Елена Добрынина
На той стороне
Посидев еще немного, Николай Павлович решил извиниться. Поднялся и вышел из своего кабинета. Негоже так обращаться с друзьями. А между тем, Гнездилов был одним из тех, кто в момент перевода Николая из армии в полицию приветил, помог и поддержал молодого офицера.
Кабинет Гнездилова был в другом крыле здания. Но на месте его не оказалось.
– Вызвали, – пояснил секретарь и поднял указательный палец вверх, что значило: сыщик на ковре у начальства.
Николя прошёлся вдоль коридора, меряя его шагами. Мимо сновали чиновники, секретари носили бумаги. В их управление стекалась различная информация по преступлениям, подозрительным личностям и всему неординарному, что происходило в различных частях города. И если Николай служил при канцелярии, то Гнездилов занимался самыми, что ни на есть преступлениями, в том числе и политическими. В полиции вообще было много напутано по функционалу и чувствовалось, что нужна всему этому хорошая реформа. Но изменений все не было и приходилось работать с тем, что имелось.
Спустя несколько минут граф Ильинский услышал знакомые шаги и, повернувшись, узнал Гнездилова. Тот был чем-то озадачен и погружён в свои мысли. Он даже не сразу заметил офицера.
– О, Николя. И вы здесь? Чем обязан?
– Пришёл извиниться, Александр Сергеевич. Не годно так вести себя с другом.
– Да вы проходите, Николай Палыч, не стойте в дверях-то. – Задумчиво пригласил Гнездилов. – Голубчик, чаю нам с высокородием принесите!
– Одну минуту-с, – отреагировал секретарь и скрылся за массивными дверями.
– Всё в порядке, Александр? – Озабоченно спросил молодой граф.
– Ах, да-да, Николай Павлович. Это я думаю просто. – Гнездилов на секунду осёкся, а потом словно решился договорить. – Понимаешь ли, в чем дело, граф. Опять наши молодчики объявились. Околоточные сказывают, видали одного из них на Апрашке. Надобно бы проверить. И девица, говорят, с ними была.
– Снова террористы? – Озабоченно уточнил Николай. – Давно не слышно об них было вестей.
– Да кто ж их разберёт без допроса, без расследования. – Сыщик откинулся на спинку стула и задумчиво постучал костяшками пальцев по поверхности стола. – Осведомители доносят, что видят периодически то на рынке, то на квартирках конспиративных. С прошлого года носа не казали, а сейчас опять. – Гнездилов снова задумался на минуту, а потом будто опомнился. – А ты чего пришёл-то?
– Пришёл извиниться. – Повторил причину своего прихода граф. – Вспылил я, Александр Сергеевич.
– Так это – пустое, – нарочито небрежно ответил Гнездилов. – На друзей разве ж обижаются?!
Они пожали друг другу руки, а у Николая словно камень с души упал. Не любил он ссориться ни с кем, кроме разве ж одного случая, но о нем сейчас и думать не хотелось.
В кабинет вошёл секретарь и поставил на стол две кружки с дымящимся чаем.
– Чай, ваше благородие. – Оповестил секретарь.
– Я бы и от обеда не отказался. – Отозвался вдруг повеселевший Ильинский. – Я сегодня завтрака лишился и голоден, как волк.
– Кто же лишил нашего бравого офицера пропитания? – Усмехнулся Гнездилов.
– Сам дурак, – рассмеялся Николя.
– А ты самокритичен, друг мой. Тогда предлагаю ехать в трактир, если у тебя срочных дел не имеется. Там и расскажешь заодно, какая муха укусила тебя за губу. И не говори мне, что это случайность. Ни в жизнь не поверю.
Гнездилов говорил шутя, так что ничего не оставалось, как последовать с ним к выходу. Спорить не хотелось. Может, обойдётся, решил Ильинский, и в процессе обеда сыщик потеряет интерес к столь незначительному факту. Рассказывать о сцене в кабинете у Николая не было никакого желания.
Глава 37. Суета сует
Санкт-Петербург, наши дни.
– Ты сошла с ума! – Качала головой Ася. – Ты только вернулась, никак нельзя идти туда снова.
– Это почему же? – Не унималась Аня.
