Елена Михайловна Малиновская
Твоя прекрасная ведьма
– Здравствуй, Патрисия, – вежливо проговорила я.
Оуэн с чуть уловимым разочарованием хмыкнул. Должно быть, ждал от меня более бурной реакции. В таком случае – обойдется.
– Я рада, что ты наконец-то вернулась. – В карих глазах Патрисии промелькнул отблеск осуждения, в корне опровергающего ее слова.
Я мысленно хмыкнула. Ага, конечно, так я и поверила тебе. Рада ты. Ты была бы рада, если бы никогда в жизни меня не увидела.
– В честь столь знаменательного события я приказала приготовить тебе на завтрак твое любимое блюдо, Вильгельмина.
Кто бы сомневался. И я угадаю это блюдо с первой же попытки.
– Ты так любезна! – прощебетала я, невежливо перебив Патрисию. – Неужели говоришь про овсянку?
Патрисия сдвинула брови, в упор не понимая причин моего воодушевления.
– Ты себе представить не можешь, как я скучала все эти годы по твоему коронному блюду! – продолжила я с еще большим восторгом. – Каждый день вспоминала об этой бесподобной каше! Самой заветной моей мечтой было попробовать ее еще хотя бы раз!
Патрисия сдавленно кашлянула. Покосилась на Оуэна, словно спрашивая его – что за бред несет твоя супруга?
Однако вредный блондин помалкивал. Правда, в его серых глазах тоже отразилось замешательство.
– Неси же ее сюда! – воскликнула я, стараясь, чтобы как можно больше фальши прозвучало в моем тоне. – Быстрее! Я горю от нетерпения насладиться этим кулинарным чудом!
– Как скажешь, Вильгельмина, – растерянно пробормотала Патрисия.
– О, ты, должно быть, оговорилась.
И я укоризненно зацокала языком.
Патрисия, уже попятившаяся в сторону дверей, которые вели на кухню, остановилась. Вопросительно хмыкнула и опять покосилась на Оуэна.
Тот пожал плечами, показывая, что сам ничего не понимает.
– О чем ты? – с недоумением поинтересовалась Патрисия.
И я с удовлетворением услышала, что из ее тона исчезли высокомерные нотки.
– Опять неправильно. – Я сделала паузу и все с той же милой улыбкой жестко добавила: – Правильно говорить – о чем вы. Не забывай, что я законная супруга господина Оуэна. И никакой фамильярности от слуг не потерплю.
На морщинистых щеках Патрисии вспыхнул румянец. Она аж приоткрыла рот от ярого возмущения. Зло сверкнула глазами на Оуэна, немо требуя от него вмешаться.
– Мина, – негромко проговорил он. – Ну что ты, в самом деле. Патрисию тяжело назвать служанкой. Она так давно в моем доме, что я считаю ее членом семьи. К тому же она, по сути, заменила тебе мать. Поэтому, считаю, ты слишком сурова к ней.
Кто бы сомневался, что он поторопится к ней на помощь.
– Дорогой мой, – прощебетала я. – Не забывай, что отныне на правах хозяйки этого дома я сама вправе решать, кто входит в состав нашей семьи, а кто нет. И уж тем более я имею права требовать к себе соответствующего отношения.
Оуэну мое своеволие не понравилось. Он сурово сдвинул брови, но я опередила его, послав шуточный воздушный поцелуй.
Этого Оуэн тем более не ожидал. Его брови высоко взметнулись вверх, но заледеневшие было глаза чуть оттаяли изнутри, как будто он принял мою выходку всерьез.
– Милый, давай не ссориться по таким пустякам, – с приторной нежностью предложила я. – Тем более на голодный желудок это очень вредно. Так и быть, отложим решение этого вопроса. Пусть Патрисия наконец-то принесет нам завтрак. Как я уже сказала: мечтаю вновь увидеть ее кашу. Как я помню, она варила ее сама, не доверяя столь ответственное дело кухарке.
А скорее всего – просто не желала, чтобы кухарка добавила в кашу хотя бы элементарный сахар. Не говорю уж про сухофрукты и орехи. Потому как эти добавки сделали бы из злополучной овсянки вполне приемлемое кушанье. Но нет. Патрисия специально и злонамеренно изводила меня почти несъедобной гадостью. Абсолютно уверена в этом!
