Елена Ронина
Туман над Фудзи
Экскурсовод появилась ровно в пять часов вечера. Очень по-японски: не раньше и не позже.
– Добрый день! Проходим к лифтам и спускаемся. И уже там мы с вами посчитаемся. Ровно через десять минут мы должны зайти в автобус. Водитель подъедет к конкретному времени. Стоять перед отелем он не может. Только на запуск и выпуск пассажиров. Главное – это организованность. Никого не ждем. Это Япония.
– Очень приветливый прием, – высказался Вадим. – Здравствуй, Япония.
– Прекрати! – шикнула на него Лиза.
– Так я чего? Как говорится, что вижу.
Вся толпа двинулась к лифту. Эту же толпу гид начала пересчитывать внизу.
– Я не понимаю, это наша группа? Это все пассажиры с рейса «Аэрофлота»? – Вадим удивился.
Рядом опять оказалась пара, которую они встретили утром.
– Почему? Мы из Америки прилетели. И с нами точно еще одна пара. Да, вон они. – Милая женщина средних лет махнула рукой куда-то в сторону. – И нам говорили, что нас объединят с русской группой. Ну, собственно, почему бы и нет. Хотя могут быть, конечно, сложности. Мы все же уже немного разные. Одна женщина вроде из Канады, да, Саш? – Она посмотрела на мужа. – А Эрик вроде бы из Израиля?
– Ну почему из Израиля, Кира? Он тоже из Америки. Из Нью-Йорка. Он просто все время путешествует.
– О да, у нас совершенно не важно, если, к примеру, человек плохо двигается. Его всегда возьмут в любою группу и отправят хоть на Северный полюс.
Гид тем временем выкрикивала фамилии участников:
– Селиверстовы. Николай и Маргарита.
– Мы!
– Коноваловы. Вадим и Елизавета.
– Крайнева Маргарита. Я вас прошу поднимать руки. Я должна увидеть ваши руки!
Гид все называла и называла фамилии. Люди поднимали руки, девушка-экскурсовод внимательно осматривала каждого участника.
– Прямо КГБ, – шепнул Вадим.
– Две Маргариты на одну группу – это слишком, – пыталась шутить Лиза.
На двадцатом человеке Лиза перестала считать. И так ясно, что их больше двадцати. Один из них точно плохо двигается. Лиза надеялась, что только один. Хотя, собственно, какая уже разница? Лиза почувствовала приближение головной боли: в левом виске предательски запульсировало. Вот это сюрприз! Но во всем виновата только она. Кира, к примеру, все знает. И сколько человек в группе, и кто из каких стран. Все это можно было узнать еще до вылета! От Лизы никто и ничего не скрывал. Она не спрашивала, ей и не объяснили. Ну надо же! Столько денег отдали.
Ровно через десять минут, как было заявлено, все сидели в автобусе. Гид еще раз пересчитала их, смешно указывая на каждого тыльной стороной ладошки. Темная улица, темный автобус, за окном дождь. Сейчас Вадим «поставит на вид» и будет прав. Неужели нельзя было вникнуть? Может, ей даже и говорили про то, сколько человек в группе. Она должна была поинтересоваться деталями. И это не мелочи. Вокруг сидели достаточно хмурые туристы. Инесса, естественно, на переднем сиденье. Ритин папа с Ритой оказались с ними рядом через проход. Мужчина сразу помахал им рукой. Девочка не повернула головы от окна. Сложный возраст. Их Темыч пока еще смотрит с ними в одну сторону. Надолго ли?
– Все, расслабься. Какая разница? Мы в Японии, нас ждет очень интересная программа. Ну и пусть двадцать человек. Какая разница? – Вадим пожал жене руку и чмокнул куда-то в ухо.
У Лизы отлегло от сердца. Так это она мужа боится или расстраивается из-за своей невнимательности? М-да. Погода в доме – это самое важное. А за окном может и дождь лить.
Гид взяла микрофон в руки.
