Елена Звездная
Настоящая черная ведьма
С чего началась эта история? Так если припомнить, то, пожалуй, с вопля сестер Блошич, дочерей почтенного торговца Блошича:
– Нам нужно приворотное зелье!
А я терпеть не могу делать приворотные зелья. Бесят они меня. И вопли оголтелых девиц бесят тоже. Меня вообще все бесит, я же ведьма, причем черная и потомственная, так что положение обязывает. Выдала девицам два пузырька с сильно действующим слабительным, заменив этикетки «Послабляющее» на «Привораживающее», и собственно дозу препарата увеличила втрое. А чего? Я, между прочим, мужику пользу принесу, у него после такой дозировки не то что кишечник, мозги разом прочистятся.
Но это оказалось только начало.
Часа не прошло, как в мою лавку, носящую весьма непрозрачное название «Лавка черной ведьмы», ломанулся весь «цветник» нашего Бриджуотера. Кого тут только не было! И госпожа Данкан – почетная старая дева города, пережившая девицей три помолвки, десять сбежавших еще до сего акта кандидатов в мужья и одного почти женившегося после принятия моего зелья священника, который у алтаря все же опомнился, никак высшие силы сжалились, сослался на свои обеты и ретировался. И сестры Невелис – все четверо в отца пошли, чем весьма кузнец и гордился, но его могучесть, коренастость и волосатость, на мой взгляд, как-то не слишком девиц красили. Кстати, не только на мой взгляд – мужская часть Бриджуотера придерживалась того же мнения, в результате сестры до сих пор в девках. Но всех затмила матушка Торникай, рванувшая к торговой стойке, где и устроилась, вывалив достоинство, выкормившее всех ее девятерых дочерей собственно на стойку, от чего та жалобно заскрипела, напомнив мне, что пора бы и ремонт сделать. Кстати, жалобно скрипела не только стойка, пол тоже отозвался надсадным стоном, от чего вся толпа сделала синхронный шаг назад, обоснованно опасаясь провалиться в подпол, а о моем подвале ходили страшные слухи, соответственно, туда никто не хотел.
Кроме, похоже, матушки Торникай.
– Уважаемая госпожа ведьма, – начала она без предисловий колоритным басом.
Кстати, дочерям передался такой же и голос, и характер, ничего удивительного, что от них даже портовые грузчики улепетывали.
– А сварите-ка мне зелье! – выдала Торникай.
Скривившись так, словно на завтрак у меня были лимоны, а вовсе не два хрустящих пирожка с ягодами, решительно ответила:
– Не сварю.
– Это еще почему? – возмутилась почтенная.
Хороший вопрос, очень. Глубоко вдохнув, со всем почтением ответила:
– А потому что, госпожа Торникай, зелье для похудения не запивают пинтой пива три раза в день, заедая все это пирогами с мясом, жареными ребрышками и цельным тортом со взбитыми сливками!
Мадам поморщилась, после махнула рукой, которая сделала бы по объему честь любой мужской ноге, в смысле бедренной части… да что там мужской – упитанные быки могли смело завидовать подобным объемам конечностей, и выдала:
– Ну что вы, госпожа ведьма, это все дело прошлое, а я и так хороша!
Угу, поговаривают, господин Торникай спать предпочитает на чердаке и не спускается с него на первый этаж, пока госпожа Торникай бродит по второму, так как опасается, что не выдержит пол и рухнет прямо на несчастного мужика, который по объему раз в пять меньше супруги. Жаль его, если честно, частенько он ко мне за успокоительным захаживает, сядет в сторонке и вздыхает так жалобно…
– Приворотное мне нужно! – рявкнула матушка Торникай так, что я, задумавшаяся о ее бедном муже, вздрогнула от неожиданности.
Демонстративно прочистив ухо, глянула на мадам, и прямо спросила:
– В город новый холостяк приезжает, да?
У госпожи Торникай согласно затряслись все три подбородка. Остальная толпа тоже радостно и возбужденно закивала.
– Один? – уточнила я.
Кивки усилились.
