Елена Княжина
Шипы в сердце в Академии Судьбы
Глава 5. Воля
На лестнице было дымно, и я изо всех сил старалась не расчихаться. Ступени, ведущие в новое крыло для половинчатых созданий, становились у́же с каждым шагом. И наконец я застряла.
– Помогите, шурхи вас прибери…
Наглухо зажатая в застенке, я дернула запястьем, намекая, что рвать куклу на части вовсе не обязательно.
– Бедствие вы, а не куколка, – сообщил Эрик.
Оценивающе оглядев бальную юбку, он вдруг придвинулся и с громким треском сорвал с меня два слоя розовой ткани. Пропорол ногтем шнуровку. Отбросил в стороны жесткие стенки корсажа, высвободив нижний лиф.
Забрался бесстыдной пятерней под платье и выдрал кринолин, придававший наряду величавую пышность. В финале варварского действа Эрик рванул материю у щиколоток, существенно укоротив подол.
– Лучше?
– Ой…
К ногам попа́дали кремовые розочки, оборочки, кружевные ленты, сложенные кольца кринолина… Стало свободнее, легче. Но и стыднее в разы: с пояса свешивались обрывки шелка, едва прикрывая белую нижнюю юбку.
– Считайте это прелюдией, – хмыкнул упырь и с невозмутимым видом развернулся.
– Вы предлагаете мне бегать по отцовскому банку в таком виде?
– На вас до сих пор больше тряпок, чем на мне, – протарахтел Эрик и пинком открыл ближайшую дверь.
За ней, сжавшись в зеленовато-серые шерстяные комки, испуганно сидели пять морфов. Судя по мятой форме – обычные бытовики, что прибирают банк после ухода вкладчиков.
Табличка на двери гласила, что мы незаконно вторглись в хозяйственную зону, закрытую от посещений. Чуть позади, в глубине коридора, располагались архив и кабинет «коррекции репутационных значений». А впереди начинались «пыточные», где регистрируют детей, разрушают семьи и отбирают ценные жидкости.
Захлопнув дверь перед носами перепуганных морфов, Эрик дерганным шагом подошел к табличке с «брачными решениями». Одними глазами уточнил «тут»? Втянул ноздрями серый дым и сам себе кивнул: тут.
Вдавил плечо в деревянное полотно и с силой нажал. Прошипел что-то про троллей: с той стороны дверь блокировали.
– Пусти! – шикнул в щель и яростно дернул ручку.
Со второй попытки дверь поддалась, распахнулась настежь, явив кошмарное зрелище. Перевернутый стул, россыпь порванных в клочья документов и… бездвижное тело молодого мага, уронившего жезл и достоинство. На шее банковского служащего мерцали две темные отметины от зубов.
– Матерь морфья, – я схватилась за горло, пытаясь справиться с приступом тошноты.
– Живой. Несмотря на славный аппетит, моя сестра никогда за собой не доедает, – прокомментировал вампир, втискиваясь в кабинет. И втаскивая меня в шурхов кошмар.
Я думала, бесконечный вечер не может стать ужаснее? О-о-о, он явно решил меня впечатлить!
Забившись в темный угол, на полу сидела Эвер. Она успокаивающе гладила себя по плечам и делала глубокие вдохи. Под ногтями вампирши запеклась кровь, несколько брызг отметилось на светлой кофте, сползшей почти до локтя.
– Эрик! – вскрикнула она, когда мы попали под прицел огромных, сверкающих безумием глаз. – Я не знала, дойдет ли Фриду теле-маго-грамма… Я так ждала… Их так много… Эти волки совсем одичали!
Не дожидаясь, что брат сожмет ее в объятиях, девушка подскочила и в затяжном прыжке повисла на шее Валенвайда.
– Так ждала, что решила заесть стресс? – ворчливо уточнил Эрик, косясь на обкусанного мага. – Чтобы мисс чесночный конфитюр было, чем себя занять, пока мы ругаемся?
– Я перенервничала. Мне… мне нельзя волноваться, – виновато призналась Эвер.
– Поэтому ты захотела поволновать меня? – прохрипел вампир, раздраженно похлопывая повисшую на нем девушку по лопатке.
– Эрик, я… боюсь.
– Чего?
