Елена Логунова
Гарем «Все включено»
– Направо, – подсказывала я ей из-за спины. – Теперь прямо и перед лавкой с дондурмой налево.
– С чем дурным?
– Ни с чем. «Дондурма» – это по-турецки «мороженое».
– Дорогое?
Ирка – знатная сладкоежка – притормозила, но я подтолкнула ее в спину, пока она не начала изучать ассортимент и калькулировать цены. В этой лавке мороженого видов двадцать, не меньше, можно очень надолго зависнуть…
Подружка неохотно, но без активного сопротивления продавилась в нужную нам калитку, вошла в дом и уже в лифте попеняла мне:
– Торопишь меня… Мы куда-то спешим?
– Мы-то нет… Втяни живот! – Я смекнула, что спешит кто-то другой – по мраморному полу со свистом скользили подметки, – и потеснила подружку, освобождая место в кабинке для еще одного пассажира.
Вернее, пассажирки. Гражданочка в черном с ног до головы затормозила, увидев в коробочке лифта нас.
– Заходите, заходите! В тесноте, да не в обиде! – приветливо заулыбалась ей Ирка.
И озабоченным шепотом уточнила у меня:
– Она ж небось по-русски ни бум-бум?
– Вэлкам, – сказала я специально для тех, кто ни бум-бум по-русски, и еще подвинулась, ясно намекая – заходи, мол, все поместимся.
Гражданочка в черном покосилась на ступеньки, но, видно, решила, что неприлично будет пренебречь нашим показательным дружелюбием, и все-таки шагнула в кабинку.
– Кнопочку нажмите! Пынь! – все так же улыбаясь, посоветовала ей Ирка и показала, как именно надо «пынь», ткнув указательным пальцем в серебристый кружочек.
Закрепощенная женщина Востока тоже высунула из длинного рукава один пальчик, придавила нужную ей кнопочку, двери закрылись, и мы поехали. Ирка улыбалась, я, чтобы не смущать гражданочку, смотрела на встроенный в стену экран – показывали что-то из жизни насекомых, попутчица наша стояла себе черной пирамидкой, скромно потупив взор, так что я даже глаз ее не рассмотрела. Остальное-то и вовсе было спрятано под материей.
Закрепощенная женщина вышла этажом раньше.
– Уф, – вздохнула Ирка, стирая улыбку с лица вместе с потом. – И как это они ходят по такой жаре все обмотанные тряпками? Одни глаза на виду, никакой ведь вентиляции!
Мы выгрузились из лифта на своем этаже, и Ирка поволокла к нашей двери пакет, а я приготовилась открыть дверь – старательно припоминая семизначный код замка. Там были латинские буквы и арабские цифры – то еще упражнение на укрепление девичьей памяти.
Я набрала код так, как запомнила, но дверь не открылась. Значит, неправильно запомнила, эх… Пришлось доставать мобильник и заново набирать буквы и цифры, сверяясь с записью в «Заметках».
Я предусмотрительная, да.
Отправляясь в путешествие, я всю такую важную информацию, как коды, адреса, разные там явки и пароли, непременно записываю и на бумажке, и в каком-нибудь из гаджетов. Так сказать, дублирую информацию, используя для ее сохранения и традиционный способ, и современные технологии. Мало ли, вдруг бумажка потеряется или, наоборот, телефон разрядится…
А дверь опять не открылась!
– А ну, дай я! – Ирка потеснила меня и набрала код сама.
И дверь опять не открылась.
– Да что за фигня?! – возмутилась подружка. – Я точно помню: зет, восемь, три, пять, аш!
– Аж два раза, – прокомментировала я. – Ну, видишь же, не открывается? Наверное, управляющий код поменял.
– Как это – он код поменял? Что за самоуправство! Ну, я его сейчас! – Ирка было дернулась к лестнице, но вовремя вспомнила, что управляющий как раз из тех, кто ни бум-бум по-нашему, а сама она в той же нулевой степени знает турецкий, так что договориться они никак не смогут, и передумала «его сейчас». – Так, беги-ка ты вниз, прищучь этого деятеля, пусть скажет новый код и больше тут не самовольничает!
