Елена Москичева
Бьюти-бизнес с нуля. Честное руководство для тех, кто решил вложить деньги в индустрию красоты
Сейчас маркируются лекарственные средства, дезсредства, из косметической продукции – духи и парфюмерная вода; из медицинских изделий – бактерицидные приборы. И это только начало. Когда вся продукция будет подлежать маркировке, управление по экономической безопасности получит от искусственного интеллекта информацию о том, что салон красоты или клиника косметологии, ничего не покупая из расходных материалов, бьет чеки со страшной скоростью. Тут и считать уже ничего вручную не надо…
Четвертая траектория. Бизнес на продажу.
Продать салон красоты трудно, об этом я уже писала. А вот идею салона оказалось достаточно легко. Именно на этом стали зарабатывать предприимчивые бизнесмены, предлагая инвесторам уже готовые концепции предприятий.
В 2023 году исполнилось 10 лет франшизе Chop-Chop. Это была одна из первых в стране мужских парикмахерских, которая сподвигла и других открывать барбершопы. Chop-Chop задумывалась как классическая олдскульная история: с мастерами, которые готовы поддержать любой мужской разговор, с фирменными стрижками и укладками, с модным биттером, наконец.
Несмотря на то, что компания заявляет, что в основе идеи лежат эмоции, технологии и стандарты, добиться реализации третьего не удалось, как это не удалось ни одной сети парикмахерских в России, поскольку для того, чтобы от Южно-Сахалинска до Калининграда мастера работали одинаково, надо создавать серьезную школу профессионального обучения. В 2013 году была открыта Академия Chop-Chop, курсы барберов с нуля длятся там 20 дней. Для сравнения: среднее профессиональное образование парикмахер получает за 2 года и 8 месяцев в соответствии с федеральными государственными образовательными стандартами.
На первый взгляд, это и правда красивый бизнес: и деньги в кассе шуршат и девушки вокруг симпатичные. Но это на первый взгляд. 99 процентов инвесторов даже не подозревают о том, что ждет их впереди.
Чутье на спрос? Да!
Стили? Да!
Реклама? Да!
Актуальность предложения? Да!
Но подготовить профессионалов, чтобы насытить ими сначала собственную сеть, а потом и салоны франчайзи – на это размаха не хватило.
Оценивая развитие франшизы в парикмахерском искусстве, можно сразу сказать – не получилось. Организаторы больше вкладывают денег в рекламу проекта, чем в обучение руководителей и мастеров, разработку технологий и стандартов, написание инструкций и памяток, рекомендации по финансовой стабильности заведения.
Еще одна причина, по которой в России не родилось серьезной франшизы, – это оторванность от производителя, от бренда в его корневом формате. Ранее для иностранных сетевых инвесторов наш рынок был еще слабо развит, а теперь этим взаимовыгодным контактам мешает ситуация в мировой политике.
Компания BusinesStat более двух десятилетий мониторит рынок парикмахерских услуг в России. По мнению аналитиков компании, большинство парикмахерских и салонов красоты в стране – это малые и микропредприятия несетевого формата. Рост сетевого сегмента сдерживает нехватка квалифицированного управленческого персонала и отсутствие у действующих руководителей эффективных моделей управления более сложными структурами.
Это так, в действительности в материалах, которые сопровождают большинство франшиз, информации для стабильного ведения бизнеса недостаточно.
А еще у представителей одной франшизы нет ощущения, что все они работают на один бренд и в конечном итоге эта общая деловая репутация складывается из маленьких репутаций отдельных парикмахерских.
Вот лет двадцать назад появилась в России сеть пироговых с вековой санкт-петербургской легендой, все как у Пушкина:
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой васисдас.
Запустили франшизу, качество продукции начало стремительно портиться и теперь наименование, которые ранее произносили причмокивая, чаще ругают, чем хвалят.
Почему нет ярких примеров сетевого бизнеса или франшизы в косметологии? Большинство клиник находится на уровне ручного управления процессами, нет бизнес-ориентированных компьютерных программ, которые помогли бы открыть бизнес или масштабировать его, нет стандартов оказания медицинских услуг. У нас, видите ли, в моде авторские методики. Одни шьют слева направо, другие справа налево, третьи крестиком вышивают, и у всех нитевой лифтинг в индивидуальном исполнении.