– Хорошо, – процедила Патрисия.
Круто развернулась на каблуках и важно прошествовала на кухню.
Оуэн дождался, когда за ней закроется дверь. После чего перегнулся через стол и хмуро спросил, глядя мне прямо в глаза:
– Что ты задумала, Мина?
– Я? – фальшиво изумилась я. – Ничего. Просто хочу позавтракать.
– Ты ведь терпеть не могла овсянку. – Оуэн недоверчиво покачал головой. – Я помню, как тебя всегда передергивало от отвращения, когда Патрисия ставила ее перед тобой.
– И ни разу не попытался вмешаться, – все-таки не удержалась я от ядовитого напоминания.
– А должен был? – Оуэн озадаченно хмыкнул. Тут же продолжил, заметив, как я нехорошо прищурилась: – Мина, смею напомнить, что я тогда был подростком без права голоса в этом доме. Вообще-то, меня тоже заставляли есть эту проклятую овсянку. До сих пор ее терпеть не могу!
И с нескрываемым отвращением передернулся.
Хм-м…
Говорил Оуэн вроде как искренне. И, по-моему, действительно не лгал. Готовили на завтрак нам одно и то же. Но почему-то это вылетело у меня из памяти. Настолько я была сосредоточена на собственной неприязни к ненавистному блюду.
– Ты на самом деле хочешь овсянку? – скептически спросил Оуэн, откинувшись на спинку стула. – Быть может, просто попросишь Патрисию передать кухарке просьбу сделать тебе что-нибудь другое? Тот же омлет, например. Это не займет много времени.
– Нет, мой дорогой, – нежнейше проворковала я. – Я действительно мечтаю о каше.
Оуэн тяжело вздохнул, не поверив мне ни на каплю.
– Надеюсь, ты не выплеснешь ее в лицо Патрисии, – предупредил сурово.
– Фу, как вульгарно! – возмутилась я. – За кого ты меня принимаешь?
– За маленькую девочку, которая жаждет поквитаться за обиды прошлого, – прямо сказал Оуэн.
– Не беспокойся, мой дорогой. – Я старательно удерживала на губах всю ту же милую улыбку, хотя от напряжения уже заболели щеки. – Я не собираюсь устраивать примитивных базарных скандалов.
«Но крови у всех вас попью изрядно. Ты первый меня с фанфарами в столицу провожать будешь».
Это, понятное дело, вслух говорить я не стала.
Оуэн хотел еще что-то мне сказать, но в этот момент дверь, скрипнув, распахнулась, и в обеденный зал вплыла Патрисия, которая торжественно несла перед собой поднос с несколькими тарелками.
Мой так называемый супруг украдкой пригрозил мне пальцем, как будто говоря – смотри, я наблюдаю за тобой. Но в его глазах словно против воли вспыхнули искорки любопытства.
– Мой мальчик, это тебе.
Как и следовало ожидать, Патрисия первую тарелку поставила перед Оуэном. Сняла с нее крышку – и мой рот сам собой наполнился голодной слюной от вида великолепного воздушного омлета с жареным беконом.
– А это тебе, Мина.
И вторая тарелка опустилась около меня.
Вот ведь упрямая старушенция! Услышала мою просьбу обращаться ко мне на «вы», но специально упорствует.
Впрочем, это было ожидаемо. Но да ладно. Новый урок этикета проведем чуть позже. Не буду отвлекаться от основной цели.
– Какая прелесть!
Я восторженно захлопала, глядя на серое невразумительное нечто, которое клейким тонким слоем покрывало дно тарелки.
– Переигрываешь, – почти не разжимая губ, обронил Оуэн.
Он крутил в руках вилку с ножом, не торопясь приступить к трапезе, и с нескрываемым интересом наблюдал за всем происходящим.
Я в свою очередь взяла ложку. Зачерпнула кашу и поднесла ее ко рту.
Патрисия замерла около стола, с откровенным недоверием во все глаза уставившись на меня.
Я тихонько набрала полную грудь воздуха. Сосредоточилась и отправила кашу в рот.
Первым моим порывом было выплюнуть гадость обратно в тарелку. Но неимоверным усилием я этого не сделала. Еще большим усилием воли проглотила этот комок и опять лучезарно улыбнулась.