Я кивнула и заторопилась вниз по лестнице – на первый этаж, где в своем маленьком офисе гнездится управляющий нашего апарт-отеля Хасан. Очень милый мужчина, любезный и улыбчивый…
Спускаться пришлось что-то слишком долго, и, уже подходя к офису управдома, я вдруг сообразила: я же шла с четвертого этажа. С четвертого, а не с третьего, где нас поселили!
Но как… А очень просто! Ирка, видно, не знала, что первый этаж тут считается нулевым и для попадания на фактически четвертый нужно нажать в лифте кнопочку с цифрой 3…
Блин, мы ломились в чужую квартиру!
Я круто развернулась и побежала вверх по лестнице, спеша проверить свое предположение. Поднялась на правильный третий этаж, ввела в замок на нужной двери тот самый код, повернула ручку – и вуаля! Дверь послушно открылась… Вернее, приоткрылась. Что-то мешало ей распахнуться свободно и широко. Я поднажала, дверь продавилась глубже. Я, разумеется, сунулась поглядеть, что за баррикада там вдруг сама по себе воздвиглась в наше отсутствие, и не поверила своим глазам.
На полу, на сияющем чистотой светло-сером ламинате, вольготно, просторно разбросав руки-ноги, лежало тело.
– Эй, это кто тут? – очень-очень озадаченно спросила я.
Тело даже не шевельнулось, тем самым как бы безмолвно уточнив: не кто, а что. Труп это тут, вот что. Женский труп в легком летнем комбинезоне цвета мокрого песка.
Я закрыла дверь, через несколько секунд опять открыла ее, снова посмотрела – картина не изменилась.
– Ира! – боязливо позвала я.
Этажом выше отчетливо слышались задорная ругань и энергичная возня. Подруга моя явно продолжала сражаться с дверью. Дверь, слава богу, пока побеждала. Не хватало нам еще к чужому трупу взлома чужой же двери добавить! Ой, надо не дать Ирке совершить то, что на языке полицейского протокола называется «несанкционированным проникновением в чужое жилище»…
– Ира! – Я взбежала вверх по лестнице и помешала подруге с разгону влупиться в дверь – а она уже и разбег взяла, приготовилась к решительному штурму. – Остановись, это не наша квартира, наша ниже, тут четвертый этаж!
– Серьезно? – Ирка выразительно огляделась. – И где же это написано? Ни этаж не обозначен, ни номера квартир – какая возмутительная безалаберность! Я говорила, надо было селиться в «Риксосе».
– Надо было, – согласилась я.
– Что? – Подружка посмотрела на меня с подозрением. – Я еще чего-то не знаю? Так ты говори, говори.
– Я говорю, – кивнула я. – Ира, у нас в квартире труп!
– Чей? – Ирка посмотрела на меня, на себя…
В самом деле, чей труп может быть в нашей квартире, если мы обе здесь?
– Не знаю. Чей-то… Женский.
– Чушь какая-то! – Подруга решительно зашагала вниз по ступенькам.
Я поспешила за ней. Ирка с разгону распахнула нашу дверь и секунд десять, не меньше, задумчиво смотрела внутрь нашей квартиры. На труп, полагаю. Который точно не наш!
Потом она оглянулась на меня, выжидательно замершую на межэтажной площадке:
– Это у тебя шутки такие, да?
– Ты что? – Я шокировалась. – Думаешь, я шутки ради могу кого-то убить?!
– Лена, тут нет никого! Ничего… В смысле, трупа тут нет! – Ирка распахнула дверь, шагнула за порог. – Во всяком случае, я ничего такого не вижу…
Она присела, низко свесила голову и покрутила ею, выглядывая искомый труп под столом и под диваном, где могли схорониться разве что дохлые тараканы.
– Да как же…
Я резво прискакала вниз, тоже зашла в квартиру. Осмотрелась и стоя, и, как Ирка, сидя на корточках.
Хм… И правда – никого и ничего. Даже тараканов, хотя их я и не хотела бы найти…
– Тебе голову напекло? Померещилось? Пойди-ка полежи под кондиционером, – посоветовала подружка, водружая на стол пакет и вынимая из него покупки.
– Да я клянусь тебе, тут женщина лежала! Вот прямо тут, на полу! – Я потопала ногой.