Кто мне скажет – где логика?! Мужик-то один, а их тут уже штук двадцать в мою лавку набилось, и вот вопрос – делить они его как будут?! Короче, мужика заранее жалко. Потом припомнила сестер Блошич, собственно выданное им слабительное, и… мужика стало еще жальче. С другой стороны, слабительные у меня безвредные, а лишнее прочищение желудка еще никому не мешало, так что… В конце концов, я злая ведьма и никаких угрызений совести у меня нет!
– Так, – постукивая черными накладными ногтями по торговой стойке, недобро начала я, – зелий приворотных у меня нет.
– Так сварите! – возопила матушка Торникай, подаваясь вперед и жадно оглядывая полки за моей спиной.
Да, проблема. Они же так просто не свалят, да и к окрестным черным ведьмам не пойдут – Грехен из ума выжила, ну так там возраст располагает, стольник разменяла уже, у Мадины после последнего эксперимента по отращиванию волос клиентов нет – а кому понравится, если на лысине начнет трава расти, да не какая-нибудь, а ядовито-синяя, а к Люсинде побоятся, та недавно с мужем развелась, так что в ней явно конкурентку видят. Но и мужика жаль как-то, уж даже и не знаю, с чего… Хотя нет, знаю – вот как замечу алчное выражение лунообразной физиономии госпожи Торникай, так тут же всех холостых жалко становится.
– Ладно, – я поморщилась, едва стойка опять затрещала, – сделаем так – ночью сварю зелье, утром приходите.
Столько радости было. А меня чужая радость бесит. Да вообще все бесит. Особенно трещина, оставшаяся на стойке после ухода массы госпожи Торникай. Тьма, эта женщина становится опасной для окружающих, и собственно окружающие это уже понимают – ничего удивительного, что как только мадам выходит на улицу, все извозчики стремительно исчезают, а потом на пару с лошадьми перепугано из-за деревьев и углов домов выглядывают.
А так больше проблем не было – слух о том, что приворотное только к утру сготовят, видимо, по всему городку расползся. Так что заходили старички Варовски, взяли капель для зрения, им, ювелирам, зрение нужно отменное. Ближе к вечеру заскочил купец Оргун, взял мужского зелья – видать, опять супруга за город укатила… Купец так радовался, так радовался, ручку пытался поцеловать… Нет, не скажу ему, что госпожа Оргун этих зелий втрое больше с собой набрала, да ко всему прочему еще и противозачаточного пять пузырьков.
Ночью «варила» приворотное. Оно ж как – жителям городка подавай в основном специфичные зелья, а у меня, между прочим, специализация по витаминным. Так что полночи я рисовала этикетки вроде «Неземная страсть», «Феерия любви», «Страсть с первого взгляда» и тому подобное, а после быстренько, где-то за полчаса, наклеила их на пузырьки с витаминными настойками. А что – и вреда никакого, и эффект, глядишь, какой-никакой будет. В конце концов, от витаминов еще никому плохо не было, а тут и для красоты, и для крепости ногтей, и для сияющей здоровьем кожи, и для волос – был у нас обыкновенный мужик, станет красавец!
* * *
В итоге утром едва не проспала рассвет, вставать было лень. Но у меня всего одно увлечение, и мне вовсе не хотелось, чтобы о нем кто-то знал. Встала, потянулась и пошла одеваться. Из лавки вышла, как и всегда, в полной тишине – город еще спал, фонтаны спали, фонарщики гасили фонари. Кстати, вот сейчас, когда фонтан на центральной площади не работал, мне была видна городская мэрия. Точнее даже так – моя лавка находилась как раз напротив мэрии, но фонтан всегда закрывал обзор. Собственно, благодаря ему у меня и лавка в таком месте. У нас как – раз ты черная ведьма, изволь пожаловать на окраину города, а то и вовсе за городскую стену, черных никто не любит. Но два года назад я получила наследство от двоюродного дедушки, который в Бриджуотере был аптекарем. Довольно неплохим, кстати, раз сумел купить дом, выходящий на центральную городскую площадь. Дедушку Гэбриэла я не помнила, но наследство пришлось весьма кстати – я как раз закончила магистериум и искала, куда бы податься. Бриджуотер в этом плане был идеален – портовый городок на окраине королевства, население, где все друг друга знали, и доходное место для моей лавки. Так что по приезде я сменила вывеску «Аптека» на «Лавка черной ведьмы», лично выкрасила здание в черный цвет, дабы соответствовало, накупила у местной ребятни трупики летучих мышей, у чучельника – чучело черной кошки, над вывеской изобразила зеленые кошачьи глаза и оказалась вполне довольна новым местом жительства. Недовольным был мэр, прискакавший в одном ботинке в тот же день, как я закончила малярные труды и выразивший свое возмущение. Не повезло ему. Все дело в том, что ведьма я потомственная, а гены на землю не падают, соответственно, характерец у меня не то что бы отвратительный, но… Да ладно, поганый у меня характер и профессии очень даже соответствует. Через три дня заметно полысевший мэр приполз с извинениями и выдал бумаженцию, свидетельствующую о том, что городской совет разрешил черной ведьме Аэтелль Герминштейн содержать черномагическую лавку в указанном месте городка Бриджуотер.