Она уже полчаса ходила по комнате в одной сорочке и рассуждала вслух, как вернуться в прошлое, чтобы найти потерянную вещь. – Разве кольцо не выдержит?
– Да причём тут кольцо? – Ася начинала злиться и это было очень необычно. – Кольцо-то выдержит. Тебе туда нельзя. Ты сказала, что Гнездилов следил за тобой, а значит, на выходе тебя может ожидать всё, что угодно.
– Например, что? – Кипятилась Аня. – Кому сдалась заштатная гувернантка?
– Зря ты недооцениваешь этого сыщика, Аня. – Розоволосая качала головой. – Он что-то подозревает и поэтому будет караулить. Если не он, так его прихвостни. Именно поэтому, черт возьми, мы с дядей крайне редко ходили на ту сторону.
– Кстати, он сказал, что видел Порфирия Георгиевича на Рождественской вчера. – Вдруг вспомнила Аня.
Казалось, Ася даже застонала.
– Ну вот, видишь! Никак нельзя назад идти.
– Асенька, милая, я не могу оставить там крестик, пойми. Это подарок отца! Он пропал 7 лет назад. И это единственная вещь, которая осталась у меня от него. Пойми, я не могу его там оставить! – Аня умоляюще смотрела на девушку.
– Надо выждать какое-то время.
– Это абсурдно, понимаешь. Если я вернусь сегодня, никто не заподозрит подвоха, а если приду туда через неделю или месяц? Ну, сама подумай.
Аня была права. Если уж идти, то только сегодня, пока ничего не заподозрили.
– Портал может схлопнуться, пойми! Время на исходе. – Аргументировала Ася.
– Я успею. – Заверила ее девушка. – Во сколько там луна становится убывающей?
– В 21.37. – Обречённо сказала Ася.
– Ну вот, смотри как замечательно выходит! – Воодушевленно вещала Аня. – Спектакль начнётся в 8. Я отсижу первый акт, а в антракте скажу, что мне дурно, возьму извозчика и уеду.
– Это очень рискованно. А если ты застрянешь там?
– Да что со мной станется? – Шутила Аня. – Всё сложится как надо. Сегодня же я вернулась.
Она готова была прямо сейчас облачиться в одежду гувернантки и отправиться назад. Но Ася убедила, что для полноты картины нужно будет привезти вещи. И если идти в театр, то нужно подобрать платье. На всё это требовалось время. Аня с Асей решали, как быть, и сидели бы так ещё долго, покуда в дверь не постучали.
– Кто там? – Отозвалась барменша.
– Девушки, вы скоро? – Осторожно поинтересовался из-за двери Порфирий Георгиевич. – Ушли переодеваться и пропали.
– Аня хочет идти назад. – Поведала розоволосая, отворяя дверь в коридор. Там прямо у входа застыли концертмейстер и Иван.
– Сдурела? – Подал голос Иван из-за спины Порфирия Георгиевича.
Аня вспыхнула. Комментариев от Иванов-дураков ей только не хватало.
– Иван, прошу вас, – обернувшись, сделал замечание детине концертмейстер. И посмотрел на Аню. – Это категорически невозможно, душа моя.
– Вот и я ей говорю. Но она же упёрлась. – Поддакивала дядюшке Ася.
– Да поймите же вы, Порфирий Георгиевич, нет никакой опасности. Даже самой малюсенькой. Я вернусь на Галерную с вещами, отыщу в кабинете свой крестик, поеду со всеми в театр, а после первого акта в антракте уеду. Скажусь больной и отправлюсь в дворницкую. Все будут в театре и Гнездилов тоже, его пригласила Натали, так что он ничего не сможет мне сделать, уверяю вас.
Порфирий Георгиевич с сомнением качал головой.
– Ася права, может случиться всё что угодно, а времени остаётся катастрофически мало. Я не могу вас удерживать насильно, но этот очень рискованно.
– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, – напомнила Аня старый афоризм. – Простите, это моя оплошность, я потеряла там памятную вещь, но я не могу оставить ее. Это подарок отца. – С жаром говорила Аня.
И Порфирий Георгиевич будто бы проникся. В мудрых его глазах промелькнуло понимание и сочувствие.
– Я понимаю тебя. И именно поэтому не удерживаю. Если вещь дорога, как единственная память, её непременно нужно отыскать.