– Я боюсь, слышишь? Всего! Как маленькая девчонка! – обиженно прохныкала Эвер. – Я давно должна была проломать путь зубами, но испугалась, понимаешь? Это какой-то нелепый инстинкт. Он запрещает мне рисковать – и собой, и малышкой…
– Малышкой?! – подавился вампир.
– Вот только не делай такое лицо, будто стухшей крови хлебнул! – она крепче сжала шею брата в удушающих объятиях, не планируя отпускать. – Неужели я теперь все время буду бояться? Трястись от любого шороха?
– Пройдет… как родишь… наверное, – бубнил Эрик в спутанные огненные волосы, красными лентами рассыпавшиеся по белой кофте. – Это все слабая, никчемная человеческая половина, все она… Не удивлюсь, если дитя родится обычным магом.
– Эрик!
– Ты слишком очеловечилась, сестра. Великий род Валенвайдов оборвется на трусихе Эв…
– Перестань! Не то укушу! – разъяренно зашипела вампирша, но с чужих плеч не слезла, так и висела в воздухе.
– Ты успела?
– Что?
– Зарегистрировать продолжение нашего великого рода, Эвер! – гневно пояснил Эрик и, подхватив сестру за талию, не снимая ноши прошел к столу.
Оглядел бумаги и, найдя нужную, плюнул в нее всей накопленной желчью. Досье леди Валенвайд задымилось, зашипело и покрылось черными пятнами. Через пару секунд на столе лежала желтая дырявая картонка с неразборчивыми кляксами.
– Мой отец всегда делает копии, – сокрушенно прошептала я, без всякой охоты протискиваясь между перевернутых стульев.
– Какое счастье, что его тут нет, – фыркнул Эрик, не понимая еще, что ситуацию не спасти.
Мой отец. Всегда. Делает. Копии.
И хранит их не в архиве, нет… Перевозит в чудо-мобиле, в защищенном чарами кофре. Потом перекладывает папки в маг-сейф и врубает сигнализационные кристаллы, а рядом выставляет лучшую охрану.
Еще бы! Эти бумажки, печати, векселя – вся его жизнь. Не я и не братья, даже не матушка.
Осознав, что жезлом помахать все же придется, я устало поплелась к обескровленному клерку. За мной волочились обрывки юбки, после всех надругательств заимевшей печальный вид. Не представляю, как объяснить матери, каким испытаниям подверглось платье дебютантки.
Сглотнув горькую муть, я принялась затирать магический след. На много истощенной капли не хватит. Но есть шанс, что утром никто не узнает, что здесь была Эвер Валенвайд. И что юноша сделал добровольный взнос на благо славного вампирского рода.
– Копии есть. Я была тут раньше, в день твоего задержания, – призналась девушка. – Сдавала жидкости, повышала репутацию. Я зарегистрировала дитя не сегодня. Тогда. Мне так велели, и я подчинилась, чтобы они тебя… чтобы…
– Эвер…
– Когда я пришла в Совет, они…
– Аггрхх! – исторгли сжатые губы Валенвайда.
Его взгляд заметался по кабинету, словно хищник, запертый в клетку.
– Я нашла Огнию. Привела девчонку к Шо, чтобы она забрала медальон, – сбивчиво призналась Эвер, вжимаясь в старшего брата хрупким, подрагивающим телом.
– Огния здесь? – Эрик нервно заозирался, точно мог сквозь стену увидеть призрака прошлого, чуть не стоившего ему свободы.
– Ну… не здесь. Где-то, – Эвер виновато повела плечом. – Упорхнула, как обычно.
– Пускай летит. Мы давно в расчете, – великодушно отпустил Эрик. – Что ты делала тут сейчас?
Я немножко завидовала вампирше. Тому, с какой нежностью она смотрит на клыкастое чудище, что прорвало заслоны и прилетело ее спасать.
Обрадовалась бы я своим братьям? Ждала бы от них защиты? После всего – едва ли.
Окажись я в смертельной ловушке, никто бы не прилетел. Разве что Валенвайд… Но лишь для того, чтобы стребовать должок.
– Это простые формальности. Я принесла слепок ауры Фрида, чтобы подтвердить отцовство. И ждала, пока тот хилый растяпа… – Эвер гневно зыркнула на валявшееся в углу щуплое тело, стыдливо прикрытое мышино-серым пиджачком. – Пока он оформит все в должном виде и выдаст подтверждение, что наш брак одобрен Советом.
