Евгения Кретова
На задворках конгломерата Шу́са: история одной командировки. 12 рассказов-расследований о космической командировке от авторов мастер-курса Евгении Кретовой
Авторы: Кретова Евгения, Бурштейн Алексей, Асланова Юлия, Кутузова Елена, Котова Татьяна, Горлич Улита, Соколовская Светлана, Троицкая Анkа Б., Хабарова Анастасия, Перунова Ольга, Бриолле Елена, Твист Тоня, Фили Елена
Продюсерское агентство Антон Чиж Book Producing Agency
© Евгения Кретова, 2021
© Алексей Бурштейн, 2021
© Юлия Асланова, 2021
© Елена Кутузова, 2021
© Татьяна Котова, 2021
© Улита Горлич, 2021
© Светлана Соколовская, 2021
© Анkа Б. Троицкая, 2021
© Анастасия Хабарова, 2021
© Ольга Перунова, 2021
© Елена Бриолле, 2021
© Тоня Твист, 2021
© Елена Фили, 2021
ISBN 978-5-0055-7623-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие Евгении Кретовой
Интерес к детективному жанру никогда не утихал, но в век инновационных технологий, информатизации и планов по освоению Дальнего космоса, ожидания читателей все больше. Уже мало мира, прописанного на грифельной доске. Читатель хочет заглянуть за границу Солнечной системы, в Неизведанное.
С авторами мастер-курса мы представили, как выглядело бы расследование, каковы бы стали основные конфликты и мотивы преступников в 2171 году, через 150 лет.
У всех участников эксперимента была одинаковая задача – прописанная организатором (мною) фабула, в которой значились основные вехи происходящих событий, общие черты героев и суть задания. У всех авторов один и тот же главный герой – землянин Идо́ро Илле́ш, опытный и рассудительный следователь, которого направили во главе следственной группы в неспокойный регион на окраине конгломерата. С чем ему придется столкнуться и как провести расследование – воля каждого автора.
Итак.
Локация: миры на окраине конгломерата Шуса, где шуса – инсектоиды, возглавившие процесс централизации развитых рас сектора.
Время: 2171 год. Земля вошла в состав галактического сообщества, ее жители – активно участвуют в жизни других планет. В том числе являются сотрудниками правоохранительных органов, экспертами, руководителями лабораторий и космических станций.
Герои: Следователь по особо важным делам Идоро Иллеш, эксперт-криминалист Марианна Цвейн и другие специалисты следственной бригады.
Задача: выяснить причины и установить точную локализацию источника особой квантовой активности в регионе, влияющей на гуманоидов сектора и вызывающей у последних приступы панической атаки, агрессию и – как следствие – рост криминогенной ситуации в регионе.
Командировка началась…
Алексей «Hitech» Бурштейн. Виновата опера
Идоро стоял перед билетными кассами, задумчиво изучая расписание рейсов и теребя нижнюю губу. Приняв наконец решение, он наклонился к окошечку кассы и голосом, который сам считал неотразимым, обратился к скучающей перед терминалом девушке:
– Пожалуйста, один билет до Аурии на самый ближайший рейс. Сколько это будет стоить?
– Все прямые билеты на Аурию распроданы на три недели вперёд, – билетёрша бросила на Идоро безразличный взгляд и продолжила обрабатывать свои ногти пилочкой. – Есть два места на «Полуночную луну», в президентском классе, через восемнадцать дней, двадцать три тысячи кредов.
Поспешно зажмурившись, Идоро подождал, пока глаза перестанут пытаться вылезти из орбит.
– Мне нужно только одно место, а не весь лайнер!
– Это цена за одно место.
– Ну и цены! А подешевле что-нибудь можно подобрать?
Девушка ради приличия потыкала концом пилочки в клавиатуру.
– Аурия – планета-курорт, – снизошла она до объяснений. – А через две недели там начинаются гастроли Галактической Оперы. Арии исполняют звёзды такого масштаба, которые в наш район космоса не прилетали никогда. Билеты были выкуплены сразу, как только был объявлен план гастролей.
– Я застрял без билета по вине кучки театралов?!
– Это самое важное культурное событие десятилетия. Эти концерты посетят все, кто хоть что-то значит в культуре, политике и бизнесе семи миров. Даже если они не любят оперу.
