ты ей прямо скажи, что женишься на ней, и спрашивать у нее – хочет она, не хочет, не будешь, а если будет ерепениться – наподдай. Я бы тоже на Маньке женился, люблю очень, только она не хочет, вот и страдаю, но мы же общаемся.
– Я ерепее… merde, трудно, потому что Коля не наподдать Маня, не говорить любить Маня. – Я открыл рот, проклятая профи, так неслышно подошла.
– Валя любить Вадим. Маня знать. Вадим свадьба Валя. Паша свадьба Света. Коля свадьба Маня. Дети Маня и Коля отдать мама, папа. Маня и Коля часто-часто приезжать.
– Ну если часто-часто приезжать, тогда ладно, а то Коля так наподдать Маня… – Манька засмеялась.
Вадим застеснялся, встал и быстро ушел, а мы с Манькой долго-долго целовались под звездами.
Сосновск. Игорь
Поздно вечером мне перезвонил Павел. Я рассказал ему о Жаклин. Павел поблагодарил за информацию и попросил оставаться на месте, не делать необдуманных телодвижений. Оказывается, сегодня во второй половине дня на Валентину было совершено покушение, но она отделалась легким испугом. Я сразу почувствовал себя на седьмом небе. С Жаклин я твердо решил порвать. Павел попросил меня беречь бумажку с цифрами как зеницу ока. За бумажкой он приехал ночью. Павел старался вести себя прилично, но я знал – в его глазах я хуже таракана.
На стройке. Валентина
Предполагалось, что на настройку я с Немчиновым не поеду, но судьба распорядилась иначе. Утром я вышла на улицу и, сама не знаю как, подвернула ногу, причем довольно сильно. Нога сразу распухла, и наступить на нее я практически не могла. Мужчины задолбали меня, что надо ехать в травмпункт проверить, нет ли перелома. Перелома не было, это я знала точно, но разве с мужчинами поспоришь.
Врач подтвердил, что перелома нет, забинтовал ногу, но времени возвращаться к Володе уже не осталось, и мы поехали на стройку где-то с пятнадцатиминутным опозданием. Я видела, что Немчинову это очень неприятно. Но в пути пришлось еще ненадолго задержаться. К нам присоединился автобус с ОМОНом. Правда, до стройки он не доехал, остановился в лесочке. Колька выдал нам с Немчиновым по какому-то небольшому электронному устройству с одной кнопкой. Это был сигнал для экстренного вызова ОМОНа.
– На всякий пожарный, – Колька решил подстраховаться.
Мы подъехали. Вместо одного пенсионера мы увидели целую группу будущих хозяев коттеджей. Видимо, не у одного пенсионера были претензии. Я осталась сидеть в машине, а Колька с Немчиновым вышли. Толпа сразу зашевелилась. Предваряя скандал, Немчинов пообещал, что пройдет по всем коттеджам, составит список недоделок и исправит все в кратчайшие сроки. Сначала Немчинов захотел переговорить с пенсионером, который просил его о встрече.
– А где Иван Никитич? – Немчинов посмотрел вокруг.
– Да тут где-то был, наверное, устал и домой пошел, Я соседка Ивана Никитича, пойдемте, я провожу вас к нему, – вызвалась одна из женщин. Колька приказным тоном посоветовал Немчинову оставаться на месте, а сам с женщиной пошел в близлежащий коттедж. Люди окружили Немчинова и стали просить его во всем разобраться. Они были уверены, что кто-то по-крупному ворует стройматериалы. Вдруг из дома пенсионера послышался вопль. Я поняла, что случилось что-то экстраординарное. На крыльцо вышел Колька, он вывел женщину в полуобморочном состоянии. Как только Колька показался на крыльце, с сиреной к дому подъехала полицейская машина, и на Кольку немедленно надели наручники. Из машины вышел полицейский чин, осмотрелся и кивнул на Немчинова. Шестерки сейчас же нацепили наручники и на графа. Я что есть силы, нажала на кнопку. Колька вопросительно посмотрел на меня, я ему кивнула. На лице у Кольки появилась безмятежная улыбка. Люди зашумели: «Что случилось?»
– Так убийство пенсионера Ивана Никитича Крылова, – ответил полицейский чин.
– А откуда вы знаете, что Ивана Никитича убили! Вы же в дом не заходили, я видела, ваша машина давно на соседней улице стояла! – закричала одна из женщин. Полицейский чин ответить не успел, потому что появился ОМОН. В одно мгновение Кольку и Вадима Витальевича освободили, а в наручниках оказались горе-полицейские. Краем глаза я видела, что в момент, когда на Немчинова надевали наручники, на стройку зарулил Игорь. Он очень быстро сориентировался, развернулся и уехал.