– Восхитительно! – рассыпалась я в комплиментах. – Превосходно! Моя мечта наконец-то сбылась!
Оуэн, по-моему, с трудом удержался от такого понятного желания покрутить пальцем у виска, но промолчал и продолжил наблюдать за мной.
– Тебе нравится? – недоверчиво осведомилась Патрисия.
– Конечно! – воскликнула я. – Патрисия, это самое вкусное, что я ела за последние годы. Да ты сама попробуй!
И сделала широкий приглашающий жест, словно невзначай проведя при этом ладонью над тарелкой.
Оуэн тут же насторожился. Вот гад! Даже такой минимум чар замечает на расстоянии. Но да ладно. Вряд ли вмешается, потому что заклинание простейшее. Почувствовал, наверное, что никакого вреда оно Патрисии не принесет.
И в самом деле, любопытство все-таки пересилило. Поэтому Оуэн просто отложил столовые приборы, однако предупреждать домоправительницу об опасности не стал.
Патрисия кинула на него осторожный взгляд, опять молчаливо спрашивая совета. Оуэн лениво пожал плечами, но выпрямился, оставив свою привычную расслабленность.
– Боишься? – лукаво поинтересовалась я. – Патрисия, брось! Ты все детство меня этой кашей кормила. Даже сама ее варила для меня. И я не жаловалась. Хотя бы ложечку попробуй!
– Ну хорошо, – все-таки решилась Патрисия.
Взяла чистую ложку и набрала ею самую малость. Ничего. Этого вполне хватит для действия моих чар. Затем, все так же осторожничая, поднесла ложку к носу и скептически принюхалась.
Я увидела, как зрачки женщины мгновенно расширились, заняв почти всю радужку. Ага. Заклинание начало действовать.
– А пахнет вкусно, – удивленно проговорила Патрисия.
И щедро зачерпнула себе целую ложку. Уже без всяких сомнений отправила ее в рот и замерла, в блаженстве зажмурившись.
Пауза все длилась и длилась. Краем глаза я заметила, как Оуэн начал беззвучно постукивать пальцами по столу перед собой, видимо, настороженный слишком долгим отсутствием реакции со стороны домоправительницы.
– Это и впрямь восхитительно! – в этот момент очнулась она. Распахнула глаза и посмотрела на меня. Затараторила, спеша выплеснуть все свои эмоции: – Мина, девочка моя! Это просто чудесно!
– Патрисия, ты как будто удивлена вкусом, – насмешливо проговорила я. – Странно. Ты ведь всегда готовила кашу сама.
– Да, но я никогда ее не пробовала, – ляпнула Патрисия и осеклась, видимо, осознав, что сказала лишнего.
– Теперь знай, как хорошо ты готовишь, – любезно произнесла я. – Говорю же: настоящий шедевр высокой кухни!
Патрисия зарделась, польщенная похвалой. Обернулась к Оуэну, который ошарашенно наблюдал за всей этой сценой, и потребовала:
– Мальчик мой, я хочу, чтобы ты тоже попробовал!
– А я не хочу, – мгновенно отказался он.
– А я хочу! – Патрисия грозно уперла руки в бока. – Оуэн, ты в детстве тоже любил мою овсянку. Забыл, наверное, как она была хороша. Вспомни!
– Я прекрасно это помню, – пробурчал себе под нос Оуэн. – Потому и не хочу.
На его беду, Патрисия это услышала.
– Что? – визгливо переспросила она. – В каком смысле – «потому и не хочу»? Тебе что, не нравилось, как я готовлю для вас?
Губы Оуэна шевельнулись в беззвучном, но вполне читаемом ругательстве, а я торжествующе усмехнулась. Мой ненаглядный супруг осознал, в какую ловушку угодил. Скажет правду – Патрисия обидится, и обидится сильно. А характер у нее ого-го какой вредный. Несколько дней, а то и недель нервы трепать будет. Дело это она знает и очень любит.
Поэтому Оуэн выбрал меньшее из двух зол. Ну, как ему в тот момент показалось.
– Нет, Патрисия, мне очень нравилось то, как ты готовила для нас, – прошипел Оуэн, заодно пытаясь испепелить меня негодующим взором. Понял, небось, что последует за этим.