– Здравствуйте! Меня зовут Светлана. И сейчас мы направляемся на остров Одайба. Немного прогуляемся и поедем ужинать. Это одно из самых излюбленных мест отдыха токийцев. Обычно сюда приезжают всей семьей на целый день. Здесь находится единственный в Токио пляж, много торговых и развлекательных центров, прекрасный парк. У вас есть свободный день в программе, вы можете приехать сюда и провести здесь совершенно японский день. Этот остров насыпной. И создан он был как оборонительный, еще в эпоху сегуната при правительстве Токугавы Иэясу. Таких островов планировалось одиннадцать, но в итоге возвели пять. До сегодняшнего дня дожили два. Остальные удалили в семидесятых годах, чтобы они не мешали проходу судов. Острова эти использовались в качестве мусорных свалок. А в 1990 году губернатор Токио Сюнъити Судзуки начал развивать этот остров как новый жилой район. Денег было потрачено немерено. Один триллион иен, но следующий мэр стройку свернул. Японцы хорошо считают. Стало понято, что эта стройка бесперспективна. Но здания были уже возведены, и их за бесценок скупили крупнейшие частные корпорации. И так началась вторая жизнь этого острова. Именно здесь находится знаменитая Fuji Television, а в 2002 году на Одайбе открылась железнодорожная линия Ринкай. Мы с вами немного пройдемся по острову, зайдем в торговый центр. Как правило, этот остров производит внушительное впечатление на европейцев. Так что от души желаю вам вернуться сюда в светлое время суток.
Зачем их так долго водили по торговому центру? Можно подумать, в Москве они другие? Или их нет в Америке? Или в Канаде? А вот и тот самый Эрик. Мужчина не совсем плохо двигался, но ему обязательно нужно было кого-то держать под руку. Видимо, последствия перенесенного инсульта. Для этих целей он выбрал Светлану. Так Светлана и шла впереди их группы. В одной руке зонтик, ориентир для туристов, в другой – Эрик. Группа уныло двигалась следом. Магазины те же, что и в Москве. Правда, потолок в звездах. Ну да, красиво, и магазин собачек впечатлил. Собачки, а к ним полный гардероб нарядов. От бальных платьев до норковых шубок!
– Смешные, да, Саш? Какие смешные! И не лают! – С ними опять рядом оказались те двое из Америки.
– Может, и не лают, конечно, но собачки… они и в Африке собачки, – выразил общее мнение группы Саша.
Какая приятная пара! Как они трогательно друг к другу относились. Сколько им лет? Ей лет шестьдесят, он явно старше. И вот вроде бы он вокруг жены не суетился, внимание свое не выказывал. И объяснял каждый раз долго и обстоятельно, чуточку раздражаясь. Но чувствовалось, она за ним как за каменной стеной. Они – пара. Они – семья. Интересно, а как смотрятся со стороны они с Вадимом?
– Светлана, а вот у меня вопрос к вам. – Гида остановила Сашина жена.
– Возможно, я что не поняла? Я хотела сфотографироваться с японкой на ресепшене. Она мне кивает, мол, давайте, а сама в сторону отступает. Это как?
– Это все очень верно. Это совершенно по-японски. Японцы не говорят «нет». Это не принято. Они всегда улыбаются и соглашаются. Но это ничего не значит. У японцев очень непростой язык жестов. Как в Италии. Только сложнее. Видите, она вам поклонилась, она вам кивнула, но сделала шаг назад. То есть все правила этикета соблюдены, она была вежливой, но показала вам, что фотографироваться не будет. Давайте пройдем в автобус.
В автобусе Светлана взяла в руки микрофон.
– Отвечаю на вопрос. Кстати, считаю его очень важным, на такую информацию времени тратить не жалко. Японцы от природы очень вежливые. И на то есть причины. Если бы они такими вежливыми не были, они бы просто поубивали друг друга. Почему? А вот только подумайте, какая у них плотность населения? Русский человек обиделся, встал, ушел в поле. А тут куда? С одной стороны гора, с другой – море. У японцев даже есть такое выражение «гири-гири», что значит «впритык». Территория Японии это 6852 острова, и семьдесят пять процентов территории занимают горы. Вот и приняли решение японцы: быть вежливыми. Географическое положение очень повлияло на культуру японцев. Это и территория, и постоянные землетрясения. Япония находится на стыке литосферных плит. И каждый японец об этом знает. Он понимает, что тряхнуть может в любую минуту. И не важно, что кипит у них в груди. А у них кипит, и даже не сомневайтесь. Но они вам поклонятся и скажут: да, конечно. Если им надо отказать, они скажут: «Мне нужно подумать». Или: «Что-то немного сложно». Если вы это услышали, значит, вам отказали. Просто большими буквами и красным цветом. Вот такие они, японцы.