– Агхххрррр! – вновь отбилось от стен.
Эвер сползла с хмурого брата и достала из кармана сложенный в четыре раза документ. Улыбнулась нервно: мол, ожидание того стоило. Бумагу она заполучила, но какой ценой…
– Надо вывести тебя отсюда, – прошипел вампир и за локоть потащил сестру к двери.
Досадно: окон в этой части банка не имелось.
– Все блокировано! Я выходила посмотреть… и решила остаться тут, – шепотом пояснила Эвер, поправляя сбившуюся кофту. – Повсюду спятившие полукровки, у черного хода засели стражи. Я чую их потный дух. Там штук пятнадцать магов Совета, они будут бить на поражение.
– Уйдем, как пришли, – велел Эрик и вытащил нас обеих в дымный коридор. – Лифтом на крышу и в темную ночь…
– А потом? – я встревоженно глянула на центр зала, затянутый черным смогом.
Старый морф медленно возился с дверью хранилища, растягивая время. Я видела через просвет в ширмах, как он потирает печать на мохнатом плече. Преданность Ланге будет стоить ему жизни.
– А что случится потом, вас, ягодка, не касается, – мрачно заверил вампир, сунул пальцы под шелковый поясок и потащил меня вперед, как упертую кобылку.
Мы шли медленно, осторожно, стараясь не шуметь и не делать лишние вдохи. У вервольфов на полную луну отличный нюх, и даже гарь от заклятий не спасет нас надолго.
Миновав подсобку, Эрик подтолкнул сестру к лестнице и велел ей идти первой. Несмотря на усталый вид, Эвер грациозно порхала со ступени на ступеньку, приземляясь на носок, точно балерина.
Меня запустили второй, и я попыталась повторить танцевальный этюд вампирши. Милая леди должна быть изящна всегда. Даже когда грабит банк, нарушает закон, предает доверие отца и спасает случайных заложников…
– В склеп вы меня сведете, ягодка. Сильно раньше положенного, – пробубнил Валенвайд, замыкая шествие куда ближе, чем следовало.
Его обжигающие выдохи шевелили волоски на затылке, намекая, что в тот неведомый склеп мы отправимся вместе. И вампиру будет плевать, песчаный там пол или каменный.
Смущенная его недвусмысленным присутствием в моем личном пространстве, я промахнулась ногой и оступилась.
– Осторожнее, куколка, – Эрик поддержал под поясницу и вернул мне равновесие.
Чтобы не обольщаться его заботливыми жестами, я напомнила себе, с кем имею дело.
Этот мужчина обескровил моего брата. Вывихнул плечо отцу. Тролль знает что сотворил с леди Анабель. Связал меня стыдной клятвой и угрожал забрать «первую кровь» там, тогда и так, как пожелает.
А где и как он пожелает – и вообразить страшно! Представляю, сколько мстительных фантазий родилось за двести лет в голове древней твари.
Судя по жару, с которым его взгляд прожигал розовые лоскуты на бедрах, Эрик был близок к тому, чтобы пожелать этого здесь, сейчас и… как угодно. Хоть на банковской крыше, к которой мы подбирались по эвакуационному лазу.
– Надеюсь, наши мысли сходятся, моя пыхтящая отрава, – насмешливо выдал упырь. – Несмотря на то, что мы с вами по разные стороны баррикад, есть в этом противостоянии и аппетитные моменты…
– Вам стоит сдерживать свой аппетит, – процедила я, застопорившись перед решеткой. Дальше третьего этажа лестница не шла, и нам пришлось вывалиться на площадку с лифтами. – Он неуместен.
На третьем было темно. Из-за плотных экранов, стоявших по периметру кругового балкона, сюда почти не доходил свет с первого этажа.
До лифтов осталось немного, и я побежала вслед за рыжей копной, смутным алым пятном размазывающейся по темноте. Вампирша уверенно прокладывала себе путь, надеясь поскорее покинуть страшное место и оказаться в безопасности.
– Эвер, стой! – не таясь, вдруг окрикнул Эрик. Его голос сорвался: – Назад!
– Ааа! – истошно взвизгнула Эвер. – Нет, нет, не смейте, только не…
Она отпрянула от теней, что строем выплыли с другого конца, но было поздно. Темный коридор затянуло запахами карри и миндаля.