– Так. – Ирка села на стул, посмотрела на меня строго. – Давай рассуждать логически. Если тут был труп, то куда он отсюда делся?
– Если логически, то сначала – откуда он тут взялся? – поправила я.
– Вот именно!
Мы немного поиграли в гляделки, потом я тряхнула головой:
– Ничего не понимаю!
– Под кондиционер, – сокрушенно поцокав, сказала Ирка. – И мокрое полотенце на лоб. И больше никогда не начинай день с шампанского, во всяком случае, в странах с жарким климатом.
– Да я нормально себя чувствую, – неуверенно возразила я.
Блин горелый, неужто и вправду мне померещилось?
– Ну, норма – понятие относительное, это тебе любой психиатр подтвердит, – сказала Ирка.
Не обращая внимания на то, что она там бормочет, я обошла всю квартиру: две комнаты, одна из которых совмещена с кухней, санузел, балкон. Все новенькое, чистенькое, всюду светло, потому что много окон… А трупов нет совсем. И мне бы этому радоваться, конечно, но как? Как фрекен Бок из мультфильма про Карлсона, которая весело напевала: «А я сошла с ума, я сошла с ума, какая досада…»?
– Что ты там делаешь? – раздраженно крикнула мне Ирка из гостиной и притопала в спальню, чтобы повторить: – Что ты ищешь?
– Да труп же.
– В выдвижных ящиках комода?!
– В других местах я уже смотрела.
– Ох, боженьки! – Ирка с треском опустилась на кровать, всплеснула руками. – Ладно, давай еще раз. Ты уверена, что труп был?
– Да, – кивнула я. – И, секунду подумав, добавила: – Или же у меня случилась первая в жизни зрительная галлюцинация. Но почему сразу труп? И почему обязательно женский?
– Да, почему сразу труп? – повторила подружка. – С чего ты взяла, что тело было мертвым? У него из груди кинжал торчал или дырка от пули во лбу краснела?
– Фу! Нет! Но она так лежала… На полу, раскинув руки-ноги, как под солнышком на пляже…
– Может, просто спала?
– На полу?!
– По-моему, тут это норма. Сидеть на полу, лежать на полу… Восточная традиция!
– Восточная традиция подразумевает ковер или кошму – какую-нибудь подстилку, – не согласилась я. – А та баба лежала на голом полу, вот прямо на ламинате. И заметь – в чужой квартире. Это что, по-твоему, она тайно проникла к нам, чтобы поспать тут на полу?
– Ну а почему нет, может, у нее дома пятеро детей мал мала меньше, вот она и убежала туда, где спокойно и тихо…
– Каких еще пятеро детей?!
– Турецких, каких еще! У них тут очень большие семьи!
– Ага! – Я щелкнула пальцами. – Спасибо за подсказку, я вспомнила: у нее были светлые волосы, так что она точно не местная! Была…
– Ты все-таки настаиваешь, да? – Ирка развела руками. – Ну, я даже не знаю, что еще сказать… Так, а под кроватью-то что ты ищешь?
– Может, гильзу… – Я действительно залезла под кровать, так что голос мой прозвучал глухо, но Ирка расслышала и рассудила:
– Брось, гильза – это выстрел, а выстрел – это грохот, кто-нибудь услышал бы!
– А если пистолет был с глушителем?
– Это вариант, – сказала подружка прямо мне в ухо, до половины ввинтившись под кровать. – Но выстрел – это еще и кровь, а ее ведь нет.
– Нож – тоже кровь, – продолжила я.
– О, я знаю! – Ирка дернулась, стукнулась головой и зашипела: – Ее задушили! Это быстро, чисто, тихо и вообще в традициях данной местности. Они шнурочком шелковым таким – р-раз! Я видела в сериале про жизнь султанов.
– Шнурочек – это вариант, – согласилась я, выползая из-под кровати. – Но тогда и искать нечего, шнурочек наверняка многоразовый, убийца не стал бы выбрасывать такой инструмент.
– Еще бы, натуральный шелк – он дорогой, – согласилась подружка, тоже выбираясь наружу. – У тебя паутина на волосах.
– А у тебя пыль.
Мы посмотрели друг на друга, и Ирка спросила:
– Ну, что делать будем?
– Вообще или с пропавшим трупом? – уточнила я.