Светлана что-то сказала водителю.
– Да, про фотографии. Они не очень радуются общим фотографиям с незнакомыми людьми. Это по моим личным ощущениям. Но вот мы завтра с вами поедем по святилищам. Там, я думаю, вам с удовольствием разрешат пофотографировать их наряженных детей. Кимоно очень дорогие, поэтому японцы будут рады, пусть хоть останется такая память. В фотографиях.
Пятизвездочный отель
Отель и правда был пятизвездочный. Понятно, что исключительно для туристов. Проведя здесь всего-то полдня и послушав короткий экскурс экскурсовода, каждый из группы начал формировать свое мнение об этой стране. Японцы очень бережно относятся ко всем пространствам-территориям. И как же можно тратить столько места на бесполезные коридоры, потолки? Вокруг должна быть либо природа, либо что-то полезное. А что может быть полезного в тысячах метрах мрамора?
– Как в Вероне.
– Да уж, на Токио не похоже.
Группа вошла в огромный ресторанный зал и стала разбредаться, выбирая столик. Время принятия решений, подумалось Лизе. С кем они сейчас сядут, с тем им и две недели дружить. К себе за столик их пригласила Кира. Видимо, американцам их пара приглянулась. Ну вот, стало быть, они тоже производят хорошее впечатление.
На шведском столе они понабрали еды и, пожелав друг другу приятного аппетита, принялись за трапезу. Гид Светлана еще раз напомнила, где после ужина они могут погулять. И во сколько должна произойти встреча в автобусе.
– Как с малыми детьми, – сказал Саша уже с легким американским акцентом. – Как там говорит Далай-лама: «Человек вначале жертвует своим здоровьем для того, чтобы заработать деньги. Потом он тратит деньги на восстановление здоровья. При этом он настолько беспокоится о своем будущем, что никогда не наслаждается настоящим. В результате он не живет ни в настоящем, ни в будущем. Он живет так, как будто никогда не умрет, а умирая, сожалеет о том, что не жил».
– Интересуетесь буддизмом? – Вадим с удовольствием поддержал разговор.
– Да не совсем. Я больше люблю японское кино. «Семь самураев» смотрел тридцать пять раз!
– Ого! Шикарный фильм. Полностью с вами соглашусь. Кстати, любимый фильм Андрея Тарковского. И даже в его «Андрее Рублеве» есть эпизоды, напоминающие этот фильм. Не обращали внимания?
– Не знал. Интересно. Знаю, что многие голливудские вестерны сняты по мотивам этого легендарного кино. Но ведь подумать только! Три часа старинного фильма и сейчас смотрятся на одном дыхании. А про буддизм – мысли там верные, согласитесь. Вот мы и приехали сюда, чтобы побыть здесь и сейчас. Не откладывая на завтра.
– Не спорю.
– Я в Америке уже сорок лет, последние годы живем в Вашингтоне, но я тоже, как и вы, бывший москвич. Жил рядом с метро «1905 года». А вы где живете?
– Мы в Измайлове.
– Хороший район. У вас ведь парк рядом. Там есть парк?
– Да. А вы ни разу не были в Москве после отъезда?
– Нет. И я туда не поеду.
– Почему?
– Потому что тяжело уезжал. И мне не надо этих воспоминаний. Да и ехать нужно было раньше. А сейчас уже не к кому. Там никого не осталось. Все мои близкие здесь, в Америке. Я вам больше скажу. Сейчас дочь уехала в Израиль. И я так переживаю! Она проходит мой путь. И увезла туда свою маленькую дочь. Все идет по спирали. Я ей говорю: «Гала, зачем тебе это нужно? Твоя дочь уже американка! И ты ее бросаешь опять в эти жернова чужой культуры, чужой жизни!»
– Все же жернова, – вступил Вадим.
– Конечно. Безусловно. А как вы думали? Я по своей специальности учитель истории. И я совершенно не был нужен Америке. Они не сомневались, что я знаю только свою историю. Что с меня еще взять? И я был готов к тому, что буду не нужен, что нужно будет отстаивать свое место под солнцем. Все прошел. И таксистом работал, и официантом, пока нащупал свою нишу.