Жизнь прекрасна!
Оглянувшись еще раз на предмет своей гордости – черный двухэтажный домик в самом центре города, я посочувствовала окружающим ярко-оранжевым постройкам – по поводу вкуса их владельцев и, напевая что-то веселое, махнула рукой сонно проезжавшему мимо извозчику. Последний довез меня до городской стены, почтительно косясь на черный ведьминский плащ. Там, через калитку под уважительными взглядами стражников, которые свято верили, что иду я кого-нибудь приносить в жертву, я вышла в лес, свернула на знакомую тропинку и, убедившись, что вокруг никого нет, сняла плащ и запрятала его в дупло.
А затем, глубоко вдохнув напоенный лесными ароматами воздух, сорвалась на бег.
Да, люблю бегать. Нравится мне это. И просыпающийся на рассвете лес, и изгибистые тропки, и сонно потягивающиеся при моем появлении медведи, и рысенок с погрызенным ухом, который по утрам всегда пытается догнать, и озеро, куда ведет крутой склон, и вообще бегать. И потому каждое утро, едва сереет небосклон, я приезжаю на окраину леса и позволяю себе час-полтора носиться среди деревьев как оголтелая, презрев соответствующее статусу черной ведьмы поведение. Ко всему прочему по утрам я вовсе и не ведьма – волосы каштановые, непослушные, вьющиеся, на носу веснушки и глаза ну самые что ни на есть обыкновенные серо-голубые. Это потом я вымажу волосы черным, и они станут прямые, кожу выбелю, превратив почти в подобие фарфоровой маски, глаза и брови подведу черным, веки – зелеными тенями, что придает и взгляду зеленоватый оттенок, в уши вставлю тяжелые серьги, на себя напялю длинное платье и шляпу черную остроконечную, на пальцы – табун кричащих серебряных колец, и, собственно, здравствуйте, я ваша черная ведьма.
Утренний забег прошел чудесно. Мокрая и разгоряченная, я вернулась на свою секретную полянку, достала из дупла плащ, закуталась, скрывая рубашку, брюки и охотничьи ботинки и даже лицо практически и вернулась в город.
Стражники проводили жадными взглядами, выискивая на черном подоле кровавые пятна, извозчик нетерпеливо ждал – не из вежливости, из любопытства скорее. И едва забралась в двуколку, изволил поинтересоваться:
– Как все прошло, госпожа ведьма?
– Замечательно, – беззаботно ответила я.
– А кого-сь сегодня замучили смертью безвременной? – трогая с места, продолжил расспрашивать мужик.
Меня, к слову, чрезмерное любопытство тоже бесит. Меня вообще все бесит, я же говорила.
– Да так, – отозвалась небрежно, – тут в прошлый раз один извозчик разболтался не к месту…
Мужик вздрогнул, спина его стала прямая как палка, но таки спросил:
– И… чего?!
– Ничего, – злобно протянула я.
Выпрямившись еще сильнее и заметно начав вздрагивать, извозчик уточнил:
– Ничего от него не осталось, да?
