Елена Садыкова
Колодец душ
17
Договориться с машиной было непросто. Все водители кого-то ждали и боялись упустить своих пассажиров. Наша троица не представляла для них никакого коммерческого интереса, пока Алексий не показал заветную хрустящую бумажку. Магическое преображение унылых лиц произошло в одно мгновение, и мы спустя пару минут уже сидели в довольно чистом автомобиле. Водитель улыбался Алексию, старательно отрабатывая деньги, даже сделал пару лишних кругов по центральным улицам, рассказывая что-то на своем языке. Мы с Алкой дремали на заднем сиденье, оставив Алексия общаться с водителем.
Вход в гостиницу перегораживал старый, побитый горными дорогами джип, пришлось едва ли не протискиваться. Алка с Алексием ушли в номер, а я задержалась, чтобы купить немного кислорода. Я не могла просто зайти в лавку, сначала я разглядывала побрякушки из кости яка, потом примеряла халаты и шарфики. Увлекшись простыми женскими процедурами, я не заметила, как ко мне подошел невысокий господин в бордовом монашеском одеянии. На странной форме английского он вежливо проговорил:
– Надеюсь, что вы в добром здравии.
Я удивилась:
– Спасибо, что вас интересует мое здоровье.
Монах не обратил внимания на мои слова и протянул мне визитку. Я на автопилоте засунула ее в сумочку и собиралась уйти, но он взял меня за локоть и отвел чуть в сторону:
– Вам лучше уехать как можно быстрее. Иначе вам придется задержаться здесь дольше, чем вы планируете…
Он не успел договорить, как его окликнули. Монах побледнел и поспешил к выходу, а я побрела в номер, забыв про кислород.
Шторы были задвинуты, и в номере царил полумрак. Две усталые печальные фигуры сидели в резных китайских креслах с кружками горячего чая. Алка первая заметила меня:
– Почему задержалась?
Я вытащила визитку и протянула подруге.
– Личный доктор Далай-Ламы?!
У меня уже не было сил ни сердиться, ни удивляться.
– Он сказал, что надо уезжать.
Алка пожала плечами и равнодушно вытянулась в кресле.
– Пока тебя не было, я позвонила тебе домой, надо было проверить, справляется ли Маргарита с твоими мужчинами.
– Маргарита? С мужчинами? У меня только один дома, потому что сын уехал куда-то с классом путешествовать. Остался муж.
– Ошибаешься. У тебя дома теперь два мужа. Господин Федоров пожаловал. Твой собственный муж не справился с управлением и попросил у меня Маргариту.
– Федоров – это медицинский магнат?
– Он самый. И теперь у вас дома настоящий штаб, по крайней мере, так сказала Маргарита.
– Что еще донесла твоя фрау Маргарита?
– Что незнакомые люди приходят в дом, не считаясь с распорядком дня хозяев, и даже не надевают гостевые тапочки.
– И что?
– Нас там никто не ждет. Так что можно пуститься в путешествие по Тибету.
Алексий уже стал в нашем номере чем-то вроде мебели, которая сама приходит и занимает мое кресло.
– Я за путешествие!
Я опустилась прямо на кровать ввиду отсутствия третьего посадочного места и простонала:
– Можно, я буду путешествовать во сне? Мы двое суток не спали, и я даже думать сейчас не хочу о том, чтобы куда-то ехать.
К моему удивлению, Алка меня поддержала.
– Выезжать из гостиницы мы не будем. Страна маленькая, на Кайлас мы не планируем, так что почти все святые места в пределах досягаемости. Будем утром выезжать, а к ночи возвращаться.
Алексий стал серьезен:
– Может, лучше вернуться домой?
Алка только фыркнула на его слова.
– А зачем? Мы здесь еще не все видели.
Недоброе предчувствие поползло по моему позвоночнику и застряло где-то в области лопаток. Алексий, вторя мне, процедил:
– Не зря меня предупреждал шеф, чтобы мы не совались куда не надо.