Ася фыркнула и отошла.
– Не понимаю я этого. Ни одна вещь не стоит человеческой жизни.
– Я пойду с тобой. – Вдруг заявил старший Терепов. – Оденусь возницей и буду катать тебя от театра до дворницкой. Так будет быстрее и ты будешь не одна.
Аня пришла в ужас. Нет, это совсем не годится – подставлять концертмейстера под удар. Если Гнездилов объявится и увидит его, то вопросов будет ещё больше, а это значит, всё может сорваться.
– Нет, дядя, умоляю! – За Аню попросила его племянница. – Ты там вовсе не к месту. Видишь, тобой даже этот сыщик интересовался. Могу пойти я. Правда… – Ася запнулась и растерянно посмотрела на присутствующих, – Не знаю, чем смогу помочь.
– Зачем вам идти со мной? – Злилась Аня. – Я ходила одна, не без приключений, но я же справилась. Справлюсь и сейчас. К тому же…
– Я пойду, – вдруг подал голос Иван, – буду за извозчика.
У Аси округлились глаза. Аня, вдруг поняла, что девушка боится за него больше, чем за себя. Только она хотела что-то возразить, как он развернулся и, буркнув «не обсуждается», ушёл на кухню. Аня не понимала, что происходит между этими двоими, но однозначно, что-то там явно было. Она решила не думать об этом, потому что какая ей, собственно, разница? Даже если они вместе, например, что от этого Ане? Ей нужно попасть в 1912 год, вернуться в дом Ильинских, найти свою вещь и возвратиться обратно. И она это сделает.
Где-то на подкорке шевельнулась мысль, что Аня рада такому повороту. Ведь, благодаря этому случаю, она побывает в театре, вновь увидит всё семейство Ильинских, а в особенности Николая. От одной мысли о нём, внутри все перевернулось, а сердце затрепыхалось как птичка в клетке.
«Успокойся, дурочка», пыталась смеяться сама над собой Аня, натягивая джинсы и футболку, но выходило плохо. Влюбиться только не хватало в ловеласа и мажора. Прям в лучших традициях бульварных романов серии «Шарм», которые она тайком читала в 15 лет. Но сделать ничего не могла с собой. А потому решила отвлечься сборами.
Все суетились, собирая Ивана и Аню на ту сторону. Ася металась от реквизита: платьев, белья и шляп к Ивану. То и дело что-то спрашивала и уточняла. «Нервничает за него», подумала Аня. Но вот почему? Сама только вчера с концертмейстером ходила через чулан, чтобы купить ей, Ане, свежую газету с объявлениями. А сейчас так дёргается. Аня не понимала, в чем причина. Помочь она ничем не могла, а сидеть на кухне с Ванькой не хотела. Порфирий Георгиевич удалился в кабинет и там мерил его шагами. Какая-то нервная обстановка, подумала девушка. Надо бы пойти в магазин, купить мобильник. Позвонить несчастному Владу, который потерял её ещё два дня назад.
– Пойду в город, мобильник куплю, да в интернете посижу. Надо хоть почту проверить. – Предупредила Аня, споласкивая кружку из-под чая в раковине. – Я смогу выйти из дома?
Иван отрицательно помотал головой.
– Только через сквозной проход. Но там замок амбарный, видела?
– Видела, – расстроенно сказала девушка, – и что, ни у кого ключа от него нет?
Детина усмехнулся.
– Откуда бы? Там замок заржавел весь. Проход всегда был закрыт, сколько помню.
– На той стороне вообще нет сквозного прохода. Только сарай дровяной. – Вспомнила Аня.
– Так проход позже сделали, когда под коммуналку отдали особняк. – Пояснил Иван.
– Ааа. – Только и протянула девушка. – Всё равно пойду выйду, подышу. Сил нет на эту чехарду смотреть. Как будто в последний путь собирает, – Аня махнула головой в сторону комнаты, где среди вещей суетилась Ася.
Он только хмыкнул и продолжил пить чай.
– Ты с телефоном иди, новый и покупать не придётся. Здесь связи нет, а выйдешь во двор, может там появится. Луна всё ближе к убыли, аномалия стихает.
– О, спасибо, – искренно поблагодарила Аня, зацепила телефон, одиноко лежавший на подоконнике второй день, и вышла из кухни.