– Про труп предлагаю забыть. Бог дал, бог взял…
– Тут Аллах, – напомнила я.
– Ну, тогда он и дал, и взял. – Ирка, кряхтя, поднялась и вскинула руку, как скульптурный Ленин, указывающий народу дорогу в светлое будущее. – Идем на пляж!
Мы быстро собрались и выдвинулись к морю. Уходя, я для пущего спокойствия поменяла код дверного замка. Ирка при этом хмыкала, но хотя бы не называла меня жертвой галлюцинаций. Наоборот, продолжала обдумывать ситуацию и уже на улице поделилась со мной своими соображениями:
– Это могла быть та Гюльчатай. Она ведь вышла как раз на нашем этаже…
– Нет, баба на полу была одета по-европейски, в летний брючный комбинезон без рукавов, – возразила я, поняв, что она говорит об убитой.
– Да под ее паранджой можно было шубу норковую спрятать, не то что брючный комбинезон!
– Согласна, но куда тогда делась собственно паранджа?
– Может, ее убийца унес?
– То есть это было убийство с ограблением? – откровенно усомнилась я.
– А чего ты так удивляешься, может, на убитой под паранджой было три кило ювелирных украшений: местные дамы очень любят золото, – уверенно заявила Ирка. – У них же как? Надо все свое на себе носить, потому что муж-тиран в любой момент может из дома выгнать. Ему достаточно три раза сказать какое-то слово, я забыла, какое именно, и все – он опять свободный мужик! Ты вообще смотрела бы исторические сериалы, там бывает полезная информация…
– Сомневаюсь…
Ирка нахмурилась.
– Нет, не в ценности сериалов! – поспешила я ее успокоить, чтобы избежать дискуссии. – В выдвинутой тобой версии. По-моему, время не сходится. Гюльчатай, как ты ее называешь, вышла из лифта минутой раньше, чем мы с тобой. Минут пять, наверное, мы с тобой возились с дверью, потом я пошла вниз – это минута, снова поднялась на третий этаж – еще минута… Итого минут восемь, не больше. Думаешь, за это время убийца ее и задушил, и раздел, и три кило золота с тела снял, и смыться успел?
– Да долго ли умеючи!
– Ну, не знаю… Я бы скорее предположила, что Гюльчатай никакого отношения к трупу на полу не имеет, просто живет в другой квартире на нашем этаже.
– Тоже вариант, – согласилась Ирка, и больше мы о убийцах и их жертвах не разговаривали.
Ну не хотелось даже думать ни о чем таком ужасном дивным летним днем в курортном городе!
Было очень жарко – электронное табло на фасаде какого-то административного здания показывало +40, мы старались держаться в тени и то и дело останавливались, чтобы хлебнуть холодной водички, специально взяли с собой две литровые бутылки негазированной. Быстро стало понятно, что одного литра живительной влаги на весь поход Ирке не хватит: она пила, как верблюд, только что пересекший пустыню в марафонском забеге.
– В следующий раз возьму два литра, – тяжело отдуваясь, сообщила подруга.
Я скептически посмотрела на ее пляжный баул – такой пухлый и увесистый, что до комплекта к нему уже и сейчас требовался тот самый верблюд. Что делать, Ирка привыкла таскать к морю и обратно кучу пляжного барахла, ей непременно нужны подстилка, зонт, полотенца в ассортименте, средства до, во время и после загара, резиновый матрас, насос к нему, запас еды, книжка, журнал с кроссвордами… Это она еще детский надувной бассейн, водяные пистолеты и два набора для песочницы с собой не взяла, а они тоже входят в минимальную комплектацию, когда компанию на пляже подружке составляют ее детки.
– Помочь? – предложила я, поправив на плече свою собственную пляжную сумку, отягощенную исключительно комплектом сухого бельишка и небольшим полотенцем.
– Тю, ты чего? У меня тут пять-семь кило максимум, для меня это тьфу, ерунда! – Ирка спрятала бутылку и двинулась вперед, с интересом озираясь и комментируя увиденное. – О, смотри, тут курочку жарят, двенадцать лир за готовую – это же недорого, да? А там бублики… А как они так сидят – на крохотульных табуреточках за низенькими столиками – и не падают? И удобно им? Взрослые мужики, а мебель вовсе кукольная… И стаканчики малюсенькие, точно рюмочки, а пьют-то что? Чай? Это в сорокаградусную-то жару?