Услуги по косметологии пытаются перехватывать крупные медицинские центры, и у них есть серьезные преимущества перед клиниками в два-четыре кабинета. Продавая косметологические услуги, крупные многопрофильные центры делают ставку на собственную лабораторную базу, наличие серьезной ультразвуковой диагностики, комплексное лечение и профессиональное сопровождение пациентов. Но в этих центрах косметология только один из видов деятельности, особого подхода, отдельных рекламных продуктов, оригинальных концепций не наблюдается.
Итак, создать салон красоты или клинику под продажу можно, продать трудно, так как продается только бывшее в употреблении оборудование, в хорошем варианте еще аккаунты в соцсетях, доменное имя. Остальное продать нельзя: помещение в аренде, клиентская база не может быть просто передана другому ООО, сотрудники не крепостные. Не захотят – уйдут. Тем более что при смене руководства многие пытаются «передоговорится» по величине зарплаты и, если коллективное давление на инвестора не подействовало, просто уходят.
Давайте обсудим, почему нельзя продать клиентскую базу. Потребители бытовых и медицинских услуг дают согласие на обработку персональных данных конкретному индивидуальному предпринимателю или юридическому лицу. Другой хозяйствующий субъект не может воспользоваться законным образом этими данными, а значит, активизировать базу не сумеет.
Вот только мало кто понимает все возможные опасности. В Санкт-Петербурге был создан новый салон красоты. Вновь принятые сотрудники пришли, как это водится у нас, с приданным, то есть принесли клиентские базы из тех заведений, где работали раньше. Владелица салона организовала колл-центр, посадила сотрудников на обзвон по всем собранным воедино базам. Один из звонков был направлен бизнес-леди, которая в это время вела деловые переговоры.
Результат этого звонка: письмо в прокуратуру с требованием привлечь к ответственности ООО, которое без согласия на обработку персональных данных воспользовалось телефоном жительницы Санкт-Петербурга, и штраф по статье КоАП 13.11 сто тысяч рублей. А ведь это только один контакт из базы, полученной незаконным образом.
И чтобы закрыть тему покупок и продаж бизнеса в индустрии красоты, хочу предостеречь потенциальных инвесторов от покупки бизнеса путем выхода из ООО одного учредителя (продавца) и входа в ООО другого (покупателя).
Предприниматели, которые продают бизнес, всеми руками за такой вариант развития событий. Особенно при продаже медицинских организаций.
Главный аргумент: поскольку в России лицензия на медицинскую деятельность оформляется на конкретное юридическое лицо с указанием конкретного адреса осуществления медицинской деятельности, то выгодно купить бизнес именно через смену учредителей и тогда не надо заботиться о получении новых разрешений на медицинскую деятельность. И, кстати, базами данных можно пользоваться, поскольку потребители услуг именно этому ООО давали свои согласия.
Такая покупка может оправдать себя только в том случае, если был проведен серьезный предпродажный аудит и покупатель точно уверен, что в приобретаемом ООО нет долгов по кредитам и выплатам в государственные фонды, что договор аренды заключен не менее чем на пять лет и зарегистрирован в Едином государственном реестре недвижимости.
А далее необходимо сверить балансовую и забалансовую ведомости на предмет имущества, которое принадлежит ООО. Просто для примера: многие предприниматели на баланс ставят самое дешевое – медицинскую мебель, все серьезные косметологические аппараты стоимостью от миллиона и выше покупают на себя как на физическое лицо. Скажите, отдадут ли они эти аппараты тому, кто купил ООО. Нет, это их собственность, к ООО отношения не имеет, сдавалась в аренду.
Другой пример, просто крик души предпринимателя, который купил спа-салон. Самое время порадоваться удачному приобретению, но тут обнаруживается, что бывший владелец организовал акцию по продаже подарочных сертификатов и абонементов на массажные услуги. Деньги, конечно же, взял себе, а вот за услугами потребители потянулись уже к новому владельцу.
И главное, покупая ООО с медицинской лицензией, инвестор берет на себя ответственность за медицинские услуги, которые были оказаны с момента организации клиники.
Не верите? Читаем статью 208 Гражданского Кодекса РФ: исковая давность не распространяется на требования о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина.
Так что расплачиваться потом можно долго, пока не удастся перепродать ООО еще одному несведущему инвестору, мечтающему вложить деньги в индустрию красоты и не напрягаться при этом.
Пытаюсь ли я отговорить инвесторов вкладывать деньги в индустрию красоты? Нет. Это и в самом деле интересный, мобильный, постоянно меняющийся бизнес, в котором можно найти не только прибыль, но и удовольствие. Только входить в него надо, понимая все предстоящие проблемы, чтобы потом не раскаиваться.
