Ерофей Трофимов
Поступь Слейпнира: Поступь Слейпнира. Варвар для особых поручений
Закончив, он пинком отбросил клейменого в сторону. Видевшие это рабы растерянно переглянулись, не понимая, что происходит. Викинги клеймили работорговцев спокойно и деловито, как скот. Над кораблём раздавались крики боли и пахло палёной плотью.
Усилием воли Вадим сдержал эмоциональный порыв вступиться за пленников и, покосившись на сидящего рядом чернокожего, вдруг увидел, с каким интересом тот наблюдает за процедурой.
«Дикие времена, дикие нравы», – подумал Вадим, всматриваясь в море.
Он давно уже понял: чтобы выжить здесь, ему придётся стать таким же диким и необузданным, как его случайные соратники. Но не думал, что это будет так кроваво. Даже имея за плечами спецкурс вполне определённой подготовки и личное кладбище, Вадим не одобрял ненужной жестокости. Но судя по всему, жителям этого мира было глубоко наплевать на его моральные терзания.
Наконец процедура клеймения закончилась, и воины разошлись по своим местам. Снова прозвучала команда, и рабы взялись за вёсла. Новоявленных рабов, не развязывая, сбросили в трюм. Настороженно наблюдавшим за экзекуцией девушкам выдали по кожаному ведру и велели отмыть палубу от крови и грязи.
Два корабля шли вдоль береговой линии на расстоянии половины полёта стрелы друг от друга. Поднявшись, Вадим перешёл на корму и, присев на борт, задумчиво спросил у кормчего:
– Скажи, Юрген, куда мы пойдём после Гизы?
– Спроси старого кашалота, – пожал тот плечами, кивая на ярла. – А вообще теперь мы смело можем вернуться обратно в Нордхейм. Выплатим Рыжему Олафу виру, и можно будет готовиться к зиме.
– А времени хватит? На севере лето короткое, – протянул Вадим.
– У красной скалы стоит брошенный дом. Мы могли бы поселиться там.
– А как случилось, что у всей команды не осталось близких? – задумчиво спросил Вадим.
– Наши корабли ходят далеко. По всему миру. Но каждую осень мы стараемся вернуться обратно, в родные фьорды, чтобы начать промысел и обеспечить общину запасами еды. Осенью наше море бурное. Многие не возвращаются с промысла. Ещё больше не возвращаются из походов. Так всё и случилось.
– Неужели ни у кого из парней никого не осталось?
– Только дальние родственники в других кланах. Пять зим назад наш ярл вышел с десятью кораблями в море и наткнулся на стадо китов-убийц. Знаешь, что это такое?
– Косатки? – спросил Вадим, быстро порывшись в памяти.
– Они самые. Самый страшный хищник морей. Страшнее только морской змей. Но он редко поднимается на поверхность, а вот косатки, сбиваясь в стаи, нападают на всё, что кажется им съедобным или опасным. С одним китом экипаж драккара ещё может справиться, а вот со стаей… Не знаю, что там случилось, но ярл приказал начать охоту, и стая словно взбесилась. Из десяти кораблей вернулась только «Синяя акула». С тех пор в нашем фьорде только один корабль.
– Тогда почему вы не строите другие?
– А кто будет ходить на них? Ведь людей тоже не осталось.
– А что нужно, чтобы свободные воины пришли в ваш фьорд?
– Корабли и деньги. А ещё удача ярла. Но теперь, когда Рыжий Олаф подмял под себя почти всех ярлов, об этом остается только мечтать. Он жаждет власти над всем севером и никому не позволит встать на своём пути. Те, кому это не по нраву, вынуждены искать лучшей доли в чужих землях.
– Тогда зачем платить ему виру? Не проще ли найти свободную землю и начать жизнь заново? – спросил Вадим.
– Нордхейм – наша родина, – пожал плечами Юрген.
– Родина там, где человек. Потому что она в душе каждого, – возразил Вадим.
– А зачем тогда мы затевали всю эту историю с ограблением королевской сокровищницы? Только даром время теряли, – растерянно усмехнулся Юрген.
– А разве нам самим это золото не пригодится? – вопросом на вопрос ответил Вадим.
– Ты что задумал, книгочей? – моментально насторожился кормчий.