Я упрямо покачала головой. Алка напряглась:
– Этот жест мне хорошо знаком. Надо готовиться к худшему?
18
В огромном пустом зале монастыря было тихо. Солнце давно ушло за горизонт, и темнота быстро запутала все вокруг. Чуть слышно было, как гремели на монастырской кухне последние кастрюли, как вешали молодые монахи, дежурившие на кухне, огромные чайники на крюки и выметали сор из закопченной временем кухни. Постепенно все стихало, все приготовления к праздничной раздаче простых монастырских угощений близились к концу, и монахи, зевая, расходились по своим комнатам.
Невысокий пожилой мужчина, одетый в темно-бордовую монашескую тогу, молча стоял у алтаря, подняв голову вверх и тщетно всматриваясь куда-то. Темные колонны рядами уходили в потолок и терялись в вышине монастырских сводов. Шаги, гулко отзываясь в пустом зале для молитв, прервали его размышления. Темная худая фигура в сером монашеском одеянии медленно приближалась к тусклому светильнику у алтаря.
– Не ожидал увидеть здесь столь важного господина.
– Почему ты не на кухне?
– Я не кухонный раб, могу, как и все, свободно входить в зал для медитаций. А почему ты не в Индии, со всеми крысами, что бросили нас здесь и удрали со всех ног за сытой жизнью?
Невысокий мужчина усмехнулся.
– Что ты знаешь о моей сытой жизни?
– Говорят, ты неплохо устроился, ездишь по всему миру с лекциями, продаешь снадобья. Приносишь хороший доход своим хозяевам, отчего же тебе не быть сытым? Только не пойму я, почему ты здесь.
Мужчина пристально посмотрел на своего ночного собеседника:
– Ты знаешь о пророчестве.
– Не думал я, что ты до сих пор помнишь про него.
Перед глазам обоих встала картина из далекой прошлой жизни, словно ожили расписанные стены и зашумели воды сокрытого озера. Два мальчика из разных деревень, замазывая штукатуркой стены этого самого зала, нашли темный истрепанным свиток, где с трудом можно было разобрать слова, которые показались им тогда странными. Говорилось, что через сорок Лун они придут в этот зал ночью и встретят того, кто знает секреты бессмертия и лекарства от всех болезней. Туманное обещание чуда привело этих двух немолодых людей сегодня в пустой холодный зал, но кроме теней от флагов, покачивающихся на монастырском сквозняке, старых крыс и отблесков тусклых свечей на стенах ничего не было. Пути их давно разошлись. Один уехал с Далай-ламой в Индию, другой остался в монастыре и пережил все тяготы китайского освоения Тибета. Говорить им было не о чем, и они молча сидели на своих прежних скамьях, вглядываясь в черную пустоту зала. Издалека слышалось похрапывание стража ворот, писки летучих мышей под сводами и тяжелое дыхание близкой старости, которая уже цепко обнимала обоих.
Паломники начали стягиваться в холодный монастырский зал, занимая скамьи поближе к двери, чтобы первыми попробовать угощения. Все было как обычно, но взгляд обоих привлекла старуха, которую поддерживал мальчик лет десяти.
– Зачем мы пришли так рано, Нордан?
Старуха погладила маленькую, коротко стриженную головку.
– Потерпи. У меня есть дела.
Она оставила мальчика сидеть, прислонившись к огромной колонне, и подошла к монахам, с ужасом разглядывающим ее. Она подняла грозно свою палку и пошла на них, не обращая внимания на протесты молодых служек, призывающих ее угомониться.
– Хотите бессмертия?! Тухлые люди с тухлой плотью! Убирайтесь вон отсюда! Ничего вам не найти!
Монахи переглянулись.
– Чего это вы так разошлись, уважаемая?
– Ты пришел сюда за бессмертием?
– Я пришел, чтобы помочь людям преодолеть их болезни!