Так оно и вышло. Патрисия воинственно ткнула в его сторону ложкой и потребовала:
– Тогда ешь!
Во взгляде Оуэна, обращенном ко мне, было столько затаенной угрозы и обещания жуткой мести, что стало как-то не по себе. Но я вновь сложила губы в шуточном поцелуе, обращенном к нему.
Не запугаешь меня, мой дорогой. Я больше не та маленькая испуганная сиротка, в одночасье оставшаяся без родных и из жалости принятая в чужую семью.
Оуэн, не отрывая от меня злого взгляда, перегнулся через стол. Подчерпнул побольше каши и смело отправил ее в рот. После чего замер, как будто прислушиваясь к внутренним ощущениям.
Кадык мужчины дернулся, когда он проглотил овсянку. И сразу после этого зрачки Оуэна… Нет, не расширились, как у Патрисии. А стремительно сузились, став по размеру не больше булавочного острия.
– Пальчики оближешь, правда? – полюбопытствовала Патрисия.
Оуэн угукнул нечто невразумительное. А затем резко вскочил с места. Да так, что едва не опрокинул тяжелый дубовый стул. И бросился вон из обеденного зала.
– Что это с ним? – удивилась Патрисия.
– Не знаю, – ответила я. – Наверное, вспомнил о каком-то неотложном деле.
В свою очередь перегнулась через стол и перетянула к себе тарелку с омлетом, к которому Оуэн так и не притронулся.
Вряд ли он будет против, если я съем его завтрак. Бедняга теперь до конца дня об еде и подумать не сможет – сразу тошнить начнет. Если, конечно, не придумает способ, как нейтрализовать мои чары. Но очень сомневаюсь. Я хорошо их доработала в свое время.
– А каша? – неуверенно поинтересовалась Патрисия. – Мина, ты разве ее не будешь?
– Я же вижу, как она тебе понравилась, – сказала я. – Патрисия, ты тоже голодна. Позавтракай лучше со мной.
Патрисия и не подумала возражать. Она тут же опустилась на стул рядом и с аппетитом принялась поглощать овсянку.
– Знаешь, – проговорила она с набитым ртом. – Думаю, я буду готовить ее каждое утро. Ты права, это настоящий шедевр.
Я промолчала, торопясь закончить с трапезой до того момента, как мои чары перестанут действовать.
Это произошло как раз в тот момент, когда Патрисия отправила в рот последнюю ложку. Сразу после этого она замерла, смешно выпучив глаза и явно не понимая, откуда у нее во рту оказался кусок чего-то склизкого и безвкусного.
– Спасибо за компанию! – выпалила я.
Не дожидаясь, пока Патрисия придет в себя после столь резкого изменения вкуса хваленой каши, встала на ноги и пусть не бегом, но торопливо вышла из обеденного зала.
Уже в коридоре я позволила себе короткий торжествующий смешок.
Итак, первый раунд за мной.
Глава четвертая
Здешний садовник явно знал и любил свое дело.
Я стояла на крыльце и с умилением оглядывала прекрасный цветущий сад, раскинувшийся по обе стороны от дороги, которая вела к распашным воротам.
Вчера по вполне понятным причинам мне было не до изучения окрестностей фамильного особняка рода Хейденов. Бушевала гроза, и я торопилась как можно быстрее спрятаться от непогоды под надежной крышей дома. Ну и заодно мечтала в кратчайший срок получить долгожданную свободу. Зато теперь ничто и никто не мог помешать мне насладиться прекрасным летним утром.
Я спустилась по ступенькам и неторопливо двинулась в глубь сада.
Несмотря на вчерашний ливень, дорожки были совершенно сухими, хотя на кустах роз и траве искрились мириады пока еще не высохших крупных капель недавнего дождя.
Не удержавшись, я аккуратно присела и осторожно притронулась пальцами к гравию. Понятливо хмыкнула, ощутив, как подушечки закололо от остаточных чар.
Неплохо, Оуэн, неплохо. Стоит отдать должное твоему запасу магических сил, раз ты так щедро расходуешь его на такие пустяки, как дорожки в саду.
Чарующий аромат цветущих растений щекотал мои ноздри. Я выпрямилась и запрокинула голову, подставив лицо ласковому солнышку.