– Но Мариан… Но вся моя группа уже там! – Идоро показал значок полицейского в безумной надежде, что его блеск поможет диве найти случайно пропущенный прямой билет. – Они улетели на следующее расследование, а я остался разбираться с бумажной волокитой!
– Ну, значит, Мариан… Вашей группе придётся обойтись без вас несколько недель, – повелительница билетов была неумолима. – Я уверена, они сумеют начать расследование без вас.
– Но должен же быть какой-то выход!
Отчаяние в голосе Идоро было физически ощутимым, и это, наконец, пробило ледяную броню продавщицы. Она исполнила ещё одну короткую увертюру по клавишам:
– Я могу отправить вас в грузовой порт. Оттуда на Аурию идёт каботажник «Дервиш». Я знаю, что в прошлом они брали на борт пассажиров. Корабль неторопливый, четыре стандарт-дня в пути, условия спартанские, но вы доберётесь до места, – если, конечно, капитан согласится, и если они ещё не переоборудовали пассажирские каюты в склады.
– Четыре дня… – Идоро поднял глаза, прикидывая потери времени. – Годится. Это в любом случае лучше, чем ждать несколько недель.
– Тогда поторопитесь, – девушка вкратце объяснила сыщику, как попасть на «Дервиш». – Их окно старта через шесть часов, а вам ещё судовую роль менять.
* * *
Идоро Иллеш сидел на койке, привалившись спиной к стене, и смотрел в противоположную стену. Она находилась прямо перед его носом. Когда девушка в билетной кассе говорила, что условия его ожидают спартанские, она преуменьшала. С другой стороны, подумал Идоро, понятно, почему в условиях тотального дефицита билетов на «Дервиш» никто не рвался: ни один из желающих покрасоваться в опере Аурии не согласится совершать перелёт в условиях, которые могут довести до клаустрофобии агорафоба.
Идоро лёг и попытался вытянуть ноги. Если он вытягивался во весь свой не такой уж и богатырский рост, ступни свисали за пределы койки. Очевидно, эти каюты капитан «Дервиша» не переоборудовал в склады только потому, что не нашёл достойный межпланетной перевозки товар, который можно запихнуть в столь крошечное помещение.
Но ведь это же только на время полёта, правда? Идоро мог без труда припомнить множество ночей, которые он проводил в менее комфортабельных условиях. Тут хотя бы сухо.
В этот момент капля конденсата из системы кондиционирования шлёпнула его по лбу. Сыщик вздохнул и отправился в кают-компанию.
Глен Сундберг, капитан корабля, швед, гордящийся своими японскими корнями, предупреждал, что стюардов на корабле нет, а пищевой синтезатор устарел и давно нуждается в обслуживании. Поэтому Идоро не был удивлён, увидев допотопную модель размером с платяной шкаф и с ящиком для карточек с рецептами на боку. Карточки были захватанными, засаленными и с истрепавшимися краями; они явно использовались не первое десятилетие. Идоро просмотрел названия на карточках, выбрал «утку по-пекински с яблоком и апельсином», вставил выбранную карточку в щель синтезатора и едва успел подставить под выходное отверстие тарелку.
– Это должна была быть утка по-пекински, – задумчиво произнёс сыщик в пространство. Содержимое тарелки по виду больше всего напоминало отработанное машинное масло. Идоро осторожно понюхал вязкую чёрную жижу. Пахла она так, словно синтезатор попытался замаскировать большим количеством пряностей запах отработанного машинного масла.
– О, наш пассажир познакомился с Эдди, – осклабился сидящий за столом Йонни, ковыряясь в своём планшете. Йонни Ярвеля занимал должность астронавигатора, поэтому с момента перехода в гиперпространство работы у него, по сути, не было. Идоро кивнул ему:
– Скажи, это устройство всем выдаёт такую вот бурду, или только мне так повезло?
Йонни протянул руку, вынул из синтезатора карточку и посмотрел сквозь неё на свет:
– Видишь вот эту дырку? Она означает, что надо добавить лимонную кислоту. Но у Эдди от старости замкнуло в мозгах, поэтому вместо лимонной кислоты он добавляет… Ну, я не знаю наверняка, что именно, но точно не её. Выбери себе карточку без регуляторов кислотности.
Идоро развернул остальные карточки веером и выбрал одну из наиболее затёртых, решив, что если ей часто пользуются, то на выходе синтезатора получается нечто, хотя бы внешне напоминающее еду:
– Вот уж не думал, что увижу перфокарты вне музея… А почему Эдди?
