Елена Юрьевна Белова
Предчувствие любви
– Девка твоя будет на лодке. Будешь вести себя хорошо, ничего с ней не случится, – продолжил Рауф и кинул взгляд на Бориса.
– Вообще-то у меня к ней разговор есть, – немедленно встрял Борис.
– Будешь вести себя хорошо, ничего с ней не случится, – властно и с нажимом повторил Рауф.
***
Алена очнулась от сильной головной боли. Открыла глаза. Обнаружила себя лежащей на шелковой простыне в просторной кровати под теплым шерстяным пледом. Кровать слегка покачивалась.
«Я так напилась вчера, что мир ходуном ходит?» – спросила она себя.
Спальня была опоясана на 180 градусов большими окнами от пола до потолка, чтобы можно было наслаждаться панорамными видами, не вставая с большой островной кровати по центру апартаментов.
Постепенно начала возвращаться память. Вертолетная площадка на верхней палубе дорогой яхты. На бесшумном прозрачном лифте они спустились на нижнюю палубу и попали в конференц-зал, где она тут же очутилась в объятиях своего бывшего начальника. Отстранилась от его назойливого поцелуя в щеку. «Фу какая гадость!», передернуло ее снова.
Перед глазами поплыли картинки разных частей яхты. Вот они на второй палубе, с двумя открытыми зонами отдыха: с джакузи, лежаками, мягкими диванами, обтянутыми белой кожей, и столиками для завтраков на открытом воздухе. «Здесь можно провести время за чашечкой кофе или дорогого вина, любуясь бескрайними морскими просторами», жужжал в голове голос Бориса.
– А сейчас мы поднимемся на третью палубу, где можно поплавать в бассейне с теплой водой, зайти в полностью стеклянный спортзал с откидным балконом. А после занятий отдохнуть в шезлонге под открытым небом. На главной палубе можно посетить зимний сад, где низкие фальшборты позволяют любоваться захватывающими видами на море.
Потом они спустились на нижнюю палубу, где в кормовой части расположился ангар с катером, моторной лодкой и гидроциклами.
– Как Вы себя чувствуете, Алена Юрьевна? Голова не сильно болит? – голос бывшего начальника вывел ее из раздумий. Она вздрогнула.
– Что Вам от меня нужно?
– Если бы ты была покладистой девочкой, все это давно было бы твоим, – заулыбался Борис, подсаживаясь к ней на кровать. – Только одна обивка в этой каюте из ценнейших пород дерева, – гордо произнес он, окидывая взглядом стены и потолок. – А что тебе даст этот щенок, Игорь? – холеной рукой он прикоснулся к ее колену.
Алена резко дернулась.
– Вы не посмеете! – прошипела она в страхе.
– Еще как посмею! – захохотал Борис, опрокидывая ее на спину. – Можешь кричать и царапаться, тебя здесь никто не услышит.
– Найдите мне Лигнера. Быстро! – вызверился Рауф, не обнаружив возле себя компаньона.
Отец Никодим
Не успел отец Никодим закончить полунощницу, как в дверь тихо постучали.
– Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного, – узнал он голос послушника Андрея.
«Ох уж этот Андрей!– подумал отец Никодим: Вечно ему неймется».
– Ну что тебе, неугомонный? – заворчал он, нехотя открывая дверь своей кельи. – Ни днем, ни ночью покоя от тебя нет.
– Благослови, отче, – на ходу снимая скуфейку и обнажая рыжую патлатую голову, в келью вошел рослый молодой парень.
– Бог благословит, – размашисто перекрестил его настоятель. – Ну что у тебя опять случилось?
– Не у меня, а у тебя, батюшка. – во весь рот заулыбался парень.
«И откуда ты только взялся на мою голову, шпана детдомовская?» – заворчал про себя настоятель.
– Смс-ка мне на телефон пришла. Едет к нам в монастырь крупный делец из Питера. Благотворителем прикинулся. Знаем мы таких, – перекрестился Андрей. – Там братки собрались…
– Братия, – поморщился, как от зубной боли настоятель. – Сколько раз уже тебе говорил. Зачем ты отцов поднял в такую рань? Спали бы еще.
– Так это, – деловито шмыгнул носом послушник. – Воротила стрелку забить хочет. А я недавно в подвале старый пулемет нашел. Браткам… ну, то есть отцам предложил. Они головой покивали.
– Олух ты, Андрюша, – вздохнул отец Никодим. – Какое главное оружие монаха? Отвечай.
– Да помню я, отче. Пост и молитва. Но «Максим» не помешает. Кто его знает? Может, воротила территорию делить вздумал. Помнишь, как о прошлом годе к нам местные солнцевские подбирались?
– Ох, Андрюха, – снова вздохнул настоятель. – Сведешь ты нас всех в могилу. Откуда смс-ка? Давай, показывай.
– Да с воли прилетела. Ну, из мира, то бишь. Корешок у меня там остался. Слоном кличут.
– Имен-то нормальных нет. Все клички какие-то дурацкие, – заворчал снова отец Никодим. – И когда ты, Андрюха, в разум придешь?
– А ты эту наложи… эпитафию.
– Епитимью, дурья твоя башка! – рассмеялся Никодим и глянул в телефон. – Ох ты!
От неожиданности присел на жесткую лавку, которая служила ему кроватью. «Ох ты, Господи! Святые угодники. Вот и до меня добрались – мелькнуло у него в голове: Видать, расплата пришла за грехи мои тяжкие».
«Андрон, вами тут человечек один интересовался. Фамилия то ли Стокман, то ли Штольман. Он у нас вертолет уже арендовал. Так что предупреди своих». (Слон).