По оживленным городским улицам мы вышли на высокий берег, откуда открывался дивный вид на море в полукольце голубых гор. Горы сегодня были видны превосходно – день выдался ясный, и Ирка, созерцающая местные красоты впервые, задохнулась от восхищения:
– Аффф…
– Офигеть? – догадалась я, довольная эффектом.
– Аватар! – Ирка, восторженно подпрыгивая, смотрела на горы. – Нет, ты посмотри, это же в точности те синие чуваки из кино!
Я кивнула, тихо радуясь совпадению: моя лучшая подруга – почитай, мое второе я. Выглядим мы по-разному, но чувства и понятия у нас одинаковые.
Горы, окружающие просторный залив, действительно похожи на огромные синие фигуры – аватары забытых богов. Лежа на спине, они смотрят в небо – профили запрокинутых лиц красивые, четкие. Огромные синие аватары живые, они дышат… Иногда вовсе прячутся в тумане, делаются невидимыми и тогда, наверное, встают, распрямляются и трогают звезды… На закате яростное солнце – древнейший и вечный здесь бог – предательски высвечивает их контуры, показывает: вот они, вот, опять легли между морем и небом! Ждут, пока их призовут, поднимут, уведут в неведомое… Все ведь движется, даже то, что кажется неизменным…
– Срочно пилим селфи! – Ирка, мое неугомонное альтер эго, бесцеремонно оборвала минутку светлой лирики, потащив меня на обрыв. – Так, смотрим в камеру, улыбаемся и машем! Еще разок… И еще, а то у меня третий подбородок вылез… Вот, теперь супер! Отправлю фоточку Моржику, пусть любуется и завидует.
Мы спустились на пляж, и Ирка принялась хлопотливо на нем обживаться, а я без промедления полезла в воду. Она была прекрасна! Чистая, теплая, со снующими в глубине рыбешками и минимумом энергичных пловцов и игривых купальщиц. Не знаю, почему в приморском городе так мало людей, умеющих хорошо плавать, но факт есть факт: местные жители предпочитают барахтаться на мелководье у берега. А приезжих тут нынче было мало – мы с Иркой пришли на городской пляж не в туристическом районе.
Тем не менее немногочисленных иностранцев, а особенно иностранок, нетрудно было заметить. И не только потому, что разговаривали они между собой, естественно, не по-турецки. Интуристы были представлены преимущественно нашими земляками и отличались от местных и внешностью, и манерами. Кожа, глаза и волосы более светлые, купальные костюмы яркие и смелые, солнечные очки, шляпы, громкий смех – «наших» было видно и слышно издалека. Даже в воде. Кстати, именно «наши» не боялись заплывать подальше и болтались у самых буйков.
Я, собственно, действовала как типичный представитель «руссо туристо»: надела шляпу и очки, чтобы не спалить лицо и плечи, и уплыла подальше, чтобы без помех насладиться купанием на просторе. Ирка тем временем обстоятельно намазалась маслом, закрутила свою рыжую гриву в пучок на макушке, натянула солнцезащитный козырек на голову и резиновые туфли на ноги, повесила на шею пластмассовый свисток на веревочке, обмотала вокруг талии длинную поролоновую колбасу, призванную обеспечить ей непотопляемость, и медленно вошла, я бы даже сказала – вдвинулась в воду. Выглядело это величественно и празднично, как торжественный спуск на воду многопалубного круизного лайнера – впечатленные купальщики освобождали Ирке водный путь, рассыпаясь в стороны, как селедки перед китом. Ну да, большому кораблю – большое плавание!
Некоторое время я любовалась подружкой, горделиво и неспешно – по-другому она не умеет – плавающей в оригинальном стиле «собака мордой вверх» туда-обратно вдоль береговой линии. Лицо серьезное и сосредоточенное, взгляд напряженный, подбородок воинственно выдвинут, козырек торчит, как орудийное дуло – ну, чисто пограничный корабль, истово охраняющий священные рубежи Родины!