Да, пожалуй, я не зря согласилась на сделку с Оуэном. Полагаю, этот месяц пройдет для меня очень весело. Хоть какое-то удовлетворение за несчастливое детство. Самое время обдумать следующую пакость.
Погруженная в мысли, я миновала несколько развилок и вдруг увидела красивую беседку, густо оплетенную плющом. Неплохое место для отдыха. И я решительно свернула к ней.
Спустя неполную минуту я уже со всем мыслимым удобством расположилась в ней. Беседка стояла на холме. Отсюда открывался чудесный вид на ленивую речушку, протекающую внизу. Раскидистые ивы полоскали в ней свои ветви. В небесной сини звонкий зяблик вывел свою песнь.
– Хорошо-то как! – невольно вырвалось у меня.
– А вот мне не очень.
Я чуть не свалилась со скамейки от неожиданности – так близко вдруг прозвучал недовольный голос Оуэна. Повернула голову – и все мое благодушное расслабленное настроение после удачной пакости мгновенно исчезло.
Потому как мой супруг стоял совсем рядом. Грозно скрестив на груди руки, он тяжело смотрел на меня, тогда как его лицо еще сохраняло изысканный зеленоватый оттенок, приятно гармонирующий с белизной его рубашки, распахнутой на груди.
А быстро он, однако, справился с последствиями моих чар. Я рассчитывала, что ему еще несколько часов плохо будет.
– Оуэн, у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло! – капризно пожаловалась я, пытаясь не показать, как меня напугало внезапное появление супруга. – Как тебе удалось так бесшумно ко мне подкрасться?
Оуэн хмыкнул, не отводя от меня пристального тяжелого взгляда. Демонстративным щелчком смахнул с плеча искорки какого-то заклинания.
– Забыла, что я маг? – спросил хмуро. – И, смею утверждать, маг неплохой.
Ну, с этим утверждением я бы поспорила. Иначе мне не удалось бы сегодня так легко его провести.
Естественно, вслух я этого не сказала. Как-никак, но инстинкт самосохранения у меня имеется. Как говорится, не стоит дергать дракона за хвост, когда он уже разъярен донельзя и готов откусить тебе голову.
Но все-таки я не упустила удобного шанса поиздеваться над Оуэном. Так, самую малость.
– Как-то ты неважно выглядишь, – промурлыкала я заботливо. – Да и не позавтракал с нами. Заболел, что ли?
Оуэн отчетливо скрипнул зубами в немом бешенстве. Шагнул ко мне.
Ох, кажется, я немного переборщила.
Однако я продолжила бесстрашно улыбаться, глядя на Оуэна снизу вверх. В конце концов, что он мне сделает? Не ударит ведь, право слово. Оуэн хоть и гад порядочный, но все-таки не мерзавец, способный поднять руку на девушку. По крайней мере, ранее за ним таких наклонностей я не замечала.
Как я и рассчитывала, Оуэн не тронул меня. Лишь грозно завис прямо над головой.
– Что за чары ты использовала на этой проклятой каше? – прорычал он. – Явно не отравляющие, иначе и Патрисии стало бы плохо. Но я использовал универсальное нейтрализующее заклинание – а оно почему-то не подействовало. Точнее, подействовало, но полностью симптомы не сняло.
А, так вот он почему такой зеленый. Собственно, нейтрализатор и не поможет. У него слишком общее действие, тогда как чары я использовала весьма специфические.
– Получается, не такой уж ты неплохой маг, – все-таки не удержалась я от язвительного замечания.
И тут же пожалела о несдержанности.
Моя колкость стала последней каплей в переполненной чаше терпения Оуэна. Его серые глаза запылали расплавленным серебром. И в следующее мгновение он легко вздернул меня на ноги, крепко подхватив под локти.
– Эй! – возмутилась я, пытаясь за усмешкой скрыть всплеск короткого испуга. – Ты что себе позволяешь?
– Думаешь, это было смешно? – прорычал Оуэн прямо мне в лицо.
– По-моему, да, – честно ответила я. – Это было забавно. Видел бы ты себя со стороны.
– С огнем играешь, Мина.