Нет, он реально думает, что я мужика убила? Судя по всему, да. Ну так у нас, черных ведьм, принцип такой – если о вас незаслуженно говорят гадости – заслужите.
– Ни-че-го, – по слогам кровожадным шепотом повторила я.
До конца пути перепуганный извозчик более не издал ни звука. Приехав на площадь, отказался от оплаты и попросил забыть, как он выглядит. Мстительно солгала, что у нас, черных ведьм, идеальная память на лица… Мужика перекосило.
Довольная собой, пробежкой, утром и в целом жизнью, весело направилась к собственной лавке, планируя душ, завтрак и весьма прибыльный по причине продажи псевдоприворотного зелья день. Но обогнув две проезжающие мимо кареты, я заметила, что возле моей лавочки стоит группа мужчин и что-то бурно обсуждает. Подходя ближе, узнала в присутствующих господина мэра, который из-за моей мстительности так и остался с проплешиной на макушке, самых уважаемых членов совета и одну незнакомую мне морду лица. Морда была высока, на голову выше присутствующих, широкоплеча, узкобедра, темноволоса, имела внушительный нос, правильные черты и квадратный подбородок. В общем и целом, должна признать, морда оказалась весьма привлекательна, а выправка свидетельствовала о военной карьере. То есть фактически мне очень даже понравилась. Не понравилось другое – чем ближе я подходила, тем отчетливее становилось видно недовольное выражение морды при взгляде на мою чудеснейшую лавку, и это недовольство некоторые не сочли нужным скрывать. То есть хамим! Стоим перед лавкой самой настоящей потомственной черной ведьмы и откровенно хамим! Где пиетет?! Где испуганная бледность?! Где выдавленная через силу вежливая улыбка?! Это вообще как называется?
Решительно направилась к морде, дабы сообщить, насколько та в конкретный данный момент неправа, но едва подошла…
– Госпожа Герминштейн весьма уважаемая и почитаемая всем городом, господин мэр, – произнес собственно… наш мэр.
Ведьма остановилась, обалдело прислушиваясь.
– Лавка черной магии в центре города недопустима, господин Браден, – глубоким приятным баритоном произнесла привлекательная морда, с недовольством разглядывая связку сушеных летучих мышек над моей дверью.
И так он их рассматривал, что плешку в густой черной шевелюре заслужил однозначно. К слову, и шевелюра у некоторых излишне густая… Но это ничего, проредим!
– Но, господин мэр, – заюлил похоже уже наш бывший мэр, – знаете, это…
– Я в принципе не могу понять, как вы это допустили! – отчеканил, судя по всему, новый мэр. – Лавка черной ведьмы не просто в городе, а фактически напротив мэрии! Или сейчас вы попытаетесь меня убедить в том, что из-за фонтана не видно?!
Господин Браден, уже открывший было рот, тут же его закрыл, и стало понятно, что именно этот аргумент он и собирался озвучить. Морда перевела мрачный взгляд с моих летучих мышек собственно на мэра, а затем его суровый взгляд заметил меня.
В следующий миг с мордой случилась метаморфоза – насупленные брови расправились, сжатые губы растянулись в вежливой и довольно приятной улыбке, темные глаза нацелились на мои глаза, и волнующий баритон озвучил:
– Милое дитя, вас так заинтересовала наша беседа?
Что??? «Милое дитя»?! Я?! Потомственная черная ведьма?! У меня нервно веко задергалось.
– Простите, я что-то не то сказал? – искренне встревожилась морда.
Присутствующие разом заинтересовались «милой дитятей», повернулись в мою сторону и…
Мгновенно синхронно отшатнулись всей толпой, стремительно бледнея и изображая знаки защиты.
Ну наконец-то, слава Тьме.
Морда удивленно глянула на сопровождающих, которые как-то совершенно неосознанно сгрудились за его спиной, после вновь на меня, на мою лавку, на черный ведьминский плащ, снова на меня.
– Да, я ведьма! Лично для вас – госпожа ведьма! – гордо представилась я, натягивая капюшон, который во время моей заинтересованности излишне сполз назад, открывая мое лицо.
А я, между прочим, еще не накрашена.