– Ты знаешь группу «Iron Maiden»?
– Спрашиваешь! Классика хэви-метала! I am the man who walks alone…
– Обложки их альбомов помнишь? Вот когда попробуешь эту стряпню, будешь выглядеть так же, как чертёнок с их титульного альбома.
Идоро поднёс тарелку к лицу, критически осмотрел содержимое, придирчиво обнюхал и рискнул дотронуться до кушания кончиком языка.
– Слушай, ну зря ты так, вполне приличный рис с тушёной теля-а-а-ААА!
– Нейтрализатор специй там, – показал Йонни, поджимая ноги, чтобы Идоро не споткнулся.
– Всё издеваешься над пассажиром? – поинтересовался вошедший в кают-компанию бортмеханик Хэйшем Янссенс, промакивая влажные волосы полотенцем. – Не предупредил его, что Эдди не соблюдает пропорции жгучего перца?
– Нет лучшего учителя, чем собственный опыт!
– Он нам деньги платит, вообще-то. Мог бы и повежливее быть.
– Он платит их не нам, а капитану. Вот пусть капитан о нём и заботится. В моих должностных обязанностях ничего не сказано о том, что я должен защищать пассажиров от взбесившегося синтезатора. Тоже мне, театрал…
– Как вы вообще это едите?! – Идоро, несмотря на покрасневшие глаза и горящий рот, сумел вернуться к разговору.
– Смешиваем с нейтрализатором, – лаконично ответил Хэйшем, оттягивая пальцем влажный воротник футболки. – Не обращай внимания на Йонни, каждый раз во время полёта на Аурию у него портится настроение. А уж если с нами летит человек, добровольно заплативший деньги, чтобы его доставили в этот, по определению Йонни, гадюшник…
– Да, гадюшник! – вскинулся навигатор. – Планета миллиардеров, тоже мне! Покажи хоть одного жителя Аурии, который сделал свои деньги честно!
– А тебе не всё равно, как они сделали свои деньги, пока они делятся ими с нами? Мы им, вообще-то, товар возим.
– Нет, не всё равно! – грохнул кулаком по столу Йонни. – Ты знаешь, что у нас за груз? Я видел декларацию, это гимн культуре потребления! Разве не понимаешь, что участвуя в поставках толстосумам элитных товаров, мы им потакаем? Провоцируем продолжать вести богемный образ жизни? Тратить всё больше и больше денег, чтобы устраивать зрелища и поддерживать имидж? Но ведь для того, чтобы тратить деньги, они должны их сначала получить, то есть высосать из таких работяг, как мы с тобой! А вот такие пассажиры, отправившиеся на Аурию с распахнутыми от восхищения глазами, – Йонни кивнул в сторону Идоро, – поддерживают спрос на зрелища и помогают крутить всю эту мясорубку!
Идоро уминал нейтрализованную еду за обе щеки, не переставая внимательно слушать. Очевидно, Йонни считает его обычным прожигателем жизни, отправившимся на Аурию ради гастролей Галактической Оперы. Вот и хорошо, значит, реальная цель его поездки осталась в тайне; чем меньше окружающих о ней будут знать, тем лучше.
– Тебе семью кормить надо. И мне тоже! Не полетим мы – полетит кто-то другой, но свой груз толстосумы с Аурии всё равно получат. Так что делай свою работу и радуйся, что она у тебя есть!
– Я делаю, – прошипел сквозь зубы Йонни. – Я делаю. Но, видит Бог, каждый раз, когда мы летим на Аурию, мне хочется подправить курс и сломать гипердрайв!.. – и навигатор, сжимая кулаки в бессильной ярости, вышел из кают-компании, в которой воцарилось неловкое молчание.
– Подправить курс? – рискнул вздёрнуть бровь Идоро. – Разве именно это не является работой астронавигатора?
Хэйшем вздохнул.
– И сломать гипердрайв. Если гипердрайв сломается во время полёта, нас выбросит в обычное пространство, при этом мы тут же затормозимся до световой скорости, и перегрузка будет такой, что для людей на борту история сразу закончится. Но корабль полетит дальше, причём из-за движения с околосветовой скоростью его релятивистская масса станет очень-очень большой.
– Преобразования Лоренца?