Как ни странно, Оуэн не закричал, а резко понизил голос. Теперь он почти шипел, по-прежнему глядя мне в глаза. Покрепче сжал мои руки в своей хватке.
Мне стало как-то не по себе. Кто знает, на что Оуэн способен. Место тут уединенное. На помощь вряд ли кто придет. Прибьет еще сгоряча.
– Ты делаешь мне больно, – сухо сказала я, выразительно скривившись.
– Пока даже не начинал, – огрызнулся Оуэн, но хватку немного расслабил. Зло спросил: – Так что за чары ты использовала?
– Ты у нас великий маг – ты и скажи мне, – фыркнула я. – Какого ответа ты ждешь от красивой пустышки с крохотными и редчайшими проблесками разума?
Да, я дословно процитировала услышанную некогда фразу, которая до глубины души обидела и оскорбила меня. За все эти годы, проведенные вдали от здешних мест, не было ни дня, когда я бы ни вспоминала ее.
Но мои слова почему-то оказали на Оуэна совершенно противоположное действие, чем я рассчитывала. Он внезапно успокоился и подарил мне свою обычную насмешливую ухмылку, которая всегда бесила меня до зубового скрежета.
– Не думал, что ты такая злопамятная, – проговорил он с легкой укоризной.
– О, мой дорогой, я только начала развлекаться, – заверила я. – Поверь, тебя ждет еще много новых неприятных сюрпризов. – Сделала паузу и вкрадчиво добавила: – Но ты всегда можешь это прекратить. Твое согласие на развод – и я немедленно покидаю твой дом. Мы будем жить долго и счастливо. Порознь.
– Обойдешься. – Оуэн еще противнее ухмыльнулся. – Никакого развода не будет.
– Значит, сам напросился, – констатировала я. – Поверь, сегодня были лишь цветочки. А ягодки не заставят себя долго ждать.
– Любишь ты дергать дракона за хвост. – Оуэн досадливо цокнул языком. – Смотри, Мина. Я ведь тоже могу ответить.
– И каким образом? – Я высоко вскинула брови в притворном изумлении.
Оуэн очень медленно наклонился ко мне, приблизившись своими губами к моим до опасного расстояния. Тьма на дне его зрачков вдруг начала пульсировать в странном рваном ритме, от которого немедленно закружилась голова.
Первым моим порывом было оттолкнуть его. Но я не позволила себе сделать этого. Эдак Оуэн решит, что я его боюсь. Нет уж. Полнейшее равнодушие и снисходительная ирония – вот мои главные союзники в борьбе с этим самовлюбленным деспотом.
Поэтому я в свою очередь покачнулась к нему. Мои губы почти коснулись его. Между ними осталось минимальное расстояние с волос, не больше.
– Пытаешься показать свое доминирование? – почему-то хрипло спросила я. – Не выйдет, Оуэн.
– Доминирование? – еще более хрипло переспросил Оуэн. – Даже не думал. Что, если я просто хочу тебя поцеловать?
Наверное, надо было ответить какой-нибудь остротой. Но в голове, как назло, почему-то стало очень пусто и гулко.
А в следующее мгновение Оуэн все-таки прикоснулся к моим губам. Очень легко и невесомо. Совсем как в первый раз, когда он поцеловал меня, стоя перед алтарем.
Это воспоминание мгновенно отрезвило меня и разогнало туман в мыслях. Потому что заодно я вспомнила, как после этого Оуэн скривился в гримасе отвращения.
Я дернула головой, и Оуэн прервал поцелуй. Вопросительно вскинул бровь, не понимая, почему я вдруг стала сопротивляться.
– Отпусти! – прошипела я, силясь высвободиться из его хватки. – Немедленно!
– Не хочу, – капризно заявил он.
Опять потянулся к моим губам, но тут я уже забрыкалась со всей силы.
– Кричать буду! – злым свистящим шепотом предупредила я. – Громко!
– Кричи, – любезно разрешил мне Оуэн. – Кто тебя тут услышит.
Но все-таки выпустил мои руки.
Я немедленно отпрыгнула от него на несколько шагов. С величайшим трудом подавила желание развернуться и трусливо сбежать, пока Оуэн не сделал еще чего-нибудь неподобающего. Но вместо этого я с вызовом вздернула подбородок, пытаясь не обращать внимания на то, как пылают мои щеки.