Натянула куртку и кроссы и нарочито громко сказала.
– Я во двор, подышать.
Ася и концертмейстер разом выглянули из комнат.
– Только недолго, пожалуйста. – Попросила розоволосая.
– Ок. – Раздался голос Ани откуда-то из-за двери черной лестницы.
Глава 38. Ключ от всех дверей
Аня вышла во двор особняка и втянула носом холодный осенний воздух. Здесь, в отличие от прошлого века, дождь не шел. Хотя надолго ли, усмехнулась. Дождь в этом городе может пойти в любой момент и в любое время года. Во дворе было тихо, лишь в отдалении слышался шум мегаполиса – сигналы авто, шелест шин по асфальту, гомон людей. Сто лет прошло, а ничего не поменялось, думала девушка. Только звуки стали чуть другими: на смену ржанию лошадей и стуку колес пролеток по мостовой пришли звуки клаксонов. Страшно захотелось курить. Аня сама удивилась этому порыву – ведь, курила она только в старших классах, вернее пробовала, а потом целый год после исчезновения папки. Отчего-то захотелось еще и реветь. Аня вздохнула и поправила свой рюкзачок за плечами.
Иногда она думала, почему все это произошло именно с ее семьей? Отец всегда был центром, средоточием их маленького мира. В небольшом городке, где жила семья Ани в маленькой квартирке в центре города в старом двухэтажном, когда-то купеческом доме, всегда было тепло и уютно. Несмотря на голодные 90ые, жили они весело и дружно. Отец очень много знал об истории города и на прогулках всегда рассказывал забавные факты из разных времен. Работал он при городской типографии, делал все, что необходимо – от набора в печать до работы грузчиком. Но производство загибалось, бывшая государственная типография сложно встраивалась в капиталистический строй и была убыточной. Раз в полгода на заседаниях городского совета поднимали вопрос о прекращении финансирования столь разорительного производства и тогда папка, надев костюм и галстук, шел в администрацию и выступал с докладом. Возвращался он всегда навеселе с обязательным мороженным своим девочкам, и Аня с матерью понимали, что дело в шляпе, и еще полгода типография будет работать.
Странное дело, но сколько Аня не пыталась, она не могла вспомнить отца в раннем своем детстве. Он как волшебник появлялся в ее памяти в 12 лет и так же резко пропал в 20, когда исчез. Именно благодаря ему, девушка полюбила историю и поступила в полиграфический институт.
Аня прошлась по двору, вспоминая об отце. Воспоминания эти болезненные, именно потому в большей степени, что отец пропал внезапно. Это было мучительно – когда вчера ты разговаривал с человеком по телефону, собирался приехать на каникулы домой, а сегодня уже нет никакой информации и он пропал, словно его и не существовало. В юности Аня даже обижалась на него, за то, что исчез, но с годами поняла, что это глупо и непродуктивно. А потому жила, спрятав свою боль поглубже. Окунувшись в семью Ильинских, она вновь увидела жизнь семьи, какой она бывает – с ее проблемами, радостями, встречами. И то, чего она лишилась так неожиданно, вдруг вновь напомнило о себе.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Аня подошла к сквозной арке во дворе. На решетке ворот висел большой ржавый замок. Основной выход на Галерную был по-прежнему затянут сеткой, а ворота закрыты. Аня вернулась к воротам сквозного проема и решила попытаться включить телефон, как ей и советовал Иван.
– Привет. – Раздался незнакомый голос рядом. – А на Галерную через этот двор выход есть?
Аня ошарашенно подняла голову и увидела в арке сквозного прохода молодого человека.
– Н-нет. – Только и ответила. – А ты откуда тут? Со стороны Конногвардейского бульвара?
– Ну да, – удивился парень и поправил очки. – Гуляю вот по дворам-колодцам, готовлюсь к экскурсии. А ты как в запертом дворе оказалась?
– Я пришла, когда он был еще не заперт. А потом дом накрыли сеткой, а ворота запечатали.
– Ничего себе, ты попала. Бывает же. – Удивился парень и добавил, улыбнувшись. – Ой, совсем забыл. Я – Андрей. Люблю Питер и вожу по нему экскурсии.
– Очень приятно, Андрей. А я – Аня. Я приехала из Москвы на конференцию по истории.