Неведомой волной меня заарканило и оттянуло в черноту, к стене. Словно магический хлыст два раза обернулся вокруг талии и дернул назад. Тут же на губы легла жаркая ладонь: мне велели молчать.
– Не двигаться! – рявкнули из мрака, и вслед за словами очертилась фигура мага в длинном индийском одеянии.
За ним изменчивым миражом выплыли еще двое. Пока первый говорил, остальные монотонно вели гипнотический напев. И в уши заползало «не двигайся, не двигайся»…
Судьба-богиня, они будто ночевали в папином кабинете!
– Подчинись!
«Подчинись… подчинись…»
Эвер застыла. Не прыгнула, не оскалилась, не обнажила клыки. Просто стояла, как затравленный зверь, глядя на индийцев.
Их темные загорелые лица почти не просматривались в полумраке. Лишь поблескивали глаза и белые зубы, и драгоценные края нарядов расползались по ночи причудливыми золотыми змеями.
– Иди к остальным, полукровочка! – зычно велел главный.
«Иди к остальным…»
Маг взмахнул кистью, облепленной перстнями. И оцепеневшая кукла, ранее известная как Эвер Валенвайд, пробив лбом защитный экран, сорвалась с балкона.
– Нет! – глухо взвыла я в горячие пальцы, и те судорожно впились в челюсть.
В ухо вторгся приглушенный рык, в плечо исступленно вгрызлись зубы, разорвав рукав и добравшись до кожи. Я дернулась от боли, задышала быстро, тяжело в чужую ладонь.
Слышала, как в спину вламывается вампирское сердце. Бухает, грохочет громом, будто хочет пробиться к моему.
Даже жмурясь, я «видела», как вздуваются от напряжения жилы на висках Эрика. Он шипел в укушенное плечо. Шипел от боли и ужаса, захлебываясь кровью, слюной и розовыми кружевами.
Смаргивая с ресниц соленые капли, я разглядывала разбитый экран, служивший надежным ограждением банковского балкона. Эвер исчезла прямо за ним! Нырнула в осколочную дыру света и каменной статуей рухнула вниз. Никто из гипнотизеров не велел ей «расправить крылья» и аккуратно слевитировать.
Наверняка она там, на мраморном полу зоны «выдачи и приема».
Теперь сквозь трещины экрана пробивался свет, мрак рассеивался. Появились голоса… Они сливались в единый беспокойный гул. Полукровки застряли под разбитыми люстрами, так и не попав в хранилище.
«Не двигаться… Подчиниться… Всем стоять на местах…»
Гипнотический напев усиливался, и теперь ничто не защищало от чужой воли, ядом втекающей в уши.
Какая сила, какая дикая, сокрушающая власть над тремя десятками умов… Я не подозревала, что индийский гипноз способен контролировать полукровок. Не одну, не две… целое маленькое воинство!
И Эрика Валенвайда.
Его раздирало желанием броситься за Эвер, но гипнотический напев велел стоять. И вампир стоял, заглушая звериные рыки моей кожей.
Эрик боролся. С пожиравшей его яростью, с приказом мага в драгоценном балахоне. С очередной ментальной пыткой.
И наконец скинул с себя чужую волю.
Точно бешеная летучая мышь, ослепленная фонарем, он, сшибая углы, рванул к лестнице. Вбился лопатками в угол, крутанулся черным вихрем, свалился вниз, прокатился по ступеням. Еще прыжок, следующий… Подбитым ястребом он метался от стены к стене, забыв, что зацепил меня невидимым арканом и тащит за собой.
А может, это входило в его план – собрать мной половину банковских стен. Закрутить в немыслимом танце. И рухнуть на нижние ступени почти в обнимку.
Мы вновь были на первом. Среди опавших розочек и зефирных рюшей, сброшенных леди Честер, точно то было не бальное платье, а змеиная чешуя. С мученическим стоном я выбралась из лап Валенвайда и, не поднимаясь с колен, проползла вперед.
На меня гипнотический напев не действовал. Вся магия индийцев была направлена на половинных созданий, мои же руки и ноги (точнее, то, что от них осталось) вяло, но шевелились.
Дорвав нижнюю юбку о кривой шип, торчавший из каменного пола, я добралась до двери «хозяйственной зоны». Грудь грело предательским жаром, велевшим спрятаться. Найти укромный уголок и затаиться, пока в банке творится страшное.