Вадим прокашлялся. Понятно, подумала Лиза, зацепило. Сейчас вступит в разговор.
– Тема такая непростая. И, конечно же, не хочется начинать: жалеете – не жалеете.
Саша улыбнулся. Он говорил медленно с каким-то невероятным достоинством, слегка прокатывая букву «р» на языке. Каждая фраза в его речи была важной. Лиза прямо залюбовалась мужчиной.
– Вы знаете, вы такие люди приятные, опять же москвичи, из моего родного города. Мне нечего скрывать. И поделиться хочется… Да, разговор длинный. Если начать с конца, ни о чем не жалею. Ни грамма. У меня сложилась хорошая жизнь, взрослая успешная дочь, которой я смог дать очень хорошее образование. Я ею безумно горжусь. Десять лет назад похоронил жену, Кира – моя вторая жена. – И мужчина с любовью посмотрел на женщину. – Мы живем счастливо. У нас общие интересы, мы много путешествуем. И я сам сумел реализоваться, что очень важно! У меня небольшой магазинчик. Дает стабильный доход. Свои посетители, мне нравится. А Кира… Она у меня вообще умница! Искусствовед, пишет интереснейшие статьи. Я горжусь женой!
– А если позволите спросить, почему все же уехали? – Лиза удивилась напору мужа. Обычно он не лез в душу.
– Конечно. Мне кажется, у нас еще есть минут двадцать? А давайте возьмем десерт! Вы знаете, грешен, очень люблю сладкое.
– Саша, я принесу. Лиза, вам тоже? – поднялась со своего места Кира. Какая она все же тактичная. Увидела, что мужу интересно общаться, и дает ему эту возможность.
– С удовольствием.
– Мне не надо, – быстро добавил Вадим.
«Конечно, ему не надо, потому что съест весь мой», – подумала про себя Лиза. И так всегда. Вадим объяснял, мол, думает исключительно о ее здоровье. «Или о фигуре», – добавляла Лиза.
– Уехал за другом. К сожалению, пятнадцать лет назад мы его похоронили. Родились в одном роддоме, наши мамы были подругами. Да. Так бывает. И мы не просто дружили, были как братья. Хотя, наверное, неправильно говорю. Что-то в последнее время ничего не могу хорошего сказать про дружбу братьев. Дружили, как близкие друзья. Ближе не было. У вас есть такой друг?
Вадим задумался.
– Наверное, нет. Да, так сложилось. Наверное, жена – самый близкий друг. И у моих однокашников так же. Раньше чаще встречались, сейчас реже. Все больше семьями. Иногда с другом на рыбалку выбираемся. Примерно раз в год. Счастливейшие часы.
– А вы знаете, Вадим, и у меня бы точно так же было, если бы я не уехал. Закрутила бы жизнь, суета. А там по-другому. Там очень хорошо чувствуешь, кто друг, кто враг, а кто безразличен. Что там говорить, семьи распадаются. Приезжают и понимают, что совершенно чужие люди. И это, кстати, в тех условиях двойная трагедия. А Максим нас не просто поддерживал, он стал для моей семьи единственной опорой. И устроиться помог, на ноги встать, хотя и сам не очень чтобы зажиточным был. И советы давал, рядом был. Если уж начистоту, мы все очень скучали по прошлой жизни и друг за друга держались. Эмиграция – это сложно, она выявляет в тебе все самое худшее. Если есть у человека какая злоба, зависть, там все это в десять крат больше.
– Саша, ну ты скажешь, – вступила Кира. Она принесла небольшое блюдо с четырьмя разными десертами. – Пробуйте! Взяла всего понемногу. И возвращаясь к разговору: прямо каких-то монстров из нас делаешь!
– Как есть, так и говорю. Но если человек хороший, он хорошим и останется. На него ничего не повлияет. Вот друг у меня был редкой души человек. Хотя мы были совершенно разными. Он физик, а я – лирик.
– То есть ваш друг там шофером не работал?
Господи! Лиза напряглась: иногда Вадим был невероятно бестактным. Не со зла, нет, просто не подумав. Но Саша лишь расхохотался.
– Ох, Александр, простите… – Вадим быстро понял свою ошибку.
