Ерлан Журабаев
ДЕМОВЕРСИИ ЖИЗНИ И СМЕРТИ (Житие весёлого праведника и других грешников)
Всевышний создал мир и тварей в нём за шесть рабочих дней, седьмой установил выходным. Света за шесть дней переборола себя, выплакав горе в подушку, на седьмой восстала семья из праха. Света наконец приняла мольбу падшего о пощаде. Любовь сохранилась, как оазис в пустыне. Смирение сберегло Лакистрайкиных, их линию судьбы.
* * *
– Ну, в чём твоя печаль, главная? – хитрила Катька, протягивая таблетки.
– Печаль? – Мишка пожал плечами. – Напиться бы с горя, да всё хорошо!
– Прикалываешься! А если всё хорошее усилить магической формулой? – Катька потянулась всем телом.
– Давай-ка без химии, своими силами! – Мишка опрокинул соблазнительницу на кушетку и запечатал ей рот поцелуем. Любовь случилась остервенелая, а розовые кругляши скатились по полу под кушетку, спрятались-притаились. Химия дури хитра по натуре: умеет уступить, выждать момент слабости, жалости к себе любимому. Дурные формулы рушат формулу жизни.
Новотавридцы
Президентский дворец фантазией Влада раскинулся на высоком мысу, получился дредноут, рассекающий море. Это была западная окраина маленькой, пока незаселённой Ялиты, до центра – пять минут по пустой авениде. Но креатор теперь предпочитал пешие прогулки.
Не будучи архитектором, Влад устроил на мысу битву стилей и эпох, словно в советском санатории, где модерн запросто пристраивался к истории. Футуристические белые кубы в скалах над морем, выше на плато замок в ландшафтном парке. Над всем этим доминировал Капитолий с тяжёлым куполом и мраморной лестницей. Кипарисовые аллеи, цветники, беседки, крутые спуски к пристани и пляжу, где под Луной нередко купалась ведьма голышом. Света с Владом плескались в море после утренних пробежек, Абигор на пляже не появлялся, а больше здесь купаться было некому.
Влад в опоре на магов спешно дорабатывал остров под будущих переселенцев с большой земли. Только он был допущен и к штучной генерации островитян. Стервозная ведьма требовала от креатора обслуживающий персонал для дворца. Надоело ей, видишь ли, колдовать по мелочам, типа кьянти налить, тирамису поднести, постельное бельё сменить. Влад же всё дворцовое оставлял на потом, слишком много усилий отнимало градостроительство и целевые объекты для выдуманных людей. Прежде чем выпустить из компьютера, к примеру, ресторатора, надо создать ресторан в здании определённых параметров, с электричеством и водой. А это максимально автоматизированные электростанция и водоочистка. Ясно, что ресторатору понадобится персонал, логистика, финансовая система, много чего ещё. Как ни автоматизируй, нужна масса работников, встроенных в определённые обстоятельства и взаимоотношения. Креатор пядь за пядью создавал среду обитания и зачатки социума, тяжело продвигаясь по всем фронтам одновременно. День за днём созревали в компьютерном чреве нужные острову персоны и обстоятельства жизни. Влад побаивался будущих встреч со своими креатурами. Сколько своей души удастся вдохнуть в файлы, наберётся ли критическая масса человечности? А вдруг он разглядит в них родственников, близких? В любом случае по легенде придётся сразу отстраниться – все они переселенцы с большой земли на полигоне пришельцев. Нельзя сказать человеку: ты выдуман мной, такие вот чудеса…
Но сильнее всего мучили креатора тревоги за сына, коего, скрепя сердце, позволил раздвоить. Как не доверять Лукавому в вопросах спасения? Он, окаянный, до сих пор повода такого не давал… Вот и жил Мишка островной, скопированный, рядышком с родителями, не догадываясь об оригинале в Москве. Этот московский в свою очередь не ведал об острове: ему перед отъездом наплели с три короба про длительную творческую командировку отца в Париж. А мамаша с ним за компанию. А то вдруг там горничные отвлекут от архивов о забытом певце и композиторе Нино Феррере. Том самом, что застрелился в первой части этой дилогии, но воскрес во второй, которая у вас перед глазами.