– Нет, ягодка, не туда, – злобно прошипели сзади и, скрутив кулаком подол, потянули обратно. – У меня на вас другие планы.
– Намерены моей кровью выторговать себе проход? – с горечью хмыкнула я.
– Возможно. Вы ценный капитал, – заявил он, не поднимаясь с колен.
Какая полезная игрушка попалась магистру! Идеальная разменная монетка. Он мог предложить меня любой из сторон. В зависимости от того, к кому в лапы угодила Эвер.
– Или, может, собираетесь прикрываться мной, как живым щитом? – предположила с истеричным присвистом в голосе.
– Если понадобится. Уверен, по графской дочурке эти ублюдки бить не станут.
Чудовище!
– А если станут?
– А если станут… если станут, Вероника… – разъяренно хрипел Эрик, борясь с гипнозом каждую секунду. Вены на его висках вздувались, каждое движение давалось с трудом. – То мне плевать!
– Вам правда плевать?
– Не знаю. Сейчас я дурно соображаю. Эти любители карри не вылезают из моей головы.
– И почему меня всякий раз удивляет ваша жестокость… – прошептала я, пытаясь унять трясущуюся губу.
– Там моя сестра, – ядовитыми брызгами слова выплевывались через стиснутые зубы. – Она ранена. У Эвер в утробе – продолжение моего рода. И целого вида!
С необъяснимым чувством вины я выглянула за ширму, отделявшую нас от центрального зала. Фигура хрупкой рыжеволосой вампирши нашлась в нескольких метрах. Сразу за косматым черным вервольфом и его оцепеневшей «розовой» напарницей.
Эвер лежала без движения, щекой на полу. С уголка ее побледневших губ катились капли бесценной крови и шлепались на светлый мрамор.
– Вы ведь верите в Судьбу, леди Честер? Самое время молиться богине, – Эрик яростно проскреб ногтем дорожку в полу. – Молитесь, Вероника, чтобы дитя Эвер оказалось моего вида, а не вашего. Крепкого и живучего, а не слабого и уязвимого. Молитесь, чтобы они обе были целы… Чтобы мне не пришлось принимать сложных, горьких решений, за которые я, возможно, никогда себя не прощу.
Глава 6. Жертва
Слезы скатывались по щекам бесконтрольно. Грудь тянуло тупой болью – от обиды, от чувства обреченности, от беспокойства за рыжую леди, что так боялась за нерожденную малышку. Они с магистром Кесслером заслужили крошечное счастье.
Не верилось, что мой род положил начало войне. Кошмару, в котором гибнут надежды.
– Э-э-эвер-р-р…
Язык Эрика заплетался. Волосы взмокли и черными лезвиями чертили по лицу, завешивая нос.
Вампир пытался двигаться – на локтях, на коленях, по-звериному, – но выходило медленно и неловко. Толкал себя вперед с животными рыками. Чем ближе он подбирался к проходу в зал, тем сильнее кривился. Мотал головой, вытряхивая чужой напев из ушей.
Эрик застыл у ширмы и вперил темный взгляд в центр, прикипел к поникшим красно-рыжим волосам. С маниакальной жаждой ожидал малейшего движения. Хоть пальца, хоть уголка губ.
Монотонный речитатив, водопадом льющийся с третьего этажа, из щели в разбитом экране, велел не шевелиться. И полукровки, застигнутые индусами врасплох, стояли осклабившимися статуями. Лишь шерсть вздыбливалась на холках волков, слюна капала из раскрытых пастей да тотемные браслетики дриад беззащитно крутились на упавших руках…
Может, Эвер не двигается, потому что тоже попала под действие гипноза? Не будь приказ так четок и громок, она давно бы встала и успокоила наши грохочущие сердца?
Я уселась на пятую точку, поджав под себя ноги, и потрогала саднящее плечо. Ощущалось, будто Валенвайд забыл во мне парочку клыков. Рана была неглубокой, однако упрямо кровила, пачкая остатки кружевного рукава.
Затем, ухватившись за край ширмы, я подтянула себя вверх и приняла вертикальное положение. Ноги подламывались в коленях: я могла стоять, лишь вцепившись в металлический прут с натянутой тканью.