– Ничего страшного. Как я отвык от Александра. Я уже давно просто Саша. Или Алекс. Тут так принято. Но мне приятно. Просто совсем из другой жизни. Почему не работал? И Максим работал таксистом. А как же! Он математик. Окончил Бауманку. Кстати, поступал и в МГУ, и на Физтех. Между поступлениями в армии послужил и в итоге плюнул на это дело. Ему ясно дали понять. Причина его срезов – национальность. Ох, как он переживал! Собственно, тогда он и решил уехать. Но институт окончил, поработал по распределению. Но уже работал с прицелом на отъезд, никаких научных институтов, никакой секретности, никаких бумаг не подписывал. А в Америке он добился хороших результатов. Преподавал в университете, был очень уважаемым человеком.
– И американцы разницы не делают между вашими и нашими?
– Как к нам относятся? Хорошо! Но разницу, как вы говорите, делают. Да, мы знаем, что не рождены в этой стране, поэтому я так и расстраиваюсь, что дочь сейчас уезжает. Ну, это другая история. Я прошу прощения. Заговорил вас, но так хотелось пообщаться.
– Что вы, нам приятно. Пора идти, у нас десять дней впереди, еще пообщаемся. Пойдемте на набережную.
Первыми из-за столиков вышли Рита с папой. И опять Лиза отметила, какая девочка неуклюжая. Красивая, но неуклюжая. Несформировавшийся подросток. Хотя у нее же точно папина походка. Оба переваливаются как утки, когда идут, у обоих – руки в карманы. Почему она все время грустная? В группе две девочки. И если Лиза не ослышалась, обе – Маргариты. Надо же! Не самое распространенное имя. Они даже чем-то похожи, правда, вторая явно старше. Ей, наверное, около двадцати. И фигуры, и рост. Обе беленькие, длинные распущенные волосы. Но у той, что постарше, взгляд хищный, оценивающий. Лиза видела, как она в автобусе бросила взгляд на молодого парня, который сумки за Инессой носил. Но парень тоже не промах. Зашел в салон, свой рюкзак сразу бросил к окну, а сам сел с краю. Понятое дело, прятался от Инессы.
Мимо них пробежала Инесса. Просто слон промчался! Она догнала Риту с папой:
– Вот это отель! Почему мы вот в таком не живем?
– Так тут, наверное, дорого!
– А у нас дешево, что ли? Куда еще дороже? Но вот кто-то же может себе позволить, выходит. И кто? Чиновники? Вы как думаете?
– Давай их пропустим, – потянул жену за рукав Вадим.
Как же красив токийский залив! Набережная с неяркой подсветкой, широкая лестница, затейливые переходы в лабиринт, который спускается прямо к воде. Дождь прекратился, вдалеке пылал разноцветными огнями Токио, свежий воздух, простор. И надо же! Перед ними – статуя свободы. Еще одна. Сколько же их устремляет свои руки в небо? Просто как в книге Кена Фоллетта «Третий близнец». На поверку близнецов оказалось восемь. Возможно, и статуи свободы еще все впереди.
– Саша, ты только посмотри! Наша статуя.
– Кира, это французская статуя, – Саша отвечал неторопливо. – Видишь, еще и сюда подарили.
– Ох, побывать бы здесь в светлое время суток!
Их услышала экскурсовод.
– Да, рекомендую. Здесь, кстати, и прекрасная купальня с минеральными источниками, и очень интересные музеи. Научные. И гигантский мультимедийный развлекательный комплекс «Феррис и МегаВеб», спонсированный «Тойотой». Сюда идет метро. Все совсем несложно. Можно покататься на кораблике. Особенно вечером. Пойдемте. Нам пора. Пожалуйста, не задерживайтесь.
В автобусе опять ждали Риту с папой. Экскурсовод отчитала их, как в детском саду, когда они пришли с опозданием на десять минут, и предупредила, что больше их ждать никто не будет. Сказала строго, в микрофон, чтобы все уяснили.
– Какая-то она нервная, – вздохнула Лиза.
– Просто порядок. Это правильно. За порядком нужно следить.
– Но тебе не кажется, что мы ее раздражаем?