Ещё в Москве на семейном совете Лакистрайкины договорились: поскольку нельзя бросать институт, придётся расстаться на полгода, которые приучат Мишку к самостоятельной жизни. Родители будут изредка навещать испытуемого с внезапными инспекциями.
Расстались взволнованные Лакистрайкины в пространстве Шереметьева, откуда Абигор устроил прямой рейс телепортации в пустынную в смысле людей Ялиту.
– Ну, вот ты и во взрослой жизни, – сказал папаша на прощание и отвернулся, чтобы скрыть слезу.
– Учись как следует и вообще… не расстраивай! – добавила Света, обнимая сына. Всем троим стало трудно подбирать нужные слова.
Удивился Мишка свалившейся на него самостоятельности, но и возрадовался. Отец открыл ему счёт в банке. Плюс стипендия на мелкие расходы, не говоря о родительском пентхаусе, где он теперь полный хозяин. Катька тут же переехала в роскошное гнёздышко, о таблетках, слава богу, речь больше не заходила.
Таким вот магическим образом каждому Мише досталось по Кате и наоборот. Островную пару адаптировали к основополагающей легенде: потрясающие пришельцы экспериментируют с человечеством, души собрались править на искусственном острове, а Владислав Вениаминович у них в главных помощниках. Катьку, мол, потянул за собой Мишка, уговорил не расставаться. Родители её предупреждены. Да, взбудоражены, конечно, но, скрепя сердце, ждут возвращения дочери. Связаться с ними пока невозможно: остров полностью изолирован от большой земли, воссоединение через год, когда новый мир приоткроется человечеству. Кате было радостно, что она с Мишкой и оба в фантастике, по возвращению ещё и прославятся!
Так на острове появились первые родственные души. Влад частенько приглашал молодых вместе погонять на машине, обозреть волшебный новодел. На этот раз серебристый «Ягуар» рассекал по новенькой трассе вдоль моря с купающейся луной. Катя улыбалась, прижимаясь к Мишке на заднем сидении, что и говорить, крупно повезло девице. Пронзая тьму, Влад рассуждал с дорогими пассажирами о скором будущем:
– Наберитесь терпения, дети мои. Остров приоткроется миру, потянутся восторженные паломники, оживятся улицы. Возлюбить ближнего станет реально благодаря всеобщему благоденствию и духовному альпинизму с инструкторами. Подробности я пока не вправе раскрывать, но надеюсь получить такое разрешение. Благодаря космическим друзьям мы дадим людям демоверсии жизни с пониманием себя во Вселенной и скачок в науках.
– Ты у них, видать, за профессора, – привычно ёрничал Мишка. – Что за науки такие колдовские?
– Наука, Миша, всегда колдовством попахивает! Нет, я не профессор, меня поставили, с кажем так, президентом… Медиатор я между обыденным и сверхъестественным. Практикую чудеса в опоре на космос.
Влад темнил, но излагал не так уж далёко от истины. Князь Тьмы и есть проводник света в кривомыслящую материю, оптоволоконный кабель для проекции высшего в низшее, иначе в нас не заходит. Или другое сравнение: если посчитать Свет режиссёром, то Светоносный – директор картины, облачающий небесную непостижимость в земные понятия. Всё на нём: реквизит, аппаратура, суточные статистам, гонорары звёздам. Его дело обеспечить постановку, не влезая в идеи. Но поневоле хочется влезть в то, что веками обеспечиваешь! Так случился остров.
В операции с влюблённой парой Светоносный спасал важного для себя помощника: какой из писателя креатор, коли отпрыск в опасности? К тому же Дьявол получил первых юных переселенцев, возможность хирургически проникнуть в их раздвоенные души, покопаться там в разрезе. Островные копии подлежали последующему воссоединением с оригиналами для закрепления резистентности к злой химии и вообще позитива.