– Ей нужна помощь. Поднимайтесь, попытайтесь встать, – велела Эрику. И, вцепившись в черный воротник, настойчиво потянула мужчину к себе. – Нужно перетащить ее сюда, к лестнице. Там вам было легче бороться?
– Перетащить… Если бы я мог шевелиться, куколка, я бы давно был рядом с сестрой! – злобно зашипел монстр, обнажая белые, отполированные чужими шеями клыки.
– Вы древняя бешеная тварь… Потомок высшей расы… Вас не пробить гипнозом трех хилых магов…
Пальцы уже сводило от попыток поднять неподъемное.
– Их больше трех. Вы не всех слышите, – пробурчал упырь и с воем толкнул себя вверх, в том направлении, в каком я тянула за воротник. – Ваш папаша сюда половину Индии переселил!
Ширма скрипнула под нашим весом, когти Эрика прорвали ткань.
Вдруг в экранах четвертого, пятого и шестого этажей открылись заглушки, и воздух наполнился звоном люстр. За каждым проемом стояли загорелые маги и тянули, тянули кошмарную песнь, усиливая нажим… Напев отскакивал от кристаллов и хрустальным дождем рассыпался по залу.
И Эрик, как подкошенный, снова рухнул на колени.
– Богиня милостивая! – задохнулась я шепотом.
Дверь хранилища распахнулась, но не внутрь, а наружу, отбросив полуживую морфью тушку в центр зала. И из подвальных недр посыпались искры.
Вслед за боевыми заклятьями выскочили маги в служебной униформе. Точно сами были ценными ингредиентами и до этой минуты спали на полочках банка. А за дюжиной статных, плечистых фигур из круглой сейфовой двери вывалился… мой отец!
– Папа… – беззвучно пошевелила губами.
Он все-таки пришел защищать бесценные накопления. Но как, как? Он не спустился лифтом, не вошел черным ходом с эстер-хазской стражей, не проломал защиту на парадном крыльце.
Личное «войско» графа Ланге, его лучшие боевые маги, сыпали заклятьями без остановки. Перед собой, вверх, по сторонам… Люстры трещали, искры отскакивали от стен и расшибали стойки. Чтобы все это прибрать, понадобится сотня девушек из «Эншантели» и лично мадам Туше.
Часть заклятий попала по живым целям, тут и там раздавался вой и визг. Заскулила поджарая волчица – ей в ногу угодила яростная голубая молния. Упала навзничь девица в розовом. Несколько серых вервольфов отлетели к центральному входу и застыли рядом с кучкой банковских стражей.
Пространство затянуло дымом и искрами. Сквозь грязно-серый туман едва просматривалось, как бойцы основательно «зачищают» зону выдачи и приема… А полукровки, окаменевшие под действием гипноза, смиренно принимают поражение. И не могут дать отпор.
– Кровь не пускать! – проголосил отец, отмахивая дым от одутловатого лица. – Тише, тише… Аккуратнее. Не проливайте ценные жидкости.
Стражи в коротких черных плащах опустили жезлы и рассредоточились.
– Великие господа, раз уж ингредиенты сами, добровольно пришли в наш банк… Успокойте их дикий, беснующийся разум, – зычно велел отец, и индусы «сменили пластинку».
Теперь они напевали что-то бессловесное, бессмысленное, но от монотонной мелодии глаза полукровок затягивало белой пленкой. Их погружали в транс. А потом…
– Нет, нет… – промычала я, зажимая рот ладонью.
Два стража подхватили под мышки того парня в майке и чешуе – он стоял ближе всего к двери хранилища. И, бесчувственного и безвольного, затащили внутрь. В огромный банковский сейф, охранявший магию мира.
Другая пара бойцов обмотала энергетической сетью осоловевшего белого волка. Тот лишь сонно поскуливал, даже клыки не обнажал.
– Какие щедрые добровольные взносы, – нахваливал отец, потирая платочком вспотевшую залысину.
– Па!.. – тихо вскрикнула я, вжавшись щекой в ширму.
– Не глупите! – Эрик дернул меня за колено.
– Я должна остановить безумие.
Полукровок просто забирали! Без суда, без допросов, без обвинений в нападении. Не ссылаясь ни на один закон магического сообщества! Где эстер-хазская стража, где следователь Шо?