– Они самые. Корабль идёт с грузом, так что если подправить курс так, чтобы вся эта масса попала точно туда, где будет планета… – бортмеханик свёл кулаки вместе и быстро развёл их в стороны, выпрямляя пальцы. – Бух.
Идоро, нахмурившись, посмотрел вслед Йонни:
– Он же это не серьёзно?!
– Нет, конечно. Он на такое неспособен. Просто каждый раз, когда мы летим на Аурию, его пробивает острое чувство социальной несправедливости.
Капитан корабля Глен Сундберг проскользнул в дверь кают-компании. Невысокий темноволосый швед с ярко выраженными азиатскими чертами покорил Идоро Иллеша с первого взгляда.
– Капитан, – Хэйшем отсалютовал своим стаканом.
– Хэйшем, – кивнул тот и повернулся к пассажиру: – Я вижу, вы уже познакомились с Эдди?
– О да, – Иллеш попытался не позволить всей гамме эмоций, испытанных при упоминании Эдди, проявиться на своём лице. – Это был уникальный опыт. Я надеюсь, неповторимый.
Глен смерил Идоро взглядом и повернулся к бортмеханику:
– Йонни?
– Вы же его знаете, каждый раз на плече к Аурии он начинает хандрить. Сейчас он не предупредил пассажира про нейтрализатор специй.
Капитан налил себе чашку эрзац-кофе.
– Долетим до места – устрою втык. Хэйшем, проверишь Ханя с Кимом? Они ушли заниматься проверкой груза ещё утром, и с тех пор от обоих ни слуху, ни духу. А я только сейчас сообразил: какой смысл проверять груз, когда мы уже в гипере? Если что-то могло отвалиться, оно бы отвалилось при разгоне!
– А большой у вас экипаж? – поинтересовался Идоро, наблюдая, как Хэйшем, залпом допив свой эрзац-кофе, ставит стакан в посудомойку и выходит из кают-компании.
– Вы почти со всеми знакомы, – пожал плечами капитан. Японской невозмутимостью он явно не обладал. – Кроме Йонни и Хэйшема есть ещё наша пилотесса Жаклин, суперкарго Хань и помощник суперкарго Ким. Эти ребята в основном занимаются развесовкой груза, балансировкой и креплением к каркасу. Мы маленький корабль, нам большой экипаж ни к чему.
– Насколько маленький?
– Основная обитаемая часть корабля – каюты, кают-компания, мостик, шлюз, серверная, отсек жизнеобеспечения, мастерская бортмеханика и всё такое – построена таким образом, чтобы уместить максимальный объём в минимальную площадь поверхности, которую надо сделать прочной и герметичной, поэтому в целом похожа на шар, и мы сейчас примерно в его центре. От этого шара отходят два длинных лаза, в концах которых находятся реактор и гипердрайв. Оба могут нуждаться в ремонте во время полёта, но реактор создаёт помехи для работы гипердрайва, поэтому их пришлось разнести подальше. Получившаяся конструкция напоминает бусину на спице. Эта спица закреплена на силовом каркасе корабля, к которому крепятся также трюмы, двигатели, радиаторы и прочее оборудование. Всё это уже не герметизировано, атмосфера в трюмах будет только мешать. В целом получается довольно устойчивая конструкция. В атмосферу мы не суёмся, пользуемся услугами лихтеров, поэтому аэродинамичный корпус нам не нужен. Собственно, у корабля вообще никакого корпуса нет.
– А где расположена спасательная капсула? – этот вопрос интересовал сыщика с того самого момента, как он ступил на палубу «Дервиша».
– У нас её нет, потому что в ней нет смысла. Пока мы рядом со звездой, нам в случае чего придёт на помощь местная спасательная служба.
– Но когда вы в гипере, то вы даже на помощь позвать не сможете. Или у вас есть гиперсвязь?
– Нет, конечно! Установка для связи из гиперпространства будет стоить больше, чем весь «Дервиш» вместе с грузом! Но если говорить о гипере, то спасательная капсула должна быть оснащена собственным гиперприводом, а значит, и собственным реактором, что ограничивает её минимальный размер. Получается, спасательная капсула для «Дервиша» должна быть размером с сам «Дервиш», а это тоже уже невыгодно.
В этот момент на запястье капитана ожило переговорное устройство:
– Глен, я нашёл Кима. И лучше бы вам прибыть сюда лично.