Так Мишки и Катьки стали близнецами. На виражах судьбы здорово иметь Светоносного в опекунах, но больно уж неисповедимы пути его.
Беллетристика жизни
Дворцовый мыс являл собой западную оконечность бухты Ялиты. От дворцовых ворот начиналась пятикилометровая набережная, на востоке её дуга упиралась в гору, у подножия покачивались на якорях яхты, катера, катамараны. Они ждали своих капитанов и пассажиров, а вот Генри Морган из 17-го века уже стал владельцем марины.
В базовой реальности знаменитый флибустьер отдал концы в 1688 году в должности вице-губернатора Ямайки. С подачи Влада любезный Дьявол призвал его с того света, подправив психику и память чиновного головореза. Теперь он был яхтсменом из Ливерпуля. Приехал на заработки в Ялту, где его завербовали на чудо-остров.
Князь Тьмы поощряет авантюры, да и что есть земная жизнь, как не отчаянная попытка вкусить счастья вопреки? А потом за каждым закроется дверь… Но приоткроется следующая, заплачет новорожденный в растерянности: радоваться ли, печалиться? Эту неуверенность он пронесёт через всю пьесу, в которой будет играть, не зная сценария. Лишь особым героям с режиссёрского дозволения удаётся проникнуть в некоторую суть очередной антрепризы.
Именно такой герой сидел за массивным столом в просторном Овальном кабинете. Такая уж фантазия – запихнуть овал2 Белого Дома в свой Капитолий – пришла в голову Влада при сотворении себе резиденции. Лайф-комп, инструмент творения размером с хороший шкаф, подпирал письменный стол с огромным странным монитором – подковообразным, с охватом пользователя на 180 градусов, как Панорама Бородинской битвы.
Морща лоб, креативный помощник Дьявола доводил остров до ума перед грядущим заселением. К лайф-компу через блютус-магию был подключён гигантский удалённый 3D-принтер, подвешенный под брюхом дирижабля над горной грядой. Принтерный монстр размером с карьерный самосвал наращивал неживую и растительную природу. Горы покрывались лугами, лесами, каменными россыпями и расщелинами. Слой за слоем возникали дороги и шале на подходящих склонах, бугельные подъёмники и канатка с кабинами.
Благоустройство двигалось не шибко чтобы быстро: у 3D-принтеров (магические тут не исключение) с ростом скорости падает качество. Для реалистичного наращивания горы метров на сто самосвальному принтеру требовалась неделя. К счастью, Дьявол изначально детализировал ландшафт, а Влад, исходя из своих представлений о счастье, благоустраивал его под разумную плесень. Так именовал Дьявол мыслящую материю. Предстоял её посев и саморазвитие в предписанных обстоятельствах.
Разработанные персонажи переселялись из файлов в наведённую реальность кнопкой Animate. Красная и загадочная, она ждала кликов в правом верхнем углу клавиатуры, накрытая предохранительным колпачком. Аниматор её побаивался и колпачок не трогал.
Собственно, возня с лайф-компом сродни обычному писательству: вымученные сюжетные линии вдруг оживают и зигзагами ползут по замыслу, могут и в сторону. Ведь и так можно написать и этак, и иначе; то выхватить иль это. Эх, нет в словах однозначности, совсем разный результат в строках. Сюжет и муза, коли сговорятся, диктуют сочинителю такие выверты, такие озарения – только успевай записывать и сводить концы с концами. Туго сплетённые концы и есть роман.
И вот вроде бы всё хорошо, но возвращаясь к давно законченным кускам, вдруг видишь удручающие несовершенства. И опять поиски в тумане – найди то, не знамо что, но искрящее, озаряющее. Всё выстраданное передаётся в конечном итоге читателю, партнёру по другую сторону беллетристики. Тот извлекает смыслы методом вдумчивого перелистывания, будучи в разных настроениях и состояниях. Совокупные субъективности пишущего и читающего высвечивают жизнь, которой в таких деталях не было. Но могла быть, да и есть, конечно, в Бесконечности, не может абсолют что-либо пропустить, не сохранив в себе вариацию!