– Ого, и ты тоже? Я присутствовал там в первый день. Вчера, правда, не получилось – экскурсии. А сегодня выходной. – Оправдывался Андрей. – Но я не видел тебя там. А как ты тут оказалась?
– На конференции же много людей, вот и не видел, – улыбнулась девушка в ответ и добавила. – Да я тут в гостях.
– Прям в этом доме? Ты же сказала, он под снос.
– Нет, его просто огородили. А снос еще под вопросом! – Уточнила Аня. Странно, ведь, про снос она не говорила. – У меня тут подруга живет.
– Все ясно, тогда есть еще шанс, наверное. – Согласился Андрей. – Знаешь, сейчас столько домов под снос или просто закрытые сеткой. А между тем, их история иногда бывает очень интересна. Как у этого особняка, например.
– Слушай, ты не мог бы мне помочь? – Прервала Аня молодого человека. – Можешь ли ты обойти с Галерной и открыть ворота? Очень нужно добраться до мобильной связи. А здесь не ловит совсем. – Попросила Аня. Она надеялась, что снаружи открыть калитку будет проще, чем изнутри. По крайней мере, Андрей – это шанс выбраться.
– Зачем же обходить? – Удивился новый знакомый. – Я сейчас эти ворота открою.
Он подошел вплотную к воротам и Аня, наконец, разглядела парня. Увидев его в толпе, она никогда бы не обратила на него внимания. Черная вязаная шапка, серый пуховик, темные джинсы и ботинки – один из сотен тысяч в этом городе. На носу очки, резко очерченные скулы, тонкие губы, смешливый взгляд черных глаз.
– Этому замку лет 30 минимум, видишь, ржавый совсем. – С сомнением сказала Аня. – Даже у жителей этого дома нет ключа.
– А у меня есть. – Усмехнулся Андрей. – Я же экскурсовод и мне нужны ключи от всех дверей.
– Так уж и от всех. – Только и успела сказать Аня.
А Андрей уже вынимал из своего рюкзака связку со всевозможными ключами – от домофонов и дверных замков до натурально амбарных, старинных. Он бегло пробежался по связке и вынул старый, ничем непримечательный ключ.
– Ключ от всех дверей. Держи рюкзак. – Пояснил он и сунул между прутьями свою сумку.
Аня в восхищении взяла мешок и стала наблюдать, как Андрей, ловко развернув замок, практически на ощупь открывает его ключом. Он напрягся, сосредоточился. Секунда, другая, пружина внутри навесного механизма щелкнула и замок открылся. Андрей отворил калитку. Та противно заскрипела. Было понятно, что этим выходом не пользовались много лет.
– Ну вот и все. Ловкость рук и никакого мошенничества. – Пошутил парень.
Андрей открыл калитку шире и прошел в нее. Аня так и стояла, открыв рот. Молча подала ему рюкзак.
– Ты словно чудо увидала, – рассмеялся Андрей, оглядываясь. – Здесь интересный двор.
– Типа того, – согласилась Аня. – Не знала, что бывают универсальные ключи.
– Они не универсальные, конечно, но много похожих. – Пояснил молодой человек и подмигнул, убирая связку в недра рюкзака. – Знаешь, люди думают, что если запер на замок, то надежно спрятано, а на самом деле просто еще не нашелся нужный ключик.
– У тебя руки в ржавчине. – Заметила вдруг Аня. – Погоди, сейчас салфетку влажную достану.
Она покопалась в своем рюкзачке и поделилась с новым знакомым салфеткой.
– Благодарю вас, сударыня. – Учтиво сказал Андрей и это прозвучало так чуждо, но так резануло по сердцу, что Аня только махнула рукой, мол, не за что.
– Я хотела выйти на улицу.
– Так пойдем, – позвал ее парень, а сам уже нырял в арку сквозного прохода.
Глава 39. Латте, чизкейк и новый приятель
Молодые люди выбрались на улицу со стороны Конногвардейского бульвара и пошли в сторону Исаакиевской площади. Дойдя до площади, решили зайти в сетевую кофейню, которая притаилась на первом этаже одного из многочисленных домов. В ней было тепло и малолюдно. Большинство брали кофе на вынос и уходили. В зале оставалось очень мало посетителей.