– За эмоции в семье у нас отвечаешь ты. Информацию она дает четко, с глубоким посылом. Мне вообще кажется, что экскурсовод – это не ее основная профессия. Может, она археолог? Или историк? Много деталей.
Матвей крепко держался своего одиночества, а Рита «номер два» кидала на него взгляды. Кира с Сашей мило улыбались друг другу.
– Что не человек, то персонаж романа, – засыпая в гостинице, произнесла Лиза. – Да, и там одна американка из нашей группы все время на тебя смотрела.
– Это которая из них?
– Ну, толстая такая, в фиолетовом костюме.
– Как ты в такую темень сумела разглядеть цвет?
– Он светло-фиолетовый.
– Что ж, это даже приятно. Значит, я кому-то еще нравлюсь, или все же я и тебе нравлюсь?
– Тебя я люблю, ты же знаешь. И никакой американке тебя не отдам. Ты у меня самый молодой и красивый. Но для работы таксистом явно устарел.
Токио. День второй
Роппонги
Туристы загружались в автобус на автопилоте. Не радовали даже яркое солнце и чистое голубое небо.
– Ну что вы, – подбадривала вялых людей Светлана. – Сегодня уже будет легче, всегда первый день самый сложный. Акклиматизация, смена часовых поясов. Как правило, на второй день у меня уже все как огурцы. Давайте, давайте, вам еще десять дней нужно выдержать. Понимаю, непросто, но…
Инесса не дала ей договорить:
– Это ты права. Никто нас сюда на аркане не тащил. Что правда, то правда. Только кто ж знал, что у вас тут дожди тропические и правила, как при Сталине.
Есть такие люди, которые ко всем сразу обращаются на «ты». И это даже не от высокомерия, а просто от образа жизни. Они так живут. Они так привыкли. Видно было, что Светлане такое панибратство не очень приятно, но она вела себя на редкость отстраненно. Как будто она сама и экскурсовод – это разные люди. Удивительное качество! Очень удобно. Нужно поучиться.
– Дожди уже закончились, и у нас порядок, вы верно подметили. И, по-моему, это прекрасно. Действует безотказно. Есть небольшой нюанс, японцы очень завязаны на корпоративную культуру, один человек не может принять решение, это, конечно, минус. Но в большинстве своем действительно выбирается единственно правильное решение.
– В большинстве? А как же остальные случаи? – Рядом стоял Саша.
– Мы не можем судить нацию, которая всех и давно обогнала. – И Светлана хлопнула в ладоши. – Поднимаемся в автобус! Все на месте?
Туристы разом посмотрели на Риту с папой.
– Да ладно уж, опоздали один раз! Мы вообще-то организованные.
– Погодите, а помощник мой где? – Инесса вертела головой по сторонам. – Слушай, подруга, ты ж вроде с ним вчера вечером уединялась? – та попыталась говорить шепотом, но даже стоящая в некотором отдалении Лиза услышала бесцеремонную фразу. Вот это да! Маргарита «номер два» ярко покраснела, процедив:
– С чего вы взяли? И вообще это не ваше дело!
– Как это не наше? Мы тут теперь все в одной связке. Если с кем-то что-то не так, то отвечаем вместе. Ты ж вечером к нему в номер стучала! Да чего ты краснеешь? Я в соседнем проживаю, тут слышимость… Как в наших хрущевках.
– Господи, какая все же беспардонная баба, – тихо проговорил Вадим,
– И не говорите, – подтвердил Саша.
Саша с Кирой опять заняли в автобусе места перед Вадимом и Лизой, что давало возможность легко общаться. Мужчины явно понравились друг другу. Уже за завтраком тепло пожали руки. Да, они были из одной категории, оба молчуны, но оба нуждались в легком и неявном общении.
– Идет! Вон он!
Матвей несся от дверей гостиницы. Пробежав мимо Маргариты «номер два», он слегка кивнул в ее сторону. Не более того. Что там между ними стряслось? Лизе мальчик нравился. Да что говорить, ей все мальчики нравились, она их всех сравнивала с их Темычем и всегда была на стороне парней.
– Все в автобусе? Господи, ну взрослые же люди. Все, вы в Японии, а тут порядок и организованность. Пожалуйста, не подводите ни себя, ни группу.
– Ну прямо как в Германии, – отозвался кто-то из американцев.