Судорожно выдохнув, морда нахмурилась и в свою очередь представилась:
– Новый мэр. Для вас – господин мэр.
– Очень неприятно познакомиться, я бы даже сказала – отвратительно, – сложив руки на груди, заявила чиновнику.
– Взаимно. – Кто-то окончательно охамел.
Все, мэр, одной шевелюрой ты не отделаешься.
– Но я рад, – продолжила самоубийственная морда, – что мне не пришлось вызывать вас в мэрию для беседы и я могу здесь и сейчас сообщить, что не потерплю лавку черной магии в своем городе.
Меня вызвать? Угу. Он не потерпит… ха-ха.
– И потому жду от вас оценки данного имущества, которое мэрия выкупит у вас уже сегодня. К слову, можете паковать чемоданы.
Живут же на свете наивные морды…
– Простите, – я ехидно улыбнулась, – а вы чемоданы уже распаковали?
Вскинув бровь, неуверенно ответил:
– Нет. Я прибыл на рассвете.
Коварно ухмыльнувшись, искренне посоветовала:
– Не распаковывайте.
Морда вскинула и вторую бровь, после враждебно поинтересовалась:
– Вы мне угрожаете?
– Что вы, – не могу перестать улыбаться, – просто дружеский совет в качестве подарка к вашему приезду.
– То есть угроза, – правильно понял новый глава города.
Догадливый. Люблю таких. И внешне весьма неплох, а таких вообще все любят, особенно незамужние девицы… И тут вспомнились мне события минувшего вечера.
– Господин мэр, а вы женаты? – невинно поинтересовалась, окидывая вновь прибывшего изучающим взглядом и уже догадываясь, на кого объявило охоту все бриджуотерское сообщество незамужних дев и их мамаш.
– А это имеет значение? – разозлилась основательно влипшая, но еще не ведающая об этом жертва матримониальных устремлений.
Подавив искренний злорадный смех, я обошла мэра и направилась в любимую лавку, обронив на ходу:
– Решающее значение, весьма решающее значение.
В ответ донеслось:
– Что вы имели в виду, госпожа ведьма?!
Он же не думал, что я отвечу, правда?!
* * *
У меня был прекрасный завтрак из двух наскоро приготовленных яиц и бутерброда с сыром, так как на блины сегодня времени не имелось. Я потратила его с куда большей пользой, надписывая этикетки для пузырьков, которые собиралась раздать самым, самым, самым настойчивым дамам. Матушке Торникай, к примеру. Девять дочерей – это сила. И потому я заготовила специально для их вооружения слабительное, зелье для наращивания волос, зелье для наращивания ногтей, снотворное зелье, опьяняющее зелье, отбеливающее зелье и зелье для набора веса. И главное – никаких угрызений совести, морда нарвался сам, и я планировала мстить весьма основательно и всеобъемлюще. Ко всему прочему из окна моей спальни на втором этаже было превосходно видно, как к мэрии приближается карета сестер Блошич… Определенно, сегодняшний день господин наглая, непочтительная и охамевшая морда проведет в маленьком, замкнутом и весьма дурно пахнущем помещении.
А сегодня в полдень, насколько я понимаю, должно быть представление мэра народу Бриджуотера…
Через час заскочила госпожа Торникай – получила зелья, рассыпалась в благодарностях, щедро все оплатила и упрыгала, создав небольшое землетрясение. После потянулась вереница жаждущих устроить личную жизнь, что резко уменьшило количество зелий, которые простояли два года невостребованными. Замучилась пыль с пузыречков вытирать. К обеду дошло до того, что пришлось бегать в погреб открывать ящики с дядюшкиными настойками и спешно на коленке писать для них новые этикетки.
В полдень все ждали представления мэра.
Весьма дольная собой черная ведьма устроилась на маленьком балкончике, примыкающем к спальне, за столиком с чашечкой чая и кусочками сыра с плесенью, дабы понаблюдать за всеобщим разочарованием. В отличие от присутствующих, наблюдательная я засекла момент, когда бледные сестры Блошич растерянно улепетывали из мэрии, и сделала соответствующие выводы. Судя по тому, что мэр не вышел знакомиться с народом, выводы были абсолютно верны.