Аня и Андрей уселись за крохотный столик у окна, за которым виднелся край площади и кусочек гостиницы «Англетер».
– Какой кофе будешь? – Спросил Андрей.
– Пожалуй, латте. – Улыбнулась Аня. – И без корицы, ладно?
Андрей кивнул и ушел к бару.
Аня достала мобильник и с удивлением обнаружила, что он работает. Включился легко и был полон зарядки. Чудеса какие-то, решила она. Хотя чудес за последние три дня в ее жизни случилось с избытком. Одновременно Аня порадовалась, что не придется тратиться на новый телефон. Девушка залезла в мессенджер и увидела кучу сообщений, которые посыпались как из рога изобилия. Среди них было примерно миллион смс от Влада, а еще с работы и несколько от матери.
Разгребая переписку, Аня не заметила, что Андрей вернулся с кофе и уже поставил чашки на столик. В следующий заход он принес два блюдца с сэндвичем и чизкейком.
– Ты не будешь против, если я позвоню? – Спросила Аня Андрея и тот отрицательно кивнул головой.
Первому она позвонила Владу. Тот побурчал, но выслушав Анин рассказ, очень удивился. Аня соврала, что после того как заблудилась, она вспомнила, где в центре живет ее старая подруга, и пошла ночевать к ним. Влад еще посокрушался, но не похоже было, что смертельно обиделся. Распрощавшись с институтским приятелем, Аня написала смс маме и ответила на вопросы в рабочем чате.
– Кофе остынет. – Отвлек ее от телефона голос Андрея.
Чертыхнувшись, отложила аппарат, и извинилась. Аня выбрала чизкейк, Андрей взял себе бутерброд. Они пили кофе, жевали и болтали обо всем.
– Тебя мне прямо Боженька послал, – смеялась Аня. – Оставишь свой номер телефона? Завтра после конференции я уеду, но в следующий приезд обязательно пойду на твою экскурсию.
– Давай сегодня проведу тебе индивидуалку, – предложил Андрей. Взял мобильник и позвонил на свой номер. – Тем более, что погода сегодня без дождя.
Аня допила кофе и поставила чашку на стол.
– Сегодня вряд ли. У меня встреча одна назначена. Я уже обещала.
– Понятно. Встреча – это важно. Что ж, тогда в следующий приезд обязательно. – И Андрей доброжелательно улыбнулся.
Он вообще показался очень милым молодым человеком, образованным и тактичным. Аня выяснила, что он закончил истфак, приехал в Петербург на практику и влюбился в город. Так и живет – водит экскурсии, изучает историю города и учится в аспирантуре.
Время пролетело незаметно и Ане было уже пора возвращаться. Еще четверть часа и Ася подаст в розыск, подумала Аня, улыбаясь сама себе.
– Чего смеешься? – Спросил Андрей, подавая ей куртку.
Они уже собирались уходить. За окном стремительно темнело и часы пробили пять вечера.
– Да так, вспомнила, что не предупредила подругу, что уйду. Меня уже потеряли, наверное, и скоро с собаками будут искать.
Андрей рассмеялся.
– А ты знаешь, что в России именно в Петербурге началась история кинологической службы? В 1909 году была открыта школа дрессировки и питомник, а собак включили в особое кинологическое подразделение полиции. – Заметил Андрей.
Упоминании о полиции начала прошлого века ввергло Аню в тоску. Ну, почему она сразу вспоминает Николая и эти его синие, бездонные глаза? Ведь разговор коснулся лишь полицейских собак, а она сразу вспомнила графа.
Андрей будто бы наблюдал за ее выражением лица. Но вслух ничего не сказал.
– Не знала о таком факте, – выдавила из себя Аня и, натянув на лицо улыбку, вышла из кофейни.
Глава 40. Платья, шляпки и сердечные признания
На углу у Конногвардейского манежа они распрощались. Андрей ушел в сторону Невского – там собиралась очередная его группа, а Аня поспешила по бульвару, чтобы сквозным двором выйти в особняк Ильинских. Каким-то магическим образом арки всех нужных ей ворот были открыты, и девушка спокойно дошла до тихого дворика на Галерной. В окне на кухне горел свет. Аня, предвкушая знатный нагоняй, тихонечко вошла по черной лестнице в дом.