Старуха хрипло засмеялась:
– Ты пришел, чтобы продать его тем, кто сможет себе это позволить! Уходи прочь!
Она повернулась к другому:
– А ты, лама Дорджен, кухонная крыса, подбирающая объедки своих хозяев, ступай к ним и передай, что Хаддар будет еще тысячу лет искать Зеркало, пока не сдохнет, как монастырская крыса, от голода и злости!
Вокруг них уже начала образовываться толпа, но Старуха все не унималась:
– Передай своему хозяину, что завтра я приду к нему!
Пошумев вволю, старуха вернулась обратно к мальчику, который где-то раздобыл и теперь уплетал монастырскую лепешку. Он достал из-за пазухи еще одну и протянул Нордан:
– Возьми. Еще теплая…
Хаддар не виделся с нею уже лет пятьсот, хотя знал, что она прозябает где-то неподалеку от Дрепунга, у подножия священной горы. Он знал, что так же, как и ему, ей отпущено слишком много. Их время перестало существовать, они словно замерзшие в вечной мерзлоте древние животные, отогреть которых могла только свежая живая кровь. Хаддар знал, что старуха брала учеников и держала у себя по нескольку лет – они давали ей ощущение жизни, а она делилась с ними частичкой своего знания. Потому что все, что она знала, не мог бы вместить в себя ни один человек. Нордан была единственной, кого он опасался и с кем приходилось считаться. И вот вчера ему донесли, что она собирается прийти сюда. Хаддар по обыкновению подошел к окну. По крутой деревянной лестнице поднимались старуха с мальчиком и о чем-то мирно разговаривали меж собой. Хаддар стоял, завороженный отой гармонией утекающей и молодой кипучей жизни. Старуха шла легко, почти не отставала от мальчика. Лишь иногда придерживала его и мягко гладила черную стриженую головку.
– Не спеши, сынок. Нас еще не ждут.
Хаддар покачал головой.
– Я всегда жду тебя, Нордан. Только ты никогда не спешишь ко мне.
Дверь приоткрылась, и молодой служитель спросил:
– К вам посетительница. Впустить?
Хаддар молча кивнул. Дверь распахнулась, и в нее вбежал запыхавшийся мальчик. Следом за ним шла Нордан.
– Нет, малыш, ты посиди в приемной. Я сама поговорю с этим важным господином.
Хаддар оставался безучастным. Он пытался понять, что надо госпоже Нордан в его покоях, куда она еще пару сотен лет назад не вошла бы ни за какие сокровища мира.
– Зачем пришла?
Нордан шумно уселась на сундук возле окна.
– Невежливый ты стал, Хаддар.
– Говори по делу.
Старуха, казалось, не замечала ни его, ни его слов.
– Почему не смотришь на меня?
Хаддар поднял глаза и замер. Нордан хрипло засмеялась.
– Увидел?
– Откуда она у тебя?
Нордан веселилась от души,
– Не ожидал? Да* это она. Душа Тхицун, ведь это ее ты ищешь?
Он промолчал. Старуха продолжала:
– Сдался тебе этот Колодец! И что ты будешь делать с этим Зеркалом? Хочешь помолодеть? А зачем тебе это? Еще не нажился?
Хаддар понимал, что Нордан пришла торговаться. Он готов выслушать ее.
– Чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты выполнил два моих условия, прежде чем я отдам тебе ее душу.
Хаддар поднял руку.
– Мне не нужна ее душа.
Нордан вдруг стала серьезной.
– Конечно. Ты не станешь сам лезть в Колодец. Тебе этот ключ не нужен. Ты хочешь, чтобы кто-то другой открыл его для тебя, рискуя своей жизнью.
Хаддар устало опустился на сундук рядом с Нордан и взял ее руку.