Получается, что роман – кусочек параллельной реальности, вырезка из неё. Купите себе сочную вырезку, любезно порубленную автором на стейки из глав. Добавьте своих настроений и поглотите с чувством, толком, расстановкой. One steak in a time, не переедайте, а то не усвоится.
…Вышел писатель Лакистрайкин под утро на дворцовую лужайку, уже залитую солнцем. Спустилась, было, к писателю муза с небес, работящая и не шибко капризная, но он попросил погодить до полудня. Сначала искупаться, позавтракать, с женой и сыном пообщаться!
Дождёмся ль новых мы абзацев?
Всенепременно, ждите, братцы!
А+Е+Змей
Скользит человечество по поверхности глубоких смыслов, несёт его в мейн-стримах, крутит в соблазнах. Гаджеты облепили, как пиявки, сосут время в онлайне. Наркосинтез побеждает старый добрый алкоголь, некоторые выучились совмещать. Услаждайся, хомосапиенс, фаст-фудом, чипсами с иллюзией вкуса, инстант-кофе и инстант-сексом без духовного проникновения, ты этого достоин!
А как славно, всё начиналась! Исполненные нагими, без вредных привычек, Адам+Ева духовно вызревали в райских кущах. Но выполз Змей и втянул первенцев в яблочную авантюру. Прежде времени вкусили они знаний и получили несварение смыслов. Их готовили к космосу, а они яблоко невовремя съели.
Системный сбой передался потомкам, так появился мир консьюмеризма, неуверенных знаний, мир абсолютной относительности. Люди множились и множили фантазии о добре и зле, Небесах и Нечистой силе, которые суть из одного источника, коли всё в мире от Него. Для низших небо над головой, у высших оно под ногами. Господи, разберись с небом и с нами, сделай так, как надо, а не так, как мы хотим!
А+Е+Змей были строго наказаны, но ползучего вскоре простили и подправили, поставили искупать вину перед потомками соблазнённых, точнее начальником исправительной колонии, переделанной из райского сада. Стал Змей Люцифером инструментом коррекции, дабы подобное лечить подобным. Тяжки земные наказания, они же кары небесные. Куёт Чёртова кузница испытания да искусы, подбрасывает в топку страстей войны, ренессансы и смуты, спешку, стадность, жадность, зависть. А остатки райского сада пока безлюдны, даже праведники на вход не накопили. Некому в райских кущах вкушать плоды своевременно, сообразно плановым исправлениям. Настоящего рая пока нет, одни воспоминания о пилотной модели на двоих.
На рубеже тысячелетий прощённого Змея вновь потянуло на ускорение вверенной ему популяции. Ну сколько можно смотреть на блуждания миллиардов в трёх желаниях – денег, секса, славы? И создал он экспериментальный рай, полагая его учебным. Первыми поселенцами стали Мишка с Катей. Память этих островных Дьявол занёс в лайф-комп, предоставив бережную правку заинтересованному редактору Лакистрайкину. Предстояло отсечь дурные причинно-следственные связи, создать благодатные, да так, чтобы фундамент не поехал. Если дать редактированию перерасти в рирайтинг – иная натура выйдет из компа, с собственными коллизиями. Цельная личность трудна для глубоких компьютерных операций. В Мишкином случае требовалось лишь лёгкое вмешательство, а вот с Катей предстояло основательно разобраться. Наркотик силён и коварен, умеет затаиться дохлым джином в бутылке. Мимолётная мысль иль встреча может сорвать пробку, и тогда берегись!
Всё это излагал Дьявол нервничающему папаше в five o’clock за чаем с вишнёвым вареньем при очередном своём появлении. Сидели они на дворцовой террасе, впереди простиралось море и небо, сзади высилась мавританская башня, выполнявшая водонапорную функцию. Лакистрайкин глубоко вздохнул и выплюнул вишнёвую косточку.