Ася металась по квартире. Иван и Порфирий Георгиевич заперлись в кабинете. Оттуда слышались их тихие голоса.
– Явилась! – Ася была зла как сто китайцев. – Где ты ходишь, Аня? Как ты вообще умудрилась выйти?
– Не ругайся, Асенька. Я встретила парня, он экскурсии водит. И он открыл замок. – Аня сняла куртку и поставила рюкзак у входной двери.
– Это невозможно. На этот замок нет ключа. Он уже лет тридцать висит на воротах. – Недоумевала розоволосая, застыв на пороге с утюгом в руках.
– У него целая связка всяких ключей, так что у замка не было шанса. – Аня пожала плечами и улыбнулась, прошла на кухню и уселась поближе к печке.
– Между прочим, уже пора идти. А ты где-то шлындаешь. – Не останавливалась Ася. Она явно была на взводе.
«Хорошо, что я ушла. Хоть не видела, как она нервничает. Зрелище то еще», подумала девушка и добавила уже вслух:
– Я уже здесь. Я следила за временем. Не волнуйся, все будет хорошо.
Ася фыркнула и убежала в свою комнату. На шум из кабинета вышли концертмейстер и Иван. Иван уже был одет в длинную поддевку, подпоясанную кушаком. В руках он держал короткий цилиндр.
– Ого, ты готов уже? – Удивилась Аня. – Тогда и мне надобно поспешить.
Она юркнула в «свою» комнату у кухни и дождалась, пока Ася принесет платье. На этот раз это была не юбка и блуза гувернантки, а простое зеленое платье из какой-то плотной ткани похожей на тонкую шерсть. На рукавах и по горловине платье было отделано скромными белыми кружевами. Аня стянула свои современные вещи, надела белье, сорочку и наверх уже натянула платье.
– Тебе очень хорошо в этом наряде. – Примирительно сказала Ася, помогая ей одеться. – Я знала, что зеленый пойдет к твоим глазам.
– Это все твоя заслуга. Спасибо тебе! – Аня обняла девушку. – Все будет хорошо, не переживай, мы обязательно вернемся.
Губы у Аси задрожали, но она тряхнула головой, суетливо поправила складки на платье. Аня не хотела спрашивать, но все-таки рискнула.
– Ты любишь его?
Они были в комнате одни и, наверное, это был единственный возможный момент, чтобы прояснить некоторые детали. Ася нерешительно кивнула.
– Да, очень. В моём время мы никогда не сможем быть вместе: графиня и сын управляющего.
– Поэтому ты предпочитаешь жить здесь?
– Да. Осталось недолго ждать, после революции можно будет вернуться домой, но, если честно, я так привыкла, что сомневаюсь, что мне захочется возвращаться.
– А как же родные? – Спросила Аня. Это был еще один неясный для нее вопрос. Почему она живет с дядей, а не с родителями.
– Я скучаю за отцом. Он живёт в Орловской губернии, в родовой усадьбе недалеко от Nска. Матушка болеет последний год, с ней у нас сложные отношения. Она не приняла мой выбор. Но это неважно. Мы с папА придумали отличный план. Теперь иногда я проведываю их, матушка думает, что я учусь в Смольном. А я живу здесь. И все счастливы. – Ася хитро улыбнулась. Наконец-то она успокоилась и перестала суетиться.
– Я хотела в театр тебя в красный бархат нарядить, но потом решила, что так ты сольешься с портьерой, – засмеялась Ася, закрыв тему личной жизни и отношений. – Потому решила остановиться на изумрудном.
– Мне очень нравится это платье. – Заверила Аня, осматривая себя в зеркале.
– Нет же, на тебе повседневное платье. – Округлила глаза Ася. – Платье в театр лежит в коробке. А в саквояже – белье, чулки и наряд гувернантки. Всего одно повседневное платье, которое на тебе, один наряд гувернантки и одно на выход. Больше не поместилось. Нужно же в руках держать все вещи.
– Блин, я об этом не подумала. – Вдруг осознала Аня.
– Должна же ты приехать к Ильинским хоть с какими-то вещами. А то слишком подозрительно будет. – Отметила Ася и Аня согласно кивнула головой.