– Тебе не понравилось? – лукаво осведомился Оуэн.
– Нет! – выпалила я.
– Странно. До тебя никто не жаловался.
Вот ведь… нехорошая личность. Мягко говоря. Нашел, чем хвалиться. Между прочим, я все-таки его законная супруга, как-никак.
– Вот и иди к тем, кто не жаловался, – ядовито посоветовала я и с трудом удержалась от уточнения, куда еще надлежит держать ему путь вместе со всеми этими бесстыжими девицами. Вместо этого фыркнула: – Уверена, у тебя целая толпа поклонниц.
– Ревнуешь?
Оуэн бархатно рассмеялся, как будто позабавленный моим искренним пожеланием.
– Смотрю, тебе полегчало, – протянула я. Добавила с нескрываемой угрозой: – Надолго ли?
– О, действительно. – Оуэн сдвинул брови, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Кивком подтвердил мои слова и весело продолжил: – Ну что же. Сдается, теперь я знаю универсальное средство от всех твоих чар. Один поцелуй – и все в полном порядке.
– Ну-ну, – хмуро обронила я. – Блажен, кто верует.
После чего круто развернулась на каблуках, готовая гордо удалиться.
Стоит признать очевидный, хоть и обидный для меня факт. Этот раунд остался за Оуэном. Немного утешает то, что проиграно лишь небольшое сражение, а не война. Пока счет один – один.
Кожа между лопатками невыносимо зудела, показывая, что Оуэн по-прежнему не отводит от меня глаз. Ну и пусть смотрит. Я высокомерно тряхнула головой, позволив волосам красиво рассыпаться по плечам. И подняла ногу, готовая сделать первый шаг прочь.
Главное – не сорваться на бег. Потому что очень хочется как можно быстрее оказаться подальше от Оуэна.
– Кстати, а ты не хотела бы побывать в доме своих родителей?
Ну вот кто такие вопросы задает в спину?
От неожиданности я оступилась, но Оуэн уже был рядом и любезно подхватил меня под локоть, не давая упасть.
Правда, тут же убрал руку, когда я ошпарила его злобным взглядом.
– Что ты сказал? – переспросила удивленно, гадая, не ослышалась ли.
– Я спросил, не хотела бы ты побывать в доме своих родителей, – терпеливо повторил Оуэн. – Ты там столько лет не была. Думаю, захочешь увидеть родные стены.
Побывать в доме моих родителей… Демоны, заманчивая идея!
К сожалению, я осиротела очень рано. Мать, Альма Фицборн, умерла сразу после родов, поэтому я ее вообще не помнила, а отец, Вайдер Фицборн… Отец не сумел справиться с утратой горячо любимой женщины. По рассказам отца Оуэна, достопочтенного господина Митчелла Хейдена, с которым мой отец зачастую вместе работал, тот начал много пить. А поскольку мой отец был специалистом по снятию особо опасных родовых проклятий, то вскоре это привело к закономерной трагедии. Понятия не имею, что точно тогда произошло. Митчелл Хейден рассказывал об этом с крайней неохотой и очень туманно. Как я поняла, отец позволил себе какую-то небрежность при снятии очередных чар. Скорее всего – именно из-за того, что был нетрезв. Удар, увы, оказался смертельным. Мне тогда как раз исполнилось пять.
К слову, Митчелл как будто испытывал какую-то вину из-за всего произошедшего. Наверное, из-за того, что был старинным приятелем моего отца. Часто помогал ему в работе. Как и в тот роковой раз. Он был рядом, когда все случилось, но не успел вмешаться и перехватить рикошет, который попал в моего отца.
Видимо, именно из-за чувства вины Митчелл и забрал меня в свой дом, решив стать официальным опекуном. Правда, его единственный сын Оуэн отнюдь не обрадовался этому обстоятельству.
– Почему ты мне это предлагаешь? – настороженно поинтересовалась я. – С чего вдруг такое великодушие?
– Великодушие? – Оуэн изумленно хмыкнул от такого определения. – Мина, боги с тобой. Это обычное проявление участия. Насколько мне известно, ты была там всего однажды. Сразу перед свадьбой. Да и то визит продлился меньше часа. Думаю, ты бы не отказалась вновь увидеть родной дом. Но на этот раз без всякой спешки. При желании, мы можем там даже заночевать.