– Ещё и сам не знаю, – рассмеялся Вадим.
* * *
Приказав служанкам наполнить ванну, Налунга задумчиво бродила по своим покоям, пытаясь решить, что ей делать дальше. Услышав, что ванна готова, королева рассеянно кивнула и, пройдя в комнату омовений, медленно погрузилась в горячую воду, на поверхности которой плавали лепестки роз. В саму воду было добавлено восемь видов масел, сохранявших кожу молодой.
Откинувшись на край бадьи, выдолбленной из цельного куска красного дерева, Налунга почувствовала, как её натруженные за ночь мышцы расслабляются, и, издав тихий стон наслаждения, вернулась к своим размышлениям. Из задумчивости её вывели шорох и негромкое постукивание посоха по камням.
Шёлковая занавеска откинулась, и в купальню вошёл старик в чёрной хламиде. Вошедший был так стар, что даже кустистые брови, нависшие над пронзительными чёрными глазами, были совершенно седыми. Увидев вошедшего, Налунга мрачно скривилась и, бросив на мужчину злой взгляд, спросила:
– Зачем ты пришёл, старик. Я не звала тебя. Уходи. Сейчас мне не до твоих россказней.
– Ты называешь россказнями то, в чём собрана вся мудрость наших верований? – хрипло спросил старик, не обращая внимания на её резкость.
– Мне нечему больше учиться у тебя. Ты отдал мне всё, что мог. А теперь оставь меня в покое. Мне нужно подумать.
– Думать надо было тогда, когда ты отдавала приказы своим прихвостням. А сейчас тебе нужно решить, как сохранить свой трон, – усмехнулся в ответ пришедший.
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Налунга.
– На границе стоит войско масаев. Твои солдаты по глупости осмелились схватить у реки несколько девчонок из их племени, и теперь всё войско этих зверей готово постучаться в ворота твоего города.
– Когда это случилось? Я же приказала не трогать этих людоедов! – испуганно спросила Налунга.
– Ты задаёшь свои вопросы не тому, кому нужно, – усмехнулся старик. – Да и не те вопросы тебя сейчас волнуют. У тебя нет солдат, чтобы воевать с ними, как нет и времени, чтобы как следует приготовиться к нужному ритуалу. Что будешь делать?
– Не знаю, – растерялась юная королева.
Она действительно не знала, что делать. Её собственные солдаты не смогут ничего противопоставить воинам масаев, ведь они воюют всю жизнь и недаром считаются самым опасным племенем на всей этой земле. Внезапно на память юной королеве пришли слова, сказанные ей северным варваром: «Ты сделала глупость, приказав схватить нас. Перевернувшись, твой трон погребёт тебя под своими останками».
Но варвары ушли, а у неё возникла очень серьёзная проблема. И как разобраться с ней, Налунга просто не представляла. Повернувшись к старику, она несколько минут задумчиво рассматривала его, а потом тихо спросила:
– Что ты предлагаешь? Ведь ты пришёл сюда не просто так. Ты что-то уже успел придумать.
– Всё просто. Сразиться с масаями на равных могут только зулусы, но они далеко, а у тебя уже нет золота, чтобы отправить к ним гонцов. Тебе нечего предложить им.
– Откуда ты знаешь, что золота нет? – растерялась Налунга.
– Похоже, ты забыла, с кем говоришь, – усмехнулся старик. – Я учил тебя с самого детства. Ты всегда была своенравной девчонкой, но сейчас ты превзошла в глупости самоё себя. Стоящие на границе масаи требуют твоей головы. Ведь им отлично известно, что в городе черепов повелеваешь только ты. И они не остановятся до тех пор, пока не получат её.
– И что же мне делать? – тихо спросила девушка, окончательно пав духом.
– Бежать. Возьми с собой несколько самых верных служанок, оставшееся золото и беги. Скройся на то время, пока эти людоеды буду обыскивать дворец и королевство. Потом, если сможешь выжить, вернёшься обратно.
– А кому я передам трон? – растерялась Налунга.
– Мне. Хотя, если ты мне не веришь, то можешь остаться и просто умереть. Я не настаиваю.
– Ты считаешь, что другого выхода у меня нет?