* * *
К вечеру примчались сестры Блошич, потребовали денег за зелье, которое вообще не сработало. Сделав большие глаза, спросила, почему они решили, что не сработало. Сестры переглянулись. Предложила обеим прочесть, чего там, на пузыречках было написано мелким почерком. Достали, прочли: «Ждать начала действия через четверть часа, затем принять повторную дозу».
– Повторную дозу дали? – поинтересовалась классическая черная ведьма, постукивая черными накладными ногтями по стойке и откровенно любуясь собственным изображением в зеркале.
– Нет, – сникли сестрички.
– Ну и чего стоим, кого ждем? – вопросила я.
Блошич ускакали в направлении мэрии. А я говорила, что поваром у мэра их родной дядька работает?
Да, кто-то проведет и ночку тоже в маленьком помещении, проклиная все на свете.
Ночью, закончив пересчет оставшихся зелий и расставив на опустевшие витрины новые «Приворотные», глянула на мэрию. Там, на втором этаже, где находились жилые помещения, одиноко горела свеча… Злорадно похихикав, легла спать. К слову – сильно сомневаюсь, что кто-то сегодня успел распаковать чемоданы.
* * *
А ночью в мою дверь постучали.
Сонно зевнув, я повернулась на другой бок и собралась поспать. В двери постучали снова, на этот раз не в пример громче и настойчивее. А потом и вовсе так, словно планировали дверь к чертям выбить.
Что за хамство?!
Поднявшись с постели, взяла свечу и пошла открывать, намереваясь жестоко отомстить пробудителю. Пока спускалась, в двери барабанили все настойчивее. Короче, кажется, теперь не только стойка, но и фасад в ремонте нуждаются. Ругаясь сквозь зубы, подошла, распахнула сотрясающуюся от ударов дверь.
На пороге стояла морда.
Побледневшая такая, с темными кругами под глазами, заострившимся носом, посиневшими губами и в белом банном халате.
В моем направлении ткнули пальцем и прорычали:
– Вы!
– Склероз? – недружелюбно поинтересовалась я, наслаждаясь видом пострадавшей морды. – Между прочим, мы уже знакомы.
Морду перекосило. Мэр полез в карман халата, извлек знакомый мне пузырек, на котором еще вчера было написано «Сильнодействующее слабительное», а ныне красовалось «Огненная страсть», и взревел:
– Ваше?!
Брезгливо взяв пузырек двумя пальцами, осмотрела и вернула со словами:
– Нет, я таким не пользуюсь, предпочитаю естественные отношения.
Из груди морды раздалось глухое угрожающее рычание, из живота гораздо более угрожающее урчание, и я испугалась. За свой нужник, естественно.
– Знаете, – протянула осторожно, – вам бы желательно домой бы… в смысле в мэрию. А то рискуете не добежать.
Повторное урчание в животе полностью было со мной согласно.
А морда нет.
– Вы! – прошипел, краснея, господин мэр. – Это госпожа Блошич купила у вас!
Пожав плечами, сразу предупредила:
– В нужник не пущу.
– А мне уже не нужно! – взревел мэр.
– Да? – скепсис скрывать не стала. Затем повторно взяла бутылочку, обратила внимание на то, что в ней болтались лишь весьма скудные остатки зелья, и, возвращая «Огненную страсть», честно сообщила: – Нужно. Поверьте мне как специалисту – после такой дозы у вас это «нужно» продлится как минимум до рассвета. Доброй ночи.
Морда хотел было что-то сказать, но в этот момент в животе вновь заурчало, и новоявленный градоправитель не сумел выдавить из себя ни звука, боясь оконфузиться. То есть вербально он безмолвствовал, но глаза, но выражение лица, но сжимающиеся кулаки…
– Пока-пока, – пропела крайне довольная собой ведьма, закрывая дверь перед носом натужно краснеющего посетителя.
К слову, уходил он, гордо чеканя шаг, и ускорился только после того, как миновал фонтан, в надежде, что я уже не увижу. Зря – черная ведьма сидела на чердаке, у маленького пыльного окошка и все увидела.