– Сам будешь их редактировать, чтобы потом не жаловался, – хмыкнул Люци. – Правь по минимуму, сущности не меняй, лишнего не громозди, а то плохо срастётся. Другой бы меня благодарил, а ты тень на плетень наводишь.
– А ну как души покалечу?!
– Со мной советуйся, душегуб.
Влад объяснял, что переживает не столько за редактируемых, сколько за оставленных в Москве. А ещё больно уж пугала объявленная ему концовка: отредактированные сольются с московскими.
– Мне теперь оба Мишки дороги, как близнецы… и каждому своя Катя нужна, у меня голова кругом… как на карусели.
– Хватит кружиться, тут простая математика: сложим дроби обратно в целые числа, правка останется в воссоединённой натуре. Одна судьба в одни руки!
Папаша хотел что-то возразить, но Дьявол остановил его, встал и распрощался, сославшись на срочный каббалистический конгресс в Варшаве.
Влад уже и сам не понимал, как будет лучше, всё казалось критически важным и страшно неоднозначным. После беседы с Дьяволом захотелось с женой обсудить все эти муки. Он нашёл её на пляже:
– Мы тут на море, а Мишутка в Москве, один… переживаю за него, а мне тут судьбы править.
– Вот и правь! Стоны оставь для романов, после драки кулаками не машут. Кто виноват, что Мишка влюбился в Катьку?!
Света с тех пор, как спасла семью, обладала бесспорным моральным превосходством. Но тема мучила Влада и рвалась из-под контроля:
– Их раздвоение с ума сводит, не бывает так в природе! А главное, теперь для меня те и другие дороги.
– Я в таком же положении, что ты мне сердце бередишь! Иди искупайся, потом демону поплачь в жилетку, легче станет…
– Спасибо, муза, светлая моя. Могла бы и подобрее сформулировать.
– Не муза я, а жена твоя, приятель.
– Ладно, ладно, не заводись и меня не заводи. Ты мой соавтор, я эпиграф тебе посвящу.
– Да? А сам роман кому, экспериментам доктора Дьявола? Иди лучше островом займись, горе моё.
Как любая натуральная женщина, Света имела шипы и воспитательные наклонности. Между тем сомнения в этот вечер ширились, как чёрные дыры, в сознании Влада. Если требовать сохранения близнецов, то как им всё объяснить, не обрушив психику? Страхи не отпускали, и Влад, будто по совету Светы, связался с Абигором, чем отвлёк демона от Мамаева побоища, больше известного как Куликовская битва.
– Страшно мне, Абигор. Стало у меня два сына, но Люци сказал, что потом опять один останется, одна судьба в одни руки… А мне теперь оба дороги, как близнецы. Не сдюжить человеку таких качелей!
– Ты или доверяешь или выбываешь из игры, – голос из трубки звучал мрачно. – Сын есть следствие отца, какая разница одно следствие у причины или два? Тебе, смертному, столько доверено, изволь соответствовать!
Поник писатель от слов демона и разъединился. Никто в этот вечер не захотел его до конца понять.
Тревоги ещё долго грызли душу писателя, приближённого к сверхъестественному. Но так и не загрызли, душа человека живуча, хотя под конец вся в шрамах.
Файлы из лайф-компа
Летели дни, летели ночи. Улетали и возвращались печали и радости. Трудился креатор, хорошел остров.
«Парочку вершин наращу под слалом, – решил креатор, прокручивая природные ландшафты на мониторе. – И всё, хватит с ними возиться. Восторгаются люди горами, а кучкуются в низинах, песни поют, а живут в прозе.»
В лайф-компе Влад сутками взращивал островные файлы. Это была не только ответственная работа, но и убежище от личных тревог. В директории «Ландшафты» рождались записки в духе Пришвина – шла живописная детализация вверенной местности. Ассистент Дьявола пронзал её дорогами, разбрасывал скалы, наращивал вершины, озеленял прибрежную зону. Из горного озера его заботами устремились три быстрые речки, отлично подходившие для будущего рафтинга. Весь ландшафт покоился на огромном изначальном плато с краями, сползающими в море. Влад, как бы, писал картину на уже натянутом загрунтованном холсте предложенными красками и кисточками.