В затылке Идоро зазвенел тревожный колокольчик. Тон Хэйшема наводил на мысль, что капитану корабля не понравится зрелище, которое ему предстоит увидеть. Глен тоже это понял, поэтому вскочил и не глядя опустил чашку в посудомойку:
– Он в порядке?
Ответа Хэйшема Идоро не услышал, но увидел отражение лица капитана в стекле дверей и тоже встал:
– Я умею оказывать первую медицинскую помощь.
– Спасибо за предложение, – Глен задержался у дверей, – но я попрошу вас вернуться к себе в каюту и какое-то время не покидать её.
* * *
– Итак, один член экипажа пропал после перехода в гипер, а второй мёртв, – подытожил Идоро, разглядывая на планшете сделанные Хэйшемом снимки с места обнаружения тела. Кима нашли между двумя грузовыми секциями. Балка силового каркаса образовала узкий проход между закреплёнными слева и справа типовыми контейнерами, приваренные к балке скобы отливали жёлтым в луче фонаря, рядом с ними вдоль балки уходил темноту трос для карабина собственного страховочного фала скафандра. Идоро терпеть не мог осматривать место происшествия по фото, но других вариантов не существовало: у него не было подогнанного по фигуре скафандра.
– Его фал был пристёгнут?
– Да, был.
Идоро повертел фотографии так и эдак, переходя от одной к другой, увеличил некоторые из них в попытке рассмотреть детали.
– Жаль, что вы не сфотографировали, в каком именно положении находилось тело.
– Ну уж простите, господин инспектор, что мы были заняты попытками реанимировать нашего товарища, – съязвил Йонни. Идоро взглянул на него исподлобья, и астронавигатор прикусил язык.
– Я понимаю, вы нервничаете, – негромко произнёс следователь, – но это моя работа. Так помогите мне сделать её хорошо. Итак, Хэйшем, где именно находилось тело?
– Вот тут, – бортмеханик открыл одну из фотографий и черкнул по ней ногтем. – Ким висел на страховочном фале.
– Понятно. Теперь позвольте мне пару минут подумать.
Идоро вставил в уши наушники, включил музыку и вернулся к фотографиям. Он рассматривал их так и эдак, пытаясь построить в уме картину происшедшего. Члены экипажа терпеливо ждали. Наконец следователь остановил музыку и снял наушники.
– Слава Богу, – вздохнула Жаклин, удивительно непривлекательная блондинка лет тридцати пяти со скверной кожей. – Что за дрянь вы слушали? Я думала, у меня голова лопнет от шума! И почему вообще на нашем корабле оказался следователь?!
– Это совместный концерт Dimmu Borgir и Behemoth в Гданьске. Лёгкая расслабляющая музыка помогает мне настроиться на нужный лад. И я ведь был в наушниках!
– Что вы можете нам сказать? – прервал зарождающийся музыкальный спор Глен.
– Я могу сказать, что это не несчастный случай, – ответил Идоро. – Затылок Кима разбит, причём силы удара хватило, чтобы пробить шлем скафандра, которому придавало дополнительную прочность внутреннее давление. Возможно, ему очень не повезло сорваться и раскроить себе голову, но я осмотрел, насколько можно было, всю окружающую обстановку и нигде не увидел объекта, о который можно было бы получить такую травму, как на шлеме. Нет никаких свободных углов, все контейнеры тщательно прилегают друг к другу. Вдобавок, Ким был пристёгнут фалом к страховочному тросу, а он крепится к балке через каждые несколько метров; длины фала и расстояния между креплениями троса просто не хватит, чтобы набрать скорость, достаточную для повреждения скафандра. Но вот у этого контейнера, – Идоро развернул фотографию на полный экран и щелчком отправил её на стену кают-компании, – нет одной из ручек на двери. Это металлический штырь длиной почти в метр и диаметром в палец, и как раз им нанести такую травму вполне можно. Кстати, этого штыря я на фотографиях не вижу. Пока что придётся исходить из предположения, что это было убийство.
– Но кому могло понадобиться убивать помощника суперкарго?!
– Этого я пока не знаю. Возможно, он провозил контрабанду, а кто-то об этом узнал и решил, что сам может справиться с контрабандой. Мы летим на Аурию, полкило «ангельской пыли» там будет стоить больше миллиона кредов даже при оптовом сбыте. Мог ли помощник суперкарго, отвечающий за приём и распределение грузов, спрятать среди груза свёрток размером с два кулака? Мог, конечно. Стоит ли миллион кредов убийства? Мой опыт подсказывает, что да.