«Давай займемся красотой». Так называется первая книга Евгении Конычевой. Юной девушкой она пришла в салон красоты мастером маникюра, работала, попутно получая образование на экономическом факультете Ярославского университета. Первый салон красоты открыла, когда ей еще не было 20 лет. Никогда не сокрушалась по поводу плотной конкурентной среды, напротив, организовывала мероприятия, объединяющие руководителей отрасли в Ярославской области.
Не удовлетворилась одним салоном красоты, поскольку база клиентов росла, да и сотрудников становилось все больше. Многие мастера писали заявление с просьбой принять на работу или хотя бы поставить в лист ожидания. Салонов стало три. Далее: открытие бьюти-бара, интернет-магазина косметических девайсов, собственная линия косметики, собственный ювелирный бренд.
В какой-то момент Евгения понимает, что, несмотря на отлаженную схему работы, все равно проектам требуется ручное управление, ее участие, внимание, авторитет, харизма. Она продает салоны красоты, создает новую концепцию, которую назовет Idol fase.
Это небольшие (до трех сотрудников) салоны красоты фейслифтинга, оказывающие исключительно бытовые услуги по уходу за лицом. Преимущества: не нужна медицинская лицензия, сотрудникам достаточно обучения в размере 250 часов и диплома Косметик. В течение двух лет было открыто более тридцати салонов в разных городах страны.
Франчайзер обеспечивает косметикой, гаджетами для ухода за лицом, товарами для посетительниц, фирменными свитшотами, например, обучает, сопровождает бизнес по ключевым вопросам.
Как оказалось, вот такие малые формы салонов или студий очень востребованы у женщин, которые хотят не только улучшить внешний вид, но и просто отдохнуть под успокаивающим воздействием косметического массажа. Решен вопрос и трудоустройства мастеров. Франчайзер за них, по сути, не отвечает, каждый работает сам на себя как самозанятый, используя возможности бренда, под который они встали.
Пока эта ниша больше никем не занята. Уверена, у Евгении найдутся последователи и подражатели. Не сомневаюсь, она найдет для себя еще не одну форму бизнеса, связанного с красотой, потому что знает его изнутри: начиная с потребностей мастера и заканчивая запросами клиента.
Глава 3
Виды. Формы. Идеи. Концепции
Этой главе предстоит вместить в себя виды предприятий индустрии красоты: комплексные заведения, салоны красоты, клиники косметологии, клиники эстетической медицины, моно-студии.
Но сколько бы я не старалась, список все равно будет неполным, так как в этом бизнесе очень многое решает идея, которая рождается в голове у инвестора. А головы у всех разные. Поэтому стоит только записать вроде бы полным списком, как тут же появляются новые формы. Особенно в сфере оказания бытовых услуг, которые не ограничены разрешительными документами. Тут как из рога изобилия посыплются brow-бары, fen-dry-бары, студии нейл-арта, лаборатории визажа и так далее.
100 % предприятий, оказывающих бытовые парикмахерские и косметические услуги, относятся к частному бизнесу, 94 % клиник косметологии – также. В форме выражения практически никто не ограничивает. Остается только найти ту, которая интересна инвестору и понравится потребителю.
Владельцы частных средних и мелких предприятий редко задумываются над тем, относятся ли их салоны красоты и клиники к какой-либо категории, представляют ли какой-то вид или тип, воплощают ли какую-либо концепцию. Впрочем, о концепции – да, говорят. Но только когда входят в бизнес. Далее рамки идеи расплываются под давлением обстоятельств.
Однако, вкладывая определенные деньги, закупая оборудование, приглашая профессионалов, придумывая название, все предприниматели в сфере индустрии красоты роковым образом попадают, как шары в лузу, в конкретную ячейку достаточно жесткой рыночной структуры.
Давайте попробуем описать виды салонов красоты, сформированные не столько идеями владельцев, сколько условиями рынка.
Моно-студия
Чаще всего начинается с желания мастера создать собственное дело. Вид хозяйствующего субъекта – ИП. В зависимости от величины помещения в нем могут работать либо сам владелец, либо еще два-три мастера определенной специализации. С 2020 года такие моно-студии стали образовывать и самозанятые.
К таким заведениям практически не применяется слово «салон», предпочтительно – «студия», возможно – бар или лаборатория. В слове «студия» объединилось два представления: студия как небольшое объединенное пространство и студия как место творческого порыва. То и другое присутствует в моно-студиях мастеров, предлагающих клиентам перманентный татуаж, коррекцию бровей, наращивание ресниц, маникюр, укладку волос.