Мне было очень больно наступать на ногу, но я с Колькой, Немчиновым и еще каким-то, судя по всему, большим Колькиным начальником, прибывшим на стройку вместе с криминалистами, вошла в дом. Коттедж Ивана Никитича был отделан, и он, судя по всему, уже довольно долго жил в доме. Тело Ивана Никитича лежало рядом со столом, в углу комнаты валялся старый дуэльный пистолет. Немчинов тоже заметил его, в его взгляде появилась обреченность. Еще я увидела темную дырочку в занавеске, закрывающей открытое окно в небольшой садик. Немчинов сразу сделал заявление, что на пистолете могут быть его отпечатки пальцев, так как он видел и брал в руки этот пистолет в доме его партнера Кацмана Давида Иосифовича. Колькин начальник, полковник, посерьезнел и приказал искать пулю в стене, противоположной углу, где лежал пистолет. Я же, как всегда, вылезла и предложила поискать пулю в стене, противоположной окну. На меня посмотрели, как на полную дуру, но криминалист машинально глянул на стену и, естественно, сразу же нашел пулю.
– Как вы догадались? – удивился полковник.
– Во-первых, я заметила дырочку в занавеске на окне, у нее края подожжены, а во-вторых, помните, в одном из дел Перри Мейсон… – Колька завершить мне не дал.
– Уйди от греха, Левашова, пойди в сад на скамеечке посиди. – Прежде чем уйти, я еще раз глянула на Ивана Никитича, и мне показалось, что он дышит. Я закричала:
– Иван Никитич жив, скорее скорую! – Все сразу засуетились и стали звонить 03. Меня же все-таки выгнали. Я поковыляла к скамейке. Через некоторое время к скамейке подошел Колька. Он рассказал последние новости. Иван Никитич действительно оказался жив. Более того, врач сказал, что ранение неопасное, только большая кровопотеря и возраст. Тут уж как Бог решит. Мы помолчали. Потом я поинтересовалась, удалось ли выяснить, куда доставляли наркоту. Колька, конечно, сделал вид, что доверяет мне по большому секрету государственную тайну, но все же раскололся. Наркотики доставили в ночной клуб, хозяйкой которого была бывшая жена мэра. Теперь будет следствие. Главный вопрос, знал об этом Пантелей или нет. Колька склонялся к тому, что не знал, но подозревал, так как Пантелей Иванович несколько раз обращался наверх с просьбой разобраться с криминальной ситуацией в городе. С бывшей женой мэра водит дружбу приснопамятный Недельский.
– Жалко Пантелея, трудно ему теперь на мэрском месте усидеть. Батя считает, что это только благодаря Пантелею завод решили восстанавливать, как бы теперь не притормозили. Батя прямо другим человеком стал, как опять на завод пошел, – для Кольки пьянство отца всегда было больным вопросом.
– Левашова, не спорь, сегодня же с графом должна уехать. Недельский только завтра с Пантелеем из Китая должен в Москву прилететь. Мы с Пантелеем считали, что до его приезда здесь все тихо будет. И вдруг покушение на Никитича. Жалко его, классный он мужик, я его немного знаю. Главное, что, Левашова? Вовремя сделать ноги. Так что вещички собирай и не дрейфь, немножко потерпеть осталось.
Я подумала: да, уже скоро в школу, отпуск заканчивается, и скоро Вадим Витальевич с Мишкой исчезнут из моей жизни. Я заревела.
– Ты что, Левашова, ты что, так сильно в графа втюрилась? – Я вдруг отчетливо осознала, что я действительно втюрилась в Вадима, по самые уши, причем совершенно безнадежно. Я заревела еще громче.
– Ты чего ревешь, дура, он же по тебе сохнет.
– Я для него мебель, – смогла произнести я сквозь слезы.
– Левашова, Бог дал тебе мозги каких поискать, а вот женской интуиции пожалел.
– Дурак, – я стукнула Кольку в бок.
– Дура, – Колька поцеловал меня в щеку.
К нам подошел Немчинов, в глазах у него стояла тоска. У Кольки сразу же нашлись дела в доме.
– Валентина Васильевна, – обратился ко мне Немчинов, – если меня арестуют, вы будете приходить ко мне в тюрьму на свидания? А то я здесь совсем один.