– Нет, у нас хуже! Или лучше. Не знаю, как сказать.
Народ рассмеялся. Не до смеху было, наверное, только Матвею и Маргарите «номер два». Лиза отметила, что сели они, как и раньше, на разные ряды. Какое все же злое у девушки выражение лица! Вот тебе и две Маргариты. А папина Рита сегодня была сама радость. В свитере цвета бордо и такого же цвета кепи, она смотрелась очень живописно. И бесконечно радовался перемене настроения ее папа. И опять Лиза подумала: все же хорошо, что у них мальчик. Сидит себе Матвей, смотрит в окно… И все с него как с гуся вода. Ну поспал на час дольше, ну проспал… И что дальше? А девица вон как переживает, прям позеленела вся. А с другой стороны, кто виноват? Она же в номер стучалась? О господи, это же все Инессины придумки, хотя похоже на правду.
Светлана взяла в руки микрофон.
– Итак, программа на сегодня. Наш осмотр Токио начнется с посещения фешенебельного района Роппонги. Мы с вами поднимемся на смотровую площадку небоскреба «Мори-тауэр», чтобы вы смогли увидеть весь город как на ладони. Далее отправимся в другой район Токио Сибуя. Визитной карточкой Сибуя является статуя верному псу Хатико. Она появилась в Токио после выхода голливудской картины с Ричардом Гиром «Хатико: самый верный друг». Рядом со статуей находится еще один современный символ Токио – знаменитый перекресток, где пешеходы пересекают улицу не только крест-накрест, но и наискосок. Этот перекресток – самый многолюдный в мире! Его еще называют «Токийский Таймс-сквер». После этого обед. И едем к самому главному синтоистскому храму Токио – Мэйдзи. Очень важное место для каждого японца.
– Как из учебника. Тебе так не кажется? Души в ней нет.
– Ты придираешься.
Вот так у них всегда. Для Лизы важнее были эмоции, а для Вадима – суть.
– Спасибо тебе, что так благосклонно принимаешь мой подарок. Со всеми его недостатками.
– Да расслабься уже! Ну много народу в группе, но мы их и не видим. Сидим себе в автобусе, смотрим в окно. Два человека… Или двадцать. Какая разница? На улице все равно мы находимся среди толпы, а гид говорит в микрофон.
– Да, с микрофоном, но бубнит-бубнит. Как-то мне не откликается. Ты уж запоминай все, я у тебя потом спрошу.
Светлана как будто услышала их разговор:
– Про коллективную культуру немного еще хотела рассказать. Это, к слову, про ваше вчерашнее заселение. Из группы были вопросы и претензии. Просто примите как данность. Японцы – другие. Можно сказать, инопланетяне. Никто и никогда не знает, что у них в голове. У каждого японца есть их внутренняя зона: куда относится семья. Дальше идет средняя – это друзья. И внешняя. Никогда человека из внешней зоны не допустят во внутреннюю. Я живу здесь уже двадцать лет и в гостях бывала не так часто. И то по праздникам. И всегда существует строгая рассадка: кто и где должен сидеть. Все очень регламентированно. Никогда японец в коллективе не выскажет, допустим, на собрании какую-то свою новую идею. Он лучше в кулуарах заручится мнением каждого, а потом уже скажет при всех. Поэтому ваши вопросы в отеле относительно заселения застали их врасплох. Нужно было нарушить правила. Это тоже очень по-японски. Но они вам не откажут, потому что вы можете расстроиться.
А дальше Светлана опять начала сыпать датами и цифрами, и Лиза задремала с мыслями о Ритах. Имя одно, а девочки разные. И надо же! В первый день двинула к парню в номер. Сколько же ей лет? Двадцать? И что в этом номере произошло? Господи, Темычу пятнадцать. И пока он еще гадкий утенок с пробивающимися усиками. Не по годам высокий, с длинными руками и ногами, узкими плечами. Да, толком не похож ни на нее, ни на Вадима. Как считает свекровь: вылитый отец мужа. И то хорошо! Странное дело, что у нее моментально сложились прекрасные отношения со свекровью. Она хорошо запомнила тот цепкий взгляд. И было в нем все: недоверие, холод, проверка по всем пунктам. И как итог: какая-то мягкость. Своим взглядом она как бы спрашивала: «Ну что, договоримся? Ты мне будешь другом?» И Лиза тогда ответила. Взглядом. «Я очень люблю вашего сына. И я все для него сделаю». И она поняла ответ: «Верю тебе, по рукам».