В последнее время в связи с тем, что торговые центры переживают кризис, небольшие торговые помещения заполонили как раз моно-студии. Вот в Москве, в одном из центров, я насчитала восемь студий маникюра и шесть – наращивания ресниц. Мастера между собой практически не конкурируют, каждый имеет свою клиентскую базу, денег на рекламу услуг не тратят, разве что в социальных сетях без особой фантазии выкладывают фото своих работ.
Жизнеспособность такого вида бизнеса неоспорима. Профессия, навыки – в одних руках клиент имеет дело всегда только с исполнителем. Никаких промежуточных контактов, которые часто только усложняют отношения, нет. И особых материальных вложений для оказания подобных услуг не требуется: оборудование недорогое, расходные материалы закупаются небольшими партиями, быстро расходуются. Особой привязанности к месту также нет. Не срослось в одном помещении, мастера легко встают и уходят в другое. Многие из них даже не знают о том, что обязаны уведомлять Роспотребнадзор о начале осуществления предпринимательской деятельности по конкретному адресу. И вообще мало кто тревожится по поводу отношений с государством. А зачем? Штрафы на индивидуальных предпринимателей обычно настолько маленькие, что их легко покрывает выручка одного дня.
Правила работы моно-студий практически не регламентируются. Есть ГОСТы, но они носят добровольный характер и на рынке многим просто неизвестны:
ГОСТ Р 56396–2015 «Услуги бытовые. Наращивание ресниц. Общие требования»[2].
ГОСТ Р 55700–2013 «Услуги бытовые Косметический татуаж. Общие требования» [3].
ГОСТ Р 58091–2018 «Услуги бытовые. Ногтевой сервис. Терминология, классификация и общие требования» [4].
РФ ГОСТ Р 51142–2019 «Услуги бытовые. Услуги парикмахерских и салонов красоты. Общие технические условия» [5].
Существует проект стандарта «Услуги бытовые. Косметический пирсинг. Общие требования».
Характерно, что в последнее десятилетие создаются Государственные стандарты под руководством Технического комитета «Бытовое обслуживание населения» общественными объединениями и учебными центрами, имеющими отношение к конкретным видам работ. Это первая попытка создать общую терминологию, общие правила работы, некий этический кодекс взаимоотношений с клиентами.
И, на мой взгляд, этого достаточно. Мелкие предприятия не стоит загонять в жесткие рамки. Достаточно того, чтобы они соблюдали санитарные правила и права потребителей. Все остальное – тонкие профессиональные настройки «мастер-клиент-услуга».
Эволюция моно-студий в течение последних двадцати лет достаточно примечательна. В тучные нулевые годы мастера вкладывали серьезные деньги в раскрутку своего имени, их амбиции подпитывали крупные поставщики косметической продукции. В центре любого города красовались яркие витрины и звонкие вывески, прославляющие не столько услугу, сколько имя мастера. Гламур зашкаливал.
Все это ушло вместе с нулевыми: хрустальные люстры, розовые кресла, зеркала-зеркала-зеркала. Время отразилось в них, улыбнулось саркастически и кануло в вечность.
Сейчас пора безвестных профессионалов. Каждый работает на себя. И свой успех меряет прибылью. Мало кто готов транжирить деньги и принимать участие в очередном чемпионате, меньше мастеров готовы стать амбассадорами (слово «посол» не прижилось в этой среде) какого-либо конкретного бренда. Кубок чемпиона и отсвет известной марки, как оказалось, не создают устойчивой клиентской базы. А раз так, то побеждает практичный подход к выбору материала и перечня услуг, на которых можно заработать.
Но внутри этого безликого потока создается новое течение. У инвесторов появился интерес к созданию моно-студий в рамках франшизы. Мастерам предлагают купить известный на рынке бренд, внедрить стандартизированные услуги, влиться в конкретный стрим. Это привлекательно для молодых людей, которые готовы открыть бизнес, но совсем не знают правил этой увлекательной игры.
Иногда аналитики индустрии говорят о зарождении нового технологического подхода к индустрии красоты, который выстраивается на внятных принципах: цена за вход на рынок, цена оборудования, цена услуги, стандарт ее оказания. Посмотрим… О перспективах стандартизации в отрасли я уже писала на страницах этой книги.