– Я вижу твои условия. Хорошо. Ты не подойдешь к Колодцу пока не выучишь и не отпустишь того мальчика, что пришел с тобой. Пусть так. Я ждал полторы тысячи лет, подожду и еще лет двадцать. Но зачем тебе отпускать ту женщину? Она могла бы вместо тебя…
Нордан мягко отстранила его и поднялась.
– Если согласен – договорились. Я подержу душу пока у себя, я умею с ними ладить. Жди, Хаддар. Недолго осталось…
19
Ранняя весна продержалась недолго. Зима решительно вторглась в ее владения и застелила все, что не имело собственной крыши. И даже эти самые крыши стояли в огромных шапках снега. Данил, который еще вчера, поддавшись весеннему настроению, приказал сменить резину на своей машине на летнюю, теперь стоял возле окна слегка сконфуженный. Его помощник стоял рядом, всецело разделяя неудовольствие своего шефа. Вернее, это был помощник его помощника, потому что Алексий, секретарь Данила, сопровождал его жену в поездке по Тибету. Хотя этот юноша был весьма толковым, Данилу сейчас сильно не хватало своего секретаря.
– Что будем делать, Даниил Николаевич? Подождем, пока переобуют машину, или поедем на этом?
Данил взглянул на часы.
– Сколько у нас есть?
– Минут сорок-пятьдесят, не больше.
Данил махнул рукой.
– Едем! Сильвестр ждать не будет.
Сильвестр Петрович Федоров – давний партнер и приятель Залесного – отличался крутым нравом и ждать не любил. На публике появлялся мало, даже своего круга у него не было. Поэтому неожиданный визит Сильвестра взбудоражил все окружение Залесного. Сам Данил не мог понять, что привело Сильвестра в его захолустье, но вопросов не задавал и на всякий случай дал секретарю задание заказать старому приятелю гостиницу.
Машину заносило на поворотах, но приходилось спешить. Когда машина Залесного въехала на стоянку аэропорта, Сильвестр в коротком темном пальто, с небольшим портфелем в руках уже был на парковке такси. Данил вышел из машины и буквально вытащил приятеля из такси. Сильвестр, хоть и надувал губы, все же был рад, что его встречают не посторонние люди. Возле машины Сильвестр остановился.
– Скажи своему помощнику, чтобы пересел на переднее сиденье.
Данил усмехнулся:
– Может, его за руль посадить, тогда можем вместе на заднем расположиться?
– Ты не девушка, чтобы я с тобой на заднем сиденье располагался. Думаю, что этот мальчик с твоей машиной не справится. Так что давай сам за руль.
– Тебе и девушки не надо, сам капризный, как девушка.
Сильвестр немного сбавил обороты:
– Я не капризный, я опытный, И требовательный.
– Тогда поедешь в гостиницу, раз такой требовательный.
На лице у Сильвестра застыл легкий испуг:
– Зачем в гостиницу? Я не хочу в гостиницу!
– Лена в Тибете, прислугу мы не держим, а готовить я тебе не буду. Так что если хочешь комфорта, могу отвезти тебя в отель. Правда, больше четырех звезд в нашем городе нет, но горничные и ресторан там круглосуточные.
Сильвестр надулся.
– Слушай, Залесный, я не барышня. Горячая вода у тебя есть, утром мне кофе сваришь, обедать можно куда поехать. Вечером тоже как-нибудь перебьемся. Детство вспомним, колбасы купим.
Данил был доволен. Простая угроза гостиницей действовала на Сильвестра безотказно.
– Ладно. Тогда без причуд.
– Договорились.
Сильвестр утонул в мягком кожаном диване заднего сиденья и больше не проронил ни слова до самого дома.
20
Данил видел, что с приятелем происходит что-то неладное, но при Евгении спрашивать ни о чем не стал. Дома, разлив коньяк по бокалам и устроившись поудобнее, хозяин позволил себе полюбопытствовать:
– Что-то раньше я не замечал у тебя тягу к земле. Здесь большой добычи не водится, что привело тебя в наше болото?