Идоро обвёл присутствующих тяжёлым взглядом:
– Я бы на вашем месте волновался о другом. Мы в гипере, извне сюда пробраться нельзя. Если только на корабль не проник «заяц» ещё в порту, то убийца – кто-то из нас шестерых, включая отсутствующего здесь Ханя. И сейчас, зная о том, что по выходу из гипера мы немедленно поставим на уши полицию, этот потенциальный убийца, скорее всего, решит попробовать избавиться от всех остальных. Если дело в наркотиках, он просто припаркует корабль на внешнем рейде, заберёт пакет, спустится на Аурию якобы в увольнительную, которую выпишет себе сам, и к тому моменту, когда власти порта заинтересуются молчащим кораблём, его уже и след простынет. Капитан Сундберг, мог ли посторонний проникнуть на борт во время стоянки в порту?
Глен Сундберг в задумчивости потёр безволосый подбородок:
– Вряд ли. Теоретически кто-то из стропальщиков мог остаться в грузовой секции после погрузки, но их же проверяют после окончания работ, и если с корабля вышло меньше грузчиков, чем входило, кораблю просто не дадут разрешение на вылет. Погрузку мы завершили неделю назад, прятаться среди груза – я не знаю такую модель скафандра, которая позволила бы автономно жить десять дней, неделю ожидания плюс четыре дня полёта. Получается, заяц, если бы он и существовал, должен был бы проникнуть внутрь обитаемых отсеков, потому что иначе он бы не выжил. Но герметичная часть корабля маленькая, спрятаться тут негде, а шлюз один, и до сегодняшнего утра он не открывался. Конечно, можно предположить, что «заяц» – крутой хакер, который сумел и логи работы шлюза подправить, и расход питательной жижи в Эдди скрыть, и замаскировать увеличившуюся нагрузку на систему жизнеобеспечения, но такому хакеру проще будет сделать себе фальшивую личность и купить официальный билет на Аурию.
– Так ведь нету официальных билетов, – подал голос Йонни. – Коп с нами полетел именно потому, что других вариантов добраться до Аурии нет.
– Ну так заплатил бы нам, и мы бы взяли его с собой, как взяли господина Иллеша. Нет, я не верю в «зайца».
– Я тоже не верю, потому что пришёл к тем же выводам, – кивнул Идоро. – Значит, убийца кто-то из нас. Кто-то, кто остался в одиночестве с утра и до обеда, мог надеть скафандр, выйти наружу, выследить в грузовом трюме беднягу, убить его и вернуться.
– Или не возвращаться, а испугаться своего поступка и остаться там. Скажем, Хань понял, что он натворил, и решил покончить с собой. Для этого достаточно просто прыгнуть подальше от корабля: стоит вывалиться из пузыря гиперпространства, как наступит мгновенная и безболезненная смерть.
– Я бы на это не рассчитывал. Мне кажется, Ханя мы больше никогда не увидим, но причиной этому было не самоубийство. Оттолкнуть тело – идеальный способ замести следы, только вот тело Кима было слишком далеко тащить.
– Мне тоже так кажется.
– Проблема в том, что ни у кого из нас нет алиби, – продолжил Идоро. – Я всё утро провёл в своей каюте, но доказательств этого у меня нет. С другой стороны, у меня и скафандра нет. Когда я вошёл в кают-компанию, Йонни сидел там, но я не знаю, где он был до этого.
– В рубке, перепроверял курс, – ответил Йонни с вызовом. – Я внёс коррективы, это отражено в вахтенном журнале.
– Хорошо. Глен?
– Я читал книгу. Алиби нет.
– Жаклин?
– Спала. В одиночестве, так что алиби нет.
– Хэйшем?
– Позанимался спортом, искупался. Тоже один.
– Как я и говорил, – развёл руками Идоро, – возможность была у каждого. Мне пока непонятен мотив, но следственные органы Аурии собаку съели на таких делах, они этот орешек раскусят. Вновь повторюсь: как я и говорил, единственный шанс для убийцы выпутаться из этой передряги – убить нас всех. Поэтому отныне и до конца полёта мы не можем разделяться, чтобы не провоцировать злоумышленника. Спать будем здесь же. Если вас это утешит, – Идоро склонился к Жаклин, – следующие ночи никто из нас не будет спать в одиночестве.