В директории «Экономика» пухли скучные папки с файлами хозяйственного уклада, логистики, расчётов по трудовым ресурсам, с которыми пока была просто беда. Лайф-комп заблаговременно стал госпланом магического благоденствия будущих поселенцев. Обеспечение любых заказов гарантировала Нечистая сила в роли мощного Посылторга. Переселенцам отводилась сфера услуг, питания и развлечений. Собственно, любой курорт так живёт: всё ввозится извне, местные только в сервисе, в садах, морях и огородах.
В важнейшей папке «Учёт и планирование» множились таблицы – чего и сколько надо, чтобы по стандартам швейцарского уровня. Пока людей и рабочих мест раз два и обчёлся, всё походило на раздачу подарков знакомым и близким. Что-то решалось на совещаниях Влада с Абигором и Франческой, писатель называл это малым совнаркомом. По коренным вопросам подключался Люцифер. Он требовал подавать поимённые списки на переселенцев из прошлого и из творческих фантазий человечества. Нередко Люци реанимировал по своему усмотрению, не дожидаясь заказов. Так возник на острове подправленный Адольф, обезвреженный, сильно одобренный, то есть, далеко не Гитлер, просто крикливый и с лидерскими наклонностями, думающий не столько о себе, сколько о социуме. Его пассионарности вполне хватало, чтобы стать примерным островитянином в постижениях, а организаторских способностей – для управления горным отелем, который уже «строился» в лайф-компе.
С появлением заметного народонаселения Влад должен был отойти от ручного управления и передать бразды переселенческому Кабмину, вместе с хозяйственной директорией для заказа земных радостей у «инопланетных друзей». Но до Кабмина было ещё далеко. Заселения рукотворного рая было самой сложной задачей соратников человеческого и нечеловеческого происхождения.
Персональные файлы в директории «Выдуманные души» вызревали медленно, как персонажи в романе, они были в разной степени готовности. Надо было не только характеры сложить, но и островную самоидентификацию наладить под крылом «космических благодетелей». Тут, конечно, не обойтись без зачатков собственной культуры, только откуда ей взяться на ровном месте? Влад спешно дописывал трёх романистов и поэта переселенческой идеи духовно-материального взлёта, а также «заказал» Дьяволу реанимировать Горького, бывшего певца революции. Ещё Влад упросил Лукавого оживить Ильфа и Петрова заодно с их Остапом.
В общем дело шло и даже бежало к первому заселению. Уже несколько дней креатор испытывал особое волнение, готовясь наконец выпустить в свет сотворённые души практического назначения – персонал для альпийского отеля Адольфа Шикльгрубера. Что за рай без лыж, скейт-бордов и глинтвейна.
Разобраться с душами было на порядок сложнее, чем со средой обитания. Влад сокрушался, что, как ни старайся, по плотности населения Новая Таврида будет долго напоминать Новую Землю. Конечно, поселенцы всех типов происхождения начнут сожительствовать, но до этого надо ещё дожить, а главное, стартовый потенциал размножения будет невысок. Влад заранее поставил в Ялите первый роддом – о пяти этажах, в окружении каштанов, пока без персонала.
Ломая голову над демографией, Лакистрайкин предлагал Нечистой силе доразобраться с курортологией и побыстрее открыть полуобитаемый остров для туристов с большой земли – себя показать и людей приглядеть. Порт уже есть, можно круизы устраивать за чудесами! Съедутся смелые, ищущие, энергичные вот и вербуй переселенцев. Креатор уже и сам нуждался в натуральных современниках. Что уж говорить о Мише и Кате, оказавшихся вообще без сверстников.