Сильвестр снял очки и потер глаза.
– А ты свое болото хорошо знаешь?
Данил удивился.
– А зачем мне его знать? Мои интересы не здесь. Здесь моя семья.
– Вот и мои интересы не здесь. Здесь моя семья.
Данил окончательно был сбит с толку.
– Твоя семья не может быть здесь. Я бы уже знал об этом.
Сильвестр усмехнулся.
– И от кого бы ты об этом узнал?
– От тебя самого.
– Вот ты от меня и узнал.
– Ты что, дом здесь купил? Мог бы и поприличнее место найти с твоими деньгами.
Сильвестр пристально посмотрел на своего приятеля и покачал головой.
– Я здесь не дом купил, а земельный участок.
Хозяин все еще не понимал, куда клонит его
гость.
– На кой тебе земельный участок в нашем захолустье?! И сколько гектаров?
– Пару соток на кладбище, чтобы с удобствами. Беседку надо поставить для тех, кто поминать придет.
Данил поставил бокал и откинулся в кресле. Сильвестр разведен. Ради бывшей жены он бы сам суетиться не стал. Холодное предчувствие кольнуло Данила. Он слышал на какой-то тусовке, что у Сильвестра проблемы с дочерью, но не придал тогда этому значения. Значит, девочка умерла. Но почему он хоронит ее здесь?
– Извини, я не знал… Давно?
– Сегодня утром мне позвонили из вашего морга и просили приехать на опознание.
Данил все же не мог понять, как оберегаемая отцом девочка оказалась в провинциальном морге на юге России.
– Я не знал, что Аня была в нашем городе. Мог бы присмотреть…
– Успокойся, она никогда не была в вашем городе. Так что присмотреть бы ты за ней не смог.
– Почему наш морг?
Сильвестр вздохнул.
– Я сам еще не понял. Служба работает, но концов пока слишком много, и все они тонкие. По одним версиям, не хотели, чтобы она оказалась в моих ведомствах, а по другим – они специально ее сюда везли.
Данил включил мозги.
– Если кто-то не хотел, чтобы девочка оказалась в одном из твоих моргов, зная твой крутой нрав, это можно понять. Я бы тоже не принял этот груз на себя. Но откуда версии, будто кто-то намеренно ее сюда вез? В Москве что, моргов маловато? Зачем рисковать и везти тело в такую даль?
– Человек склонен к излишнему риску. В этом причина гибели неповинных.
Данил вдруг понял, что этот немногословный человек пережил больше, чем хотел бы вынести. И у него дома теперь, надо полагать, будет штаб. Он потянулся за мобильником и, вздохнув, спросил:
– Помочь могу?
Сильвестр пожал плечами:
– Все уже сделано. Осталось завязать последние ниточки.
Данил улыбнулся.
– Ты даже шнурки себе завязать не можешь. Все ботинки на липучках, как у маленького.
Сильвестр, глядя на странное выражение лица Данила, нехотя засмеялся.
21
Данил проснулся от страшного грохота на кухне. Быстро накинув халат, он поспешил на место катастрофы. Сильвестр посреди кухни со страшной бранью собирал с пола осколки посуды. Возле него стоял огромный черный петух и пытался клюнуть его в темечко. Данил, стараясь поберечь самолюбие гостя, отодвинул Сильвестра от черной лужи на полу и замахнулся полотенцем на петуха. Сильвестр, с ненавистью глядя на странное существо, поинтересовался:
– Здесь у вас не все динозавры вымерли?
– Если ты про орпингтона, то это к Ленке. Она притащила с какой-то фермерской выставки этого монстра и теперь любит его больше родного мужа.
Сильвестр сочувственно покачал головой.
– И за что мы их терпим…
– Это ты про жен или про орпингтонов?