Убедившись, что с Иркой все в порядке, на плавсредство в виде поролоновой колбасы вполне можно положиться даже всей сотней подружкиных кило, я расслабилась, закрыла глаза, легла на спину и закачалась на легких волнах утлым плотиком. В радиусе полусотни метров вокруг меня никого не было – ни купальщиков, ни лихачей на катерах и водных мотоциклах… Красота!
Но мое счастливое одиночество было недолгим. Волнение воды чуть усилилось, выдавая чье-то быстрое приближение. Я переформатировала себя из горизонтали в вертикаль, открыла глаза и увидела подплывающего ко мне мужчину. Он не дрейфовал, как я, а двигался энергично и целеустремленно, похоже, именно ко мне. Я огляделась – не уплыла ли ненароком за буйки? Нет, они дальше. Ну и в чем дело?
– Привет! – подплыв поближе, по-английски поздоровался со мной симпатичный брюнет. – Вы в порядке?
Я фыркнула. Судя по голливудским фильмам, американцы в обязательном порядке задают этот вопрос жертвам разного рода печальных происшествий. Упал, сломал ногу, кость из раны торчит – «вы в порядке?» Поймал головой кирпич, слетевший с карниза небоскреба, – «вы в порядке?» Подвергся нападению уличных грабителей, голодных зомби, злобных инопланетян – «вы в порядке?» И окровавленная жертва, если она еще в сознании, должна слабеющим голосом прошептать: «Да, все окей»…
– Все окей, – ответила я не слабеющим голосом, а вовсе даже наоборот – с легким нажимом, чтобы стало ясно, что сказанное в данной ситуации равнозначно пожеланию «Чувак, отвали!».
И вот наш русский чувак меня точно понял бы, а этот только радостно улыбнулся. И, пока я соображала, как без грамматических ошибок сказать по-английски «Проплывайте-ка мимо, любезный!», поинтересовался еще:
– Вы одна?
Я выразительно огляделась и задумалась, надо ли учитывать при ответе рыб, морских ежей и осьминогов. Было бы неплохо, если бы приставучий брюнет отправился со своим «вы в порядке?» прямиком к ним на дно…
Наверное, выражение моего лица сделалось весьма неприветливым, потому что брюнет притушил сияющую улыбку и сообщил:
– Я полицейский, а вы?
Тут я снова подвисла. Он полицейский, чудесно, к чему мне эта информация? Я что, делаю что-то противоправное и этим привлекла внимание охранника порядка? И сейчас он меня арестует, закует в надувные наручники и с позором конвоирует на берег?
Тупя, я подзадержалась с ответом, и брюнет любезно подсказал мне его:
– Вы туристка?
– Я тут отдыхаю, – ответила я уклончиво.
И снова наш русский мужик по одной лишь интонации понял бы, что отдыхаю я тут от всевозможных тягот и неприятностей, к коим по умолчанию относятся и приставучие брюнеты. А этот только шире осклабился и не отстал, спросив:
– Как насчет выпить?
– Чего? – Я снова выразительно огляделась.
С языка само рвалось русское: «Мужик, ты офигел? Мы в море, что тут пить – соленую воду?!», но ситуация требовала англоязычных речевых конструкций, а со спонтанным инглишем у меня туговато, вывести разговор за пределы обмена шаблонными фразами я порой затрудняюсь.
– Вы где живете? – продолжил опрос надоеда.
Я встревожилась. Это что же, он уже ко мне в гости набивается? Да на фиг нужно! Я верная супруга и добродетельная мать, на кой мне курортный роман?
– Давайте встретимся ночью в Калеичи и что-нибудь выпьем, – предложил не обескураженный моим молчанием брюнет.
– Ага, приходи ко мне ночью на сеновал! – язвительно ответила я цитатой из русского фильма. – Щассс! Нашел дурочку!
Решив, что эту беседу нужно заканчивать, я удалилась по-английски: не прощаясь, нырнула поглубже и, выплыв далеко за спиной надоеды, хорошим спортивным брассом двинулась к берегу. На пляже люди, там он приставать не будет, в мусульманской стране это не принято.
Ирка уже вышла на берег и высилась там, пристально вглядываясь в морскую даль из-под ладони, приставленной ко лбу вторым козырьком. Я уже видела подругу в этой героической позе – так она обеспокоенно высматривала своих мелких. Можно было не сомневаться, что теперь в роли подопечного несмышленыша выступаю я.