А ещё Влад торопился с институтом в Ялите. В папке «Образование» дозревал файл мини-МГИМО: Магический галактический институт международных отношений. Маленький такой институтик на два камерных факультета – дипломатический и журналистский, с кафедрами английского, французского, итальянского, немецкого и китайского языков, с проникновенными лекциями по историям человечества, с занятиями в мастерской душевного равновесия. А вот Молотова и Риббентропа для преподавания в мини-МГИМО Дьявол не утвердил: не надо болтунов профессурой ставить. А кого поставить ректором, кого-то потрясающего? Эйнштейна! Мастера физических и философских парадоксов Дьявол сразу одобрил и обещал обеспечить явку.
Огромной проблемой для редких поселенцев оказалось здравоохранение. Для начала из уважения к литературе оживили профессора Преображенского и доктора Борменталя, но нужны были сотни врачей современной школы, разных специализаций. Влад поставил в Ялите небольшой медицинский колледж, Абигор набил его сверкающим оборудованием, да только кому и кем преподавать? Люцифер озаботился новотавридской медициной и понукал растерянного ассистента:
– Кто из нас смертный? Во мне ломаться нечему, а кто тебя лечить будет, твоё семейство? Я личностей с того света подбрасываю не для того, чтобы они на этом дуба дали. Сначала врачи, а потом уж писатели и отельеры!
– Мне хорошего врача прописать невозможно … тут профессиональный аспект, глубокие знания, чуть что не так и каюк пациенту.
– А чего раньше молчал? Ладно, будут тебе лекари, такие, что закачаешься! Светила!
Дьявол вошел в переговоры с десятком светил Европы, Америки и Азии, предложив «космическое медицинское братство» и профессиональное обогащение во всех смыслах. Согласились трое, но отказавшиеся порекомендовали сильных коллег. Те, в свою очередь, либо соглашались, либо подсказывали яркие замены. Так Люци набрал сотню в белых халатах для островного здравоохранения. Какое же всеобщее благоденствие и духовный взлёт без присмотра за физикой человека?
У Влада стало одной проблемой меньше и одним методом решения больше.
Вишенки на торте
Горы вздымали центральную часть острова, лишь кое-где сползая к побережью. Большая часть пляжей была широченной, горы не спихивали их в море, как принято на Кавказе. И не было нужды прижимать дороги к купальщикам, как в Крыму. И всё бы замечательно, только купальщиков пока нет.
Изначальные ландшафты от Дьявола сидели в базе лайф-компа, их можно было доделывать по своему разумению. Задумал креатор гору нарастить и снежной шапкой накрыть – открывает директорию «Ландшафты», ищет папку «Центральное плато», файл нужной горы и вносит возвышающие абзацы. Помимо перетасовки цифр по высоте, конфигурации склонов, сечению вершины, по координатам ущелий, горных рек и озёр можно было разнообразить растительность, валуны разбросать, проткнуть гору пещерами. Но цифры должны были сопровождаться яркой беллетристикой, иначе изменения на местности не проходили. Ландшафт преображался в момент сохранения файла надлежащего литературного качества.
Относительно небольшие точечные объекты ваялись и наращивались магическим 3D принтером. При необходимости его работу можно было точнее корректировать со «стройплощадки». В лайф-компе среди множества программ была карта островных телепортаций, выбрав нужную точку, следовало увеличить масштаб, навести курсор поточнее и дважды кликнуть.
Влад кликнул и перенёсся тютелька в тютельку на макушку «» горы, 1700 метров над уровнем моря. Макушка была пыльная, как водится при летних земляных работах. Над ней завис огромный серебристый дирижабль с надписью Led Zeppelin. Вместо гондолы был подвешен магический 3D принтер размером с карьерный самосвал, из которого, как из рога изобилия, сыпался грунт с камнями. Грохот стоял ужасный, никаких пауз в нисходящем потоке. Вершина подрастала слоями, которые периодически щедро проливались сверху и укреплялись по склонам кустарником. Влад мог править задуманные художества посредством планшета, законектенного с лайф-компом.