Невидящим взглядом отец Никодим уставился на противоположную стену. Перед глазами поплыли картины прошлого. Вот они пацанами с Игорем и Борей идут под парусами по фарватеру Петровской косы. Свежий морской ветер раздувает паруса, как-будто крылья бабочки. Яхта летит по волнам, разрезая носом холодные воды Балтики.
Неподалеку справа и слева такие же небольшие яхточки с юной командой на борту. Игорь ловко управляется с парусами. Борис на руле, а он, Колька, помогает травить шкоты и перекладывать гик то вправо, то влево, ловя попутный ветер. Первая в их жизни парусная регата…
О том, как Борька через несколько лет нарисовал им золотые горы, рассказывая, что есть у него влиятельный дружок в определенных кругах, не хотелось даже и вспоминать. Много лет назад он сбежал в этот монастырь от своего прошлого. И весь первый год, стоя на коленях перед иконой Христа, со слезами вымаливал прощение за те дела, которые они творили юнцами под руководством тогда еще молодого и беспощадного гангстера Рауфа.
В монахи его подстриг старенький настоятель и духовник братии отец Антоний. Через несколько лет, отходя ко Господу, отец Антоний благословил его стать настоятелем и продолжить восстановление монастыря из руин. Благодаря молитве и строгому иноческому подвигу нового настоятеля монастырь стал пополняться братией, строились новые кельи, трапезная. Возвели заново летний и зимний храмы и начали золотить купола.
И казалось Никодиму, что Господь призрел на его молитву и простил его. Судьбой своих бывших подельников он мало интересовался. Но ежедневно возносил о них молитвы за литургией, прося Господа вразумить их и наставить на путь истинный. В заброшенном некогда монастыре где-то на окраине Сибири ежедневно кипела работа, прерываясь только на воскресение и большие церковные праздники. И как ни жаль было отцу Никодиму братии, которую поднял ни свет, ни заря заполошный Андрюха, приезд новых гостей в их скромную обитель не сулил ничего хорошего.
***
Снова частный вертолет поднял в небо наших героев, чтобы доставить их через непроходимую тайгу к забытому Богом и людьми монастырю. Только вместо хорошенькой помощницы на борт взошли два амбала, которых Рауф приставил приглядывать за своими подопечными.
Где-то на опушке леса ждала их небольшая площадка среди частных владений местного князька, что мечтал присвоить себе земли монастыря и построить на берегу красивейшего лесного озера элитный СПА-комплекс. А дальше на тетрациклах, по извилистым лесным тропам, объезжая непроходимые болота, еще верст эдак двадцать, пока не уткнешься в поросшую мхом каменную монастырскую ограду.
Несколько раз посылал своих братков к отцу Никодиму местный олигарх. И каждый раз возвращались они ни с чем. А иные после общения с батюшкой оставались за монастырской оградой. И, сбросив с себя тяжкое бремя греховное, аки младенцы, начинали свою жизнь с чистого листа. А батюшка от всей души благодарил Господа за то, что сподобил его истинного покаяния, не словом токмо, но и делом, наставляя и вразумляя этих младенцев в вере.
– Что, братия? – вышел к монахам отец Никодим. – Снова предстоит нам нелегкая борьба. Помолимся Господу о сохранении обители нашей. А там уж как сам Он управит.
Молча разошлись иноки по своим кельям, чтобы в тишине совершить главное монашеское делание – Иисусову молитву. И только еще неокрепший ум послушника Андрея блуждал в поисках ответа на вопрос, где найти патроны для станкового пулемета «Максим».
***
– Ну, здравствуй, друг мой Игорек! С миром пришел, али как?
– Благослови, отче! Не исповедовался давно, – Игорь наклонил свою голову с черной копной начинающих седеть волос.
«Начало обнадеживает», подумал отец Никодим и перекрестил его, чувствительно ударив пальцами по макушке.
Игорь поднял голову, и на глазах его заблестели слезы.
– Как мне обращаться-то к тебе? Святой отец?
– Давай обнимемся, старый друг, – Никодим шагнул ему навстречу и заключил в свои объятия.
Что-то екнуло в душе у Игоря в этот момент, и захотелось ему расплакаться. Как плачут лишь в детстве, смывая с себя груз усталости, обид и разочарований.
– Ты поплачь, поплачь, – похлопал его по спине настоятель. – Где и отогреться душой, как не в монастыре? Кто только сюда не приходит! С какими только ссадинами на душе. Пойдем-ка в храм, исповедуешься. А утром за литургией причащу тебя.
Как маленького ребенка он взял Игоря за руку и повел за собой в недавно восстановленный храм Живоначальной Троицы.
***
Прошла неделя.
– Вот так-то, Игорек, – закончил свой рассказ отец Никодим. – Амбалов своих не бойся, не помешают они тебе. Ими сейчас отец Савва занимается. У него и не такие каялись. А тебе жениться нужно, а не в монастырь. Хорошую девушку ты встретил, Игорь. Подмогой тебе она будет. А как деток нарожаете, приезжайте ко мне всей семьей. Все шестеро.
– Да неужто…, – начал было Игорь.
– Храни тебя Господь, – перекрестил его на дальнюю дорогу отец Никодим. – За Олега не беспокойся. Хорошим монахом станет твой друг. Не случайно привел его сюда Господь. Что? Говоришь, где общаковая касса? А сам не догадался? – по-юношески задорно улыбнулся настоятель и обвел рукой свою расцветающую день ото дня обитель.