– Заночевать? – Я с сомнением сдвинула брови. – В доме много лет никто не живет. От него, наверное, остались одни развалины.
– Отнюдь. – Оуэн отрицательно мотнул головой. – Каждый год я приезжаю туда и обновляю стазисные чары.
Сделал паузу и внимательно посмотрел на меня, как будто ожидал, что я задам уточняющий вопрос.
Милый мой. Я, вообще-то, магическую академию закончила. Поэтому прекрасно понимаю, о чем ты говоришь.
– Благодаря им дом не разрушается, – все-таки пояснил Оуэн. – Вещи в нем не ветшают и остаются ровно в таком же состоянии, как в тот день, когда дом окончательно покинули. А еще это защищает от грабителей. Мало кто рискнет сунуться в дом, окна которого по ночам загораются призрачными зелеными огнями.
– Оуэн, я знаю, как работает стазис, – поморщившись от его покровительственного тона, сказала я.
– Я так, на всякий случай, – пояснил Оуэн. – Все-таки в академии у тебя другая специализация была.
– А откуда ты знаешь, какая у меня была специализация в академии? – немедленно напряглась я.
– Да так, – уклончиво ответил Оуэн.
И замолчал, расплывшись в безмятежной улыбке.
Неужели он следил за моими успехами в учебе? Полагаю, что да. Но зачем ему это было надо?
– Ну так как – отвезти тебя в дом родителей? – тем временем вернулся к предыдущей теме разговора Оуэн. – Как ты помнишь, он в нескольких милях от Терьена. Пешком ты туда не доберешься. Точнее, доберешься, но это займет у тебя слишком много времени.
– Я могу нанять карету, – буркнула я.
– А заклинание стазиса? – полюбопытствовал Оуэн. – Уверена, что сумеешь снять чары, которые устанавливал я?
В его тоне послышалось нескрываемое самодовольство, которое бесило меня до потери пульса. Однако, к сожалению, на этот раз Оуэн был прав. Опыта в подобного рода магических делах у него гораздо больше.
Но все равно не понятно, почему Оуэн вдруг предложил мне это. В его добрые намерения я не верю. Не такой он человек. Решил поквитаться за утреннюю трапезу?
Оуэн не торопил меня с ответом. Он молчал, и слабая улыбка трепетала в уголках его рта.
– Хорошо, – наконец, процедила я. – Пусть будет так. Но учти, Оуэн…
Замялась, силясь придумать угрозу поубедительнее.
– Что я должен учесть? – насмешливо уточнил он, когда пауза слегка затянулась.
– В Рочере многие знают, куда и для какой цели я отправилась, – выпалила я. – Если я исчезну без следа – то тебе это с рук точно не сойдет!
– О небо! – Оуэн, утомленный моим недоверием, мученически закатил глаза вверх. Постоял так немного, затем посмотрел на меня и скептически осведомился: – Ты всерьез считаешь, что я задумал убить тебя и прикопать где-нибудь?
– Да кто тебя знает, – честно ответила я.
– Слушай, если бы я желал освободиться от брачных уз, то в таком случае мне гораздо проще было бы вчера подписать согласие на развод и отправить тебя на все четыре стороны. Твоя смерть не несет мне абсолютно никакой выгоды.
Как говорится, и крыть нечем. Но, с другой стороны, кто знает, почему он вдруг так раздобрился. Тем более после утреннего происшествия. Поневоле заподозришь неладное.
Эх, и хочется, и колется!
И все-таки я решилась.
– Ладно, – словно нехотя, проговорила я. – Я согласна.
– Ты как будто мне одолжение делаешь, – с укором сказал Оуэн. – Ни капли радости и благодарности!
Но не стал дожидаться моего ответа. Вместо этого вышел из беседки и первым отправился к дому, небрежно кинув через плечо:
– Встретимся на крыльце через полчаса, Мина. Я отдам распоряжение приготовить для нас карету и буду ждать тебя.
Я с подозрением прищурилась, глядя ему вслед.
Чует мое сердце, что все это неспроста. Но да ладно. Посмотрим, что задумал господин Оуэн Хейден. Все равно я буду первой, кто это узнает.