Тот молчаливый разговор длился всего пару секунд. Почему Белла ей тогда поверила, не засомневалась и тут же начала помогать?
У них совсем недавно состоялся разговор на эту тему.
– Сама посуди, парню моему уже хорошо за сорок было. Завидный жених. Работа, квартира… И сам из себя ничего вроде. Но ему удобнее было иметь ничего не значащие отношения. А я хотела для него семью. А тут сразу еще и внук. Но дело даже не в этом. Я знаю своего сына. И про положительное, и про отрицательное. И про слабохарактерность. А ты можешь повести за собой. Где-то поддержать, где-то подтолкнуть. Тебе не все равно, что с ним станется. Я сразу поняла, ты сможешь сделать все возможное и для семьи, и для него.
– А для ребенка?
– Это десятый вопрос. Ребенок – наблюдатель. Впитывает, как живут родители, смотрит, запоминает. Главное, что должны делать родители как воспитатели, на мой взгляд. Любить друг друга и его. Естественно. И я в тебе не ошиблась ни разу. У тебя есть и любовь, и мудрость, и холодная голова, где-то расчет, где-то амбиции.
Лиза тогда вздохнула незаметно. «Хорошо, что ты не все знаешь». И опять Белла все считала.
– И про ссоры знаю, и про то, что уйти собиралась. Даже про этого твоего завотделом. И что? Вы же вместе. И это главное. Я же говорю. Есть в тебе стержень. А жизнь – она длинная.
Вот это да! Лиза постаралась проглотить информацию и не заикаться при дальнейшем разговоре.
– И у Вадьки роман был по молодости, думала, не выкарабкается. А сейчас? Небось, встретит – не узнает! Только тебя и видит.
– А что за роман?
– Старею. Проговорилась. Сам все тебе расскажет.
Лиза не стала спрашивать. Не захотела знать. С каких-то пор интерес к подобного рода историям исчез. Хотя и порезы на руке мужа видела. Неужели все было так серьезно? Нет, она не хотела знать. Она стала себя беречь. Себя, их отношения. К чему? Захочет, расскажет. Но напоминать самой? Не нужно этого.
Но как Белла узнала про ее роман? Ах, ну да. Ее подруга. Господи, вот ведь бабы! Что-то увидела, что-то додумала. Спасибо Белле. Ничего не приняла всерьез. Да, собственно, всерьез ничего и не было. Как там у Высоцкого? То была не интрижка? А в ее случае как раз интрижка. Захотелось попробовать, а как это? Сходить на сторону? И даже пошла. Но в последний момент опомнилась. Просчитала дальнейшие шаги и ужаснулась. Зачем ей эти проблемы? Она не влюблена, у нее и времени-то на всю эту канитель нет. Просто, чтоб было что внукам рассказать? Так ведь можно рассказывать про крепкую семью. Тоже, между прочим, тема. Неизбитая на сегодняшний день.
– Для меня наша семья – это все! – Лиза собралась с духом.
– А я знаю. – Белла слегка пожала ее руку. – И для него тоже.
Небоскреб «Мори-тауэр»
Город с высоты огромного небоскреба. Она помнила рассказ Вадима о такой же экскурсии. Гид их поднял на лифте соседней высотки. Чуть ниже, но зато ни одного туриста. Вадим рассказывал о широте, размахе. И Лиза ждала чего-то подобного и слегка расстроилась, что ожидания ее не оправдались. Все достаточно обычно. Она боялась высоты. Ей были непонятны заоблачные цены за квартиры двадцать пятого этажа. «А как же вид? Это же космос!» – наперебой восторгались риелторы. Но ей не хотелось жить в космосе. Она была за тихий московский дворик. С дубами, липами, тополиным пухом. Да, и обязательно с дворником. Зимой – скрип лопаты, убирающей снег, летом – метла. И колеса мусорного бака. И совсем даже не мешает. Ну да, разбудил, но есть ощущение, что жизнь продолжается. И все у тебя хорошо! Разве это может помешать? Для Лизы это всегда – мера стабильности.