Классический салон красоты
Законный сын той самой однокомнатной квартиры, в которой мирно уживались парикмахер, мастер маникюра-педикюра, косметик.
Так же уживаются они и сейчас в салоне красоты, где есть парикмахерский зал с отдельно стоящим столиком для маникюра, кабинет для педикюра и кабинет косметика, специалиста без медицинского образования, который оказывает бытовые медицинские услуги.
Вопрос «какие?» остается открытым, потому что два Министерства эти услуги никак не поделят. Отсюда многие проблемы в управлении предприятиями салонного бизнеса.
Министерство труда и социального развития считает, например, что косметический татуаж – бытовая услуга, а Министерство здравоохранения рассматривает ее как медицинскую. И вносит в Номенклатуру медицинских услуг как Дермапигментацию (перманентный татуаж). А в спорах, кто прав, запутываются даже суды.
Так, нарушение кожного покрова не разрешено при бытовых услугах, но косметический татуаж проводится именно путем внесения в дерму пигмента. Но при этом пигмент является косметическим средством, ввозится в страну как косметика для татуажа. И в Техническом регламенте о безопасности парфюмерно-косметической продукции значится как «парфюмерно-косметическая продукция, предназначенная для нанесения рисунка на кожу без инъекционного воздействия».
То есть сотрудники бытовых предприятий не имеют права нарушать кожный покров, но могут использовать косметику. А медицинские работники могут проводить инъекционной воздействие, но не могут вводить в дерму пигмент, который значится косметикой, а не лекарственным средством.
Более того, Росздравнадзор зарегистрировал прибор для перманентного татуажа как медицинский. Но ни один пигмент не получил удостоверения медицинского изделия и тем более лекарственного средства для того, чтобы его можно было вносить с помощью этого прибора.
Это идеальный пример для того, чтобы представить индустрию красоты как отрасль, в которой еще не все правила приведены к единообразию и дополняют друг друга. А противоречия всплывают в тех случаях, когда и салон, и клиент перестали понимать друг друга и обращаются за помощью к государству.
В документах, подтверждающих легальность косметической продукции, много лукавства.
Так, химический пилинг (в Номенклатуре медицинских услуг значится как дерматологический) является медицинской услугой. При этом как косметика продается маска для эксфолиации, которая содержит все те же кислоты для отшелушивания эпидермиса. Наложение косметической маски пока является бытовой услугой.
А на другом конце амплитуды два состава: пилинг с трихлоруксусной кислотой (ТСА) и пилинг с салициловой кислотой. Они вообще регистрируются как медицинские изделия. Технический регламент «О безопасности парфюмерно-косметической продукции» содержит перечень абсолютно запрещенных и частично запрещенных ингредиентов, так вот, ТСА входит в первый перечень, а салициловая кислота – во второй. Следовательно, услугу должен выполнять медицинский работник в организации с медицинской лицензией, имея в своем арсенале продукцию с регистрационными удостоверением Росздравнадзора.
Выходит, пилинг кожи как услуга размазан тонким слоем по всей индустрии красоты. А я ведь еще не сказала, что глубокий пилинг можно делать только в клиниках пластической хирургии.
Еще более показательный пример – аппаратная эпиляция. В Номенклатуре медицинских услуг значится две услуги:
A14.01.012 Проведение депиляции
A14.01.013 Проведение эпиляции
И более нигде в нормативных документах не сказано, чем эти две услуги друг от друга отличаются. Но ведь индустрия научилась жить «по понятиям» и постановила, что депиляция – это удаление волос воском, методом шугаринга, а эпиляция – это удаление волос аппаратными методами, суть электро-, фото-, лазерная эпиляция…
У Минздрава есть своя точка зрения. Если собрать рассыпанные по разным письмам ведомства слова в связный текст, то медицинская услуга – это услуга, которую выполняет медицинский работник на медицинском оборудовании в медицинском заведении. Да еще эта услуга должна быть направлена на диагностику, лечение и профилактику заболевания.
Но в Россию ввезено великое множество аппаратов для эпиляции, поставщики которых начинают отсчет от обратного: волосы на коже – не заболевание, и если аппарат ввезен как бытовой, а работает на нем специалист без медицинского образования и салон красоты не имеет лицензии, значит, услуга не медицинская и может быть оказана и в салоне красоты.
Но тут Минздрав поддает огоньку:
«Все вышеперечисленные методы эпиляции, используемые в медицинской косметологии, имеют определенные медицинские противопоказания, которые должны устанавливаться только лечащим врачом.