Жизнь прекрасна.
* * *
Из-за ночного происшествия я проспала рассвет и пробежку, а потому настроение утром было преотвратное и все бесило. Едва успела после завтрака надеть ведьминскую униформу, зашел господин Оверн, заместитель главы городского совета. Пробубнил что-то про постановление мэра, сунул бумажку на выселение… под моим внимательным взглядом бумаженцию забрал, скомкал, засунул в карман, после жалобно спросил мазь от суставов.
В обед зашел новый священник, спросил, не желаю ли я поучаствовать в аутодафе. Согласилась при условии, что сжигать будем священника. Мужик почему-то отказался и не изменил своего решения даже после того, как я расписала, как это все будет тепло и весело. После моего рассказа Доминус побледнел и поспешил откланяться. Жаль, хотелось развлечься.
Вечером состоялось представление мэра населению города. Морда был бледен, заметно пошатывался, но таки прочитал речь про то, что потерпит, а что нет, в своем городе. Собственно, как и следовало ожидать, черных ведьм мэр терпеть был не намерен. Это он зря. Я-то жалостливая, ну Люсинда тоже, может, его пожалеет как объект возможных матримониальных планов, а вот Мадина такого не прощает… Но как я ни рассматривала толпу, Мадины видно не было, что странно. Люсинду заприметила сразу – та сидела в уличном кафе на самом удобном месте и слушала речь, потягивая коктейль, кстати, мне махнула приветственно. Старая Грехен, шаркая ногами, прошла мимо собрания, сама прошла, а вроде как слегла уже, крепкая старушенция, но вот Мадины не было. Странно. Надо бы зайти, проведать.
К слову, после заявления морды о нетерпеже черных ведьм энтузиазма у жителей поубавилось, зато артель гробовщиков заметно оживилась, походу сегодня-завтра пойдут снимать мерки.
А потом новый градоправитель сделал ход конем и объявил невероятное:
– В связи с военным положением, на которое переходит королевство, в город вступают два полка, а к городскому порту будет пристроен военный форт.
Площадь погрузилась в напряженное молчание.
– Черт! – выругалась черная ведьма, едва не поперхнувшись чаем.
Люсинда обернулась, посмотрела на меня. Грехен, еще не ушедшая с площади, тоже остановилась.
Тьма, жизнь перестает быть томной! И мне тут только не хватало гарнизона с солдатами и офицерами! Черт!
Толпа жителей радостно загудела, мамаша Торникай и вовсе грохнулась на колени и вознесла хвалу небесам, ее тучные дочери принялись радостно приплясывать… Мда, девятерым из прибывших военных сильно не повезет в жизни.
Расходились все в радостном возбуждении, обсуждая предстоящие изменения в быту портового городка. Злая ведьма, медленно допивая чай, смотрела на морду, который стоял на балконе мэрии, упираясь руками в поручень и мрачно сверля взглядом собственно ведьму. Отсалютовала чашкой. Некоторые нервные психанули, развернулись и ушли. Жаль его. Это вчера была смена повара, который дядька сестер Блошич, а сегодня на смену сестра мамаши Торникай заступает…
Кстати да, ночь же впереди.
Перед закрытием лавки повесила на дверь объявление: «Неуважаемый мэр, выломаете мне дверь, ремонтировать будете всей мэрией». И подпись «Госпожа черная ведьма». После чего довольная собой легла спать.
* * *
Разбудил меня странный звук – кто-то зло жевал рядом. Открыв глаза приподнялась, всмотрелась в массивную волосатую фигуру, которая когтями кромсала мой хлеб и жрала мое копченое мясо, заедая это все лично мною законсервированными солеными огурчиками, и потрясенно спросила:
– Охамел?!
– Двери на месте, – прорычал морда, в один укус уничтожая половину балыка, который я заготовила для похода к Мадине.