– Есть. Встань во главе остатков своих войск и сразись с ними. Впрочем, ты и сама всё отлично знаешь. Ведь тебе не нужны советы выжившего из ума старика.
– Ты обиделся на меня?
– Обиделся? Нет. Глупо обижаться на взбалмошную девчонку, у которой сено вместо мозгов. Ты думаешь чем угодно, только не головой. Сколько раз твои воеводы предупреждали тебя, что нельзя отправлять воинов на алтарь? Сколько раз я сам повторял тебе, что править нужно, опираясь не только на страх, но и на любовь своего народа? Но ты не слушала. Ты решила, что познала все тайны вуду и можешь так легко отмахнуться от своего учителя. Но, как видишь, это не так. Думай. Решение принимать тебе. – Старик замолчал и не спеша покинул купальню.
Яростно ударив кулаком по воде, Налунга выскочила из ванной и, как была, голышом, понеслась в свою спальню. Влетев туда, словно ураган, она с размаху ударила в малый гонг и приказала немедленно привести всех воевод. Спустя час все оставшиеся в живых командиры распростёрлись ниц перед своей королевой.
Набросив на плечи отрез шёлка, Налунга небрежно завернулась в него и, усевшись в резное кресло, мрачно спросила:
– Как случилось, что у границы моего королевства стоит армия людоедов, а мне никто не доложил об этом?
– Прости, госпожа, но мы сами узнали об этом только утром, а ты приказала не беспокоить тебя, – собравшись с духом, ответил один из воевод, не поднимая головы от пола.
Чуть не взвыв от злости, Налунга взяла себя в руки и, помолчав, задала следующий вопрос:
– Что вы собираетесь делать?
– Мы, госпожа?! – от удивления воеводы подняли головы.
– А кто здесь воеводы? Вы или я? – вопросом на вопрос ответила Налунга.
– Но ты сама всегда говорила, что мы обязаны делать только то, что прикажет нам наша королева, – пролепетал воевода, осмелившийся ответить на вопрос первым.
– А теперь настало время задуматься вам самим, – нашлась девушка. – Я слушаю вас.
– Для большого сражения у нас не хватает воинов. Всё, что мы можем сделать при таком соотношении сил, это вый ти на границу и умереть, – вздохнул в ответ всё тот же воевода.
– Вы знаете, чего именно они хотят? – задумчиво спросила Налунга.
– Требуют вернуть им захваченных девушек и, прости, госпожа, твою голову.
– Хотелось бы знать, зачем им моя голова. Я же предупреждала всех ваших болванов – людоедов не трогать, – зашипела Налунга, в ярости пристукнув кулаком по подлокотнику кресла.
– Они поняли, кого схватили, только когда притащили девчонок в загоны.
– Ты знаешь, кто это был? – моментально вскинулась королева.
– Да.
– Немедленно схватить их. Найти девчонок и вместе с виновниками отвести к границе. Ты сам пойдёшь туда и расскажешь масаям о моём запрете. Сможешь уладить это дело – станешь главным воеводой, – объявила Налунга, ткнув пальцем в проявившего себя воина. – Все остальные, соберите солдат и каждому из них, слышите вы, каждому объясните, что людоедов трогать нельзя.
Воеводы поднялись и, не разгибаясь, задом вы шли из комнаты. С довольным видом пройдясь по залу, Налунга мысленно похвалила себя за удачное решение проблемы. Но едва подойдя к окну, она вдруг поняла, что что-то не так. Где-то недалеко творилось чёрное колдовство.
Кто-то очень сильный и знающий призывал на помощь тёмных духов, приказывая им вселить в воинов безумство и жажду крови. Такое заклинание было под силу только очень знающему колдуну, и Налунга могла назвать лишь одного адепта чёрного искусства, способного на это. Её учитель и воспитатель, старый Нгусу. Только он мог вот так, играючи, повелевать духами и отдавать им приказы.
Но зачем старому колдуну устраивать бойню в собственной стране? Чего он добивается? Чувствуя, как на её роскошном теле дыбом стают все волоски, девушка сломя голову кинулась в свои тайные покои. Туда, где она проводила не самые важные ритуалы и узнавала интересующие её тайны.