– Неужто думаете, что папаша устыдится и остановится, заметив собственное дитя посреди пепелища?
– Пусть знает, что я здесь. Тогда он…
– Тогда он завтра же выдаст вас замуж за Раскова, чтобы не мешались под ногами, – процедил Эрик, прорывая когтями пол. И вновь погружаясь в транс, из которого с трудом выплывал на поверхность.
– Ааа!
Моей щиколотки коснулись чужие холодные пальцы. Я чуть на лестницу не взмыла от ужаса, когда они сжались на ноге.
Попыталась нервно стряхнуть женскую кисть в золотом браслете, но та не отпускала. Девушка лежала с другой стороны ширмы, и ей больших усилий стоило пропихнуть руку под ткань.
«Не ори», – птичьим свистом впорхнуло в мысли.
Я замерла. Перестала скакать на одной ноге, истязая порванную опору.
«Замри, Честер! Я едва пробилась».
Это был не индийский гипноз, голос принадлежал девушке. Я даже узнала ее: мы стояли рядом в мансарде, на ней был золотой плащ и клювастая маска.
«Ты была на собрании. Ты человек. Чистая. Ты можешь принести жертву».
– Да почему все хотят моей крови? – задохнулась я и отступила на шаг, когда ладонь полукровки безвольно соскользнула с щиколотки.
«Нужно золото и невинная кровь. Сюда. Живее», – птичья трель забивалась в уши.
– Куда сюда? – переспросила у распахнутой ладони.
Девушка сжала пальцы в кулак и ногтем пропорола кожу в сплетении линий.
«Сюда. Мы должны их защитить. Всех их. Таково предназначение. Найди золото, принеси жертву».
Всех их…
Она имела в виду полукровок, что под действием гипноза собрались в кучу под уцелевшей люстрой и принялись раскачиваться на ногах и лапах.
Я бросила взгляд на Эрика: налитые кровью глаза затянуло туманной пленкой. Он не видел ничего и не слышал… Пытался не раскачиваться, но мощное вампирское тело так и норовило затанцевать под речитатив. Толпа загорелых магов пробила его оборону.
Совсем скоро папины стражи доберутся сюда. Схватят и Эрика, и беременную Эвер, и девушку в золотом. Затащат в страшные подвалы – не магтрибунала, нет. Банковского хранилища. Отнесут в раздел наиболее древних ценностей.
«Быстрее, Честер!»
Золото и кровь, кровь и золото… Я вынула из ушей фамильные серьги, которые надела еще утром на знакомство с женихом (оно будто в другой жизни было). Потерла пальцем рану под рукавом и обмазала металл красным. А потом осторожно вложила окровавленные украшения в центр чужой ладони.
Пальцы сжались, заграбастав подношение, и банк прорезал нечеловеческий крик. Пожалуй, так орет на рассвете журавль… Целая стая журавлей, усиленных магически и размером с откормленного хеккара.
То был крик боли и освобождения.
Ладонь под ширмой забилась в конвульсиях, пальцы удлинились, загнулись… и превратились в птичьи когти. Кожа на запястье пошла желтыми пятнами, потом черными точками… А следом, с новым душераздирающим воплем, из каждой отметины на свет выбилось золотое перо.
Матерь морфова… Это еще что за тварь?
***
За сегодня я увидела массу причудливых магических трансформаций, свойственных половинчатым созданиям. В некоторых существах осталась лишь тень древней крови, она выражалась в чешуйках, наростах, странных оттенках кожи. Но такое чудо – золотое, пернатое – я и вообразить бы не смогла!
Гигантская птица с двумя длинными хвостами и клювастой орлиной мордой взмыла вверх и издала такой визг, что полопались экраны. У индусов закровили глаза, маги схватились за головы. Птица вцепилась когтями в люстру под куполом, повисла и принялась раскачиваться, точно на качелях. Продолжая орать, как невменяемая.
Банковские стражи вскинули жезлы вверх и синхронно выпустили ловчие чары, но крылатая увернулась, закружила вдоль пятого этажа. Она раскидывала в стороны гипнотизеров, драла когтями их балахоны, выкрикивала что-то гневное прямо в лица.
Напев оборвался, оставив после себя интригующую недосказанность. И со всех концов банка разнесся угрожающий гул – рык, рев, хрип, лай… Полукровки пришли в себя и ощетинились на стражу.