И точно – стоило Ирке меня увидеть, как она погрозила мне пальцем и строго зацокала. Зная, что она может долго и в красках описывать волнение, которому ее подвергло безрассудное поведение подопечного несмышленыша в моем – в данном случае – лице, я поспешила принять заботливо протянутое мне полотенце и переключить внимание подруги на другой объект:
– Ко мне в воде пристал мужик!
– Да ладно? – Ирка оглядела меня сверху донизу так, словно я сказала, что ко мне прилип банный лист, и попросила найти его на мне и отклеить. – Почему к тебе?!
– Думаю, потому, что по мне за версту видно, что я не местная.
– Нет, почему к тебе, а не ко мне? – Подружка насупилась.
Я внимательно посмотрела на нее: ну, точно, обиделась! Несмотря на то что Ирка тоже верная супруга и добродетельная дважды мать, она очень любит комплименты и ценит мужское внимание. И это при том, что у нее нет ни малейших сомнений в собственной великой красоте!
Говоря про великую красоту, я почти не иронизирую. Моя подруга весит примерно центнер, но каждый ее килограммчик находится на своем месте. У Ирки роскошные формы и потрясающие рыжие волосы. Видели бы ее Рубенс с Кустодиевым – сошлись бы в бескомпромиссном поединке за право живописать такую обнаженную натуру! Представляю их смертный бой на кистях вместо шпаг и с палитрами вместо щитов…
– К тебе он не мог приставать при всем желании, – с трудом оторвавшись от созерцания воображаемого поединка живописцев, ответила я расстроенной подруге. – Вокруг тебя были люди, а я в одиночестве плавала у буйков…
– Завтра буду плавать на матрасе, – моментально успокоившись, деловито сказала Ирка.
Кому-то показалось бы, что это не в тему, но я без объяснений поняла ее логику. Ирка неуверенно держится на воде и не рискует далеко заплывать, но на надувном матрасе сможет разом покорять и морские дали, и мужские сердца…
– А что за мужик, покажи! – потребовала подружка, воинственно поправляя бюстгальтер раздельного купальника.
– Да как его теперь найдешь…
Я пробежалась взглядом по чернявым головам купальщиков.
– Они тут все брюнеты…
– Ну, хоть молодой или старый, с усами или без, волосы короткие или длинные, прямые или волнистые?
Я вздохнула и честно постаралась припомнить внешность приставалы: молодой, безусый, зубы хорошие, белые, волосы густые, подстрижены коротко – наверное, потому, что он полицейский…
– Полицейский?! – взволновалась подружка. – О, значит, спортивного телосложения, здешние полицейские сплошь видные парни…
И всю дорогу с пляжа до дома она обсуждала стати местных полисменов и с особым вниманием осматривала каждого встреченного нами мужика в форме, не делая исключения для швейцаров дорогих отелей и сборщиков податей на платных парковках.
Закрыть тему бравых парней удалось только на финише. Повезло: у дома, соседствующего с нашим, шумно гуляла свадьба, и приглашенные музыканты так громко били в барабаны, что разговаривать не было никакой возможности.
Я остановилась поглазеть на веселый праздник, а Ирка, наоборот, неожиданно ускорилась и, едва не задев меня своим баулом, целеустремленно полетела к нашему дому.
Поглядев ей вслед, я успела увидеть мелькнувший в открытом проеме край длинного темного платья, а потом тяжелая дверь закрылась и грозно лязгнула.
– Зар-раза! – выругалась моя подружка, вынужденно затормозив на крыльце.
– Спокойно, мы же знаем и этот код, – догнав ее, напомнила я: подумала, что Ирка спешила с целью экономично просквозить в уже распахнутую кем-то дверь. – Сейчас откроем сами.
– Давай живее! – Подружка начала нетерпеливо подпрыгивать.
– Ты в туалет хочешь? – догадалась я. – Могла бы сказать, мы проходили мимо кафе, и в парке у моря тоже есть прекрасные бесплатные туалеты…
– Да открывай же!
Я ввела короткий – всего четыре знака – код. Замок щелкнул, открываясь. Ирка дернула дверь, ввалилась в темный прохладный холл и застонала при виде съезжающихся дверей лифта:
– Не успели!