Например, выполнение лазерной и фотоэпиляции противопоказано при определенных воспалительных и системных заболеваниях кожи, повышенной фоточувствительности, склонности к образованию келоидных рубцов, варикозной болезни, беременности.
В случае неправильного определения фототипа и состояния кожи, неправильного выбора параметров излучения лазерной или IPL-системы и без учета возможных медицинских противопоказаний при проведении процедуры лазерной и фотоэпиляции возможны и определенные ранние осложнения в виде болевого эффекта различной длительности, перифолликулярного отека и фолликулита, эритемы кожи обрабатываемой области, конъюктивита и увеита, ожогов кожи, обострения акнеформных высыпаний и герпетической инфекции, аллергических реакций. В поздней стадии может развиться гипо- и гиперпигментация облученной области кожи.
Кроме того, такие виды эпиляции предусматривают использование сложных медицинских изделий, например, косметологических лазерных установок, IPL-систем высокоинтенсивного импульсного света или комбайнов для проведения лазерной эпиляции, фотоэпиляции и ELOS-эпиляции».
Так медицинская?
Не тут-то было… У нас в стране, оказывается, поставщик имеет право сам обозначать назначение своего изделия. И он назначает – «бытовой косметический аппарат для удаления волос». А значит, можно без лицензии.
Я твердо стою на точке зрения Минздрава по поводу аппаратной эпиляции. На мой взгляд, это точно медицинская услуга. Но пока есть разночтения, мы увидим лазерную и фото-эпиляцию в любом салоне красоты без медицинской лицензии.
Более того, есть компании, которые завозят и продают в России два типа аппарата – с лицензией и без. И объясняют свою маркетинговую стратегию просто до неприличия: один ввозится для клиник, другой – для салонов.
Зыбкость правил приводит к тому, что инвесторы, открывая предприятие индустрии красоты, не очень хорошо понимают, какие именно услуги могут быть в прейскуранте и насколько они зависят от типа предприятия. Но именно благодаря этому неведению у нас появились комплексные предприятия индустрии.
В начале времен, как пишут в летописях, и я воспользуюсь этой высокой нотой, в салоне красоты работал косметик, который не знал границ между бытовыми и медицинскими услугами. В 1997 году вдруг оказалось, что часть его услуг – это настоящая «взрослая» медицина. Если у косметика чудесным образом было медицинское образование, владелец салона получал свою первую лицензию. В салоне красоты появлялся кабинет косметолога. Пока один. До четкого требования иметь как минимум два кабинета еще 13 лет. Оно появится в СанПиН 2.1.3.2630–10 «Санитарно-эпидемиологические требования к организациям, осуществляющим медицинскую деятельность» в 2010 году:
«Оказание медицинской помощи по косметологии терапевтической без нарушения целостности кожных покровов, в том числе с применением физиотерапевтических методов лечения проводится в кабинете врача косметолога. В случае применения инъекционных методов лечения предусматривается и процедурный кабинет».
В 2012 году вступил в силу приказ Минздравсоцразвития России от 18.04.2012 № 381н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи населению по профилю “косметология”», в котором присутствует перечень кабинетов. Он создан в зависимости от разряда оказываемых услуг и стандарта оснащения этих кабинетов.
Салон красоты с медицинской лицензией постепенно превращается в клинику косметологии. Но на рынке все еще существуют промежуточные организации – комплексные предприятия индустрии красоты. Чаще всего это именно салон красоты, получивший лицензию на вид медицинской деятельности «косметология». Он, так сказать, перерос первоначальный свой вид, приобрел новые функции, но при этом приобрел и серьезные административные проблемы.
Но прежде чем мы к ним перейдем, вспомню, как в начале десятых годов этого века на рынок пришел некий французский бренд. На открытии флагманского салона красоты мы услышали личную историю создателя: он работал у своего отца в парикмахерской, но в какой-то момент понял, что его клиенты разрываются между его салоном и кабинетом врача-дерматолога, где могут получить косметологические услуги (во Франции, как, впрочем, и в большинстве европейских стран, нет такой специальности – врач-косметолог). И в голову молодому человеку пришла оригинальная мысль – совместить два вида услуг на одном пространстве. Новинка не вызвала энтузиазма у российских инвесторов, которым предлагалось участвовать в развитии французского бренда. По двум причинам. Во-первых, у нас большая часть салонов красоты уже работала по принципу «бытовые плюс медицинские», во-вторых, инвесторы уже поняли всю сложность управления таким бизнесом.