Ася перенесла увесистый саквояж и коробки в переднюю. Аня проверила свою сумочку, достала оттуда перстень с рубином и сразу надела на безымянный палец. И снова кольцо село как влитое. Покопалась в рюкзаке и переложила в мешочек духи и любимую гигиеническую помаду. Надушусь перед театром, решила.
Перебирая свой незамысловатый скарб, Аня услышала, что ее зовет Порфирий. Она вошла в кабинет и застыла у входа. Концертмейстер копался в большой шкатулке на столе. Нервничая, он подошёл к Ане, прикрыл дверь и тихо сказал.
– Душа моя, я хотел оставить вам несколько указаний. Я очень надеюсь, что они не пригодятся, но всякое бывает. Поэтому, во-первых, вот ключ от квартиры на Рождественской. Во-вторых, здесь рекомендательное письмо за моей подписью и личной печатью, чтобы ни у кого не было сомнений, что вы – моя племянница и живете в квартире на законных основаниях. В-третьих, возьмите деньги.
С этими словами он подал кошель с толстенькой стопкой ассигнаций.
– На первое время должно хватить. Я надеюсь увидеть вас сегодня за вечерним чаепитием, но как известно, всегда нужно быть готовым к худшему.
– Вы полагаете, мы не сможем вернуться, Порфирий Георгиевич? – С волнением спросила Аня.
Ей вдруг стало страшно. Только сейчас она осознала, что они могут застрять в прошлом минимум на месяц, если не успеют в полнолуние.
– Не могу знать, Аннушка. Так мы никогда не рисковали. – Покачал головой концертмейстер.
– Понимаю. – Только и смогла ответить Аня.
Выходя из кабинета, она услышала в коридоре тихий разговор. Это были Ася и Иван.
– Ты скажешь ей? – Шептала Ася.
– Зачем это? Это не имеет к делу никакого отношения.
– Ох, Ваня. – Ася на секунду замолчала. – Возвращайся, молю тебя.
– Ну что ты? Ну. – Утешал ее парень.
Дальше разговор перешел в шёпот, и Аня ничего уже не слышала. Девушка намеренно замедлила шаг, чтобы дать этим двоим побыть наедине.
Глава 41. Мгновение решает все
Санктъ-Петербургъ, Россійская Имперія, 1912г. отъ Р.Х.
Отобедать в трактире вдвоем не вышло. Как только Гнездилов и граф Ильинский сошли с крыльца сыскного управления, как их перехватил посыльный и передал, что в Рождественской совершенно какое-то неприятное убийство.
Александр Сергеевич вздохнул, на секунду задумался и, пробормотав что-то из разряда «Как раз туда ехать собирался», отпустил курьера.
– Поедете со мной, Николай Павлович? – Предложил сыщик, взлетев на своего гнедого жеребца.
Николая передёрнуло.
– Пожалуй, откажусь. – Усмехнулся. Лучше обедать, чем смотреть на трупы. – До вечера, Александр Сергеевич, встретимся в театре.
На самом деле граф был несказанно рад ехать в трактир без надворного советника. Пусть придётся обедать одному, зато не придётся оправдываться и рассказывать Гнездилову о сцене в кабинете.
***
Санкт-Петербург, наши дни
Когда все было готово, они всем составом, как и в прошлый раз, стояли в передней особняка. Только экспозиция слегка изменилась. Аня в своём салопе, с саквояжем в одной руке и с сумочкой в другой, и Иван с двумя коробками застыли перед входом.
– Торопитесь, дорогие мои. Будьте осторожны и внимательны. – Напутствовал Порфирий Георгиевич. – Ждем вашего возвращения.
Они вошли в чулан и пристроились на пятачке в центре крохотной комнатки. Последнее, что успела увидеть Аня – зарёванные Аськины глаза. Вот тебе и девушка-хохотушка с розовыми волосами, вздохнула. Дверь закрылась и в чулане стало совсем темно.
Стоять на тесном пятачке с саквояжем в руках и рядом с огромным Иваном, который держал коробки, было сложно. В момент, когда она крутила правой рукой кольцо против часовой стрелки, он прижался теснее, держась за ее локоть. Воздух стал как будто суше, плотнее и словно колючий. В чулане вновь запахло опилками и инвентарём, а ещё сыростью каменного пола. Аня облегченно выдохнула. Кажется, получилось.