– У Хасана в офисе тоже есть уборная, – заботливо подсказала я, деликатно понизив голос. – Беги туда!
– Да не нужно мне в туалет! Подержи!
Ирка сбросила мне на руки свой баул и, пока я пыталась не свернуться в бараний рог под тяжестью внезапной ноши, с поразительно резвостью поскакала вверх по лестнице.
Куда так можно спешить, если не к удобствам, я не придумала, поэтому просто подтащила себя с грузом поближе к лифту, поставила баул на пол и стала ждать. Лифт или Ирку – что или кто будет раньше.
Первым вернулся лифт. Я загрузилась в него, поднялась на наш этаж и уже открывала дверь, когда на лестничную площадку с пыхтением выбралась раскрасневшаяся подруга. Глаза ее сверкали, на губах змеилась недобрая улыбка.
– Я знаю, где она прячется! – заявила Ирка и затолкала меня в квартиру, чтобы уже там продолжить таинственным шепотом: – Баба в парандже, это она прошмыгнула в дом перед нами и поднялась в лифте на второй этаж, который тут на самом деле третий. И я успела увидеть, в какую квартиру она вошла!
– Погоди-ка…
– Какое – погоди-ка?! Идем, расколем ее, только вещи брось, мы пойдем налегке. – Ирка нетерпеливо приплясывала у порога.
Рыжие волосы растрепались, щеки разрумянились, глаза горят, кулаки сжаты и готовы к бою – ни дать ни взять хмельной воинственный викинг женского пола! Валькирия, разве что без коня.
– Куда? Зачем?
Мне в викинги не хотелось. Не тот у меня типаж.
– Как – зачем?! Раскроем дело с блудным трупом по горячим следам! Да ну тебя, копушу, я сама! – Подружка дернула дверь и вырвалась на оперативный простор.
Удержать ее я была не в силах – весовая категория у меня не подходящая, поэтому пришлось бежать следом, беспомощно приговаривая на ходу:
– Максимова, ты что творишь, куда ты летишь, а если эта баба совсем не та?
– Сейчас разберемся!
Ирка промчалась вниз по ступенькам, пересекла лестничную площадку и с кулаками налетела на дверь чужой квартиры.
– И как же ты будешь разбираться, интересно, если вовсе не знаешь турецкого? – откровенно досадуя, поинтересовалась еще я.
– Ничего, поверь, меня поймут! – не спасовала подружка и громко потребовала: – Откройте, полиция!
– Какая полиция?! – Я схватилась за голову.
– Какой полиций? – эхом послышалось за дверью.
Голос был женский.
Я изумленно моргнула. Ирка самодовольно ухмыльнулась:
– Я же говорила, меня поймут! – И требовательно повторила: – Откройте!
Щелкнул замок, дверь приоткрылась, в щель опасливо выглянула темноволосая женщина лет пятидесяти – в черном платье до щиколоток, но без покрывала на лице.
– Здравствуйте, – сказала ей я, мысленно спешно подбирая хоть какой-то предлог для столь пугающего вторжения. – Извините, пожалуйста, мы просто хотели спросить…
– Это не вы ли оставили труп в квартире этажом выше? – бесцеремонно вмешалась Ирка, даже не подумав о каком-то там предлоге.
– Какой квартир? Какой труп? – Женщина схватилась за сердце, отпустив дверь, и наглая Ирка этим немедленно воспользовалась, прорвавшись в квартиру.
– Ира, это не она! – Я с усилием потянула подругу за штаны. – Не утренняя баба в черном! Та была ниже на целую голову!
– Ну, так каблуки! – Ирка посмотрела на босые ноги хозяйки квартиры и досадливо крякнула, но не сдалась. – А другие женщины в доме есть?
– Нет женщина, одын я, мущщын есть, сын, Али зовут…
– Не зовите его, не надо! – Я все-таки вытянула Ирку из чужой квартиры. – Ты с ума сошла, так вламываться к мирным людям в чужой стране?
Дверь за нами захлопнулась.
– Так она же была вся в черном, – пробормотала Ирка. – Я и подумала, что это та самая, которую мы уже видели!
– И что?
– А то, что она могла быть не убитой, а убийцей, понимаешь?