Через пару недель, когда грунт устоялся, Влад увенчал апгрейдинг вишенкой на торте: кампусом очень учебного рая. Общежитие, аудитории, большая кофейня с телескопом за каждым столиком, чтобы заглядывать в бесконечность. Покончив с вершиной, писатель открыл в планшете карту телепортаций и мгновенно переместил себя на лесистый склон, метров на триста ниже, где пустовал альпийский посёлок. Предстояло добавить в него объект HoReCa. Накануне креатор закончил «эссе» о горном отеле, навеянном баварскими картинками со множеством деталей, до которых сам не додумаешься, а если и додумаешься, то в общих чертах или криво. Девелопер Влад застраивал рай путём плагиата с налётом своих представлений о прекрасном, а прорабы Абигор и Франческа доводили до ума экстерьеры, интерьеры и техническую начинку. Таким вот макаром появлялась на острове недвижимость, жилая и коммерческая.
Выйдя на околицу посёлка, Влад нажал Enter на планшете, и новенький двухэтажный отель «АльпенХоф» чудесно прилепился к склону. Пристанище будущих лыжников и прочих альпинистов имело деревянную ресторанную террасу над головокружительным провалом, при желании клиент мог перегнуться через борт и ужаснуться высоте. Благодаря содействию дьявольских прорабов, объект был сразу подключён к подземным коммуникациям, а электричеством запитался от Солнца. Терраса в момент пропахла глинтвейном, корицей и имбирем и была готова усладить креатора. Именно под новый ресторан Влад вчера завершил несколько файлов с первыми персонажами: поварами и официантами в баварских костюмах, импозантным метрдотелем, очкастой бухгалтершей, студентами на подхвате. Все они были подсмотрены в Фейсбуке, додуманы и описаны с головы до пят и вглубь души. Во главе «АльпенХоф» был поставлен австриец Адольф, любезно реанимированный Дьяволом самоубийца.
Теперь Влад с замиранием сердца откинул защитный колпачок на лайф-планшете и впервые кликнул доселе неприкосновенную клавишу Animate. Придуманные сразу укоренились в текущем моменте, в основном на кухне, через персональные легенды. Так, студенты до контактов с пришельцами якобы проживали в Bayerische Alpen – Баварских Альпах, в южной Германии. Точнее в курортном Миттенвальде, у самой границы с Австрией. Учиться они ездили в Мюнхен – сто километров по отличному автобану. Выучились там по-русски изъясняться с сильным акцентом, зато с немалым вокабуляром. На Новой Тавриде русский считался государственным, а вот учить его было пока негде, вот и пригласили мюнхенских выпускников. Что касается директора отеля Шикльгрубера, то он был изначально русифицирован Дьяволом при извлечении с того света.
На Влада временами нападали иррациональные (а может, рациональные?) страхи, что его креатуры увидят в себе недоделки и убьют креатора. Он пытался иронизировать над своей пугливостью, но и она в ответ прибегала к чёрному юмору. Это было не смешно, он поплакался Дьяволу, тот посоветовал поскорее выпустить первых выдуманных на волю из компа. Тогда и страхи пройдут, вытиснятся свершениями, новыми проблемами… и новыми страхами. Так и произошло, кому как не Дьяволу знать человеческую натуру.
О баварском Миттенвальде Влад узнал из Википедии и сразу влюбился в рукотворное чудо. В итоге «срисовал» не только архитектурную застройку, но и сам уклад жизни. Нет, он не копировал зеркально, но следовал подсмотренному, генерируя новотавридские реалии.
Маленький рекреационный Миттенвальд был издавна знаменит скрипками потомственных мастеров, использовавших замечательную древесину окружающих лесов. XIX век принёс повальную подделку смычковых, но король Баварии Максимилиан II пресёк это дело, основав в городе школу скрипичных мастеров. И уцелела традиция! Влад задумал позднее прописать парочку мастеров для Новой Тавриды. Скрипки для рая – как барабаны для ада. Впрочем, и ударные дроби бывают столь божественны, что умолкают скрипки, особенно если их нет рядом.