Сильвестр начал понемногу привыкать к страшиле и даже протянул ему бутерброд с колбасой. Гигантский петух не успел поинтересоваться, что ему предлагают, как Данил подскочил к Сильвестру и выхватил бутерброд. Сильвестр уже ничему не удивлялся.
– Я не знал, что ты такой голодный, я бы сначала тебе предложил, извини.
Данил прошипел в ответ нечто нечленораздельное, потом добавил:
– Жена тебя самого скормит этому петуху, если ты ненароком испортишь ему пищеварение. Хлеб запрещен, от этого у него что-то там бродить начинает.
– Тогда давай дадим ему колбасы, от соевых бобов ему ничего не будет.
Данил призадумался:
– Про колбасу никаких инструкций не было, можно попробовать.
Сильвестр протянул один кусок колбасы петуху, а другой быстро засунул себе в рот, чтобы потом не делиться, если колбаса вдруг петуху понравится. Петух зажал колбасу в когтях, с удовольствием отрывал куски и быстро сглатывал, так что за пару минут на полу ничего не осталось. Сильвестр открыл холодильник и достал еще порцию. Данил к тому времени справился с уборкой и присоединился к странной парочке. Вскипятив чайник и поставив на стол две чашки, он сделал неудачную попытку прогнать петуха:
– Давай, Патрик, иди к себе.
Петух уперся и твердо стоял посреди кухни, рассчитывая на добавку. Его огромный ярко-алый гребень трясся от возмущения.
Сильвестр вместе с горячим чаем обрел душевный покой и поинтересовался:
– А почему этот монстр на кухне ночью промышляет?
Данил усмехнулся:
– Он про тебя то же самое может спросить. Ты сам-то что делал здесь в такую рань? Не спится?
– Это для тебя рань. Уже скоро семь, самое время съесть кого-нибудь.
Сильвестр с опаской протянул петуху последний кусок колбасы. Петух быстро выхватил добычу вытянул голову над столом, оглядел остатки трапезы и, не найдя ничего привлекательного, пошлепал по направлению к зимнему саду. Через пару минут раздался оглушительный петушиный рев. Сильвестр чуть снова не выронил чашку с горячим чаем:
– Чего это он так орет?
Данил вздохнул.
– Жена говорит, что это он поет. Распеваться он начинает с трех часов ночи, и до восьми этот будильник уже не выключается.
– А он тебе точно нужен?
Данил, согреваясь, прихлебывал чай и размышлял:
– Он у жены вместо собаки, так что…
– Боюсь спросить, что у твоей жены вместо кошки.
При слове «кошка» Данил побледнел и вылетел вон из кухни. Вернулся он с огромным полосатым котом. Довольно улыбнувшись, уселся на свое место, положив кота рядом с собой под стол.
– К счастью, все в порядке. Если бы я про него забыл, лишился бы хорошего секретаря.
– Кошка как кошка, я думал, снова чудище какое-то. Таких петухов я раньше никогда не видел. Проснулся я от голода, собрался культурно выпить кофе с бутербродами, все на поднос аккуратно так поставил, поворачиваюсь, чтобы утащить добычу к себе в комнату и там насладиться банкетом, а на меня смотрит это чудовище. Я с перепугу поднос выронил, ну а дальше ты знаешь…
Незатейливая утренняя беседа плавно переросла в рабочий день. Сильвестр расположился во временно опустевшем кабинете Елены и немного странно смотрелся среди швейных машинок, компьютеров и старых карт Вселенной. На стенах висели цветные гравюры, с которых дамы всех времен и возрастов являли миру свою красоту. Сильвестра заинтересовала непальская красавица верхом на остророгом быке. Он постоял немного в одиночестве, потом позвал Данила:
– Китайский вариант похищения Европы?
– Это вряд ли. Европы тогда для них не существовало. Эта девушка – дочь царя Непала, едет с особым подарком в дом своего мужа, царя Тибета. Видишь, за ее буйволом статуя Будды? Говорят, что эта статуя шла сама, особенно на крутых горных перевалах…