* * *
Северяне избавились от части рабов и купеческого карака в порту Гизы, продав их нескольким работорговцам. Основательно пополнив свои золотые запасы, они собирались уже отправляться дальше, когда на причале вдруг появился странный человек.
Среднего роста, худой, словно измождённый, с лысой, как колено, головой и удивительно волосатыми руками и ногами. Хрящеватый нос разделял его лицо на две половины, словно лезвие секиры. Тонкие бескровные губы кривились в ехидной усмешке, и глаза неопределённого цвета беспокойно перебегали с предмета на предмет, как будто их обладатель никак не мог сосредоточиться на одном объекте или что-то искал.
Подойдя к сходням, человек негромко окликнул стоявшего в карауле Свена и попросил его позвать капитана. Удивлённо покосившись на пришельца, парень толкнул ногой своего приятеля Сигурда и, не оглядываясь, громко сказал на родном языке:
– Скажи капитану, что его тут какой-то мозгляк ищет.
Проходивший мимо сходен Вадим, недолго думая, отвесил ему увесистый подзатыльник. Охнув от не ожиданности, парень вскочил на ноги и возмущённо завопил:
– За что?
– За длинный язык. Научись говорить только то, что нужно, а не то, что тебе в дурную голову взбрело.
– Он же ни слова не понимает по-нашему, – попытался возразить Свен.
– Тот копчёный в городе черепов тоже не должен был по-нашему понимать, а лопотал так, что тебе позавидовать впору. Кому в голову придёт, что это бывший раб и долго жил в Нордхейме?
Не ожидавший такого ответа парень задумался и, бросив на пришельца быстрый взгляд, молча опустился на своё место. Слышавший их разговор капитан одобрительно кивнул Вадиму и, подойдя к сходням, молча указал ему на берег. Сообразив, что приглашён принять участие в разговоре, Вадим спустился следом за ним на пирс и, встав плечом к плечу с капитаном, вопросительно уставился на посетителя.
– Во всех портовых харчевнях говорят, что на вашем корабле есть две дюжины роскошных девчонок. Я готов купить их у вас за хорошую цену, – с ходу взял быка за рога лысый.
– Это не рабыни, и они не продаются, – ответил Вадим раньше капитана.
– Сегодня не рабыни, а завтра вполне могут стать ими, – усмехнулся человек.
– Слушай, друг, забудь про этих девчонок, если не хочешь нажить себе неприятностей. Эти девушки не для продажи, – решительно продолжил разговор Вадим, не давая Свейну открыть рот.
– Что-то я не пойму, кто из вас капитан? – неожиданно усмехнулся лысый.
– Капитан я, но всё, что касается торговли, решает он, – вышел из положения Свейн.
– Как такое может быть? Я слышал, что ваши ярлы всегда всё решают сами, – не унимался купец.
– Решаем. Но он – книгочей, а значит, в таких делах разбирается лучше, – пожал плечами капитан. – И если он говорит, что не продаёт, значит, так и есть.
– Подумайте, я дам хорошую цену, – снова завёл свою волынку купец.
– Слушай меня внимательно, лысый, – ответил Вадим, теряя терпение, и схватил купца за шиворот. – Это девушки, а не рабыни, и они не продаются. Запо мни это сам и передай другим. И если ко мне сунется кто-то ещё с таким предложением, сброшу его с пирса.
Чувствуя, что его ноги отрываются от досок, купец заметно побледнел и быстро ответил:
– Я понял тебя, отважный воин. Я всё понял. Девчонки не продаются. Поставь меня на землю, и я пойду своей дорогой.
Отпустив воротник шёлковой туники, Вадим мрачно посмотрел купцу в глаза неопределённого цвета и, поднеся к носу свой жилистый кулак с ороговевшими костяшками ударных пальцев, прошипел:
– Вздумаешь украсть их, найду и повешу на собственных кишках.
С уважением покосившись на кулак, купец судорожно сглотнул и, развернувшись, отправился восвояси. Проводив его долгим взглядом, Вадим задумчиво качнулся на каблуках, развернулся и поднялся на корабль. Первым, кто встретил его у сходней, был Свейн. Бросив быстрый взгляд на болтавших о чём-то девушек, он тихо спросил:
– Что ты собираешься с ними делать?
– Понятия не имею, – откровенно признался Вадим.
– Тогда зачем ты тащишь их с нами?
– Затем, что не знаю, куда их девать. Но продавать их я не позволю. Пойми, капитан, они сами, по своей воле отправились с нами только затем, чтобы спастись от мести своей королевы. И мы просто не можем обречь их на рабскую жизнь.
– Не ори, я не глухой, – вяло огрызнулся Свейн. – Я всё это знаю и могу тебя понять. Но и ты меня пойми. Девчонки молодые, красивые. А наши головорезы баб уже почти полгода не видели. Думаешь, я не вижу, как эти бандиты на них сморят. Всю палубу слюной залили. А не трогают только потому, что считают их твоими.
– Как моими? – растерялся Вадим.
– Вот так. В общем, думай, книгочей. Думай, куда их девать.
– Давай довезём до Византии, а там видно будет, – вздохнул Вадим.
– Думаешь, в Византии им будет проще? Поверь, нет. Там, их ещё быстрее сделают рабынями, – вздохнул в ответ Свейн.
– Думаю, пришло время поговорить с ними, – кивнул Вадим.
Махнув рукой, Свейн вернулся к своим делам, а Вадим, задумчиво посмотрев на весело щебечущих девчонок, решительно зашагал к ним. Увидев своего спасителя, девушки дружно притихли и вопросительно уставились на него огромными глазищами, чёрными, как африканская ночь.
Присев рядом с ними, Вадим тихо сказал:
– Сегодня вас пытались купить.
Девушки испуганно притихли, быстро переглядываясь между собой.
– И что вы им ответили? – осторожно спросила их негласный лидер.
Вадим припомнил, что девушку зовут Мгалата. Помолчав, он пожал плечами и ответил вопросом на вопрос:
– А что я мог ответить? Сказал, что вы не рабыни.
– Спасибо.
– Не за что. Но у нас есть одна большая сложность. Не знаю, куда вы собираетесь бежать дальше, но ваше присутствие на борту начинает напрягать всех наших воинов. Мы слишком долго были в плавании, а вы очень красивые девушки. Ну, в общем, вы сами понимаете, – замялся Вадим, смутившись.
– Мужчинам сложно прожить без женщин, – лукаво улыбнулась Мгалата. – Что ж, мы тоже обсуждали это и совсем не против, если ваши воины будут приходить к нам ночью. Но только не все сразу.
– Будет лучше, если вы подумаете, где вам будет удобнее жить, и отправитесь туда. Вся беда в том, что у нас нет дома, и мы будем скитаться по морям до тех пор, пока не соберём нужное количество золота или не найдём землю, где решим поселиться.
– Вы хотите прогнать нас? – насторожилась девушка.
– Не прогнать, – покачал головой Вадим, досадливо поморщившись. – Я хочу, чтобы вы сами нашли себе место для житья.
– Но мы хотим остаться с вами. Мы здоровы, сильны и можем родить вам сильных сыновей, – возразила Мгалата, и все девчонки дружно кивнули головами.
Растерянно оглядев их, Вадим схватился за голову.
– В экипаже полсотни воинов, а вас всего две дюжины. Как вы себе это представляете? – потрясенно спросил он.
– В наших деревнях, когда женщин не хватает, часто так поступают. Одна женщина рожает ребёнка каждому мужчине, сколько бы их ни досталось на её долю. Но все они заботятся обо всех детях.
– Каким образом? Дети на корабле викингов! Да это просто невозможно. Мы постоянно рискуем погибнуть в бою, утонуть и даже попасть на алтарь к какому-нибудь божеству. О каких детях тут может идти речь? Кроме того, я не совсем уверен, что эти воины захотят иметь от вас детей.
– Почему? – дружно спросили девчонки.
– Думаю, об этом вам лучше спросить у них, – ушёл от ответа Вадим.
Ему совсем не хотелось обижать девушек разговорами о расовых предрассудках. Задумчиво помолчав, Мгалата поднялась и, решительно подойдя к огромному Рольфу, тронула его за плечо. Оглушительно храпевший воин нехотя приоткрыл один глаз и, покосившись на девушку, хрипло спросил:
– Чего тебе?
– Ты хотел бы иметь сына от одной из нас? – решительно спросила она.
– Чего?! – разом проснувшись переспросил Рольф, приподнимаясь на локте.
– Ты хочешь иметь сына?
– Да.
– А если его матерью будет одна из нас?
– И что? Это же мой сын, – прогудел гигант, поднимаясь на ноги.
– Такой ребёнок будет иметь более светлую кожу, чем его мать, но на жителя Нордхейма походить не будет совсем, – решительно вступил в разговор Вадим. – Как думаешь, каково ему будет жить среди светлоголовых обитателей снегов?
– Почему ты так не хочешь иметь детей? – спросила Мгалата.
– Дело не в том, что я не хочу детей. Дело в том, что к полукровкам плохо относятся. Их никогда не будут считать равными себе. Так всегда было, – вздохнул Вадим.
– Ну, тут ты прав, – вздохнул Рольф.
– Валдин, что ты опять задумал? – вступил в разговор Свейн.
– Не я, а они, – ответил Вадим, указав на девушек.
– Что они? – не понял Свейн.
– В общем, так. Они предлагают родить сыновей каждому из вас, кто этого захочет. Я считаю, что этого делать не нужно. Ты и сам хорошо знаешь, как люди относятся к полукровкам, хотя они крепче и сильнее чистых, – вздохнул Вадим.
– Сыновья – это хорошо. Но где им жить, если у нас у самих ни кола ни двора, – с усмешкой ответил Свейн.
– Вот и я про то же, – кивнул Вадим.
– Но ведь когда-нибудь у вас будет дом? – улыбнулась девушка.
– Надеюсь, что да, – с неожиданной грустью ответил ей Свейн.
Понимая, что разговор этот ни к чему не приведёт, Вадим снова вздохнул и, взяв Мгалату за плечо, одним мягким толчком вернул на место.
– Мы обсудим это после того, как найдём себе дом. До тех пор, пока мы в море, ни о каких детях мы говорить не будем, – решительно закрыл он тему.
День прошёл спокойно, но едва стемнело, как к Вадиму один за другим потянулись воины. Каждый из них, осторожно задавая вопросы, пытался выяснить, не будет ли он против, если воин попробует поближе сойтись с одной из девушек. Вспомнив, что викинги считают девушек чем-то вроде его добычи, Вадим ухватил третьего посетителя за отворот рубашки и тихо сказал:
– Запомни сам и передай всем остальным. Каждая из этих девчонок ляжет в постель с тем, с кем сама захочет. Я ни заставлять, ни приказывать им не буду.
Эта весть очень скоро разнеслась по всему кораблю, и вскоре ночь огласилась всем понятными звуками. Сам Вадим, улёгшись на подаренную волчью шкуру и завернувшись в плащ, честно пытался уснуть, подложив под голову кожаный мешок. Стоявший у пирса драккар чуть покачивался на лёгкой ряби акватории порта, убаюкивая экипаж.
Даже сидевшие в карауле воины, привычные и к ночным вахтам, и к долгим переходам без сна, то и дело клевали носами. Но дисциплина и привычка исполнять приказы брали своё. Каждый из караульных то и дело вставал, чтобы пройтись по палубе и развеять сон. Сам Вадим, убедившись, что часовые несут вахту исправно, устроился поудобнее и, закрыв глаза, провалился в сон.
Это приятное во всех отношениях занятие было безжалостно прервано диким воплем боли, прозвучавшим в ночной тишине особенно резко. В ту же минуту экипаж драккара в полном составе уже был на ногах, готовый к бою. Каждый из воинов сжимал в руке оружие, внимательно оглядываясь и готовясь отразить любое нападение.
Юрген зажег масляную лампу и, осветив предмет, лежавший на палубе возле сходен, удовлетворённо кивнул:
– Решил поживиться, пока северные варвары спят без задних ног, – сказал он, пинком переворачивая лежавшее на палубе тело.
В ответ на удар лежащий болезненно вскрикнул и попытался вскочить на ноги. Недолго думая, стоявший на вахте Сигурд ударом кулака отправил его обратно на палубу.
– Что тут случилось? – мрачно спросил Свейн, поворачиваясь к Сигурду.
– Эта тварь подобралась ко мне и попыталась ударить чем-то по голове. Думал, что я сплю, а я сидел и ждал, когда он подберётся поближе.
– И что ты сделал? – с интересом спросил Вадим.
– Остановил его руку, как ты учил, и треснул секирой по башке плашмя.
Поднеся фонарь к голове пойманного, Юрген внимательно осмотрел её и кивнул в знак подтверждения его слов. Вадим тоже успел рассмотреть здоровенную шишку над ухом вора.
– Зачем ты влез сюда? – спросил Свейн, хватая его за шиворот и как следует встряхивая.
– Хотел украсть кошелёк у этого сони, – пробурчал парень, кивая на Сигурда.
– Врёт, – отрезал Рольф, ногой подтолкнув к капитану какой-то предмет.
Проехав по доскам палубы, тот ударился о сапог капитана. Нагнувшись, Вадим поднял его и в свете фонаря рассмотрел самую обычную киянку. Увидев, что именно у него в руках, Свейн свирепо оскалился и, выхватив кинжал, прижал его к горлу пленника:
– Говори, за кем приходил, тварь, или прикажу килевать тебя прямо здесь.
Услышав фразу «за кем» Вадим моментально насторожился и, развернувшись, громко окликнул Мгалату. Из вороха плащей, брошенных посреди палубы, выглянула растрёпанная голова, и девушка, нещадно зевая, поинтересовалась, что случилось.
– Проверь, все ли твои девчонки на месте, – не терпящим возражения тоном приказал Вадим и, повернувшись к пленнику, криво усмехнулся:
– Будем и дальше врать, или сразу скажешь, за кем приходили?
– Я один приходил. Хотел у него кошелёк срезать, – продолжал упорствовать парень.
Взяв его за руку, Вадим поднёс ладонь пленника к свету и, внимательно рассмотрев её, покачал головой:
– Ты не вор. У тебя мозоли на пальцах. Ты чей-то наёмник.
С этими словами он одним резким движением сломал парню палец. Взвыв от боли, пленник попытался вырваться, но Свейн легко удержал его.
– Скажешь всё сам или мне продолжить? – спросил Вадим, перехватывая другой палец.
– Скажу! – завопил парень. – Я с самого начала знал, что это дело гиблое. Вы же не люди, а самые настоящие звери. Нас наняли, чтобы мы выкрали с вашего корабля чёрных девчонок. Но этот дикарь нас перехитрил. Не успел я его по башке треснуть.
Выслушав его исповедь, Свейн перебросил парня Рольфу и, услышав доклад Мгалаты, что все девушки на месте, устало вздохнул:
– Похоже, придётся бросить поиски подходящих купцов и выходить в море.
– Почему? – не понял Вадим.
– Иначе нам придётся вырезать всех местных бандитов, чтобы спасти твоих девок от ошейников.
– Наших, капитан. Теперь уже наших, – поправил его Вадим.
Сообразив, о чём он говорит, Свейн крякнул и, махнув рукой, проворчал:
– Плевать, чьи. Главное, что прятать их нам придётся.
– А с этим что делать будем? – спросил Вадим, кивая на пленника.
Вместо ответа Рольф одним движением свернул пленнику шею и, небрежно швырнув труп за борт, проворчал:
– Что делать, что делать? За борт, и все дела.
– Чтоб тебя Тор своей кувалдой пришлёпнул, дубина, – в сердцах выругался Вадим. – Как мы теперь узнаем, кто их нанял?
– А чего тут узнавать? Кто вчера приходил, тот и нанял, – фыркнул Рольф. – Хочешь их защитить, так сходи в город, найди этого купца и повесь его на его же воротах.
– Похоже, нам и вправду в море пора, а то Рольф скоро со скуки на людей бросаться начнёт.
– Я сам скоро на всех бросаться начну, – зарычал в ответ Свейн.
Не ожидавший такого ответа Вадим растерянно посмотрел на капитана и тихо спросил:
– Что с тобой, брат?
Вместо ответа тот помотал головой и, развернувшись, зашагал на корму. Покосившись на кормчего, Вадим постоял и, решившись, двинулся следом за ним. Присев рядом с капитаном, он вздохнул и, подумав, осторожно спросил:
– Что тебя гложет, Свейн?
– Я полночи глаз не сомкнул. Всё думал, как быть. Твои девчонки правду сказали. Каждому из этих волков пора детей заводить. А то убьют, и прервётся род. А для детей свой дом нужен. Такой, чтобы никто до него добраться не мог. А какой нам сейчас дом, если на хвосте Рыжий Олаф повис и мечтает нас рыбам скормить?
– Ну, мечтать – не значит получить, – пожал плечами Вадим.
– У него – без малого восемь десятков кораблей, нас – всего полсотни. Как мы можем воевать с ним?
Произведя нехитрый подсчёт, Вадим мысленно присвистнул. Четыре тысячи таких гавриков запросто способны покорить не самое маленькое королевство. Вспомнив, что натворили в королевском дворце бриттов полсотни озверелых бандитов, которые по какой-то нелепой случайности стали его спутниками, Вадим вздрогнул.
– Будь у меня достаточно золота, я просто переманил бы половину его кораблей. Но где его взять? Это так же невозможно, как собрать золото на виру, которую он наложил на меня.
– Погоди. Ведь у ярла кроме золота должна ещё быть и удача. А какая удача у Рыжего? Ловушка, в которую тебя заманили, не помогла, король, помогавший ему, умер. История с захватом каравана провалилась. Разве это удача для настоящего ярла, мечтающего стать императором?
– Всё верно. Но кто расскажет это простым воинам? – задумчиво спросил Свейн.
– Вот мы и должны рассказать. Но только так, чтобы Рыжий не узнал, – задумчиво ответил Вадим.
– Похоже, ты успел что-то придумать, – повернулся к нему Свейн, проявляя интерес.
– Пока это только общие мысли. Но если всё как следует обдумать, то может и получиться, – проговорил Вадим, стараясь не спугнуть мелькнувшую мысль.
Всё было до смешного просто. В его времени каждому школьнику было известно, что такое реклама и антиреклама и как всё это добро можно использовать в качестве оружия. Главное – правильно и вовремя запустить нужный слух. По их подразделению долгое время бродила одна интересная байка о том, как, отчаявшись добраться до полевого командира душманов, особисты, зная его приверженность к роскоши и удобству, распространили информацию, что этот самый пресловутый воин Аллаха с большим удовольствием потреблял запретное мясо. А чтобы прибавить этому слуху достоверности, совершенно точно назвали гостиницу, в которой он проживал, и время, когда он там находился, будучи с недружественным визитом в одной из западных стран. В итоге однажды его нашли в собственной кровати с перерезанным от уха до уха горлом. Его соратники решили избежать серьёзного разбирательства. Как ни крути, а подобные разговоры могли серьёзно повредить их борьбе.
Сидя рядом с ним, Свейн с потаённой надеждой наблюдал за глубоко задумавшимся Вадимом. Убедившись, что мысли сформировались во вполне определённом направлении, Вадим повернулся к капитану и принялся задавать вопросы. Спустя два часа такого допроса Свейн просто взвыл от избытка чувств и едва не схватился за кинжал.
– Ты долго надо мной издеваться будешь? – зарычал капитан, вскакивая на ноги и размахивая кулаками. – Какого тролля тебе нужно знать, как много у Рыжего было неудач?
– Такого, что, узнав о них, воины задумаются, стоит ли иметь с ним дело. Как и купцы, которые ищут охрану.
– Проклятье, а ведь ты прав… – растерялся Свейн.
– Вот именно. Теперь нам нужно найти такое место, где мы сможем распускать эти слухи всем подряд.
– Слухи? – переспросил Свейн. – Не мужское это дело – слухи распускать.
– А разве у нас есть другой способ победить его? Пойми, старина, слухи – это тоже оружие, только использовать его нужно очень осторожно и правильно.
– Как это?
– Ну, во-первых, не нужно врать. Точнее врать нужно так, чтобы это очень походило на правду. Второе – не надо рассказывать одно и то же всем подряд. А самое главное, что ложь нужно очень осторожно перемешивать с правдой, чтобы часть рассказанного всегда подтверждалась. Тогда тот, кто захочет проверить твои слова, наткнувшись несколько раз подряд на правду, не станет воспринимать ложь как ложь. Он просто решит, что плохо узнал.
– Ну ты и прохиндей! – с восхищением воскликнул Свейн. – Это же надо такое удумать?! Из слухов оружие сделать.