Началась бойня. Жуткая, дикая, в которой шерсть забивает воздух, а гарь становится обычным запахом.
Часть полукровок отступила назад. Испуганные опытностью магов, они попытались штурмом взять собственный щит, блокирующий центральную дверь. Прогрызли в нем дыру и, быстро перебирая лапами, вырвались в черную ночь столичных улиц.
Остальные приняли бой, навострили жезлы и зубы. А над всем этим безумием парил, роняя золотые перья, неведомый крылатый зверь ростом с человека.
– Кто это? – я ошалело уставилась на птицу с мощными когтистыми лапами.
Горделивая, статная, величественная. Какую рисуют на гербах древних магических родов вместо драконов и львов. Она с высоты будто бы подмигнула мне, сощурив сапфирово-синий глаз с узким зрачком.
– Г-гриф-ф… – закашлялся Эрик на полу, приходя в себя. – Гр-риф-фон.
– Это не сказки? Они существовали?
– Триста лет назад в Петербурге была целая стая, куколка, – хрипел вампир, дергая головой. – Маги платили им золотом за охрану и ценное перо… По легендам, горные эльфы даровали гриф-фам возможность оборачиваться в людей. Но эта облезлая курица… конечно… «с-смесок»…
Абсолютно разумная, с проницательными синими глазами, птица то поднималась, то спускалась. Парила над столами приема и выдачи, склевывала шерстинки с испуганно линяющих морфов, раскидывала пинками стражей. Сгустком солнечного золота сверкая в сером тумане.
Потом она вновь взмыла ввысь, заметив, что часть индийцев вернулась к пению. Зависла над солирующим трио, замахала крыльями, осыпая магов перьями. И те на глазах окаменели, обратились в замковых горгулий.
– Надо это прекратить… прекратить… – исступленно бормотала я, раскачиваясь без всякого гипноза. – Я пойду к отцу.
Казалось, если выбежать вперед, в самую гущу битвы, все остановится. Папа прикажет воинам сложить оружие, полукровки успеют сбежать, банк опустеет…
Или не прикажет. Когда на одной чаше весов столько ценных ингредиентов, тут и дочерью можно пожертвовать.
Перед ширмой пролетела зеленая плеть, выпущенная кем-то из дриад, но тут же завяла и рассыпалась пеплом.
– Пойду. Пойду туда. А вы заберите Эвер, – предложила я, совсем не ощущая внутри хваленой храбрости и решимости. – В щите на входе приличная дыра, вдвоем вы пролезете… наверняка…
Уверенность в том, что Эвер пойдет на своих двоих, растаяла, стоило посмотреть на рыжую девушку. Она все так же лежала, не шевелясь. Хотя с прочих полукровок гипноз спал давно.
– Стойте тут, – Эрик поднялся с пола и поправил на плечах смятый плащ. Бросил на меня короткий взгляд истерзанного, измученного борьбой человека. – Не убегайте. Не заставляйте меня принимать неверные решения. К Ланге я вас не отпущу.
– Как это не отпустите? Я пытаюсь помочь!
– Пока вы моя пленница, – хмуро пробормотал упырь. – Я должен спасти свой род… А вы – тихонько посидеть за шурховой ширмой.
– Какого тролля вы просили меня о помощи? Говорили, что я нужна? – устало всплеснула руками. – Я пошла с вами добровольно, а не потому, что вы угрожали. Я не меньше вас хочу спасти Эвер!
– Тогда стойте за ширмой, шурхи вас раздери! – рявкнул Эрик и с нажимом добавил: – Вы нужны. Мне. Здесь.
И, не объясняя более ничего, черным вихрем вырвался в центральную залу. Танцуя смертоносной темной материей, взрывающейся и вгрызающейся, Валенвайд отбросил нескольких стражей. Скрылся в дыму, выпрыгнул с другой стороны… Еще два мага упало, выпустив из рук палочки.
Укрытый одеялом черного смога, он кружил, исчезая и появляясь. На губах Эрика выступила кровь, явно чужая. А затем на его руках обнаружилось хрупкое тело в белой кофте, сползшей с острых девичьих плеч.
В том же диком танце он проскользнул сквозь туман боевых чар, увернулся от нескольких зеленых вспышек и, обогнув ширму, просочился в крыло полукровок.