– Как это вас арестуют, за что?
– Ну, я вор, наркобарон, а теперь и убийца, – невесело пошутил Немчинов.
– Даже не шутите так. И вовсе вы не один, у вас есть Батищев, Колька, Вовка, Павел и мы со Светкой. Знаете, когда маму с папой хоронили, на кладбище полгорода пришло. Вы не думайте, что мы никто, мы большую волну поднять можем.
– Спасибо вам. Валентина Васильевна, если бы не вы… Можно я задам один вопрос? Но если он вам не понравится, давайте будем считать, что я его не задавал. Только не отворачивайтесь от меня.
– Заметано, – я подумала, что Немчинов опять что-нибудь про Ваньку спросит.
– Не согласились ли бы вы…– Немчинов остановился.
– Вы хотите, чтобы я куда-нибудь с вами поехала?
– Нет, совсем не то. Просто мне очень тяжело подобрать слова. – Немчинов помолчал.
– Не согласились ли бы вы составить мое счастье и стать моей женой?
Такого я не ожидала. Я просто потеряла дар речи, язык перестал меня слушаться. Я только смотрела на Немчинова и шевелила губами. Пауза затянулась.
– Давайте считать, что я ничего не говорил. – Немчинов как-то весь сник. Мне даже показалось, что из него начала утекать жизнь. Я испугалась.
– Как это считать, что вы ничего не говорили, – закричала я. – Что, девушке и подумать немножко нельзя?
– А вы долго думать будете? – К Немчинову вернулся интерес к жизни.
– Ну, наверное, еще секунд десять. – Я немножко помолчала. – Я вообще-то согласна, но при одном условии. Я выйду за вас замуж при условии, что вы хотите прожить свою жизнь именно со мной, а не делаете мне предложение только потому, что вам просто скучно одному или вы не знаете, что делать с Мишкой.
Теперь Немчинов только смотрел на меня и молча шевелил губами. А потом немного смущенно произнес:
– Валька, я тебя люблю. – Ничего лучше я в своей жизни не слышала. Я опять заревела, теперь уже от счастья, уткнулась Вадиму в плечо, а он меня обнял и поцеловал.
Через некоторое время к нам подошел Колька и разрешил уехать домой. Колька не был бы Колькой, если бы немножко не поиздевался надо мной.
– Левашова, смотри, сколько от тебя сырости, придется МЧС вызывать, а то у нас просто потоп.
Вадим улыбнулся и попросил:
– Коля, пожалуйста, говори с моей невестой повежливее.
– Ну у вас и скорость, только эта дуреха сидела и ревела, что она для тебя мебель, а теперь – уже невеста. И главное, опять ревет.
– Валечка, ты правда думала, что ты для меня мебель? Какой же я дурак! Я же в тебя влюбился в первый же день, как ты в имение приехала. Ты еще так строго стала меня отчитывать, что я не знаю, чем Мишель интересуется.
– А я думала, что ты меня сразу за это выгонишь, я казалась себе страшной нахалкой. Я тоже дура.
Колька засмеялся.
– Что правда, Левашова, то правда, дура ты, Левашова. Но я тебя люблю… как сестру, граф, не беспокойся. Потому благословляю. Дети мои, живите долго и счастливо. Правда, тебе, Вадим, еще Вовкино благословение получить придется. Он у нас за старшего. Любовь любовью, а теперь, дети мои, поговорим о делах наших скорбных. Сегодня за вами заеду часа в три ночи и довезу до поезда, утром уже у Батищева будете, там со всем семейством воссоединитесь.
Сосновск. Игорь
Утром должна была состояться встреча хозяев новых коттеджей с Вадимом. Они обнаружили какие-то недостатки. Инициатором встречи выступил совершенно безобидный старик – Иван Никитич. Мне, естественно, тоже надо было быть. Чувствовал я, что ехать не надо, но все-таки поехал. Я немного опоздал, а когда подъехал, увидел какого-то шкета и Вадима в наручниках. Женщины кричали, что Иван Никитич убит. Я потерял голову и помчался домой. Доехать мне было не суждено. По дороге меня встретил Недельский. Он попросил меня сесть к нему в машину для приватного разговора. Я сел, потом мне дали что-то понюхать, и очнулся я в сарае, лежащим на куче тряпья. Рядом стояла бутылка с водой, в углу – ведро, видимо, для отправления естественных надобностей. Я стал стучать в дверь, но мне никто не ответил.