К слову, выглядел ночной визитер весьма примечательно – волосы и борода до плеч, из-под халата были видны чрезмерно волосатые ноги, руки так же густо покрыты растительностью, ну и когти внушительные – что на руках, что на босых с остатками тапков ногах. Короче, судя по всему, сестрица матушки Торникай успела опробовать только два зелья – для роста волос и роста ногтей. Эффектом, кстати, можно было смело гордиться, ибо эффект был налицо.
– Я сейчас доем, – жуя, сообщила мне зверская обозленная морда, – а после вас убью!
– Слушайте, – я повернулась на бок и подперла голову рукой, чтобы удобнее было обозревать картинку, – а чего это вы решили трапезничать в моем доме, мм-м? У меня, между прочим, еда дорогая.
– Не беспокойтесь, – ответил господин монстроподобный мэр, – я вам свою принесу! И выпечку, и супы, и мясо в винном соусе, и…
– Спасибо, не нужно, не обеднею, – представив, что может находиться в свежей выпечке и остальной стряпне сестры мамаши Торникай, решительно заверила я.
Глухо прорычав еще что-то, мэр, устроившийся на краю моей кровати, продолжил ужинать. И аппетит у него был зверский.
– А быстро вы в себя пришли, после такой-то дозы слабительного, – задумчиво отметила я.
Морда перестал жевать и взбешенно уставился на меня.
– Кстати, чемоданы как, не распаковали еще? – поинтересовалась невинно.
Хмыкнув, мэр прожевал что во рту было, сглотнул и зло произнес:
– Госпожа ведьма, вы же понимаете, что я это так просто не оставлю!
– Понимаю, – сладко зевнув, протянула.
– Хотите жить в Бриджуотере, извольте следовать правилам и селиться на окраине, а не в центре! – продолжил гневную тираду.
– Да-да, – издевательски подтвердила я.
Мэр хватанул зубами мясо, прожевал, сглотнул и добавил:
– Завтра в город прибывает белый маг.
А вот это уже интересно. Перестав демонстративно позевывать, посмотрела внимательнее.
– Надеюсь, вы понимаете, что это значит? – яростно сузил глаза мэр.
– Конечно, – я расплылась в самой что ни на есть довольной улыбке, – белый маг в моем городе! О Тьма, вот это подарок! – села на постели, поправила волосы, после сорочку, после грудь, чтобы в кружевной лиф легла попривлекательнее, после… – Так, а что это вы на меня смотрите и совсем мое мясо жрать перестали? – вопросила у морды.
Мэр сглотнул толком не прожеванное.
– Уже наелись? – недружелюбно поинтересовалась я.
Он недобро прищурил глаза под мохнатыми бровями.
– Ну раз поели, катитесь отсюда подобру-поздорову. – Мои глаза полыхнули зеленым огнем.
Обычно этого хватает с головой и все растворяются в пространстве, но не этот тип. Мохнатая морда, почесав бороду, нагло спросил:
– А не слишком ли вы вызывающе себя ведете, госпожа ведьма? Между прочим, перед вами разъяренный, по вашей милости излишне волосатый и когтистый мужчина, которого небеса вовсе не обделили силой. И вы – совершенно беззащитная зарвавшаяся девчонка!
Скептически изогнув бровь, я спокойно спросила:
– Морда, а кто тебе сказал, что я беззащитна?
Дохрай заклубился зеленоватым дымом возле моей постели, принимая свой истинный облик – монстра. Зеленого, громадного, мускулистого монстра, чьи когти были куда внушительнее, чем у мэра. И косматый градоправитель побледнел.
– Кстати, – я посмотрела на свои ногти, демонстративно потерла их о рукав, чтобы заблестели, – убивать вы меня, господин мэр, не собирались. Напугать, призвать к порядку, впечатлить в конце концов, но не убивать. Потому что приди вы с желанием моей смерти, Дохрай изничтожил бы вас еще на пороге.
Мэр не шевельнулся, пристально глядя на меня. Глянул на хранителя дома, после вновь на меня и совершенно спокойно, вовсе даже не дрожа, произнес:
– Но вне дома вы беззащитны.
Надо же какая осведомленность.
– Рискнете проверить? – полюбопытствовала ехидно.
Градоначальник повышенной волосатости медленно поднялся, гордо развернулся и ушел, бросив на пороге:
